А наказ Офонасью, по чему ему государево дело делать, дан таков.

Лета 7100-го июля в 10 день государь царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии велел Офонасью Дмитреевичю Резанову итти в Литву к Жигимонту королю польскому и великому князю литовскому в посланникех для своего государева дела, а ехати ему на Смоленеск да на Оршу, а в Смоленеск /л. 170/ от государя к воеводам об его отпуске и о обсылке в Оршу с старостою оршанским с Ондреем Сопегою писано. И как староста оршанской отпишет в Смоленеск к воеводам, чтоб он, Офонасей, за рубеж шол, а пристав, и корм и подводы будут по прежнему обычею, и Офонасью тотчас ити на рубеж не мешкая, и быть в тот день на рубеж, про которой день смоленской воевода отпишет в Оршу. И как он, Офонасей, по государеву наказу к Орше придет и каков ему корм станут давати, и таков взяти. А будет корму, какой дадут, мало, и ему о том говорити приставу - то делают мимо прежней обычей, что корму дают мало. А послом и посланником литовским на Москве корм дают довольной. Да проситись ему из Орши х королю, /л. 170 об./ чтоб с ним пристав из Орши ехал не мешкая.

***

А почто Афонасия учнут спрашивать паны Рада или приставы про Бориса Федоровича, почему ныне пишется слугою, что то слово именуется.

И Офонасию говорити: то имя честнее всех бояр. А дается то имя от государя за многие службы. И преж сего при великого государя [78] нашего прадеда, при великом государе царе и великом князе Иване Васильевиче, которого дочь была за великим князем Александром литовским, был слуга князь Семен Иванович Ряполовский, а дано /л. 194/ ему то имя было за многие службы. А после его при деде государя нашего, при великом государе и великом князе Василие Ивановиче всеа Руси, был слугою князь Иван Михайлович Воротынской, а дано ему то имя было потому ж за многие службы. А при отце государя нашего, блаженной памяти при великом государе царе и великом князе Иване Васильевиче всеа Руси был слугою князь Михайло Васильевич Воротынской. А дано ему то имя за многие службы, самим вам чаю то ведомо. А ныне царское величество пожаловал тем именем почтить шурина своего, конюшево боярина и воеводу дворового и наместника казанского и астараханского Бориса Федоровича Годунова, так же за многие его службы /л. 194 об./ и землестроенья, и за летошний царев приход.

***

Список обидным делом к Жигимонту королю с посланником с Офонасьем с Резановым послан таков.

Выписаны задоры и обиды, что учинились от литовских людей в перемирные лета.

В 90-м году, как великого государя, блаженные памяти /л. 125/ царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии послы, князь Дмитрей Елетцкой с товарыщи с Стефана короля послы со князем Янушом Збаражским с товарыщи договор учинили и крестным целованьем закрепили и которые городы в Лифлянской земле великий государь царь и великий князь поступился в Стефанову королеву сторону для покою крестьянского, и в тех городех королевские дворяне по посольскому договору и по их крестному целованью не исправили, под воевод и под детей боярских и подо всяких людей подвод не дали и многих государевых людей переграбили, и запасы государевы пушечные и хлебные и по ся места из городов не [79] вывожены многие, за тем, что королевские дворяне подвод по договору подвод под воевод и под детей /л. 125 об./ боярских и подо всяких людей не дали, а иные многие запасы государевы пушечные и хлебные не отдали и многих людей переграбили. А осталось в Юрьеве и во всех неметцких городех хлебных запасов 5571 четь с осьминою ржи, 33 чети муки ржаные, 7802 чети овса, 34 чети круп овсяных, 2822 четверти ячмени, 500 пуд соли.

Да наряду и пушечных запасов в тех городех осталося 17 пищалей меденых девятипядных и семипядных, 12 пищалей железных, 9 тюфяков железных, 259 /л. 126/ пищалей затинных, 795 пищалей ручных, 10 885 ядер железных, 1730 ядер каменых 234 ядра свинчатых, 30 600 ядер затинных пищалей, 340 криц железа, 410 кордов железных, 50 пятков лну, 157 аршин холстов, 370 пуд зелья, 60 пуд свинцу.

Да как ехали из Юрьева государевы люди, и на дороге тех государевых людей литовские люди через крестное целованье Королевых послов переграбили, а взяли грабежу у дворян /л. 126 об./ и у детей боярских и у дьяка у Юрьевского у Нечая у Перфирьева и у всяких людей лошадей и платья и всякие рухляди на 1391 рубль, да человека убили досмерти, а другово без вести нет. Да хлеба взяли 50 чети ржи. Да из Юрьева ж не дали Михайлова хлеба Бурцова 104-х чети ржи, 72 чети ячменя, 1730 пуд соли.

Да в Юрьеве ж взяли литовские люди в тюрьме литвы и немец 33 человеки, да чюхнов и латышей 10 человек, да государевых изменников нагайских мурз и жон их 28 человек, и о тех сидельщикех воеводы /л. 127/ говорили князю Янушу Збаражскому, и князь Януш воевода сказал, что он сиделцов всех сыскав пришлет во Псков. И тех сиделцов и тю ся места не присылывали.

И после тово перемирново сроку что зделали на съезде государевы послы, дворянин и наместник кашинской князь Дмитрей [80] Петрович Елетцкой с товарыщи с Степановыми королевыми послы со князем Янушом Збаражским с товарыщи многие обиды и насильства от литовских людей по всем пограничным местом учинилися и многими землями и угодьи завладели мимо прежних перемирных грамот, волостью Велижскою, а искони та волость Велижская земля Торопетцкого /л. 127 об./ уезда, вместе с торопетцкими волости и в перемирных грамотах при прежних королех и при Стефане короле и ныне в Жигимонтове королеве в перемирной грамоте та волость Велиж написана к Торопцу ж по прежнему вместе с торопетцкими волостми, и тою ныне волостью Велижью мимо перемирных грамот и за крестным целованьем Жигимонта короля владеют насильством литовские люди. А та волость николи от Торопца в Литовскую сторону не бывала написана, и вперед бы Жигимонт король мимо прежних перемирных грамот и нынешней своей перемирные грамоты и через крестное целованье вступатись и владети тою Велижскою волостью не велел.

Да от литовских же людей в перемирное время /л. 128/ во 97-м году такие задоры и кроворозлитие учинилось, чево николи в перемирные лета не бывало, каневские черкасы из нового городка ис Переяславля, атаман Денис с товарыщи з белогородцы со многими людьми приходили войною в государеву землю во Брянской уезд на государевы дворцовые села неведомою дорогою, которою николи ни крымские ни белогородцкие люди на те места не прихаживали. И пришед з бесермены безвестно села и деревни выжгли и воевали и людей многих побили, а иных в полон поимали и животы их пограбили. А взяли в тех селех и в деревнях по смете крестьянских животов на 5000 рублев, да в полон взято и побито крестьянских жон и детей больши двусот человек. А того николи не бывало и не в мирное время, /л. 128 об./ что крестьяном сложась з бесермены да крестьянскую кровь проливати. И о том ис [81] Путивля воеводы писали в Киев к воеводе ко князю Василью Острожскому, чтоб того сыскал и таких воров казнити велел, а взятое отдати велел, и то и по ся места не исправлено.

А в 98-м году литовские ж люди, черкасы из Канева и ис Черкас, да ис Переяславля атаманы Денис да Селепской, да Боран, да Гусак с товарыщи приходили ко государеву украинному городу к Воронежу, а прислали с поля, что они пришли к Воронежу на Дон для крымских и азовских людей и хотят з государскими людьми над татары промышляти. И воеводы государевы послали к ним корм и тех, которые от них приехали поили и кормили /л. 129/ и заначевали в остроге. А почаели от них правды, что з государем Коруна Польская и великое княжество Литовское в перемирье. И черкасы пришли ночью и тот город сожгли и государева воеводу убили и людей многих побили, а иных сожгли, а иных живых поимали и многие убытки починили. А учинилось в том городе что сожгли и поимали снарядов и всяких убытков на 40 000 рублев опричь людей.

