РНЕ ¹ году генваря в 22-й день писана сия 7185 книга в дому боярина Василия Васильевича Голицына глаголемая: сия книга история о приходе турецкого и татарского воинства под Астрахань лета от создания мира 7185 от Рождества Христова 1677.

(Рассказ очевидца Турецко-Татарского похода к Астрахани и Азову представляет любопытное описание в XVII веке степей нынешних губерний Астраханской, Ставропольской и земли войска Донского. Автор описания, судя по его собственным словам сказанным при наблюдении количества турко-татар «что его (войска) так было много, яко их со высокаго самаго кургану созрети не возмогох», должен быть Малоросиянин казак, хорошо знакомый с степною местностью и ея бесчисленными курганами, служившими в свое время то указателями кочевникам дорог куда либо, то наблюдательными местами. Как в давние времена, да и теперь в обычае было и есть «соглядатайство», то и русский «ближний боярин государственных великих и посольских дел оберегатель» князь Василий Васильевич Голицын, соправитель Царевны Софии Алексеевны по время малолетства Царей Иоанна и Петра Алексеевичей (см. Записок т. VII стр. 220, 221), поручает сметливому малороссиянину следить, за враждебными полчищами стремившимися утвердиться в Астрахани. Доставленные князю Голицыну топографические сведения получили место в архиве Посольского Приказа, откуда эта тетрадь случайно поступила в частные руки. Общество сообщением этого описания, имеющим некоторое отношение к югу России одолжено своему действительному члену Полю. Н. М.)

Селим Салтан турецкий хотением и завистию, размножения ради царства своего возбужденный, из Константинополя землею и морем великое свое воинство турков конных 25000 и янычаров 1000 отряди; морем же 150 галер (то есть великих ладей, стругов) послал; к тому еще три орды татар Прекопских, Нагайских, Крымских. Повелением же его до 80000 воинства собраси иже долгими разными и скудными путьми чрез великия реки, блаты и езера в град Азов прийдоша. Азов бо есть град Салтана турецкаго на брегу реки Дона у езера Меотскаго стоящий, к нему же егда прийдоша оные свои потребныя запасы еже угатоваша себе, на верблюдех и кблех и конех везущих ко Астрахани все изъедоша; случибося им множеством воды плыти, еще не пришедшим ко граду, есть бо там рек множество глубочайших и блат непроходимых; тамож снидеся с ними воинство татарское и пребыша ту десять дней упокоивающе конем; потом паки уготоваше себе потребное еже возмогоша и идоша прямо в Астрахань. Над тем воинством турецким [480] началный был Беглер-бек Кафинской и урядников шесть, над янчары бе капитан Велша-паша; пушек же в воинстве турецком не бе болше токмо три полевых и две великих, их же возяху овогда по двадесяти, овогда по двадесяти и по четыре велблюда; в воинстве же татарском токмо бе дванадесят пушек полевых, их же везоша вельблюды. Над татарским же воинством бе начальный Сулиз-бек казанский князь и Мустофа, всеж то воинство турское шествова польми пустыми чрез ордын татар Нагайских и Черкас пятигорских, прийдоша же под Астрахань, в пятой день Августа утрудившеся. Тогды ж оное еже Салтан Селим турецкий послал собрание водное к Астрахани галер сто пятдесят з башнями, на них же бе пять тысящ, янычаров с пищалми и три тысящи басманов иже на галерах работали, над ними ж бе гетман Мир-серлет капитан, турчин храбрый, на них же бе запасов множество, еже за оным полевым воинством везоша под гору Переволоку. Прийдоша також на оных галерах имеша потреб множество ими же копати гору Переволоку иже естъ между рекой Дону или Танаисом и между Волгою; гору ту называют Переволокою по