Новгородские воеводы, Юрий Сулешев да Семен Гагарин, в отписке, полученной в Розряде 14 июля 1631 г., доносили: ...«июня в 4 д. в твоей государеве грамоте, за приписью дьяка Михаила Данилова, писано к нам: указал ты, государь,... и отец твой государев... от немецкаго рубежа для перебежчиков поставить заставы крепкия и на заставах указали вы, государи, головам стояти и беречи того накрепко, чтоб из за рубежа русских людей и латышей на твою государеву сторону никого не перепущати и тем мирнаго договора не нарушить, а торговати твоим государевым людем с немецкими людьми указали вы, государи, по прежнему; и нам бы от немецкаго рубежа для перебежчиков велети поставити заставы крепкия и на заставах приказати головам стояти и беречи того накрепко, чтоб они из за рубежа русских людей и латышей в твою государеву сторону не пропускали никоторыми делы и тем мирнаго постановленья не нарушивали, а торговати твоим государевым людем с немецкими людьми велети по прежнему; однолично б нам поставить заставы крепкия и того беречи накрепко, чтоб из за рубежа от немец русских людей и латышей в твою государеву сторону не пропущать. А каковы заставы мы поставим, и в которых местех, и кого именем голов, и сколько с ними людей, и что к нам головы с застав учнут писать, и нам бы о том отписать к тебе, государю, да и про всякия вести писати нам к тебе, государю, почасту. И по твоему государеву указу, писали мы на заставы к тем головам, которые поставлены наперед сего, с великим укрепленьем, чтоб они стояли на заставах с великим береженьем и берегли того накрепко, день и ночь, безотступно, чтоб из за рубежа русских людей и латышей на твою государеву сторону никакого человека не пропустить никоторыми делы и тайно бы из за рубежа перебежчики никоторыми месты не прокрадывались, и тем бы мирнаго договору не нарушить, а торговать твоим государевым людем с немецкими людьми велели по прежнему; также бы и с твоей государевы стороны за рубеж в немецкие города и в уезды никакие люди не бегали же. Да мы же послали на заставы дворян, Антона Лихорева да Перваго Хомутова, а велели им по всему немецкому рубежу, от заставы до заставы, дворяном, и детем боярским, и твоих государевых дворцовых сел, и митрополичьих и монастырских вотчин, и дворян и детей боярских поместий и вотчин, которые живут близко немецкаго рубежа на твоей государеве стороне, во всех селех и в деревнях попом, и старостам, и целовальникам и всем крестьяном учинити заказ крепкий, с великим укрепленьем, под смертною казнью, чтоб они из за немецкаго рубежа отнюдь никакого человека на твою государеву сторону русских людей и немец никуда не пропускали, и к себе в села и в деревни не принимали и у себя не держали никоторыми делы; также бы и с твоей государевы стороны русские и никакие люди за рубеж в немецкие города не бегали. А будет кто из за рубежа на твою государеву сторону какого перебежчика, русскаго человека или латыша, куда нибудь пропуститъ, или кто к себе примет, или какой перебежчик тайным обычаем сам к кому придет, а он про него не скажет и его утаит, или его куда сошлет тайно, или кто русских беглых людей с твоей государевы стороны за рубеж пропустит, а после про то проведают или сыщется мимо их, и тому, кто утаит или у кого перебежчика вынут, тут же на рубеже быти без милости казнену смертью. И июня в 8 д. писал к нам с Тесовския заставы голова, Никита Тырков: июня де в 4 д. приезжал к нему, Никите, на Тесовскую заставу с Зверинской заставы новгородский стрелец, Иванова приказа Баранова, Ивашка Якимов да с ним зарубежный перебежчик, татарин, твой государев изменник, что отъехал к немцам из Новагорода, Павел Алабардуев, а бьет челом тебе, государю, чтоб ты, государь, его пожаловал, велел принять и пропустить в Великий Новгород; и Никита де того зарубежнаго татарина с тем стрельцом воротил назад на Зверинскую заставу, а с Зверинской заставы за рубеж, и тот де татарин ему, Никите, не поверил, за рубеж не поехал. А приехал де к заставе тот татарин с женою, и с детьми и с людьми [331] своими, всего де их всякаго человека семнадцать человек и с робяты с малыми; да с ним же приехали из за немецкаго рубежа Копорскаго уезда розных погостов и деревень русских людей, крестьян, с женами и с детьми тридцать восемь человек, и всего де их пятьдесят пять человек, а просятся де все из за немецкаго рубежа в твою государеву сторону, а бежали де они в твою государеву сторону для того, что правят на них немцы тягла не по мере, да и вперед за два года правят русскими деньгами, а им де окупиться нечем, и они де бежат неволею от их правежа. А татарин де Павлик Алабардуев сказал, что де бежит он от немец для того, что товарищей его, детей боярских: Никиту Калитина, Василья Чеботаева, Мурата Пересветова да Федоровых детей Аминева и иных мелких детей боярских, всех повезли за море на кораблех, с женами и с детьми; а что де у них было животов в Иване городе, и в житницах и в поместьях хлеба, и лошадей, и коров и всякия мелкия животины, и то де все взяли у них на короля. И по твоему государеву указу посылали мы из Новагорода на Тесовскую заставу Богдана Одадурова, да с ним двадцать человек стрельцов, а велели тех перебежчиков, татарина Павла Алабардуева с женою и с детьми и русских всех людей, которые с ним прибежали из за немецкаго рубежа на Звериискую заставу, переимать и собрать всех на заставе в Зверинском монастыре на один двор и беречи накрепко, чтоб они не розбежались. И о тех перебежчикех писал я, Юшка, от себя в Ивангород к Ругодивскому державцу, к Нильсу Ассерсону, и послал с листом о тех перебежчикех сотника стрелецкаго Ивана Бестужева; а в листу к нему писал, что объявилися за рубежем, в твоей царскаго величества стороне, в Зверинском монастыре с их стороны перебежчики, татарин Павел Алабардуев с женою да с детьми да с людьми, да с ним же крестьян Копорскаго уезда, розных погостов и деревень, с женами и с детьми, тридцать восемь человек, и всего их и с татарином пятьдесят пять человек, и я их по мирному договору со всеми их животы велел переимать и держать на рубеже,—и он бы, державец, по тех их перебежчиков прислал на рубеж и велел их взяти назад в их королевскую сторону, а яз, Юшка, по повеленью твоего царскаго величества, по всему рубежу для их перебежчиков поставил заставы крепкия и заказ велел учинить под смертною казнью, чтоб в твою царскаго величества сторону с их стороны перебежчиков отнюдь никто никакого человека не принимал, чтоб тем меж государств ссоры не учинили, а торговым людем на обе стороны велели торговати по прежнему. А ему бы, державцу, с своей стороны также велети крепить, чтоб с твоей царскаго величества стороны перебежчиков за рубеж никого не принимали же, также бы и королевскаго величества с стороны перебежчики в твою царскаго величества сторону не бегали. И как тот Ругодивский державец для тех перебежчиков на заставу к Богдану Одадурову пришлет, и мы велели на заставе тех перебежчиков, татарина Павла Алабардуева с женою, и с детьми и с людьми, и Копорскаго уезда крестьян с женами и с детьми, отдати за рубеж тотчас, чтоб от того меж обеих государств ссоры не учинилось; да и вперед велели на заставе беречи накрепко, днем и ночью, чтоб отнюдь перебежчиков никого из за немецкаго рубежа не пропускали. И июня в 19 д. приезжал из Ивангорода в Зверин монастырь от Ругодивскаго державца прапорщик Поликарп, да немчин же Яган, да с ними четырнадцать человек солдат, и тех перебежчиков они у Богдана Одадурова, татарина Павла Алабардуева с женою, и с детьми и с людьми, и Копорскаго уезда крестьян, всего шестьдесят три человека и с малыми робяты, взяли и в тех перебежчикех дали ему отпись немецким письмом; и мы тое отпись послали к тебе, государю, с трубником, с Андреем Шетковым, для того что переводчик Андрей Нильсборг той отписи перевест не умел, а русским письмом отписи те немцы не дали за тем, что у них русским письмом отписи написати некому, и мы тех перебежчиков затем отдать не хотели, что отписи перевесть некому, да не отдать не смели, для того чтоб для тех перебежчиков ссоры не учинилось. Да нам же сказывали в розговоре дворяне, что многие перебежчики с немецкой стороны твои государевы заставы объезжают Ладожским большим озером, а бегают де перебежчики из за рубежа из немецких городов и из Корельскаго уезда через Ладожское озеро в судех в реку в Свирь, а Свирью рекою бегают в Заонежские погосты, а от Великаго Новагорода то Свирское устье и Заонежские погосты удалели; а воевода в Заонежских погостех Степан Тарбеев. И будет учнут [332] из за немецкаго рубежа перебежчики бегать Ладожским озером в Заонежские погосты, и нам уберечь будет никоторыми делы нельзя, потому что от Великаго Новагорода Заонежские погосты все удалели».

