Царю, государю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа pycии бьет челом холоп твой Никитка Шеисупов. Велено мне, холопу твоему, быть на твоей царской службе с боярином и воеводою, со князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким под Новым городом, и я, холоп твой, приехав к Москве, по греху своему залежал и по моему, государь, греху бежали у меня, холопа твоего, людишка, лошади и службишка все снесли, и нынеча я, холоп твой, дан на поруку, а велели мне быть на твоей царской службе под Новым городом. Милостивый государь, царь и великий князь Михайло Федорович всеа русии, пожалуй меня, холопа своего, вели мне дати свою государеву грамоту к боярину и воеводе ко князю Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому. Царь, государь, смилуйся, пожалуй!

Помета: «Сказано ему давно, и он не поехал, во многих нетех приходил, и прогоны велено править, и государь пожаловал было, прогонов править не велел, а велел выслать за поруками на службу, и он не поехал и дождался пуще прогонов. Выслать его приставу тотчас».

(Москов. ст. столб. № 6, д. 1, л. 172).