Подлинный родослов 38. И служили Глинские князи в Литве; и как король послал Алехсандро Литовара послом в Немцы, князь Михаило Львович Глинской с Литоваром пошел в Немцы и научился в Немцах немецкому языку и грамоте немецкой. И научись князь Михаило в Немцах грамоте и языку немецкому да приехал в Литву служити. И король Александро взял князя Михаила Глинскаго Львовича к себе во двор и учинил его моршалком дворным.

Память 39. И служил тот князь Лев Глинской по паном по литовским и з детми своими. И как послал король Александр Литовара послом в Немцы, и Литовар тово князь Михаила Глинсково взял с собою в Немцы и дал ево учити в Немцах тамошнему языку немецкому и грамотам. И там в Немцах князь Михайло Глинской веры своей рускои отступился и научився в Немцах князь Михаило Глинской языком немецким и грамотам и приехал в Литву служитн. И король Александр взял князя Михаила Глинсково к собе во двор служити, и у короля Александра князь Михаило во дворе служил, и у послов у немецких толмачил и грамоты перед королем чел, и дослужился у короля у Олександра дворового моршалства. Коли король Александр пойдет к церкви или от церкви, и князь Михаило Глинскои перед королем детей боярских розбивает. И братью свою князь Василья да князя Ивана Мамая да князя Федора Глинских х корелю Александру приказал.

Деятельность Михаила Львовича после смерти Александра описана коротко: он убил у Сигизмунда боярина Яна Березинского, «казну ево [113] всю поймал» и бежал с братьями к Москве. «А иново пути Глинским тово лутче не ведаем» ⁴⁰.

Сравнение показывает, что источником биографии Михаила Львовича Глинского в Литве мог быть «подлинный родослов». По сравнению с ним мы не находим в «памяти» принципиально новых сведений о Михаиле. Скорее следует обратить внимание на направленность фактов «памяти» против кн. Михаила. Автор явно с неодобрением относится к перемене религии («веры... отступился»), а роль Глинского при дворе вел. кн. Александра явно принижена. Все современники говорят о его большом влиянии на великого князя, о больших пожалованиях, которые получил Михаил Львович ⁴¹. И хотя современники единодушно считали Михаила Львовича Глинского выдающимся человеком ⁴², в родословии мы ничего похожего на эту характеристику не видим.

В «памяти» записан круг лиц, с которыми Глинские были связаны в Литве. Прежде всего это бояре кн. Ивана Юрьевича Мстиславского. Иван Юрьевич, потомок Гедимина, упоминается в источниках с 1458/59 по 1486-1489 г. ⁴³ Из записанных в «памяти» бояр по актам известны Василий Олгиш, боярин Мстиславского князя ⁴⁴, и Поцолт, служивший в Мстиславле ⁴⁵. Потомки Ивана Раевского, выехавшего на Русь в 1526 г. вместе с Ф. М. Мстиславским, известны по русским источникам ⁴⁶. Мелешковичи были вотчинниками Городенского повета, очевидно с середины XV в., дети Гаврилы Мелешковича упоминаются с 1496 по 1522 г. ⁴⁷ В судном деле 1507 г. упоминается Иван Есманович, возможно родственник записанного в памяти Степана Есмановича ⁴⁸.

Иван (Ян) Литавор Богданович Хребтович, с которым Михаил Глинский уехал из Литвы, — известный деятель конца XV — начала XVI в. Правда, о его посольстве «в Немцы» ничего не известно, но он ездил с посольствами в Польшу и на Русь ⁴⁹. Если учесть, что сестра Михаила Львовича была замужем за братом Литавора Мартином Богдановичем ⁵⁰, то показание «памяти» об отъезде Михаила в свите Литавора приобретает большую убедительность. [114]

Наиболее трудно проверяется факт переезда Льва Борисовича Глинского в Литву, где «память» объединяет несколько событий XV в. «А как преставился князь Иван Юрьевич Мстисловской на службе в Киеве, и тот князь Лев Глинской понял дядину Иванову Раевсково Гаврилову жену Мелешковича, после княж Ивановы смерти Юрьевича поехал изо Мстисловля в Литву служити. И в Литве с нею прижил четыре сына...» ⁵¹.

