№ 205-й. Розрядная выпись и государева грамота воеводе на Луки Великие по челобитью Псковскаго помещика Ивана Карповскаго об отдаче ему его беглых холопей, возвратившихся из за рубежа на Луки.

Псковский помещик Иван Семенов сын Карповской бил челом государю, а в челобитной писал, что сбежали от него в 133 г. его холопы, Федосья Свинолупова с сыновьями, за рубеж, а в 135 г. они вышли из за рубежа на Луки Великие, где воевода, по распросе, посадил их в тюрьму, и о том писал в Розряд; тогда он, челобитчик, подавал челобитную в Розряд об отдаче ему его беглых холопов по прежнему в холопство и на челобитной подписано: «сыскать Луцкая отписка от Василья Третьякова и положить перед [231] думнаго дьяка, перед Федора Лихачева». Отписка была сыскана, но перед думнаго дьяка не положена, а потому просит отписку «перед думнаго дьяка перед Федора Лихачева положить и о тех беглых холопех указ учинить».

Помета: «Выписать из челобитья и из отписки и поднести тотчас».

Выпись. «В прошлом, в 135 г., августа в 23 день писал к государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа русии с Лук Великих стольник и воевода Василий Третьяков, что мая в 16 день вышел на Луки Великие из за рубежа из Невельских уездов крестьянин Бориско Осипов сын, прозвище Дрозжанин, с матерью с Федосьицею да с братом Михаилом и с женою, а в роспросе ему сказал, что он урожденец Луцкаго уезда; отец де его, Осипко, жил во крестьянех за Васильем Фоминым н после Василья Фомина пожил бобыльком на Опочке; а в котором де году отца его убили, того де он не упомнит. А после де отца его смерти, мать его, Федосьица, вышла замуж в Велейской уезд в дворцовую волость за крестьянина за Степашка Свинолупа; и того де вотчима его, Степашка, взял за себя во крестьяне по старине Псковской помещик Иван Карповской. И того де вотчима его, Степашка, за Ивашком Карповским не стало, и после де вотчима его смерти почал его, Бориска, неволить к себе во двор в холопи Иван Карповской; и он де, Бориска, от насильства, блюдяся холопства, с матерью и с братом и с женою в 133 г. сбежал за рубеж в Невельской уезд и жил за рубежем полтретья годы, и ныне из за рубежа с матерью, с братом и с женою вышел на Луки Великие к брату своему родному, к Лучанину посадскому человеку, к Ивашку Дрозжанину. И он того выходца, Бориска Дрозжанина, дал на поруки до государева указу.

Да июня в 10 день бил челом государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа русии Псковской помещик Иван Карповской о выходце, о Бориске Дрозжанине, и о матери его, и о жене и о брате, чтоб государь пожаловал его, велел того Бориска с матерью, и с братом и с женою отдати ему, Ивану, в холопи по прежнему его холопству; а тот де Бориска с матерью, и с братом и с женою сбежали от него за рубеж в Литву в прошлом в 133 г., поимав животы его, а в нынешнем де 135 г. тот Бориско с матерью, и с братом и с женою из за рубежа вышли на Луки Великие.

А крепостей де в холопстве никаких Иван Карповской на выходца, Бориска Дрозжанина, и на его мать, и на жену и на брата перед ним не положил, и он того выходца, Бориска Дрозжанина, с матерью, и с женою и с братом Ивану Карповскому без государева указу неотдал, потому что они из за рубежа выходцы.

И нынешняго 136 г. сентября в 3 день послана государева, царева и великаго князя Михаила Федоровича всеа русии грамота на Луки Великие к стольнику и воеводе к Василью Третьякову, а велено того выходца, Бориска Дрозжанина, который бегал за рубеж, про всякое умышленье пытать, да что он ему в роспросе и с пытки скажет, и о том бы он отписал к государю, а того выходца велел бы он посадить в тюрьму до государева указу.

