ГРАМОТЫ ИЗ АРХИВА МОСКОВСКОГО АРХАНГЕЛЬСКОГО СОБОРА

В настоящей публикации вниманию читателей предлагаются тексты 11 грамот XVI – начала XVIII в. из архива Московского Архангельского собора, являвшегося одной из самых привилегированных духовных корпораций Русского централизованного государства. Первый по хронологии документ – указная грамота 1546 г. – дошла в подлиннике. Она упоминалась в перечне иммунитетных грамот XVI в. ¹, но не была издана (см. ниже, док. № 1). Остальные 10 документов сохранились в копиях начала 30-х годов XVIII в., обнаруженных О. И. Хоруженко в 1992 г. в составе сенатской книги № 781. Из них грамота 1601 г. (см. ниже, док. № 7) известна также в списке XVII в. ², фрагменты которого, касающиеся древнейших владений собора, опубликовал И. А. Голубцов ³.

В жалованной грамоте императрицы Анны Иоанновны Московскому Архангельскому собору от 5 февраля 1734 г. упоминались грамоты ее предшественников, попавшие в копиях в сенатскую книгу. Это грамоты 7058 (1550), 7072 (1564), 7090 (1582), 7093 (1585), 7108 (1599), 7109 (1601), 7132 (1623), 7153 ⁴ (1645) и 1710 гг. ⁵ Грамота Анны Иоанновны была опубликована в 1830 г. ⁶ В 1880 г. протоиерей «Архангельского собора о. А. Лебедев писал: «Что же касается царских грамот, хранящихся в соборной ризнице в подлинниках и копиях, то я пройду их молчанием в надежде издать подробное описание их» ⁷. Обещанное Лебедевым описание как будто на появилось в печати, о знакомстве же автора с текстом большинства публикуемых ниже грамот или упоминаниями о них свидетельствует приводимый им перечень архангельских протопопов под определенными годами. Всего он называет 10 протопопов и одного протопресвитера за период с 1433 по 1726 г. ⁸ Среди протопопов Лебедев указывает Симеона (1550 г.), Евстафия (1564 г.), Василия (1585 г.), Дмитрия (1624 г.), Никифора (1645 г.). Симеон, Евстафий, Василий и Никифор были соответственно получателями жалованных грамот 1550, 1564, 1585 и 1645 гг. ⁹ Отнесение Дмитрия к 1624 г. [391] ошибочно. В 1623 г. протопопом был Иван ¹⁰, а Дмитрий являлся получателем грамоты 1601 г. ¹¹ Кроме того, если бы Лебедев подробнее познакомился с текстом грамот, он смог бы обнаружить имена целого ряда других протопопов, упоминаемых в подтвердительных подписях и во включенном акте 1463 г. в составе жалованной грамоты 1564 г.

За исключением Лебедева, никто из авторов специальных трудов об Архангельском соборе ¹² не занимался выявлением и рассмотрением архангельских грамот XVI-XVII вв. Не затрагивались они и в исследованиях на другие темы. Прежде чем говорить об их значении и происхождении, коснемся вкратце истории возникновения собора и развития его землевладения, финансовых и судебных привилегий. Упоминания о церкви св. Михаила Архангела в Москве встречаются в летописях с самого начала XIV в. В первой трети XIV в. это была деревянная церковь ¹³. Известие о погребении в ней в. кн. Даниила Александровича в 1303 г. ¹⁴, по-видимому, ошибочно. Более достоверно сообщение летописей о захоронении здесь в. кн. Юрия Даниловича ¹⁵. Иван Калита заложил вместо деревянной каменную церковь «архааггела Михаила», которая была создана «в едино лето» и освящена митрополитом Феогностом в сентябре 1333 г. ¹⁶ Эта церковь просуществовала до 20-х чисел мая 1505 г., когда Иван III велел ее, «ветхости ради», разобрать и заложить новую ¹⁷. К октябрю 1507 г. строительство, ведшееся под руководством миланского зодчего Алевиза Нового, продвинулось настолько,что стало возможным вновь разместить в соборе вынутые из прежнего здания мощи погребенных здесь великих и удельных князей ¹⁸. Возведение собора было завершено в 1508 г. ¹⁹, и 8 ноября состоялось его освящение митрополитом Симоном ²⁰.