Да в нынешнее ж в перемирное время князь Александр Вишневетцкой блиско рубежа Путивльского и Черниговского уезда поставил город на Лубне, и приходя из Лубны княж Александровы люди станичников, а в поместьях детей боярских, а в ухожеях бортников и севрюков побили и животы их поимали, в Хотмашской волости на Ворскле (в тексте описка: Ворсле) убили бортников Данилка Шубина да Петрушку Шубина сама-третья, а животов их взяли на 20 на 5 рублев; Аврамка Макарова убили сама-друга, /л. 129 об./ а животов их взяли на 17 рублев. Бортново вожа Петрушу Левонова убили сама-пята, а животов их взяли на 30 на 5 рублев. Сеню Лешукова убили сама-друга, а животов их взяли на 17 рублев; Огафонка Иванова убили сама-друга, а животов их взяли на 20 на 5 рублев, да Офонасьева бортника Ходыкова [82] Овдейка убили сама-пята ж, а животов их взяли на 40 на 5 рублев; да Петрушина бортника Клюева убили сама-пята ж, а животов их взяли на 20 на 5 рублев; да Васюка бортника Желудева Яковца убили сама-третья, а животов их взяли на 20 на 8 рублев; да Гришина бортника Василевского Ивашка убили сама-друга, а животов их взяли на 20 на 5 рублев. Да в той ж волости убили станичново /л. 130/ вожа Ивана Аврамова, а с ними людей его убили трех человек, а животов их взяли на 30 на 4 рубли. Да Ваську Старухина да Першу Чюрина убили сама-третья, а животов его взяли на 20 на 4 рубли. Да с ним же убили брата его Ивашка. Да в Клепетцкой волости побили бортников Онцыфорка Матушкина, да пасынка его Юшку, да с ними людей их дву человек, а животов их взяли на 18 рублев; да Ивашка Шубина да Ивашка Лоситцкого убили сама-пята, а животов их взяли на 40 рублев: да Филипка Бута да Пронку Шубина убили сама-пята, а животов их взяли на 50 рублев; да Ивашка Ле-вухина сама-четверта, а животов их взяли на 30 рублев; да Ерему Рыжово да Петрушу Романчюкова убили сама-/л. 130 об./третья, а животов их взяли на 30 на 5 рублев. Да в Жевалской волости на Псле убили сотника сына боярского Клима Лехтерева, а с ним убили людей его и крестьян 10 человек, а живота его взяли на 60 на 4 рубли: да Мосейка да Меншика Котового убили сама-друга, а живота его взяли на 13 рублев; да Данилка Болдыря убили сама-третья, а животов его взяли на 20 на 9 рублев; да Богдашка Лесунова да Федку Дорогошина убили сама-четверта, а животов их взяли на 30 на 3 рубли; да Ивашка Бабинского да Сенку Чамигова убили сама-третья, а животов их взяли на 30 на 5 рублев. А в Хопецкой волости на Псле ссекли бортников /л. 131/ Якимка сама-четверта, да Офонаска Бута сама-четверта, а животов их взяли на 30 на 8 рублев; да Жаденова бортника Мужетцкого Сеньку убили сама-пята, а животов их взяли на 60 на 7 рублев. [83]

Да в Мужетцкой (в тексте описка: Мужутцкой) волости ссекли бортников Тонкова Шелепнева сама-третья, а взяли у них на 20 на 4 рубли, Гришу Коровина да Треньку Козлова убили сама-четверта, а взяли животов их на 40 на 9 рублев. Да Лукьянка Спаского попа бортника сама-пята, а взяли у них на 50 на 7 рублев. Да в Нижатцкой волости на Ворсле ссекли бортников Демеха Ивакина с племянником, а с ним их казаков пяти человек, а животов их взяли на /л. 131 об./ 40 на 4 рубли; да Сенку Черноплеского да Ивашка Кобанова племянника убили сама-четверта, а живота их взяли на 40 на 4 рубли; да Офонаска Колычова убили сама-третья, а животов их взяли на 40 на 7 рублев. Да в Борисской волости на Псле ссекли бортников Фетьку Карачевца да сына его Степанка, а с ними убили казаков их трех человек и живота их взяли на 30 на 7 рублев; да Фомку Колова да Офонаска Жирю сама-третья, а взяли у них живота их на 20 на 9 рублев; да Гришку Маслятина да Ивашка Ерпыля убили сама-друта, а взяли у них живота их на 40 на 5 рублев. Да в Городецкой (в тексте описка: Городской) волости на Псле ссекли бортников Ивашка Лукьянова, а с ним казаков трех человек, /л. 132/ а живота у него взяли на 40 рублев; да Ивашка Щекина убили, да Ивашка да Гордейка, а с ними товарыщей пяти человек, а животов их взяли на 40 на 8 рублев. Да в Немитцкой волости на Ворсле ссекли бортников Митку Фомина да его племянника, а с ними казаков их трех человек, а живота их взяли на 20 на 7 рублев. А на Вири ссекли бортников Юшку Рыжухина сама-пята, а животов их взяли на 60 на 4 рубли. Да в Колодеской волости на реке на Семи ссекли бортников Федьку Полтева сама-пята, а животов их взяли на 50 на 8 рублев. Да в Золутцкой волости ссекли бортников Ивашка Комара сама-третья, а живота [84] их взяли /л. 132 об./ на 40 рублев. Да в нынешнем в 100-м году в Жальваской волости бортников Мишку Злыбовского убили сама-пята, а живота их взяли на 40 на 8 рублев; да Ивашка Оглашенникова убили сама-друга, а живота их взяли на 30 рублев. А в Допетцкой волости в помесных ухожеях ссекли бортников Богдашка Деревню сама-пята, а живота их взяли на 50 на 7 рублев. А на Удое ссекли бортников Исачка Старуху сама-шеста, а живота их взяли на 40 на 9 рублев; да Ивашка Глумова убили сама-шеста, а живота их взяли на 20 на 7 рублев; да Сергейка Шолоха убили, а с ним его товарыщей побили штинатцати человек, а живота их взяли на 80 на 7 рублев. /л. 134/ (л. 133 пропущен при нумерации). А всего тех бортников животов взяли на 1000 на 700 рублев.

Да князь Александр же Вишневетцкой в Черниговском уезде на Прилутцком городище на реке на Удое слободу почал ставити. А Прилутцкое городище и река Удои искони вечная земля Черниговского уезда, а жили в ней бортники в медвяном оброке. А после того та волость Прилутцкое городище роздана в поместье при великом государе царе и великом князе Иване Васильевиче всеа Русии детем боярским Миките Лахиреву да Ивану Шестовитцкому, а после их дано детем их Климу Лахиреву да Истоме Шестовитцкому. А ныне владеют внучата их Филимон Лахирев да Григорей /л. 134 об./ да Василей Шестовитцкие. А в нынешнем в 100-м году в ыюне месяце писали к великому государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии ис Чернигова воевода Григорей Борисов, что посылал он голов ис Чернигова досматривати старых рубежей, в которых местех литовские люди переходя за рубеж владеют Черниговским и Путивльским уездом. И головы наехали на реке на Удое в Черниговском уезде на [85] Прилутцком городище княж Александровых людей и крестьян Вишневетцкого, и они их с тово городища сослали и наказали им, чтоб они вперед насильствоим за рубеж не входили и мест не поседали и стали были головы на том на Прилутцком городище в Черниговском уезде. И великий государь царь и великий /л. 135/ князь Федор Иванович всеа Русии самодержец к воеводам в Чернигов указ свой послал, чтоб те головы на том на Прилутцком городище не стояли, шли в Чернигов, для того что в перемирных грамотах написано, что в перемирные лета с обоих сторон во всех пограничных местех держати рубежи по старым рубежом и мест не поседати и городов новых не ставити.

