Государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея русии холоп твой Федка Плещеев челом бьет. Генваря, государь, в 22 день посыланы были от меня холопа твоево для языков по ноугороцкой дороге Ивановы станицы Микулина казаки Марко Иванов, Степанко Федоров, Иванко Иванов, Мишка Власов, Степанко Нестеров с товарищи и привели, государь, ко мне языков четырех человек: немчина да трех человек черкас Халаимовы роты, а в распросе, государь, сказал тот немчин и черкасы: взяли де их от Новагорода за тридцать верст, и я холоп твой те языки послал к тебе ко государю Бежецково Верху с Любимом с Окуловым да Обонежские пятины с Микифором Качаловым да с Углечанином с Юрьем Грозновым, да с подьячим с Васильем Сытиным Февраля во 2 день, а которые, государь, языки прежних приводов сидят на Тихвине в тюрьме, и тех, государь, языков не послал к тебе ко государю за подводами, что подвод взять негде, и они сидят в тюрьме, помирают с голоду и с нужи.

122 года Февраля 19 писал к государю с Тихвины воевода Федор Плещеев и прислал языков Бежецково Верху с Любимом Окуловым с товарищи четырех человек Халаимовы роты поляков Осташа Броцкова, Михаила Ростопчу, Федку Маркова, да немчина звецерские земли Якова Офмана, а взяли де их от Новагорода за 30 верст.

А на Москве в Розряде поляк Осташ Броцкой в роспросе сказал, пришли де они с Халаимовым в Новгород к Якову Пунтусову другой год, было у него в роте сто коней, а ныне их осталось только на 60 конех, а достальные побиты, и ныне де они пошли были из Новагорода для кормов и их поимали.

А вестей сказал: Яков де Пунтусов ныне в Новегороде, а с ним де и конных и пеших немец и с теми, которые в посылках, 3000 челов., а что у Якова Пунтусова и у немецких людей мысль, того он не ведает, и кто в Новегороде у руских людей воевода, того он не ведает же и ротмистра у Холаима никаких вестей не слыхал же, ездил все в уезд для кормов. А черкасы Сидоркова полку, которые были под Тихвиною, ныне лежат около Обонеги, а сказывают их с 1000 чел., и в уездах де в загонах многих побивают черкас.

А с Яковом Пунтусовым ссылка у них была ль, или нет, про то он не ведает и не слыхал, и при нем от короля из Польши к Якову посол не бывал.

А Федка Марков сказал: с Яковом Пунтусовым в Новегороде и в розъезде немец конных и пеших всех и с теми, что в розъезде, с 3000 человек, а ждет де Яков к Нову городу приходу государевых Московских людей и сделал крепости около Каменова города Земляной город, да околь Землянова города острог; а слышал де он от немец, как государевы люди придут под Новгород, и им де сидеть в осаде, а какое у них умышленье, того не слыхал; а прибылных де людей к Якову ниоткуда не бывало, а их де с Холаимом пришло тому два года коней с 300, а ныне их осталось всего коней с 60, а те все побиты в посылках под Новымъгородом, а иные под Иваном городом. А иных никаких вестей не ведает. [86]

А черкасы, которые были под Тихвиною, Сидоркова полку сказывают ныне стоят в Обонеге, а с Яковом Пунтусовым ссылка у них была ль, или нет, про то он не ведает и не слыхал и при нем от короля из Польши к Якову посол не бывал.

А Михалко Ростопча в роспросе сказал: был он в роте у Холаима, а Холаим ныне у Якова Пунтусова в великом Новетороде, а с ним в роте шестьдесят человек, а в великий Новегород Холаим пришел с ротою тому ныне другой год, да с ним же были две роты Яницкого да Шпиколовского, и те две роты пошли в Полшу, тому с год, а с Яковом де ныне в Новегороде и в посылках немецких людей толко тысячи с три, а русских людей немного, и из Новагорода послал их для корму, и как они будут от Новагорода верстах в тридцати, и тут их поимали русские люди в полон, а ротмистр де их, говорит, Холаим; толко придут государевы люди под Новгород а посацкие люди похотят посад сдать, и ему посад жечь и людей побивать; а околу Каменева города острог ставят и Земляной город поделывают, а прибыльные немецкие люди будут ли с ним, или нет, того он не ведает.

А Сидоркова деи полку черкасы стоят ныне в Обонеге, а сказывают их с 1000 чел., а с Пунтусовым ссылка у них была ль, или нет, про то не слыхал.

А из Полши от короля и от Литовских людей при нем посол никто не был, и о ссылке у немецких людей с Литовскими людьми ничего не ведает и не слыхал.

(Москов. ст. столб. № 4, д. 4, лл. 146—150).