Как мы видим, здесь упомянута дважды смерть Ивана Юрьевича Мстиславского, один раз он записан умершим в Киеве. Ни о его службе в Киеве, ни точная дата его смерти из других источников нам неизвестны. Возможно, здесь содержится смутное упоминание о так называемом «киевском заговоре» 1480-1481 гг., в котором принимали участие православные литовские князья, связанные с Новгородом ⁵². Отец Ивана Юрьевича Юрий Лугвеньевич в 40-е гг. XV в. неоднократно отъезжал в Новгород ⁵³, и хотя Иван Юрьевич в связи с киевским заговором в других источниках не упомянут, по своему происхождению он мог бы быть его участником.

В этом же отрывке сообщается о женитьбе Льва Борисовича. Поскольку потомки Ивана Раевского, родственники его жены, в перв. пол. XVI в. жили на Руси, мы можем считать это известие достаточно достоверным, тем более, что это единственный случай в «памяти», когда указывается родство четырех человек, в общем не имеющих отношения к родословию Глинских: «Степан Есманович Ивана Роевсково отец», «Лев Глинской понял дядину Иванову Раевсково, Гаврилову жену Мелешковича». Но дату женитьбы, которая по тексту связана или с предполагаемым заговором 1480 г., или с отъездом Льва Глинского в Литву после смерти Ивана Юрьевича, придется отвергнуть, так как сыновья Льва Борисовича как активные деятели упоминаются в источниках с 80-х гг. XV в. ⁵⁴

Возможно, что Лев Глинский женился на вдове Гаврилы Мелешковича, что породнило его с мстиславским боярством, не собираясь уезжать в Литву, но после событий 1480 г., если в них был замешан Иван Юрьевич, уехал. Во всяком случае, «память» — пока единственный документ, который называет бабку вел. кн. Елены по отцовской линии ⁵⁵.

Еще одна запись связывает Льва Глинского с Литвой. «А поместье за ним было во Мстисловле, селцо Ходосово, что ныне за княж Михайловым боярином, за Михаилом за Суходолским» ⁵⁶. Село Ходосово расположено около Мстиславля и в XVI в. входило в состав Литвы. Очевидно, под кн. Михаилом здесь подразумевается Михаил Иванович Мстиславский ⁵⁷. [115]

Вторая часть «памяти» — список боярынь вел. кн. Елены Васильевны — по составу записанных лиц почти полностью совпадает со свадебными разрядами 1526 и 1533 гг. ⁵⁸ В списке упомянуты боярыни Мария, жена Григория Федоровича Давыдова ⁵⁹, Олена, жена Ивана Андреевича Челяднина ⁶⁰, Огрофена, жена Василия Андреевича Челяднина ⁶¹, Ирина, жена Юрия Захарьевича ⁶², записанная в «памяти», встречается лишь в свадебном разряде 1533 г. ⁶³

В «памяти» мы находим еще Анну Глинскую, жену кн. Василия Львовича ⁶⁴, мать Елены; Настасью Мамаеву, тетку Елены, жену кн. Ивана Львовича Мамая; кн. Огрофену Волынскую, жену Ивана Михайловича Волынского ⁶⁵, Овдотью Иванову Третьякову, жену печатника Ивана Ивановича Третьякова ⁶⁶. Не удается установить последнюю из записанных боярынь — Огрофену «Нехожева княгиня», так как испорчено имя мужа.

Ценность этой части родословия в том, что генеалогические источники вообще редко называют имена женщин, а здесь приведены три имени боярынь вел. княгини, ранее не встречавшиеся — имена жен И. Л. Глинского, И. И. Третьякова и какого-то князя с искаженным именем.

«Память» сохранилась в списке конца XVI в., однако составлена она, очевидно, гораздо раньше. В ней упоминается рождение у Василия III сына Юрия, поэтому самой ранней датой составления следует считать 30 окт. 1532 г. ⁶⁷ Поскольку документ посвящен в основном Михаилу Львовичу Глинскому, но в то же время не говорит о его смерти, появление «памяти» с большой вероятностью можно датировать не позднее августа 1534 г., когда кн. Михаил был посажен в тюрьму, где вскоре умер ⁶⁸. В этой датировке можно выделить два периода: октябрь 1532 г. — декабрь 1533 г. (смерть Василия III) и 1534 г. В первый период составление «памяти» можно связать со стремлением группы бояр не допустить Михаила Глинского к власти в случае смерти Василия III, во второй — с желанием отстранить Михаила от власти.

