I. Бил челом Мещенин Дмитрий Иванов сын Засецкой, а в челобитной писал: «в прошломъ, в сто.... г. изменили тебе, государю, Мещевскаго уезда вотчиннишки деревни Зимниц крестьяне мои: Филипка Артемов с сыном своим с Афонькою да Сенька Некрасов с сыном с Данилкою, бегали за рубеж в Серпееск; а в нынешнем в 137 г. те твои государевы изменники, а вотчинной моей деревни Зимниц крестьяне и с женами и с детьми перешли из Серпейска в Мосальск, а привели с собою из Серпейска в Мосалеск, связавши, твоего государева изменника, дяди моего Петрова крестьянина Засецкаго... Степанова, а брату моему убойцу Алферью Засецкому, и... крестьяне Филипка с сыном в Мосальске и в Мещевске за поруками кормится до твоего государева указа, а Сенька Некрасов с сыном с Данилкою здесь на Москве бьет челом тебе, государю, о воле». Просит тех его беглых крестьян, учиня им наказанье за побег, отдать ему по прежнему во крестьянство.

Помета: «Выписать в доклад».

II. Бил челом Мещенин Григорий Петров сын Засецкой, а в челобитной пишет: «во сто тридцать втором году брата моего роднаго Алферья Засецкаго убили отца моего крестьяне Мещевскаго уезда вотчинной деревнишки Зимниц Демка да Оверка Ждановы... Сенька Степановы, пограбя животы наши у отца моего, и служивую рухлядь, и платье, и котлы медные... и подворенной всякой рухляди, опричь твоих государевых жалованных грамот, поместных и вотчинных, и людских крепостей, на восемьдесят рублей с полтиною, бегали за рубеж в Серпееск; и в нынешнем в 137 г. те твои государевы изменники, отца моего вотчинные крестьяне, Демка да Оверка Ждановы да Гришка Степанов из за рубежа опять перешли в Мосалеск с женами своими и с детьми и с теми нашими животы, которые у нас побежав за рубеж поимали, и привели с собою из за рубежа, связав, в Мосалеск твоего государева изменника, а брата моего убойцу, Сеньку Степанова сына Хотенова, а в убойстве брата моего указали на него Сеньку Степанова; и ныне тот Сенька в Мосальске сидит в тюрьме, а Демка, да Оверка да Гришка в Мосальске за поруками». Просит его беглых крестьян, учиня им наказанье, отдать ему во крестьянство, а Сеньке Степанову «указ учинить, до чего он доведется».

Помета: «Взять к делу».

III. Бил челом Серпейскаго города выходец Семен Некрасов, а в челобитной пишет, что государь велел его с женою и сыном устроить во крестьяне.

Помета: «Выписать».

IV. И сыскано в Розряде: в прошлом, в 133 г., писал ко государю... из Мещевска
Илья Стрешнев, сентября де в 1 д. привел к нему в съезжую избу мещанин Дмитрий
Засецкой дер. Зимницы крестьян своих Фильку Артемова да Данилку Семенова, а в роспросе сказал: живет де он, Дмитрий, в Мещовском уезде в дер. Зимницах вместе с дядею своим, с Петром Засецким; и в прошлом де, в 132 г., за неделю до Семена дня, дяди его [276] Петровы крестьяне Засецкаго, Демка да Оверка Ждановы, Гришка да Сенька Хотеновы пасынки, убили брата его, а Петрова сына Алферья Засецкаго и, пограбя Петровы животы, государю изменили, перебежали за рубеж; а те де его Дмитриевы крестьяне, Филька и Данилка, тем Петровым крестьяном свои, и чает де он, Дмитрий, от тех крестьян своих себе убойства и побегу за рубеж, и он де тех своих крестьян привел для роспросу.

А Дмитриевы крестьяне, Филька Артемов и Данилка Семенов, в роспросе сказали, что де Петровы крестьяне, которые побежали за рубеж, ему, Фильке, Демка и Оверка Ждановы, племянники, а Гришка да Сенька Хотеновы - братья двоюродные, а жили де они с Петровыми крестьяны в одной деревне через улицу. А как де Петровы крестьяне Засецкаго, убив сына его, Алферья, побежали за рубеж, и они де про то не слыхали и мысли их не ведали; а как де учинился в деревне шум и они де прибежали на Петров двор Засецкаго, и им де Петрова жена Засецкаго сказала, что крестьяне их государю изменили и, убив сына их, побежали за рубеж; а они де про убойство и про побег их за рубеж не ведали.

И ноября в 1 д. по государеву... указу послан в Мещевск Григорий Давыдов, а велено ему взяти у Ильи Стрешнева Дмитриевых крестьян, Фильку Артемова да Данилку Семенова, и, розводя их порознь, у пытки роспросити и пытати накрепко: как Петровы крестьяне Засецкаго, Демка да Оверка Ждановы, Гришка да Сенька Хотеновы, убив Петрова сына Алферья Засецкаго и пограбя Петровы животы, государю изменили, побежали за рубеж, и они о том воровстве с ними вместе мыслили ль, и про убойство Петрова сына и про побег их за рубеж ведали ль, и животы Петровы с ними делили ль, и на Дмитрия Засецкаго в убивстве умысл их был ли, и много ль их в той мысли было, и для чего хотели убить, и кто с ними иных каких людей в том воровстве, убивстве и в побеге за рубежъ в думе были? да на кого в побеге учнут говорить, и тех людей потому ж, переимав, в побеге за рубеж роспрашивати накрепко и пытати; да что те крестьяне, Филька и Данилка, про убивство Алферья Засецкаго и про побег за рубеж на себя и на иных на кого в роспросе и с пытки скажут, и те их роспросныя и пыточныя речи велено прислати ко государю к Москве. А Дмитриевых крестьян Засецкаго и тех, на кого они учнут говорить, велеть посадить в тюрьму до государева указу.

И июня в 6 д. писал ко государю... из Мещовска Григорий Давыдов, что он по государеву указу тех Дмптриевых крестьян Засецкаго, Фильку Артемова да Данилку Семенова, в убойстве Алферья Засецкаго, и в измене и во всяком воровстве у пытки роспрашивал и пытать велел, а в роспросе у пытки и пытаны говорили: как де убили Алферья Засецкаго Петровы крестьяне Засецкаго, Данилка (?) да Оверка Ждановы, Гришка да Сенька Хотины (Хотеновы) и, убив побежали за рубеж, и они де того не ведали и мысли де их с ними об убивстве не было и животов де Петровых с ними не деливали, а то де они слыхали от тех крестьян, которые убили Алферья Засецкаго, что тот Алферій жен их имывал на постелю сильно, и челобитье де их отцу его и матери на него бывало многижда и чают того Алферья убили они от жен от своих. А с пытки тех мужиков Григорий Давыдов велел держать приставом, одоевским стрельцом, десятнику Давыдку Пожидаеву с товарищи, потому что в Мещевске тюрьмы и тюремных сторожей и целовальников нет.

