МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ КРЕСТЬЯНСТВА КОНЦА XVI И ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII в.

Обе публикуемые ниже книги являются ценными источниками по истории крестьянства XVI-XVII вв. Первая — Записная книга старых крепостей — содержит материалы для изучения закрепостительных мероприятий дворянского правительства конца XVI в., вторая — Оценная книга Кемской волости — материалы для изучения экономического положения крестьянства в XVII в.

А) Записные книги старых крепостей были введены в соответствии с указом от 1 февраля 1597 г., предписавшим регистрацию правительственными органами всех актов, подтверждавших права холоповладельцев на своих холопов. Сохранившиеся записные книги старых крепостей были составлены в Новгороде и подписаны дьяком Дмитрием Алябьевым. Новгородской является и пятая по счету книга, публикуемая здесь. ¹

Рукопись поступила в Библиотеку АН СССР в составе собрания Ленинградского отделения Коммунистической академии в 1936 г., в ней 107 листов в четверку, переплет поздний, картонный ². Филигрань — гербовый щит, разделенный на четыре поля, близка к № 1870 альбома Н. П. Лихачева и относится, по-видимому, к 70-80-м годам ³ XVI в. Рукопись писана тремя почерками: лл. 1-7 — первым лл. 8-23 — вторым, лл. 24-107 — третьим. По лл. 8-107 запись «Дияк Дмитрий Алябьев», повторенная несколько раз. В. М. Панеях, внимательно изучивший рукопись, установил, что она состоит из 3 отрывков, переплетенных воедино ⁴. Первый из них (лл. 1-7) представляет собой запись 10 актов ⁵, повторенную дословно на лл. 98 об. —104 об., два других (лл. 8-23 и 24-107) — отрывки беловой книги, скрепленной дьяком, причем между ними (т. е. между лл. 23 и 24) часть книги утрачена. В. М. Панеяху удалось остроумно реконструировать эту часть книги. Оказалось, что сразу после л. 23 должно идти 8 листов из записной книги дьяка Алябьева, хранящихся в настоящее время в Архиве ЛОИИ. Они отделены были от рукописи еще до ее переплета. Следующей за этими 8 листами утраченной частью рукописи явилась, как это убедительно доказал [144] В. М. Панеях, давно известная в науке записная книга старых крепостей, принадлежавшая в середине XIX в. А. Б. Лакиеру и изданная частично Н. В. Калачевым ⁶. Заключительной частью реконструируемой книги является наш второй отрывок, т. е. лл. 24-107. Об этом можно заключить из расположения подписи дьяка Алябьева на последнем 107-м листе рукописи. Вопреки обычному для всей книги написанию текста подписи на листах рукописи по слогам и даже по буквам, здесь на л. 107 подпись наносится целым словом: «Дьяк», а на л. 107 об. «Дмитрей Алябьев», причем слово «Алябьев» написано вплотную под последней строчкой текста. Это свидетельствует о том, что данную запись дьяк считал последней в книге.

В соответствии с выводами В. М. Панеяха мы печатаем здесь без каких-либо изменений текст беловой рукописи (т. е. опустив текст на лл. 1—7, как повторяющийся) и включаем после л. 23 отрывок, находящийся в Архиве ЛОИИ ⁷.

Всего в печатаемой Записной книге старых крепостей зарегистрировано в январе 1598 г. 233 акта, относящихся к периоду с 1499 по 1598 г. Из них служилых кабал 163 (одна кабала не была записана по формальным соображениям) за период с 1556-1557 по 1598 г. (2 без даты, одна из них не записана); данных 31 за период с 1537-1538 гг. по 7 января 1598 г.; полных 17 за период с 1499 по 1546 г. (6 без даты); рядных 5 за период с 1553-1554 по 1598 г., духовных 4 за 1576-1577 и 1598 гг. (2 без даты); докладных 4 за 1500, 1511, 1585 гг.; отпускных 3 за 1591-1592, 1597, 1598 гг.; деловых 2 за 1574-1575 (одна без даты); правая грамота одна за 1530 г.; мировая запись одна за 1592-1593 гг. Как и в других записных книгах, среди зарегистрированных актов в нашей книге основную часть составляют служилые кабалы, причем подавляющее большинство из них составлено в 80-90-х годах.