По нашему мнению, «память» скорее была составлена до смерти Василия III и связана со стремлением отстранить кн. Михаила от участия в регентском совете. Это подсказывает сам текст «памяти», где не названы события позднее октября — ноября 1532 г., а о кн. Василии III и его братьях говорится как о живых («А коли ся приведет в праздник стояти, а войдет князь велики или митрополит или уделные князи...»; «А коли за обычаи сидят, а войдет князь велики Василеи...»; «А коли родился князь Юрьи Васильевич... и толды большой наряд был...» ⁶⁹). [116]

Однако в 40-е гг. XVI в. Глинские стали одиозными фигурами, и московское восстание 1547 г. в значительной степени было направлено против них ⁷⁰. Это обстоятельство выдвигает перед нами вопрос, не связано ли редактирование «памяти» или изменение отдельных ее частей с недовольством Глинскими в это время. Ведь мы можем выделить в нашем памятнике две части — одна посвящена Михаилу Львовичу, а другая — список боярынь — неоднократно подчеркивает низкое место среди боярынь Анны Глинской.

Нам кажется, что на этот вопрос при всей его заманчивости надо ответить отрицательно. Во-первых, повторяем, никакие события позднее рождения кн. Юрия (1532 г.) в документе не упомянуты, и в первой части «памяти» не видно более поздних переделок. Появление списка боярынь вел. кн. Елены было возможно лишь до ее смерти (3 апр. 1538 г.) ⁷¹, и если он составлялся или редактировался во втор. пол. 30-х-40-е гг. XVI в., в нем должны были оказаться изменения: в 1538 г. была пострижена в монахини жена В. А. Челяднина, которую мы находим среди боярынь, а примерно с 1536 г. первое место при дворе занимала жена кн. Федора Михайловича Мстиславского Анастасия ⁷². В «памяти» она не записана.

Эти обстоятельства приводят нас к мнению, что «память» была составлена как единый документ в 1532-1534 гг., но возможно, внимание к Глинским, возникшее в 40-е гг. XVI в., было наряду с другими одной из причин копирования и сохранения документа, направленного против этого рода.

«Память» могла быть записана людьми хорошо знакомыми с «литовским» периодом жизни Михаила Глинского, который почти не отражен в русских источниках. Первые же ее слова связаны с именем Мстиславских князей. Возможно, что все составление этой редакции «подлинного родослова» в какой-то мере связано с их деятельностью. В таком случае следует проследить, не отразилось ли такое редактирование на росписи самих Мстиславских, помещенной в Румянцевском списке, хотя если предположить, что родословие Глинских попало в рукопись не из протографа редакции, а в качестве дополнительного материала из какого-то другого источника (о такой возможности говорит само расположение статьи), то проверка росписи Мстиславских может ничего не дать.

Родословие литовских князей, от которых ведут начало князья Мстиславские, едино для всех списков редакции ⁷³, и во всех списках дважды записан выезд на Русь кн. Федора Михайловича — первый раз после его имени «приехал служити к великому князю Василью Ивановичю всея Русии лета 7034, июня» (1526 г.) ⁷⁴, и второй раз — в конце росписи, где записано, что Федор был женат на Настасье, дочери царевича Петра, причем списки первого извода редакции, к которым принадлежит Румянцевский, дают здесь же восходящую роспись четырех поколений предков Настасьи ⁷⁵. Эта пока единственная известная запись, когда в родословной росписи мужа есть предки жены.

Этикет размещения боярынь вел. кн. Елены, который мы встречаем в «памяти», также может быть связан с княгиней Настасьей Мстиславской, занимавшей при этом дворе одно из первых мест ⁷⁶. Все это [117] позволяет связать составление «памяти» с деятельностью Федора Михайловича Мстиславского.

Федор Михайлович Мстиславский родился между 1499 и 1507 гг. ⁷⁷, скорее в начале века; молодым человеком приехал служить в Москву. О его жизни в Литве мало известно ⁷⁸. По грамоте от 3 авг. 1525 г. видно, что у него были длительные неприятности в отношениях с отцом, не выделявшем Федору, который после смерти матери стал наследником Мстиславля, самостоятельного владения, причем младший брат Федора Василий Михайлович поддерживал отца ⁷⁹. Возможно, эти неурядицы, отсутствие собственного поместья и послужили причиной отъезда Федора.

