№ 186-й. Отписка Белогородского воеводы о посылке в Москву татарских пленников, с приложением их распросных речей, и распрос их в Москве.

Белогородский воевода, князь Михаил Григорьевич Козловский, при отписке, полученной в Розряде 1 декабря, прислал двух татар, взятых на бою стрелецким головой Иваном Кобыльским на Муравском шляху верх Мжа и Коломака у речки Орчика; при отписке приложены распросныя речи татар.

Помета: «Государь указал тех языков пытати, а к пытке указал государь ехати окольничему, князю Григорию Константиновичу Волконскому, да дьяку Михаилу Данилову».

Распросныя речи.

И окольничий, князь Григорий Константинович Волконский, да дьяк Михаил Данилов языков татар, Аликейка да Чертанка Баика, у пытки роспрашивали и пытати велели: много ли их [203] всех татар к Белугороду в войну приходило, и по чьему веленью, или собою, и кто с ними в Литве крымских и нагайских мурз в войне были, и где ныне крымской царь Шен-Гирей: у себя ль в Крыму, иль где в войне, и с турским царем крымской царь ныне в совете ль, и нет меж ими какия розни, и где ныне государевы послы, и почему по ся места крымским послом с государевыми послы розмена не бывала, и не чаят ли на весну Шен-Гирея и крымских людей в войну на государевы украйны, чтоб про то сказали правду.

И языки татарове, Аликейка и Чертанка Байка, в роспросе у пытки и пытаны говорили: тому месяц с пять и больше, ходил в Литву воевать Нарадын-Салтан, а с ними ходили Кан-темир-мурзы сын да Ширинскаго мурзы Богатырев сын, а с ними ходили крымские татары из Казыева улуса многие люди; и пришед они в Литву, стали обозом у Белой Церкви, и царевич Нарадын и мурзы были в обозе, а татарове многие пошли в разгон по розным местам. И литовские люди, пришед на их обоз, скрадили у них караул, их побили; а сказывали им татарове, которых литовские люди от себя к ним отпустили, что побито их татар и в полон взято с 10,000 человек. И с того бою Нарадын и мурзы пошли к себе в Крым; а как они к себе в Нагай шли из Литвы, и их отворотило с дороги десять человек и пошли под Белгород добываться, и их из Белагорода государевы люди двух человек живых взяли, а достальных всех ли побили, того не ведают.

А вестей сказали: крымской де царь Мамет-Гирей Калга, Шен-Гирей, царевич, ныне в Крыму, а в сборе при них воинских людей ныне нет. Да слышали они от своей же братьи, от татар, что послал Крымской царь Шен-Гирей к Турскому царю посланника, что он царь Шен-Гирей ему послушен, где им велит быть, и они будут готовы; а на весну б дал им людей в Литву идти воевать.

Да и к государю Крымской царь к весне хочет послати послов, чтоб государь послал своих людей с ними ж в Литву воевать, потому что у них в Литве на них от литовских людей ныне многая шкода учинилась. А на государевы де украйны на весну Шен-Гиреева и крымских людей приходу не чаят, что готовятся идти в Литву.

А про государевых послов сказали, что ныне живут в Крыму, а розмены де по ся место не было, потому что у них с Турским царем о мирном постановленье не утверждено; а чаят де розмены к весне, и с государем де Крымской царь по прежнему хочет быть в мирном постановленье.

Да Чертанка Баика ж сказал, что прежняго Крымскаго царя Джанби-Гирея в Царегороде не стало, а остался после него сын Казы-Гирей, а скольких лет, того не ведает. А ходили де они, Казыева улуса татарове, в войну в Литву по Шен-Гирееву веленью, а не собою, что присылал к ним о том Шен-Гирей; а сколько их всех крымских и нагайских татар в войне в Литве было и больше того иных никаких вестей не ведают.

(Москов. ст. столб. № 27, лл. 46—52.)