Мценский воевода Иван Вельяминов в отписке, полученной в Розряде 10 августа, доносил: «августа в 5 день писали ко мне во Мценеск с Ливен воеводы Дмитрий Колтовской, Алексей Самарин, августа де в 4 день прошли татарове в Русь многие люди, мимо Ливен, в Кирпичный брод, и сами де вестовщики видели татар, как они лезли через Сосну в Кирпичный брод многие люди; и того же числа прибежал ко мне из Новосильскаго уезда новосилец, сын боярский, Иван Папонов, от города от Новосиля верст с пять, а сказал мне, что пришли де под город под Новосиль татарове многие люди и пошли де по обе стороны Новосиля в мценския и в новоснльския места. И я послал по тем вестям подъезд, Белевцов детей боярских, Богдана Кисленскаго с товарищи, четырех человек по Тульской дороге на Муравской шлях, а Болхович детей боярских, Петра Шамордина с товарищи, четырех человек послал в Новосиль и велел им, розведав подлинных вестей, сакмы розъездить, в которыя места татарове пошли. А я, прося у Бога милости, собрався с ратными людьми, пошел в поход в новосильския места, а перед собою послал голов с сотнями, Новосильцев Ермолая Анненкова да Петра Глотова, а с ними Новосильцов и Чернян детей боярских. И учинилась мне от голов весть, что татарове стоят суволою с кошем в Новосильском уезде в деревне под Высокой; а я с ратными людьми стал в великой крепости и, укрепя людей, послал к головам подъезд, чтоб они с татары бились, а на Божью помощь и на твоих государевых людей были надежны, что я иду сам за ними. И послал я голов: Белевца Андрея Страхова, а с ним Белевцов [370] детей боярских, да Мецнянина Ерему Переверзева, а с ним Белевских Бобриковских казаков, пятидесятника Савина Олтунина, с ним казаков с огненным боем, да Мецнянина Епифана Лыкова, а с ним Мецнян детей боярских. И августа в 6 день, Божиею милостию и твоим государя... счастьем и великаго государя... патриарха... прошеньем к Богу, многих татар побили и языки многие поимали, и полона Новосильскаго и Мценскаго уезда отбили две тысячи семьсот человек. И я с бою велел голов отвесть, для того что пришли татарове многие люди, и головы ко мне пришли, языков и полон привели; а татарове стали многие люди прибывать, и я отшел во Мценеск отводом, ни одного человека не уронил, и, пришед во Мценеск, языков — татар роспрашивал: кто вы, крымцы ль? нагайцы ль? и кто с вами царь ли? царевич? и кто мурз? И языки в роспросе сказали: царь и царевич в Крыму, а пришли де тут два мурзы: Салмаша, Кантемиров брат, другой—Девлет-Казый мурза, а с ними де татар языки многие сказали: пятнадцать тысяч, а Шебай, татарин, сказал: двенадцать тысяч, а сколько де им, мурзам, воевать, и мы де того не ведаем. А стоят те татарове меж Новосиля и Мценска, по обе стороны Зуши реки. А пишу к тебе, государю, вскоре в одной отписке, потому что татарове оба пол Мценска, проехать и провезти языков не уметь, а бой безпрестанно у города и воюют многия места. А языков взяли двадцать восмь человек живых, да восмь голов татарских привезли, да побитых на смерть тридцать человек; а как пришли к головам татарове многие люди, и я из тех языков выбрал лучших семь человек татар, а тех велел побить, потому что многие переранены на смерть. И я с тою службою послал к тебе, государю, с сеунчем голову Андрея Страхова».