При московском дворе он занимал положение, сходное с положением других Гедиминовичей. Ф. М. Мстиславский стал служилым князем и по рангу был выше всех членов Боярской думы ⁸⁰. Благодаря женитьбе он находился в близком родстве с Василием III. Он приходился свойственником и вел. кн. Елене ⁸¹. По службе Федор Михайлович ничем особенно не отличался; воевал против татар, в начале 30-х гг. долго не упоминается в разрядах ⁸². Не исключено, что после перехода Мстиславля в 1529 г. к Сигизмунду он делал попытку вернуться в Литву ⁸³.

Политическая ориентация Федора Мстиславского, его принадлежность к какой-либо боярской группировке мало известны. Как обратил внимание И. И. Смирнов, после смерти Василия III Ф. М. Мстиславский фактически был отстранен от управления государством, почему автор считает его наряду с И. Ф. Овчиной-Оболенским и Д. Ф. Вельским активным участником свержения Михаила Глинского ⁸⁴. «Память» [118] позволяет уточнить некоторые моменты деятельности Ф. М. Мстиславского в это время.

По происхождению и родственным связям Ф. М. Мстиславский был одним из первых претендентов на роль регента при малолетнем Иване IV. Компрометируя Михаила Глинского, также возможного члена регентского совета, он тем самым выдвигал себя. Однако его участие в борьбе за власть (если «память» составлена при жизни Василия III) не дало результатов. Возможно, этому помешало положение Ф. М. Мстиславского как служилого князя. По наблюдениям С. М. Каштанова, Ф. М. Мстиславский активизировал свою удельную политику во втор. пол. 1533 г., но после смерти Василия III правительство Елены, куда вошел Михаил Глинский, стало ограничивать его удельные права ⁸⁵, а сам он посылался на почетную и далекую от Москвы службу ⁸⁶. Поэтому, если связать «память» с деятельностью правительства Елены Глинской (что, по нашему мнению, менее вероятно), то она еще раз подтверждает, что Ф. М. Мстиславский был активным политическим противником Михаила Глинского.

Таким образом, «память», составленная в 1532-1534 гг., использовавшая текст «подлинного родослова», еще раз подтверждает, что эта редакция росписи Глинских была составлена до 1532 г. и, возможно, в 20-30-е гг. являлась единственной редакцией родословия Глинских. Никакого влияния «памяти» в отличие от «подлинного родослова» на «поколенную роспись» установить не удалось.

Причину появления списка «памяти» в годы царствования Федора Ивановича надо, очевидно, искать во взаимоотношениях Глинских и Мстиславских князей.

Сын и внук выехавшего на Русь Федора Михайловича Мстиславского — Иван Федорович и Федор Иванович — были крупными политическими деятелями середины — втор. пол. XVI в. ⁸⁷ Дочь Ивана Федоровича была невестой царевича Федора Ивановича ⁸⁸, но в 1585 г. Иван Мстиславский был пострижен в монахи.

С 1571 г. в разрядах как рында появляется последний князь Глинский — Иван Михайлович, двоюродный брат Ивана IV. С 1586 по 1590 г. он как боярин постоянно сопровождает царя Федора Ивановича ⁸⁹. Возможно, что это возвышение, последовавшее вскоре после опалы Ивана Федоровича, и вызвало вторичное возвращение к «памяти» или-сторонников Мстиславских, или противников Ивана Глинского. Напомним, что к этому времени относится составление Румянцевского списка. Однако никаких следов редактирования конца XVI в. «память» не имеет.

Исследование «памяти» рода Глинских позволяет нам сделать ряд выводов, с одной стороны, касающихся истории составления родословных росписей XVI в., а с другой, — значения родословий как документа, отражающего борьбу политических группировок.

Мы видим, что все редакции родословных книг XVI в. использовали две росписи Глинских, причем одна и та же редакция росписи встречается в близких между собой редакциях родословцев. Единственное тенденциозное «частное» родословие Глинских встретилось только однажды, причем роспись, составленная в 30-е гг. XVI в., [119] просуществовала в неизменном виде до конца века и никак не отразилась на более позднем редактировании росписей Глинских. Это еще раз подтверждает, что росписи XVI в. имели официальное происхождение и «частный» элемент, «частное» их редактирование были незначительными.

