Ироничные 'послания' Посольского приказа турецкому султану

(О семантике тюрко-монгольской титулатуры в русской дипломатической практике XVI-XVII вв.)

В конце XVI-XVII в. в России создается целая серия литературных произведений, в основу которых было положено ироническое, а порой и откровенно пародийное осмысление документов Посольского приказа - переписки с главами иноземных государств и статейных списков (отчетов посольств о пребывании за границей). Поскольку взаимоотношения с Турцией в течение длительного периода являлись одним из важнейших направлений русской внешней политики, то неудивительно, что особое место среди этих сочинений занимали описания русско-турецких отношений.

Основным их персонажем становится Иван IV Грозный. Например, в одном из рассказов повествуется о том, как после венчания Ивана Грозного на царство турецкий султан обращается к нему с требованием заплатить дань за 12 лет, на что русский царь соглашается и предлагает осуществить выплату следующим образом. Первоначально, полагает Иван Грозный, необходимо послать в качестве дани "острый меч и неунятую саблю", затем продолжить выплату атаманами и стрельцами, вооруженными пушками и "скорострельными пищалями". Закончить это мероприятие следует отправкой посольства для обращения всех турок в православие с одновременным побитием приближенных султана и его послов камнями, причем камни должны быть [402] взяты из разрушенного русскими ратными молодцами султанского дворца (подробнее см. [Каган, 1957]). Подобные памфлеты были распространены и в Западной Европе, часть из них даже переводилась на русский язык в течение XVII-XVIII вв.

Одним из основных предметов осмеяния в этих сочинениях являлась титулатура. Пышные, многословные, порой не совсем понятные титулы чужеземных властителей обыгрывались с особой изощренностью. В переписке Ивана Грозного султан именует своего адресата, только что венчанного на царство, "избранным моим ратаем (т.е. пахарем. - В. Я.), тележным поганатаем, белым Иваном, ясельничным (т.е. конюхом. - В. Я.), доброобразным слугой, верным приятелем" и т.д. Над составлением титула самого султана безвестный автор из Посольского приказа потрудился, вероятно, не один день: "...инрога рог, над цари царь, над князи князь, вышняго Бога Саваофа произволением страж гробу Господню и печатник у вышняго Престола, великий воин, крепкий вооружник, мужеством своим и всем царям царь и советник восточныя и северныя страны, избранный во царех царь, обнаженный меч, неутолимый гнев, возбужденный сердцем разсудный многим держав, награжденный страхом предложенным, златоточец, изобильном всяким милосердием, драгий бисер, светлый на главе венец, прозорливый во всея светлости белообразный наказатель царьских властелин, светильник горнего Иеросалима и учитель воинственней силе, храбрый воин, исполненный всякой мудрости, совершенный возрастом, непреклонная гордыня, прекрасный лицем, быстрое зрение очное, вышний закон, ключарь небесный и непокоренный земля турский царь Салтан".

При этом, сочиняя ответ Ивана Грозного, автор приписывает ему еще больше хвалебных эпитетов, не собираясь над ними иронизировать. Разумеется, читатель того времени прекрасно понимал различие между возвеличиванием "истинного" царя и насмешкой над самовосхвалением чужого, "неправедного" царя. Сегодня подобные нюансы не столь очевидны, и может показаться, что характеристики Ивана Грозного и султана одинаковы (неважно, одинаково ироничные или же одинаково уважительные).

