/л. 85/ От царя великого князя Федора Ивановича всеа Русии на Тулу губному старосте Петре Данилову.

Бил нам челом елецкой казак Истомина приказу Михнова Емельянко Яковлев сын Мишина, на туленина сына боярского на Третьяка на Федорова сына Карпова, а сказал: жил деи он Омельянко и отец его с братом с Агапком за тем сыном боярским за Третьяком на оброке в одном дворе. И в [346] прошлом деи в сотом году, написался отец его и он Омельянка на Елец в казаки, а в свое деи место во дворе оставил отец его сына своего, а его Омельянинова брата Огапка за ним за Третьяком на оброке. И тот деи Третьяк отца его поимал ... (3 - 4 буквы утрачены) не ... (3 - 5 букв утрачено) [де]ржит у себя ... (4 - 6 букв утрачено) [в] железех ... (полторы строки утрачено) /л. 86/ ржи, а умолоту ис копны... (8 -10 букв утрачено) выпустит... Да тритцать ульев пчел. И его ... (9 - 10 букв утрачено) в деревню не пустил. А отца ево бьет м[у]чит и держит чепи в железех из-за себя на Елец не пустит. И будет так, как нам елецкой казак Омельянко Мишин бил челом, и как к тебе ся наша грамота придет, и ты б того Омельянкова отца Якуша велел тому сыну боярскому Третьяку Карпову из-за себя отпустити и его живот: лошади и платье и всякие подвореную рухлядь и хлеб стоячей и пчелы велел отдати ему Якушу и сыну его Омельянку. А оставил бы за собою на оброке брата его родного Омельянково Агапка, чтоб нам елецкой казак Омельянко /л. 86 об./ да отец его в животе и в хлебе не били челом, а буде Третьяк того Омельянкова отца Якуша из-за себя на Елец не выпустил, а животов его и хлеба не отдал, и с ним в том не разделаетца, и мы на нем де Третьяке велели доправить воеводе.

Писано на Москве лета 101 февраля 18 день.