А и преже сего воевода смоленской князь Михайло Катырев Ростовской учал был город ставити в Смоленском уезде блиско рубежа для торговых людей береженья, и великий государь царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии самодержец смоленскому воеводе князю Михайлу Катыреву в Смоленском /л. 135 об./ уезде блиско рубежа мимо перемирных грамот города ставити не велел.

Да в то же время, как головы стали были в Черниговском уезде на Прилутцком городище и на них пришли с Лубен и из Остря литовские люди Иван Велик с товарыщи и государевых людей побили и переранили и лошади отогнали.

А из Остря выезжая за рубеж в Черниговской уезд в Муровское городище угоди и озером Рясиным и иными многими месты Черниговского уезда владеют, а то место искони вечное Черниговского уезда. /л. 136/

А ис Канева и ис Черкас и ис Переяславля литовские люди приходят в Путивльской и в Рыльской и Новагородка Северского в уезд безпрестани воинским обычаем, станичников и бортников побивают и в рыбных ловлях рыбу ловят и станы ставят. А посылают их ис Канева и ис Черкас и ис Переяславля и с Лубен державцы сами. [86]

А из Гомья шляхта Костюк с своими крестьяны, да деревни Демьянич крестьяне вступаютца во Брянском уезде села Бобович Островом Особом в длину на 2 версты, а поперег на версту, борти делают и зверь бьют и рыбу ловят и всякими угодьи владеют и крестьян села Бобович бьют /л. 136 об./ и грабят, а тот остров изстари земля Стародубсково уезда, а к Гомье николи не бывала.

А ис Кричева литовские люди по повеленью князя Василья Соломеритцкого да Ондрея Олуханского владеют в Стародубском уезде церковного землею Троетцкото попа бортные ухожаи пустошат, деревье секут и пчелы дерут, и зверь бьют и всякими угодьи владеют. А из Чичерска Хриштопа Зиновича люди приходят в Стародубской уезд Поповы Горы да в волость Дроковскую и многие обиды литовские люди чинят, бортников пытками пытают и огнем жгут и животы их поимали /л. 137/ и завладели Драковскою волостью в длину на 5 верст, а поперег на 2 версты. Да тое же волости розбили деревню Кузнецы и бортников побили и вотчинами их и бортными ухожаи завладели, и от того их воровства многие деревни в тех волостях запустели.

А из Витебска и с Велижа литовские люди завладели насильством Лутцкого уезда селом Огрызковым з деревнями, как был в Витебску воевода Станислав Патца, и в то время урядник его Ян Горлинской приходя в то село и в деревни многижда государевых детей боярских, Злобу Немтинова да Данила Неелова и иных многих детей боярских переграбили и животы их и хлеб многой поимали /л. 137 об./ и крестьяном того села и деревень велит приходити к себе на Велиж. А после Станислава Патцы приехал в Витебск Миколай Сопега и приходил в Огрызково ж село урядник Сопегин Нарабут да ротмистр Ондрей Стахорский, а с ними гайдуков 50 человек. И стояли в селе в Огрызкове 2 дни да 2 ночи, и ис того села посылали литовских людей по деревням в [87] Лутцкой уезд, в детей боярских поместья и многие места запустошили, по деревням хлеб травили и людей мучили, и животы у крестьян все пограбили и животину многую побили и переели и с собою поимали. А после того приходили в Огрызково ж из Витебска ротмистр казатцкой Григор Косой, а с ним литовских людей конных /л. 138/ и пеших 100 человек, и в том селе и в деревнях у крестьян лошади и коровы и хлеб поимали, и переимав крестьян с собою свели. А во всех тех грабежех поимано у детей боярских, у лутцких помещиков, которым то село Огрызково и того села деревни розданы в поместья, животов их и хлеба по смете на 1500 рублев.

Да Витепсково ж повету литовские люди Ян да Василей Петровы дети Киселева, тутошние помещики и с своими крестьяны ходят в государеву землю в Смоленской уезд в Поретцкую волость в бортные ухожаи поперег верст по пяти и по шти, в доль верст на 20 и на /л. 138 об./ полтретьятцать, пчелы дерут и борти секут и всякой лес пустошат, и государевых крестьян в тех ухожаех бьют и грабят. И ис Смоленска воеводы о том к витепскому воеводе писали, чтоб того сыскали и вперед в государеву землю за рубеж вступатися не велел. И витепской воевода того не сыщет и тех людей от воровства не уимает, и по ся места государевою землею владеют, в бортные ухожаи ходят и крестьян бьют и грабят.

А с Усвята литовские люди вступаютца в государеву землю в Лутцкой уезд в Плавитцкую волость на реку на Ордосницу усвятцкие гайдуки Олской, да Незгод да Счасной и с ыными товарищи своими и пограбили, /л. 139/ лутцково помещика Злобу Немтинова и на реке на Ордосне у ловцов рыбные ловли поотнимали, а называют те поместья к Усвяту, а те земли изстари Лутцково уезда.

А из Озерища подстаростей Станислав Служинский вступаетца в Невелской уезд в Никольскую вотчину Плисково монастыря в [88] озеро в Варяже, да в озеро в Ордосно и в ыные озера и в деревни Никольского монастыря, а называют те озера Никольскою землею и приезжая крестьян бьют и грабят и теми озеры владеют.

Да из Озерищ же литовские люди завладели в Невельском же уезде в Никольской в Плиской волости 33 пустоши, да озером Усваем, /л. 139 об./ да озером Еменцом, да озером Серспном, да озером Вережом, да озером Ордавцом, и на пустошах крестьян бьют и сена жгут и на рыбных ловлях у крестьян неводы отимают и их грабят.

Да ис Полоцка державец Якуб Симашка вступаетца Невельсково ж уезда в волость Ловца присылает в тое волость людей своих и крестьяном обиды и насильства чинят, а велят тем крестьяном ловетцким тянути к Полоцткому повету, а та волость Ловцы изстари Невельского уезда.

Да литовские ж люди вступаютца в Невельском уезде в Часопокой стан в Потапово поместье Вышеславцова, /л. 140/ да в Захарьево поместье Караулова в деревню Софроново, и приходя в те места крестьян бьют и грабят, а называют те места королевскою землею по реку Полотью, а те деревни изстари в государеве земле в Невельском уезде, а до рубежа те деревни верст з 10.

Да литовские ж люди вступаютца в Невельской уезд в Ывашково поместье Доронина в деревню Шиловскую, что над озером над Еменцом, да в пустошь Игнатьевскую, и приходя в то поместье сена жгут и косцов бьют и грабят.

Да в 95-м году завладел юрьевской державец Станислав Локнитцкой к Юрьеву Ливонскому в перемирные лета Псковские земли /л. 140 об./ половину села Выбовки и деревни и засады многие, а та половина сельца и з деревнями искони вечная государева земля Псковского уезда, а к Юрьевскому уезду николи не бывала. [89]

Да из Юрьева ж Ливонсково литовские люди вступаютца насильством Псковского уезда в Михайлове поместье Елагина в деревню Долицыно и хлеб в том поместье пашут латыши сильно на юрьевского немчина на Мартына. А та деревня изстари Псковского уезда. А на реке на Выбовке и на исадех, на Рошкине да на Березовце, да на Взваде литовские люди вступаютца в рыбные ловли и по ся места теми месты владеют. /л. 141/

И боярин и воевода князь Григорей Ондреевич писал о том в Юрьев к подстаростьям к Яну Павлоскому да к Юрью Шишкину, чтоб они в тое землю и в рыбные ловли не вступалися.