Подобное пародирование титулов оставалось весьма популярным не только в течение всего XVII века, но и в XVIII и даже в XIX в. Достаточно вспомнить известную картину И.Е. Репина "Запорожцы пишут письмо турецкому султану", на которой казаки изображены как раз в момент творческого поиска по составлению особо пикантного титула султана. [403]

Подробный анализ всего этого материала требует большого самостоятельного исследования. Цель настоящей публикации- представить лишь одно произведение, в котором обыгрывается эта тема. Речь идет о так называемой "Повести о двух посольствах" (хотя на самом деле в "Повести" рассказывается о трех посольствах). В ней упоминаются реальные события: посольства Андрея Ищеина-Кузьминского в Константинополь в 1570 г., князя Захария Сугорского и дьяка Андрея Арцыбашева к Максимилиану II в Регенсбург в 1576 г. и Ждана Квашнина к цесарю Рудольфу в Вену в 1577-1578 гг., набег Девлет-Гирея на Москву в мае 1571 г. и др. Однако ничего общего с действительностью рассказанное в "Повести" не имеет. Автор использует описание хорошо знакомых и известных событий и излагает их в виде дипломатических документов. В результате вымышленная история приобретает правдоподобные черты. В то же время в сочинении очевидно сильное влияние фольклорных сюжетов и даже элементов плутовского романа.

Композиционно повесть состоит из трех частей. В первой речь идет о беседах и спорах представителей русского посольства с турецким султаном. Несмотря на хитроумие послов и даже попытку использовать физическую силу, победа в конечном счете остается за султаном, который, используя ошибку Ивана Грозного в титуле, фактически низводит его до уровня своего вассала. Оказывается, Иван Грозный при переписке с крымским ханом и турецким султаном использует обращение "мурат", принимая его за часть титула. В ходе переговоров выясняется, что это слово не имеет никакого отношения к титулатуре и означает "брат". А поскольку крымский хан является вассалом султана, то и Иван Грозный, назвавший хана братом, фактически признает себя вассалом султана. Далее султан именует крымского хана холопом и тут же добавляет: "ваш государь - брат его". Ср. с обращением последнего хана Золотой Орды, Ахмед-хана, к правителю Османской империи султану Мехмеду в письме, датированном маем-июнем 1477 г.: "Великий государь, брат мой, Султан Мех-мед Блаженный. Досточтимый господин получатель, дражайший и благородный брат, господин султанов арабских и персидских, властелин над выями народов, тень Аллаха на земле..." [Султанов, 1978, с. 243]. И другой случай. Известно, что когда был заключен мир между египетским султаном Насир ад-Дином Мухаммедом б. Калауном и ильханом Абу Саидом (из династии монгольских ханов, правивших в Иране), кади Ала ад-Дин б. ал-Асир в течение месяца размышлял о форме, подобающей переписке по этому вопросу. "Если в письме [404] к государю мы употребим выражение 'его брат', - сказал он султану, - может быть, это ему не понравится. Если же мы скажем 'мамлюк', не прибавив 'он есть мамлюк', - для нас это будет стыд, и мы не сможем больше менять стиль нашей переписки" [Закиров, 1966, с. 119]. Результат переговоров для русских послов был неутешителен. Султан подводит итог: "Почему мне ваш царь и великий князь велик? А яз его не мню велика... А вашего царя и великого князя потому посольству не хочю".

Во второй части повести говорится о двух поездках русских послов на Запад к императору Максимилиану II. Император изображен 109-летним мудрецом, идеальным государем в окружении философов и представителей различных народов. Более того, он выступает даже в роли прорицателя, предрекая грядущие события Смутного времени в России. Максимилиан помогает Ивану Грозному исправить допущенную ошибку. Обманутый султан называет кипрского царя, который являлся вассалом Максимилиана, своим братом. В результате, следуя своей же логике, султан оказывается вассалом Максимилиана. Иван Грозный и император равны по положению, так как ведут свое происхождение от одного предка (римского императора Августа), соответственно султан занимает подчиненное положение и по отношению к Ивану Грозному. Этому посвящена заключительная часть повести, где сюжет с титулами и обращениями фактически становится темой плутовского рассказа.

Повесть была создана в самом начале XVII в., вероятно в Посольском приказе, и достаточно активно переписывалась в течение полутора веков. За это время она неоднократно переделывалась - существует четыре редакции, которые, в свою очередь, делятся на ряд текстологических групп (подробнее об этом, а также историографию вопроса см. [Каган, 1955; Каган, 1989]).

