I. Оскольский воевода Данила Яблочков в отписке, полученной в Розряде 24 декабря 1628 года, доносил: «велено мне быти на твоей государеве службе на Осколе, а приехав на Оскол, досмотреть города Оскола, и острога, и всяких городовых и острожных крепостей; и я, приехав на Оскол, писал к тебе, государю, преже сего в 136 г. марта в 15 день, что города на Осколе нет, а где был город, и в том месте поставлен острог, а около острога крепостей: ров, а коровати и катки погнили, а тарасов из острога не зарублено и башни не покрыты, а иных никаких крепостей нет; а писал я в другой отписке, что на Осколе только было крепостей в остроге, где был город. Дворов стрелецких и во дворех стрельцов восемьдесят человек, да пушкарей и затинщиков пятьдесят человек, да воротников восемь человек; и те стрельцы, и пушкари, и затинщики и воротники выпущены вон из острога своими дворы до одного человека до меня, а только в остроге осталось Божие милосердие, соборная церковь, да двор воеводский, да двор осаднаго головы, да житницы с твоим государевым хлебом; да в остроге было торговых людей амбаров с двадцать и съездные люди торговали в остроге же, и те амбары вынесены за острог против ворот больших, от острожных ворот сажень с десять, и съездные люди торгуют тут же, и в приход воинских людей острогу будет теснота великая. Да в 132 г. по твоему государеву указу прислан был на Оскол Никита Мотовилов, а велено ему свесть атаманов, и ездоков, и вожей, и стрельцов, и казаков, и пушкарей, и затинщиков и воротников, которые сселились далече от города, пометав старыя свои места в большом остроге, и те люди, после Никитина строенья Мотовилова, живут по тем же местом не близко города, от стараго острога далече, по гумном и по болотом, а на старых их местех нет ни одного человека, где они жили преж сего в старом большом остроге. А которые люди жили в старом в большом остроге на старых своих местех по прежнему, и как ратные люди пришли на Оскол для посольския розмены, и те и достальные всякие служилые и жилецкие люди розбрелись по гумнам, а дворы свои пометали, а сказывают, что розбрелись, видя от ратных людей к себе скудость и гонение».

Помета: «Послать государева грамота, а велеть по прежнему указу тем всяким людем жити в городе и в остроге, и запас бы у них был в городе ж и в остроге, и торгу быти [238] по прежнему, как наперед сего было, однолично, доискався прежняго указу и строенья Никиты Мотовилова, о всем учинити потому ж неоплошно, чтоб от того вперед никакого дурна не было».

II. «Бьют челом Оскольскаго города станичные вожи, Бориско Кондратьев с товарищи. В прошлом в сотом году блаженной памяти при государе, царе и великом князе Федоре Ивановиче всеа русии сведены отцы наши и мы в Оскольский город в твою государеву станичную службу из розных городов и велено нас устроить дворами и усадами воеводе Степану Данилову; и тот воевода, Степан Данилов, дал нам под дворы, и усады и под гумны землю за Малым Оскольцом усть Малаго Оскольца в поляне вверх по Малому Оскольцу. И во сто восьмом году, при царе Борисе, присланы в Оскольский город ямские охотники, и по грамоте велено тех ямских охотников строить воеводе Богдану Сабурову да писцу Юрью Ловчикову усадами и к усаде пашнею, где пригоже; и воевода Богдан Сабуров да писец Юрій Ло(вчиковъ)... (охот)ником дали наши дворовыя (места) пашню усть Малаго Оск(ольца), отняв у нас, а нам в то место дали пашню вверх по Малому Оскольцу и дворовыя усады дали в Соковой поляне вверх по Малому ж Оскольцу, на Бело(город)ской дороге за лес, вверх по Чуфичевке …шню к Юшковым бояракам; и писец Юрий Ловчиков ту землю, что у нас отнял, писал за ними ямскими охотники, а Соковую поляну писал за нами и выпись нам дал. И мы били челом тебе, государю, о тех своих усадах и о пашне, что Богдан Сабуров и писец Юрий Ловчиков у нас огородныя и гуменныя усады отняли и отдали ямским охотникам, а намъ в то место дали усады в Соковой поляне, и была у нас твоя государева грамота, что нам в Соковой поляне усады и дворовыя, и гуменныя, и огородныя даны; и как в 125 г. приходили на Оскол литовские люди и город Оскол взяли, и в те поры у нас твоя государева грамота и писца Юрья Ловчикова выпись утерялись, и мы с тех мест и по ся места живем в той в Соковой поляне. И нынешняго 137 г. прислана на Оскол твоя государева грамота к воеводе Даннлу Яблочкову, а велено нас воеводе Данилу Яблочкову из той Соковой поляны в город перевесть с женишками и с детишками и со всеми животы на житье в большой острог. А как в 124 г. был на Осколе твой государев писец Осип Секирин, и в 129 г. был писец Василий Сараев и в 136 г. был воловой писец Владимир Племянников, и те писцы в той в Соковой поляне дворишка наши писали за нами ж, и жить нам в той в Соковой поляне велели и выписи дали, потому что та Соковая поляна меж наших пашен, а под городом у нас пашен и животиннаго выгона нет». Просят оставить их на житье в Соковой поляне, а в город не переводить.