И юрьевские державцы от того не уимаютца и ныне тою землею владеют сильно, а называют тое землю Юрьевского уезда, а та земля николи к Юрьеву не бывала.

Да в 96-м году из Лужи державец лужской, а с ним лужских и резитцких гайдуков с 300 человек приходили в Себежской уезд в казачью в Якушеву деревню Рютнева и стояли туто полтара дни. Да тое деревню Рютнево и около тое иные деревни воевали и крестьян грабили /л. 141 об./ и животы их и хлеб многой поимали и крестьяном тое деревни велит приходите к себе в Лужу, а называют ту деревню Лужсково уезда, а та деревня Рютнево изстари Псковского уезда. Да и по ся места в тое государеву землю приезжая литовские люди вступаютца, людей бьют и грабят и хлеб толочат, а иной возят к себе, а державцы их от того задору не уимают.

А из Новагорода Ливонского приходили литовские люди Любко да Чюсовской со многими людьми в государеву землю Псковского пригорода в Выборской уезд Печерского монастыря деревню в Вакосору и тое деревню розграбили, а крестьян тое деревни семи человек свели с собою /л. 142/ в Новгородок со всеми их животы, и по ся места их не отпустят. И о тех задорех изо Пскова воеводы в Юрьев к [90] державцом к Войтеху Рычейскому да к Станиславу Локчинскому писали многижда, чтоб они тово сыскали, и юрьевские державцы ни в чем управы не учинили и от такова задору не уимают.

Да в том же году приходил из Улеха подстаростей Воичик с литовскими людьми в Завелитцкую засаду во Псковской уезд в Кочанову слободу в Яковлево поместье Неклюдова грабежом и в Яковлеве поместье живот его и крестьянской весь выграбили. А живота его взяли и крестьянского лошадей и платья и всякой животины на 200 /л. 142 об./ на 50 рублев, а сам Яков з женою и з детми ушол на лес.

Да те ж литовские люди в тое ж пору взяли с собою и свели в Улех Златаусково монастыря крестьянина из Завелитцкой засады Федька Игнатьева да его ограбили, а грабежу взяли платья и денег и с лошадью на 12 рублев.

И о том Яковлеве грабежю и о задорех Златаусково монастыря крестьянине и Изборска приказной человек Петр Огарев писал в Улех к державцу к Миколаю Суходольскому, чтоб он литовским людем в государеву землю вступатися не велел и грабеж сыскав государевым людем отдати велел и Златаусково /л. 143/ бы крестьянина со всем его грабежем к ним отпустил, а тому, хто его бил и грабил и свел, наказанье учинил. И улешской державен Яковлева живота не сыскал, а Златауского крестьянина из Улеха отпустил, а грабежу его ему не отдал же.

А после того недолгое время спустя, приехав в государеву землю в то же Яковлево поместье достальной его живот пограбили и ис поместья его выбили вон, и тое землю государеву, искони вечную Псковского уезда, присваивают к Улеху.

Да которые станицы проезжие ездят на поле ис Путивля и из Рыльска берегучи от татар, чтоб на которые украины безвестно /л. 143 об./ не пришли, и те проезжие станицы черкасы приходя ис Канева и ис Черкас и ис Новагорода [91] и ис Переяславля громят и грабят и досмерти убивают. В 96-м году посыланы ис Путивля на поле в проезжую станицу на Донец голова станичная Офонасей Панютин с товарищи, и того Офонасья черкасы на поле на Донцу убили досмерти, а товарыщей его розгромили и переграбили. Да и во все лето, которые ни ездили в проезжие станицы, и тех всех громили и грабили и до смерти побивали, ни одной станицы не погромя не отпустили.

А в 97-м году ис Путивля ж и из Рылска посылали на поле на Донец станичных голов Василья Оладьина, Игнатья Тютчева, Третьяка Кузьмина /л. 144/ с товарыщи и на поле и па Донце приходили на них черкасы многие ис Канева и ис Черкас и из Новагородка и ис Переяславля да тех станичных голов громили и пограбили, а иных побили досмерти. И пришед в Путивльской и в Рыльской уезд в бортные ухожаи севрюков побили, и борти драли, и в рыбные и в звериные ловли вступаютца через старые рубежи, и людей порубежных бьют и грабят и убытки чинят, и государевы украинные воеводы и наместники изо всех мест в литовские украинные городы к державцом о тех задорех писали многижда чтоб тово сыскали и росправу учинили, и вперед бы в государеву землю литовским людем вступатися не велели. И тех городов державцы о тех задорех не сыскали и от такова их задору не уимали. /л. 144 об./

Да в Путивльской ж уезд в деревню Чаплище приходили воинским обычаем черкасы атаманы Петруша Шергун с товарыщи и тое деревню розграбили и крестьян побили, а взяли животов с лошадьми больши 500 рублев. И которые черкасы ис тех городов государевым людем в руки попали, и они сказывали, что посылают их ис Переяславля киевского воеводы урядник пан Чирский да княж Александров урядник Вишневетцкого князь Лыко Нароком и велят им государевы проезжие станицы громить и грабить. [92]

Да и иные многие обиды и убытки государевым людем починились от полских и от литовских людей в перемирное время, а сыску и росправы не учинено.

В 96-м году ездил в Любку изо Пскова торговой /л. 145/ человек Тимоха Выходец для долгов своих, которые было взяти ему на любчанех на торговых людех, и с товаром. И как он быв в Любку поехал назад с товаром и приехал в Ригу, и рижские буимистры его велели поимати и в тюрьму всадить, а живот его весь пограбили, и держали его в Риге в тюрьме больши полугода, и изо Пскова боярин и воевода князь Микита Романович Трубетцкой в Ригу о том писал к буимистром и неодинова, чтоб того торгового человека Тимоху из Риги отпустили. И они Тимоху отпустили, а животов его и товару не отдали. А взяли в Риге у Тимохи всякого живота его з 2000 рублей.

Да в 95-м году ехали из Ругодива во Псков /л. 145 об./ псковитин торговой человек Фомка Иванов с товарыщи по Чюдцкому озеру, и юрьевского державца Станислава Локнитцкого служебник Яков Сиговской с литовскими людьми тех торговых людей взяли и свели с собою в Юрьев и у Фомки у правой руки перст отсекли, и держали в тюрме долго в железех, и отпустили их переграбя, животы их поимали, а живота взяли на 200 на 50 рублев.

Того ж тоду ехали изо Пскова в судне озером к Печерскому монастырю псковичи посадцкие люди Захарко да Павлик и пристали были на государеве исаде на Черемщах, и туто приехав на них в лотках Якова Сиговского служебник Войтех с Измены со многими литовскими /л. 146/ людьми, с самопалы и з бердыши и с топоры, да того Захарка и Павлика ограбили, а грабежу взяли на 200 рублев, да у Захарка руку переломили.

Да тот же литвин Яков Сиговской поимал на озере Печерского монастыря слугу Васку [93] Оксентьева с монастырскою рыбою, а поимав его и бив ограбили, а грабежу взяли на 20 рублев.

Того ж Сиговского люди Гриша с товары-щи поимали на озере торгово[го] ж человека псковитина Сенку Никитина сына Рыбника и его ограбили, а грабежу взяли на 60 рублев. /л. 146 об./

Да тот же Сиговской грабил на озере псковитина Олексея Иванова с товарыщи, а грабежу у них взяли на 50 рублев.

