ПОСОЛЬСКАЯ КНИГА ПО СВЯЗЯМ РОССИИ С НОГАЙСКОЙ ОРДОЙ

1576 Г.

Публикуемый документ отражает один из эпизодов отношений Московского государства с его восточной соседкой - Ногайской Ордой во второй половине 1570-х годов. Русско-ногайские контакты составляли важный элемент международной политики в Восточной Европе позднего средневековья. Ногайская Орда в рассматриваемый период находилась уже на излете своего могущества, но пока еще расценивалась окрестными правителями как влиятельный и могущественный партнер, потому что продолжала владеть обширным заволжским пространством и многочисленной, подвижной конницей.

Вкратце обрисуем главные этапы истории Ногайской Орды, которые предшествовали интересующим нас 1570-м годам. В конце XIV в. верховный военачальник Золотой Орды Едигей (Эдиге) собрал основную массу своих соплеменников - тюрок-мангытов - в междуречье Яика и Эмбы. Там образовалось удельное владение, Мангытский юрт. Формально возглавлял его сам Едигей, но реальное управление осуществлялось его сыном Hyp ад-Дином, а после гибели их обоих - сыном Hyp ад-Дина Ваккасом. Авторитет Едигея и преклонение перед его могуществом были столь велики, что его дети тоже заняли высшие аристократические посты в большинстве послеордынских ханств. В частности, Ваккас превратился в ближайшего соратника могущественного узбекского хана Абу-л-Хайра. Во время борьбы за наследие Абу-л-Хайра, в 1480-х годах, Мангытский юрт, возглавлявшийся детьми Ваккаса, обрел полную независимость.

Его предводитель Муса, по примеру Едигея, сначала возводил на узбекский трон марионеточных ханов, а затем стал править своим юртом самостоятельно. К тому времени вокруг мангытского ядра собралось много тюрко-кипчакских племен, которые стали обозначаться общим понятием «ногай» (неясного происхождения). Мангытский юрт в русских средневековых [4] источниках и в современной научной литературе получает название Ногайской Орды.

Территория Орды включала левобережье Нижней Волги, Западный и отчасти Центральный Казахстан, а также часть Башкирии. На этом пространстве располагались зоны кочевания ногайских племен, которые управлялись потомками Едигея - мирзами. Возглавлял их бий (бек). Для обсуждения важных политических вопросов и регулярного перераспределения кочевий бий собирал съезды мирз.

Ногаи являлись типичными кочевыми скотоводами, не знавшими и не любившими городской жизни и оседлых занятий. Единственным городом у них был Сарайчик на реке Яик (Урал), оставшийся от золотоордынских времен. Управление осуществлялось при помощи малоразвитой улусной администрации: придворных служителей, писцов, мусульманского духовенства.

Ногайские бий не принадлежали к золотоордынской династии Джучидов и поэтому не смели присвоить себе ханский титул, оставаясь всего лишь «князьями» - биями (беками). В 1530-х годах Ногайская Орда по образцу прочих ханств разделилась на два крыла во главе с наместниками-военачальниками - нурадином и кековатом, названными так по именам сыновей Эдиге.

В первой половине XVI в., при биях Сайд-Ахмеде, Шейх-Мамае и Юсуфе, Ногайская Орда играла значительную роль в международных отношениях Восточной Европы и Дешт-и Кипчака, активно вмешивалась в политику Казанского и Сибирского ханств, нередко конфликтовала с Крымом, который стремился подчинить ее своему влиянию. К середине 1550-х годов обострилась борьба различных группировок мирз. Во главе противников пророссийской ориентации стоял бий Юсуф, во главе сторонников сближения с Россией - его брат, нурадин Исмаил. В 1554 г. Исмаил сверг и убил Юсуфа. По некоторым данным, к этому заговору было причастно российские правительство. Несколько лет шла смута. Наконец [5] Исмаил утвердился у власти, а разгромленные им соперники бежали в соседние страны. Часть их обосновалась на Северо-Западном Кавказе, образовав Малую Ногайскую Орду, или Казыев улус (по имени основателя, мирзы Гази).