Распросныя речи сеунщика. «А на Москве Мценский сеунщик, Белевец сын боярский, Андрей Страхов в роспросе сказал: августа в 5 день, в неделю, прибежали во Мценеск вестовщики из Новосиля, Мецняне дети боярские, и сказывали воеводе Ивану Вельяминову, что пришли от Ливен татарове в новосильския места по обе стороны реки Зуши и учали воевать и полон имати. И по тем вестям того же дня, в неделю на вечер, Иван Вельяминов вышел за город со всеми людьми и стал, утаясь, от города в пяти верстах, в Иванове деревне Рагозина, да послал от себя подъезд Белевцов детей боярских по Чернской дороге на Муравской шлях, а Болхович— по Новосильской дороге по реке по Зуше; и как де те подъещики, Болховичи дети боярские, будут на реке на Черни, и татарове за теми подъещики учали гонять, и те подъещики от татар отошли здорово. И того же часу Иван Вельяминов послал в новосильския места голов с сотнями, с Белевцы—его, Андрея, а с Мецняны, и с Болховичи и с Белевскими казаки иных голов, а сам остался в Иванове деревне Рагозина. И сошли они татар на Преображеньев день, в понедельник, августа в 6 день в третьем часу дня в Новосильском уезде за деревнею за Высокою на поле и с татары был бой; и, Божиею милостию и государевым счастьем, татар побили и языков поимали, а взяли живых двадцать восемь человек, да полону отбили Мценскаго и Новосильскаго две тысячи семьсот человек и привели во Мценеск. А по смете тех татар было с тысячу человек, и с того боя татарове пошли к Новосилю, по обе стороны реки Зуши, и к Ливнам, а они, головы, с того боя и с полоном отошли здорово. Да в понедельник же на вечер приходили татарове от Черни, от Мценска за 5 верст, на речку на Чернь и с теми татары Мценским людем бой был же, а живых никого не взяли, и, бився, татарове пошли к Черни, а Мценские ратные люди пришли во Мценеск; а что у тех татар полон был ли, того он не ведает. И августа в 7 день, во вторник, Иван Вельяминов послал его с сеунчем к государю к Москве, а с языки хотел послать, как татарския вести поминуются. А Мецняне, которым указано быть в Калуге, в те поры были во Мценску, а в поход с ними не ходили, что готовились в Калугу, да и ныне во Мценску;, а в посылке с головами были Мецняне с меньших статей из розных городов, которым указано быть с Иваном Вельяминовым».

Помета на отписке: «140 г. августа в 10 день. Государь и святейший государь патриарх, сей отписки слушав, указали: отписать к воеводе с похвалою и ратным людем; а которые языки, и ему прислать тотчас, не мешкав, будет мочно провести. А по нашему указу посланы к вам... многие люди, и вы б, прося у Бога милости, и впредь нашим делом промышляли, сколько вам милосердый Бог помочи подаст».

Государева грамота в Мценске воеводе Ивану Матвеевичу Вельяминову с похвалою за службу [371] послана 11 августа 1632 года. А воеводам иных городов посланы государевы грамоты таковы:

От царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа русии на Дедилов воеводе нашему Максиму Петровичу Крюкову. Августа в 10 день писал к нам из Мценска воевода Иван Вельяминов, что августа же в 6 день приходили татарове для войны во мценския да в новосильския места многими людьми и он, Иван, посылал против тех татар голов с сотнями, и головам и нашим ратным людем с теми татары был бой и, Божиею милостию и нашим царским счастьем, на бою татар побили, и языки поимали и полон у татар многой отбили; а в роспросе языки татарове говорили, что пришли в Русь крымские татарове, а мурзы у них Салмаш, Кантемиров брат, да Девлет-Казый мурза, и, воевав де татаром мценския и новосильския места, идти в дедиловския и в тульския места войною. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты бы жил с великим береженьем, неоплошно, на вести по городом, и станицы и подъезды по дорогам посылал частые и вестей про татар велел проведывать всякими обычаи накрепко; да будет почаешь татарскаго прихода больших людей на дедиловския или в тульския места, и ты бы тотчас, смотря по вестям, из уезда уездных всяких людей велел выслати в город с женами и с детьми и со всеми животы, чтобы их татарове в уезде не повоевали и в полон не поимали. Да где татарове в войне объявятся, и ты бы, сослався с воеводы нашими на Тулу и на Крапивну, и над теми татарами, прося у Бога милости, нашим делом промышляли с великим раденьем, сколько милосердый Бог помочи подаст, чтоб над татары поиск учинити, и воевать не дати и языков добыти, а себя и людей уберечь. Да что у тебя про татар каких вестей, или что ваш над татары промысл будет, и ты бы о том к нам отписал».

Таковы же грамоты посланы: на Тулу, на Крапивну, в Одоев, на Чернь, во Мценск, в Белев, в Болхов, в Карачев, в Кромы, в Курск, на Ливны, в Новосиль, на Елец, на Воронеж, на Епифань, на Веневу, в Донков, в Ряжск, в Пронск, Михаилов, Переславль-Рязанский, в Шацк.