Помета: «Государь пожаловал, велел дать грамоту, как они преж сего жили». «137 г. марта в 24 день дьяком, думному Федору Лихачову да Михаилу Данилову. Государь, царь и великий князь Михаил Федорович всеа русии пожаловал, велел дать грамоту, как они преж сего жили. Диак Яков Ключарев».

Государева грамота на Оскол воеводе послана 18 апреля 1629 года.

III. «Бьют челом города Оскола станичные атаманишка, Мина Тарасов да Перфилий Брянчанин, и во всех товарищей своих место, двадцати человек. В прошлом, в сотом году, блаженныя памяти при государе, царе и великом князе Федоре Ивановиче всеа русии сведены мы в Оскольский город в твою государеву станичную службу с розных городов, а велено нас устроить дворами и усадоми и землею воеводе Степану Данилову. И тот воевода по твоей государеве грамоте дал нам под дворы землю и под гумна пашню усть Малаго Оскольца и Большаго Оскола в поляне вверх по Малому Оскольцу и на подол по Большому Осколу. И во сто седьмом году при царе Борисе присланы на Оскол ямские охотники, и по твоему государеву указу и по грамоте велено воеводе Богдану Сабурову да писцу Юрью Ловчикову тех ямских охотников строить и усадою усадить и пашнею, где пригоже; и воевода Богдан Сабуров и писец Юрий Ловчиков тех ямских охотников строил усадою и пашнею, а отнял у нас, что дана была нам усады и поля, и на тех наших усадах посажал ямских охотников и отдал нашу усаду и пашню охотником, а нам в то место дал по государеву указу усады и поля, и к той усаде пашню, за лесом по Волуйской дороге, от города десять верст, в Чуфичевском стану деревню Нижнюю Атаманскую, на усть речки Чуфичевки, да другую деревню Верхнюю по Волуйской же дороге. И в прошлом в 124 г. был на Осколе твой государев писец Осип Секирин, да в прошлом в 129г. был писец Василий Сараев и в 136 г. Писец [239] Володимир Племянников, и те писцы за нами наши Чуфичевския деревни писали, и положили нас те дозорщики и писцы в четверти, и выписи нам подавали на те наши залесныя усады и на пашню, что нам по твоему государеву указу жить в тех залесных дворех велели, и с пашни четвертныя твои государевы деньги, и стрелецкие кормы и крымским послом корм даем ежегод, и с сошными людьми и с детьми боярскими под послов подводы даем вряд с ними. И в нынешнем 137 г. прислана на Оскол твоя государева грамота к твоему государеву воеводе к Данилу Яблочкову, а по твоей государеве грамоте велено нас из залесья перевесть в город на Оскол с женишками и детишками и со всеми животы; а в городе на Осколе в Рыльской слободе у нас осадные дворы есть, а гумен и огородов у нас тут нет и пашнишка мало ж, прожить нечем, и лошадей и животинишка кормить нечем же и негде, а крестьян за нами нет, пашем сами на себя». Просят в город Оскол на житье их не переводить, чтоб им «с женишками и с детишками, волочась меж двор, голодною смертью не умереть и в конец не погибнуть, и твоей царской службы впредь не отбыть, а деревнишка наши поместныя не запустели».

Помета: «Государь пожаловал, велел им дати свою государеву грамоту, как они преж сего жили».

«137 г. марта в 24 день дьяком, думному Федору Лихачову да Михаилу Данилову. Государь, царь и великий князь Михаил Федорович всеа русии пожаловал, велел им дати свою государеву грамоту, как они преж сего жили. Диак Иван Дедков».

Государева грамота воеводе на Оскол послана апреля в 18 день 1629 года.