московски, яко тамо казацы Донстии извыкли струги и лодки свои перевлачити от реки Волги даже до Дону, в тех лодках шествуют ратовати под град Азов. Вниз Дона той же горы между теми реками есть седмьнадесятъ верст, и полверсты в высоту, а вниз тож, всего ж 35-ть верст под ту ж гору. Егда прийдоши, изшедше же на брег обретоша дворы (?) и умыслиша превлачити галери. Тамо же на них воинства московскаго пятинадесятъ тысящ под справою князя Серебреного, иже над ними же тогда был воеводою, нашестьвова без вести, иде же янычаров до шести тысящ побиено быстъ, тако же и басманов, инии же едва убежаша в галеры на воду; тако их московское воинство победи яко от оных осми тысящей едва их с три тысящи утече; аще же бы турцы превлакли оные галеры чрез ту гору на реку Волгу тогды бы им ту гору от реки Волги копати, восхотеша бо реку Волгу Дон реку тещи сотворити. Тогда же по оном поражении, еже их порази московское воинство, назад возвратишася со оным собранием; егда же назад бежаша, тогда Донских козаков неколико десятков в малейших лодках за ними шли, замешание им часто сотворяли и победы частые; и тогда же козацы тыя галеры имели в силе своей и часто с переду и с тылу на них из кустов и из тростей (камышей донских, плавен) нападали; остатне нападше на них, яко бы в десяти верстах от Азова града турецкаго, и [481] неколико турков побиша, иних же пораниша, едва остатние утекоша ко граду. Под град пришедши скоро оныя пушки большия з галер взяша тако же и порох таможе положиша, иже все потом 30 дни месяца Сентеврия возгорением единаго дома во граде запалися и великия пакости содеяся в людех, такожде и в домовном всяком строении, и тако оное воинство еже водою прииде конечно побеждено бысти, остатние же по победе тамо и овамо по брегам разыдеся. До Салтана же и едина полная галера не возвратися, тех Донстии козацы шедши назад травы попаляли, сожжение содевающе того ради дабы оное турецкое и татарское воинство назад не шествовало; и паки дабы из града Азова и от инуде потреб оному воинству привозити не возмогоша; ти же иже под Астраханю не возмогоша блиско приступити до града, реки ради Волги, иже под оный град течет и около его обходит. Еще же яко был достаточно исполненный нарядом и воинством, того ради тамо стояша неделю ничтоже починающе без печали, бо бяху никако о неприятствии помышляюще. Дня 12 Сентеврия, московскаго воинства николико тысящ нощию изыдоша на них в ладиях их, стругах их, галерах рано, над ними же бе преждеписанный воевода князь Серебреной, наскочиша же на воинство турецкое и татарское их же в велию напасть вложиша, потом московское воинство сохранно прииде во град. Уведеша бо что над собранием их водным и с воинством еже шествова им в помощь содвяся, к тому же узреша яко им потребных не ставало, того ради начаша между себе велми страшитися ; уже бо от града единою отступивша хотевше назад возвратитеся, но советом татарским облегоша град на утреи, та же скоро уготовавшеся начаша каштеля (высокие башни, каланчи) чинити на оном месте идеже бе старый град Астрахань, десять верст в верх реки от града нынешней Астрахани; и скоро неколико тысящ татар собравшееся до москвы, обретения ради потребных и ни един от них возвратися, от московского воинства все побиени быша. Сеже бысть потом, пребыша тамо еданонадесятъ дней и уже в остатне потребных оскуднение бысть, потребоваша сожегши оный свой каштель и с великой печалию и срамотою своею ничтоже знаменитаго показавше, токмо малую осаду пред градом зжегше 23 Сентеврия назад пойдоша, отыдоша же сице от Астрахани. [482]

О управлении воинства турецкаго в хождении их.