Ногайская Орда претерпела огромные лишения и разорение в годы смуты и лишь к концу правления Исмаила стала оправляться от последствий конфликтов, эпидемий и голода. Преемники Исмаила то признавали старшинство русского царя, то начинали конфликтовать с ним. Но ослабленные раздорами и экономической разрухой, расколотые ногаи уже не представляли собой значительной силы.

Наследовал Исмаилу его сын Дин-Ахмед, который занимал пост бия с 1563 г. по 1578 г. Нового бия, главным образом, заботили восстановление хоть в какой-то степени могущества Орды и избегание ссор с грозным западным соседом. Таким образом, публикуемая Посольская книга относится к концу его правления.

В России прекрасно представляли себе катастрофичность положения заволжских ногаев и не собирались упускать возможность усилить влияние на них. Из России в степь везли хлеб и ткани, помогая ее обитателям выжить в голодные времена. Волга на всем своем протяжении теперь принадлежала Московскому царству, и Иван IV имел все основания хвалиться, будто ему достаточно одной тысячи стрельцов для победы над кочевниками. По данному поводу русскому послу в Стамбуле предписывалось откровенно объявить султану (наказ от марта 1571 г.): «А как Тинехмату князю и иным нагаиским мирзам от государя нашего отступити? Государь наш... жалует их своим жалованьем, кормит и одевает их, и от недругов их ото всех обороняет. А толко от государя нашего отстати им, и Нагаискои Орде всей быти от государя нашего разаренои потому: толко государь наш пошлет хоти одну тысячу стрелцов с пищалми, а велит, их (ногаев - В.Т.) отбив от Волги, вперед по Волге не кочевати, и нагаиские люди все в один час перемрут» (Российский государственный архив древних актов (далее - РГАДА). Ф. 89. Оп. 1. Д. 2. Л. 174-174 об.). [6]

Сам царь Иван после смерти Дин-Ахмеда оценивал его правление в целом благосклонно: «к нам... Тинехмат князь прямил и до своей смерти не отступил» (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 8. Л. 190 об.). Но учитывал, что преемник Исмаила вовсе не стремился стать московской марионеткой, стараясь держаться гораздо более самостоятельно, нежели его покойный отец: «Были естя перед нами не во все годы прямы, - писал царь в 1578 г. Урусу б. (б. - принятое в русскоязычной литературе обозначение слова ибн (сын) как элемента мусульманского имени; Урус б. Исмаил - Урус сын Исмаила) Исмаилу. - А в ынои год людей своих с нашим недругом на наши Украины пошлете, а ынои год с Казыем (Гази б. Ураком, главой Малых Ногаев. - В. Т.) и з братьев с его с азовскими людми на наши украины люди ваши придут. А в ынои год и вы прямо живете. А при отце вашем при Исмаиле князе во все годы ровна была правда его перед нами» (РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Д. 8. Л. 113).

Иван Васильевич имел основания для таких упреков. Дин-Ахмед начинал свое правление с заверений в дружелюбии. К этому, дескать, его обязывали, во-первых, отцовские заветы, во-вторых, «племянство» с царем - женитьба Ивана IV и бия на родных сестрах-черкешенках.

Однако вскоре обнаружилось изменение внешнеполитических ориентиров Ногайской Орды. В крымскую столицу Бахчисарай неоднократно прибывали посланцы ее лидера с предложениями анти-московского союза и планами совместных действий против России. Дин-Ахмед обосновывал это стремлением к сотрудничеству с мусульманскими государями, а не с христианским, а также откровенно объяснял меркантильные причины своей былой приверженности царю Ивану: «Дотолева есмя были наги и бесконны, и мы дружили царю и великому князю. А ныне... есмя конны и одены» (РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 12. Л. 343; Д. 13. Л. 28, 57). Заволжская конница начала набеги на русское пограничье, принимала участие в нашествиях крымского хана Девлет-Гирея на Москву 1571 и 1572 гг. [7]

В критической обстановке войны на три фронта (литовский, крымский, ногайский) Иван IV не собирался разворачивать долгую дипломатическую кампанию по умиротворению кочевников. При явном потворстве Кремля волжские казаки начали настоящий террор против них.