С другой стороны, «память» о роде Глинских показывает нам, что генеалогические документы в XVI в. не только фиксировали родство лиц, но и могли использоваться иногда как политический документ. Русские источники XVI в. содержат скудные сведения о политической борьбе 30-х гг. XVI в., хотя именно в ней заключены истоки реформ 50-х гг., она оказала большое влияние на ход событий втор. пол. XVI в. Роль Мстиславского князя в событиях 30-х гг. в источниках практически не отражена.

«Память» о роде Глинских, вышедшая или от Мстиславских, или от близких к ним кругов, позволяет проследить участие Мстиславских в политической борьбе XVI в. и показывает, Что на протяжении всего века Глинские и Мстиславские принадлежали к различным политическим группировкам.

* * *

Текст публикуется по правилам, принятым в «Записках отдела рукописей ГБЛ». Сохраняется орфография подлинника, вышедшие из употребления буквы передаются соответствующими современным; Ъ в конце слова опускается, титла раскрываются, надстрочные буквы вносятся в строку. При надстрочных буквах Ь, Ъ и Я вносятся в соответствии с написанием в аналогичных случаях в строке и заключаются в угловые скобки. Пунктуация соответствует современным правилам. Текст разбит на абзацы публикатором.

К тексту Румянцевского списка приведены разночтения по спискам Библиотечному (Б), А. И. Вадбальского (В), Пусторослевскому (П) и Титовскому (Т).

Комментарии

1. ГБЛ, Собрание Румянцева, ф. 256, № 349. См.: Востоков А. X. Описание русских я словенских рукописей Румянцевского музеума. Спб., 1842, с. 490-494; Бычкова М. Е. Обзор родословных книг XVI-XVII вв. — «Археографический ежегодник за 1966 год». М., 1968, с. 266; Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 17, Спб., 1907, стб. 601-612.

2. Бычкова М. Е. Родословные книги XVI-XVII вв. как исторический источник. М., 1975, с. 65-85 (далее — Бычкова М. Е. Родословные книги). В дальнейшем, говоря о взаимоотношении списков редакции, мы будем опираться на выводы этой книги.

3. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 283-286.

4. Аналогичную картину в расположении текста мы видим и в других списках извода, где после родословия Волконских (гл. 56) помещаются еще некоторые росписи, частично совпадающие между собой, частично представляющие индивидуальную особенность списков. Так, в списке Архивском VI (ЦГАДА, ф. 181, № 362), восходящем к общему протографу с Румянцевским, помещены росписи князей черниговских и рязанских, Елизаровых, отрывок из главы Нагайская орда, а также родословия Колычевых, Павловых и списки грамот Судимонтовых («Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси». В 3-х т. Т. 3. М., 1964, № 109, 248, далее — АСЭИ)

5. Временник ОИДР, кн. 10. М., 1851, с. 84-85, 157-158.

6. Там же, с. 195-197.

7. Так, в одном из опубликованных списков пропущен Иван Львович Мамай, а его брат Василий назван Юрием (Временник ОИДР, кн. 10, с. 158).

8. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 149.

9. Временник ОИДР, кн. 10, с. 158; ср. там же, с. 196.

10. Бычкова М. Е. Родословные книги, с. 53-64.

11. ГБЛ, ф. 256, № 350, л. 274 об., ф. 205, № 179, л. 200 и др.

12. Временник ОИДР, кн. 10, с. 84.

13. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 149 об. — 150; Временник ОИДР, кн. 10, с. 158. См. подробнее: Зимин А. А. Состав Боярской Думы в XV-XVI веках. — «Археографический ежегодник за 1957 год», 1958, с. 59, 71, 72 и Приложение II к настоящей статье.

14. Временник ОИДР, кн. 10, с. 158; ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 149 об.

15. Бычкова М. Е. Родословные книги, с. 85-86.

16. Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI века. Спб., 1888, с. 416.

17. Там же, с. 416-418.

18. Так, в рукописи XVII в. (ГБЛ, ф. 228, № 182), где в оглавлении указано 70 глав, а фактически 69, после заголовка 70 гл. запись: «Нет, знатно потеряна», а вместо заголовка гл. 61 запись: «А главы 61 в книге нет, взодрана». Аналогичные записи есть и в других списках.

19. Лихачев Н. П. Указ. соч., с. 356-362.