Исключительное положение архангельского собора определялось тем, что он [392] являлся усыпальницей московских великих и удельных князей, а с 1584 до 1696 г. – царей. В соборе похоронены все московские государи начиная с Ивана Калиты ²¹ и кончая Иваном V Алексеевичем. Последним в Архангельском соборе был погребен император Петр II – в 1730 г. В 1742-1883 гг. Архангельский собор был кафедральным собором Московской епархии, но в 1883 г. эта роль перешла к вновь построенному храму Христа Спасителя. С 1895 г. Архангельский собор стал «придворным» ²² и оставался таковым до 1917 г.

О каких-либо пожалованиях Архангельскому собору при Иване Калите или Семене Гордом сведений нет. Только по духовной в. кн. Ивана II Ивановича (около 1358 г.) Архангельский собор получил наряду с Успенским право на сбор в свою пользу торговой пошлины «костки» в Москве: «А костки московьскии далъ есмь на Москве к святеи Богородици и к святому Михаилу, в память по своемь отце и по своеи братьи, и по собе, то имъ руга» ²³. Таким образом, эта привилегия рассматривалась как эквивалент руги – денежного или натурального довольствия на содержание духовной корпорации. Вместе с тем право на сбор косток – типичный рыночный бан ²⁴, своего рода «лен, состоящий только из даней» ²⁵. Предоставление права на сбор той или иной торговой или проезжей пошлины практиковалось в XIV-XVI вв. прежде всего в отношении церквей и соборов (гораздо реже – монастырей). Это была форма финансового пожалования, не связанная с предоставлением прав собственности на землю, в пределах которой осуществлялось взимание пошлины. В рассматриваемую эпоху рыночный бан и руга являлись взаимозаменяемыми формами финансового неиммунитетного пожалования.

Право Успенского и Архангельского соборов на взимание косток в Москве было подтверждено в первой духовной грамоте Дмитрия Донского (около 1375 г.): «А костки московьскые к святеи Богородици на Москве и к святому Михаило, а того не подвигнуть» ²⁶.

В позднейших духовных грамотах великих князей статья о московских костках отсутствует. В. Д. Назаров считает, что несмотря на это Успенский и Архангельский соборы сохраняли и в дальнейшем полученное ими в середине XIV в. право на сбор косток в Москве ²⁷. Данное предположение не подтверждается и прямо не опровергается источниками. Думается, что по мере превращения соборов в земельных собственников их право на сбор косток как форму руги теряло свои морально-финансовые основания. Отношения соборов с московскими князьями были достаточно сложными. Так, Василий II в приписной грамоте к своей духовной (около 1461-1462 гг.) лишил Архангельский собор принадлежавшего ему двора кн. Василия Ярославича в г. Москве ²⁸.

Как это ни парадоксально, но первые земельные пожалования Архангельскому собору происходят не от московских великих, а от удельных князей. По-видимому, тесные связи имел собор с боровско-серпуховскими князьями. Вдова известного героя Куликовской битвы Владимира Андреевича Серпуховского Елена Ольгердовна, в иноческом чину Евпраксия, завещала Архангельскому [393] собору (около 1433 г.) три села своего умершего старшего сына серпуховского князя Ивана Владимировича (1381-1422 ²⁹), – Микульское, Губкино и Немцово: «А святому арханьилу Михаилу, где лежытъ князь мои и дете, дала есми села княжы Ивановы, Микульское на Десне, да Губъкино, да Немьцово» ³⁰. Эти села упомянуты в духовной кн. Владимира Андреевича Серпуховского (около 1401-1402 гг.) в числе владений, предназначенных его старшему сыну Ивану. Они определены в качестве «московских сел»: «А из московских сел сыну, князю Ивану: Микулинское село, Губкино село, Немцово, Поповское на Коломенке с мелницою, Туловское село со всеми деревнями» ³¹.

Вклад Елены Ольгердовны указывается обычно как первое земельное пожалование Архангельскому собору ³². Действительно, более ранних мы не знаем. Однако, с середины XV в. рост землевладения Архангельского собора стал набирать темпы. В грамоте 1601 г. упоминаются земли, пожалованные собору князем Дмитрием Юрьевичем, который дал их «по своем деде, по великом князе Дмитрее Ивановиче, и по своем отце по князе Юрье Дмитреевиче, и по своей бабе по великой княгине Ефросинье, и по своей матери по великой княгине Анастасие, и по своем брате, и по себе, и по своей княгине, и по своих детех» ³³.

