Путивльские воеводы в отписке, поданной в Розряд 30 июня 129 года, писали: «В прошлом 128 году июля в 1 день присыланы в Путивль для чертежного дела и для сыску рубежей твоей государевой земли Никита Воробин да подьячий Богдан Кондратьев; и как Никита Воробин да подьячий Богдан Кондратьев из Путивля отпущены, и с ними послан был к Москве за чертежного росписью для сказки и роспросу Путивлец Ивашка Коренской, и, быв у тебя государя тот Ивашка Коренской на Москве, приехал в Путивль декабря в 17 день нынешнего 129 года и, побыв в Путивле недолго время, тот Ивашка Коренской тебе, государю, изменил, из Путивля сбежал в Новгородок-Северской, а в Нове городке жил у твоего государева изменника у Овдокима Витофтова. И июня в 15 день приехал с Москвы в Путивль Путивльской городовой прикащик Василий [164] Maлово с товарищи, а сказал нам: ветретил де он того изменника Ивашка Коренскаго на дороге меж Болхова и Белева, поехал де к Москве. А ныне слышно в Путивле от многих ноугородских крестьян, которые живут по рубежу и приезжают в Путивль, что тот Ивашка Коренской поехал от твоего государева изменника от Овдокима Витофтова в лазучестве для всяких вестей».

Распросныя речи.

И июня в 30 день дьяки: думной Томило Луговской, да Марко Поздеев да Михайло Данилов Путивльца Ивашка Коренскаго роспрашивали: какой он в Путивле человек, и сколь он давно из Путивля в Новгородок сбежал, или кто его в Новгородок послал и с чем послал, письмо с ним было ль, будет было— и о чем было, или словесной приказ с ним был, и к кому именем, и, пришед он в Новгородок, долго ль жил, и у кого жил, и у Овдокима Витофтова бывал ли, будет был—и о чем его Овдокимка роспрашивал, и сколь давно он из Новагородка пошел, и с кем пошел, из Новагородка пришед в Путивле воеводам объявился ль, будет объявился — и письмо от них к государю есть ли, и с кем он из Путивля ехал, и на которые городы, и, приехав к Москве, в котором приказе объявился— про то он про все сказал правду не пытан, а пытану и огнем сжену правда сказать же.

