142 года марта в 24 день, прислан к государю к Москве из Серпейска от Григорья Крекшина с языком да с выходцем черненин, сын боярский, Герасим Труфанов; а в роспросе Герасим Труфанов сказал, что, генваря в 7 день, пришли к Серпейску польские и литовские люди и немцы 2000 человек, а урядник у них пан Белковский, а пришли де литовские люди к Серпейску из-под Дорогобужа смоленскою дорогой и стояли под Серпейском неделю, и к городу приступали по три дня, н посад около города обожгли; и из-под Серпейска де литовские люди отошли и стали от Серпейска в 15 верстах, в селе Лосеве, и учали воевать серпейския, и мосальския, и брянския н мещевския места. А его де, Герасима, Григорий Крекшин из Серпейска отпустил в субботу, тому ныне, марта в 21 день, седьмой день, и ехал он на Колугу.

А выезжий поляк Воитех Чернавский в роспросе сказался шляхтич Новгородскаго повета; пришел под Смоленеск с отцом своим в прошломъ в 141-м, году и был под Смоленском в королевском обозе под хорунгою Желковскаго. А как де отца его под Смоленском убили, и он де служил пану Станиславу Желковскому; а из-под Смоленска пришел под Дорогобуж в Каменецкаго полку под немецкою хорунгою, тому недели с три; и как де Каменецкий из-под Дорогобужа отпустил под Серпееск пана Меленковскаго, а он-де, Воинко, был с ним же, и как Меленковский пришел под Серпееск, и он де, Воинко, перешел на государево имя в Серпееск. А вестей сказал: король-де и королевич стоят под Смоленском в старых таборех, а сколько с ними людей, того не ведает; а пехоту-де, гайдуков и немец, которые стояли под Смоленском, из-под Смоленска отпустил в Польшу для того, что с шведами мир выходит, а выйдет мир с шведами весною, а котораго числа, того не слыхал. А тому-де недели с три, король из-под Смоленска отпустил под Дорогобуж половника Каменецкаго, а с ним литовских людей с 2000, а и с похолки с 3000 человек, а велел король Каменецкому стоять под Дорогобужем четыре недели, покамест к нему король отпишет, куда велит ему идти; и пришед-де Каменецкий стоял под Дорогобужем три дня, от города в 7-ми верстах, и под Дорогобуж приходил одиножды, и по Каменецкому и по литовским людем с города стреляли из пушек, и Каменецкий де, прошед Дорогобуж, стал по Московской дороге, от города в 20 верстах, а прошед Дорогобуж, Каменецкий на другой день отпустил под Серпееск пана Мелковскаго, а с ним три хорунги литовских [589] людей, да две хорунги немец, да похолков и всяких сборных людей с 500 человек, а отпустил-де Каменецкий Мелковскаго под Серпееск для городоваго промыслу, потому что он, Мелковский, был в Серпейске урядником и он де приступныя места знает, да и для своих и конских кормов. А много ли Мелковскому в серпейских местех стоять, про то не слыхал. Да как-де Каменецкой пришел под Дорогобуж, и из Дорогобужа де воеводы Дорогобужскаго уезда крестьян с женами, и с детьми, и с животы, с лошадьми и с коровами из осады выпустили в бег, то он, Воин, видел сам; и полковник де Каменецкой тех мужиков всех роспустил по деревням, где кто жил, и приказывал накрепко: только кто тех мужиков учнет грабить, и тем быть казненым смертью. Да Воин же Чернавской сказал: как-де он был под Смоленском, в обозе шел (слышал?), что королю, отпустя Каменецкаго под Дорогобуж, идти со всеми людьми под Белую вскоре, а пошел ли король под Белую, того не слыхал. Наряд и зелье и свинец после отходу Михаила Шеина король велел из табора вывезти на поле и поставили от табора с версту, а в город в Смоленеск наряда не возили, а для чего не возили, того не ведает; а русские-де люди, которые остались под Смоленском, стоят в таборех, и король велел их кормить. А иных де вестей, сказал, никаких не ведает.

(Москов. ст. столб. № 101, лл. 102—108).