Из родословной Дивовых

Известия «статейного списка» по истории земских соборов и Смуты конца XVI — начала XVII вв.

Публикуемый документ извлечен из генеалогической справки, приложенной к делу по прошению 1789 г. в Герольдию действительного камергера Андрея Ивановича и полковника Николая Ивановича Дивовых о выдаче диплома на дворянство. Сама генеалогия под названием «Доказательство благородства Дивовых» составлена в 1785 г. в связи с подачей теми же лицами прошения на имя предводителя дворянства Осташковского уезда о включении их в список дворянских родов ¹. Она охватывает период с начала XV до конца XVIII в. и основана, в свою очередь, на комплексе различных по содержанию и происхождению документов, в т. ч. хранившихся в личных архивах представителей этой фамилии. Отдельные документы после Смуты начала XVII в. приведены в ней полностью. Публикуемая часть справки - так называемый «статейный список» - входила, видимо, в состав родословной росписи, поданной в Разряд после отмены местничества и погибшей в московский пожар 1812 г.

Генеалогические росписи, подававшиеся по распоряжению правительства представителями многих дворянских фамилий в конце XVII в., содержали, как известно, доказательства «благородства служб» предков. Они были двоякого рода. В одном случае, родословия снабжались документальными приложениями. Единственная их цель - подтвердить документами древность фамилии и высокий служебный статус прародителей (истинность происхождения составителей родословной вытекала из самой поколенной росписи). Под таким углом зрения не имело никакого значения, о каких, собственно, текстах шла речь: копиях с подлинных грамот с неизбежными ненамеренными ошибками, копиях с интерполяциями или же о фальсификатах. Все они выполняли одну и ту же функцию - решающего документального аргумента старинности и благородства рода.

Во втором случае специальные разделы с полными текстами документов отсутствуют. Налицо некий веер вариантов в способах доказательств и в особенностях их расположения. Иногда приводятся краткие цитаты из текстов грамот или же относительно развернутые указания на те или другие документы. Порой такие отсылки совсем невелики по объему и как бы вкраплены в генеалогическую роспись, соседствуя с тем лицом, к кому они имеют отношение. В других вариантах совокупность фактов о службах и пожалованиях, как правило, нескольких предков, обширна, она занимает в документе обычно особый раздел - сразу за последними именами генеалогии, а иногда внутри росписи, ближе к ее окончанию.

Понятно, что методы источниковедения и получаемая информация в упомянутых случаях заметно разнятся. Когда мы имеем полные тексты документов, пути источниковедческого анализа и извлечения новых данных вполне традиционны. Иное дело комплекс фактов, обязанный происхождением в своем нынешнем виде составителям родословий конца XVII в. Здесь неизбежны предварительные исследования. Прежде всего, необходимо установить хотя бы в первом приближении соответствие по статусу представителей рода, как оно дается указаниями росписи и независимыми от нее, синхронными и адекватными источниками. После этого нужно определить реальность той документации, которая была в руках авторов родословных, если на нее есть в тексте прямые отклики. Когда же такая документация только подразумевается, то важно, хотя бы предположительно, выяснить ее тип. Только после этого правомерны оценочные [168] суждения по поводу достоверности и меры новизны сообщенных поколенной росписью известий.

Подлинная генеалогическая роспись дворян Дивовых, как уже отмечалось, не дошла до нашего времени. В архивных описях XVIII столетия она числилась под № 81 ². Сохранилась в копии 20-х гг. XVIII в. переписка Палаты родословных дел с Посольским приказом о происхождении некоторых дворянских родов, в т.ч. Дивовых. Палата запросила приказ и получила от него ответ, поскольку стольник Яков Иванович Дивов «с родственники» в поданной родословной не единожды ссылались на книгу «Орбис Полонис» и Хронику М. Стрыйковского, переведенные в дипломатическом ведомстве ³. Но в этой переписке нет ни полной родословной росписи Дивовых, ни документальной части ⁴. Один факт из интересующего нас документа использован в недавней книге Р. Г. Скрынникова об Иване Болотникове. Следует, однако, подчеркнуть три обстоятельства. Во-первых, из нескольких связанных документальных сообщений исследователь выбрал почему-то одно, притом без всякой мотивировки. Во-вторых, автор даже не задался вопросом о достоверности сообщения и о доброкачественности раздела в целом. В-третьих, он использовал текст, взятый из вторых рук, а не из архивного дела ⁵.

Уникальность сведений генеалогии Дивовых, их источниковедческая неизученность объясняют важность настоящей публикации и необходимость аналитического введения. Итак, первый вопрос - соответствуют ли в целом показания документального раздела о Дивовых тому, что известно о них по независимым источникам? Ответ может быть только положительным. В поколенной росписи Дивовы - дети боярские Смоленского уезда, принадлежащие, судя по характеру служб и назначений, к элите местного благородного общества. Как увидим ниже, это целиком подтверждается многими источниками. Сейчас же всего два примера. В смоленской десятне 1600 г. фигурируют восемь представителей фамилии, их которых двое записаны в выборе, пятеро в разделе дворовых и лишь один среди городовых детей боярских. В боярском списке 1577 г. И. И. Дивов-Безсонный вместе с сыном включены в раздел дворян. В перечне вязней-смолян, направленном московскими дипломатами польской стороне в 1613 г., Воин Дивов назван вообще первым (о боярине М. Б. Шеине и смоленском архиепископе речь шла отдельно) ⁶.