Первие рано за час до света у шатров гетманских трубили в тонкие трубы, по оном же трубении скоро шли их велблюды с возами; потом единою был мал звон, и паки трубиша во иныя трубы и в сурны турецкие и в бубны биено бысть, по тем войско подъяся, идеже прежде изыдоша софтове еже есть яко бы солдаты или дворяне, полк гораздо великий; за оными пушки с запасы их пушечными их же велблюды и телеги и кони простыя, на них же возяху потребная, и полевые янычары с пищалми, овии на конех, инии же пеши; за янычары же с улани в саадакех, иже носят колпаки на главах половину златом одетыя а остатную часть шерстью белою косматою; за теми же с улани ведоша коней неколикодесять кони простыхъ, гетманских велми добрых з довольством великим и цветно устроенных; за теми простыми коньми ехала сенжаки (знамена); за сенжаки же ту гетман з двором своим, туте же за гетманом носят хвост конский белый (бунчук), устроениный краскою белою, потом за ним носяху три знамени велми великия, червонныя китайковыя, их же каяждо бяше по сту лакот: а тыя знамена были около древа обвиты зане их никогда не развиваютъ, токмо иде же когда брань составят с неприятелем; на древех же тех знамен на концы вместо дротиков (копьё с железным наконечником) учинено есть сердце великое от злата, на верху же оных сердец висят мешочки не малыя от златаго бархата, в них же есть написан закон их от Магомета (Аль-Куран) данный, и егда же битву хотят свести с неприятелем тогды оныи знамена развивают того ради дабы каждый зрящи на тот закон написанный не щадил главы своея, веры ради могометовой; ты знамена носят чауши гетманския, сукном червчатым или и простым препоясаны под пазухи. За оными трубачи и сурны з бубны, за трубачи же несено знамен осмь, кояждо от разного цвету; за знаменны же полк великий софтов, по странах же чауши гетманския ездяху, недающе никому приближатеся к Бегклер-беку, ниже ко оным древцам, на них же закон их носят. Потом же по странех и тыя полки шли впереди и назади, и по странах иде же кому можно и не всегда во устроении. Егда же на стан прийдут тогда сенжаки и софтове провождает гетмана даже до самаго шатра его, и тамо дондеже с коня не снидеся, вси ему обыкли поклонитися, потом же кийждо во своя станы [483] разъезжаются. Егда же уже вечер приближается и яко уже начнет смеркатися, тогда вси обыкоша вопити к Богу: «галя! гала! галя! гай», еже есть: «Боже помилуй нас!». По оном же вопиянии тако уж все войско умолкнет, аще бы кто и блиско над них приближился то ничтож может услышати, аще же потребно единому ко другому глаголати то по тиху шептом глаголати указано, и огни вся тако же погасят; коней их же что имети на траве в поле изготовльше им еще днем травы, на нощь все в станы пригонят, аще же у кого кони визг чинят то их вельми крепце привязую, дабы един другого не досяг ради визжания их; аще же еще кий конь и велми заморен был, аще имеет ечмень или овес и тогда вси всем единым часом по мере дает. Обозы ни единаго же имеют, токмо около гетмана обоз окружен есть, но егда о супостате ведав, тогда велблюда окружаются вместо обозу; пушки их от гетмана ставятся далеко, у янчаров, но велми нестройно. За становичным носят древко с хвостом тако якож за гетманом, еже тамо на оном месте становищем, иде же гетманский шатер имать бы, втыкает в землю, наперед ездяще кругом же того места, и деже кто хощет все ставятся.

Царь же татарский (Крымский Хан) со иными вкупе таким обычаем хождаше. Махмет-гирей, сын ево старейший ходил назади войска турецкаго, с ним же бяше десять тысящ передняго войска. Калга-гирей у войска отцовскаго ездил верстах в дву от войска. Ади-гирей, с тремадесятъ тысящи Нагайских татар, держал левую руку, князь Азинский с сыном своим Дяклом держал правую руку, ему же бяше поручено николико тысящ войска; сам же Царь всегда пред турецким войском верстах в двух. Когда подниматися хотят, тогда вельми рано биют в бубен единою палкой, по оном биении скоро предние людии пойдут, потом с час промешкавши в рог затрубят по московски, якобы со псовой охотою, и тако весьма прытко по оном трубении на коней вседают, со знамены, их же бяху четыре, имяху же черное знамя и червоное подобны