В Главном Архиве Древних Актов (AGAD) в Варшаве в фонде «Archiwum Zamoyskich» сохранился столбец с русскими документами, относящимися к последнему периоду Ливонской войны ¹. Как известно, этот фонд сформировался на основе родового архива магнатской фамилии Замойских, игравшей видную роль в политической жизни Речи Посполитой последней четверти XVI-XVII вв. Основатель этого магнатского рода Ян Замойский на последнем этапе Ливонской войны был гетманом - командующим польской армии и это позволяет предполагать, что, вероятно, в это время столбец с русскими документами мог попасть в его распоряжение.

Анализ содержания столбца, сопоставление входящих в его состав документов с данными других источников позволяет с высокой степенью вероятности установить, когда и каким образом документы могли попасть в архив Яна Замойского.

По свидетельству одного из участников второго похода Батория на Россию, Л. Дзялыньского, 21 сентября кн. Януш Збаражский разбил в районе Торопца крупный отряд русских войск; двое из участвовавших в сражении русских воевод - Г. А. Нащокин и Д. И. Черемисинов попали в плен. Об этом же сражении имеется краткая запись в пространной редакции Разрядных книг, где отмечено, что русскими войсками в сражении командовал кн. В. Д. Хилков ². Так как большая часть документов, входящих в состав столбца - это грамоты, адресованные кн. В. Д. Хилкову, и наиболее поздние среди них датированы сентябрем 1580 г., то есть все основания сделать вывод, что эти документы попали в руки Яна Замойского именно после сражения под Торопцом.

В составе столбца имеются тексты более двух десятков адресованных этому военачальнику грамот Разрядного приказа от имени Ивана IV за время от мая по сентябрь 1580 г. Записи пространной редакции разрядных книг позволяют судить о том, какого рода служебные назначения получал в это время кн. В. Д. Хилков. [200]

Роспись от 25 мая предусматривала разные варианты военных действий в зависимости от маршрутов движения королевской армии. Во всех этих вариантах планировалась организация главной, основной армии в глубине обороны и передовой армии, которая должна была действовать «под людьми». В случае движения войск Батория в Ливонию или к Смоленску «под людьми» должна была действовать армия из трех полков во главе с И. В. Годуновым. В этой армии В. Д. Хилков, находившийся в Великих Луках, должен был занять пост первого воеводы передового полка. В случае иного варианта действий должна была быть сформирована пяти полковая армия во главе с кн. С. Д. Пронским, в ней В. Д. Хилков должен был занять пост второго воеводы передового полка. В случае соединения передовой армии с силами главной армии В. Д. Хилков должен был занять пост второго воеводы сторожевого полка ³.

Сохранившейся случайно в архиве Разрядного приказа черновик подлинного разряда ⁴, где указывается, какие отряды и в каком количестве должны были входить в состав отдельных полков, позволяет судить о том, какие военные силы предполагалось выделить в те полки, в которых должен был служить В. Д. Хилков.

Как первому воеводе передового полка армии И. В. Годунова ему должны были подчиняться 30 выборных дворян, дети боярские из Каширы, Тулы и Великих Лук и отряды татар из Касимова, Романова и Темникова.

В сторожевой полк армии И. П. Шуйского, где В. Д. Хилкову отводился пост второго воеводы, должны были войти 10 выборных дворян, 100 детей боярских из Волхова и 100 детей боярских из Ярославля, а также татары из Кадома.

Как второму воеводе передового полка в армии С. Д. Пронского ему должны были подчиняться 10 выборных дворян и 100 детей боярских из Карачева, к которым должны были присоединиться отряды татар из Романова и Темникова.

Таким образом, под командованием В.Д. Хилкова должны были находиться отряды весьма небольших размеров, главную часть которых составляли татары, которые в наибольшей степени годились для действий «под людьми».