Особое место занимает текст повести, включенный в ряд летописных произведений. Обработка распространенной редакции до недавнего времени была известна по ряду поздних списков XVIII и XIX вв. Один из самых ранних списков (начало 1630-х годов) обширной летописной компиляции, включающей текст рассказа о посольствах, долгое время считался утраченным [Псковские, 1941, с. LVII]. Недавно он был обнаружен в составе Софийского собрания рукописей Российской национальной библиотеки, исследован, получил название Новгородско-Псковской летописи 1630 г. и частично опубликован [Яковлев, 1994, с. 71-73; Яковлев, 1997; Яковлев, 2001, с. 386-467]. - Повесть издается по этому списку [РНБ, Софийское собрание, №1379, л. 603-610об.]. Ряд летописных известий, разрывающих [405] рассказ и не имеющих никакого отношения к данному памятнику (они были вставлены составителем летописи из другого источника), опущены. Заключительные послания, отсутствующие в летописном варианте, публикуются по тексту I редакции (БАН, 4.7.16, л. 34-34об.).

О посолстве с турским царем.

Того же лета государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии посылал послов своих в Царьград - Ондрея Ишеина, да дьяка Василья Олексеева к царю салтану турскому на его посаженика на Менгирея царя и на калгу ¹ царевича на крымского, что они приходили на Русь с мурзы и с шириньскими князи и с казые-вым улусом, и Дивей с детми, и Бакай мурза с тотары, и изовские, турские, и азовские татарове и казаки и Золотые Болшие Орды заволские нагаи смаленвы и Тоехматовы дети, Урус, и Урмет, и Кенбай, и Тебмай, и Кучюк мурза и Шихдамет и Шостербрат с своими мурзы, и с кочевыми тотары, и со всеми крымскими и нагайскими мурзы и тотары, и иных орд с прибилными людми чрез крестное иелованье и чрез мирное стоянье. И государь царь и великий князь велел послом своим турскому извечати ² на его посаженика на крымского царя.

А в государеве послании пишет: "От восточные страны полуденные области турскому и авгарскому и микорскому державы Антиохие Азии великия властвуюшу цареградскому и седмохолмскому и стихийскому и вавилоньских, оток богданьскому, шамахейскому и шамскому, тевризскому и изендырскому и стамборскому, измаилтескому царю над цари полуденьные страны и отока далнега Дамаска словушему и иных, отколе прародитель измаилтеских родов мурату пресловушему салтану царю обдержателну".

Государева посла статя: "Божиею милостию великий государь и великий князь Иван Васильевич всея Русии владимерский, московский, новгородский, князь казанский и царь астраханьский, государь псковский, великий князь смоленьский, тверьский, югорьский, пермский, вятцкий, болгарьский и иных, государь [406] Новагорода ³, земли черниговские, рязаньский, полотцкий, волотцкий, ростовский, ярославский, удорский, обдорский, кондиньский и вологодский и всея сибирьские земли и северные страны повелитель и государь восточные земли Лифляньские и иных многих земель обладатель, колена пресловушя и прародителя восточнаго царя Августа кесаря и пруские земли областна от Рюрика короля прирожение ближнего, московский государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии велел тебе поклонитися. Извешаю тебе, царю, на твоего посаженника на крымского на мурата Менгирея царя и на колгу царевича, - пришли в мою землю войною и повоевали, и Москву град пожег".

Диача речь: "Не велиш ему з государем царем и великим князем Иваном Васильевичем всея Русии в крестном целованьи и в мирном стоянии крепко стояти и ему, крымскому мурату Менгирею царю и лутчим мурзам вперед велике задор чинити, и с войною на Русь ходити. И государь наш и великий князь с твоими по-саженники с крымским царем или хто по нем не будет, велит своим голдовником ⁴ с ним управитися".