20. Надо оговориться, что нам не встречалось другого случая, когда одна и та же редакция росписи могла быть среди «основных» и «приписных» глав. Такие случаи наблюдаются только с разными редакциями росписей. Может быть, составители этого извода включили редакцию росписи, встреченную среди «приписных» глав после ее заголовка среди «основных».

21. Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969, с. 9-10.

22. Зимин А. А. Указ. соч., с. 59,

23. Разрядная книга 1475-1598 гг. М., 1966 (далее — РК), с. 158, 193; Зимин А. А. Указ. соч., с. 71, 72.

24. В. М. Глинский умер в 1564 г., Иван Михайлович, последний представитель рода, впервые упомянут в разрядах как рында в 1571 г. См. Приложение 2.

25. Аналогичный случай мы наблюдали в самой ранней редакции родословных книг, где в каждой росписи было одинаковое число поколений во всех ветвях. См.: Бычкова М. Е. Родословные книги середины XVI века. — «Труды МГИАИ», т. 16.. М., 1961, с. 476-480.

26. У нас нет свидетельств о том, что она попала в более ранние редакции.

27. ПСРЛ. т. 7. Спб., 1856, с. 256-259.

28. Там же. с. 253-256; т. 17, с. 553-588.

29. Временник ОИДР, кн. 10, с. 195.

30. Подробнее см.: Болдур А. В. Славяно-молдавская хроника в составе Воскресенской летописи. — «Археографический ежегодник за 1963 год». М., 1964.

31. Временник ОИДР, кн. 10. с. 195-197.

32. Там же, с. 153. В дальнейшем мы будем ссылаться на этот опубликованный текст, так как роспись Глинских в остальных рукописях редакции совпадает с ним. В ряде списков второго извода (ЦГАДА, ф. 181, № 85, 1139) помешен только этот текст (гл. 14).

33. Там же, с. 196. В Румянцевском отсутствует текст со слов: «... и поби Темир-Кутлун...» до слов «... и заблудишася» (ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 282).

34. Там же, с. 197; ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 282 об.

35. Титовский (ГПБ, Собрание Титова, № 3426, л. 95 об. — 98), Библиотечный (ГПБ, Q IV, № 13, л. 226-228 об.), Пусторослевский (Архив ЛОИИ, ф. 23в, оп. 5, № 520, л. 100-101), список А. И. Вадбальского (Архив ЛОИИ, кол. 115, № 106, л. 111-111 об.).

36. Бычкова М. Е. Родословные книги, с. 90-99.

37. Веселовский С. Б. Исследования по истории класса, с. 11-14; Лихачев Н. П. Указ. соч., с. 418-419.

38. Временник ОИДР, кн. 10, с. 197.

39. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 283 об,-285.

40. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 284 об. — 285. Здесь в рукописи испорчен текст, написано, что Михаил Глинский с братьями «убил короля Жигдиманта и боярина ево Яна Березинсково» (там же, л. 284 об.).

41. Его служба при дворе вел. кн. Александра началась, очевидно, около 1498 г., в 1501 г. он уже «дворный моршалок». Подробнее см.: «Русский биографический словарь», т. 5. М., 1916, с. 324-325.

42. Герберштейн С. Записки о московитских делах. Спб., 1908, с. 167-172; Хроника Быховца. М., 1966, с. 122-124.

43. Wо1ff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od konca czternastego wieku. Warszawa. 1895, s. 264-265.

44. Есть грамота 1499 г. вдовы Ивана Олгишевича, свекор которой Василий Олгиш был боярином Ивана Юрьевича. «Акты Литовской метрики». Собраны Ф. И. Леонтовичем. Т. 1, вып. 2. Варшава, 1897, с. 20. См.: Wolff J. Op. cit., s. 265-266; «Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции», кн. 21. М., [1915], с. 62.

45. В 1498 и 1499 гг. даны две грамоты зятю Поцолта Микуле Радчиничу на его земли («Описание документов и бумаг...», с. 53, 57: «Акты Литовской метрики», т. 1, вып. 1. Варшава, 1896, с. 150, вып. 2, с. 15).

46. Федор Иванович Раевский — городовой воевода в Волхове в 1558 г. (РК, с. 166). См.: Модзалевский Б. Л. Род Раевских герба Лебедь. Спб., 1908.

