Боярин и воевода М. Б. Шеин с товарищами в отписке, полученной в Розряде 16 февраля доносили: «Февраля в 6-й день, на твое государево... имя перекинулся из города из Смоленска гайдук Войтех Сливенский, а в роспросе нам сказал: был де он в роте у Якуба Генкина, а в Смоленску де ныне сидит подвоеводье, князь Самойло Соколинский, а против де шанцев, где стоят твои государевы пешие люди, от Аврамьевских ворот к Еленским воротам по загородью копают слухи. И мы того гайдука Войтеха Сливенскаго послали к тебе, государю, с рязанцом с Кузьмою Козловым.»

А на Москве смоленской выходец Войтех Сливенский в роспросе сказался русской человек; отец де его был белянин, сын боярской, Петр, прозвище Безсон, Зайцев, а взяли де в полон отца его и мать и его литовские люди на Белой, как стоял король под Смоленском, и свезли в Литву, а в Литве отец его жил в Брезском повете у пана у Миколая Пронсковича. И потому де ныне лет с 7-м, отец его и мать в Литве померли, а он после отца своего остался мал и служил у того же пана Миколая Пронсковича, а ныне пришел в Смоленеск с Захарьяшем Заруцким. И февраля в 6-й день, ныне тому 10-й день, стоял он на городе на стороже и в ночи, за два часа до света, спустился с города по веревке и прибежал к немецкому полковнику, к Якову Шарлу, и полковник де его послал в острог к боярину, к Михаилу Борисовичу Шеину с товарищи.

А вестей сказал: в Смоленску де ныне сидит подвоеводье, князь Самойло Соколинский, а людей с ним гусар конных 150 ч., а всего де в Смоленску конных и пеших литовских и немецких и русских всяких людей и с пахолки с пол-3000.

А по городу де они стоят большие люди: у пролому, против королевских табор, по 700 ч. [460] лучших людей, да у того же де пролому поставлен наряд, больших и малых 30 пушек, а от пролому по всему городу стоят от башни до башни по стене меж башен по 2 ч., а в башнях де стоят пушки и поделаны в башнях избы деревянныя, а в них живут пушкари, а порох и ядра и всякие пушечные запасы стоят в тех же башнях; да литовские же де люди выкопали из города и за городом, около города, слухи для подкопу против того места, где стоят государевы пешие русские и немецкие солдаты; а подошевный де бой по всему городу заделали, а в середнем бою людей и наряду и сторожи нет.

А сколько в Смоленску всяких хлебных запасов, того не ведает; а купят де в Смоленску бочку ржи по 40 алтын, а соли пуд купят в 30 алтын.

А конскаго корму в Смоленску, сена и соломы, отнюдь ничего нет, лошади все померли, осталось всего полтораста лошадей, и тех кормят хлебом печеным да дробинами; да и дров де в городе нет же, жгут с изб верхи и лишние хоромы, избы и клети жгут.

Да Войтех же сказал: до Крещенья за три дня из Смоленска князь Самойло Соколинской послал к Радивилу и к Госевскому смольянина, русскаго посадскаго мужика, с листом для того, чтоб ему в осаде помочь учинили, сам бы пришел, или б людей прислал; и как де тот мужик с листом из города пошел, и с тех мест и по ся место к ним в город весть не бывала, тот мужик до Радивила и до Госевскаго с листом дошел-ли, или его на дороге государевы люди взяли, а от Радивила де и от Госевскаго к ним в Смоленеск никто не бывал.

Да на Богоявленьев день была де у них вылазка из города для языков, и на той де вылазке взяли они на бою сына боярскаго, котораго города и как его зовут, того не ведает, а сказывается де тот сын боярской Киселев; и того де сына боярскаго пытали, и тот де сын боярской с пытки сказал, что Госевской стоит в селе Красном, от Смоленска 40 верст.

Да в Смоленску же де многие люди помирают от воды, что вода в колодезех нездорова, а за город Соколинской для воды никаких людей не выпускает, боится измены. Всего из города не засыпаны двое ворота: Молоховския да на Днепр водяныя ворота, и многие де литовские люди говорят меж себя, чтоб сдаться; и их де крепит князь Самойло Соколинской и город держит замкнут, а ключи держит у себя, а из города никаких людей не выпускает, боится измены. Да князь Самойла же де Соколинский повесил гайдуков трех человек, которые хотели перейти на государево имя.

А опричь де того сына боярскаго, что они взяли на вылазке на Богоявленьев день, про Радивила и про Госевскаго и о прибыльных людех ничего они в городе не ведают.

А иных де он никаких вестей не ведает и не слыхал.

(Москов. ст. столб. № 85, лл. 209—214).