1547 г. 22 июня. – Жалованная грамота князя Александра Ивановича Воротынского Успенской Шаровкиной пустыни в Перемышле.

Се яз князь Александр Иванович пожаловал есми строителя Варлама Медведева, еже о Христе с братьею, Пречистые Успенья за Жиздрою, или по нем иной строитель или игумен будет, дал есми в дом Пречистые деревню Башкатову, на речке Столбне, с пашнею и с сеножатьми и с лесом и со всеми угодьи, что к той деревне исстари потягло, да дал есми в дом же пречистые за рекою за Жиздрою слободку Гордикову, да слободку Феденевскую, да слободку Зыкову, да слободку Яковлевскую Федорова, да слободку Привалову. А рубеж Пречистенской земле и тем монастырским слободам с моими землями положен и в мои княже Александровы Ивановича книги написан, а строителю пречистенскому Варламу с братьею яз князь [128] Александр Иванович с книг своих список дал, почему им ведати рубеж монастырским землям.

И кто у них в той деревне и в слободах учнут житии их людей и крестьян, и тем их людям и крестьянам ненадобет моя княж Александрова никоторая дань, и пашни моей не пашут, и сен моих не косят, и коней моих и собак не кормят, и всяких моих дел не делают, опрочь сошного городового дела. А подвод у монастырских людей и крестьян на наши ямы не емлют.

А наместници наши Перемышльские монастырских людей и крестьян не судят, и пристав мой к ним не въезжает ни по что, опричь душегубства и разбоя с поличным.

А случится суд сместной с городскими людьми с посадскими или волостными монастырским людям и крестьянам, и наместници наши их судят, а строитель с братьею или их прикащик с ними ж судит. А в правде и в вине монастырской человек или крестьянин строителю с братьею или их прикащику, а наместници наши в монастырского человека или во крестьянина не вступаются, ни в правого, ни в виноватого.

А кому будет дело до строителя или до игумена или до братьи, ино их сужу яз, князь Александр Иванович, сам во всем.

Тако ж есми пожаловал строителя Варлама с братьею – которые их монастырские люди и крестьяне лошади купят и меняют, а являют те лошади строителю с братьею и пятнают их монастырским пятном и пишут их в свои в монастырские книги, а пятно и пропятенье емлют строитель с братьею сам [с] своих крестьян на монастырь.

Тако ж есми пожаловал строителя с братьею – которые их люди и крестьяне учнут ездити по моим торгам с которым товаром нибуди, купят и продают и товаром на товар меняют, а пошлин не дают ничего.

Тако ж есми строителя с братьею пожаловал – никоторые наши люди к их к монастырским людям и крестьянам в братчины и на пиры незваны не ходят, а кто к ним незван придет, и они его вышлют вон безпенно. А кто не поидет вон да учнет у них питии сильно, а учинится у них какова гибель, и о той гибели строитель Варлам с братьею бьют челом мне, князю Александру, и яз, того обыскав, да велю на том и без суда взятии, кто незван.

А ловчий мой и охотники в монастырские деревни не въезжают и у монастырских людей и крестьян не ставятся и на медведь людей и крестьян монастырских с собою не емлют. А в монастырской лес, не явясь у строителя или у братьи, не ездит никто.

Тако ж есми пожаловал строителя с братьею – которые крестьяне живут в тех в их в монастырских деревнях и в слободках, а похотят которые прочь пойтить в мои в подклетные села или за моего сына боярского, и тем крестьянам отказыватися один срок в году – Юрьев день осенний. А кто у них откажет сильно не по тому их сроку, и тот отказ не в отказ.

Писана грамота лета 7055 июня в 22 день

[Подлинная с восковой печатью внизу на отгибе. ЦГАДА, Грам. Кол. Экономии, по Перемышлю, № 1/9550]

(Начало грамоты утрачено и порвано) … с сеножатьми и с лесы и с болоты… и со всеми угодьи, что к тем селам и к деревням [потягло]… свой берег сельца Подгорицкого, а к Тише от Дорогани по Оке вниз и до Желоховского рубежа с рыбными и с бобровыми гоны, да к Тише-ж к Дорогане на десятину лугу на приездной двор, где житии ловцам монастырским, [да про]тив монастыря за рекою за Жиздрою на городской стороне у реки у [129] Жиздры болото с хмельем и с озерки, да на [городс]кой стороне у реки у Оки усть Остца луг, что был наш с братьею с князем Володимиром и со князем Михаилом Ивановичи луг, и после князя Володимира княгини его Марьи, и у брата у князя Михаила Ивановича тот луг их жеребий яз, князь Александр Иванович, отменил своим перемышльским лугом, что на городской стороне в большом лугу в моей трети. И списки меновые тому лугу их жеребьям – княгинин Марьин за ее печатью, а княж Михайлов братень за его рукою, - дал яз в монастырь к Пречистой.