И июня ж в 28 д. писал ко государю... из Мещевска Григорий Давыдов, что те мужики, которые пытаны в убойстве Алферья Засецкаго и сидели за приставы, Филька Артемов да Данилка Семенов, из за приставов ушли за рубеж; и в том их побеге и в умышленьи пристав, который их упустил, стрелец Давыдка Пожидаев, пытан накрепко (на) себя не говорил, а сказал: ушли де они у него у соннаго, и с пытки дан на поруки с записью, что ему самому за рубеж не сбежать.

А в прошлом же, в 137 г. июня в…д., писал ко государю... из Мосальска воевода Семен Волынской, что Мещевскаго уезда Петровы крестьяне Засецкаго Сенька Степанов с товарищи... убив сына его, Петрова, Алферья, и Дмитриевы крестьяне Засецкаго Филька Артемов да Данилка Семенов, которые из за пристава побежали за рубеж, да в те же поры побежали из деревни... Дмитриевых крестьян Засецкаго... человека и почали жить в зарубежной деревне Мишневой, близко рубежа; и он де, Семен, к тем мужиком посылал государевы дворцовыя волости дер. Борисовой крестьянина... Семенова, а велел Дмитриевым крестьяном Засецкаго говорить, чтоб они вину свою принесли к государю, изменников и убойцов [277] Алферья Засецкаго, Сеньку Степанова с товарищи, переимав, привели в Мосалеск. Да и к Петровым крестьяном Засецкаго он приказывал же, чтоб они потому ж вину свою принесли ко государю, перешли в Мосалеск, а государь их пожалует, те их вины велит им отдать; а перезывал де их для того, что на ту зарубежную деревню с государевы стороны бегают изменники и из той деревни мужики тех беглецов провожают в Литву, а как де в тех деревнях жильцов не будет, и бежи с государевой стороны прибегати не будет и провожать их будет в Литву некому.

И июня в 1 д. приехал из за рубежа из дер. Мишневой Дмитриев крестьянин Засецкаго Сафонка Филипов, а с собою привел изменника Петрова крестьянина Засецкаго, Сеньку Степанова. А в роспросе Сафонка Филипов сказал: сговорясь де они меж себя, Дмитриевых крестьян Засецкаго четыре человека да Петровых крестьян Засецкаго три человека, и целовали крест на том, что им принести своя вина ко государю, перейдти из за рубежа на государеву землю в Мосалеск, да изменников: Сеньку Степанова, который убил Алферья Засецкаго, да Жданова крестьянина Кондырева Ивашку Подставку, переимав, привести с собою ж в Мосалеск; из них де Петров крестьянин Засецкаго, Демка Иванов, дождався ночи, побежал из за рубежа на государеву землю, и помещика де их литвинова жена Брецкаго послала за тем Демкою гонять его, Софонке, да Сеньку Степанова, котораго он привел, да Жданова крестьянина Кондырева Ивашка Подставку, Петрова крестьянина Засецкаго Оверку Иванова, Дмитриева крестьянина Засецкаго Данилка Семенова; и они де отъехав от тое деревни, где жили, по своему договору тех изменников, Сеньку Степанова да Ивашку Подставку, перевязали, и товарищей своих... поворотили назад, а велели им, поимав жен своих и детей, ехати за собою на государеву землю. А он де, Софонка, того изменника, Сеньку Степанова, повел в Мосалеск с собою, а Ивашка Подставка ушел у него с дороги назад за рубеж.

А Сенька Степанов в роспросе и с очей на очи с Софонком Филиповым говорил: в том де они перед государем виноваты, парился де тот Алферий с ними в мыльне и он де, Сенька, по договору с товарищи своими, связав его, покинули в мыльне живаго, а сами де побежали за рубеж, нечто де тот Алферий после их умер с духу. А постояв сказал: слышал де он у... тишкиной жены Васильева у Анютки, она де то видела, что Алферья Засецкаго после их побега убил его Софонков отец Филька... де он был и пытан.

И Софонка Филипов сказал, что он, Сенька, в том Алферьеве убойстве на отца его говорит мстя ему недружбу, что он его, поимав за рубежем, привел в Мосалеск; а отец его Алферья Засецкаго не убивывал.

А после Софонкова из за рубежа прихода, перешли на государеву землю в Мосалеск Дмитриевы крестьяне Засецкаго: Софонков отец Филька Артемов, Сенька Некрасов с сыном с Данилкою, Петровы крестьяне Засецкаго: Демка да Оверка Ивановы да Гришка Степанов с женами и с детьми.

А в роспросе сказали тож, что и Софонка Филипов: сговоряся де они меж себя, целовали крест на том, что им вина своя принесть ко государю, перейдти из за рубежа на государеву землю в Мосалеск и изменииков, убойцов Алферья Засецкаго, Сеньку Степанова да Жданова крестьянина Кондырева Ивашку Подставку, перевязав, привести в Мосалеск с собою ж; и как де прибежали к ним с вестью товарищи их, что изменников, Сеньку Степанова и Ивашку Подставку, связав, послали в Мосалеск с Софонком Филиповым, и они де, обнадежася на государево жалованье, что государь их пожалует, вину их велит им отдать, поимав жен своих и детей и покиня животы свои, пошли на государеву землю. И не допустя де их до рубежа, литовские люди розгоняли, и они де бродили по лесу; да у них же де, у Фильки, да у Оверки да у Демки, на том погроме взяли литовские люди троих детей. Да июля в 13 д. писал ко государю... из Мосальска воевода Семен же Волынский, что... в 22 д. вышла из за рубежа на государеву землю в Мосалеск того изменника, который приведен из за рубежа в Мосалеск, Сеньки Степанова жена его Агафья с детьми. И Семен Волынский того изменника Сеньку Степанова велел вкинуть в тюрьму до государева указа, а жену его Агафьицу и с детьми велел держать приставу. А перехожих мужиков пять человек, приведши ко кресту и взяв по них поруки, что им государю не изменить, за рубеж не сбежать, оставил в Мосальске, для того, чтоб иным зарубежным мужикам, на то смотря, повадно было на государеву землю переходить.

Да из тех же перехожих мужиков дву человек, Сеньку Некрасова с сыном его с [278] Данилкою, по их челобитью присланы к государю к Москве, чтоб им велел государь жить в Звенигородском уезде в дворцовом селе Колюбакине.