Распределение актов по холоповладельцам в Записной книге сведено в следующую таблицу. [145]

Б) Оценная книга Кемской волости с волостками является уникальным документом. Оценка была необходима волости для определения доли каждого волощанина в платеже как государственных налогов, так и других поборов, взимаемых с крестьян. Подати и повинности, налагаемые на волостные миры по писцовым податным единицам, раскладывались миром по хозяйствам в соответствии с их экономическим состоянием, определяемым мирской оценкой. ⁸ Отсюда учет происходивших изменений в каждом крестьянском хозяйстве (обогащение или обнищание его) представлял большую важность для волости в целом и для каждого его члена. Вполне возможно предположить, что подобного рода оценки производились регулярно, но оценные книги не сохранились ⁹. Оценная книга Кемской волости с волостками Подужемье, Пебозеро и Маслоозеро, составленная мирскими оценщиками в 30-х годах XVII в., представляет собой пока единственное исключение.

Рукопись находится в Рукописном отделе Библиотеки АН СССР под шифром 16.5.16. Она поступила в Библиотеку в 1842 г. из Российской академии и упомянута под названием «Книга сошная» в «Росписи» В. М. Перевощикова ¹⁰. В рукописи 49 листов, в четверку, писаны они одним почерком, на л. 13 в конце текста собственноручная подпись одного из крестьян Кемской волости Никифора Иванова. Первые листы (может быть, один или два), а с ними, вероятно, и датированная вступительная запись, обычная для такого рода книг, утрачены. Сохранилась лишь последняя фраза этой записи, говорящая, что выборная комиссия оценивал, хозяйства волостных людей, а хозяйства самих оценщиков «считались волостным миром». [148]

Датировать Оценную книгу 30-ми годами XVII в. позволяют некоторые косвенные данные. Во-первых, бумага рукописи имеет филигрань (домик с крестом, крест обвит змеей), схожую с филигранью «Трефолоя» ¹¹, напечатанного в Москве в 1637 г. Во-вторых, несколько крестьян, имевших, согласно Оценной книге, наиболее богатые хозяйства, в писцовой книге Сумской волости и других поморских волостей Дмитрия Азарьина 1646-1647 гг. названы торговыми людьми. Несомненно, их крестьянское состояние относится к более раннему периоду, т. е. к 30-м годам, когда они и были занесены в Оценную книгу. Один факт, отмеченный писцом Азарьиным, позволяет уточнить эту датировку. Указав среди пустых бобыльских дворов двор Савы Омельянова, Азарьин отметил «умер 10 лет». А так как двор этого бобыля был описан в Оценной книге и оценен в 5 рублей, то ясно, что мирская оценка происходила в первой половине 30-х годов. Эта дата подтверждается тем, что именно в начале 30-х годов производилась оценка крестьянских хозяйств и в других, соседних с Кемой волостях Соловецкого монастыря. В памяти монастырских властей выборному Василию Михайлову 1632 г. приводятся данные о количестве обеж, голов тяглых и животов по волостям Сумской, Колежме, Вирме, Шизне, Сороке и другим селениям «старой монастырщины» и сообщается о размере монастырского оброка, взятого с крестьян этих волостей «поживетно, поголовно и с обеж» ¹². Из этой памяти видно, что в 1632 г. по старым своим волостям монастырь имел оценку крестьянских животов, выраженную определенной суммой денег. В отношении Кемской волости, которая воспринималась повой, так как была полностью передана Соловецкому монастырю лишь в июне 1591 г., ¹³ крестьянские животы были зафиксированы в сохранившейся Оценной книге. Следовательно, ее составление могло относиться к тому же времени, к началу 30-х годов. Указание на то, что оброк брался «поживотно», т. е. накладывался в зависимости от денежной оценки того или иного хозяйства, объясняет и цель проведения оценки.