Да в Одоеве и в Перемышле место в городех на осаду, а на посадех на приезд, в Одоеве в городе на осаду 4 огородни, против Воскресенья Христова, в той стене, что был двор братень княж Володимиров Ивановича, а к городням место от огороден к Воскресенью Христову по зелейной погреб 6 сажен, а от зелейного погреба подле проезжую улицу [к] княж Михайловым Ивановича земским житницам 9 сажен, а от проезжей улицы опять к тем же огородням к городовой стене подле земских же житниц полдевяты сажени, опричь огородень. А на посаде место на приезд за хлевной промеж княж Михайловы Ивановича конюшни и дворов людей моих, Яковлева Федорова, Истомы Обрутина. А в Перемышле в городе на осаду у наугольные стрельни, что стрельня над оврагом ото рву и от старого городища, в одной стене от стрельни к большим городовым воротам полтретьи огородни, а в другой стене от стрельни ж к Борису и Глебу 2 огородни, а к городням место от огородень, что стена от рву от старого городища, в длину к большим воротам 10 сажен, а поперег к стене к тем городням, что меж стрельни и больших дворов, 8 сажен, опричь огородень. А на посаде место на приезд на Большой улице, меж Яковлева двора Федорова и Сивкова двора ключникова, а в мере его от улицы поперег подле улицу 20 сажен, а в длину от улицы до горы, что гора над озером над Никольским, 50 сажен, а подле гору поперег 30 сажен.

А что тех сел и деревень и слобод пашням и сеножатям и лесам и всяким угодьям, и реке Оке и реке Жиздре и отменному лугу, и от монастыря на городской стороне болоту с братьними, со княж Володимировыми и со княж Михайловыми и с моими со княж Александровыми Ивановичей, и со княж Никитиною Романовича Одоевского землями, и с сеножатями и с лесы и со всякими угодьи рубеж, - и яз князь Александр Иванович пожаловал игумена Прохора с братьею, или по нем иные игумены или строители в монастыре Пречистые Шаровкины пустыни будут, дал им в монастырь список межной за моею рукою и печатью. А рубеж есми тех их монастырских сел и деревень и слободам землям и всяким угодьям и реке Жиздре и болоту со княж Володимировыми и со княж Михайловыми Ивановичей землями в список в межной написаны по старым рубежам, что рубеж мне, князю Александру Ивановичу, с братьею со князем Володимиром и со князем Михаилом Ивановичи по разделу Ивана Васильевича Челищева да Яков Щелкалова и по деловым грамотам, как после брата князь Володимира разделено у нас с братом со князем Михаилом Ивановичем и со княж Никитою Романовичем Одоевским землею по старым рубежам, и по письму писца князя Василья Ивановича Елецкого с товарищи, а с моими со княж Александровыми Ивановича землями, как при мне потягло, а в список в монастырской в межной написано. А Тишь Дорогин, и от Тиши по Оке вниз реки Оки Подгорицкой берег до Желеховского рубежа ведати им по сей моей по жалованной грамоте по старому рубежу, что рубеж моего сельца Подгорицкого с братнею со княж Михайловою Ивановича землею с сельцом с Вышними Подгорочи да с сельцом с Желеховым. А в Воротынской трети деревни Момрякову ведати им рубеж с царевою и великого князя землею Нережские деревни Селиверстова поместья Васкова по старому ж рубежу и по разъезду писцову Григорья Ивановича Нагово да Игнатья Загряжского с товарищи.

А дал есми те села и деревни и от монастыря за Жиздрою на городской стороне болоту и на монастырской стороне отменной луг со всеми угодьи, и Тишь Дорогин и реки Оки береги и реку Жиздру с рыбными ловлями и с бобровыми гоны, и в [130] Перемышле и в Одоеве в городах места на осаду, а на посадах, на приезд, в дом Пречистые Богородицы и святого апостола и евангелиста Ивана Богослова и великого чудотворца Сергия по себе и по своих родителях в вечной поминок в наследие вечных благ.

И кто у них в тех в их монастырских селах и в деревнях, и в слабодах, и в городех во осадных, и на посадех в приездных дворех в Перемышле, и в Воротынской трети, и в Одоеве учнут житии людей их монастырских и крестьян, - и те их монастырские люди и крестьяне к сотским и к пятидесятским и к черным людям не тянут ни в какие проторы, ни в розмисты земские, ни в ямские деньги, ни в посошную службу, и коней моих не кормят, и лугов моих не косят, и всяких моих дел не делают, и подвод у их людей и у крестьян на наши ямы не емлют, и дела городового не делают, и хлеба пищального не дают.