Статья государева посла: "Буди тебе, государь царь турскии, ведомо. Ты своего полку не справуешь и областных своих не уймешь, и татем чрез мирное стоянье и крестное целованье в наши украины и на наши грады войною учнут приходити, и государь наш царь и великий князь державный Руские земли и иных многих земель обладатель велит своим терским с Хвалимского моря ⁵ атаманом и донским и волским атаманом и казаком приклоншие твой орды и земли многие попленити и пропуску в Крым и ис Крыму в Озов и в ыные земли не велит дать проходу всяким людям ни в которые орды, и от твоего любимого града Топракова и от иных прочь казаком отступати не велит, и дани многие и выходы ⁶ на них государь наш за то положит".

Диак: "И то тебе, царь турскии буди ведомо, тогды тебе будет на нашего государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии нелюбо, когда твоих многих послов и посланников около Хвалимского моря ни в которые земли государя нашего царя и великого князя воинские люди учнут пропушати и их побивати, и у тебя в том взочнетиа в твоей державе смятенье великое и с твоих [407] преже реченных улусов твоих посаженников велит выгнати за твое неуимство и за их безверство".

Царь турский мурат салтан с пашами податну речь говорил государя нашего послу: "Славнаго и великого царя московского и иных всея Русии, сибирские земли и всея северныя страна повелителя и вотчинна, лифляньские земли и обладателя многих земель, толко не моея, посол на весь Крым и на крымского царя с молвою ко мне пришол мне извешати и неправды его сказати".

И велел к ответу послу быти в 5 день после податного листа и посольства. А у патриарха посол в ту пять дней по упросу трижды ел. И в пятый день по повелению цареву с приставом посол пред царя пришел и встреча государя нашего послу честна была с прибавкою. И по повелению цареву спросиша паши, а царь слушал: "Как крестное целованье и мирное постановенье промеж государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии и вашея земли самодержца с моим посаженником с крымским Менгиреем царем утверждение о воиньском деле и о обидах было?".

Государев посол отвеша: "Государь наш царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии с своими детми с двема царевичи, с царевичем Иваном Ивановичем и со царевичем Федором Ивановичем многолетствуют, а царствует один, а думает с своими царевичи, и в думу припушает маистатов велеумных своих, голдовников и бояр, и воевод великих, и християньские победы николи не хотя видети".

Паши же царевы: "По что ваш царь и государь с нашим голдовником с крымским посажеником с Менгиреем, нареченным царем, мирностояние и крестное целованье утвержение, а с нашим государем царем великим не спрашиваяся, и не хотя нашему государю царю турскому покорен быти и выходу давати? Мирится в тайне, а челом бьет и управы просит на нашего посаженика въяве!".

Посол же государев: "Великий государь наш царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии самодержец единовластителен, обладает многими, а не спрашивается ни с кем, а мирится не бояся. А поверил вашей безверной вере и вашему крестному целованью. А вашему турскому царю не челом бьет, на вашего посаженика на крымского царя извещает вам ваше неверие и неправду".

Диак: "Государь наш царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии дани и выходов никому не дает, развее дару. Выходы и дани сам емлет, а любячи ково, дары посылает и любячи у [408] которого царя и короля многия дары и сам приимает. А выходы кладет и дани на царей и на королей не спрашиваяся никого и не бояся их ни в чем".

Посол: "Государю нашему великому царю и великому князю Ивана Васильевича всея Русии, его царьского величества не подобает турскому царю и авгарскому и иных выходу давати на турских властных областех и на приклонших его ордах".

Царь турский учал з гневом пашам говорити и веле пашам спросити: "Не отдаст мне вашь царь Асторохани, и яз пошлю на вашего царя своего посаженика Крымкого царя и иных многих и велю вашю Русь пленити и Москву засести, и вашего царя пред собе привести со всеми властители его".