Хан Девлет-Гирей тоже не склонен был считаться с интересами своих новых союзников, которые интересовали его лишь во время походов. Каких-либо заметных трофеев и политических выгод от участия в крымско-русских конфликтах Дин-Ахмед не получил. Между ним и Девлет-Гиреем наступило охлаждение. Оставшись один на один с Иваном Грозным, бий вынужден был возобновить дружеские отношения с ним: «Вспамятовав отца своего Исмаилеву княжую с нами дружбу и правду, во всем том перед нами исправился»,- так прокомментировал тот поворот Иван IV (РГАДА.Ф. 127. Оп. 1. Д. 10. Л. 21).

Со второй половины XVI в. в Московское царство из Орды стали переселяться мирзы; некоторые из них положили начало княжеским фамилиям (Кутумовы, Урусовы, Юсуповы и др.). Ногайские отряды нередко действовали в составе русских армий в Ливонской войне и позже, в кампаниях против поляков, немцев и шведов.

В XVI в. жители Ногайской Орды стали для земледельческих народов своеобразным эталоном степных кочевников, скотоводов и конных воинов. Именно оттуда Россия получала пополнение для своей конницы. Почти ежегодно огромные табуны пригонялись с юго-востока в Москву и Казань. В литературе высказано предположение, что русская дворянская кавалерия в XVI - начале XVII в. в большинстве своем использовала ногайских лошадей. Соответственно и амуниция всадника (седло, стремена, аркан, саадак, плеть-нагайка, боевой нож) заимствовалась из того же источника.

Россия - единственная из соседствовавших с Ногайской Ордой стран, где сохранилась обширная дипломатическая переписка с ногаями. Послания биев и мирз в Москву и ответы им из Москвы, отписки (донесения) астраханских, терских и [8] прочих воевод по ногайским делам в Посольский приказы и царские распоряжения к воеводам, описания пребывания на Руси ногайских послов и переговоров с ними, наказ (инструкции) русским послам и гонцам за Волгу и их статейные списки (отчеты) составили в РГАДА обширный фонд 127 «Сношения России с ногайскими татарами».

Материалы дипломатической переписки и приказного делопроизводства объединялись в хронологическом порядке в посольские книги. Доскональная характеристика и описание этого источника предприняты Н.М. Рогожиным (Обзор; Рогожин). Ныне в фонде 127 хранятся десять посольских книг по связям России с Ногайской Ордой (одиннадцатая и двенадцатая книги, хотя и фигурируют в архивных описях и исследованиях как посольские, на самом деле не являются таковыми - это списки мирз и рядовых кочевников за 1642 и 1659 гг., не имеющие прямого отношения к «посольским» делам). Они содержат документы соответственно за 1489-1508, 1533-1538, 1548-1549, 1551-1556, 1557-1561, 1561-1564, 1564-1566, 1577-1579, 1579-1581, 1581-1582 гг. Следовательно, образовались значительные лакуны: не уцелели собрания документов за 1509-1532, 1539-1547, 1550, 1567-1575 гг. и после 1582 г. Кроме того, в описях царского архива XVII в. значились не сохранившиеся сейчас посольские книги за 1523-1534, 1571-1576 и 1583-1585 гг. (Рогожин. С. 65).

Некоторые посольские книги по связям России с Ногайской Ордой публиковались неоднократно. Первые восемь из них увидели свет в «Продолжении древней российской вивлиофики» (1791-1801) Н.И.Новикова (См.: Продолжение). Публикатор опустил непринципиальные, с его точки зрения, фрагменты текста, заменив их пересказом. Такое пренебрежение объемной и важной информацией существенно снизило ценность данного издания. К тому же оно содержит многочисленные опечатки, неверные прочтения тюркских и русских имен, терминов и целых фраз. Тем не менее на протяжении почти двухсот лет, до недавнего времени, публикация [9] Новикова, несмотря на малый тираж, служила для исследователей основным источником по истории ногаев и ногайско-русских отношений.

Первая посольская книга была еще раз издана в 1884 г. в «Сборнике Русского исторического общества» под редакцией Г.Ф. Карпова (См.: Памятники). Ровно через столетие этот же источник издали М.П. Лукичев и Н.М. Рогожин (См.: Посольская). В 1995 г. в Махачкале вышли три первые книги, подготовленные к печати Н.М. Рогожиным (См.: Посольские). Две последние из названных публикаций отличаются полной и точной передачей текста и наличием справочного аппарата, что существенно облегчает работу с ними.