Второй предварительный вопрос - откуда почерпнули «Яков Иванович Дивов с родственниками» приведенные в росписи сведения? Совершенно невероятно, чтобы значительный объем фактических данных о нескольких представителях рода с большим разбросом по хронологии сохранялся в памяти нескольких поколений. Следовательно, речь должна идти о документальной основе раздела. Составители свой источник обозначили как «статейный список», отделив от него прямое указание на пожалование 1618/19 г. Впрочем, в последнем случае в руках у Я. И. Дивова была скорее всего не жалованная вотчинная грамота Л. О. Дивову за «московское осадное сиденье королевичева приходу», а выпись из писцовых по Вологодскому уезду 1628-1630 гг. (большинство смоленских дворян было испомещено именно в этом уезде). [169]

Но что представлял собой «статейный список»? Сам по себе этот термин хорошо знаком московскому делопроизводству ХVI-XVII вв. и прежде всего документации Посольского приказа. Ряд назначений Дивовых в XVI в. был связан с деятельностью этого ведомства (см. ниже). Принципиальное отличие, однако, в том, что в росписи представлен документ частного, а не официального происхождения, названный так, скорее всего, в силу отдаленного формального подобия. Подразумевался сводный текст, основанный прямо или опосредованно на нескольких грамотах, наказах, перечнях и т. п.

По некоторым особенностям довольно уверенно опознается тип документа. В нем речь идет о шести представителях фамилии. Только двое фигурируют более одного раза: трижды упомянут Фаввуст-Зык Дивов и пятнадцать раз - его сын Воин. Отмеченные служебные назначения достаточно разнообразны и не имеют точных дат, хотя во всех случаях установление хронологии не составляет труда. По этим приметам, содержанию и унифицированной форме передачи служебных фактов наш текст схож с так называемыми послужными списками. Последние являлись главной частью индивидуальных и групповых челобитий на имя монарха, чаще всего с просьбой о записи по дворовому списку или об изменении статусного ранга в рамках дворовых чинов. Только в последнее время ценность этого вида источников за первую половину XVII в. нашла признание у исследователей ⁷. Почти несомненно, что в руках у составителей родословия Дивовых был послужной список Воина Дивова, причем вряд ли в изначальном виде. Включал ли он факты биографии отца Воина или же в фамильном архиве хранился схожий документ Зыка Дивова, остается неясным. Вероятнее все же первое предположение - слишком невелик запас сведений о Зыке для отдельного документа. Можно даже определить примерную дату челобитья Воина. В 1613 г. он еще в плену, а в 1616 г. наш герой назван в разрядах в качестве головы ⁸. Статейный список отмечает, что царь Василий Шуйский пожаловал его «за многие службы по московскому списку». По возвращении из плена он должен был восстановить свой статус при дворе нового царя. Отсюда время подачи челобитной с послужным списком - около 1615 г. Конечно, по аналогии с подобными фактами нельзя исключить того, что послуги Воина были приведены в челобитье каких-то его близких родственников. Такое допущение, однако, не объясняет многого. В частности, почему не упомянуты службы Воина Дивова при первом Романове или же почему не сделаны отсылки на высокий дворовой ранг некоторых Дивовых в 20-е годы XVII в. ⁹.

Итак, интересующая нас документальная часть («статейный список») родословия Дивовых восходит целиком или по преимуществу к послужному списку Воина Зыковича Дивова, датируемому, скорее всего, 1615 г. Относительная близость этой даты к большинству упомянутых в челобитье событий, реальная возможность проверки их достоверности показаниями свидетелей (смоленских детей боярских прежде всего) резко повышают надежность фактологической основы документа 1615 г., а соответственно «статейного списка» генеалогии Дивовых.

Всю событийную базу документального раздела родословия следует - с определенной условностью - разделить на три группы известий. Во-первых, факты об особенностях организации смоленской служилой корпорации. Во-вторых, редкостные сведения по истории земских соборов конца [170] XVI - начала XVII вв. В-третьих, уникальна информация росписи Дивовых по восстанию Болотникова, а также по некоторым другим событиям Смуты.

Сначала о смоленской корпорации. Прямых документальных известий о ней за XVI столетие практически нет. Десятня 1574 г., казалось бы, опровергает это утверждение. Она, однако, до сих пор не подвергнута внимательному источниковедческому обследованию. Предварительный же анализ показывает, что сохранившийся в позднем списке текст десятни представляет соединение разновременных напластований. Для прямого использования она пока не пригодна. Как известно, дворовых по Смоленску, тысячников этого города, нет в Тысячной книге, в Дворовой тетради, в разделе «выбор из городов» боярских списков последней четверти XVI-начала XVII вв. Означает ли данный факт отсутствие элитной части у смоленского дворянства, так или иначе связанной с Государевым двором? Это весьма сомнительно. Верным следует считать иное предположение: в целом ряде регионов России (Великий Новгород, Казань, Смоленск, Нижний Новгород до начала XVII в., Тверь до середины 40-х годов XVI в. и т. д.) существовали особые, в определенном смысле автономные структуры Государева двора, со специфическим набором статусных позиций в обособленными способами их фиксации. Вообще в источниках фигурирует такая категория смоленских служилых людей, как «выбор». Не входя в детали этой сложной проблемы (ей был посвящен доклад одного из соавторов публикации на международной конференции 1994 г. в Лос-Анджелесе ¹⁰), скажем только, что известия «статейного списка» Дивовых в целом согласуются с высказанной гипотезой. Здесь показательны факты служебной биографии Зыка (Фаввуста) Ивановича Дивова.