А Григорий Петров сын да Дмитрий Засецкие бьют челом государю..., а сказали, что те перехожие мужики: Демидка да Оверка Ивановы, Сенька да Гришка Степановы, Хотеновы они ж, Филька Артемов с сыном с Софонком, Сенька Некрасов с сыном с Данилком старинной их родственной вотчины Мещевскаго уезда деревни Зимниц крестьяне, и в прошлом де, в 132 г., как тот изменник, который ныне приведен из за рубежа в Мосалеск, Сенька Хотин с товарищи, убив брата его, Григорьева, роднаго, а Дмитриева — двоюроднаго — Алферья Засецкаго и поимав их государевы жаловальныя вотчинныя и поместныя грамоты и людския крепости, да у них же взяли живота их: лошадей, и платья, и котлов медяных и железных, и судов белых и всякой служивой и подворенной рухляди, опричь государевых грамот и людских крепостей, на восемьдесят рублей с полтиною, и бегали за рубеж, избывая тое вины, что убили брата их, а иные де в убойстве и неповинны, а бегали от них избывая крестьянства; а ныне де те их крестьяне перешли опять на государеву землю в Мосалеск и того брата их убойцу, Сеньку Степанова, связав, привели с собою же в Мосалеск. А тот де Сенька тому пану Брецкому, за которым они жили за рубежем, свояк, родныя за ними сестры. И хотят те их крестьяне воли, и государь бы их, Григория и Дмитрия, пожаловал за брата их Алферьево убойство и за смерть и за грабежные их животы, тех их крестьян всех, которые бегали от них за рубеж, избывая крестьянства, опричь брата их убойца, Сеньки Степанова, учиня им за их воровство и за брата их убивство наказанье, отдать им в крестьяне по прежнему, а они их устроят в своих поместьях на Рязани или в Шацком; а изменнику, брату их убойцу, Сеньке Хотину, для иных воров велел бы государь свой государев указ учинить, а жену и детей того брата их убойца пожаловал бы, велел отдать ему ж Григорью Засецкому.

И июля в 26 день писано от государя в Мосалеск к воеводе к Семену Волынскому, а велено изменника, Алферьева убойцу Засецкаго, который приведен из за рубежа, Сеньку Степанова, с женою и с детьми прислать ко государю к Москве.

И тот изменник, Сенька Степанов, из Мосальска прислан к Москве.

И в Розряде дьяки, думный Федор Лихачев да Михаил Данилов, того Сеньку Степанова роспрашивали: для чего он и по какому умышленью боярина своего Алферья Засецкаго убил и изменил государю, сбежал за рубеж, и сколько иных его товарищей с ним в том воровстве, в убойстве и в побеге за рубеж, в думе были? чтоб он про то сказал правду.

И Сенька Степанов в роспросе сказал: тому де ныне, августа в 29 день, минуло, приехал тот Алферий Засецкой с службы с Дедилова и... вел крестьян своих, брата его... Гришку Степанова да...ка Иванова, вина курить и посылал для дрозжей за рубеж в деревню Зиновку, а имал де тот Алферий тех мужиков жен на постелю сильно, и челобитье де их на него, Алферья, отцу его и матери было, и не единова, (и в железех) де он, Алферий сиживал, то де ведомо матери его, Алферьевой, и Боровенскаго монастыря чернцом: Адриану да Софрону, да служкам: Матюшке Паисиеву да Федьке Бокову и иным окольным людем; и тот де Алферий от того не унялся. И как де те мужики, Гришка и Демидка, пришли, из за рубежа, и Алферий заставил их про себя мыльню топить на его, Сенькине, и на Гришкине дворе; и те де крестьяне мыльню истопили, и тот де Алферий Засецкой в мыльне парился, да с ним же парились те женки, с которыми он воровал, а мужья де тех женок, Демидка Иванов с братом своим с Оверкою, да брат его, Сенькин, родной в те поры стояли утаяся около мыльни, а его де, Сеньку, с женою и с детьми запер в избе Демидка Иванов и говорил ему: «полно де им такого позору от Алферья терпеть, что при них жен их у себя на постели держит!» и ему, Сеньке, велел молчать, а только де он, Сенька, станет кричать, и они над ним тоже учинят, что и над Алферьем, а будет и после их останется, и ему де от Засецких живу не быть же. И он де, Сенька, вскоре исторопяся закричать не смел и чаял де того, что они, связав Алферья, хотят бежать в Комарицкую волость, а не за рубеж. И как Алферий, вышед из мыльни, учал надевать рубашку, и Оверка Иванов да брат его Сенькин Гришка, захватя у Алферья рубашку на горле, и, повалив его, связали; а Демидкова жена Аграфенка с ними Алферья за ноги держала, и, связав, вкинули его в мыльню. И у мыльни в дверех стояла Гришкина жена Авдотьица и говорила, чтоб он [279] Алферий не кричал, а жив будет, а учнет кричать, и его де убьют до смерти. И Алферий де молчал, а Оверка с товарищи животы свои накладывали на телеги и, поедучи де с двора, избу его отперли и говорили ему, Сеньке: как де они ходили за рубеж для дрозжей и места себе приискали, и он бы, Сенька, шел с ними же; и Гришкина жена, взяв сына его, Сеньки, на руки, пошла вперед, и он де, Сенька, не хотя с сыном своим розстаться да и бояся от тех мужиков, что они жива его не покинут, пошел с женою своею и с детьми с ними ж вместе, а Алферий де был жив и бою де никакого над Алферьем не видал. А Дмитриев крестьянин Засецкаго Филька Артемов про тот их умысл над Алферьем и про побег за рубеж ведал же; и как они пошли за рубеж, и он, Филька, с женою своею провожал их из дворов за гумна и до поля и, идучи, говорил: «до смерти ль де они Алферья убили?» и Демидка де с товарищи сказали ему, что они Алферья, связав, покинули живаго, а не били; и Филька де сказал: «убить де было его до смерти! а только де жив будет, и им от него, от Алферья, и за рубежем не пробыть». И чает де того, что, поворотясь от них, Алферья убил до смерти он, Филька; да и бранился де тот Филька на тот день с Алферьем за то, что он, Алферий, тех мужиков, Демидка да Гришка, заставливает вина курить в деловую пору; да он же Сенька, будучи за рубежем в деревне Зиновке, слышал у крестьян: у Митрошки Григорьева, у Егупка да у Оношки Васильевых, а они де слышали у Алферьевой матери Засецкаго, что после их побегу за рубеж, вскоре заходила де к мыльне Петрова женка Засецкаго Анютка, и он, Алферий де, был жив, а убил де Алферья до смерти Филька Артемов. А ныне де те мужики, которые ему про то Алферьево убойство сказывали, в Мещевском уезде: Митрошка — за великою государынею, за Марфою Ивановной, в вотчине, в селе Серебряном, Егупка да Оношко—за окольничим, за князем Григорьем Коистантиновичем Волконским, в селе Ростворове; а его де Сенькиной мысли об Алферьеве убойстве и о побеге за рубеж с теми мужиками отнюдь не бывало, и за рубеж побежал с ними вскоре без умышленья. И как де они Алферья вязали, и он, Сенька, заперт был в избе и, бояся от тех мужиков убойства, кричать не смел, в том де над ним государева воля; а из за рубежа те мужики, связав его, привели в Мосалеск, избывая своей вины. А Дмитриев же крестьянин Засецкаго, Сенька Некрасов, с сыном своим с Данилкою про Алферьево убойство и про побег их за рубеж не ведали, и кто Алферья убил до смерти, про то он, Сенька, подлинно не ведает же; да и в Мосальске де воеводе он те же речи говорил. А что в отписке из Мосальска воеводы Семена Волынскаго написано, будто Алферий Засецкой парился с ними в мыльне и они его, связав, покинули, того де не говаривал, и с Алферьем в мыльне не паривался, и вязали де Алферья брат его, Сенькин, Гришка да Демидка Иванов, рьясь тому, что он, Алферий, жен их имал к себе на постелю, а он де, Сенька, в те поры заперт был в избе.