Да тот же Сиговской грабил на озере пскович торговых людей Власка с товарыщи, а грабежу у них взяли товаров на 800 рублев, и о тех грабежах на Сиговского изо Пскова государев боярин князь Микита Романович Трубетцкой писал в Юрьев к державном, к Войтеху Рученскому да к Станиславу Локнитцкому многижда, чтоб тех торговых людей грабеж и товар и животы их, сыскав велел отдати, и они тех государевых людей торговых животов не сыскали и управы не учинили. /л. 147/

А в 96-м году ехали по Чютцкому озеру Снетовского монастыря крестьяне изо Гдовсково уезда в судне с монастырским запасом, и как они будут против Измены, и литвин Яков Сиговской с своими людьми приехав к ним в судех, да тех манастырских крестьян переняли и ограбя их отпустили, а судно с хлебом взяли себе. А хлеба было в том судне 70 чети ячмени, 5 пуд льну, котел. А судну цена со всем судовым запасом 15 рублев.

Того ж году ехали из Гдова во Псков гдовские посадцкие люди Тимошка Иванов лодейщик с товаром, и тот Сиговской того Тимошку переняв на озере в судех против измены ограбили, а грабежу взяли на 30 рублев. /л. 147 об./

Того ж году ездили изо Пскова в Ругодив торговать торговой человек Офонка Ополелин Чютцким озером с товаром, и исторговався в Ругодиве поехал назад во Псков Чюдцким же озером. И как они будут проехав Измену, и с Измены де их наехали тот же Сиговской со [94] многими людьми, да того Офонку с товарыщом и с лодейщиком и трех человек казаков из самапалов перестреляли и пересекли, а у [и]ных руки и ноги переломали, и взяли в лодье его Офонкиных денег и товару на 300 на 80 рублев с полтиною, опричь судна, а судну цена 40 рублев. Да у лодейщика и у гребцов взяли на 20 на 2 рубли. И их перевезши всех на государеву сторону, побив замертва покинули. /л. 148/

Того ж году ехали в Ругодив с торгом псковичи Иванко Якимов с товарыщи, и поехали из Ругодива назад во Псков, и как будут на Чютцком озере против Измены, и с Измены литовские люди тех пскович торговых людей догнав в судех на озере того Иванка убили досмерти, а иных торговых людей многих переранили из ручниц. А товару у того Иванка взяли на 200 на 50 рублев. И торговым людем изо Пскова в Ругодив и во Гдов и из Ругодива во Псков на Измену литовские люди проезжати не дают, побивают досмерти и грабят, а велят торговым людем платити на Измене тамгу, чего преже сего не бывало. /л. 148 об./

И о том грабеже боярин и воевода князь Никита Романович Трубетцкой писал в Юрьев к державцом, чтоб того сыскали, а сыскав грабеж велели отдати, а лихих по сыску велели казнити. И державцы того не сыскали и грабежу государевым людем не отдали.

А с Невля писали ко государю царю и великому князю приказные люди, что в прошлом в 96-м году приходили в Невельской уезд в Часопской стан с Усвята литовские люди Микита Борисов сын Вирбленин, да Гриша Мартинов и с ыными со многими людьми, и переграбили лучан торговых людей Васку Невлева да Ромашка Пантелеева да Михейка /л. 149/ Григорьева, а они шли в Часопской стан для торговли, а взяли животов их на 200 рублев.

Да писали ко государю царю и великому князю изо Ржевы Пустые приказные люди, что в прошлом в 96-м году приходили литовские [95] люди в Пусторжевской уезд в Кумоверской стан розбоем Мухорт да Ишута с товарищи и розбили Семейки Ярышкина деревню Горбы и крестьян его Маску и жену его и детей их на пытках из животов пытали и пытав животы их поимали, а взяли живота их на 100 рублев.

Того ж году тот же Мухорт да Ермолка /л. 149 об./ Кузнец с товарыщи розбили в Олянском стану в Гаврилове деревне Тургенева в Стрелице крестьянина его Гришу Маналыгина, а взяли у него платья и денег и лошадей на 70 на 5 рублев.

В том ж в 96-м году Мухорт же с товарыщи розбили в Юрьеве деревне в Погожеве крестьян его Кирилка да Игнатка з детми, а взяли живота их, платья и денег, и лошадей на 60 рублев, да и деревню сожгли со всем животом их и с хлебом, и от того та деревня стала пуста.

Да в том же году Мухорт с товарыщи розбили деревню Насонкове крестьян Федка да /л. 150/ Олешка, а взяли у них живота их на 17 рублев, а от того та деревня стала пуста.

В том же году Мухорт с товарыщи розбили Истомы Маврина в деревне в Онаньине крестьянина Гришу Городну, а вымучили у него живота, денег и платья, на 30 рублев.

В том же году тот же Мухорт с товарыщи приходили в Рынкову да в Гаврилову деревню Нееловых и изымали на поле крестьянина Исака Быковского и вымучили на нем 10 рублев денег.

В 97-м году тот же Мухорт с товарыщи после Николина дни вешнего приходили /л. 150 об./ на Гаврилов двор Неелова розбоем и двор сожгли, а животов его поимали, платья и саженья и всякие рухляди на полтараста рублев.

Да в том же в 97-м году приходили из-за рубежа тот же Мухорт с товарыщи да з братьею с Лушком да з Давыдом и розбили Тимофея Крюкова, а взяли платья и лошадей его и всякие рухляди на 100 рублев. [96]

В том же году приходили разбоем из-за рубежья розбойники Митка Шевелев да Ивашко Гончар с товарыщи к помещику к Литвину Лодотьжинскому на двор, а взяли живота его, лошадей и платья и денег и всяково живота на 60 рублев с полтиною. /л. 151/

В 97-м же году Мухорт ж да Ивашко Наумков с товарыщи розбили в Игнатьеве деревне Бороздина крестьянина Лукьяшка, а грабежу у него взяли платья и денег и лошадей, всего на 30 рублев.

Да в том же году приходили ис Полотцкого повету к Салтанову двору Дубровского Мухорт же с товарыщи и его Салтанову жену и детей убити хотели, а двор зжечь, и люди его от них отбились. И они отшедчи от двора его изымали крестьянина его Васюка Сенютина с сыном и вымучили на нем 30 рублев денег.

В том же году тот же Мухорт с товарыщи розбили в Юрьеве деревне в Холмех крестьян /л. 151 об./ его Шерапка, да Васку, да Кучерку, да Олешку, а взяли живота их, платья и денег и лошадей на 70 рублев, и от того та деревня стала пуста.

В том же году тот же Мухорт с товарыщи розбили Гаврилову деревню Заход, крестьянина его Матвейка Васильева, и взяли четверо лошадей, а другово крестьянина, Митку Юрина, мучили и вымучили на нем 17 рублев денег.

В том же году тот же Мухорт с товарыщи в Кумеверском стану розбили на пустоши на Мокееве Семейки Ярышкина крестьян Гришку да Панка и поимали у них платья, косы, топоры, да взяли четверо лошадей.

В 97-м году тот же Мухорт с товарыщи /л. 152/ приезжали розбоем в Гаврилово поместье Неелова и его розбили, животы поимали все и двор сожгли, а живота взяли на 40 рублев, да свели с собою девку. Да в те ж поры ис Полотцкого ж повету в Пусторжевской ж уезд приходили литовские люди на Тимофеев двор Крюкова розбоем, и двор Тимофеев розбили [97] и животы поимали, а взяли живота его на 50 рублев.

Да в том же году пришед из-за рубежья беглые Салтановские крестьяне Дубровского Василько да Говор Шевяев в Дмитреево помесье Лодыжинского и взяли 2 мерина, да 100 локоть полотна, а цена лошедем и полотну 12 рублев с полтиною. /л. 152 об./

В 98-м году приходили из-за рубежья государевы изменники беглецы Дмитр да Савка да Говорко с товарыщи в деревню Салтана Дубровского и взяли Салтановых деловых людей и жонок 16 человек, да лошадей и платья всякого на 60 рублев.

В том же году те ж воры изменники розбили Гаврилова крестьянина Тургенева Бришмана, а взяли у него животов на 15 рублев, а его самого замучили досмерти.