Событие первое - верстание боярина Ивана Петровича Федорова. Оно датируется временем его пребывания в Смоленске в качестве наместника и первого воеводы - с конца декабря 1558 г. по сентябрь 1560 г. включительно. Принципиальные моменты процедуры контролировал Иван IV: «из статей государь сам смотрел». Это уточняет время в пределах октября-ноября 1559 г., когда царь находился в Можайске (там и заболела смертельно царица Анастасия) ¹¹. О переписке государя с рядом лиц (включая Федорова) знают разные источники. В результате верстания четверо представителей фамилии попали в «большую статью», причем первым назван Семен Образец. Это понятно: по росписи он был родным старшим братом Зыка, зафиксированный же верстанием статус Семена подтверждается характером его служб. Нам известны только его назначения приставом при литовских посольствах и гонцах на пути из Смоленска в Москву и обратно в 1542-1564 гг. Службы такого рода входили в компетенцию членов Государева двора, обычно «выбора из городов», являвшихся одновременно элитой уездной корпорации. Карьера С. Дивова была успешной: с позиции третьего пристава в 1542 г. он поднялся к 1553 г. до первого пристава. В 1561 г. он был «в приставах» вместе с такими знаменитыми в близком будущем людьми, как Андрей Щелкалов и Петр Совин. В 1503-64 гг. Семен - первый пристав при важном посольстве Ю. Ходкевича, причем это единственный случай, когда тексты посольских книг называют его полностью: «Образец Иванов сын Дивов ¹².

В «большую статью» зачислены представители разных линий и разных поколений Дивовых, это говорит о прочности их позиций в элитной части смоленского служилого мира. Не вполне ясно, что стоит за термином «большая статья». Вряд ли это словоупотребление источника 1559 г. По указаниям разнотипных документов 50-60-х гг. XVI в. известно членение дворян и детей боярских (входивших в Государев двор) на две статьи - первую и вторую. Какую из них следует относить к «большой статье» смоленского верстания 1559 г. наверняка сказать нельзя. Но этот текст в [171] сопоставлении со следующим по хронологии сообщением «статейного списка» говорит, по крайней мере, о двухстатейной структуре верхней прослойки смоленской корпорации детей боярских.

Известие относится к концу мая - началу сентября 1562 г. (времени пребывания Ивана IV в Можайске, когда там была сконцентрирована заметная часть русской армии ¹³) и сообщает о включении Зыка Дивова в группу выбора в пять дворян от Смоленска. Здесь важны все детали. Процедура охватила если не все, то большинство городовых корпораций. Показательно соединение понятий «выбора» и «дворян». Хотя в данном случае речь шла о разовом выборе-отборе в конкретной ситуации и с конкретными целями, учащение такой практики и привело (довольно быстро) к закреплению статусной группы «выборных дворян» («выбор из городов»), фиксировавшейся параллельно документацией Государева двора и десятнями. Несомненно, что попадание Зыка в эту наиболее престижную для Смоленска группу доказывает лишний раз высокий служебный рейтинг самого Зыка-Фаввуста и Дивовых вообще.

Не затерялся он и в годы опричнины. Последняя известная нам служба Зыка весьма почетна и совсем не случайно, что он при этом отнесен к числу «добрых дворян». Ему было вменено в обязанность проинспектировать численность и внешний вид русского посольства в Литву (включая одежду, породу и качество лошадей) на последнем стану перед границей, зафиксировать результаты осмотра в смотренном списке и отослать документ в Москву. Имеется в виду посольство кн. Г. Мещерского и кн. И. Канбарова, выехавшее из Москвы 10 января 1571 г. ¹⁴ Характер очень редкого для провинциального дворянина назначения (нечастого вообще) однозначно говорит о том, что на закате карьеры Зык Дивов продолжал оставаться в элитарной части смоленской корпорации.

Едва ли не с начала службы принадлежал к ней третий по старшинству сын Зыка Воин Дивов. Он впервые упомянут ясаулом в походе в Ливонию в 1577 г. Значимость его первой должности станет особенно наглядной, если мы вспомним, что поход был крупнейшей кампанией последнего периода Ливонской войны, для которой были мобилизованы главные силы русской армии, возглавлявшейся самим царем. Кстати, разрядная документация подтверждает точность информации этой части росписи Дивовых. Примерно аналогичной по статусу была его служба в походе русской армии под Выборг под командованием кн. Ф. И. Мстиславского в январе-феврале 1592 г. ¹⁵.