Восьмая «ногайская» книга (1577-1579 гг.) начинается со статейных списков Ивана Грознова, Бориса Доможирова, Тимофея Лачинова, Семена Мальцева, Федора Чуркина, Михаила Антонова, Василия Онучина, Рюмы Языкова. По хронологии и содержанию она служит непосредственным продолжением публикуемого нами документа, так как в нем содержатся материалы об отправлении именно этих лиц в Ногайскую Орду в сентябре 1576 г.

Обнаруженный нами источник представляет собой часть посольской книги. Этот текст без начала и конца сохранился среди документов, относящихся к хозяйственным и поземельным делам Великого Новгорода XVII в. Трудно сказать, каким образом он оказался в новгородских делах. Единственное упоминание о Новгороде связано с известием об испомещении в нем ногайского абыза (хафиза), некоего Тучкея.

Наша посольская книга описывает события июля-сентября 1576 г.: приезд ногайского посольства в Москву, прием его Иваном IV и отправление вместе с русскими послами на родину; приводятся также инструкции воеводам и послам, переводы ногайских грамот и тексты царских грамот к ногаям.

Ценность публикуемой книги как исторического источника заключается, главным образом, в содержании пространных грамот Ивана IV к бию Дин-Ахмеду и нурадину (второму лицу [10] Орды) Урусу. Описание же протокольных мероприятий -встреча и отпуск послов, наказы сопровождающим их лицам относительно порядка следования посольства и организации ногайской торговли в Москве, наказы послам в Ногайскую Орду - мало чем отличается от таких же сюжетов в прочих посольских книгах.

Из царских грамот предстает сложная картина отношений, во-первых, между московским правительством и верхушкой Ногайской Орды; во-вторых, между ногаями и провинциальными (прежде всего астраханскими) русскими властями и жителями; в-третьих, между ногаями и Крымским ханством; в-четвертых, в среде самой ногайской аристократии (мирз). Некоторые частные моменты переписки также достаточно интересны для специалистов по средневековой истории России и тюркских народов: политические комбинации вокруг поселившихся на Руси сыновей бия Юсуфа - родоначальников князей Юсуповых; контакты вольных казаков Волги и Дона с кочевниками; гибель основателя Малой Ногайской Орды Гази в набеге на Кабарду; некоторые детали повстанческого движения народов Среднего Поволжья в 1570-х годах и др. Характеристика исторических реалий и событий, отразившихся в публикуемой книге, дана в комментариях к ее тексту. [11]

Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой (июль-сентябрь 1576 г.) хранится в Российском государственном архиве древних актов, фонд 137 «Боярские и городовые книги», опись 1 (Новгород), дело 137, листы 338-393ж. Документ без начала и конца, составляет 65 листов. Заголовок отсутствует.

Рукопись содержится в составе сборника документов XVII в., относящихся в основном к вопросам управления и хозяйственной жизни Великого Новгорода. Сборник представляет собой том в картонной обложке форматом 33 х 20 см (1°), соответствующим формату большинства составляющих его документов. Ниже дается археографическое описание только публикуемого нами текста.

Формат листов посольской книги- 20 х 21 см (4°). Листы 338-352 подклеены к нижнему срезу страниц сборника; 353-368 - к верхнему срезу; 369-383 - к нижнему срезу; 384-393 - к верхнему срезу; 393а-393б - к нижнему срезу; 393в-393ж - к середине листа.

Большая часть текста написана на плотной желтой бумаге чернилами, принявшими бурый цвет. Исключение составляют лл. 393 (бумага серого цвета) и 393д (бумага белого цвета, лучшего качества). Документ отреставрирован, листы XVI в. с внутренней стороны наклеены каждый на позднюю плотную белую бумагу. Причем, большинство из них обернуто бумажной прокладкой, приклеенной в свою очередь к корешку тома: лл. 338-368, 373-383, 393в-393ж; прокладка отсутствует у лл. 369-372, 384-393б.