Распросныя речи татар, присланных в Москву из Мценска. А на Москве языки татары роспрашиваны порознь. Язык — татарин Темрик Выбердеев в роспросе сказался крымский черный татарин. Сей де весны говорили в Крыму про Шен-Гирея, что он пришел из Кизылбаш и живет в Казыеве улусе у князя Касая, и царю де идти в Казыев улус на Шен-Гирея через черкасы, а мурзам де идти впрямь в Казыев улус, а которым мурзам идти, того было неведомо. И тому де ныне месяца с пол-два учал калга государевых послов грабить и лошади отнимать, и царь де с калгою побранился, что он с государем живет в совете и в дружбе, а он государевых послов грабит, и за то калгу убили, а братья его меньшая розбежались, а побежали де в Царьгород; и как в Крыму учинилась смута, и после того, тому ныне месяц, пошли из Крыма мурзы: Салмаша-мурза, княжь Сулешев сын, да Маметца мурза, княжь Алеев сын, Мансуровы, а Кантемиру де мурзе те мурзы племянники, и сказали де татаром, что они пошли на Шен-Гирея в Казыев улус, а сбор де у них будет на Молочных водах. И собралось их всех татар на Молочных водах тысяч с десять, или будет с двенадцать, и с Молочных вод пошли на Русь войною, а ведает ли царь про тех мурз, что пошли на Русь, того не ведает; и шли в Русь, не займуя городов, и как, перелезши Быструю Сосну и ночевав, они пошли в розгон по розным местам, а мурзы де в те поры остались у Сосны, а пошли после их, и воевали они новосильския и мценския места по сю сторону реки Зуши, а было де их в той войне человек с четыреста; и как их государевы люди побили, и который де у них полон был, и тот отбили, а иной де полон татарове увели. А были де с мурзами все крымские люди, а Азовцов и Казыева улуса с мурзами никого татар не бывало; а где ныне мурзы, и в которых местех, и много ль их войны будет и отворотные де люди от них в войну будут ли, того не ведает.

А вестей сказал, что сего лета ходил Кантемир-мурза с братьею, и с детьми и с племянники в Литву воевати двожды, а с ним были его и крымские люди; а сколько с ними людей в войне были и которые литовские города воевали, того не ведает, а пришел де Кантемир из Литвы, как они пошли на Русь. А про государевых послов сказал, что они в Крыму живы, а вскоре ль им отпуск будет, и как царь на розмену пошлет, и ныне де с Литвою у крымскаго царя ссылка о чем [372] есть ли, или из Литвы в Крым присылка о чем была ль, того ничего не ведает. А ныне де царь в Крыму в Бакчисарае, а калгою де ныне в Крыму Мамет-Гирей, Саламат-Гиреев сын, а нарадын нынешняго царя Джанби-Гиреев сын Мубарек-Гирей, царевич.

Языки же, крымские же татарове: Шибанко Байчурин, Курманалейко Бакаев, Тогузак Теребердеев, Маагмет Байчурин, Асан Девлет-Казыев в роспросе говорили против Темрика Выбердеева роспросныхъ речей: пошли они из Крыму, что сказали им: царь и мурзы идут в Казыев улус на Шен-Гирея, и они, покиня жнитву, пошли с мурзами и как узнали, что мурзы на Русь пошли, и многие де татарове поворотились назад, и войны де большия от них не будет пойдут вскоре назад в Крым, что лошади под ними худы; а Нагайских татар и Азовцов с ними в войне не были, одни были крымские татарове. И из них Шибанко Байчурин вестей сказал, что сей зимы ходил в войну в Литву царевич Мубарек-Гирей, что ныне нарадыном, а он, Шибанко, был же с ним, и в Литве де взяли городок, а как именем — того не ведает, и взяли в том городке всяких людей с двести человек, а у Литвы де в те поры был сбор у Белой церкви, только приходу на литовских людей не было, а литовские люди на них не приходили. Да тому года с три в походе взят в Литву крымской татарин и, тому месяца с два, приехал из Литвы в Крым литвин и того татарина с собою привез, а с чем тот литвин приехал, того не ведает. И больше того от крымских татар войны в Руси не будет, пошли назад в Крым. Да Шибанко же говорил: слышал он в розговоре от приезжих людей, которые из Царягорода приезжают в Крым, что в Царегороде яныченя убили визирей трех человек, что им жалованья не дают, да и на царя де приходили шумом, а для чего на царя приходили, того не слыхали; и ныне во Царегороде по прежнему утишилось и старый царь жив.

А больше того иных никаких вестей, сказали, не ведают.