Трижды фигурирует Воин в составе «выбора» из Смоленска в невоенных назначениях. Формулярные особенности кратких текстов (они умещаются в одной фразе) принципиально совпадают. Начало стереотипно: «А как сел на государство царь Василей Иванович...» (в других случаях -«царь Федор Иванович» и просто «Борис», т. е. Б. Ф. Годунов). Далее говорится о распоряжениях (в 1584 и 1598 гг. в безличной форме, а в 1606 г. от имени В. Шуйского) о выборе десяти (в 1584 г.) или пяти (в 1598 и 1606 гг.) «лутчих дворян» из Смоленска. Лишь в одном случае указана Москва как место, куда должны прибыть выборные (1598 г.), хотя это ясно и в остальных эпизодах. В 1584 г. среди десяти выборных смолян названы двое Дивовых - Воин и Иван, в 1598 и 1606 гг. присутствует только Воин. В текстах не говорится прямо ни о совете, ни о соборах (напомним, что словосочетание «земский собор» - вообще историографическое новообразование), ни о целях призыва выборных в столицу. Несомненны три обстоятельства. Вызов каждый раз приходится на самое начало царствования и, скорее всего, им вызван. Он реализуется в форме выбора на месте группы смолян «лутчих дворян». Последние должны прибыть в Москву. [172]

В принципе возможны два толкования данных текстов. Согласно первого, речь идет о призыве на службу по «московскому списку» какой-то части смоленских детей боярских «дворового чина» (они, как известно, фиксировались параллельно в разделе «выбор» десятнями и в разделах «выбор из городов» боярскими списками), поскольку подошла их очередь. Существует иное понимание порядка службы выборных по дворовым спискам, но это сейчас неважно. При любом решении вопроса, сам Смоленск должен был присутствовать в реестре городов, выбор от которых фиксировался соответствующими частями боярских списков. Но Смоленска, как отмечалось выше, там нет. Особенно показательна документация по двору за 1598-1603 гг., где в этих разделах перечислено свыше 50 служилых городов ¹⁶. Несомненно, что внутренние и внешние затруднения (как реальные, так и прогнозируемые), не могли способствовать каким-то серьезным переменам в традиционной структуре Государева двора и статусных позиций разных уездных корпораций в конце мая - июне 1606 г. У Василия Шуйского были совсем иные заботы. Но тогда предложенная интерпретация неверна для 1598 и 1606 гг. и почти наверняка неверна для 1584 г., а потому правильно второе толкование. Во всех случаях речь идет об общегосударственных представительных собраниях, традиционно обозначаемых как земские соборы.

При всей лапидарности, данная информация чрезвычайно важна, в некоторых аспектах уникальна. Прежде всего это относится к собору 1584 г. - он действительно имел место, вопреки многим ученым сомнениям. Текст «статейного списка» не просто устанавливает этот факт, он заметно сдвигает дату первых выборов представителей на местах и от местных сословных групп. Ранее это связывалось рядом исследователей с избирательным собором 1598 г. Теперь мы знаем, что десять «лутчих дворян» смолян были избраны уже в 1584 г., причем именно от Смоленска, т.е. уездной корпорации в целом. Конечно, круг кандидатов ограничивался почти наверняка теми, кто был причислен к группе «выборных дворян»; механизм выборов нам не известен, роль же местной администрации скорее всего была значительной. Все так, но это ничего не меняет в главном факте - выборах местных представителей в общероссийский представительный орган. Сам принцип выборности известен и ранее: одному из соавторов публикации как будто удалось доказать это в отношении собора 1566 г. Но тогда речь шла о выборе представителя от дворовых детей боярских дворовыми же и притом в Москве. В 1584 г. был сделан принципиально новый шаг в эволюции практики выборности общегосударственных сословно-представительных собраний. Вот почему текст росписи позволяет точнее истолковать известия о соборе 1584 г. Нового летописца, Псковской III летописи, ряда иностранных сообщений ¹⁷. Не касаясь всех вопросов, подчеркнем следующее. Бесспорно, в 1584 г. и речи не могло быть о какой-то процедуре избрания кого бы то ни было на российский престол. По государственно-политической правовой традиции наследственные права Федора Ивановича были неоспоримы. Другое дело, что до и во время коронационных торжеств (т. е. в момент божественного освящения верховной власти нового царя) созыв и заседания такого представительного собрания (совета) вполне соответствовали политическим представлениям общества и были особенно уместны в конкретной ситуации весны 1584 г. В [173] Иване Дивове надо видеть младшего брата Воина. Двоюродный племянник последнего, Иван Ильин Дивов, как отмечено выше, записан в боярском списке 1577 г. в разделе дворян и, судя по ряду указаний, представители этой линии Дивовых со Смоленском уже не были связаны.

Сообщение о соборе 1598 г. в росписи подтверждает сформулированный уже в литературе тезис о выборности ряда его участников на местах (в последнее время это положение справедливо отстаивает А.П. Павлов). Может быть, наш текст намекает на вероятность проведения выборов в Смоленске и присылки выбранных в столицу после того, как избрание Бориса Годунова состоялось и он уже «сел на государство». Такая догадка позволяет говорить о соборе 1598 г. не как о событии с четко очерченными и строго ограниченными временными границами. Он как бы распадается на ряд заседаний-сессий с февраля 1598 г. по начало 1599 г. с меняющимся составом, что, впрочем, не подвергало сомнению его правомочность, равно как и законность подписей на утвержденной грамоте тех лиц, кого не было в Москве в феврале 1598 г. Как уже отмечалось, по представлениям эпохи избирали Годунова (притом в определенном смысле не только в феврале 1598 г.) не участники собора и даже не представленная через них сословно и корпоративно организованная «земля». Избрание нового царя после прекращения прежней династии в глазах современников суть божественный вердикт, лишь проявившийся в решении собора. Последний штрих. Воин Дивов не был единственным представителем фамилии на соборе: некто Варшута (или Даршута) Дивов был выборным участником от Ржевы (Володимировой) ¹⁸.