Из сыновей кн. Юрия Дмитриевича имя Дмитрий носили двое: Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный. В данном случае речь идет о Дмитрии Шемяке, поскольку тут упоминается «княгиня» (жена) вкладчика; в отличие от Шемяки Дмитрий Красный женат не был ³⁴. По предположению H. A. Баумгартена, Дмитрий Шемяка женился в 1437 г., и жена его, Софья Дмитриевна, умерла в Литве после 1456 г. ³⁵ В списке XVII в. с грамоты 1601 г. брат Дмитрия Юрьевича упоминается в единственном числе («и по своем брате»), а в списках XVIII в. говорится о «братье»; мы придерживаемся чтения «брате». У Шемяки было два брата – старший, Василий Юрьевич Косой, и младший, Дмитрий Юрьевич Красный. Младший умер первым – 22 сентября 6949 (1440) г. ³⁶ Смерть старшего брата Дмитрия Шемяки, Василия Косого, отмечается в летописях под 6956 г. без указания месяца и числа ³⁷. Поэтому в литературе обычно утверждается, что он умер в 1448 г. ³⁸ (6956-5508=1448). Однако, по некоторым данным, Василий [394] Юрьевич умер 11 ноября ³⁹, а для ноября мы должны вычесть из числа сентябрьского года не 5508, а 5509. Тогда годом смерти Василия Косого оказывается не 1448, а 1447 г.

В качестве «брата» в списке XVII в. упоминался, скорее всего, умерший ко времени совершения вклада князь, т. е. Дмитрий Красный. Отсутствие упоминания второго брата Шемяки в этом списке показывает, что в момент, когда совершался вклад, Василий Косой был еще жив. Отсюда хронологические рамки пожалования: после 22 сентября 1440 г. и до 11 ноября 1447 г. Эти рамки можно еще больше сузить, по крайней мере в отношении terminus ad quem.

Объектами вклада кн. Дмитрия Юрьевича были с. Климетино и сц. Ермолино с деревнями в Суходоле, а также, вероятно, церковные пустоши с. Каменского (там же?). Составители духовных и договорных грамот XIV – начала XVI в. относили Суходол то к Звенигороду ⁴⁰, то к Вышегороду ⁴¹, то к Боровску ⁴². В этих источниках Суходол фигурирует часто вместе «с-Ыстею, съ Истервою» ⁴³, иногда вместе с Красным селом ⁴⁴, иногда же вместе «с-Ыстею, и с-Ыстервою, и с Красным селом» и др. ⁴⁵ Ясно, что речь идет во всех случаях об одной и той же территории. Судя по реконструкции В. Н. Дебольского, Суходол находился в верховьях р. Нары ⁴⁶.

Территориально-административный статус Суходола в духовных и договорных грамотах не определяется. Этот округ не включается прямо в число «волостей». Иногда он рассматривается как часть Вышегородской волости: «... Суходола Вышегородские волости» ⁴⁷, «Суходола и с Красным селом, Вышегородские волости» ⁴⁸ и т. п. В Никоновской летописи при изложении второй духовной Дмитрия Донского Суходол назван слободой ⁴⁹. Это была довольно значительная территория. В конце XIV в. «выход» с нее устанавливался в размере 45 р. (для сравнения: с Юрьевской слободы брали 50 р., «со Скирменовъские слободки 9 руб.») ⁵⁰.

По духовной грамоте кн. Юрия Дмитриевича (около 1433 г.) Суходол передавался его третьему сыну – Дмитрию Юрьевичу Меньшому: «Да к тому есми дал ему: Суходол с-Ыстьею, и с-Ыстервою, и с Уборичною слободкою, и з Боровковою, и з бортники, и со всеми селы» ⁵¹. После смерти Дмитрия Меньшого (Красного) Суходол оказался, по-видимому, в руках его брата, Дмитрия Шемяки. Прямой намек на это содержится в договоре около 1447 г. в кн. Василия II с боровско-серпуховским кн. Василием Ярославичем. Предоставляя последнему Дмитров и Суходол в порядке компенсации за «недодачу» Углича, Городца и Козельска, некогда входивших в состав удела деда Василия Ярославича, князя Владимира Андреевича Серпуховского, великий князь допускал вероятность претензий на Суходол со стороны Дмитрия Шемяки и не исключал возможности возврата ему этой территории: «А добьет челом мне, великому князю, брат мои [395] молодшеи, князь Дмитреи Юрьевич, а пожалую его его вотчиною, и тобе мне Суходола и Красного села отъступитися без отмены. А не дам Суходола и Красного села князю Дмитрею, и мне и оу тобя не взяти, и моим детем, и под твоими детми» ⁵².