И посол государев к царю турскому кинулся з будием ⁷ за те речи. И паши похватили его и приговорили его прямо их полати кинути. И царь турской не велел его ничем вредити, а рек тако изволил: "За своею государя умрети, вы мне такоже служити и за мене умирайте".

Диак: "Ты ли, царю, того не ведаешь, ты турцы властвуеши и многие земли тобе приклонилися, а нашего государя царя и великого князя атаманы от моря Хвалимского и казаки терские и донские и волские с твоих державных земель и областных градов со многих дани и выходы емлют, да еше государь наш царь им не велел" .

Посол: "Ты, царю, не с мудрыми своими, з глупыми з думными пашами государю нашему великому царю и великому князю тако отвешаеш. Астарахани просити велиш и посаженников своих хочешь посылати Москву засести. И ты где свой ум царьской попрал и степень свою царскую посрамил, как еси мог изрещи сия неподобныя словеса. Того ли ты, царю, не ведаешь, что велел тебе государь наш великий царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии говорити. Не подобает тебе во Уареграде царствовати, и не от царского еси ты рождения, но от атаманов, от заблудшие агаряньские веры, от колена волшебникова и от сибил. Подобает ти Царьград отдати прародителю Августа кесаря государю нашему царю и великому князь Ивану Васильевичу всея Русии. Тот бо от колена царьска, престола римска и цареградска".

Царь же думав с гневом, велел ответ дати: "Почему мне ваш царь и великий князь велик? А яз его не мню велика. Велик он во своем государьстве и в своем царстве, над своими майстати и властители. А мне он пишет безчестно, и тем он собя бесчестит. [409]

Пишет к моему посаженику к Менгирею царю в Крым, муратом Менгиреем царем и любимым братом своим. А мне, великому царю, тако же написал в своем посолском листу: 'Мурату салтану турскому и авгарскому царю'. Назвал меня братом, а по нашему языку мурат, то и брат. И ваш царь сверство меня ⁸ в посолстве с моим посаженником с крымским с Менгиреем царем. И яз своему посаженику крымскому Менгирею и иным своим посаженником не пишуся братом, пишюся им государем. А вашего царя и великого князя потому посольству не хочю". И велел к государю нашему царю то и в листе написати.

Посол молвил: "На своей степени царь силен".

Диак: "Силен царь своим властным людем и пашем и всем предстоящим ему, а не нашему государю царю и великому князю".

И царь с пашами отвечал: "Яз с вашими государем царем и великим князем Иваном Васильевичем всея Русии брани межусобные не хочю, и рати вчинати не велю. А тот ваш извет сыщю и на холопа своего крымского, посаженика вашему государю царю на брата его на Менгирея царя управу дам и оборон учиню".

И лист таков, запечатав, послал. И послов отпустил из Царяграда, дал Бог поздорову с честию и з дары. И как послы пришли к Москве ко государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всея Русии и лист за царевою печатью подали. И государь послов жаловал, а на бояр своих учал кручинитиа - на князя Ивана Федоровича Мстиславского с товарыщи, что его, государя, продумали, и о том государь был в великой кручине, как бы ему о том турскому и крымскому ответ порознь дати.

О посолстве с цысарем Максимианом.

В лето 7084 [1576 г.] государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии посылал ко ближнему своему приателю в цысари к римскому и цысарскому королю Максимиану царю посла своего князя Захарья Ивановича Сугорского, да дьяка Ондрея Арцыбашева. И велел о том доложити и допроситися, которым королем и царем турской пишет свои титлы и каким обычаем.

В государеве послании имат сице: "Область и данную власть всея западные страны над цари царю держаша скипетр непобедимые державы, а от Августа кесаря, родителя царьска рождьшуся римскаго престола повелителю Максимилиану, королю норвенскому и самфирскому, шпаньскому, фряниувскому, прускому, [410] венеиейскому, шкотикому, дунайскому и всея западные и полуденные страны и державну восточному и всея цысарские области своему благоутробию и ближнему приятельству, сродичю по плоти от Августа, кесаря римского царя, иысарю царю Максимиану королю, государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии от своего царского величества владимирский, московский, новгородский, да тут пишут титла прежние, и иных, велел тебе, государю цысарю Максимиану королю поклонитися".