Третье упоминание Воина Дивова в качестве избранного «доброго дворянина» в самом начале правления Василия Шуйского проясняет важное событие: какое-то представительное собрание, в котором участвовали выборные представители от местных сословных групп, действительно состоялось.

Датировать его следует концом мая - началом июня 1606 г., временем накануне коронационных церемоний и самой коронации Василия Шуйского. Этот факт позволяет, в частности, иначе взглянуть на обстоятельства провозглашения и смысл крестоцеловальной записи нового царя.

Уникальна информация «статейного списка» по восстанию Болотникова, особенно его первого периода. Он освещен через призму ратных назначений Воина Дивова. Первое их них опознается по географическим реалиям. В пределах бывшей Смоленской земли налицо две реки, названия которых сходны с упомянутой в тексте Лучасью. Одна на юге, на границе с Рославльским уездом. Вторая (Лучеса), левый приток Межи, находится немного севернее города-крепости Белой. Несомненно, что В. Дивов возглавил отряд из смоленских дворян, детей боярских и стрельцов (его примерную численность можно определить от 300 до 500 ратников), действовавший в северном направлении. Его главной целью было отразить угрозу Белой, а соответственно и Смоленску, со стороны уже перешедших на сторону повстанцев Ржева, Зубцова, Старицы и Погорелова Городища, непосредственных соседей Белой с северо-востока. Есть два объяснения тому, что в росписи упомянут Ярославль как пункт, откуда «пришли... воры на смоленские места». Для жителя западного пограничья военная угроза с северо-востока могла ассоциироваться с этим поволжским городом. Особенно при учете того, что Тверь не была занята болотниковцами, Ярославль же стал местом ссылки наиболее знатных и значимых поляков, арестованных в Москве в ходе переворота 17 мая 1606 г. Но есть и другое истолкование. Ярославль - или ошибка составителей родословия, или описка копииста XVIII в. В послужном списке В. Дивова, возможно, фигурировал Малый Ярославец или просто Ярославец. Если догадка верна, то именно этот город определяется как начальный пункт движения повстанческих отрядов в районы к западу от Москвы. После овладения Можайском силы болотниковцев, скорее всего, разделились, действуя по [174] привычной еще с осени 1604 г. тактике: антиправительственные выступления инициировались небольшими партиями сторонников «царя Дмитрия Ивановича». Одни формирования повстанцев направились из Можайска к востоку и северо-востоку (уже к 13 октября они контролировали Волок, примерно в то же время на их сторону перешли Руза и Звенигород), другие на запад (здесь под их контролем оказались Вязьма и Дорогобуж), третьи на северо-запад (к повстанческому лагерю примкнули указанные выше города на юго-западе Тверской земли). Наши догадки о таком ходе событий, о роли Можайска подкрепляются временными расчетами, а также тем, что именно в Можайске были собраны главные силы болотниковцев в регионе (о чем позволяют судить численность и сословно-территориальная принадлежность захваченных там в плен повстанцев). Из сказанного вытекает примерное время первой военной акции В. Дивова и его победы на берегу р. Лучась: конец второй - начало третьей декады октября 1606 г. ¹⁹ Этот успех, помимо прочего, обеспечивал левый фланг смоленской рати при ее движении к столице. Начало кампании следует относить к первым дням ноября, поскольку уже 15 числа смоленские ратные люди во главе с выборным воеводой Г. И. Полтевым оказались под Можайском. Кем был В. Дивов? Судя по тому, что с донесениями о победах он отправлял особых гонцов (сеунщиков), Воин занимал должность или воеводы (второго, третьего), или головы «с письмом». Небольшие различия в кратких описаниях эпизодов позволяют, как будто, уловить особенности событий. Бой на р. Восьме под Дорогобужем, видимо, был выигран только отрядом В. Дивова (глагол «побил» употреблен в единственном числе, как в случае его самостоятельной экспедиции к Белой) и тогда в нем надо видеть командира яртоула, т.е. передовых сил смоленской рати (ср. ниже). Под Вязьмой крупных столкновений с болотниковцами, скорее всего, не было (ее «идучи к Москве, очистили...»), что не исключает военного противоборства в виде серии мелких стычек. Под Можайском же налицо и сражение вне стен крепости, ее осада и захват, причем действуют все смоленские силы (глаголы «побить», «взять» употреблены во множественном числе). Это совпадает с тем, что известно о действиях под Можайском из других источников. Особенно, если добавить участие московской рати окольничего И. Ф. Крюк-Колычева на заключительном этапе осады ²⁰. Итак, поход смоленских ратников на выручку Василия Шуйского, по данным росписи Дивовых, предстает довольно длительной, многоэтапной кампанией, вовсе не ограничивающейся военными действиями под Можайском.