И тот изменник, Сенька Степанов, отдан держать приставу.

Да на Москве ж из тех перехожих мужиков Сенька Некрасов дан на поруки до государева указа.

И государь, царь и великий князь Михаил Федорович всеа русии, сея выписки слушав, указал того изменника, зарубежнаго мужика Сеньку Степанова, в Алферьеве убойстве Засецкаго и в побеге за рубеж пытати, а к пытке велел государь ехать окольничему, князю Григорью Константиновичу Волконскому, да дьяку Михаилу Данилову.

И сентября в 18 день окольничий, князь Григорий Константинович Волконский, да дьяк Михаил Данилов изменника, Мещевскаго мужика Сеньку Степанова, у пытки роспрашивали и пытати велели: он ли, Сенька, или иной кто, и по какому умышленью и для чего Алферья Засецкаго убили, и не для ль какого воровства или лазучества за рубеж бегал, и какия ему московския вести литовским людем за рубежем сказывать, или он бегал за рубеж от того, что убил Алферья Засецкаго, и кто иных его товарищей с ним в том воровстве, в Алферьеве убойство и в побеге за рубеж, в думе были и где те люди ныне? чтоб он, Сенька, не затеяв и не покрывая ни по ком, сказал правду.

И Сенька Степанов в роспросе у пытки и пытан накрепко говорил прежния свои речи, что и в роспросе сказывал: вязали де Алферья Засецкаго перед мыльнею брат его Сенькин Гришка Степанов да Демка Иванов с братом своим с Оверкою за то, что он, Алферий, жен их, Гришкину и Демидкову, имал к себе на постелю сильно, а бою де он над Алферьем [280] никакого не видал; а как де Алферья вязали и его, Сеньку, с женою и с детьми запер в избе Демидко Иванов и кричать ему не велел; и как те мужики животы свои наклали на телеги и, едучи с двора, из избы его, Сеньку, выпустили и взяли с собою сильно; да и сам де он, Сенька, побояся после брата своего Гришки остаться, что Засецкие бы его жива не пустили, и пошли за рубеж, а Алферий де был жив. Да с Гришкою же и с Демидком в том воровстве, в Алферьевом убойстве и в побеге за рубеж, в думе был Дмитриев крестьянин Засецкаго Филька Артемов; и как они пошли за рубеж, и тот Филька, провожачи их говорил: «до смерти ль де Алферья убили?» и Демидка да Гришка сказали ему, что они Алферья, связав, покинули живаго, и чает того, что, поворотясь от них, Алферья Засецкаго убил до смерти тот Филька. Да и за рубежем де он слышал от крестьян: у Митрошки Григорьева, у Егупка да у Оношки Васильевых, а они де слышали у Алферьевой матери Засецкаго, что после их побега за рубеж убил Алферья Засецкаго до смерти тот Филька Артемов; а его де Сенькиной мысли с братом его с Гришкою с товарищи об Алферьеве убойстве и о побеге за рубеж не бывало и бегал де за рубеж никак не для воровства и лазучества, спроста, исторопяся того, что брат его Гришка с товарищи Алферья Засецкаго связали, и в том де над ним государева воля.

И сентября же в 20 день писано от государя в Мосалеск к воеводе, к Семену Волынскому, а велено тех зарубежных мужиков: Фильку Артемова, Гришку Степанова, Демидку да Оверку Ивановых для сыску в Алферьеве убивстве и в побеге за рубеж прислати к государю к Москве с приставы, с кем пригоже, на их же лошадях и везть их бережно, а жен их и детей велеть дати на крепкия поруки с записьми, что им государю не изменить, в Литву не ездить, а жить в Мосальске до государева указа.

И октября в 14 день писал ко государю.... из Мосальска воевода Семен Волынской и прислал зарубежных мужиков: Демидку да Оверку Ивановых, Гришку Степанова, а жен их и детей отдал за пристава до государева указу, потому что по них порук нет; да тех же де зарубежных мужиков велено ему прислать ко государю к Москве Фильку Артемова, и тот де Филька сшел из Мосальска в Мещовский уезд и учал жить во крестьянех за Лукьяном Стрешневым, и он де, Семен, без государева указа по того Фильку послать не смеет». И в Розряде те зарубежные мужики, Демидка да Оверка Ивановы, Гришка Степанов порознь и с очей на очи с Сенькой Степановым роспрашиваны: он ли, Демидка, с товарищи своими, и с кем имены, и для чего и по какому умышленью Алферья Засецкаго убили, и не для ль какого воровства или лазучества за рубеж бегали, и какия они московския вести литовским людем сказывали, или они бегали за рубеж от того, что убили Алферья Засецкаго, и кто иных товарищей с ними в том воровстве, в Алферьевом убойстве и в побеге за рубеж, в думе был и где те люди ныне? чтоб они, Демидка с товарищи, не затеяв и не покрывая ни по ком, сказали правду.

И Демидка да Оверка Ивановы и Гришка Степанов в роспросе и с очей на очи с Сенькою Степановым в том винилися, что Алферий Засецкой имал сильно к себе на постелю жен их Демидкову да Гришкину, и челобитье де их отцу его и матери на него, Алферья, бывало многажды, и в железех де он у отца за то сиживал, ведомо де то Боровенскаго монастыря чернцом Адриану и Софронию и иным окольным людем, и он, Алферий де, от того не унялся; и они де, не перетерпя Алферьева насильства, сговорясь четверо нас: Демидка, да Оверка, да Гришка да тот Сенька Степанов с ними же, Алферья Засецкаго перед мыльнею связали и, связав, покинули в мыльне связана, и, наклавши на телеги животишки свои, побежали за рубеж; а боем де никаким они Алферья не бивали, нечто де умер с духу. И на дворе де они у Петра Засецкаго, у Алферьева отца, не бывали и государевых жалованных вотчинных и поместных грамот, и людских крепостей, и животов: лошадей, и платья, и котлов медяных и железных, и судов белых и всякой подворенной рухляди не имывали; и он, Сенька, заперт у них в избе не сиживал, вязал Алферья с ними же вместе. И Дмитриевы де крестьяне, Филька Артемов да Сенька Некрасов, про тот умысл над Алферьем Засецким и про побег за рубеж не ведали, и на поле их, как они за рубеж побежали, Филька Артемов с женою не проваживали, и за рубежем они ни от кого не слыхали, что убил Алферья после них тот Филька, то де он, Сенька, на того Фильку затеял, рьясь тому, что сын Фильки Софонка привел его, Сеньку, из за рубежа, да и за рубежем де он, Сенька, [281] доброхотал тому литвину Брецкому, за кем они жили, потому что тот литвин ему свояк, родныя сестры за ними, и на них де, на Демидку с товарищи, он, Сенька, тому литвину Брецкому сказывал, что они хотят идти на государеву сторону, и за то де их тот литвин бивал многижда и хотел де их тот литвин приводить ко кресту, что им не сбежать, и они де, не хотя креста целовать, покиня детей своих за рубежем, Демидка — сына, а Оверка дочери, побежали на государеву сторону. А воровства и лазучества за ними никакого не бывало; в том де над ними государева воля, что бегали зарубеж спроста, убояся того, что связали Алферья Засецкаго, а до смерти его, Алферья, никак не бивали.