И Ивашко Коренской в роспросе сказал: бывал Путивлец посадский человек; и как литовские люди город Путивль взяли и выжгли во 121 году о Николине дни осеннем, и он от тех мест в Путивле не живал, а жил в Путивльском уезде в своей в оброчной деревне в Коренской с братьями с своими с родными, с Петрушкою да с Ваською, а платили с той деревни из бортных ухожаев оброк в Спасской монастырь, что был в Новегороде в Северском, по полшесть пуда меду да по две гривны денег на год, а ныне тот Спасской монастырь устроен в Севском остроге. А в 128 г., как был в Путивле для чертежного дела и сыску рубежного Никита Воробин да подьячий Богдан Кондратьев, и он был выбран из старых путивльских жильцов для рубежного разводу и приехал к Москве с Никитою Воробиным того ж году за неделю до Оспожина дни и был в Посольском приказе недель с восмь; а, живучи де на Москве, бил челом в Казачьем приказе на дозорщика на Федора Матова, что у них у посадских людей учал Федор отнимать бортные ухожаи и отдавать детем боярским без оброку; да у них же отняли Черниговцы дети боярские пашенную землю под городом и починки по ложным челобитьям. И в нынешнем 129 году перед Покровом государь их пожаловал, велел им тое землю и починки отдать, и тое он грамоты взять не успел, что он был из Посольского приказа отпущен перед Покровом за три дня, и подводы были ему даны, а государеву грамоту после его, взяв, привез к нему в Путивль о Николине дни осеннем Путивлец посадской человек Полянинко Тихонов, и тое он, Ивашко, грамоту отдал воеводе Сергею Собакину. И дозорщик Федор Матов да Черниговец Алексей Костин у Сергея Собакина тое государеву грамоту скупили, в мир ее не объявили; и Алексей Костин хотел его, Ивашка, за то, что он такую грамоту промы-слил, убить до смерти. И он, Ивашка, бояся убойства и покиня жену, побежал из Путивля в Новгородской уезд за неделю до Рождества Христова и, пришед в деревню, жил у знакомца у Федоса Ковенкова по масляную неделю. И той деревни крестьянин Данилко Нос сказал про него изменнику Овдокимку Витофтову, и его взяли в Новгородок на масляной недели в субботу с утра, и Овдокимка его роспрашивал, от чего он из Путивля сбежал, и он сказал, что его дети боярские Черниговцы сгонили с пашни и хотели убити. А после того спросил его Овдокимка, что он знает ли Путивльской и Новгородской рубеж, и он, Ивашко, про чертеж сказал, что знает. И Овдокимко против того молвил, что де государь ваш Путивля за посмех держится, только на смуту, Путивлю де и так чинят тесноту. А, роспрося, велел его Овдокимко накормить, а, накормя его, отпустил; а больше того ни про что его не роспрашивал. И он, Ивашко, пришел на двор к Воздвиженскому попу к Герасиму да к брату его Антону, и его не роспрашивали ни про что, а он им только сказал, что его сгонили с пашни. И как он, Ивашка, того ж дни от них об вечернях сшел на торг, и тут его на торгу сыскал деньщик, а сказал, что ему велел быть к себе на двор Овдокимко; и как он пришел к Овдокимку, и Овдокимко учал его звать к себе во крестьяне бобров ловить, да после того спросил про государя: женился ль государь наш?-и он, Ивашко сказал, [165] что де государь наш не женился; и он, Овдокимко спросил, зачем не женился; а после того Овдокимко спросил, есть ли у государя на Москве турской посол и про то ведает ли, что у них с турки зачалась война великая? И только де притчею грех учинится, турки Литовскую землю сломят, и Московскому государству будет также не удержаться, и того де он чает, что и Московские люди турскаго блюдутся. И он, Ивашко, сказал, что на Москве про Турскаго и слуху нет; а больше того ни о чем его Овдоким Витофтов не роспрашивал и отпустил на подворье. И жил он в Новогородке у Воздвиженского попа у Герасима недели с две, и пил и ел его Герасимово по старине; и на другой недели великого поста в субботу сшелся он на торгу Новагородка Северскаго с бортником с Мартынком Требесовым, и свез его к себе в деревню в Тулиголовы, от Путивля 30 верст, а от Новагородка 40 верст, и жил у Мартынка недели с четыре, да свез его Мартынка с собою в бортной ухожей на реку на Семь, деревни от его верст с двадцать, и в бортном ухожье его ночевал одну ночь. И как приехали его Мартынковы товарищи, Мосейко Лесунов с товарищи семь человек, и его, Ивашка, из бортнаго ухожья выбили, и он, Ивашка, пришел в прежнюю в Ковенкову деревню к