Из отдельных указаний в тексте документа видно, что ко времени составления разряда В.Д. Хилков находился в Великих Луках, где перед участием в военных действиях проводил смотр местных детей боярских, а также коломничей и ярославцев. [201]

26 июня, в связи с появлением новых сведений о направлении похода Батория было повторено распоряжение о формировании во Ржеве Володимерове армии из пяти полков во главе с кн. С. Д. Пронским, в которой В. Д. Хилков должен был занять пост второго воеводы передового полка. Это распоряжение, однако, не было выполнено, так как далее в разрядной книге отмечено, что вместо этого В. Д. Хилков «по литовским вестям» возглавил стоявшую в Луках небольшую армию из трех полков ⁵.

После того как определилось, что армия Батория движется к Великим Лукам, передовой корпус Хилкова отошел к Холму. В сложившейся обстановке он оказался той частью русских сил, которая находилась наиболее близко от местоположения войск Речи Посполитой и на него прежде всего следовало возложить задачу препятствовать продвижению королевской армии и собирать информацию о ее действиях. В связи с этим был принят ряд мер для его усиления. В новой разрядной росписи упоминаются головы (очевидно с соответствующими отрядами детей боярских), присланные С. Д. Пронским из Ржева и И. П. Шуйским из Порхова. Кроме того, сам царь прислал «на прибавку дворян своих». Один из них, Г. А. Нащокин, стал вторым воеводой большого полка (т.е. вторым лицом в корпусе), в разрядной записи отмечено, что, кроме того, в большом полку находились «без мест» Деменша Иванович Черемисинов и Иван Елизарьевич Ельчанинов ⁶. Эти лица, принадлежавшие к близкому окружению царя и пользовавшиеся его особым доверием, должны были, очевидно, проследить за тем, чтобы на этот раз В. Д. Хилков точно выполнил полученные им указания. Попытка воеводы предпринять в соответствии с этими указаниями активные действия против польской армии и привела к неудачному для его корпуса сражению под Торопцом.

Записи пространной редакции разрядных книг ⁷ позволяют представить и удельный вес корпуса Хилкова и его место в системе расположения русских войск. И после полученных подкреплений корпус Хилкова продолжал делиться на три полка, что говорит о нем, как о соединении сравнительно небольших размеров. Наиболее близко от корпуса Хилкова во Ржеве Володимерове стояла пяти полковая армия во главе с кн. С. Д. Пронским, ближе к Москве на ее западных подступах у Волоколамска, а стояла также пяти полковая армия во главе с вел. кн. Симеоном [202] Бекбулатовичем и кн. И. Ф. Мстиславским. Судя по местническому рангу этих военачальников, именно у Волоколамска сосредоточивались главные силы русской армии. Кроме того, в Порхове, загораживая путь на Псков, стояла армия во главе с кн. И. П. Шуйским. Хотя размеры этой армии в разрядных записях не указаны, местнический ранг ее предводителя также заставляет полагать, что и здесь были сосредоточены войска довольно значительных размеров.

Таким образом, корпус Хилкова представлял собой довольно скромное военное соединение, которое приобрело особое значение благодаря своей близости к основному театру военных действий.

Из приведенных выше данных видно, что на протяжении лета 1580 г. В. Д. Хилков получал разные назначения и нес службу с разными воеводами. Составляющие главную часть столбца грамоты, адресованные В. Д. Хилкову или В. Д. Хилкову «с товарищами», очевидно, следует рассматривать как часть архива «походного шатра» этого военачальника. Эти грамоты охватывают хронологический промежуток с 29 мая по 5 сентября 1580 г., то есть и период подготовки к возобновлению войны с Баторием, и большую часть военной кампании 1580 г.