И король, встав, лист принял. А как посол до листа князь Захарьи Сугорской его титла говорил, и государя нашего царя челобитье и посольство правил. А король Максимиан в те поры все стоял, а держали его под руки сын его Филип, да племянник его Андрей, потому что добре стар, во 109 лет. Обычай же у него таков: мудрые философы, избраны многих орд и земель, а служат ему всякие люди, занеже он силен велми. Думные его философы стоят, избраны великие люди по своим статям.

Первое посольство в цысарех было во граде в Ведне на реке на Ведне. У моря на брегу город, полаты у него каменные, все аспид ⁹, крылцо чрез стену на реку от полат царевых аспидно. А на крыльце пять рундуков ¹⁰ мощеных аспид же, потому что крылцо добре высоко. А у всякого крылца решетки болшие медяные на рундуках, что ворота позолочены накрасно, а в конце их у брусков у меленых затирано каменье дорого. А у иных хрустали по гусину яйиу. А верхнее крылцо стеколчато, мурчато ¹¹, а все красно золочено, подле города и по обе стороны города. А среди крылца чердак стеколчат высок вознесен островерх. А полаты все с подзоры золотыми и в навесах писаны всякие орды и земли и царства и бытия многие. А крыты царевы полаты розными кровляны кругом, крайние полаты полосами золочеными, сталными лужеными. А в середках полаты востроверхи, а крыты медью и накрасно золочены. А царева полата среди всех полат, а крыта арапскою медью, не узнати, что не золото, толко не скажут.

А турчане, которые у римского царя в думе, человек их восмь или 9, те собе стоят и ездят в одном месте и пред царем вместе вси ставятся, ни один без одного. А гречане по тому же, человек их десять или сколько будет. Тако же по другую сторону царя ставятся римляне, тако же и перед царем стоят и ездят вместе. И жиды, и поляки и русь и немцы и литва и волыниы и угряне и [411] волохи, - все по своим статьям ставятся и ездят. А в статьях их не помногу, по семи человек и по осми и по десяти, а болши 12 нет, а менши семи нет же. И философы у него избраны велми мудры и великие люди.

А Максимиан цысарь, как поедет в обьезд или в виноград ¹² гуляти или в Самфир город, на Дунай от Ведна 90 верст, и те думные его дворяне избранные люди по тому же едут по сторонам, кии же с своим вместе едет, а иной земли не вмешается. А едут по обе стороны по статьям, а посол бывает подле царя или за ним. А подле царя едет по сторону сын его Филип, а по другую сторону племянник его Ондрей, и за ним подручник его Михайло, да посол государя нашего. А позади за ним идет полк его, а в нем всех земель люди идут в одном месте. А воеводы у него по землям и головы по тому же. Да затем идет сына его полк, а воевода в нем по тому же, да племянника его Ондрея полк. А земель розных люди и воеводы и головы по тому же. А ставятся по полкам, кой же себе полк. А в полкех и в выезд ходят на конех служилых тысячь с полтретятцать ¹³, кроме кошевиков ¹⁴, а кошевых мало ведаем.

И в винограде, едя, царь посла государева роспрашивал сам: "Сколь велика Руская земля и сколь силно ходит государь ваш, а мой сродыч?" И князь Захарьи сказал: "Земля Руская велика и чюдотворцов в ней много, и милость от них и чюдеса велия. А за государем нашим ходит силы в собранье четыреста тысяч головами".