Л. В. Черепнин датировал рассматриваемый договор 19 июня 1447 г. ⁵³ А А. Зимин предложил несколько возможных датировок: 1) 1 сентября 1446 г. – 21 марта 1448 г.; 2) апрель – июль 1449 г. ⁵⁴ Наряду с этим он указывает в качестве наиболее вероятных следующие даты: 1) сентябрь 1446 г. – 12 июня 1447 г. ⁵⁵; 2) 1 сентября 1446 г. – 17 февраля 1447 г. ⁵⁶ В. Д. Назаров склоняется к датировке договора серединой – второй половиной января 1447 г. ⁵⁷ Несомненно, что договор был составлен до 10 мая 1447 г., когда Василий Ярославич уже владел Дмитровом ⁵⁸.

Следовательно, дать свои земли в Суходоле Московскому Архангельскому собору Дмитрий Шемяка мог не позже 10 мая 1447 г. Общая датировка его пожалования приобретает, таким образом, следующий вид: 1440 г. сентября 22 – 1447 г. мая 10. Думается, что особенно заинтересован в союзе с Архангельским собором Дмитрий Шемяка был в 1446 г., во время своего великого княжения. Именно тогда он выдал несколько жалованных грамот монастырям (Троице-Сергиеву ⁵⁹, нижегородскому Спасо-Благовещенскому ⁶⁰). Правда, в грамоте 1601 г. Дмитрий Юрьевич назван просто князем; вместе с тем его мать Анастасия титулуется великой княгиней, хотя отец, Юрий Дмитриевич, упоминается как «князь» без определения «великий».

Следующее по времени земельное приобретение Архангельского собора связано с именем великой княгини Софьи Витовтовны, вдовы Василия I и матери Василия II. В своей духовной (около 1451 г.) она завещала собору с. Баню (в позднейшем Московском уезде): «А на поминок души своего господаря, мужа своего, великого князя Василья Дмитриевича, и своее свекрови, великие княгини Овдотьи, и по своеи души, и по души сына своего, князя Ивана, даю великому архангелу Михаилу къ соборной церкви ... ща ⁶¹ село свою Баню» ⁶².

Значительный интерес представляет дошедшая в подлиннике грамота в. кн. Василия II протопопу Архангельского собора Ивану с бр. на с. Климятинское в Суходоле ⁶³. Мы помним, что около 1447 г. Суходол, находившийся ранее в руках Дмитрия Шемяки, перешел под власть боровско-серпуховского князя Василия Ярославича. 10 июля 1456 г. последний был арестован ⁶⁴, а удел его ликвидирован – включен в состав великого княжения. Стремясь укрепить свой суверенитет над вновь присоединенной территорией, Василий II и выдал жалованную грамоту Архангельскому собору. Грамота не имеет даты. В общем виде [396] хронология ее вполне ясна: после 1456 г. июля 10 (время «поимания» кн. Василия Ярославича) и до 1462 г. марта 27 (день смерти в. кн. Василия II ⁶⁵).

Однако можно предполагать, что грамота была выдана ближе к первой, чем ко второй дате. Жалованные грамоты на новые земли обычно выдавались сразу или вскоре после их присоединения. Кроме того, рассматриваемую жалованную грамоту успели еще при жизни Василия II заново подписать на его имя, причем «монограмма» (параф) ⁶⁶ подтверждавшего грамоту дьяка Ивана Ростовца сходна, по мнению И. А. Голубцова, с «монограммой», имеющейся на жалованной грамоте от 21 апреля 1459 г. ⁶⁷ Заметим еще, что старинный двор серпуховского князя Владимира Андреевича, находившийся в Кремле и перешедший по наследству к Василию Ярославичу, был отдан после ареста последнего Архангельскому собору, но по приписной грамоте к духовной Василия II 1461/62 г. был у собора отобран и передан сыну великого князя, Юрию Васильевичу Дмитровскому ⁶⁸. Естественнее приурочить выдачу жалованной грамоты на земли в бывшем уделе Василия Ярославича к тому моменту, когда собор получил двор этого князя в Москве, а не к тому, когда он этого двора лишился.