Кемская книга дает некоторое представление о том, как происходила мирская оценка. Она производилась специальной комиссией, выбранных из волостных крестьян (в данном случае в составе 4 человек). Оценке подлежали земельные владения двора (лук, доля лука), скот (коровы и лошади), промысловые суда, орудия лова и охоты, промыслы и торговля. Условно — в 1 рубль — оценивались работоспособные мужчины каждого двора («голова» по терминологии Оценной книги), т. е. к сумме оценки каждого хозяйства добавлялось столько рублей, сколько указано было в нем «голов». Оценка некоторых элементов хозяйства была средней и не менялась. Так, лук ценился всегда в 6 рублей, хотя, разумеется, луки не могли быть равными, одной суммой оценивались коровы (по полтине), [149] невода и нерпьи сети (по рублю), хавры (по полтине), кузницы со снастью (по рублю), самострелы (но полтине). Иногда оценка дифференцировалась. Так, лошади оценивались от полтины до 4 рублей, суда весновские — от подтипы до 2 рублей, ладьи — от 12 до 25 рублей, соймы — от 10 до 15 рублей, црены — от 7 до 11 рублей. В тех случаях, когда возможно сравнить оценку, указанную в книге, с реальными ценами того времени, можно заметить, что значительных различий между ними нет. Следовательно, мирские оценщики исходили из фактических цен. Сложнее было оценить промыслы и торговлю. Здесь необходимо было учитывать количество выпущенного продукта, например соли, уклада, величину торгового оборота и т. д. Не случайно, что в отношении оценки промыслов и торговли труд оценщиков подвергался наибольшим поправкам со стороны волощан. Например, Фадею Трофимову к 60 рублям «миром положили 10 рублей» (л. 12 об.), оценка Григория Дружинина изменена, так как «миром накричали» (л. 15 об.), на Ивана Семенова к оценке 230 рублей «по Никифорову доводу миром положили 70 рублей сверх всего» (л. 15); не без согласия мира, конечно, тот же Никифор, «велел положить на стоялую соль на 700 пудов 10 рублей» к оценке хозяйства луковика Илариона Иевлева (л. 13). Приведенные примеры показывают, что волость внимательно следила за работой оценочной комиссии. Оценка комиссии докладывалась на волостном сходе и в некоторых случаях изменялась. Это позволяет признать оценку с полным основанием объективной.

Оценка как в волости, так и в волостках производилась по двум группам: первую группу составляли крестьяне-луковики, вторую — бобыли. Главное отличие крестьянина-луковика от бобыля состояло в том, что первый владел известными земельными угодьями, второй был лишен их. Все остальные элементы хозяйства бобыля в общем соответствовали хозяйству крестьянина-луковика ¹⁴.

Некоторые термины Оценной книги требуют разъяснения. Термином «голова» обозначались работоспособные мужчины двора. Это очевидно из тех случаев, когда в описании двора указывается не только количество голов, но и кто они были. Например: «Иван Дуракин з братом — 2 головы» (л. 1 об.), «Яким Ермаков з братом — 2 головы» (л. 10), «Кузьма и Данила Горбачевы — 2 головы» (л. 30). В хозяйствах, где по Оценной книге числится одна голова (а таких хозяйств более половины), головой считался хозяин, названный поименно. Так как часть сборов с крестьян производилась поголовно, т. е. с раскладкой по головам, то Оценная книга могла быть в данном случае руководством для волости.

Термин «лук» в Оценной книге означает определенное количество пашни, сенокоса и промысловых угодий. Содержание его может быть раскрыто отчасти с помощью данных юридических актов. Кемские купчие грамоты, фиксирующие сделки купли и продажи луков, обычно указывают, что входило в лук. Например в 1588 г. Соловецкий монастырь купил лук в Кемской волости, который состоял, согласно купчей, из угодий «в Кеми реке и во всех реках, и с морскими пожнями, и в морских тонях... ж по морскому берегу, и лешие озера, и всякие ловища, куда ходил топор и коса, и соха, да пол дворова места ... и половина поля, что у двора» ¹⁵. Итак, в состав лука входили пашня, сенокос (куда соха и [150] коса ходили) и рыбные ловли в реках, озерах и на море. Но ни акты, ни Оценная книга не содержат точных данных о количестве пашни и сенокосных угодий, составлявших лук. Об этом мы может получить некоторое представление из Дозорной книги соседней с Кемой Сумской волости 1611 г. ¹⁶ В этой книге подробно описаны все луки числом 31, находившиеся в долевом владении волостных крестьян, и указаны их размеры. Оказывается, лук Сумской волости состоит («словет») из 2 обеж. А так как на обжу здесь «изстари было положено пашенные земли» в длину 126 сажен, а поперек 32 сажени ¹⁷, то выходит, что каждый лук включал около трех гектаров пашни. Площадь сенокосных угодий в Дозорной книге не указывается. Каждый лук располагал ими в разных местах, иногда очень небольшими (на 2-3 воза) участками. Всего сена накашивалось в разных луках по-разному — от 53 до 86 возов. Данные о количестве собираемого с луков сена в Сумской волости позволяют сравнить размер его с луком Кемской волости. Нам известно из Оценной книги, что кемские крестьяне-луковики имели значительное поголовье скота (143 лошади и 257 коров), для содержания которого необходимо было заготовлять ежегодно около 60 тыс. пудов сена, т. е. около 3000 возов, считая зимний воз сена в среднем по 20 пудов. Следовательно, в Кемской волости с каждого лука (здесь было 6 3/4 лука) собиралось около 50 возов сена. Правда, эта цифра должна быть еще увеличена, так как корм для скота бобыльских хозяйств (70 лошадей и 164 коровы) вряд ли мог быть обеспечен за счет внелуковых сенокосов на лесных росчищах, пожнях, наволоках и т. д., не числившихся в составе луков. Все сказанное позволяет предполагать, что размер лука в Кемской волости в общем соответствовал луку Сумской волости.