IV. «Бьют челом Оскольскаго города поместные Голубинские казаки, атаманишка Никитка Денюхин во всех товарищей своих, тридцать человек. Как грех наших ради в смутное время литовские люди сидели на Москве, и мы служили тебе, государю, стояли под Москвою с твоими государевы бояры, со князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким да со князь Дмитрием Михаиловичем Пожарским, безотступно до тех мест, как тебе, государю, Бог Москву поручил. И мы били челом тебе, государю, о диком поле, меж Оскола и Волуйки, о полянке Голубиной, и ты, государь, нас пожаловал за нашу службу и за кровь тою Голубиною поляною на усаду а кусаде велел учинить земли дикаго поля по тридцати четей за человеком воеводе Григорью Давыдову; а та Голубиная поляна от города от Оскола пятьдесят верст. И мы от тех мест и по ся место в той Голубиной поляне жили и твою государеву полковую службу служили с Осколяны детьми боярскими в ряд, на сторожи и на вести ездим, и в походы ходим и на перевозех лежим. А как были на Осколе дозорщики и писцы, в 121 г. Осип Секирин, в 129 г. Василий Сараев, а в 136 г. Володимир Племянников, и ту Голубину поляну, и усаду и землю писали за нами в Орлинском стану и в сошное письмо в уезде они нас писали с Осколяны детьми боярскими в ряд в Орлинском стану, и четвертныя деньги в Ямской приказ, и стрелецкие кормы и всякия твои государевы подати платим с Осколяны детьми боярскими в ряд ежегод, и городовыя всякия поделки делаем и твою государеву десятинную пашню пашем, а на пашню и на животинной выгон не дано нам ни одной чети. И в прошлом в 136 г., как был на Осколе Володимир Племянников писец и подъячий Михаило Лукин, и ту Голубину поляну и усаду писали за нами; а ныне прислана твоя государева грамота на Оскол к воеводе Данилу Яблочкову, а велено нас из Голубиной поляны свесть в город на Оскол с женами и с детьми на житье; а что дано было нам на Осколе за острогом местечки для осаднаго времени у Кузьмы и Дамиана, и Володимир Племянников те местечки у нас отнял и отдал черным старицам под церковь Козмы и Дамиана, а ин де за нами в городе земли на усаду нет ни по одной сажени». Просят из Голубиной поляны на житье в Оскол их не переводить и велеть службу служить по прежнему с Осколянами детьми боярскими в ряд, сошную подать платить и всякое изделье делать по прежнему.

Помета: «Государь пожаловал, велел выписать и выписей досмотрить, и дворовыя места у них Отняты ль»?

«137 г. марта в 29 д. дьяком, думному Федору Лихачову да Михаилу Данилову. Государь, царь и великий князь Михаил Федорович всеа русии пожаловал, велел выписать и выписей досмотрить, и дворовыя места у них отняты ль? Диак Яков Ключарев».

V. «Бьют челом Оскольские станичные ездоки, Макар Миляев и в товарищей своих место. По твоему государеву указу ходят твои государевы окольиичие с ратными людьми на [240] Валуйку для посольския розмены ежегод, а ставятся у нас на Осколе по нашим дворишкам; и нам от тех ратных людей, от дворян, и от жильцов, и от детей боярских и от стрельцов чинится теснота и убытки великие. И мы для своей скудости и животиннаго приюта поставили себе избенки для прибежища в гумнах, чтоб нам от ратных от всяких людей тесноты и убытку не было; а нам, и женишкам и детишкам нашим бывает теснота и обида и позор великой, животы наши и статки сильно емлют и всякий животинный корм у нас травят, и животину у нас: коровы и бараны, гуси и куры бьют, и мы в конец погибли, а животинишка наша достальная помирает с безкормицы. Да на нас же ныне правят безпрестанно крымским послом конский корм, сено и овес, и твоим государевым птицам правят же корм, а нам взять негде, дать нечего, и купить не добыть, от татарской войны разорено и от ратных от русских людей запустело; а мы только осталися душею да телом, животов своих и лошадей и животинишки отбыли, и твоей государевы десятинной пашни пахать и полевой станичной службы служить не на чем, разорены до основанья. А ныне по твоему государеву указу велено воеводе Данилу Яблочкову нас свесть с гумен в старый большой острог на старыя наши места; а у нас на старых наших дворовых местех в старом большом остроге дворы не устроены, а в тех своих дворишках ныне потому не живем, что по тем нашим дворишкам стоят ратные люди, и нам от них теснота и обида великая, а как ратные люди сойдут с Оскола, и мы по прежнему живемъ в тех своих старых дворишках». Просят послать на Оскол воеводе грамоту, чтоб их избенок на гумнах не ломать.

(Москов. ст. столб. № 40, лл. 95—121).