В жалованной грамоте 1456-1462 гг. фиксировался полный податной иммунитет, а судебный ограничивался изъятием из вотчинной юрисдикции дел о душегубстве. Поскольку грамота касалась села, являвшегося вкладом кн. Дмитрия Юрьевича Шемяки, можно допустить, что грамоте Василия II на это село предшествовали, по крайней мере, две грамоты: одна – Дмитрия Юрьевича, другая – Василия Ярославича. Формуляр грамоты Василия II мог восходить к формуляру грамоты Василия Ярославича, а та, в свою очередь, могла основываться на формуляре грамоты Шемяки.

Очень важен текст подтверждения Василия II к рассматриваемой грамоте: «А сее грамоти своее князь велики не рушил и данщиком и волостелем не велел всылати ни по што, а имать дань в Арханг...е» ⁶⁹. Здесь впервые провозглашен принцип получения дани самим Архангельским собором, т. е. идея податного иммунитета выражена не только в форме отрицания прав княжеской власти на сбор дани и других налогов с вотчины духовного землевладельца, но и в форме прямого утверждения за ним права на сбор дани в свою пользу. Такая позитивная фиксация иммунитета как вотчинного права находит развитие в последующих жалованных грамотах Архангельскому собору, и в этом их существенное отличие от грамот, выданных большинству других духовных корпораций XV-XVI вв.

Грамота на с. Климятинское была, возможно, не единственной жалованной грамотой, полученной Архангельским собором от Василия II. В жалованной грамоте Ивана III 1463 г., дошедшей в составе грамоты 1564 г. ⁷⁰, упоминается, что его отец дал в дом св. Архангелу Михаилу село Ростороповское.

Согласно информации, содержащейся в жалованной грамоте 1601 г., в кн. Василий Васильевич дал Архангельскому собору с. Банское, Борисоглебское тож, с деревнями в Московском уезде. Село это Василий II давал «по своем отце, по великом князе Василье Дмитреевиче, и по своей матери, по великой княгине Софье, и по своем брате, по великом князе Иване Васильевиче» ⁷¹. Как уже [397] отмечалось выше, с. Банское завещала собору в. кнг. Софья Витовтовна (около 1451 г.), так что Василий II только выполнял или подтверждал распоряжение своей матери.

Сын Василия Темного, Иван III, занялся укреплением политических связей с Архангельским собором вскоре после своего вступления на престол (1462 г.). В июле 1463 г. он выдает собору жалованную тарханно-несудимую и заповедную (от ездоков) грамоту на сц. Инютинское и сц. Козельское в Суходоле Боровского уезда – старинном районе архангельского землевладения. В грамоте сказано: «Что есми дал в домъ Архангелу Михаилу свои два селца, Инютинское да Козелские ⁷², в Боровском уезде в Суходоле въ ихъ место селца Ростороповского...» Из этой фразы как будто явствует, что был какой-то предварительный обмен селами между Иваном III и собором. Такой обмен мог состояться после 27 марта 1462 г. (дата смерти Василия II и вступления на престол Ивана III) и до июля 1463 г. (дата выдачи жалованной грамоты). Существовала ли на сей счет какая-либо специальная жалованная меновная грамота, выданная до июля 1463 г., неясно. Не исключено, что первым актом, официально зафиксировавшим этот обмен, была сама грамота июля 1463 г.

Грамота 1463 г. начинается словами: «По отца своего, великого князя Василья Васильевича всеа Руссии...» Ожидаемое далее слово «грамоте» в списке отсутствует. Скорее всего, это результат недосмотра переписчика. Но, с другой стороны, какая грамота могла тут иметься в виду? Была ли когда-нибудь грамота Василия II на с. Ростороповское? Или ориентиром для грамоты Ивана III служила грамота Василия II на с. Климятинское в Суходоле? По формуляру грамота 1463 г. хотя и довольна близка к грамоте Василия II на с. Климятинское, однако далеко не тождественна ей. Состав налоговых освобождений здесь несколько иной: не упоминается писчая белка, зато присутствует «городовое дело» ⁷³ и т. п. Вотчинная юрисдикция фиксируется в прежнем объеме («опричь душегубства»), но вводится правило доклада великому князю по судебным решениям, касающимся дел о разбое и татьбе с поличным.