А наместници наши Перемышльские и Одоевские Пречистые монастыря Шаровкины пустыни игумена и старцов и слуг и крестьян не судят ни в чем, опричь душегубства и разбоя и татьбы с поличным, и кормов своих людей и крестьян игумен с братьею сам в всяких делех, или кому прикажет.

А случится суд сместной тем людям и крестьянам с городскими или с волостными людьми, и наместници наши Перемышльские и Одоевские тех людей и крестьян судят, а игумен с братьею или их прикащик с ними ж судит. А прав ли будет или виноват монастырской человек или крестьянин, и он в правде и в вине и убитой на поле игумену с братьею, а наши наместницы в монастырского человека и в крестьянина не вступаются, ни в правого, ни в виноватого. А прав ли будет или виноват городской человек или волостной, и он в правде и в вине и убитой на поле наместникам. А истцево велят доправить на виноватом.

А кому будет чего искати на игумене с братьею или на их слугах, ино их сужу яз, князь Александр Иванович, сам во всем, или кому прикажу. А в духовных делех игумена с братьею судит святитель.

А учинится в их селах и в деревнях и в слободах душегубство, а душегубца в лицах не будет, и они дают наместникам наши виры за голову рубль, - то им со всеми пошлин[ник]амии. А будет душегубец в лицах, и они его отдают в пене и в продаже наместникам и их пошлинникам головою, а им и их людям и крестьянам в том виры и продажи нет.

А явится у них голова безвестная – громом убиет, или с древа или с хоромины убиется, или зверь съест, или воз сотрет, или утонет, или сгорит или озябнет, или сам на себя посяжет, или иною которою напрасною смертью умрет, или на их землю убитого или утопленного человека вода принесет, или их кто подкинет, и им та голова явить, а дати с нее ничего.

Тако ж пожаловал есми игумена Прохора с братьею – которые их монастырские люди и крестьяне купят лошадь или меняют, и те лошади велит игумен пятнати пятном монастырским и в книги пишет в монастырские, с пятна годовое и жженье и пропятенье емлет на монастырь.

Тако ж пожаловал есми игумена Прохора с братьею – которые их монастыр[ские] люди или крестьяне учнут ездити в моей отчине по торгам, и они купят и продают всякой товар и товар на товар меняют, а пошлин торговых никоторых, ни тамги не дают. А коли монастырские люди и крестьяне поедут к Москве или в которые городы нибуди с монастырским хлебом или с своим или с товаром с каким нибуди, и они отвоза и полозового пошлинникам нашим не дают ничего.

Тако ж пожаловал есми игумена Прохора с братьею – в монастырской в их лес и во всякие угодья люди мои и крестьяне по дрова и по всякое надобе не ездят никто. А люди мои ратные, идучи на службу и с службы, и иные никоторые мои люди проезжие и доводчики ездят к волости которых для дел нибуди, в монастырских селах и в деревнях у их людей и у крестьян сильно не ставятся, и подвод и проводников и корму своего и конского не емлют. А кому у них лучится стати [131] ратным людям и доводчикам, и они себе корм свой и конский купят по цене, как ему продадут.

А в монастырь и в монастырские села и деревни наместничьи и доводчиковы люди попрошатаи просити не ездят. А женит человек их монастырский сына, или крестьянин, или дочерь дает замуж, и они за новожоную и за выводную куницу наместникам нашим Перемышльским и Одоевским не дают ничего.

Тако ж пожаловал есми игумена Прохора с братьею – люди мои и моих наместников и никоторых пошлинников и их люди иной никто к монастырским людям и крестьянам на пир и на братчини и на свадьбы не ездят, а кто к ним приедет незван, а им будет нелюб, и они того вышлют вон безценно. А кто не поидет вон, а учинится у них убойство или татьба или какая гибель, и тому та гибель платити вдвое без суда и без исправы.

К сей грамоте яз, князь Александр Иванович, печать свою приложил. Писана грамота лета 7070-го декабря…

(На обороте по склейкам): Яз князь Александр Иванович Воротынской.

[Печать утрачена. ЦГАДА, Грам. Кол. Экономии, по Перемышлю, № 2/9551]

* * *

Краткий исторический очерк Шаровкиной пустыни: см. Леонид (Кавелин). Церковно-историческое описание упраздненных монастырей Калужской епархии. Чтения О-ва Истории и Древностей, 1863, кн. 1, стр. 1 – 68. Жалованную грамоту Ивана Грозного, данную из опричнины в сентябре 1566 г., см. П.А.Садиков. Из истории опричнины, «Исторический архив», т. III, стр. 193 – 197.