Реорганизация русской конницы в середине XVI в.: идейные источники и цели реформ царского войска

На протяжении всего XVI столетия конница, состоявшая из знатных привилегированных землевладельцев — князей, бояр, детей боярских и их слуг, — оставалась основой вооруженных сил Русского государства. Формы ее организации и обеспечения складывались и вырабатывались постепенно, начиная с XIV столетия, когда большая часть ратных людей Владимирско-Московской Руси впервые объединилась в единое войско.

В эпоху Дмитрия Донского это войско существовало на союзных началах: помимо личных слуг и бояр великого князя, составлявших его двор и «городовые полки» Владимирского и Московского княжеств, под начало московских воевод поступали дружины иных князей, при том что внутреннее устройство последних и их обеспечение совершенно не зависели от великокняжеской власти. Русские ратники — бояре и слуги вольные — служили тогда большей частью со своих наследственных вотчин и богатых «кормлений», благодаря чему многие из них могли выставлять солидные отряды собственной «чади» (сыновей и боевых холопов). Отношения внутри такого войска строились на древних традициях личной наследственной службы, сложившихся в основном еще в домонгольскую эпоху.

На протяжении XV в. происходят такие процессы, как дробление крупных боярских вотчин между многочисленными беднеющими наследниками и роспуск великими князьями мощных боярских свит. В итоге к концу столетия появилось большое количество малоземельных или вовсе безземельных служилых людей «по отечеству». В то же время чин «боярина» становится принадлежностью лишь самой верхушки Двора, а за прочими бывшими «боярами и слугами вольными» закрепляется название «дети боярские» (ед. число — «сын боярский»), К той же категории были отнесены обмельчавшие по своему статусу князья, потерявшие свои родовые вотчины, так что стандартной формулой для обозначения всей рядовой массы военнослужилой знати стало выражение «князи и дети боярские». Для их обеспечения великий князь Иван III (1462-1505) ввел практику «поместного верстания» — наделения их государевой землей с крестьянами на условиях личной службы Государю. Самое крупное объединение таких помещиков — до двух тысяч человек — было создано в 1484-1500 гг. на землях, «отписанных на Государя» у старинных землевладельцев Великого Новгорода; вместе с нововерстанными детьми боярскими Пскова, Лук Великих и Торопца они в первой половине XVI в. составили особый Новгородский разряд русского войска (или так называемые «Новгородские города»).

Тогда же поместная система была распространена и на Московские города — т.е. на всю остальную территорию государства. Здесь сначала «в поместную раздачу» пошли земли бывших великих и удельных княжеств, разными путями пе-     [226]

Для России Ивана Грозного в обращении к военно-теоретическому наследию Ромейской державы — а следы тесного знакомства с ним частой россыпью рассеяны по нашим источникам XVI-XVII вв. — нет ничего невозможного или необычного: напротив, оно закономерно. Подобное обращение издревле практиковалось в судебной сфере, причем не имело значение, в каком веке был принят тот или иной кодекс. Точно так же и в военной сфере нормы «Стратегикона» Маврикия VI в., «Тактики» Льва IX в. или иных трактатов, а также сведения о ратном деле и устройстве из разных исторических сочинений оценивались с практической точки зрения, безотносительно ко времени их создания. Между прочим, из семи дошедших до нас византийских военных наставлений X-XI вв. два — «Стратегика императора Никифора» и «Советы и рассказы Кекавмена» — в единственном экземпляре сохранились именно в России. Правда, их рукопись была приобретена русским посланником на Афоне только в середине XVII в., при Алексее Михайловиче (Кекавмен. Советы и рассказы: Поучение византийского полководца XI века / Изд. подг. Г. Г. Литаврин. 2-е изд. СПб., 2003. С. 13-16.), но в более раннюю эпоху тесных контактов Москвы с бывшим византийским двором и Патриархией разного рода «Стратегиконы» и «Тактики», составляющие вообще существенную часть византийского литературного наследия, должны были попасть на Русь в более полном и представительном виде (о чем свидетельствует уже упоминавшийся Фескарино).

Все это ставит вопрос о более внимательном изучении русского военного искусства Московского периода нашей истории. В случае данного исследования, при обозрении тех или иных реформаторских шагов правительства большую пользу принесло использование ретроспективного и компаративного методов: привлечение данных об организации русской конницы XVII в. и военном устройстве иноземных стран. И в первую очередь необходимо решительно отказаться от историографической традиции позапрошлого века, которая смотрела на отечественное ратное дело глазами западно-европейских наблюдателей и некритически разделяла их мнение о русском военном искусстве, как о чем-то примитивном и варварском.

ПРИЛОЖЕНИЕ

1549 г. — Роспись «городам» детей боярских по воеводским полкам накануне Второго Казанского похода Ивана Грозного

/Л. 246 об./ А дети боярьские збиралися по городом, как Царь и великий князь шол х Казани.

Царя и великого князя полку дети боярские збирались в Володимере дворовые по списку, а городовые володимерцы, суздалцы, бежичане, вязмичи, мещане, да ноугородцкие помещики Бежицкие пятины;

Да /Л. 247/ Ертаульского полку дети боярские дворовые по списку, а городовые можаичи и с литвою, ржевичи и зубцовляне;

В Суздале збиралися дети боярьские у воевод, у боярина у князя Дмитрея Федоровича Белского да у князя Володимера Ивановича Воротыньского ¹ дворовые по списку, а городовые колужане, углечане, кашинцы княж Юрьевские, звенигородцы, [227] радонежцы, воротынцы, да ноугородцкие помещики Шолоньские пятины да Воцкие пятины;

В Шуе збиралися у боярина князя Петра Ивановича Шюйского ² юрьевцы дворовые и городовые, да из Старадуба Глиньского люди;

В Юрьеве у боярина и воеводы /Л. 247 об./ князя Юрья Михайловича Булгакова ³ збиралися дети боярьские дворовые и городовые переславцы, волочане, олексинцы, торопецкие помещики да ржевские помещики;

В Ростове у князя Юрья Кашина ⁴ збиралися луцкие помещики да ноугороцкие помещики Обонежские пятины;

В Переславле у князя Дмитрея Ондреевича Булгакова ⁵ збирались псковские помещики;

В Ярославле у князя Михаила Ивановича Воротыньского да у Бориса у Салтыкова ⁶ збиралися дворовые по списку, а городовые кашинцы старые послужилцы, ружане, старичене;

На Костроме у боярина князя /Л. 248/ Александра Борисовича Горбатого да у князя Василия Семеновича Серебреного ⁷ костромичи, галичене, белозерцы, романовцы и пошехонцы, дорогобужане, Ярославца Малого, кременчане и мышакжане;

В Муроме у князя Василья Федоровича Лопатина ⁸ збиралися дети боярские муромцы, тулене, козличи, воротынцы.

Комментарии

1. Имеются в виду воеводы Большого полка (Разрядная книга 1475-1598 гг. С. 121).

2. Первый воевода Передового полка.

3. Первый воевода Сторожевого полка.

4. Второй воевода Сторожевого полка.

5. К нему собирались псковские помещики «Царева и великого князя полку».

6. Воеводы полка Левой руки.

7. Воеводы полка Правой руки.

8. Второй воевода Передового полка.

Текст воспроизведен по изданию: Редкий документ о службе выкреста-еврея в русской армии во второй половине XVII в. // Единорогъ. Материалы по военной истории Восточной Европы эпохи Средних веков и Раннего Нового времени, Вып. 1. М. Квадрига. 2009