В нашем тексте особо выделена роль Воина и смолян в составе яртоула от Передового полка в сражении под Заборьем - главной составляющей решающей битвы болотниковцев и правительственных сил под Москвой. Конечно, окончательный успех был достигнут в результате трехдневных действий всей царской рати, но нет оснований сомневаться в успешном начальном бою яртоула. Кстати, должность В. Дивова - воеводского уровня (под его началом трое сотенных голов), но не фиксируемая персонально общим разрядом. Он ее получил от воевод Передового полка, что подразумевает изначальный его статус головы «с письмом».

Проанализированные факты из публикуемого текста имеют принципиальное значение в реконструкции ряда важных событий восставая Болотникова в 1606 г. Остальные эпизоды росписи не столь существенны, но сообщают интересные детали. Уточняется место боя на Вырке (в конце [175] февраля 1607 г.): «на Вырке у Николы», т. е. поблизости с одноименным храмом. Ожесточенность столкновения, многократно засвидетельствованная разными источниками, подтверждается известием о ранении Воина («пробили руку на обе стороны»). Характерно, что наш герой в который раз командует авангардной сотнею, причем назначение в рать И. Н. Романова он получил от своего полкового воеводы кн. И. И. Шуйского (надо полагать - в лагере царских войск под Калугой). Целиком достоверно указание на размеры поражения повстанцев - их «побили наголову и воевод их поймали» ²¹. Статусу В. Дивова - и это уже характеризует его служебную карьеру - соответствует его должность «письменной головы» в царском (!) полку под Тулой и как итог - пожалование «за многие службы» в «московский список» и разрешение «ходить в переднюю... государские очи видеть». Цитата, кстати, подтверждает правильность сформулированного выше вывода: наличие Воина среди «выбора» от Смоленска в начале царствования В. Шуйского не означало его включения в состав Государева двора, а следовательно, связано с созывом общегосударственного представительного собрания.

Две последние службы В. Дивова датируются июлем-августом 1608 г. (эпизод с «провожанием» до границы послов Речи Посполитой и семейства Мнишков) и 1609-1611 гг. (осада Смоленска Сигизмундом III). В первом случае речь о воеводском назначении. Фактические сведения росписи подтверждаются и взаимно дополняются краткими разрядными записями (они известны в двух редакциях - полной и усеченной) и документацией переписки воевод Смоленска с московскими властями (в фонде Посольского приказа). Этот сюжет выходит за рамки интересующих нас вопросов, а потому отметим только двойную ошибку переписчика XVIII в. в обозначении приказа и фамилии дьяка. Речь, конечно, идет о Д. Раковском, занимавшим летом 1608 г. должность одного из дьяков Разбойного приказа (состав дьяков Разряда известен, и Раковского в нем не было, других приказов со сходным названием просто не существовало) ²². Высокий, по существу, воеводский статус В. Дивова в дни осады Смоленска польско-литовскими войсками (ему было «приказано треть города Смоленска... смотреть») засвидетельствован косвенно упомянутым выше перечнем пленных, представленным русской стороной в 1613 г. В нем он поставлен на первом месте. Наконец, нельзя не отметить точность «статейного списка» в перечислении лиц, связанных по службе с В. Дивовым. Они сами (а также их близкие родственники) фигурируют в документах 1608—1609 гг. Имеем в виду прежде всего представителей смоленской корпорации. Так, в частности, источники зафиксировали сеунщиков Воина - Алексея Зубова, Ивана Корсакова, Михаила Языкова ²³. Тем самым лишний раз удостоверяется фактологическая добротность «послужного списка» Воина, ставшего основой документального раздела родословной росписи Дивовых.

Итак, публикуемый ниже текст «статейного списка» сохранил уникальную информацию по проблеме становления и развития представительных учреждений, ряду аспектов истории Смуты и эволюции сословно-служебной организации дворянства Смоленской земли.

Текст публикуется по правилам издания исторических документов XVI-XVII вв.

Публикацию подготовили кандидат исторических наук М. П. ЛУКИЧЕВ и В. Д. НАЗАРОВ. [176]

А в статейном списке написано тако:

|81 об.| При царе Иване Васильевиче было верстанье, верстал боярин Иван Петрович Федоров, а из статей государь сам смотрел. И в большую статью верстали Семена Обрасца, да Фавьвуста Зыка, да Зыкова сына Василья, да Ивана Ильина сына Дивовых.

Да как стоял царь Иван Васильевич в Можайску против крымскаго царя и литовскаго короля, и велено было взять выбором с городов дворян по пять человек, и был выбран Зык Иванович Дивов

При царе Иване Васильевиче шли большие послы в Литву: князь Иван Конборов с товарищи. И в Смоленск писано было к боярину к Семену Васильевичу Яковлеву: велено послать добра дворянина смотреть послов, как пойдут с последняго стану за рубеж в Литву, и сколько нарядни /82/ пойдут, и сколько с кем людей и их дворян, и сколько нарядни, и сколько на аргамацех, и на конех, и на добрых лошадях, и на них и на людях сколько наряднаго платья, золотое (так в тексте. Надо: золотово), и камчатово, и чистова платья, шапок, мурманок, и, осмотрев, переписать порознь по статьям, прислать к Москве смотреной список. И послан был смотреть Зык Иванович Дивов.