А Сенька Степанов с Демидком Ивановым с товарищи с очей на очи говорил прежния же свои речи, что и с пытки сказывал: вязали де Алферья Засецкаго они, Демидка с товарищи, и Филька де Артемов с ними в том воровстве, в Алферьеве убойстве и в побеге за рубеж, в думе был же и на поле их, как они побежал за рубеж, провожал.

V. Написано в доклад. В прошлом, в 133 г., октября в 25 день писал ко государю... из Мещовска Илья Стрешнев, сентября де в 1 день привел к нему в съезжую избу Мещенин Дмитрий Засецкой деревни Зимницы крестьян своих Фильку Артемова да Данилку Семенова, а в роспросе сказал: в прошлом де,... году, за неделю до Семена дня дяди его Петровы крестьяне Засецкаго, Демка да Оверка Ивановы, Гришка да Сенька Хотины (Хотеновы), убив брата его двоюроднаго Петрова сына Алферья Засецкаго и пограбя Петровы животы, государю изменили, сбежали за рубеж, а те де его Дмитриевы крестьяне, Филька да Данилка, Петровым крестьяном свои; и чает он, Дмитрий, от тех своих крестьян себе убойства и побегу за рубеж, и он их привел для роспроса.

И ноября в 1 день писано от государя в Мещевск к Григорью Давыдову, а велено ему тех Дмитриевых крестьян Засецкаго, Филька и Данилка, в том их воровстве и умышленьи у пытки роспросить и пытать накрепко.

И июня в 6 день писал ко государю... из Мещевска Григорий Давыдов, что те мужики, Филька Артемов и Данилка Семенов, в роспросе у пытки и пытаны накрепко, говорили, что Петровы крестьяне Засецкаго, Демка да Оверка Ивановы, Гришка да Сенька Хотины, как, убив Алферья Засецкаго, побежали за рубеж, и они де того не ведали и мысли их с ними об Алферьеве убойстве не было и животов де Петровых с ними не деливали; а то де они слыхали от тех крестьян, от Демидка с товарищи, что он, Алферий Засецкой, жен их имывал к себе на постелю сильно, и челобитье де отцу его и матери на него бывало многажды, нечто де они того Алферья убили от жен своих. А с пытки те мужики даны держать приставом, и от приставов ушли за рубеж.

И 137 г. июня в 16 день писал ко государю... из Мосальска воевода Семен Волынской, что те Петровы и Дмитриевы крестьяне Засецких, которые убили Алферья Засецкаго и которые из за пристава побежали за рубеж и учали жить в зарубежной деревне Мишневой, близко рубежа; и он де Семен к тем мужикам посылал государевы дворцовыя волости деревни Борисовой крестьянина Федьку Семенова, а велел им говорити, чтоб они вину свою принесли к государю, перешли на государеву сторону в Мосалеск и изменников, Алферьевых убойцов Засецкаго, Сеньку Степанова с товарищи, привели с собою же, а государь их пожалует, те их вины велит им отдать. А перезывал де их для того, что на ту зарубежную деревню с государевы стороны бегают изменники и из той деревни мужики тех беглецов провожают в Литву; а как де в тех деревнях жильцов не будет, и беглецом с государевы стороны прибегати негде и провожать их в Литву будет некому.

И июня в 1 день приехал из за рубежа из деревни Мишневой Дмитриев крестьянин Засецкаго, Софонко Филипов, а с собою привел изменника, который убил Алферья Засецкаго, Сеньку Степанова.

Да после Софонкова прихода из за рубежа перешли на государеву землю в Мосалеск Дмитриевы крестьяне Засецкаго: Софонков отец Филька Артемов, Сенька Некрасов с сыном с Данилкою, Петровы крестьяне Засецкаго: Демка да Оверка Ивановы, Гришка Степанов с женами и с детьми, и того изменника, который приведен из за рубежа, Сеньки Степанова жена и дети из за рубежа в Мосалеск вышли же. И он, Семен Волынской, тех перехожих мужиков, приведши ко кресту и взяв по них поруки, что им государю не изменить, за рубеж не бежать, оставил в Мосальске для того, чтоб иным зарубежным мужикам, на то смотря, повадно было на государеву землю [282] переходить, а изменника Сеньку Степанова вкинул в тюрьму.

И били челом государю... Григорий Петров сын да Дмитрий Засецкие, что те перехожие мужики: Демка да Оверка Ивановы, Сенька да Гришка Степановы, Филька Артемов с сыном Софонком, Сенька Некрасов с сыном с Данилкой старинной их родственной вотчины Мещевскаго уезда деревни Зимниц крестьяне; и в прошлом де, в 132 г., как тот изменник, который ныне приведен из за рубежа в Мосалеск, Сенька Степанов с товарищи, убив брата его Григорьева роднаго, а Дмитриева — двоюроднаго, Алферья Засецкаго и поимав их государевы жаловальныя вотчинныя и поместныя грамоты, и людския крепости, да у них же взяли живота их: лошадей, и платья и всякой рухляди на восемьдесят рублей с полтиною, и бегали за рубеж, избывая той вины, что убили брата их, а иные в убойстве де и неповинны, а ушли от них избывая крестьянства. А ныне те их крестьяне перешли опять на государеву землю в Мосалеск и того брата их убойцу Сеньку Степанова, связав, привели с собою же в Мосалеск; а тот де Сенька тому пану Брецкому, за которым они жили за рубежем, свояк, родныя за ними сестры. И хотят те их крестьяне на волю; и государь бы их, Григорья и Дмитрия, пожаловал за брата их Алферьево убойство и за смерть и за грабежные их животы тех крестьян всех, которые бегали за рубеж, избывая от них крестьянства, опричь брата их убойцы Сеньки Степанова, учиня им за их воровство и за брата их убойство наказанье, отдал им во крестьяне по прежнему, а они их устроят в своих поместьях на Рязани или в Шацком. А брата их убойцу Сеньке Степанову для иных воров велел бы государь свой государев указ учинить, а жену и детей того изменника, брата их убойца, пожаловал бы государь, велел отдать ему же, Григорию Засецкому.

