Мосальский воевода Иван Бутурлин в отписке, полученной в Розряде 22 декабря 1631 г., доносил: «пришли ко мне в съезжую избу московские казаки Якимка Гаврилов да Давыдка Иванов, а говорили мне: будет де государь, царь и великий князь Михаил Федорович всеа русии и великий государь, святейший патриарх, Филарет Никитич Московский и всеа русии велят нас послать в Смоленеск и в литовские городы: в Мстиславль, в Дубровну, в Оршу, в Кричев, в Могилев, или где государи в которые польские и в литовские городы нам укажут быть, а что де будет на сейме у польских и у литовских сонатырей, и в польских и в литовских городех вестей, и то де все будет государем вестно; а у меня, у Якимка, отец, и жена и дети на Москве же, а бывали де мы сидельцы Смоленские стрельцы, и ныне де у нас дядья и братья в гайдуках в Смоленске. И я без вашего государева указа послать Якимка да Давыдка в литовские города не смею».

Помета: «140 г. декабря в 22 день, государь и святейший государь патриарх, сей отписки слушав, указали, велели их привести к крестному целованью, да послать, а как послужат и службу свою покажут, и государь их пожалует, смотря по службе».

Государева грамота в Мосальск воеводе Ивану Ивановичу Бутурлину об отпуске казаков, Якимка Гаврилова и Давыда Иванова, за рубеж для собирания вестей послана декабря в 24 день 1631 года.

Распросныя речи. 140 г. декабря в 21 день писал к государю... и к отцу его, государеву... из Мосальска стольник и воевода Иван Бутурлин, что декабря в 9 день приходили к нему мосальские казаки, Якимка Гаврилов да Давыдка Иванов, и говорили: будет государь и великий государь, святейший патріарх... велят их послати в Смоленеск и в литовские городы для вестей, и они де всяких вестей [338] проведают, что они бывали в Смоленске стрельцы и ныне де у них в Смоленске в гайдуках дядья, а жены де их, Якимкова и Давыдкова, на Москве; и он, Иван, тех мосальских казаков в литовские городы для вестей без государева указа послати не смеет.

И писано от государя в Мосалеск к Ивану Бутурлину, а велено тех мосальских казаков, Якимка Гаврилова и Давыдка Иванова, приведши к государеву крестному целованью, из Мосальска отпустить в Смоленеск тайным обычаем, и о том приказати накрепко, чтоб они в Смоленске и в литовских городех литовских всяких вестей проведывали накрепко и, проведав про вести, пришли б в Мосалеск; да что от них каких вестей объявится, и о том велено тотчас, наскоро, отписать ко государю.

И Февраля в 16 день писал к государю... из Мосальска воевода Павел Еропкин и прислал мосальских казаков, которые для вестей были за рубежем, Якимка Гаврилова да Давыдка Иванова.

А на Москве мосальские казаки, Якимка Гаврилов да Давыдко Иванов, в роспросе сказали: тому де в воскресенье, Февраля в 19 день, пять недель будет, по государеву указу посылал их из Мосальска воевода Иван Бутурлин для вестей за рубеж, и сперва де они из Мосальска приехали в Мещевский уезд боярина, князя Бориса Михайловича Лыкова, в село Силковичи, да из Силкович приехали в Смоленский уезд в деревню Устинову, а из Устиновой ехали на Путятино и приехали в Смоленеск за две недели до масляницы и жили в Смоленске у дяди его, Якимкова, у Смолнянина, у посадскаго человека, у Митьки Андреева три дня да три ночи, а из Смоленска де ездили они для вестей в село Красное, от Смоленска ко Мстиславлю сорок верст, и ночевав они в Красном одну ночь и не доехав до Мстиславля за три версты, из села Дрозжина поворотились назад и, не займуя Смоленска, приехали в Смоленский уезд в деревню в Яловицы, а из Яловицы приехали в Путятино, а из Путятина приехали на торговище в Еленской монастырь; да как будут к рубежу, и их за рубежем литовские люди и зарубежские мужики переимали близко Мещевскаго уезда села Силкович и хотели отвесть в Смоленеск, и они от тех литовских людей и зарубежских мужиков откупились, и дали за себя окупу десять рублей, и приехали в Мосалеск, а из Мосальска присланы к Москве.