Очень существенным представляется вопрос о полноте этой подборки. Вопрос об этом вообще не вставал бы, если бы мы имели дело со столбцом, в котором адресованные В. Д. Хилкову царские грамоты подклеивались по мере поступления. Но знакомство с подборкой материалов в составе столбца заставляет усомниться в таком происхождении нашего комплекса. Во-первых, царские грамоты в составе столбца расположены не в хронологической последовательности. Даты документов столбца располагаются в следующем порядке: 11 августа, 6 августа, 30 июля, 28 июля, 27 июля, 29 мая, 15 июня, 2 сентября, 5 сентября, 21 августа, 15 августа, 29 августа, 27 августа, 29 августа, 25 августа, 26 августа, 22 августа, 15 августа, 20 августа, 14 августа, 18 августа, 16 августа, 15 августа, 13 августа. Кроме того, в столбце царские грамоты соединены с рядом других материалов. Это - две грамоты В.Д.Хилкова - в Разрядный приказ (лл. 86-87, 96,), грамота из Разрядного приказа воеводам Великих Лук (лл. 89-90, 93), записи о взятии языков и их распросные речи (лл. 79-81, 77-78, 91-92). Все эти документы, разумеется могли находиться в архиве В.Д.Хилкова (грамота в Великие Луки, вероятно, осталась в его руках, так как ее не удалось доставить в город, осажденный войсками Батория), но обращает на себя внимание, что текст грамоты в Великие Луки и распросные речи пленных разорваны на несколько кусков, вклеенных в разные места. К этому следует добавить, что в составе столбца обнаруживаются также никак не связанные со всем остальным материалом фрагменты платежницы [203] торопецких волостей (лл. 76, 82, 84, 85), также вклеенные в разных местах столбца. Все это заставляет думать, что все эти материалы были склеены в один столбец уже после того, как они оказались в архиве Яна Замойского. В этом случае нельзя быть уверенным в том, что в столбце сохранились тексты всех грамот, направлявшихся из Москвы В. Д. Хилкову в течение лета 1580 г.

Однако, даже если сохранившаяся подборка и не полна, она представляет выдающийся интерес в целом ряде отношений, как один из немногих остатков делопроизводства Разрядного приказа - военного ведомства России XVI в.

Эти грамоты, сведения которых могут быть дополнены данными из отдельных единичных документов иного рода, представляют большой интерес для исследователей последних этапов Ливонской войны. Документы эти, хотя они и адресованы отнюдь не самому главному среди русских военачальников, содержат важные сведения о плане и способе ведения войны, избранном русским правительством накануне возобновления войны с Баторием в 1580 г., и о том, как менялись указания, адресованные военачальникам, в связи с поступавшими в Москву сведениями о ходе военных действий. Другой важный аспект - сведения о состоянии русской армии накануне возобновления военной кампании и о мерах, предпринимавшихся правительством для ее пополнения. И по первому и по второму вопросу ряд важных сведений содержится в разных редакциях разрядных книг, но сведения царских грамот гораздо более конкретны и подробны.

Наконец, публикуемые документы дают важный материал для решения некоторого более общего вопроса. Выше уже говорилось, что делопроизводство Разрядного приказа XVI в. почти полностью погибло, от него сохранились лишь немногие отрывочные фрагменты. Однако в то время, когда эти документы еще были в сохранности, они были широко использованы при составлении так называемых разрядных книг, сохранившихся в ряде редакций, существенно подчас расходящихся между собой по полноте записей и их характеру. Так как разрядные книги представляли собой своего рода справочники, которые использовались для урегулирования местнических споров между военачальниками, то из известных их составителям документов Разрядного приказа специально отбирался материал нужный для этих целей. К сожалению, отсутствие сравнимых документов приказного делопроизводства не позволяло составить полное представление о степени и характере переработки подлинных разрядных записей. Настоящая публикация как раз и дает определенный материал для такого сравнения, что, может быть, в дальнейшем позволит сделать заключение относительно характера [204] всего комплекса материалов, заключенных в разрядных книгах, по крайней мере, для второй половины XVI в. Тем самым, открылись бы новые возможности изучения очень значительного слоя источников по истории этого периода - одного из самых сложных и драматических периодов русской истории и по истории такого крупного события в истории Восточной Европы, как Ливонская война.