И с Лук Великих стольник и воевода Василий Третьяков ко государю о том не писывал, выходца, Бориска Дрозжанина, он пытал ли, и что он ему в роспросе и с пытки сказывал, и в тюрьму его посадил ли?

И у выписки Псковской помещик Иван Карповской сказал: в прошлом, в 124 г., сбежала от него старинная его послуживица вдова Федосьица Петрова дочь, Степанкова жена Свинолупова, с детьми своими, с Мишкою Степановым сыном Свинолуповым да с Бориском Осиповым сыном; и в прошлом, в 130 г., сведал он тое свою женку Федосьицу и бил челом государю и челобитную давал во Пскове воеводе Ивану Измайлову с товарищи о той своей беглой женке, и из Пскова воеводы писали на Опочку к Климентью Еремееву, а велели ему послать во Ржеву Пустую на погост на Веснебологой и поставить тое женку с ним на Опочке с очей на очи и ее роспросить: будет учнет она ему виниться в холопстве, и ее велено ему отдать, а будет в холопстве учнет запираться, и ему велено на нее дати суд. И по той де отписке с Опочки Климентий Еремеев посылал во Ржеву Пустую пристава, и тот пристав тое женку и с детьми имал во Ржеве Пустой на Веснобологове и привез их на Опочку; и та его женка на Опочке перед Климентьем Еремеевым ставлена с ним, и ему она и с детьми в холопстве винилась и по тем ея роспросным речам и по Псковской отписке Климентий Еремеев тое его женку Федосьицу и с детьми ему отдал по старине в холопи, и о том писал во Псков к воеводам, и та отписка и ныне во Пскове есть. И в прошлом, 133 г., та его женка с детьми и с [232] невесткою от него сбежала за рубеж в Литву, пограбя его животы; и в прошлом же, в 135г., та его женка и с детьми вышла из за рубежа из Невельскаго уезда на Луки Великие, в роспросе на Луках стольнику и воеводе Василью Третьякову сын ея, Бориска, сказал, будтося он Луцкой урожденец, а сшел с Лук в 129 г., а про мать про свою, про Федосьицу, не сказал, чья она жена и чей сын брат его Мишка, отбываючи от него холопства. И он о тех своих беглых людях бил челом государю, а на Луках стольнику и воеводе Василью Третьякову подавал челобитную, и Василий Третьяков тех его беглых людей ему не отдал, а писал о том к государю; а те его беглые люди и ныне живут на Луках Великих, а по государевой грамоте они за рубеж про побег не пытаны.

И государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа русии бьет челом Псковской помещик Иван Карповской, чтоб его государь пожаловал, велел ему дати свою государеву грамоту на Луки Великие к стольнику и воеводе, ко князю Федору Елецкому, а велети ему на тех его беглых людей дати суд, да и во Псков бы послати про тех своих беглых людей, как они отданы ему в холопи, сыскать; а ныне б государь его пожаловал, велел ему тех его людей отдати ему в холопи по старине».

Государева грамота о сем послана на Луки Великие воеводе, князю Федору Андреевичу Елецкому 29 апреля 1628 г., а в ней писано: «и как к тебе ся наша грамота придет, и ты б по прежней и по сей нашей грамоте выходца Бориска Дрозжина в лазучестве и во всяком воровстве велел пытати накрепко: для чего они за рубеж в Литву бегали, и что за рубежем московских вестей сказывали, и кто с ними иных в думе было товарищей, и где за рубежем в Литве жили, и наперед того какие они люди были и за кем именем жили в холопстве или во крестьянех? да что выходец Бориска Дрозжанин тебе в роспросе и с пытки скажет, и ты б о том к нам отписал и роспросныя и пыточныя речи прислал, а велел отдать в Розряде дьяком нашим, думному Федору Лихачеву да Михаилу Данилову; а выходца Бориска до нашего указу велел вкинуть в тюрьму».

(Москов. ст. столб. № 38, лл. 52—60 и 63)