122 года марта в 20 день приехали из под Смоленска атаманы Федор Кочан, да Иван Фомин, да войсковой ясаул Василей Ломоной, да ясаулы же: Семен Лях, да Яков, да Тимофей Сергеев с отписками.

А вестей сказали, на Федорове де неделе в пятницу выходили из города из Смоленска литовские люди на печерскую гору на острожок, где стоить Савелий Языков, и был с ними бой, и их побили многих и языки поимали, а острожку шкоты никоторыя не учинили, а говорят де языки, что у смоленских сиделцов Шутцкой просил сроку до Велика дни, а на Велик день не будет выручки, и они хотят идти из Смоленска вон, потому что запасов у них мало.

А немецкие люди на бой выходили с литовскими людми вместе, и розни у них ныне нет.

А от короля де из Полши к Шутцкому вести не бывало, потому что кругом Смоленска везде стоят государевы люди, пройти в Смоленск и из Смоленска отнюдь нелзя никоторыми делы.

А государевы люди ездят за рубеж верст но двести, за Оршу верст с тридцать, и под Сурожек, и под Витебск и подо Мстиславль.

А митрополита Филарета и про князя Василья Голицына сказывают, что им ныне в Полше от короля и честь великая, а где они, в котором городе, того не упомнят.

А государевы де люди стоят около Смоленска князь Дмитрей Мамстрюкович с товарищи стоит в остроге на Духовской горе от города верстах в двух.

А они стояли во острожке на Печерской горе в садех с Савельем с Языковым; из города из наряду до того острожку доходит.

(Москов. ст. столб. № 4, д. 4, лл. 172—173).