турецким величеством, сердцем златым, на нем же знамени был [484] написан закон Магометов, зане вкупе с турки держат веру. Тое же знамя сохраняют с великою честию в шатре царском егда же оное знамя изнесут тогда и сам Царь за ним идет, и на конь вседает, а за ним сынове его. Пред его полком носят четыре знамени: едино червчато з желтою китайкою, второе четвертное з белою, третие белой китайки, у нея же концы зеленыя а наверху хвост конский черный, четвертое все червчатое китайковое со златым яблоком, писанием златням арапским написано. То суть его знамения особныя, под ними же он во время потребы ставится, или иде же в землю неприятельскую входит; пред самым Царем неколико коней простых водят седлами изрядно уседланых. Потом за самым Царем идет полк людей великий, кийждо имеет по пяти и по шести коней простых другаго за другаго хвостами связавше; потом за оным войском пушек полевых десять з запасы их и иными потребствы везоша, и стрельцов неколико сот Пятигорских и Черкасов с пищалми, и потом за теми стрельцами шли телеги, и их же велблюды возяху, телеги же овыя бяху вси о дву колесах (арбы); иныя же полки шли по сторонам по преди и со зади и со сторон яко и поле все покрыша, тако много, яко их со высокаго самаго кургану созрети не возмогох, и толикое множество людей в воинстве своем имеет, яко же коней, еще же стада великие с собою гоняют, кобыл млека ради и питания, и того ради их видится войско велие. Сынове же царския, кийждо особныя имел знамена и знаки с кобыльими хвосты, у всякаго разныя шерсти хвост; в походех велми нестройно ходят никоего же строй между собою имеют, иде же кто хощет коемуждо поволно ехати. Люд есть велми худейший и едва пол их есть ежебы луки имели, пансырей же, ниже збруи коея не вопрошай, токмо в шерстяных одеяниях таскаются и в шубах вывороченных, яко же дивии мужие; кийже оружия не имать, той кость кобылью увяжет на ремни вместо оружия, и тако с тем и ездит ничим же иным стоятъ, токо прут костию своею. Зяне же великую нужду терпети возмогают: ни глада, ни же жажды боятся, тако яко три дни без воды и ядения могут терпети; кони их такожде еже токмо травы наядятся с росою, тогда от времени до времени могут, бежати по неколику верст с великим войском, зане кийждо они имеют коней простых много; егдя же у него един утомится то на иного всядет, а того же тамо помещет; аще же будет тучный, то его зарежет и мясо его скоро между собою яко пси разорвут. Тако же егда идоша от Астрахани и тогда в пути том воды не имели от [485] перваго даже до третияго дня Октоврия, потом в третий день приехали на захождении солнца к некоему езеру в нем же бе вода мало солона, идеже со единыя страны стало войско турецкое, а з другие татарское, и тую воду мало не всю выпили. Третияго дни без воды же быша даже до пятаго дня Октоврия на добрый стан прилучися им стать у воды добрыя, между двемя езеры их же завут Бурна-инестеня. Оттуда же починаются поли, и прилучися им зде травы пожгоша. Кази-мирза же началный вождь татар Нагайских согласяся с Царем крымским, того рады их тамо ведяше дабы от них користи приобреди, заведши гетмана турецкаго ему же обещалися были чрез тыя поля препроводити его, идеже ести воды добрыя довольно, такожде и зверей всяких много на прокормление, якобы токмо четыре дни езды бяше до Азака: но ложь се бяше, зане шествующе тамо прилучилося негде пяти дней без воды ехати, того ради у иных турков кони и помроша, у иных же утомишася, також и сами мало оттуде изыдоша, овых сами татарове розбили, инии же от великаго глада и жажды помроша, кони те яже у турок притомилися тех татарове нагайские имали и ели. Турцы же коней своих нощию на росы в поля пущати не смеяху, занеже их крали татарове у них, и далеко и пустыя поля завождаху, того ради начаша их при себе в шатрах имети, в день еще травы им изготовивши. Зело нехотети быша турцы в те поля Можарския ити того ради, ведяху бо яко тамо есть лютое множество ужей и гадов различнаго, но татарове умыслиша им возвестить глаголющи: яко ныне уже зима приближается и всякий гад в землю вшел есть, и тем турцы дашася им прельстити. Егдаж тамо прийдоша, много гадов жестоких обретоша толикия толстоты