В грамоте 1463 г. употребляются очень редкие термины: «князщина» и «явчее». За исключением жалованных грамот Архангельскому собору термин «князщина» в жалованных грамотах вообще не встречается. В других источниках конца XIV-XVI вв. он используется для обозначения отдельных земель, являвшихся княжеской собственностью ⁷⁴ или выделенных князю в собственность (в Новгороде) ⁷⁵. И. И. Срезневский ошибочно считал князщину податью ⁷⁶. В жалованных грамотах Архангельскому собору (1463 г. и более поздних) слово «князщина» заменяет обычный для жалованных грамот термин «княжение» (княжество), хотя в других источниках термин «князщина» в этом смысле не употребляется.

Термин «явчее», заменяющий обычные для жалованных грамот термины «явка» или «явленное», встречается в откупной таможенной грамоте 1586 г. ⁷⁷ и в двух жалованных грамотах Московскому Успенскому собору – 1598 и 1605 гг. ⁷⁸ [398] Наличие этого термина в грамотах Успенскому собору позволяет думать, что при составлении жалованных грамот Архангельскому и Успенскому соборам мог использоваться какой-то общий для них формуляр. Для грамоты 1463 г. употребление термина «явчее» не имеет синхронных аналогов. И все же трудно допустить, что этот термин появился тут только благодаря редакторской правке составителя или переписчика жалованной грамоты 1564 г., донесшей в своем составе текст грамоты 1463.

Факт выдачи Иваном III жалованной грамоты на сцц. Инютинское и Козельское подтверждается ссылкой на нее в указной грамоте 1546 г. (см. ниже, док. № 1). В последней, правда, перечислены и другие села Архангельского собора в Боровском уезде – Климятинское и Ермолинское. На Климятинское имелась жалованная грамота Василия II, подписанная на имя Ивана III. Грамота была подтверждена тому же протопопу Ивану, который являлся получателем грамоты, следовательно, подтверждение не слишком далеко отстояло от времени выдачи грамоты. В подтверждение вводилось ограничение судебного иммунитета требованием доклада великому князю приговоров по делам о разбое и татьбе с поличным. Такое же ограничение, как отмечалось выше, присутствовало в грамоте 1463 г. Поэтому можно полагать, что подтверждение старой и выдача новой грамот произошли более или менее синхронно. Вообще же подписание старых грамот на имя нового великого князя производилось обычно вскоре после его вступления на престол.

Грамоты Ивана III на с. Ермолинское мы не знаем, хотя в грамоте 1601 г. сц. Ермолино отнесено к числу старинных владений собора, пожалованных ему еще кн. Дмитрием Юрьевичем (Шемякой). Судя по грамоте 1546 г., могла существовать общая жалованная грамота Ивана III на все четыре села в Суходоле – Климятинское, Инютинское, Козельское и Ермолинское, подписанная на имя Василия III в 1505 г. и Ивана IV в 1534 г. Кроме того, в порядке подтверждения этой грамоты свои собственные грамоты на указанный комплекс сел могли выдать сначала Василий III, затем Иван IV (до 1546 г.).

В грамоте 1601 г. указано, что Иван III дал Архангельскому собору сц. Плотниче с деревнями в Горетове стану Московского уезда ⁷⁹. Дата пожалования неизвестна. Однако из правой грамоты суда писца кн. В. И. Голенина видно, что около 1499-1502 гг. село Плотниче и относящаяся к нему д. Бортникова принадлежали Архангельскому собору ⁸⁰, приобретены же они были до этого времени.

При Иване III вклады в Архангельский собор делали и удельные князья. Около 1486 г. верейско-белозерский кн. Михаил Андреевич завещал собору свое село Якимовское (Екимовское) в Малоярославецком уезде ⁸¹. Правда, составляя завещательные документы под контролем Ивана III, Михаил Андреевич включил в них оговорку, согласно которой великий князь мог при желании не отдать село собору, а выплатить ему за него компенсацию в размере 100 р. В грамотах XVI-XVII вв. мы не находим следов пребывания с. Якимовского в составе соборной вотчины.

Около 1503 г. рузский удельный князь Иван Борисович завещал Архангельскому собору с. Зубарево с деревнями «по своем отци и по своей матери и по себе» ⁸². Как и в случае с с. Якимовским, сведений о реальном поступлении с. Зубарева в число владений Архангельского собора у нас нет. Чтобы избежать конкуренции культу московских великих князей, Иван III, по-видимому, препятствовал притоку в Архангельский собор удельнокняжеских земельных вкладов, [399] которые могли бы создать материальную основу культа удельных династий.