В том же году Мухорт же с товарыщи приезжали на двор к Гаврилу Тургеневу розбоем и на дворе де Гавриловы люди отбились от них, и они взяли Гавриловых 15 лошадей, /л. 153/ а цена лошадем 75 рублев, да дву человек досмерти убили, а четырех человек ранили.

Да в том же году приходили к Истоме Маврину на усадище розбоем Мухорт же с товарыщи да староста из-за рубежья с Яса, Гридька Хотков, и взяли из усадища из его беглово ево крестьянина Трехи Сенева жену з детьми, да из стада взяли его служилых и страдных 10 лошадей.

В том же году Мухорт с товарыщи у Ивана у Широносова розбили стадо лошадей, а взяли 3 кони, цена им 25 рублев. /л.153 об./

В том же году Мухорт с товарыщи розбили Ондреевых людей и крестьян Иванчю да Илюшу с товарыщи шти человек, а взяли у них денег и платья и лошадей на 20 на 5 рублев и на 11 алтын 4 деньги.

Да в 99-м году приходили из-за рубежья тот же Мухорт с товарыщи во княж Васильево поместье Шаховсково в усадище на Панамарево и ссекли его дву человек, Томилка да [98] Олешу, да взяли его княж Васильевых лошадей 11, да у крестьянина его у Трошки взяли двое лошадей.

В том же году приходили литовские люди Мухорт ж с товарыщи в Семенову деревню Дубровского /л. 154/ в Ыгнатовскую и взяли у крестьянина его у Осипка Калинина жеребец игрень. И от тех их розбоев запустели у Семена 2 деревни, Липиха да Иголкина.

А в Смоленском уезде порубежным людем многие задоры в перемирные лета починились. В прошлом в 96-м году приходили в государеву землю в Смоленской уезд Спасского монастыря в деревню в Болотову розбоем литовские люди Оршанского повету, деревни Ольшани Евсюк да Васка Деевковы с товарыщи и тое деревни крестьян пограбили, а взяли у них грабежу на 18 рублев и на 20 на 5 алтын. И о том грабежу боярин и воевода князь Тимофей Романович Трубетцкой /л. 154 об./ писал в Оршу ко князю Юрью Горскому, чтоб тот грабеж сыскали, а лихим людем казнь учинили, и князь Юрьи в том деле сыску не дал. А после того писал из Орши Дмитрей Скумин, что князю Юрью Горскому делати всякие дела не приказаны и в Орше его нет, а пишите дей до тех людей, за кем те крестьяне живут, да в том грабеже управы никоторые не учинили.

В 96-м ж году торопчанин Васка Рубцов ездил в литовские городы в Витепск торговати, и исторговався в Витепску поехали назад на Велиж, и его де на Велиже ротмистр драбовской Ондрей Стофорской ограбил, а взял у него 2 чолна ржи, а в них 35 чети в Московскую /л. 155/ меру, а куплена четверть по 20 алтын з гривною. Да 10 литр золота и серебра, а цена тому золоту и серебру по 5 рублев литра, да 25 литр шолку розным цветом, цена по 40-ку алтын литра, да постав сукна лазоревого настравилу, цена 14 рублев, да денег 30 рублев, да двум челнам цена 5 рублев с полтиною. И всего у него грабежу взял тот Ондрей Стофорской на 100 на 50 на 4 рубли, и [99] того грабежу и по ся места ему не сыскано.

В том же в 96-м году шли из Лутцкого уезда лучане Офонка Тимофеев сын Белавин да Ивашко Лукьянов сын Сумин в Смоленеск на житье з женою и з детьми и со всеми своими животы. И лучилось им ехати мимо Велижской рубеж по границе /л. 155 об./ мимо села Кувшинова, и в том селе заначевали, и явку де с них того села староста Яков взял, а наутре тот же староста, собрався со многими людьми, тех лучан били и грабили, а грабежу у них взяли денег и платья и лошадей на 100 на 2 рубли с полтиною. И о том воевода князь Михайло Петрович Катырев писал в Витепск к воеводе витепскому к Станиславу Падце, чтоб тот грабеж сыскав отдал тем людем, и воевода витепской от того грабежу отдал только четверо лошадей да шубу, а достальных животов на 90 рублев и по ся места не сыскал и им не отдал и розправы никоторые не учинил.

Да в 97-м году смольнянин торговой человек Гриша Микулин ехал в Витепск с товаром, и как будет /л. 156/ переехав рубеж по Витепской дороге, и тут де вышед из деревни литовские люди многие, да того человека поимав посадили в воду, а товар его пограбили. А взяли товару его на 15 рублев, а извощик того Гриши, Ивашко, ушол в Смоленеск. И о том убивстве писали в Витепск к воеводе, чтоб того сыскал, а убивцов казнил. И витепской воевода от том розправы не учинил никоторые.

В том же в 97-м году приходили из-за рубежья изо Мстисловского повету литовские люди в Смоленской уезд в Федорово поместье Перфирьева розбоем и крестьян Федорова поместья пограбили, а взяли у них лошадей и платья и всякие рухляди на 90 /л. 156 об./ рублев с полтиною. И о том писано из Смоленска ко Мстиславскому державцу к Гераниму Волову, чтоб он тех воров сыскал и казнити велел, а грабеж весь сыскав отдал Федоровым крестьяном. И Героним того грабежу не сыскал и вором наказанья не учинил. [100]

В том же в 97-м году торопчане посадцкие люди Зиновко Фомин да Конанко Большаков да Максимко Шохин ездили с товаром в Витепск. А было у них всяково товару на 700 на 11 рублев з гривною. И как они будут на Велиже, и на Велиже у них Лукаш Сопега явку всякую взял, да их к Витепску не пропустил и товар их весь пограбил. И о том их грабеже ис Торопца Микита Бороздин /л. 157/ писал в Витепск к Миколаю Сопеге, чтоб он тот живот торговых людей сыскал, а сыскав им отдал. И Миколай Сопега того грабежу не сыскал. А те торговые люди в том грабежу и по ся места волочатца меж двор.

В том же в 97-м году Оршанского повету Любанитцкой волости Вилиновы крестьяне Станкеева Власко Федоров сын, да Еронка да Нефедько с товарыщи, да Аврамовы крестьяне Григорьева Васка Бодякин да Силка Савельев, да Якимко Жданов и с ыными со многими людьми приезжали в государеву землю в Смоленской уезд в деревню Навлинскую Васки Буслаева, да тое деревню розбили и розграбили, а взяли в той деревне его Васкина крестьянского /л. 157 об./ живота и денег и лошадей и платья и всякие рухляди на 100 на 2 рубля с полтиною, да свели крестьянина его Федьку з женою и з детьми и с его животы из остатки с собою. И о том из Смоленска воеводы князь Иван Иванович Булгаков в Оршу к Ондрею Сопеге к старосте оршанскому писал, чтоб он в том розбое сыскал да тех розбойников казнил, а живот весь сыскав назад отдал. И Ондрей Сопега, в том никакие управы не учинил, а отказал, что у них на крестьян служилых людей управы не дают.

