Тульский воевода Семен Никифорович Ушаков в отписке, полученной в Розряде 16 июня 130 года, сообщал, что прикащик Льва Ивановича Карпова, Тимофей Иванов, подал ему изветную челобитную на Тулянина Ивана Ратаева, которую он, вместе с распросными речами, прислал при отписке. В челобитной писано: «Бьет челом и извещает Льва Ивановича Карпова детинка Тимошка Иванов на Тулянина на Ивана Филатьева сына Ратаева. Нынешнего 130 года, после Николина дня вешнего на другой недели в субботу, бранил тот Иван меня напрасно: прошал я у него животов крестьянских, что он крестьянина ограбил, а тот крестьянин живет за государем моим за Львом Ивановичем; и почал я тому Ивану говорить: что ты, Иван, ставишься силен, ведь ты не Иван Никитич! Иван Никитич насильства никому не делает! И тот Иван Ратаев учал боярское имя худить: мой де отец Ивану Никитичу в версту и лучше де его был! Ивана де мы знаем! Иван де Никитич пономарев сын, я де хорошее Ивана!»

Распросныя речи: 130 года, мая в 27 день, извещал государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа pycии и подал воеводе Семену Никифоровичу Ушакову изветную челобитную Льва Ивановича Карпова прикащик Тимоха Иванов на Тулянина на Ивана Филатьева сына Ратаева, что тот Иван Ратаев, браняся с ним, боярина Ивана Никитича Романова называл пономаревым сыном. И воевода Семен Никифорович Ушаков велел в съезжей избе поставить Ивана Ратаева. И того ж числа поставлен Иван Ратаев со Львовым прикащиком Карпова с Тимохою Ивановым с очи на очи и против челобитной Иван Ратаев допрашиван. И в допросе Иван Ратаев против челобитной сказал: такого он, Иван, про боярина Ивана Никитича Романова слова не говаривал, таким он его Тимоха словом поклепал, а говорил де он, Иван, ему, Тимохе, что де ты прикащик Льва Ивановича Карпова и ты хотя и дорог и пономарев сын.

И Тимоха Иванов бил челом, а сказал: слышали де такое слово, как он, Иван Ратаев, называл боярина Ивана Никитича пономаревым сыном, пятидесятники стрелецкие: Дружина Зыков, Иван Матвеев Щербина да стрелец Тимоха Жаровской.

И того ж числа поставлены пятидесятники: Дружина Зыков, Иван Матвеев Щербина, стрелец Тимоха Жаровской и против Тимохиной сказки допрашиваны. И став, Дружина Зыков, Иван Матвеев Щербина сказали по государеву, цареву и великаго князя Михаила Федоровича всеа [179] русии крестному целованью: стояли они на площади против города и то слышали, Иван Ратаев со Львовым прикащиком с Тимохою Ивановым бранились, стоя у городовых Пятницких ворот; а тот Львов прикащик Тимоха Ивана Ратаева лаял всякою неподобною лаею матерно с тем, кто де тебя родил со всем родом. И Иван Ратаев, браняся с ним, молвил: Ивана де знаем, пономарев сын! А про которого Ивана молвил, того не слыхали; и к ним де пришед тот Львов прикащик Тимоха почал являть, что Иван Ратаев называл таким словом боярина Ивана Никитича Романова.

А стрелец Тимоха Жаровской сказал: слышал он, Львов прикащик Тимоха Иванов с Иваном Ратаевым бранился и, браняся деи, лаялися матерно; и говорил тот Тимоха Ивану Ратаеву: у меня де в твою версту служат! И Иван Ратаев Тимохе молвил: отец де мой и боярину твоему мало не в версту! А больше того от Ивана Ратаева никаких речей про боярина Ивана Никитича не слыхал.

Помета на отписке: «130 года, июня 16 дня. Отписать, чтоб Дружину и Щербину еще допрашивать накрепко: про которого Ивана говорил и к какому слову, чтоб сказали правду; и был ли в каком помине Иван Никитич, чтоб однолично не покрывали. Да и Львова б прикащика о том накрепко ж роспрашивати: не затеял ли он того, и кто слышал, чтоб сказал правду, а не скажет, и ему быти пытану; а что скажет, и потому и сыскивать. А что в сыску и в роспросе объявится, и о том писати ко государю».

По сей помете государева грамота на Тулу к воеводе послана 24 июня 1622 года, а в ответ получена отписка воеводы от 9 июля, в коей он сообщает, что все свидетели остались при прежних показаниях, а два вновь вызванные Тимофеем Ивановым свидетеля, стрельцы Сушка Зыков да Митька Перевертка, в расспросе сказали: «бранилися де Львов прикащик Карпова Тимошка Иванов с Тулянином с Иваном Ратаевым за крестьянина и Иван Ратаев назвал пономаревым сыном, а кого именем назвал, того не слыхали подлинно; а то они слышали от Львова прикащика Карпова от Тимошки Иванова, являл им, что будто Иван Ратаев лаял боярина Ивана Никитича Романова, называл пономаревым сыном.»

Помета на отписке: «Выписать тотчас в доклад».

(Москов. ст. столб. № 11, лл. 87—99).