яко нога человече, и велми долгих тамо же в некоторых местах прилучися, начеж при болотех, яко видено бяше кож змииных множество великое, яко от них трова белилася яко же полотном покрыто, и ужей ядовитых во обеих войсках бяше велми много. Поведают же яко во оныя поля летом неколикими месты людем ехати не возможно великого ради гаду. Нагайские же татарове егда тамо на зверей ходят тогда тако сотворяют: траву палят пред собою зажигающе, и того ради той гад уходит в землю, а ше же коя не уходит тогда тая сгорает. Изшедши же во оныя поля не имели воды неколико дней, но ночевали при некоторых гробех без воды, иде же егде и доднесь стены стоят откамения учинени, иде же знати яко бывали некия храмы; зверей тамо различных множество велие, паче же еленей (вернее сугеков; о них см. Записок т. VI стр. 605), тако от них обще пишут яко [486] они змей ядят, их тамо множество. Паки бывше неколико дней без воды приехаша к потоку сухому, но еще войско не снидеся, тогда оныя воды уже и необретеся, звне ю преднии выпили суть, к тому же остатну вси турцы кинушася и между собою многия побишася; оттуду поднилиси в нощи хладом и потом не имели воды два дня; и в третий день приидоша ко блату, в нем же была вода велми горька и солона, обаче от великия жажды яко кони такожде и люди изволиша ее пити, идее же прииде весть яко до пятисот турков человеков нарочитых погибе, иже прелщении быша от единаго татарина иже им рек : аки знает неколико ключей водных в полях, токмо просил от них нарочитаго подарка; взяши же от них сребра много, заведе их в поле, егда же воды не обрете утече от них, и тако тии вси без воды погибоша, яко от них токмо чотверо возвратилися иже имяху велблюдов с собою на них же к войску приплутали, и о том возвестили. От того блата во второй день приидоша ко езеру текущему еже с татарского названия по нашему наречют Переводница, у него же яко вода добра бяше, попоиша тамо коней целый день, на утрее же рано воставше целый день идоша и даже до вечера не бяше воды в войске татарском ; турком же накопаша долинок, в них же мало воды прикопилося от дождя, иже того дня шел бяше. Того же дня самаго гетмана зятя разбили татарове, иже имаще с собою четыредесятъ юношей на добрых конех, и пошел было прежде ко Азову своего ради потребства, и ради купования харчей слугам своим, обаче яко их татарове губили и розбивали турков иже напереди хошдаху или назади оставахуся, того ради друзии изволяху нужду и глад в воинстви терпети ради великаго страха. Шедшим же тамо турком, идее же у них от глада и жажды мало не все кони померли, уже бо и татарские кони начаша томитися донеже в самый вечер приехаша ко езеру его же нарнцают Дагерлип, и тамо паки охрабришася, и ту даша почивати и конем и сами себе целыя два дня; тамо же турцы куповали кантарь хлеба сухаго по осмидесяти и по четыре червонных, златых, гороху зернь десять по аспре, килмату муки по двадесяти червонных золотых, а на остатку куповали кантарь хлеба и дороже; и потом же и тии иже ево продавали сребролюбства вяще не обретаишеся, потом же и самим не доставало, сего ряди зане поведаша им татарове яко от того стана в третий день, возмогут быти во Азаке; но тое их оболстило, едва бо тамо прийдоша в седмой день. Того же дни остаси возов турецких неколико десятков, и велблюдов и телег немало, иже не возмогоша дойти к той воде езерной; егда же сташа нецыи их же татарове [487] всех разбили и еже тамо быша взяша и слуг турецких, иже с возами шли суть, погубили. У того же езера Царь татарский турков потчивал, всем разделивши по укрухе хлеба глаголя: еже на прокормление имеех запасов, то между ими и разделил! но сие чинил покрывшоши лесть свою. От того же езера во второй день приидоша ко езеру текущему, его же нарицают Салилле-дигирлик и тамо уже есть конец поль Можарских. В тех полях еще и днеся есть много стен каменных стоит, яко ни кииждо день видено бяше по неколику столпов каменных идее же прежде храмы были и везде в полях стаят яко человеки (развалины сии известны - Маджары на реке Куме, а каменные мужские и женские изваяния именуются «бабы») по древнему обычаю от камени соделаныя, но тыи камения уже мхом поростоша. Старыя