А как царь Иван Васильевич имал городы немецкие, были в правой руке с Шейдаковым (так в тексте. Надо: Шейдяковым) да с Никитою Романовичем, и в это время Воин Иванович Дивов был ясоулом.

А как сел на государство царь Федор Иванович, и велено выбрать из Смоленска десять человек лучших дворян, и в том выборе в десяти человеках были Воин да Иван Дивовы.

А как при нем же, царе Федоре Ивановиче, ходил Мстиславской под Выборг с товарищи, и смоляне были в большом полку, а Воин Дивов сторожей дозирал.

А как сел на государство Борис, и велено из Смоленска выбрать дворян, лутчих людей, пять человек к Москве, и в том выборе был Воин Дивов.

А как сел на государство царь Василей Иванович, и велел лучших дворян выбрать из Смоленска к себе пять человек, и в том выборе был Воин Дивов.

А как пришли из Ярославля воры на смоленские места, и боярин князь Иван Семенович Куракин послал Воина Дивова да с ним дворян и детей боярских да сотника стрелецкаго Василея Полтева с стрельцами, и на Лучась на реке воров побил, и с сеунчем от Воина Дивова послан был Осип Языков.

А как под Дрогобужем на Осме реке побил воров, и с сеунчем послан был от Воина Дивова Михаило Александров /82 об./ сын Языков.

И идучи к Москве, очистили Вязьму, и с сеунчем от Воина послан был Алексей Игнатьев сын Зубов.

И идучи к Москве, под Можайском воров побили и Можайск взяли, и с сеунчем послан был от Воина Дивова Иван Степанов сын Корсаков.

И пришед к Москве, ходили бояре на Болотниково (так в тексте. Надо: Болотникова), и в передовом полку были князь Иван Иванович Шуйский, да [177] князь Иван Васильевич Голицын, да Михаиле Борисович Шеин, и перед собою послали в эртауле Воина Дивова, а с ними посланы были головы с сотнями Матфей Романов сын Уваров, да Дмитрей Полуехтов, да Павел Головачев, и воров яртоулом в Заборе побили, и с сеунчем к боярам послан от Воина Юрья Григорьев сын Башмаков.

А как государь стоял под Тулою, и Воин Дивов из государева полку был писменная голова с сотнею.

А как боярину Ивану Никитичу был бой и на выручке у Николы (так в тексте. Надо: на Вырке у Николы) и Воин Дивов был от князь Ивана Ивановича Шуйскаго голова с дворяны, и боярин Иван Никитич послал Воина Дивова перед собою с сотнею на воров, и воров побили наголову, и воевод их поймали, и тут Воина Дивова ранили: пробили руку на обе стороны.

И государь Воина Дивова пожаловал за многая службы по московскому списку и велел ему ходить в переднюю, свои государския очи видеть.

Да Воин же Дивов послан с Москвы провожать Сардамирского пана и дочь его и послов литовских пана Витовскаго Станислава и Александра Башевскаго (так в тексте. Надо: Гансевского или Гасевского) до литовского рубежа, а в наказе и в грамотах писано воеводою, а для разряду послан с ним дьяк Разборнова приказу Дмитрей Ракомской (так в тексте. Надо: дьяк Разбойнова приказу Дмитрей Раковский), а дворян было с ним послано по списку, смо/83/лян и вязмич и белян, триста человек, да пять голов с татары, да триста человек стрельцов да два сотника, Иван Баутин да Богдан Болтин. А у послов и у Вятовскаго пана и у Сордамирскаго с дочерью приставы были посланы с Воином же дворяне Петр Мансуров, Леонтей Пусторослев Новгородцев, Михайло Бабарыкин, Иван Судаков, Андрей Бунаков.

А как сидели с Смоленске в осаде, сидел боярин Михайло Борисович Шеин и Воин Дивов с ним же сидел, и Воину Дивову было приказано треть города Смоленска, над дворяны и детьми боярскими и над всеми ратными осадными людьми смотреть.

У Осипа Ратмана Васильева сына Дивова дети Гаврило, Данило бездетен, да Лев. Оной Лев Ратманов от государя царя и великаго князя Михаила Федоровича всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца (так в тексте. Подобным титулом Михаил Романов не обладал) в 127 году пожалован вотчиной грамотою за московское осадное сиденье королевичева приходу: с поместнаго ево, Лвова, окладу с 650-ти четвертей, со ста по двадцати четвертей из ево ж поместья в вотчину в Вологодском уезде Вологожской волости сельцо, что было деревня Ильинское, на речке на Коробовке с протчими сельцы, деревнями и пустошками, о чем значит в писцовых Вологоцких книгах письма и меры Семена Коробьина да подьячего Федора Стогова 136-го, 137-го и 138-го годов.

РГАДА. Ф. 286. Герольдмейстерская контора. Оп. 2. Кн. 60. Л. 81 об. - 83. Список конца XVIII в.

Комментарии

1. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 286. Герольдмейстерская контора. Оп. 2. Кн. 60. Л. 80-96 об.

2. Каменский А. Б. К вопросу о родословных росписях конца XVII // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 21. Л., 1990. С. 222.

3. Бычкова М. Е. Польские традиции в русской генеалогии XVII в. // Советское славяноведение. 1981. № 5. С. 44; РГАДА. ф. 286. Оп. 1. Кн. 61. Л. 54-58 об.

