Калужский воевода Богдан Нагово в отписке, полученной в Розряде 29 ноября, доносил: «ноября в 22 день приехал ко мне из-под Рославля от сотен голова, Тарушанин, Данила Васильев сын Елагин, а сказал мне в роспросе: пришли де они под Рославль ноября в 14 день и после де побою, как они побили литовских людей под Рославлем, стали на посаде, около города, по слободам и учали литовским людем, приходя под город, говорить, [422] чтоб они город Рославль вам, государем, сдали, а сами б шли в Польшу и в Литву, с женами и с детьми и со все животы, а вы, государи, их пожалуете, побити их не велите, также как Серпейскаго капитана с литовскими людьми, и проводить их велите до литовскаго рубежа; а которые литовские люди похотят на ваше государево имя, и тех литовских людей вы, государи, пожалуете своим государевым жалованьем. И к ним де выходили говорить Рословской наместник, Николай Веселовский, да писарь Иван Зубок, и они де с головами ничего о том не договорилися; и они де, головы, над Рославлем учали промышлять тое ночи, и которые ближние хоромы у города почали ломать и тот хоромной лес почали метать в ров, чтоб им наметать ров тем лесом, а в другом месте против ворот к мосту почали примет делать, чтоб мост зажечь и город взять. И в ту де ночь они, головы, с ратными людьми ров наметали и к мосту примет сделали, и голова Иван Тарбеев с охочими людьми во рву сел и изо рва многих литовских людей на городе побили; и литовские де люди с города учали у них, голов, просить сроку до света, чтоб у ваших государевых людей стрельба уняти, и головы де дали им сроку и стрелять к городу не велели. И ноября в 15 день из города литовские люди учали у них, голов, просить литовских людей, которых они поимали на побое, ноября в 14 числе, пана Смольскаго да Рословца, сына боярскаго, Семена Рыкова и иных панов, и они де, головы, того пана Смольскаго с товарищи, а с ним сто четырнадцать человек, под город привели и их объявили, и те де литовские люди в Рословле почали быть ужасны и почали у голов просить сроку на сутки, ноября по 16 число, и они де, головы, сроку им не дали, а пришли на то, что город взять и примет зажечь. И те де литовские люди почали с ними догавариваться, чтоб увериться крестным целованьем, а целовать бы крест на том, чтоб их из Рословля отпустить в Литву, с женами и с детьми, и проводить их до рубежа, а им, литовским людем, город Рословль отдати вам, государем, с снарядом, и с пороховою и свинцовою казною и с хлебными запасы. И голова Григорий Давыдов на том крест целовал, и литовские де люди учали сроку просить на одну ночь, чтоб им росписаться, которые похотят на ваше государево имя, и которые похотят в Польшу и в Литву, ноября до 16 числа, и головы де в том им сроку дали. И ноября де в 16 день Рословской наместник, Николай Веселовский, да писарь Иван Зубок, вышед из города на мост с литовскими людьми, и знамена, и барабаны и литавры вынесли и город отворили и подали роспись, которые литовские люди похотели на ваше государево имя, мещан с четыреста человек, с женами и с детьми, а в Польшу и в Литву почали проситься литовских людей четыреста человек, и всех литовских людей в Рословле сидело восемьсот человек. И головы тех литовских людей, которые похотели в Польшу и в Литву, поставили за городом в слободе и для береженья у них поставили голов с сотнями. И милостию Божиею... голова Григорий Давыдов с своею сотнею в город вшел, а с ним дворяне и дети боярские Мещане; а в Рославле де литовских людей дворов поставлено с триста, а в посаде и в слободах дворов с тысячу. И я к вам, государем, с сеунчем послал голову, Тарушанина, Данила Васильева сына Елагина. Да они же, головы, которые литовские люди похотели в Польшу и в Литву, привели к крестному целованью на том, что им с вашими государевыми ратными людьми нигде не битися, а жити им по своим местом, где кто жил, и в Польшу и в Литву их отпустили, а проводить их послали голов, Лихвинцов, Андрея да Михаила Зыбиных с сотнями до рубежа. А которые де литовские люди на ваше государево имя переехали, и те де им, головам, литовские люди говорили, чтоб они в Рославле укрепя осаду, шли под иные ваши государевы северские городы, или под литовские городы, под Кричев с товарищи, войною, потому что литовские люди ныне не образумилися и от ваших государевых людей ужасны; а се де меж ими рознь, и черкасы де ныне у них многие на сойме. И яз, по вашему государеву указу, стою ныне в Серпейске и без вашего государева указа из Серпейска... иные ваши государевы северские и литовские городы вскоре, укрепя осаду; и каких, государи, людей оставить в осаде? а пеших людей со мною всего колужских стрельцов указано быть триста человек и из тех оставлено в городе в Серпейску пятьдесят человек, а со мною осталось человек с двести, а пятьдесят человек розбежались. И о том о всем велите мне свой государев указ учинить, чтоб за пешими осадныму людьми вашему государеву делу над городы северскими и литовскими мотчанья не [423] было; а изо Брянска де и из Севска воеводы под ваши государевы северские города по се число не бывали».

(Москов. ст. столб. № 79, лл. 413—422).