Король же подивился и, похвалив Бога, рек: "Распространится де впред Руская земля". И учал царь посла нашего государя царя и великого князя Захарья, встречати: "А коли де ваш царь государь и мой сродычь был под Пайдою и тогды посылал воевод своих под немецкие городы под Коловерь, а Пайду сам тогды взял и немей велел пожечь. А колываньские немиы собрався воевод ваших под Коловерью, от града отбили и наряд ¹⁵ поймали, мне де сказывали датцкие немцы".

И государев посол королю и цысарю сказал: "Тогды де государь наш царь ходил в обьезд в свою вотчину в Ругодив и в иные городы, и пришел на рубеж, и пайденские немцы его, государя, не встретили, ему челом не ударили. И он велел город их розрыти и их сжечи велел. А под те городы посылал государь легких людей с [412] легким нарядом. И тогды немцы взяли у нашего государя наряду две полковых, да скорострелную, да 3 затинных ¹⁶. И государь наш царь великий князь за то на них гнев свой положил, да послал воевод своих на другой год и велел те городки поимати. И воеводы государевы город взяли Пернов, город Апсель, город Лиговер, город Падцу, город Салан, город Перкал, город Вакалуй и с мызами и со всеми их животы и с нарядом".

И король цысарской сказал: "Про государя де вашего пишют мудрые философы, да которые знают его и детей его, что он подобен храбростию и ратью Александру Македоньскому, и прославися во всех нас царех. А подобен возрасту и досужеству ¹⁷ царю Константину. Да еше де в вашей земли будет смятение великое, потому что многие власти, а несогласны будут. А смятенье в вашей земли будет лет з десят и болши. А земля ваша распространится велми наипаче, и царь многими царствы обладает". И, едучи из винограда, молвил: "Да попамятуй де Максимиана короля цысаря, царя христианска, что яз говорил, то все в вашей земли збудется".

Да едучи сказал притчю про своего подручника про Михаила, что он мертвой матери сын: "Было де в моей области Божие разгневание - град погиб именем Мелхий, и тому 26 лет. А пришла на него туча каменная и огонь и гром, да пожгло город, камение и полати, не токмо что полаты, но и подошвы каменные. И востала буря великая и пришли волны морские, да и место града того помыло и песок рознесло. А тот град стоял на острову в мори. И на том же острову град от того града 30 верст, именем Тордор. И тут в ту ношь в том граде было трясение великое от Божиа разгневания. И пришли ис того града Тордора гости на телегах к Мелхий граду. А же град погиб, и места равна суть, развее нашли жену мертву в погребе, а у ней чрево терзает. И они разрезали утробу и вынели из нее моего подручника младенца. И привезли его ко мне. И яз его дал воспитати. И ныне стоит предо мною и пред вами. Да внегда в велиией области будет царь, такоже и у вас во царствии смятение будет. А после вашего царя рука высока будет и обладает всеми и скончается в век".

В лето 7086 [1578]. Пришел в цысари от государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии посланник Ждан Иванович Квашнин. И Максимиан царь посольства у Ждана Квашнина [413] слушал. А в посолстве пишет, что государь взял латыгорьские и лифляньские земли, 27 городов, а встреча не было нигде. И цысарь король христианьский похвалив Бога и прослави государя и великую честь послом воздав, дары многие великие прислал к государю и скипетр царства римскаго державы непобедимые и диадиму и перфиру и послание с умилением писал.

И на турского титлу и полную грамоту у государю нашему послал, как коли оманул турьского царя посаженик его иысарьского царя, а был посажен на Кипре острове. И турьской просил острова Кипра, а давал кипрьскому царю против того Азийские и Аньтиохийские и Вавилоньские и Индийские страны и Тивризы и Искиндыры. И писал ему братом навышшим ¹⁸, а нарек под собою вторым царем. И кипрьской царь о том докладывал цысарьского Максимиана короля, потому что он цысарьского посаженник. А на Кипре три митроплиты, да 74 епископы. И цысарь приказывал: "Такову де грамоту у него возми, чтоб тебе братством писал и под собою царем нарек, и те бы тебе царства и титла ввел. И тогды мне скажи, а остров ему Кипр отсули. Да как грамота таковая придет к тебе, и ты ко мне пришли, и яз тебе о том указ учиню".