Представляет интерес терминология Оценной книги в отношении морских судов. Ладья — мореходное палубное судно с одним парусом — оценивается наивысшей оценкой. Редко принадлежит одному хозяйству, характерно долевое владение — 1/8, 1/4 1/3 и т. д. ладьи. Предназначалась для дальнего морского плавания. В Отписной книге Соловецкого монастыря 1633 г. отмечено, что в ладьях «приводят с Колмогор в монастырь хлебные и иные всякие монастырские покупные запасы» ¹⁸. Сойма — морское судно — оценивается ниже ладьи, находится также обычно в долевом владении отдельных хозяйств. В цитированной Отписной книге Соловецкого монастыря отмечено, что в соймах ездят «из монастыря служебники по промыслом и по всяким монастырским службам». Отсюда можно заключить, что сойма использовалась в основном для берегового плавания. Весновское судно предназначалось для весеннего тюленьего промысла. Обычно принадлежало одному хозяину, но есть случаи и долевого владения. Судно мурманское, судя по оценке, меньше ладьи. Из орудий лова названы невод, нерпьи сети и хавры. Невода часто находились в долевом владении — один у двух хозяев. Хавры, или гавры, — становые сети для ловли семги — оценивались в половину невода.

При оценке промыслов названы солеварение и укладный промысел. Но, видимо, оценке подвергались и другие промыслы, так как на многие дворы накладывалась определенная, иногда очень незначительная сумма с пометой «на промысел» или «на торг и на промысел» (видимо, в тех случаях, когда продукт промысла продавался самим производителем). Большие суммы накладывались на тех, кто вел крупную торговлю (торг рыбный вологодский, торг мурманский и холмогорский). Особо отмечалась торговля рожью. В некоторых хозяйствах «за рожь» к оценке добавлялись совсем ничтожные суммы — полтина, рубль. Вероятно, здесь [151] оценивались лишь запасы ржи в хозяйстве. Из орудий охоты оценке подлежали самострелы — ружья.

Текст обеих книг печатается с соблюдением общепринятых правил публикации исторических источников XVI-XVII вв.

Комментарии

1. Полный список их см.: В. М. Панеях. О классификации и составе кабальных и записных книг старых крепостей XVI в. Археографический ежегодник. М., 1963, стр. 401.

2. Исторические сборники XV-XVI вв. Описание Рукописного отдела БАН СССР, т. 3, вып. 2, стр. 279-280.

3. Н. П. Лихачев. Пелеографическое значение бумажных водяных знаков, ч. I. СПб., 1899, стр. 175-177.

4. В. М. Панеях. 1) Новый источник по истории холопства в XVI в. Исторический архив, № 4, 1950, стр. 206-209; 2) Новгородская записная книга старых крепостей 1598 г. (опыт реконструкции). История СССР, № 1, 1960, стр. 175-181.

5. В. М. Панеях считает ее черновой записью. Существование черновых записей, с которых после их обработки составлялись беловые книги, вполне вероятно. Так, внешний вид нашей книги (однообразность письма и расположения материала, отсутствие помарок и исправлений и, наконец, скрепа дьяка) свидетельствует, что это беловая копия. В ней имеются, как нам кажется, и прямые следы переписывания с черновика — на некоторых листах (45 об., 80 об., 87 об.) часть текста написана то разгонисто, то убористо, что говорит о стремлении писца скомпоновать при копировании готовый уже текст. Однако вряд ли правильно считать лл. 1—7 нашей рукописи отрывком черновика, как это делает Панеях. Во-первых, этот отрывок не имеет никаких признаков черновика, здесь нет ни исправлений, ни вычеркиваний, ни отклонений в манере письма и т. д. Во-вторых, сличение текста на лл. 1-7 с аналогичным текстом в беловой рукописи (лл. 98-104) показывает, что именно последний послужил оригиналом для первого. Среди незначительных различий в написании некоторых слов один пример, нам кажется, подтверждает это соотношение, а именно: правильный текст беловика (перечисление имен холопов: «Лазарко, прозвище Томилка, да Ховроньица Максимовы дети») был точно скопирован писцом лл. 1-7, а затем переосмыслен, в результате чего конечная буква «а» в слове «Ховроньица» переправлена на «ы» и получилось чтение: «Ховроиьицыны». Ясно, что переделка правильного чтения в ошибочное в данном случае произошла в процессе копирования одного текста с другого. Поэтому есть основания считать лл. 1-7 не черновой записью, а, наоборот, выписью из нашей книги, произведенной по желанию холоповладельца И. Лихарева. Этот характер документа объясняет и точную дату записи актов И. Лихарева («Генваря в 31 день»), выставленную в ее начале, в беловой книге она передана словами «того же дни», так как Лихарев регистрировал свои акты восьмым в этот день, а дата в книге указывалась лишь при записи актов первого холоповладельца. (Некоторые соображения по этому вопросу см. в комментариях А. И. Голубцова. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси, т. III, М., 1964, стр. 411).

6. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, кн. 2, первая половина. М., 1855, стр. 31-70.

7. Архив ЛОИИ, Собрание рукописных книг, № 1092.

8. М. М. Богословский. Земское самоуправление на русском Севере в XVII в., т. II. М., 1912, стр. 142-143; А. С. Лаппо-Даниловский. Организация прямого обложения в Московском государстве. СПб., 1890, стр. 291-299.

9. В волостных документах упоминаются Оценные книги, составлявшиеся через 4 года, через 2 года и т. д. См.: А. И. Копанев. Куростровская волость во второй половине XVI в. Сборник академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия. М., 1952, стр. 149-150; М. М. Богословский. Земское самоуправление..., т. II, стр. 142—143.

10. Роспись книгам и рукописям ими. Российской академии. СПб., 1840, стр. 155 № 24.

11. К. Троменин. Изъяснение знаков, видимых в писчей бумаге. М., 1841 № 1127.

12. Архив ЛОИИ, Коллекция актовых книг, № 135. Итог выглядит так: «И всего в Суме и в иных волостях старой монастырщины голов 756, обеж тяглых 46 и пол осьмины, живота 8516 р. и 1/2 р. И всех денег собрано в оброк 202 р. 13 алтын и 5 денег». (Там же).

13. Акты Археографической экспедиции, т. I, СПб., 1836, стр. 427.

В подтверждение нашей датировки Оцепной книги можно привести некоторые данные из вкладной книги Соловецкого монастыря XVII в. (Архив ЛОИИ, Колл, актов, книг № 152). В ней, на лл. 938, 940, 941, 942 среди вкладчиков 50-х годов XVII в. записаны «кемляне» Наум Беззупцев (1651 г.), Таврило Иванов с. Вичекалдин (1656 г.), Григорий Дружинин (1657 г.), Фаддей Трофимов (1658 г.), Яким Яковлев (1658 и 1662 гг.), Игнатий Ушаков (1658 г.), Лазарь Мокеев (1658 ж 1659 гг.), Семен Даншин (1659 г.), т. е. значительное число крестьян Кемской волости, хозяйства которых описаны в Оценной книге как наиболее состоятельные (Оценная книга, лл. 12, 15, 12 об., 10, 14 об., 12 об., 13 об.). Обычай давать вклады в монастыри на склоне жизни позволяет предполагать, что указанные кемские крестьяне в 50-х годах были людьми престарелыми и, следовательно, могли возглавлять свои хозяйства в 30-х годах, когда составлялась наша Оценная книга.

14. Об экономическом состоянии крестьянских хозяйств разных категорий и источниковедческую характеристику Оценной книги см. в нашей статье «Оценная книга Кемской волости с волостками как источник экономической истории поморской деревни XVII в.». Исследования по отечественному источниковедению. Сборник статей, посвященный 75-летию профессора С. Н. Валка, М.-Л., 1964, стр. 344-354.

15. Материалы по истории Карелии XII-XVI вв. под ред. В. Г. Геймана, Петрозаводск, 1941, стр. 302.

16. Архив ЛОИИ, Соловецкие книги, № 129.

17. Указание на размер обжи и состав лука имеется во вступительной записи к дозорной книге 1611 г. Архив ЛОИИ, Соловецкие книги, № 129, л. 1 об.

18. Архив ЛОИИ, Коллекция актовых книг, № 137, л. 186.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории крестьянства конца XVI и первой половины XVII в. // Материалы и сообщения по фондам отдела рукописной и редкой книги библиотеки Академии наук СССР. Л. Наука. 1966