Какие пожалования были сделаны собору при Василии III, неясно. Может быть, он выдал новую или подтвердил старые грамоты на соборные села в Суходоле Боровского уезда (см. док. № 1).

Говоря о грамотах Ивана IV, коснемся прежде всего тех из них, которые представлены текстами в настоящей публикации. Грамота 1550 г. (док. № 2) была выдана по душе царского дяди, дмитровского князя Юрия Ивановича, умершего в темнице 3 августа 1536 г. ⁸³ Посмертная реабилитация его началась в 1549 г., вероятно, в связи с «собором примирения». 19 сентября 1549 г. Троице-Сергиев монастырь получил по душе Юрия Ивановича с. Андреевское в Звенигородском уезде с необычно широкими для того времени привилегиями. На фоне всеобщей скупости пожалований монастырь освобождался от дани, ямских денег и посошной службы. Единственной повинностью, к которой монастырские люди официально принуждались, было городовое дело. Из вотчинной юрисдикции исключался лишь суд по делам о душегубстве ⁸⁴. Грамота Архангельскому собору освобождает от дани, яма, подвод и других повинностей, кроме городового дела. Это практически тот же широкий объем податного иммунитета, что и в троицкой грамоте. Однако архангельская грамота основана на каком-то старом формуляре: в ней еще употребляется термин «ям» вместо «ямские деньги», а посошная служба вообще не упоминается, что могло иметь следствием принуждение к ней. Положение было исправлено майским подтверждением 1551 г.: «... ямскихъ имъ денегъ и посошныхъ, и мыта не давати, а тамга имъ давати». Это подтверждение свидетельствует об исключительной привилегированности Архангельского собора. В подтвердительных подписях к тарханным грамотам большинству других корпораций освобождение от ямских денег и посошной службы отменялось ⁸⁵, здесь же оно закреплялось. Ликвидировалось лишь освобождение от тамги, которая, кстати, в основном тексте грамоты не упоминалась.

Судебный иммунитет был предоставлен в 1550 г. Архангельскому собору в том же объеме, что и Троице-Сергиеву монастырю в 1549 г.: «... опричь душегубства». Эта норма зафиксирована и в некоторых других грамотах 1550 г. ⁸⁶ Обращает на себя внимание дата выдачи грамоты – 29 мая 1550 г. Грамота появилась почти накануне издания царского Судебника. В подтвердительной подписи 1551 г. протопоп и братия, находившиеся по грамоте 1550 г. под юрисдикцией царя, ставились под юрисдикцию митрополита Макария. Имелась в виду юрисдикция по светским делам, которая теперь перешла в руки церкви. В данном случае в отношении Архангельского собора проводилась общая линия разграничения судебной власти царя и митрополита, характерная для внутриполитического курса 1551-1563 гг. ⁸⁷

Грамота 1549 г. Троице-Сергиеву монастырю на с. Андреевское Звенигородского уезда и грамота 1550 г. Архангельскому собору на с. Коренево и др. Рузского уезда явились наиболее ранними пожалованиями по душе кн. Юрия Ивановича. Реализация его несохранившейся духовной была продолжена в 1554-1556 гг., когда целый ряд монастырей получил жалованные грамоты на земли в уездах бывшего Дмитровского удела ⁸⁸. [400]

Грамота Ивана IV Архангельскому собору от 4 августа 1564 г. (см. док. № 3) совместила в себе подтверждение старого пожалования по душе кн. Юрия Ивановича с новым пожалованием по душе другого удельного князя, Юрия Васильевича, брата царя. Юрий Васильевич умер 24 ноября 1563 г. ⁸⁹ По несохранившемуся завещанию Василия III, о котором говорится, в частности, в духовной Ивана Грозного, Юрию Васильевичу достались в удел Углич с Холопьим торгом, Бежецкий Верх с волостями, Калуга с волостями, Малый Ярославец и др. ⁹⁰ Хотя владение Юрия этими территориями было в значительной мере номинальным, Иван IV заботился об укреплении своих прав на них после смерти Юрия. Так, внимание к Калужскому уезду проявилось в 1564 г. в выдаче грамоты не только Архангельскому собору, но и Калужской Лаврентьевской пустыни (см. жалованную грамоту ей от 10 декабря 1564 г.) ⁹¹.