И кипрьский царь остров отсулил турскому царю. И царь был рад, что безбрачно таковую землю достал, и велел очистити и все те царства на приезд кипрьскому царю и грамоту к нему и дары великие послал, и велел ему к себе ехати. А на Кипр остров царь изготовити веле шестьсот тысячь катарг ¹⁹ людей, да велел Кипр засести. И как пришли с дары и з грамоты на Кипр от турского послы, и кипрьской царь ту грамоту и дари к иысарскому кралю Максимину. И кроль цысарской послал к нему лист, назнаменовав остров Кипр весь и городы все как стоят, вызнаменовав на 60 лис-тех, на олександрейской бумаге. И велел тот остров к турскому царю послати на бумаге.

И кипрьской царь так сотворил: послов турского царя засадил, а иных с листы отпустил, и титлы те же написал в своем послании и в грамоте. А написался: "Цысарского посаженник и голдовник, твой брат, Азии и Антиохии великие и Вавилонии и Индийские, - и все титла сполна выписал, - брату моему турскому царю, чтоб еси однолично Царьград мне очистити веле, и все мои царства по духовной нашей грамоте, которую еси ко мне прислал, а у ней штинатцати царств печати златые. И яз тое духовную грамоту приняв, и послал к государю своему Максимиану королю, к царю [414] римскому и всея западные страны. И ты во граде Цареграде полно царствовал, хошу и яз царствовать на степени цареградской".

Царь же турской посрамлен быв, и возьярися и послал те свои катарги с войною и с нарядом на Кипр остров, и велел пленити и воевати. И кипрской царь собрався и их дождався с великим собраньем. Да и цысарской царь на голиях ²⁰ и на кораблех на помочь полтораста тысечь. И Божиим изволением турских людей побили, а живых взяли девяносто тысечь. И с тое поры турской царь за великой срам не ссылается ни с цысарским, ни с кипрьским царем.

И цысарьской тое его грамоту турского царя за всеми 16 печатми золотыми послал к государю нашему, а велел ему пи-сатися с тех мест теми же титлами. Да послов государя нашего честно отпустил совсем, да молвил: "Которые де городы ныне иманы, не долговечны за вашим государем, а впред достанутся и они за вашим государем, и скончаются, а не токмо что городы, но и земля вся".

И послы вышли на Петров день того же 86-го году. А на осень под Кесью и воевод государевых побили и наряд у них отлучили.

Послание православного царя к турскому.

Высокостолному властителю, превознесенному честью, яко же рогу инорогу, Маю Суламбеку салтану, царю Костянтину белозерскому и карманскому, твоея области многие земли, Божиею милостию царь и великий князь дикого и глубокого поля, послал есми к тебе своего избранного человека. И что тебе учнет говорить, а то слово наше, и ты б ему вери.

Отписка турскаго царя к православному царю.

Хто у тебя таков во благочестивых, яко же ти есть, прародителей твоих сын Святославль, внук Игорев, великий князь Владимир, той бо крести рускую землю святым крешением, от того проивете благоухание и благоверие, и крестная твоя сила светоносная херугов непобедимый царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, ближний есть наш брат, святый и милосердный, правдою еси праведен, а величеством еси велик, ко всем людем еси счастлив, велика б твоя и честна держава была до второго пришествия. [415]

Прежняя у нас с тобою брань была и нелюбов о кости, о лодыжном мозгу. И много у нас с тобою было брани и нелюбви. И мы прежни огнь с тобою любовною водою угасим, и опять огнь зажегся. И слух до нас доходит, до великого нашего града Станбала, люди твои уловляютиа, яко же море, и казнь твоя нам на радость.

Комментарии