47. «Акты Литовской метрики», т. 1, вып. 1, с. 113-114, 168-169; «Русская историческая библиотека» (далее — РИБ), т. 20. Спб., 1903, I, № 113, 120, 176; III, № 70, 71. См. также: Малиновский И. Сборник материалов, относящихся к истории панов — рады великого княжества Литовского. Томск, 1801, с. 10-11, 293; «Описание документов и бумаг...», с. 47, 77 и сл.

48. РИБ, т. 20, II, № 42.

49. Малиновский И. Указ. соч., с. 108, 109; «Описание документов и бумаг....», с. 4; Сборник РИО, т. 35. Спб., 1882, с. 145-155.

50. Wolff J. Op. cit., s. 80.

51. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 283 об.

52. Греков И. Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV-XVI вв. М. 1963, с. 191-193.

53. Хроника Быховца, с. 95.

54. Wolff J. Op. cit., s. 85-86. См. Приложение II.

55. По материнской линии, как установил М. Н. Тихомиров, она была в родстве с сербским родом Стефана Якшича (см.: Тихомиров М. Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1969, с. 86-88). Б. Л. Модзалевский полагал, что женой Льва Глинского была сестра Степана Есмановича (Модзалевский Б. Л. Указ. соч., с. 7). Однако термин «дядина» имел точное значение — жена дяди, т.е. брата отца или матери (Даль В. И. Толковый словарь русского языка, т. 1, М., 1956, с. 512; ср.: РИБ, т. 20, П, стб. 48, дело 1516 г.). Поэтому, наоборот, Степан Есманович был женат на сестре Гаврилы Мелешковича и Глинские в непосредственном родстве с Раевскими не состояли.

56. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 283-283 об.

57. Суходольские не встречаются в русских источниках XVI в. Считается, что русские ветви этих фамилий выехали из Литвы после 1600 г. (Долгоруков П. Российская родословная книга, ч. 1. Спб., 1854, с. 39). В Литве в 1500 г. упоминаются владения Суходольских в Дорогицком повете (РИБ, т. 20, III, № 136). В сентябре 1534 г. литовский воевода Суходольский был взят в плен под Стародубом (ПСРЛ, т. 8, с. 287; т. 13. с. 80).

58. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 285; РК, с. 9, 11; ср.: ПСРЛ, т. 29. М., 1965, с. 23.

59. РК, с. 9, 11. Григорий Федорович Давыдов — окольничий с 1501 г. боярин с 1507 г., ум. ок. 1514 г. (Зимин А. А. Указ. соч., с. 48).

60. И. А. Челяднин, боярин с 1508 г., ум. в плену в 1516 г. (Зимин А. А., с. 49).

61. В. А. Челяднин, боярин с 1508 г., ум. около 1517 г.; его жена была нянькой Ивана IV, пострижена в монахини в 1538 г. (Зимин А. А., с. 50, 55).

62. Юрий Захарьевич, боярин с 1483 г., ум. в 1503-1504 гг. (Зимин А. А., с. 44).

63. РК, с. 11.

64. Приехала в Москву с детьми в 1522 г. (Wolff J. Op. cit., s. 86). Упоминается в летописях в связи с восстанием 1547 г. (ПСРЛ, т. 13, с. 456-457).

65. Огрофена Волынская упомянута среди боярынь, встречавших в 1536 г. Фатьму-салтан царицу (ПСРЛ, т. 29, с. 22-23).

66. Третьяков И. И. — печатник с 1523 г., казначей с 1533 г. (3имин А. А. О составе дворцовых учреждений Русского государства конца XV и XVI в. — «Ист. зап.», 1. 63, с. 186, 191).

67. ПСРЛ, т. 8, с. 280.

68. Там же т 29 с 13

69. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 285 об., 286. Из удельных князей Юрий Иванович был «пойман» в декабре 1533 г. (ПСРЛ, т. 13, с. 78).

70. ПСРЛ, т. 29, с. 54-55.

71. Там же, т. 29, с. 32.

72. Там же, с. 22, 23; ум. в 1540 г. (там же, с. 38).

73. ПСРЛ, т. 17, стб. 601-612; Временник ОИДР, т. 10, с. 136-140.

74. ПСРЛ, т. 17, стб. 610; Временник ОИДР, т. 10, с. 137.

75. ПСРЛ, т..17, стб. 610-611; Временник ОИДР, т. 10, с. 138.

76. ПСРЛ, т. 29, с. 22, 23.