А вестей сказали: в Смоленске де воеводою Госевский, да с ним товарищ, пан Якуб, воеводской, а людей с ними: пеших немец 100 человек, гайдуков 200 человек, да конных русских и литовских сборных всяких людей двести же человек, да гусар двести же человек, да волонтарев 450 человек, да русских посадских людей немного.

А по воротам де у города по караулом стоят пешие гайдуки по переменам, а к ночи де и по городу караул живет же; а что у города каких крепостей, того разсмотреть боялись. А опричь де тех людей в Смоленске иных никаких прибыльных людей нет. А хлеб де ныне в Смоленске купят ржи бочку смоленской меры по 6 золотых, ячменю московской меры по два золотых, а почему иной хлеб купят, того не ведают. А соль де в Смоленске дорога, пуд купят по 60 алтын, что наперед того важивали соль на продажу за рубеж из государевых городов, а ныне де за рубеж из государевых городов из порубежских деревень соли отнюдь не возят, что учинена от рубежа про соляную продажу за рубеж большая крепость и многия дороги от рубежа для проезда позасечены, и вперед де в Смоленске соли и дороже того чаять; а из Риги де в Литву соли не возят же.

Да слышали они в Смоленске в розговоре от литовских от многих людей, что идут к государю к Москве цесарские послы и ныне де они стоят в Быхове и ждут их в Смоленеск вскоре, а говорят, что идут те послы ко государю о мире говорить, чтоб на обе стороны меж Московскаго государства и Литвы мирное постановление учинить и государевы б городы, что взяты к Литве, и Смоленеск назад отдати; а кто имени цесарских послов идет, того не слыхали. Да сказывал им дядя его, Якимков, Митька Андреев, да и слышали от литовских и от русских от многих людей, что перед их приездом присылали из Вильны в Смоленеск к Гасевскому, да и в уезде к литовским людем повещали, чтоб Гасевский и литовские люди ехали на сойм в Вильну вскоре, а сойм де будет на четвертой недели великаго поста; а кто присылал и о чем сойм будет, про то он, Якимко, дяди своего не допросил и от сторон не слыхали. Да литовские же де люди в, Смоленске и за рубежем говорят: как ныне в великий пост сойм минется, и с соймы де будут на рубеж послы, а о кою пору—того не слыхали, а в послех де [339] будет Лев Сопега, а говорить де ему с государевыми людьми о миру же, а о каком миру и кто с Сопегою иных панов будет, того не слыхали. Да они же, Якимка и Давыдка, за рубежем слышали от литовских людей, что старый литовский король, Жигимонт, умер, а сколь давно умер—того не слыхали, и ныне де в Литве на королевстве королем середний королевич, а называют его Григорьем, а меньшой де королевич, а как его зовут —того не слыхали, ныне в Литве бискупом, а королевич Владислав пошел в Запороги, а сколь давно, и для чего пошел и где ему быть, про то подлинно не слыхали же; и ныне де тот королевич, что учинился королем, живет в Кракове.

Да Якимка же и Давыдка сказывали: как они шли из Литвы, и сказывали им в Еленском монастыре пахолки, что, тому год минул, перебежал из Брянска за рубеж московский стрелец, Михайловскаго приказа Рчинова, а называют его Кишкою, и назвался де тот стрелец в лазутчики, да с ним же назвались Дорогобужскаго уезда мужики, и стрельцу де идти на Торопец, а тем Дорогобужским мужиком идти на Вязьму или на иные городы и сказываться выходцы, а пошли де те лазутчики из Литвы в мясоед перед масляницею; а собою де тот стрелец высок, а иных примет на того стрельца и на Дорогобужских мужиков не сказали.

И больше того иных никаких вестей не ведают.

Помета: «140 г. Февраля в 21 день. Государь и святейший государь—патриарх пожаловали за службу, велели ему (sіс) дати по пяти рублев человеку».

Память из Розряда в Большой приход послана того же 21 Февраля 1632 года.

(Москов. ст. столб. № 75, лл. 73—77 и 142— 150).