И тот изменник, зарубежный мужик Сенька Степанов, взят из Мосальска к Москве.

И нынешняго, 138 г., октября в 18 день по государеву.... указу окольничий, князь Григорий Константинович Волконской, да дьяк Михаил Данилов того изменника, Сеньку Степанова, в том его воровстве у пытки роспрашивали и пытать велели.

И Сенька Степанов в роспросе у пытки и пытан накрепко говорил: вязяли де Алферья Засецкаго перед мыльнею его Сенькин брат родной Гришка Степанов, да Демидка Иванов с братом своим с Оверкою за то, что он, Алферий, жен их, Гришкину и Демидкову, имал к себе на постелю сильно, а бою де он над Алферьем никакого не видал; а как де Алферья вязали, и его, Сеньку, с женою и с детьми запер в избе Демидка Иванов и кричать ему не велел. И как де те мужики наклали животы свои на телеги и, едучи с двора, из избы его, Сеньку, выпустили и взяли его с собою сильно, и пошли за рубеж, а Алферий де был жив. Да с Гришкою ж де и с Демидкою в том воровстве, в Алферьеве убойстве и в побеге за рубеж, в думе был Дмитриев крестьянин Засецкаго Филька Артемов; и как они пошли за рубеж, и тот Филька, провожаючи их, говорил: «до смерти ль де Алферья убили?» и Демидка да Гришка сказали ему, что они Алферья, связав, покинули живаго. И чает того, что, поворотясь от них, убил Алферья до смерти тот Филька. А его де Сенькиной мысли с братом его, с Гришкою с товарищи, об Алферьеве убойстве и о побеге за рубеж не бывало, и бегал де за рубеж никак не для воровства и лазучества, спроста, исторопяся того, что брат его Гришка с товарищи Алферья связали, и в том де над ним государева воля.

И сентября же в 20 день писано от государя в Мосалеск к воеводе, к Семену Волынскому, а велено зарубежным мужиков Фильку Артемова, Гришку Степанова, Демидку да Оверку Ивановых для сыску в Алферьеве убойстве и в побеге за рубеж прислати ко государю к Москве. И октября в 14 день писал ко государю.... из Мосальска воевода Семен Волынской и прислал зарубежных мужиков: Демидку да Оверку Ивановых, да Гришку Степанова, а Филька де Артемов сшел из Мосальска в Мещевский уезд и учал жить во крестьянех за Лукьяном за Стрешневым, и он де, Семен, без государева указу по того Фильку послать не смеет.

И на Москве в Розряде те зарубежные мужики: Демидка да Оверка Ивановы, Гришка Степанов в роспросе и с очей на очи с Сенькою Степановым в том винился: сговоряся де они, четверо их: Демидка, да Оверка, да Гришка да тот Сенька, котораго они из за рубежа привели, Алферья Засецкаго перед мыльнею связали и покинули в мыльне связана, и побежали за рубеж, не перетерпя Алферьева насильства, что он, Алферий, имал к себе на постелю сильно жен их, Демидкину да Гришкину, и челобитье [283] де их отцу его и матери на него, Алферья, бывало многажды, и тот де Алферий от того не унялся; ведомо де про то Боровенскаго монастыря чернцом, Адриану и Софронию, и иным окольным людем. А боем де они Алферья никаким не бивали, нечто умер с духу в мыльне. И на дворе они у Алферьева отца, у Петра Засецкаго, не бывали и государевых жаловальных вотчинных и поместных грамот, и людских крепостей и животов их никаких не имывали; и он де, Сенька, заперт в избе не сиживал, был в думе и вязал Алферья с ними же вместе. И Дмитриевы де крестьяне Засецкаго Филька Артемов да Сенька Некрасов про тот их умысл над Алферьем и про побег их за рубеж не ведали и на поле их, как они за рубеж побежали; тот Филька с женою не проваживал, и про Алферьево убойство их не спрашивал и за рубежем они ни от кого не слыхали, что убил Алферья после их побега тот Филька; то де он, Сенька, на того Фильку затеял, рьясь тому, что Филькин сын Софонка привел его, Сеньку, из за рубежа. А он де, Сенька, и за рубежем доброхотал литвину Брецкому, за кем они жили, что тот литвин ему свояк, родныя сестры за ними; и на них де, на Демидка с товарищи, он, Сенька, тому литвину Брецкому сказывал, что они хотят идти на государеву сторону, и тот де литвин за то бивал их многажды и хотел приводить ко кресту, чтоб им не сбежать, и они де, не хотя креста целовать, покиня детей своих за рубежем, Демидка — сына, а Оверка— дочере, побежали на государеву сторону. А воровства и лазучества за ними никакого не бывало; в том де над ними государева воля, что бегали за рубеж спроста от насильства, что Алферий жен их имал к себе на постелю сильно, и, убояся того, что Алферья связали, а боем никаким Алферья никак не бивали.

А Сенька Степапов с Демидкой Ивановым с товарищи с очей на очи говорил прежния же свои речи, что и с пытки сказывал: вязали де Алферья Засецкаго они, Демидка с товарищи, и Филька де Артемов с ними в том воровстве, в Алферьеве убойстве и в побеге за рубеж, был же, и, как они побежали за рубеж, он на поле их провожал; а он де, Сенька, в том Алферьеве убойстве в думе отнюдь не бывал, а взяли де его зарубежные мужики, Демидка с товарищи, неволею.

И декабря во 2 день по государеву... указу окольничий, князь Григорий Константинович Волконский, да дьяк Михаил Данилов зарубежных мужиков, изменника Сеньку Степанова с братом его родным с Гришкою, да с Демидком да с Оверкой Ивановыми, у пытки роспрашивали и пытат велели накрепко: сказывали на него, на Сеньку, тот брат его Гришка с товарищи, что они умысля с ним, с Сенькою, вместе Алферья Засецкаго, связав, покинули в мыльне живаго, а не били; и он, Сенька, в том воровстве с ними в думе был ли и он ли тому воровству заводчик, или иной кто, и по какому умышленью и для чего они, Гришка и Демидка с товарищи, и каким боем Алферья Засецкаго убили или задавили, и кто иных людей с ними в том воровстве в думе были и, убив Алферья, у отца его Алферьева, Петра Засецкаго, на дворе были ль и государевы жаловальныя вотчинныя и поместныя грамоты и животы их имали ль, и что животов взяли, и для какого воровства и лазучества за рубеж бегали, и какия московския вести литовским людем за рубежем сказывали, чтоб они, Сенька и Демидка с товарищи про то про все сказали правду не пытаны, а пы... им сказать же.