Нумерация листов и страниц сплошная, некоторые из них обозначены не только цифрами, но и буквами (338а, 338а об., 383а, 383а об., 393а-393ж об.). Номера большинства листов проставлены одним почерком на лицевой стороне в правом верхнем углу страницы бурыми (выцветшими) чернилами. [12] Исключения: номера лл. 385 и 393ж написаны в середине правого поля; номера лл. 393а-393ж написаны черными чернилами. Номер л. 338а и все номера на оборотных сторонах листов написаны серым карандашом в левом верхнем углу страницы.

Частные особенности: на л. 383 после номера листа черными чернилами написана буква «а», зачеркнутая серым карандашом; на л. 383а после номера листа черными чернилами написана буква «б», серым карандашом перечеркнута, и над ней написана буква «а»; на л. 393 после номера листа черными чернилами написана буква «а», зачеркнутая серым карандашом; на л. 393а после номера листа черными чернилами написана буква «б», серым карандашом перечеркнута, и над ней написана буква «а»; на л. 393б после номера листа черными чернилами написана буква «в», серым карандашом перечеркнута, и над ней написана буква «б»; на л. 393в после номера листа поверх буквы «б», написанной черными чернилами, серым карандашом написана буква «в»; на л. 393г после номера листа поверх буквы «д», написанной черными чернилами, серым карандашом написана буква «г»; на л. 393д после номера листа поверх буквы «е», написанной черными чернилами, серым карандашом написана буква «д»; на л. 393е после номера листа поверх буквы «ж», написанной черными чернилами, серым карандашом написана буква «е»; на л. 393ж после номера листа поверх буквы «е», написанной черными чернилами и почти полностью стертой, серым карандашом написана буква «ж». Номер л. 364 переправлен из 362.

Филиграни: 1) буквы А и F, соединенные розеткой, над ними корона - на лл. 338-340, 345-347, 356, 392, 393д; по Н. П.Лихачеву, датируется XVI в. (Лихачев, № 2780, 2809, 2825, 2837); 2) фрагмент не идентифицируемой фигуры, выступающий из-под поздней бумаги, к которой лист был подклеен при реставрации - на л. 374; 3) слово «годъ» - на поздней бумаге, использованной для реставрации; представляет собой фрагмент водяного знака «1786 годъ» - на л. 343, датируется соответственно концом XVIII в. (Лихачев, № 3623). [12]

Текст написан скорописью XVI в. Акцентирован.

Сохранность документа неполная. На л. 338 серое пятно в середине лицевой стороны закрывает часть текста; на лл. 343 об., 346, 348, 348 об., 349 об., 361, 366 об., 367 об., 389 ветхие края страниц местами оборваны, отчего начальные и конечные части некоторых строк утрачены; л. 373 надорван снизу до середины; на лл. 338, 365, 365 об., 368 об., 387, 387об., 390об., 392, 392 об., 393, 393 об. чернила стерлись или выцвели, отчего текст местами не читается; на л. 375 часть листа оборвана и при реставрации заклеена белой бумагой; на лл. 393, 393а, 3936 часть текста в середине листа оборвана.

Публикация документа осуществлена в соответствии с «Правилами издания исторических документов в СССР» (М. 1990). Не прочтенный текст обозначается многоточием. Слова и буквы, пропущенные в тексте памятника, а также воспроизведенные публикатором на месте поврежденных мест текста, помещаются в квадратные скобки и оговариваются в подстрочных примечаниях; предположительная реконструкция сопровождается вопросительным знаком.

Текст источника передан гражданским шрифтом с заменой исчезнувших букв. Буква «i» передана через «и»; мягкий и твердый знаки переданы в соответствии с правилами современного правописания (в частности, мягкий знак добавлен к мягко звучащим выносным согласным). Титлы раскрываются, сокращения расшифрованы и переданы без оговорок. Также без оговорок внесены в строку выносные буквы и слова. Буквенная цифирь передается арабскими цифрами. Знаки препинания проставлены публикатором. Интервалы между частями текста, присутствующие в оригинале, обозначаются в публикации двойным интервалом между строками.

Границы листов обозначены двумя косыми чертами, за которыми в круглых скобках полужирным шрифтом приводится номер следующего листа.