Состояние публикуемой рукописи в целом хорошее, однако, в одном из мест (л.27) столбец разорван и утрачена половина листа, на ряде листов, главным образом, в конце рукописи имеются обрывы, дыры, что привело к утрате отдельных фрагментов текста (слов, частей фраз и целых предложений), на ряде листов - пятна от воды и грязи, которые затрудняют чтение. На царских грамотах, включенных в состав столбца, имеются указания адресата, делавшиеся в Разрядном приказе при отправлении документа и отметки, делавшиеся на месте с указанием точного времени его получения. На значительной части этих документов соханились печати или их остатки⁸.

Так как эти грамоты представляют собой один из немногих остатков подлинного делопроизводства Разрядного приказа, то для изучения работы этого учреждения представляет, несомненно, интерес классификация этих документов по почерку. Почерки распределяются следующим образом:

1) лл. 1-10, 27, 32, 41-43, 47-48, 57, 72

2) лл. 11 -14, 50, 52-54, 59, 74,76.

3) лл. 15-26,69,71.

4) лл. 28-31.

5) лл. 34, 36-38, 63-65.

6) лл. 44, 46.

7) л. 67.

8) лл. 77-81,86-87, 91-92.

9) лл. 89, 90, 93.

Подготовил к печати д.и.н. Б.Н. Флоря

Комментарии

1 AGAD. Archiwum Zamoyskich. №3032

2 Разрядная книга 1475-1605 г. Т. III. 4.1. М.,1984. С. 167.

3 Там же. С. 132-138.

4 Сборник Московского архива Министерства юстиции. Т. IV. М., 1914. С. 1-13.

5 Разрядная книга 1475-1605 г. Т. III. 4.1. С. 150. Ср. Разрядная книга 1475-1598. М., 1966. С. 305.

6 Разрядная книга 1475-1605 г. ... С. 152. Ср. Разрядная книга 1475-1598... С. 308- 309.

7 Разрядная книга 1475-1605 г. ... С. 152-156. Ср. Разрядная книга 1475-1598 ... С. 306-310.

8 Столбец реставрирован во 2-й пол. XX в., листы подклеены, а иногда сплошь заклеены миколентной бумагой, причем реставраторы стремились склеить их опять в прежнем порядке, но его не везде удалось соблюсти (сохранились только две прежние склейки между листами). Склеены лл. 1-26,27-28, 79-81, остальные - расклеены.Чернила светло-коричневые и серые. Печати Разрядного приказа черного или коричневого воска сохранились на многих грамотах, расположены под адресом, на оборотах. Филиграни: лл. 17, 18 – «Двойной крест» (сходна с: Лауцявичюс, № 1801, 1582 г.; № 1800, 1563 г.); лл. 23-24 – «Топор»( сходна с: Шинярская-Чаплицкая, № 1035, 1582 г.): лл. 29,31, 76 – «Перчатка с цветком» (сходна с: Лихачев, № 1671, 1553 г.; № 2715, 1560 г.); лл. 36, 38,39,41, 43, 47, 50, 55, 72 – «Уж» ( сходна с: Лихачев, № 3092, 3093, 1560 г.); лл. 35, 58, 70 – «Кабан» (сходна с: Лихачев, № 3339, 1576 г.; № 2377-2378, кон. XVI в.); лл. 60,62, 66 – «Кувшинчик» ( сходна с: Брике, № 12757, 1583 г.; Лихачев, № 2719, 1560-е гг.); л.77 –«Орел» ( сходна с: Брике, № 155, 1590-е гг.; Бадецкий, № 129, 1590-1591 гг.). Номерация карандашная, XX в. Листы пронумерованы без отметки «л. об.»; на оборотах порядковые номера, если там есть какие-либо тексты (адреса, пометы). К таким номерам нами дается пояснение, например, «Л.7 (л. 6 об.)».(Ред.) .