И зарубежные мужики, изменник Сенька Степанов, да брат его Гришка и Демидка да Оверка Ивановы в роспросе у пытки и быв пытаны в том винился: имал де Алферий Засецкой сильно к себе на постелю жен их, Демидкову да Гришкову, и челобитье де их отцу его и матери на него бывало многижда и в железех де он за то у отца своего сиживал, ведомо де про то Боровенскаго монастыря чернцом, Адриану да Софронию, и иным окольным людем, и Алферий де от того не унялся. И как де приехали они с поля, а Алферий с женами их, с Демидковою да с Гришкиною, парится в мыльне у них, у Гришки да у Сеньки, на дворе, и они, не перетерпя Алферьева насильства, что их емлет к себе на постелю сильно при них, сговоряся, четверо их: Демидка, да Оверка, да Сенька, да Гришка, пришли к мыльне и перед мыльнею де, поваля Алферья, руки и ноги у него связали и голову к ногам привязали и, связав крепко, олны захрипел, кинули в мыльню в грязь; а боем его никаким не бивали.... того, что он задохся с духу.... с грязи. А на Петрове де дворе не бывали и государевых жаловальных вотчинных и поместных грамот, и людских крепостей и животов их ни каких не имывали; и побежали, за рубеж никак не для воровства и лазучества, а спроста, исторопяся от Засецких, чтоб их не [284] переимали; и иных людей никого с ними в думе в том воровстве не бывало. В том де они перед государем виноваты, что убили Алферья от жен своих..., как его застали в мыльне, а никак не с умышленья.

Да Сенька же Степанов сказал, что они о том Алферьеве убойстве мыслили вместе, и как перед мыльнею Алферий учал рубашку надевать, и ему де осиль на шею накинул и рубашку на шее захватил Оверка Иванов.

И Оверка Иванов сказал, что они вязали все вместе.

И с пытки те зарубежные мужики, Сенька Степанов с женою и с детьми, дан держать приставом, а Демидка да Оверка Ивановы, да Гришка Степанов вкинуты в тюрьму, а Сенька Некрасов с сыном с Данилкою дан на поруки с записью.

Да тех же мужиков в Мещевском уезде за Лукьяном за Стрешневым Филька Артемов с сыном с Софонком, и о том что государь.... укажет.

И 138 же года декабря в 19 д. Григорий Засецкой подал в Розряде к делу подписную челобитную, а в челобитной его написано:

VI. Царю, государю.... и великому государю, святейшему патриарху Филарету Никитичу Московскому и всеа русия бьет челом холоп ваш, Мещенин Гришка Засецкой. Бью челом я, холоп ваш, вам государем в Розряде в убойстве брата своего роднаго Алферья Засецкаго, и во взятых животех своих, и в ваших государских в жаловальных грамотах поместных и вотчинных и в людских крепостях на Мещевских вотчииных своих крестьян, на Демидку Иванова с товарищи, которые вам, государем, изменили, бегали за рубеж в Серпееск, избывая от нас крестьянства; и ныне те беглые крестьяне, Демидка Иванов с товарищи, по вашему царскому указу и по сыску из Розряда, посажены в тюрьму, а жен и детей их велено из Мосальска прислать к Москве для ссылки, а Сенька Степанов на Москве за приставом с женою и с детьми. А мне, холопу вашему, о том нашем разореньи и в убойстве брата моего вашего царскаго жалованья — указа, нет ничего; а бью челом вам, государем, о том своем разореньи не по один год. Милосердый государь.... и великий государь, святейший патриарх.... пожалуйте меня, холопа своего, для нашего разоренья, и за кровь брата моего, и за взятые животы и за пустоту вотчинишки нашей, теми нашими беглыми крестьяны, которые, по вашему государскому указу,—за их воровство довелись ссылки, учинив свое государское наказанье, в рязанское и в шацкое мое поместье, против иных ваших государевых порубежных городов, чтоб, государи, иным таким вором неповадно воровать, избывая от нашей братьи крестьянства, за рубеж бегать и нашу братью побивать.

Помета: «Государь пожаловал, будет иным такие крестьяне отдаваны, и ему их потому ж отдати, кроме самых пущих убойцов и изменников, и взять по нем крепкая порука с записью, что их держать в Шацком поместье и за рубеж бы не сбежали, да и самому их не побити до смерти».

VII. Розрядная выписъ. И сыскано в Розряде: в прошлом, в 132 г., мая в 26 д. по государеву.... указу писано от государя по Брянской отписке в Путивль и во Брянеск к воеводам, а велено боярских людей и крестьян, которые бегают за рубеж, избывая холопства или крестьянства, а из за рубежа выходят назад, роспрашивать подлинно: сколь давно кто за рубеж сходил и много ли за рубежем и у кого были, и какя московския вести литовским людем сказывали, и не для ль лазучества вышли; да которые люди по роспросу дойдут до измены, и тех людей в измене и вовсяком воровстве и пытать велено, да до кого изменное дело не дойдет, и тех людей и крестьян отдавать тем дворяном и детем боярским, кто из за кого бегал, а по тех дворянех и детех боярских велено имать поручныя записи, что тем их людем и крестьяном государю не изменить, вперед за рубеж не бегать и не лазучить и никаким воровством не воровать. А до которых изменное дело дойдет, и тех метать в тюрьму до государева указа, да о том писать ко государю; да и вперед о таких беглецах указано делать против того государева указа.

А как изменники мещевские мужики, Сенька Степанов с товарщи, убив боярина своего, бегали за рубеж, а из за рубежа товарищи его перешли на государеву сторону, а его, Сеньку, привели с собою же, а жена его из за рубежа после его привода вышла же, а с пытки те товарищи его, Сеньки, ныне винилися, что они боярина своего убили вместе за одно, и о таких в Розряде государева указа не бывало. А что государев указ об убойцах, которые бояр своих побивают, и о том послана память в Розбойный приказ; и в памяти из Розбойнаго приказа писано: [285]