Розрядная выписъ. «139 г. июля в 14 д. писали ко государю из Великаго Новагорода боярин и воеводы, князь Юрий Яншеевич Сулешов с товарищи, о перебежчикех, которые перебежчики из Копорскаго уезда приезжали на рубеж на Зверинскую заставу и просились на государево имя в Новгород, и они де, по мирному договору и по присылке от Ругодивскаго державца, тех перебежчиков, шестьдесят трех человек, отдали Ругодивскому прапорщику Поликарпу с товарищи, и в тех перебежчикех тот немчин Поликарп дал отпись немецким письмом, и они тое отпись прислали ко государю к Москве. И августа в 2 д. та отпись, немецкое письмо, переведено, а в переводе написано:

Се пописано люди, по наказу добророжденнаго Ругодивскаго державца, взято у Новгородца, у Богдана Одадурова, перебежчики, что он отдал, как по сей имена их написаны: Павел Лабардий, да сын его, с женами и с людьми, со всем мала и велика 22 чел., да еще малой робенок, да дер. Игревиц Откуска (?), сам шост, мала и велика, дер. Ирьева Федка Васильев, сам друг, да двое робят, дер. Саманова Афонасий Кондратьев, сам шост, мала и велика, дер. Бринской Ларька Петров, сам пятъ, мала и велика, дер. Ломоки Иван Савельев, сам третей, дер. Ватыля Логиан Федотов, сам пятъ, дер. Игрова Федор Лукин, сам третей, дер. Симантьева Яков Михайлов, сам третей, дер. Икелверки Савва Фетин, сам третей, из Ломакова Иван Амасор, один. Се пописано и принято: 17 топоров, 17 ножей, 5 рогатин, 3 пищали долгия, 3 пистолета, 3 сабли, 10 коров, 30 лошадей, да 5 старых и молодых; а иную рухлядь кое-что они сами взяли. И для верности яз се письмо своею рукою имя свое подписал и печать приложил. Писано на рубеже, лета от Рождества Христова 1631 года, месяца июня в 27 день.

А под отписью написано: Поликарпус Ибарманъ.

И всего по отписи перебежчиков 62 человека.

Переводил переводчик Олфер».

(Москов. ст. столб. № 68, д. 2, лл. 1 — 5 и 61— 64).