Крапивенский воевода Петр Волконский в отписке, полученной в Розряде 29 июня 1622 года, доносил: «Июня в 26 день, писал ко мне из Одоева воевода Петр Волконской с Крапивенским вестовщиком, с Одоевцом сыном боярским с Иваном Хартиковым: Июня де в 24 день прибежал к нему воеводе из Белева Одоевской стрелец Гаврилка Галактионов, а в роспросе ему сказал: был де он, Гаврилка, в Белеве для своего дела и июня в 23 день в обедню писал в Белев из Козельска воевода; а того де не упомнит, с кем писал, пришли де в Серпейск литовские люди тысяч с семь и больше, а того де он не ведает, для чего в Серпееск литовские люди пришли. И по тем вестем послал я в Калугу станицу, Соловлянина Ивана Сазонова с товарищи, и по городом к воеводам те вести писал. А на Крапивне острог худ и наряду мало: две пищали волконейки, 18 пищалей затинных, а в казне зелья четырнадцать пуд съ полупудом, свинцу шесть пуд с полупудом; а про ратных людей преж сего писал с Одоевцом сыном боярским с Кузьмою Якуниным, сколько на Крапивне со мною ратных людей, а жилецких людей на Крапивне казаков семьдесят человек, а стрельцов московских сведенцов сто человек, а пищалей у них нет, а преж сего были у них казенныя пищали, и взяли де у них те пищали воры-казаки и черкасы, как Ивашка Заруцкой город Крапивну сжег; и преж сего писал я с Крапивенским стрелецким пятидесятником, с Ивашком Ефимовым, что у стрельцов пищалей нет. А жилых пашенных стрельцов тридцать человек, а пушкарей и затинщиков дватцать девять человек.»

Помета: «Писать по сей указ против пометы, что на Крапивенской отписке помечено».

В другой отписке, полученной в Розряде 1-го июля, Крапивенский воевода уведомлял, что «июня в 28 день из Калуги станица, Иван Сазонов с товарищи, приехали, а с ними из Калуги писали воеводы Иван Волынской да Петр Данилов, что в Серпейску прибыльных литовских людей нет, а только гайдуков и изменников казаков с двадцать человек.» [180]

Помета на отписке: «Указал государь, велел того мужика из Одоева, стрельца Гаврилка Галактионова взяти на Тулу за приставом, а на Туле его велети роспросити подлинно, от кого он такия вести слышал, и будет сомнется, и его велети пытати; а написати грамоты во все города, что тот стрелец воровал, те вести затеял и в том пытан. А что скажет с пытки, о том бы отписал, а его до указу посадил в тюрьму».

По сей помете посланы 2-го июля государевы грамоты на Тулу, Одоев и Крапивну.

В грамоте Тульскому воеводе, князю Василию Петровичу Щербатову, писано: «И как того стрельца Гаврилку из Одоева к тебе на Тулу приведут, и ты б тотчас того Гаврилку роспросил подлинно: от кого он в Белеве слышал, что в Серпееск пришло литовских людей семь тысяч, и кто именем те вести сказывал, и какой человек, или он, Гаврилка, те вести затеял собою, и будет собою—и по какому умышленью, или кто его научил; да будет в речах своих сомнется, и ты б его велел пытать накрепко, почему он те вести затеял и по какому умышленью. Да что тот стрелец в роспросе и с пытки скажет, и ты б роспросныя его и пыточныя речи прислал к нам тотчас, а его, Гаврилка, велел вкинуть в тюрьму до нашего указу».

В грамоте Крапивенскому воеводе, князю Петру Борисовичу Волконскому, велено по требованию Тульского воеводы стрельца Галактионова немедленно отослать в Тулу.

В грамоте Крапивенскому воеводе предписано жить «с великим береженьем».

При отписке, полученной в Розряде 24 июля, Тульский воевода князь Щербатой прислал распросныя речи Галактионова, таковы:

«150 года, июля в 16 день, в роспросе указал Одоевской стрелец Гаврила Галактионов: был де он в Белеве за неделю до Петрова дня, являлся воеводе князю Петру Волконскому, и он меня отпустил в Белев (в Одоев?) коз делать; и как де он пошел из Белева и переехал реку Оку и отошел от города версты с две, и слышал я, как стали на городе в сполошной колокол бить. И наехал на меня Дементьев крестьянин Воейкова Никита Грибанов, отца его не упомню—чей сын, и я у него спрашивал, что в Блеве в городе всполох, какия вести? И Никита сказывал мне: всполох де тот сказывают, что пришли литовские люди в Серпееск тысяч с пять и семь; а того де я не ведаю, от кого он слышал. И как де пришел в Одоев, к воеводе ко князю Петру Волконскому объявился, и князь Петр меня спросил, что в Белеве про воинских людей вестей; и я князь Петру те вести сказал, что мне Никита Грибанов сказал, а опричь его, Никиты, таких вестей не слыхал, и никто меня на такие вести не научивал и того мужика мочно поставить. А не сказать де таких вестей воеводе и я не посмел, что мне такие вести сказал тот крестьянин Никита Дементьев, крестьянин Воейкова, и я те вести сказал воеводе князю Петру Волконскому, что слышал.

Помета на отписке: «Отписать, чтоб послал по Дементьева крестьянина Воейкова, а как приведут, и он бы их роспросил, да будет кто повинится, того б бил кнутом, чтоб не затевали вестей, каких не бывало; а долго б их не держал, сыскав виноватого, то бы тотчас и наказанье учинил».

По сей помете посланы 29 июля 1622 года, государевы грамоты: в Белев воеводе Андрею Ивановичу Загряжскому о высылке из Белевского уезда крестьянина Никиту Грибанова в Тулу; а Тульскому воеводе, князю Василию Петровичу Щербатову, о допросе того крестьянина и об учинении виновному наказания.

(Москов. ст. столб. № 11, лл. 133—142, 236—241).