татарове поведают, яко слыхали они от предков своих, яко живяху тамо христиане: не возмогоша известно поведаши який был народ, обачо подобно есть яко нашего народу быша, или Пятигорцы, или Грецы зане и тии греческую веру одержат. И идоша же овыми польми Можарскими две недели; с поль же Можарских 19 дня Октоврия сшедши обретоша первый стан без воды; на утро же стан имяху и реки малыя, юже наричают Цугельник, но еще не приидоша к тому стану, тамо уже у турок и последния кони померли и на пути поосташася от жажды, томо ж и самих турок не мало изомроша, иные же лежаще моляхуся да побиют их дабы шестсующе нужд не терпели жажды и глада. Того же дня был ветр таков велик яко людей пеших и коней гладных поваляло, яко никого же противу ветра итти возмогоша, и тако того дни людей множество помроша толико, яко на едином пути обрели бо их до пятисотъ умерших, тако же и коней много лежаще; потом, в вечер был дождь великий, вельми мразный, иже шел непрестанно три дня, и тои остаток войска, турецкаго погубил, занеже у них обмокли суть одежды и япанчи, яко под великого тягостию ити немогоша; к тому еще и блато было и велми колзко от великаго дождя. Над тою рекою идоша три дни даже до Азака : впадает бо в реку Танаис. Последняго дня пришествии до Азака, обрете носище людей умерших от великаго дождя и лютаго мраза на едином пути болши двусот человек. Тамо же между тех дву рек Цугелника (Качальник у Ростова на Дону) и Дона татарове нагайския приходят зимовати, а потом на лето выходят на широкие поля со скотом своим, зде же токмо блата суть копания ради долин скотов деля, дабы им вода была. Под Азак придоша 24 дня Октоврия на нощь и тамо положяшася над рекой Танаисом. Есть бо он град не великий, к тому же [488] погорелый от зопаления пороху, и тамо пребыша неколико дней купующе себе потребная. Прибывало турков на всякий день по малу, их же татарове на конех своих умилосердавшеси привозили, инии же иже имеица нечто сребра наимоваху себе у татар коней, егда же прийдоша, наварено им бысть, каши, и хлеба дано сухаго, и тако от великого гладу велми охотне ядоша и начаша им скоро утробы и главы пухнути, яко их множество нощию тою изомроша; той же нощи бысть лютый мраз им же такожде на погибель; на утрея же неции потреб себе накупивше взяша неколико галер салтанских пустишася по морю к Кафе, бяху же два дни по морю, третияго дня толико великий вихрь воста яко тии галеры вси разбиены быша, людие же яко на них бяху вси истопоша. В третий день прийде воинство татарское чрез реку Танаис и с уредником Силистрийским иже еще имел мало людей, сам беглербек с пятью урядники остася под градом Азаком с оставшимися людьми, их же бе еще яко тысяща, и бе там стоя и ожидая даже до повеления салтанскаго, бояшебося дабы его Салтан не повелел посещи, яко тако заведен бысть от татар и толикое великое воинство погубил. Великую тамо на оной войне срамоту и пагубу Турцы прияша яко 265000 конных, три тысящи янычаров, 150 галер погубиша, одно их 2000 до Константинополя возвратишася. Татар мало что погибе, тии бо извыкли суть великой нужде, к тому же ослиц с собою много имяху их же млеком были живы, разве тих их же неколико тысящ чрез Волгу до москвы ради потребеных. Прейдоша их же паки ни един вспять возвратиси, ниже татарове о том уведаша камо погибоша.

Зде всякий истинно разумети возможет Якову печаль Салтан турецкий имел погубивши таковое воликое воинство, и от того времени Салтан турецкий отречося Астраханских поля навещати, яко тамо «добре» воинству его дадеся познати.

Комментарии

1. То что это описание турецко-татарского похода на Астрахань 1569 г., подробно разобрано Садиковым в публикации: Поход татар и турок на Астрахань в 1569 г. // Исторические записки. Том 22. 1947. Там же он отмечает что должно быть не РНЕ а РПЕ т.е. не 155 а 185 г. (стр. 139)..

Текст воспроизведен по изданию: РНЕ году генваря в 22-й день писана сия 7185 книга в дому боярина Василия Васильевича Голицына глаголемая: сия книга история о приходе турецкого и татарского воинства под Астрахань лета от создания мира 7185 от Рождества Христова 1677. // Записки Одесского общества истории и древностей, Том VIII. 1872