В 98-м году приходили литовские люди Мстисловского повету князя Мосальского писарь, да его крестьяне Сенка Колугин да Мостка Протопопов, да брат его Ондрюшка, да Мосткины /л. 158/ крестьяне Иванко да брат ево Петрушка, да мстисловские ж казаки Ивашко прозвище Масло, да пана Тирановы крестьяне [101] Олеша прозвище Буня, да сын его Савка, да тотарове Обратим да сын его Миня да Легув, да мстисловские ж посадцкие люди Гарасим да Сидор Полубесовы, и с ыными со многими людьми розбоем в государеву землю в Смоленской уезд в Молоховской стан детей боярских в Григорьеве да в Васильево поместье Межениновых в деревню Опарину да в деревню Сивкову, да те деревни розбили, а живота де их Васильева и Григорьева Межениновых и крестьянских взяли, лошадей и платья и денег и всякие рухляди, на 30 на 6 рублев с полтиною, и крестьян тех деревень пересекли. И о том розбою /л. 158 об./ из Смоленска воевода князь Иван Иванович Булгаков писал во Мстисловль к Павлу Коптю, наместнику мстисловскому, чтоб того сыскал и росправу учинил, и Павел писал в Смоленеск, чтоб о том сослати с обе стороны людей, а они того сыщут и росправу учинят. И по Павловой отписке посылан в судьях сын боярской Невзор Бакин с ысцы вместе з Григорьем да с Васильем с Межениновыми, и Павел Копот в тех розбойников место велел к суду поставите к ответу с корчем воров, которые на том розбое не были, а на прямых розбойников, которые розбивали, суда не дал, да и по ся места, в таком розбое управы не учинили.

В том же в 98-м году приходили изо Мстисловсково повету княж Юрьевы люди Бурневского /л. 159/ Юдка с товарыщи смоленского владыки в деревню в Гамовскую, да взяли с его поля 15 лошадей и пастухов ограбили. И о том грабеже писано к Павлу ж, чтоб того сыскал и вором наказанье учинил, и Павел того не сыскал и по ся места.

В 99-м году посылан в Оршу з грамотами к подстаростью оршанскому к Ондрею Шевердину Олексей Груздовцов, и того сына боярского от Орши к рубежу у Пречистые на Взрубе литовские люди ограбили, а грабежу взяли 11 рублев и лист, каков послан в Оршу, отняли. И тот сын боярской, узнав одного [102] литвина в рожай, и подстаростей оршанской о том сыску не учинил и грабежу не сыскал, а тово нигде не ведетца, /л. 159 об./ что гонцов, которые гоняют з граматами грабить.

Да бьют челом государю царю и великому князю Феодору Ивановичю всеа Русии смольняне торговые люди Дениско Яковлев да Васка Михайлов на литовских на торговых людей, на оршан, на Семена да на Якова. Торговали де они с ним товар на товар и взяти де было им у тех оршан против своего товару за 60 рублев 40 пуд квасцов добрых, да 2 пуда ладану доброво за 12 рублев. И те де оршане привезли в Смоленеск к важне 2 бочки, а сказали, что в тех бочках квасцы. И они те бочки при целовальникех розбили, и в тех де бочках наверху квасцы, а в середке /л. 160/ де не квасцы, дубной подмес. И те оршане покиня товар свой, пошли из Важни вон. И воеводы смоленские по их челобитью те квасцы велели целовальником розобрав розвесити. И тех квасцов целовальники отвесили 6 пуд без семи гривенок, да 4 пуды ладану, а подсыпи, не квасцов, отвесили ис тех бочек 24 пуда с полупудом. И те вешеные квасцы и ладан велели воеводы поставити в важне до государева указу. И как де государевы послы князь Федор Михайлович Троекуров с товарыщи были на литовском рубеже, о полоняникех договор чинили, и они де, Дениско и Васка, били челом послом князю Федору с товарыщи о том товаре, и послы их челобитную дали на рубеже Яну Глебову. И Ян Глебов велел оршанскому уряднику /л. 160 об./ тем оршаном, Семену да Якову, тот худой товар ис Смоленска к себе взяти, а против товару доброй товар велел в Смоленеск привести и отдати. И смоленские воеводы о том писали в Оршу к державцу, и оршинской державец отписал к воеводам в Смоленеск, что тех людей, Семена да Якова, в те поры в Орше не было, а как они будут в Орше, и он их с товаром в Смоленеск пришлет. И те торговые люди и по ся места того [103] своего худово товару из Смоленска не имывали и доброво товару в тово место не приваживали.

Да в 97-м году приходили во Брянской уезд в Подгородной стан в деревню в Голубково, в Романово поместье Безобразова литовские люди и взяли /л. 161/ на поле у крестьян 15 лошадей, а крестьян бив замертво покинули.

В 99-м году писали ко государю царю и великому князю изо Брянска Воин Кондырев да Лукьян Хрущов, что приходили во Брянской уезд в Елизарьево поместье Безобразова в деревню в Жуково литовские люди войною, именем Станислав князь Богданов служебник Соломеритцкого, и взяли Елизарьевых крестьян четырех человек, да с ними взяли 13 лошадей. И тех крестьян пыткою пытали: хто во Брянску воевода, и сколько с ними людей, и что прибыльных людей, есть ли каковы у города крепости. И пытав их замертво покинули.

Да бьет челом государю смольнянин Онисимко Стефанов сын /л. 161 об./ Татаурников на литовских на торговых людей на могилевцов на Евпея Жданова сына Лопатина да на его брата на Осипа, деялося де в 97 году декабря в 25 день, торговал отец его Стефан с тем Евпеем в Могилеве и взял отец его у того Евпея денег 137 рублев, и кабалу в тех деньгах на себя дал. А за те денги дати было белкою, цена по 15 рублев тысеча, а заплатити было ему та белка на 2 срока, половина на Вербное воскресенье 97-го году, а другая половина на Покров святые богородицы 98-го году. И отец его, Степан, к первому сроку приготовил в Смоленску белки 6000, и Евпей к первому сроку сам в Смоленеску не приехал и никого от себя с кабалою не присылывал, /л. 162/ а умыслил чтоб отца его по той кабале сроком просрочите, а денги взяти вдвое. И после срока прислал Евпей в Смоленеск брата своего Осипа, и Осип приехав те белки 6000 [104] смотрил и отчёл сполна, да тое белки не взяв поехал. А уговор был Евпею с отцом его, что та белка на те сроки имати в Смоленеске, а не в Могилеве. И после того он, Онисимко, поехал с товаром в Вильну, а послал с ним отец 9000 белки, а велел ему тое белку за оба сорока тому Евпею в Орше отдати за те деньги за 100 за 30 за 6 рублев. И он, Онисимко, приехав в Оршу тое белку и товар свой положил, а сам поехал с вестью в Могилев к тому Евпею и приехав /л. 162 об./ в Могилев до срока, до Покрова святые богородицы 98-го году за 2 недели и Евпею говорил, чтоб он ехал в Оршу и тое белку у него взял, а кабалу выдал, и Евпей в Оршу не поехал, а его не пустил же, и в Могилеве его заказал держати на гостине дворе и учел его крепости просити сверх тое кабалы в том, что ему белка привести в Могилев, а привезчи в Могилеве отдати та белка оценив тем оценят. И он на себя такова писма не дал. И держали его в Могилеве долгое время. И после того умысля тот Евпей прислал брата своего Осипка в Оршу по тое белку, и Осип тое белку у него взял, а кабалу прислал Евпей, по которой он деньги занял, не прямую нарядную, и писмо в той кобале /л. 163/ рознилось и не Осипова рука писмо. А тое кабалу прямую писал брат ево Евпеев Осипко своею рукою. И в той его прямой кабале написано, что было ему заплатити белка по сроком, а в той непрямой кабале, что ему, Осипку, привез, написали, что заплатити белка в Могилеве и прямой его кабалы не выдали. И вперед отца его и его по прямой кабале хотят продавати. А в кою пору его держали в Могилеве, и в тое пору товар его лежал 2 ярмонки, и он за тем товару своего не продал, и ему в том держанье и в проести и в волоките и в подарках и в товаре науладу стало убытка 455 рублев.

Бьют челом государю царю и великому князю Феодору Ивановичю /л. 163 об./ всеа Русии смольняне посадцкие люди Иванко Маслеников да Ларка Онисимов на литовских людей на [105] оршан, на мытчика на Илью на жида да на Игнатья на Куниша, да на Михалка на Меденикова.