И августа в 12 день государь, царь и великий князь Михаил Федорович всеа русии, сех татарских роспросных речей слушав, указал: татар у пытки роспросить, а к пытке указал государь ехать боярину, князю Борису Михайловичу Лыкову, да окольничему, князю Григорью Константиновичу Волконскому, да дьяку Михаилу Данилову.

И августа в 13 день боярин, князь Борис Михайлович Лыков, да окольничий, князь Григорий Константинович Волконский, да дьяк Михаил Данилов к пытке ездили и у пытки татар роспрашивали и пытать велели накрепко: как мурзы, Салмаш да Маметца Мансуровы, пошли из Крыма в войну на Русь и про поход их царь ведает ли, или они пошли на Русь по цареву веленью и для чего через мирное постановленье, или про поход их на Русь царь не ведал, и будет не ведал — ворочать их посылал ли, и где ныне государевы посланники, которые посланы в Крым, и розмена будет ли, и из Литвы у крымскаго царя послы были ль, и будет были—сколь давно и о чем были, и как они на Молочных водах собрався пошли в войну на Русь — и одною ль дорогою шли, и много ль мурзам в войне на Руси быть, и иных крымских прибыльных людей на Русь в войну и от тех мурз отворотных людей не чаять ли?

И язык — татарин Темрик в роспросе у пытки и пытан накрепко говорил прежния свои речи, что и в роспросе сказывал; да сверх прежних своих речей прибавил: как де мурзы в Крыму в войну татар сбирали, и они де говорили, что одной половине крымским татаром идти в Белгород к Кантемир-мурзе, а из Белгорода с Кантемир-мурзою идти в войну в Литву, и по их походе на Русь из Белагорода крымские люди в войну в Литву не пошли, а другая де половина крымских татар пошли из Крыма с Салмаш да с Маметцею мурзами, а говорили мурзы, что им идти в войну в Нагай в Казыев улус на Шен-Гирея, и как де на Молочных водах татарове собрались, и мурзы де пошли в войну на Русь, а по цареву ль веленью—того не ведает. А в Перекоп де к мурзам присылал царь Капычея, чтоб они воротились назад, и мурзы де отказали, что они в войну идут в Казыев улус; и с Молочных де вод мурзы шли на Русь одною дорогою, Муравским шляхом, не займуя городов и, не доходя Ливен, перелезли Сосну и с Сосны пошло их наперед в войну четыреста человек и воевали мценския и новосильския места, а мурзы де после их похода остались на Сосне. А много ль мурзам на Руси в войне быть, и которыя места воевать и прибыльные люди из Крыма за ними будут ли, того не ведает. А как де татарове шли в войну на Русь, и многие де промеж себя говорили, чтоб им в Руси быть в войне недолго и, [373] добывся полону, хотели идти назад вскоре, потому что крымской де царь с государем в миру и чает де он того, что мурзы пошли назад.

Про государевых посланников, которые в Крыму, слышал он: как де их калга переграбил, и царь де посланников с Яшлова велел перевести в жидовской городок и были в жидовском городке до тех мест, покаместа убили калгу, а как де калгу убили, и царь де посланников из жидовскаго городка велел выпустить и ныне де послы живут в Яшлове по прежнему.

Гонцы, которые с Москвы посланы в Крым, приехали в Крым перед их походом на Русь за день. А розмена будет ли и скоро ль будет, того не ведает. Литовские послы в Крыму были ль и о чем были, того не ведает.

Язык же, татарин Шибанко, у пытки и пытан накрепко говорил прежния же свои речи, что и в роспросе сказывал; да сверх прежних речей прибавил: тому де месяца с два, приехал в Казлев рекою Днестром в судне из Литвы литвин, да с ним крымский татарин, который был взят в полон тому года с три, а привез де тот литвин к крымскому царю грамоты, а говорят де, что тот литвин прислан из Литвы к царю о мире, а они де, после того литвина приезда в Крым, пошли на Русь в войну месяц спустя, а большие литовские послы в Крым будут ли, про то не ведает.

Языки же, крымские татарове, Курманалейко Бакаев, Тогузак Теребердеев, Маагмет Байчурин, Асан Девлет-Казыев в роспросе и пытаны говорили против Темриковых и Шибанковых роспросных речей.

А про иныя никакия вести, сказали, ничего не знают».

Помета: «Государю чтено».

(Москов. ст. столб. № 75, лл. 394—306 и 337—349).