Калужские воеводы, Федор Куракин и Федор Волконский, в отписке, полученной в Розряде 25 декабря, доносили: «велено нам для твоей государевы службы роздати в Колуге розных городов дворяном и детем боярским и всяким служилым людем твое государево денежное жалованье; и дворяне и дети боярские розных городов многие твоего государева жалованья не емлют и в твоей государеве службе нам отказывают, что им твоей государевы службы служить за разорением не мочно: как они были на твоей государеве службе под Смоленском, и в то де время без них поместья их и вотчины разорили татаровя, и жен их и детей, и людей и крестьян с женами и с детьми в полон без остатку поимали и твоим [556] де им государевым жалованьем подняться нечем. И про то их разоренье мы, против их сказки, допрашивали окладчиков, и окладчики нам про их разорение сказывали тоже, что и они нам сказывали; а иные дворяне и дети боярские сказываются стары и увечны, от службы отбыли и с твою де их государеву службу не будет».

Помета: «Бояре приговорили: отписати к Куракину и к Волконскому, велеть дворяном и детем боярским сказати, чтоб они, дворяне и дети боярские, видя ныне свою братию под Смоленском от литовских людей во утеснении, и они б, дворяне и дети боярские, памятуя Бога и истинную нашу христианскую веру и государево крестное целованье, государево жалованье имали и на государеву службу для вспоможенья и свобожденья своей братьи однолично шли на государеву службу под Смоленеск. А будет которые дворяне и дети боярские, не памятуя истинныя нашей православныя христианския веры и государева крестнаго целованья и не жалея по своей братьи, которые ныне стоят на государеве службе под Смоленском, и те за такия свои дела чужды будут милости Божией и нашей православныя христианския веры, и государю и всему московскому государству будут изменники, из списков будут выкинуты и в дворянех и в детех боярских им не быти».

От царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа русии в Колугу стольнику нашему и воеводам, князю Федору Семеновичу Куракину да князю Федору Федоровичу Волконскому, да дьяку нашему Семену Дохтурову. Писали есте к нам, что дворяне и дети боярские розных городов для нынешния службы многие нашего жалованья не емлют и в нашей службе вам отказывают, что им за разореньем нашей службы служить не мочно, поместья де их и вотчины разорили татаровя, и жен их, и детей, и людей и крестьян поимали, и окладчики про их разоренье вам сказывали тоже; а иные дети боярские сказываются стары и увечны, от службы отбыли, и с нашу де их службу не будет, и нам бы о том велети указ учинить. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б дворяном и детем боярским, которые нашего жалованья для нынешния службы не емлют, сказали: самим им ведомо, что литовской король Владислав и польские и литовские люди хотят церкви Божии разорить и святую нашу истинную православную крестьянскую веру превратить в свою в проклятую в папежскую веру, и православных крестьян побить, а достальных в ту же свою еретическую папежскую веру привести; а их же братья, дворяне и дети боярские, помня Бога и православную нашу крестьянскую веру и наше крестное целованье, забыв свои скорби и татарскую войну и разоренье, ныне на нашей службе под Смоленском живут без съездно и против польскаго короля и польских и литовских людей честно бьются, не щадя голов своих, и свободы себе ожидают. И они б, дворяне и дети боярские, памятуя Бога и истинную православную нашу крестьянскую веру, и наше крестное целованье и свою природу, и видя свою братью на нашей службе под Смоленском от литовских людей в утесненьи, шли бы на нашу службу, не мешкая, и наше денежное жалованье для службы имали. А которые из них дворяне и дети боярские, забыв Бога и православную крестьянскую веру и наше крестноецелованье и, не жалея своей братии, которые ныне под Смоленском, на нашу службу с вами не пойдут и своей братьи, которые под Смоленском, помочи чинить не станут, и они за такия свои дела чужи будут нашея православныя христианския веры, и нам и всему московскому государству будут изменники, и вперед они в нашей службе во дворянех и в детех боярских в спискех не будут. А сказали бы есте тот наш указ при всех дворянех и детех боярских, которым быть с вами на нашей службе. А кто из дворян и детей боярских наше денежное жалованье для службы возьмет, и которые за нынешним нашим указом на нашей службе быть не похотят и денежнаго жалованья не возьмут, и вы б о том к нам отписали и имена тех огурщиков прислали, и мы им за их ослушанье велим указ учинить. А которые дворяне и дети боярские сказываются стары и больны и бьют челом, чтоб их для старости и увечья от службы отставить, и вы б тем сказали: как они в 139 г. были у розбору, и они в те поры старости и увечья не сказывали и наше денежное жалованье имали и на нашей службе были, а после розбору не во многия лета состариться им было неколи; и они б и ныне наше денежное жалованье взяли и на нашу службу для высвобождения своей братьи шли. А которые ранены и от ран излечились, и вы б и тем на нашей службе с собою быть велели и наше денежное жалованье им для службы велели дати по нашему указу. Писан на Москве, лета 7142-го, декабря в 28 д.

(Москов. ст. столб. № 104, лл. 14 — 20).