В прошлом дей в 96-м году ездили они с товаром, с хмелем, в Оршу, и те де литовские люди, Илья жид и Михалко и Игнатко, згово-рили с ними сукны фалундышем меняти на хмель, сукна давал по 30 алтын без гривны аршин, а хмель имал по 30 алтын пуд. И зговоря с ними учали им давати худые сукна полуаглинские, а не фалундышные. И они, Иванко да Ларька, сукон не взяли, и литовские люди Игнатко да Михалко пришод на гостин двор взяли того их хмелю 70 пуд и весили без них, а их, Иванка /л. 164/ да Ларьку, в те поры держали в Орше, а в Смоленеск их не пустили. И они приехав ис Смоленска в Оршу на тех литовских людех того своего хмелю искали перед оршанским судьею перед Казарином, и те литовские люди Илья жид и Игнатко и Михалко в их иску взяли себе на душу всем трем и у крестного целованья стали два их Игнатко да Михалко, а Илье жиду никоторые веры не учинили. А отказал им оршанской судья Казарин, что Илья жид ему не судим, да о том им и по ся места росправы не учинил. А цена тому хмелю 42 рубли, да убытков в волоките им стало 20 рублев с полтиною. /л. 164 об./

Да бьют челом государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии торговые люди, московские жильцы, Иван Денисов да Степан Исаков, что в прошлом в 98 году ездили они в Литовскую землю и в Польшу в Арьшев и в Познань, и отдали де они товару соболей жиду Якубу с товарыщи познанскому купцу на полтары тысечи рублев, и в том товаре дал им жид Якуб с товарыщи на себя кабалу за своими руками и за печатьми. И прошлово 99-го году ездили они в Аршев и в Познань с товаром и для того своего товару, которой отдали жиду Якубу с товарыщи на полтары тысечи рублев, и Познань дей по [106] грехом погорела вся, и им те должники их жид Якуб с товарыщи отказали, /л. 165/ что им платити долгу нечем, что их живот весь погорел, а те де кабалы Якуба жида с товарыщи за их руками и печатьми ныне у них, а они в том товаре животы свои истощали в долгу в великом стали.

Да бьют челом государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии Иван Кошурин Менского города на мещан на Оксентья Дронича да на Ивана Ондреева сына, а сказал Заняли де они у племянника его у Олексея у Кочена в кабалу 240 коп грошей литовских, а дати было им племяннику его за те деньги сукном 2 кипы ростовских да муравские да ческие, под один верх, по 5 коп грошей литовских, а мышинских /л. 165 об./ по 4 копы грошей литовских, и в том на себя писмо дали, да тово товару, ни денег племяннику его не отдали, а ему в том многие убытки починились.

А торговые московские люди и новгородцы и псковичи и смольняне, беляне, торопчане, вязьмичи и всех городов государю бьют челом. Ездят они торговати в Литву Смоленскою дорогою, и с них емлют державцы и урядники поборы, и годовщины, и мостовщины, и явки, и перевозы по всем городом и большим селом до Вильны, да с них же емлют по городом подарки великие. А в котором городе они торгуют или не торгуют, а тамги с них в тех городех емлют, а где им не доведетца /л. 166/ ни часу стоять, и урядники и мытники и поборцы держат их по многим местом по неделе и по 2 для своей корысти, и они им подарки от неволи дают. А в Вильне им и с приезжими людьми торговати не дают, а велят торговати с тутошними людьми. И извощиков им под товар самим наимовать по воле не дадут, а наймуют извощиков литовские люди, а провоз с московских с торговых людей емлют вдвое. А которые литовские торговые люди приезжают в Смоленеск и не ездя к Москве в [107] Смоленске торгуют, и с них в Смоленске емлют пошлину одну, а больши того ничего не емлют. /л. 166 об./

А которые литовские торговые люди в Смоленеске не торгуют, а похотят ехати к Москве, и их ис Смоленска до Москвы пропущают безпошлинно и в дороге по городом, в Дорогобуже, Вязьме и в Можайску, и по иным местом с них пошлин и мыта и мостовщины и перевозов никаких не емлют, а на Москве с них пошлину емлют малую, всего со 100 рублев по 4 рубли, с рубля до осми денег и приезжие всякие люди, устюжане, двиняне, пермичи, колмогорцы и иных дальних мест на Москве с литовскими с торговыми людьми торгуют повольно мимо московских (в тексте описка: осковских) торговых людей. А извощиков литовские торговые люди наймуют на Москве и в Смоленске уговариваючись /л. 167/ сами по своей воле, что чево судит безо всякого заказу и никоторых у них вольностей в том не отнимают и убытков им в том не чинят.

А как поедут с Москвы и с них по городом ни в Смоленску, ни в Дорогобуже, ни в Вязьме, ни в Можайску и по иным местом тамги и мыта и мостовщины и подарков и иного никоторого побору не емлют, не так, как над московскими торговыми людьми насильства и убытки им великие чинят.

А о всех о тех обидах великого государя бояре литовским послом и послы великого государя будучи в Литве паном радам списки давывали, чтоб розправа учинена и в тех обидных делех ни по одной статье росправы не учинено, ещо и после того /л. 167 об./ торговым людем в Коруне Польской и в Великом княжестве Литовском от старост и от державное обиды и продажи и убытки учинились великие. Которые торговые люди ходили в Литву с послы с окольничим с Михайлом Глебовичем Салтыковым с товарыщи, и тем торговым людем [108] было задержанье и теснота великая и товаром их своих не вольно было продати. А после послов осталися в Литве торговые люди Юрьи да Микифор Мишенины с товары своими и приехали в Люблин на ярмонок, и староста люблинской Ян Войнинской прислал к ним на подворье кухмистра своего Кижу, а с ним 12 человек гайдуков, /л. 168/ и Микифора взяв посадили в тюрьму неведомо за што и держали его в тюрьме 10 дён, и товар их поимали, а взяли товару их на 100 на 80 на 3 рубли. И в ту 10 дён, как его держали в тюрме, с ярмонка всякие люди розъехались и задатки их, что они давали задатки литовским торговым людем за товары, розвезли, и стало им убытка в тех задачех и что они ярмонох не торговали и что в подаркех давали, чтоб не тюрмы выпустили, 210 рублев и 30 алтын, опричь того, что их товары поимали.

Да и иным многим торговым людем многие убытки и продажи починились, чего в перемирные /л. 168 об./ лета делати не годитца, а сыску и росправы о том нет.

И великому государю Жигимонту, божиею милостию королю полскому и великому князю литовскому и паном радам Коруны Польские и великого княжества Литовского про те про все обиды по сыску розправу учинити и вперед крепкой заказ учинити, чтоб великого государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии всех его государств торговым людем вперед таких продаж и обид и тесноты не было и пошлину б с них в Литовской земле старосты и урядники имали потому ж, как на Москве и в Смоленску с литовских с торговых людей пошлину емлют, а лишних бы мытов, перевозов, /л. 169/ мостовщин и подарков с них не имали и нигде бы их по местом не задерживали. А платить бы им пошлина в одном месте, где учнут торговати, а проезжие б пошлины по городом им не платити, потому ж как и литовские люди в государеве земле нигде не платят. И вольно б им было торговати с приезжими [109] людьми и извощиков наймовать по своей воле, по тому ж, как повольно с приезжими людьми торговати и извощиков наймовати литовским торговым людем на Москве и в Смоленске, и по городом бы с них явок и перевозов и подарков урядники и мытники не имали. А учнут вперед великого государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии на торговых людех пошлину, тамгу и мыт имать лишнюю, /169 об./ и по городом и по местом пошлину, явки, и перевозы, и мостовщины и подарки имать, и великий государь на литовских людех тамгу, и мыт, и перевоз, и мостовщику, в Смоленске и по городом по тому ж велит имати, как на его государевых людех учнут имати.