Царю, государю и великому князю Михаилу Федоровичу всея русии бьет челом холоп твой жилец Петрунка Перфирьев. Служу я, холоп твой, шестнадцать лет с своею братьею с пожалованными вряд, а поместейца, государь, за мною холопом твоим нет ни одной чети, а кровь проливал многажды за Бога и тебя, государя, и за прежних государей и в измене нигде не бывал и в неправде креста не целовал, нигде льсти не сказал, а искал истины, а по ся место на мне, холопе твоем, двадцать пять ран. Под Москвою как Болотников да Пашков стояли, и на тех боях я был ранен, под Калугою я ранен, под Тулою я, холоп твой, ранен, под Звенигородом я ранен, под Клушиным я ранен, на Ходынке я ранен, в Торжку, сидя в осаде от литовских людей, я [128] был ранен, а летось в Тихвине за тебя, государя, яз же, холоп твой, ранен дважды и изувечен на смерть, и сидя в осаде, всякую осадную нужу терпел и животов статков всех отбыл, терплючи за тебя, государя. И выслужил я, холоп твой у прежних государей и у тебя, государя, своею кровью поместного окладу семьсот четьи, и было, государь, мне дано поместьецо в Вязьме из князя Васильева поместья Буйносова двести четьи, а княгине, государь, было дано того же поместья двести же четьи, а княжне государь, дано сто восемьдесят четьи того же поместья, окромя вотчин; и то, государь, поместейцо у меня отняли, как я за тебя, государя, в Тихвине в осаде сидел, и отдали княгине да княжне, а вины мне, холопу твоему не сказано, за что у меня то поместьецо отнято. А веснусь пожаловал ты, государь, велел нас холопей своих поместить на Вологде и на Белеозере, и мне, холопу твоему, за очи не дали, а я в те поры сидел в осаде в Тихвине, за тебя, государя, кровь проливал, а мою братью всех испоместили. А ныне я, холоп твой, выбредчи из осады, кровь проливаючи и муку терплючи за тебя, государя, и животов статков всех отбыв, и увечья векового достигши, волочусь меж двор и помираю голодною смертью, ждучи твоей царской милости, и головы приклонити негде; что у прежних государей было выслужено, и то ныне отнято, и на прожиток я, холоп твой, у тебя, государя, не выслужил, от семисот четьи ни пятидесят четьи, где я, холоп твой, приискав ни побью челом, и тут мне, холопу твоему, не дают и отдают мимо нас потому, государь, что мы люди безсемейные и бедные, окромя Бога и тебя, государя, не имеем ни помощника, ни заступника. Милосердый государь, царь и великий князь Михаил Федорович всея русии смилуйся, пожалуй, государь, меня, холопа своего за мою службишку и кровь, вели, государь, мне дати свое царское жалованье денежное и вели, государь, мне быти на своей царской службе, чем мне, холопу твоему, здесь, волочась меж двор, голодною и напрасною смертью умереть и я, ехав, с своею братьею там умру за тебя государя; а будет, государь, не велишь на своей царской службе быть, и ты, государь, пожалуй меня, холопа своего, за мою службишку и кровь и для моего увечья свое государево жалованье заслуженное мое, чем постричься, а за себя, государя, Бога молить. Царь, государь смилуйся, пожалуй!

Помета: «122 г. июля в 18 д. Бояре приговорили: дати в приказе 10 рублев да поместье дати или нет; а денег дать от денежной розделки и в нее послать, велть зачести».

(Москов. ст. столб. № 6, д. 1, л. 247).