Офоньке Гончарову; а к Федоску Ковенкову не пошел, что он его посоромился, а пришел к Офоньке Гончарову на страстной недели в понедельник и жил у него одинадцать денъ, а на святой недели в четверг от Офоньки пришел к себе в бортной ухожей в Клюев жеребей и жил он тут, боясь от Алексея Костина с товарищи убойства, от святыя недели до Петрова поста по первой четверг, а в четверг пошел к Москве бить челом государю на Черниговца, на сильного, на Алексея Костина, что у него отнял землю осежену, и ныне де жена его у него Алексия во дворе работает; и будет государь милости не покажет, той его вотчины и пашенныя земли отдать не велит, и он хотел бить челом бояром во двор, чтоб его кто принял в закладчики. И ехал от себя из бортнаго ухожья на своей кляче Бокаевым шляхом, не займуя Путивля сорок верст, а Рыльска за пятнадцать верст; Путивль был вправе, а Рылеск влеве. А ехал на Севской острог, да на Сомовскую волость, да на Болхов один, в городах воеводам нигде не объявливался; а с Бобриковской засеки, от Белева за двадцать верст, наехали его дети боярские Рыляне: Семен Старостину да Федор Деменков, Кизильбаш Толмачов, Алексей Машкин, казак Кондрашко Конъ и ехали с ними на Белев, да на Лихвин, да на Калугу, а к Москве приехал Оболенского дорогою, и приехали к Москве в четверг июня в 14 день и стали за Москвою рекою в Садах надвое: дети боярские, Семен Старостин, Кизильбаш Толмачов, Федор Деменков стали у Гаврилка Большого Колпака, а их три человека: он, Ивашка, да сын боярский Алешка Машков, да казак Кондрашко Конъ подле Гаврилкова двора Большого Колпака у вдовы у Микитинской жены у Парасковьи; а до его приезду стояли на том дворе Путивльцы: сын боярской Васка Стрельников, да пушкарь Оношка Лавров, да посадской человек Куземка Максимов, да Черниговской стрелец Гришка Комынин, а складывались на день на харчъ по две деньги на день с человека; а розговору у него с ними не бывало, что он пришел из Новагородка. А в середу июня в 15 день в обед, как ехал из города боярин Иван Никитич Романов, и он, Ивашка, бил челом на дороге, чтоб его к себе взял в закладчики, и Иван де Никитич ему отказал, что он де ныне государевых людей не принимает; и он, Ивашка на завтрее в четверг подал Ивану Никитичу челобитную о своей вине, что был в Новогородке и пришел к Москве опять, и та его челобитная сверху не сошла. И он, Ивашка, бил челом боярину князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому речью, чтоб его принял в закладчики, и князь Дмитрий сказал, что де он, Ивашка, ему в закладчики не надобен, а пойди де ко мне в вотчину в Мосалеск зверя ловить, и был де он у князя Дмитрия двожды. А во вторник июня в 26 день с утра учали его, Ивашка, сыскивать из Казачья приказу, не ведает для чего, и он того ж часу бил челом князю Дмитрию Пожарскому на дворе, как садил на лошадь, чтоб он челобитную об его вине до государя донес. И та челобитная его сошла в Казачий приказ на Петров день, и он за челобитного в Казачье приказе и объявился; а сказал ему дьяк Потап Внуков, что де по его челобитной указ есть, отнять де у вас пашни и бортных ухожаев не велено. И он, Ивашка, Потапу говорил, что он на Федора Матова будет бить челом о суде, и Потап де ему говорил, чтоб он бил челом государю не мешкая, покаместа Федор Матов дозорных книг не свершил; и он, Ивашка, на Федора Матова о суде только вчерась, в [166] субботу, июня в 30 день челобитную написал, а подать ее не успел. Да подал Ивашко Корейской три челобитные, о чем его к государю было челобитье, да роспись бортным ухожаем, которым детем боярским Федор Матов дал бортные ухожаи и починки безоброчно».

Помета: «129 года шля в 1 день государь указал, говоря с бояры, того мужика пытать накрепко в лазучестве а к пытке ехати Окольничему Семену Васильевичу Головину да дьяком: Марку Поздееву да Михаилу Данилову».

Лета 7129, июля в 16 день. По государеву, цареву и великого князя Михаила Федоровича всея русии указу память боярину князю Ивану Михаиловичу Воротынскому, да дьяком: Ивану Болотникову да Федору Апраксину. По государеву указу бояре приговорили: «Путивльца посадского человека Ивашко Коренскаго за измену сослати на житье в сибирские городы и устроить в посадские люди, или в какую службу пригодится, и тот Ивашко Коренской послан к вам в Казанской дворец....»

(Москов. ст. столб. № 13, д. 1, лл. 355—370; 387).