Повесть о волховании, написанная
для царя Ивана Васильевича Грозного.
(В старину на Руси верные подданные говорили
Царям правду; сам Царь Иван Васильевич принужден
был часто слушать ее торжественно, публично, (как
напр. от Митрополитов Германа и Филиппа,
Священника Сильвестра), и под покровом басни,
чему служит доказательством между прочим и эта
примечательная пиэса, помещенная в одном из моих
сборников). М. П.
_________________________________
Повесть некоего боголюбива мужа,
списана при Макарье Митрополите Царю и Великому
Князю Ивану Васильевичу всей Руси, да сие ведяще,
не впадете во злые сети и беззакония отъялых и
прелщеных человек и губительных волков, нещадяще
души, ей же весь мир не достоин прочетшеже сие,
человецы, убойтеся чары и волхвования, творяте
скверная Богу, и грубая и мерская и проклятая
дела.
Бе некто царь правоверен, боголюбив и милостив,
ходяше по заповедем Божиим и упование на милость
Божию полагая и любя суд и правду; царствие ж его
всеми благими изобилуемо; он же по всей вселенней
яко солнце преславно сияюще, и окрестным и
сопротивным страшен являшеся; воини же именем
его враги побеждаху, яко огнь попалящ лица
противных, никому же мощи зрети против его,
понеже Бог помогаше ему. Во время ж царьства его,
по действу дьяволю, прилучися некто у того
благочестиваго царя синклит чародей зол и
губитель муж, царем же он зело любим бе, и нача в
уши влагати ложная царю; последи же, увещевая,
рече: вижду, царю, яко ты царьствуеши неведением
елико лет будет царствия твоего; аще ли кто
былием [247] отравным и чары
деюще погубит тя, ты же сего не веси,– аз убо,
царю, разумею философию, и ини мужие мудри
философи есть во стране твоей, могут ведати елико
лет царьствия твоего, и от всех злых чародей и от
былия травнаго избавят тя, и бесстрашна сотворят.
Царь же слышав, лстивая его словеса, возлюби
глаголы его, и повеле ему собрати философ. Он же
собра четыредесят чародей, и написа книги по
действу дьяволю, сказаше царю о царьствии его
ложная; царь же вмъняше в правду, и виде вмале
некая и сбывшаяся от них прелстеся, впаде в сети
их, нача веровати, рече: вем, яко тии мужие мудрии
могут ведети лета царьствия моего, и от всех злых
соблюдут мя. Той же синклит со единомышленными
врачеванием нача ложная царю глаголати, и
оклеветовати неповинныя, и смути царя на люди,
людей же на царя, и оскорби царь неповинных
различными печалми, и сам от них печаль имяше и
страхование, и впаде зело сам во злые прелести их,
и на кийждо день не врачеваху, то страхом и
боязнию одержим бяше царь той, а от врачевания
полезная мняше себе быти. Приспе же время
попущением Божиим, той царь за беззаконие месть
прия от Бога. Восташа на него окрестни гради, и
землю его поплениша, и грады разориша, и люди
поразиша, и до конца погубиша, и до царьствующего
града доидоша, иде же царьский престол. Царь же в
недоумении быв; той же синклит и губитель муж с
единомышленными прелщаше царя лестию, рече:
пошли, царю, воини, и победиши. Царь же, собрав во
граде ужики своя и воины, елико имяше, и дав злата
много, и посла их на супротивных, надежу имуще на
врачевание их. Они же исшедше из града, и
ужасошася зело, и приложишася к супротивным на
царя, и яко волцы нещаднии, пририщуще нагло,
хотяху взяти град, и люди убивающе. Бысть же во
граде том вопль и плачь неутешим. Царь же со
царицею [248] видев злую ту
беду, взятие града и посечение смертное, возопи
гласом велиим; люте нам грех ради наших сотворися
нам сия. И остави царицу, и быстро бежа в ложницу,
и заключи двери, и нача вопити и рыдати и в перси
своя бити, глаголюще: о кий грех сотворих пред
Тобою, Господи, не вем, яко тако граду и нам
погубление и смертное горкое посечение бысть.
Бысть же ему глас страшен зело: царю, воспомяни,
аз избрах тя царя, и преславна тя сотворих, ты же
поругася мне отступи от мене, и приложись к бесом,
остави всемогущую мою помощ и силу, совокупися со
враги креста моего, на нем же аз распяхся за весь
мир, и умножися злоба твоя предо мною и прогнева
мя; ныне же за отступление твое месть тебе воздаю
– в сем веце царьствия твоего лиших тя, и смерти
горцей предаю, в будущем же веце за оступление
твое, и за сия моя погибшая от тебе даси ответ, и
зол суд и месть восприимеши. Он же слышав глас той
страшный возопи, и востенав из глубины сердца
своего: Владыко Господи, согреших, аще не
помилуеши мя, сия ми земля гроб бысть. И пад на
землю, яко мертв, и едва ощутися, и лежа на земли
моляшеся умилными глаголы, и землю моча, и не
востая от земля; и той день и нощь лежа на земли, и
моляшесь и слезами землю моча, елико можаше,
гортани же его и устне исохшу от многаго плача и
рыдания, царицу же у двери толкущуюся и рыдающе и
воплощу презрении что же (Должно
быть: презре и ничтоже) глагола ей, токмо
слышати ей покаяние его и рыдание. Той же злый
губитель царев со единомышленными искаше
предати царя сопротивным, хотяше сам избыти
посечения смертного от сопротивных. На утрия ж
дню свитающи свет восия во храмине, и глас бысть
страшен царю: прощен еси [249] греха
того, и паки покайся, и востани, и собери люди во
град, и иди на супротивных. Он же от гласа того не
можаше ни мало востати, но восклонив главу от
земля, рече: Господи, како могу итти, понеже во
граде людие сири и убози. Глас же ему вторицею:
маловере, иди и победиши. Он же востав и собрав и
иде из града на сопротивных; супротивнии же
видяще, и явись им множество воин зело страшных, и
убояшася страхом велиим и начаша бежати. Ужики ж
царевы, видевше царево одоление, а супротивных
побежение, от супротивных отложишася, и паки
приложишася ко царю, и вкупе всех противных
избиша. И злато и серебро и все елико имяху взяти
повел царь той, и возвратись во град с радостию
великою. Епископ же и вси люди града, видяще такая
преестественная чудеса, руце на небо воздеюще,
молящеся со слезами, и сретают царя со честными
кресты и с Богородичными образы, и бысть радость
велия во граде том. Той же синклит, паче же реку
губитель, со единомышленными рече царю: мы
уврачевахом яко твое одоление будет. Царь же
прелщения их поведа епископу и всем людем бывшая
от них, осуди их смертию и повеле их всех пожечи
огнем; оттоле же царь с епископом написати книги
повеле, и утверди, и проклят чародение и в весех
заповеда после таких огнем пожечи. И потом
царствова в тишине и в покое безмятежно.
Текст воспроизведен по
изданию: Повесть о волховании, написанная для
царя Ивана Васильевича Грозного // Москвитянин, №
1. 1844
|