77. Дата женитьбы Михаила Ивановича Ижеславского на Ульяне Ивановне Мстиславской устанавливается по двум грамотам, выданным Микуле Радчиничу от 1 апр. 1498 г. (до этой женитьбы) и 9 апр. 1499 г. (после женитьбы, когда М И. Ижеславский стал Мстиславским князем — «Акты Литовской метрики», вып. 1, с. 150, вып. 2, с. 15). В 1507 г. он уже был женат на Василисе-Ульяне Гольшанской. Н. Мятлев и Ю. Вольф приводят веские аргументы, говорящие, что Федор и его брат Василий были детьми от второго брака (см.: Мятлев Н. К родословию князей Мстиславских. М., 1915, с. 3; Wolf J. Op. cit., s. 269). Однако родословные книги XVI в. сообщают о князе Федоре, что «по матери его зовут Мстиславским» (ГБЛ, ф. 256, № 348, л. 21 об. — 22). Эта запись 40-х гг. XVI в. свидетельствует, что Федор был сыном от первого брака Михаила Ижеславского с Ульяной Мстиславской. Очевидно, он родился в самом начале XVI в., так как в грамоте 1499 г. он не назван, а грамота 1507 г., как справедливо заметил Н. Мятлев, упоминает вторую жену Михаила Ульяну Г Ольшанскую и двух сыновей — Федора и Василия (Мятлев Н. Указ. соч., с. 2; «Акты, относящиеся к истории Западной России» (далее — АЗР), т. 2. Оггб., 1848, с. 29).

78. Wо1ff J. Opt. cit., s. 269.

79. АЗР, т. 2, c. 162-163.

80. Веселовский С. Б. Последние уделы в Северо-Восточной Руси. — «Ист. зап.», 1947, кн. 22, с. 117-121; Зимин А. А. Россия на пороге нового времени. М., 1972, с. 402-404.

81. Веселовский С. Б. Последние уделы... с. 118; Он же. Исследования по истории опричнины. М, 1963, с. 293-294. На родной тетке Ф. М. Мстиславского Марии Ивановне был женат один из троюродных братьев Михаила Львовича Глинского — Богдан Федорович, наместник Путивльский, умерший в 1512 г. в плену в Москве (АЗР, т. 2, с. 100, 70, т. 1, с. 201-202). Ф. М Мстиславский приехал в Москву через полгода после женитьбы Василия III на Елене Глинской (ПСРЛ, т. 8, с. 271, т. 13, с. 45).

82. ПСРЛ, т. 8, с. 272, т. 13, с. 46; РК, с. 70-73. С 1527 г. по июль 1529 г. он постоянно находился в Кашире, с июля 1529 г. по август 1533 г. — в разрядах не упоминается (РК, с. 82). С июля 1535 г. до самой смерти Ф. М. Мстиславский находится на южных границах, и только с октября 1536 г. по сентябрь 1537 г. был, очевидно, в Москве (РК, с. 87-96; ПСРЛ, т. 8, с. 291, т. 13, с. 89).

83. АЗР, т. 2, с. 189; ср. Wо1ff J. Op. cit., s. 269-270.

84. Смирнов И. И. Очерки политической истории Русского государства 30-50-х гг. XVI века. М. — Л., 1958, с. 37-44. По наблюдениям И. И. Смирнова, после разгрома заговора М. Глинского выдвинулся И. Ф. Овчина, не у власти оказался Д. Ф. Вельский, что связано с участием его братьев в заговоре, а о Ф. М. Мстиславском сведений в источниках нет (там ж е, с. 44).

85. Каштанов С. М. Социально-политическая история России конца XV — первой половины XVI в. М., 1968, с. 277-278, 281.

86. Смирнов И. И. Указ. соч., с. 37-39.

87. Мятлев Н. Указ. соч., с. 5-8; Веселовский С. Б. Последние уделы в Северо-Восточной Руси. — «Ист. зап.», т. 22, с. 119-120; Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964.

88. Мятлев Н. Указ. соч., с. 7.

89. РК, с. 243, 293, 364, 463. По отдельным упоминаниям родословных книг можно предположить, что в 70-е гг. XVI в. Глинские и Мстиславские входили в одну политическую группировку. См. Приложение II, № 23.

 

Текст воспроизведен по изданию: Родословие Глинских из Румянцевского собрания // Записки отдела рукописей, Вып 38. М. Государственная библиотека СССР им В. И. Ленина. 1977

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.