VIII. Лета 7138, генваря в 15 д. По государеву.... указу память дьяком, думному Федору Лихачеву да Михаилу Данилову. В Розбойный приказ к боярину, ко князю Юрью Яншеевичу Сулешеву, да к дьяком, к Ивану Софонову да к Никите Постникову, в памяти за твоею Михайловою приписью написано: велети б выписать из государева указа и из статейных списков, которые воры, боярские люди и крестьяне, убивают бояр своих и те воры с пытки в том убивстве учнут виниться, что бояр своих они побили, и тех убойцов, и жен их и детей истцом за убитыя головы отдают ли, и кому именем, и какие убойцы, или жены их, или дети или животы их отданы, или их ссылать указано, — да та выпись велено прислать к вам в Розряд — для вершенья убивственнаго дела. И в Розбойном приказе сыскано в розных делех: в прошлом, в 128 г., в Вологодском уезде Семена Полибина убили до смерти крестьяне его четыре человека, и по боярскому приговору те убойцы созжены, а пятый его крестьянин, убойца же, после сыскан и с женою сослан в Сибирь, а дети того убойца, который сослан в Сибирь, четыре сына да дочь - девка, по челобитью Федора Семенова сына Полибина, отданы во крестьяне Федору на отца их жеребий; да в прошлом, в 130 г., князя Федора Лыкова убили холопи, и тех убойцов дву человек казнили на пожаре смертью, руки, и ноги и головы им поотсекли; да в прошлом.... году, июля в 19 д. в Переславле Залесском Алексея Смолина убили до смерти деловые люди три человека, и тех людей—одного казнили на Москве, руки, и ноги и голову отсекли, а другаго казнили в Переславле—повесили, а третий бит кнутом и сидел на Москве в тюрьме и по челобитью вдовы, Алексеевой жены Смолина, дан на чистую поруку и отдан ей во крестьяне; да в прошлом, в 134 г., мая в 26 д. в Галиче.... дая Сытина убили до смерти с человеком его же Чеадаевы крестьяне два человека, и те Чеадаевы крестьяне два человека в Галиче казнены смертью же; да в прошлом же, в 136 г., июня в 24 д. в Белевском уезде убили Павла Лодыженскаго его люди два человека, Оношка да Безсонка, да крестьянин Исачка, и с пыток они говорили, что убили его за то, что он имал жен их и детей на постелю сильно, и в прошлом, в 137 г., марта в 20 д. государь..., слушав статейнаго списка, для сына своего, благовернаго царевича Алексея Михаиловича, тех Павловых убойцов Лодыженскаго пожаловал, велел им в смерти место живот дать, сослать в Сибирь на пашню с женами, а мать Безсонка Савельева, вдова Авдотьица, да дети тех же убойцов, десять человек сынов и дочерей, отданы Павлове жене Лодыженскаго, вдове Анне, с детьми. А в указной книге, какова в Розбойном приказе, о таких убойцах указа нет. Диак Никита Постников.

IX. И 138 г. Февраля в 11 д. по государеву указу дьяки, думной Федор Лихачев да Михаил Данилов, сего дела слушали и приговорили против государева указа, что о за рубежных мужиках в Розряде, и об убойцах, каков государев указ написан в памяти из Розбойнаго приказа: Дмитриевых крестьян Засецкаго, что бегали за рубеж не с умышленья, убояся в Алферьеве убойстве пытки, а убойцы в том Алферьеве убойстве на них не говорили, Сеньку Некрасова да сына его Данилка с женами и с детьми и со всеми их животы велели отдать Дмитрию Засецкому во крестьяне по прежнему; а Григорьевых крестьян Засецкаго, которые в Алферьеве убойстве Засецкаго с пытки винилися, Демидки да Оверки Ивановых, Гришки да Сеньки Степановых, жен их и детей со всеми животы за Алферьево убойство и за смерть велели отдать Алферьеву брату родному, Григорью Засецкому, по его Григорьеву челобитью, с крепкими поруками, что им тех своих крестьян и крестьянок до смерти не убить и держати их в дальних своих поместьях, Дмитрию — в Шацком, а Григорью – на Рязани, или где инде, чтоб не близко литовскаго рубежа, и беречи их накрепко, чтоб они за рубеж не ушли.

И зарубежные мужики, Сенька Некрасов и сын его Данилка, с женами и с детьми и со всеми животы отданы Дмитрию Засецкому.

А Алферьевых убойцов Засецкаго, Демидки Иванова с товарищи, жены их и дети и со всеми животы отданы брату его, Алферьеву, Григорью Засецкому.

А убойцы, Демидка да Оверка Ивановы, Гришка да Сенька Степановы, вкинуты в тюрьму до государева указа.

И в поручных записях, каковы взяты по Дмитрие да по Григорье Засецких, написано:

X. Се аз, Дмитрий Васильев сын Беклемишев, да яз, Аристарх Андрев сын Яковлев, да яз, Иван Трифонов сын Тишин, да яз, Иван Юрьев сын Комынин, да яз, Андрей Федоров сын Комарской, да яз, [286] Антип Андреев сын Чортов, да яз, Тимофей Федоров сын Т..., да яз, Меньшой Степанов сын Ноздрыгин.... ручались есми из Розряда сыну боярскому Ивану Волохову по Мещенине, по Дмитрию Засецком в том, что ему отдан крестьянин Сенька Некрасов с женою и с детьми, и Дмитрию того крестьянина держать в Шацком поместье, или где инде, чтоб не близко рубежа, и государю за их порукою не изменить, (за рубеж) не сбежать и не лазучить и никаким воровством не воровать, и ему, Дмитрию,... до смерти их не побить; и будет крестьянин Сенька Некрасов с женою (и детьми) изменит государю за нашею порукою.... жать, или лазучить, или каким воровством учнет воровать, или он, Дмитрий,... побьет, и на нас, на поручиках, пеня царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа русии, а пеню что государь укажет на нас на поручиков в лицех, на том наша рука. А на то послуси: Богдан Кост... А запись писал Тиханко Михаилов сын Олферов, лета 7138 года.

Се яз, Дмитрий Иванов сын Засецкой, да яз, Никита Темкин сын... выручили есми из Розряда у сына боярскаго у Ивана Волохова Григорья Петрова сына Засецкаго в том, что по государеву... указу, а по его Григорьеву челобитью беглых его крестьян, брата его убойцов; которые, убив брата его Алферья, бегали за рубеж, отданы из Розряда ему, Григорью, Демидки да Оверки Ивановых, Гришки да Сеньки Стопановых жены их и дети, а те убойцы сидят в тюрьме; и ему, Григорью, за нашею порукою тех жен и детей их держать у себя во крестьянех по прежнему в Рязанском своем поместьи, или где инде, чтоб не близко рубежа, и до смерти их ему, Григорью, не побить, и государю б тем женкам и их детям не изменить, в Литву не сбежать и с зарубежными мужиками не ссылаться, и не лазучить, и никаким воровством не воровать. А будет за нашею порукою он, Григорий, тех жен и их детей побьет до смерти или станет их за собою держать близко рубежа, или те женки и их дети государю изменят, в Литву побежат, или с зарубежными мужики станут ссылаться, или лазучить или иным каким воровством учнут воровать, и на нас, на поручиках, пеня государя, царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа русии, а пеню что государь укажет; а кои нас, поручиков, в лицех, на том пеня и поруки. А на то послуси: Иван Федоров да Богдан Степанов сын Кострыкин. А запись писал Тиханко Михайлов сын Олферов лета 7138 года.

На обороте поручных записей - рукоприкладство поручителей.

(Москов. ст. столб. № 54, лл. 111—145 и 214—239).