4. А. Б. Каменский ошибочно утверждал (со ссылкой на работу М. Е. Бычковой), что в этих делах имеются копии родословных (Каменский А. Б. Указ. соч. С. 220). В статье М. Е. Бычковой такая информация отсутствует.

5. Скрынников Р. Г. Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников. Л., 1988. С. 142-143, 151 (примеч. № 191).

6. Мордовина С. П., Станиславский А, Л. Боярские списки последней четверти XVI - начала XVII вв. и роспись русского войска 1604 г. М., 1979. 4.1. С. 89; Сб. РИО. М., 1913. Т. 142. С. 371-378.

7. Станиславский А. Л. Челобитная Вельяминова — источник по истории России начала XVII в. // Советские архивы. 1983. N. 2. С. 34-36; Лукичев М. П., Станиславский А. Л. Об использовании делопроизводственных источников XVI-XVII вв. в генеалогических исследованиях (По материалам Разрядного приказа) // Отечественные архивы. 1994. № 5. С. 14—18.

8. Сб. РИО. Т. 142. С. 371; Голицын Н. Н. Указатель имен личных, упоминаемых в дворцовых разрядах. СПб., 1912. С.72.

9. Боярская книга 1627 г. Подг. текста и вступ. статья М. П. Лукичева и Н. М. Рогожина. М., 1986. С.59, 97.

10. Доклад В. Д. Назарова «Государев двор: общегосударственный институт и региональные структуры (функции и прерогативы)».

11. Сб. РИО. СПб., 1887. Т. 59. С. 562-563, 588, 591-593, 598,620,625 (ср. сб. РИО. СПб., 1892. Т. 71. С.69 и далее); ПСРЛ. М. 1965. Т.29. С.281 -282.

12. Сб. РИО. Т.59. С. 145, 170, 302, 383-384, 562-563, 580; Т. 71. С. 23, 46, 189.

13. ПСРЛ. Т. 29. С. 298-301.

14. Сб. РИО. Т.71. С.762 и далее; Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. С.77-78 и др.; Скрынников Р. Г. Царство террора. СПБ., 1992. С.59.

15. Разрядная книга 1475-1605 гг. М., 1982. Т.II. Ч.III. С.437, 444-445, 447, 459, 473; М., 1989. Т.III. Ч.III. С.10 -15,17,20.

16. Мордовина С. П., Станиславский А. Л. Указ. соч. С. 180-245, 328-340.

17. Сводку данных с указанием литературы вопроса см.: Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в ХVI-ХVII вв. М., 1978. С.126-129; Павлов А. П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992. С. 219 — 220; Назаров В. Д. К истории Земского собора 1566 г. // Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма. Сб. статей. Новосибирск, 1990. С. 297 —302; см. также: Назаров В. Д. «Государев двор» и сословное представительство на Руси в XVI в.: Традиция и изменения // Общество, государство, право России и других стран Европы. Норма и действительность. Ранний и развитой феодализм. Чтения, посвященные памяти акад. С. Д. Сказкина и Л. В. Черепнина. М., 1983. С.58-61.

18. Черепнин Л. В. Указ. соч. С. 135 - 147; Павлов А. П. Указ. соч. С. 222 - 226. (ср. Скрынников Р. Г. Россия накануне «Смутного времени». М, 1981. С. 170 - 149).

19. Смирнов И. И. Восстание Болотникова. 1606-1607. М., 1951. С. 196-197,275-278; Восстание Болотникова. Документы и материалы. М., 1959. С. 198—199,302; Скрытников Р. Г. Указ. соч. С. 117—118; см. также: Назаров В. Д, Из истории начального периода первой крестьянской войны в России // Генезис и развитие феодализма в России. Проблемы социальной и классовой борьбы. Межвузовский сборник. Л., 1985.

20. Смирнов И. И. Указ. соч. С. 275-278; Восстание Болотникова. С. 86,111 (неверно указано отчество Г. И. Полтева), 132,242,276 (вопреки мнению Р. Г. Скрынникова, первых пленных повстанцев из-под Можайска доставили в Москву уже 21 ноября), 277,286; Скрынников Р. Г. Указ. соч. С.124-126.

21. Смирнов И. И. Указ. соч. С.374-378; Восстание Болотникова. С. 88, 105-106, 244, 255, 267, 269; Корецкий В. И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М., 1975. С. 292-293, 303 и др.; Скрынников Р. Г. Указ. соч. С. 138-145, 167-168; Назаров В. Д., Флоря Б. Н. Крестьянское восстание под предводительством И. И. Болотникова и Речь Посполитая // Крестьянские войны в России ХVII-ХVIII вв. М., 1974. С. 334, 339, 355 и др.

22. Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907. С. 14, 48, 95-96, 120-121 и др.; Сб. РИО. М., 1912. Т. 137. С .731-732.

23. Готье Ю. В. Памятники обороны Смоленска 1609-1611. М., 1912. С. 14, 29; Сб. РИО. Т. 137. С. 731.

Текст воспроизведен по изданию: Из родословной Дивовых. Известия "статейного списка" по истории земских соборов и Смуты конца XVI - начала XVII вв. // Исторический архив, № 6. 1994