В грамоте Архангельскому собору 1564 г. круг земель, на которые распространялись иммунитетные привилегии, был весьма широк. Кроме владений в Калужском и Рузском уездах, здесь фигурируют старинные села Инютинское и Козельское в Боровском уезде. Податной иммунитет каждой уездной группы архангельских вотчин фиксировался в грамоте 1564 г. отдельно: для сел Козельского и Инютинского Боровского уезда просто излагался текст грамоты Ивана III 1463 г., для села Коренева и сц. Сокольникова Рузского уезда – текст грамоты Ивана IV 1550 г. без подтверждения 1551 г., для с. Андроновского Калужского уезда перечень податных освобождений формулировался заново. С. Андроновскому давалось освобождение практически от всех налогов, кроме городового дела, которое не упомянуто. Интересно, что, помимо дани, ямских, приметных денег и посошной службы, здесь указаны такие новые налоги и повинности, как полоняничные деньги, ямчужное и засечное дела. По объему податного иммунитета жалованная грамота на с. Андроновское и др. может быть признана одной из наиболее щедрых даже для 1564 г., когда наблюдается нарастание иммунитетных привилегий вообще ⁹². Судебный иммунитет с. Андроновского в грамоте специально не оговаривался, но, поскольку наместникам было предписано «ходить» по прежним грамотам Ивана III и Ивана IV, можно предположить, что он предоставлялся в объеме, зафиксированном в грамотах 1463 и 1550 гг., т. е. «во всем», «опричь душегубства».

Весьма любопытно имеющееся в грамоте подтверждение, написанное 19 апреля 1569 г. от лица удельного князя Владимира Андреевича, который к этому времени уже не был старицким, поскольку в 1566 г. Иван IV выменял у него Старицкий удел за Дмитров и др. ⁹³ Владимир Андреевич давал подтверждение грамоты только в отношении селец Инютина и Козельского в Суходоле Боровского уезда. Боровск он получил от Ивана IV в феврале 1566 г. в обмен на Алексин ⁹⁴. Чувствуя непрочность своего положения, Владимир Андреевич весной 1569 г. стремился заручиться поддержкой влиятельного Архангельского собора. Но это ему мало помогло. Осенью того же года он погиб (9 октября 1569 г. Иван Грозный заставил его выпить яд) ⁹⁵.

Следующая грамота Ивана IV Архангельскому собору датируется 7 апреля [401] 1582 г. (см. ниже, док. № 4). Ее выдача связана с гибелью от руки царя его сына, царевича Ивана Ивановича (19 ноября 1581 г.) ⁹⁶. Известно, что после смерти царевича Ивана царем были сделаны щедрые денежные вклады в различные монастыри ⁹⁷. Большой щедростью отличался и земельный вклад Ивана IV в Архангельский собор. Царь предоставил ему крупный комплекс земель в Клинском и Юрьев-Польском уездах, а также широкий податной и судебный иммунитет. Первоначально в грамоте изложен старый формуляр, фактически повторяющий податной и судебный разделы грамоты Ивана III на боровские села Инютино и Козельское, но в конце документа освобождение от налогов сформулировано так, как это сделано в грамоте 1564 г. в отношении калужского села Андроновского: «... не надобе имъ моя... дань, ни ямские, ни полоняничные, ни приметные денги, ни посошная служба, ни ямчужное, ни засечное дело...» и т. д. Ясно, что составитель грамоты 1582 г. пользовался текстом грамоты 1564 г. Для 1582 г. освобождение от подавляющего большинства налогов было весьма редкой привилегией ⁹⁸.

По упоминаниям в источниках можно предположить, что имелись еще некоторые несохранившиеся жалованные грамоты Ивана IV Архангельскому собору:

1) жалованная грамота на боровские сс. Климятинское, Инютинское, Козельское и Ермолинское (до 1546 г. – см. док. № 1);

2) жалованная грамота на сц. Михайловское с дерр. в Боровском уезде, данная по душе Василия III и Елены Глинской (уп. в грамоте 1601 г. – см. док. № 7);

3) м. б., грамота на пуст. Мишинскую, д. Станково и др. (в Боровском уезде), данные «по царе Александре по Казанском» (уп. в грамоте 1601 г. без указания вкладчика – см. док. № 7). Бывший казанский хан («царь») Утемыш-Гирей (в крещении Александр: «царь Александр Сафа-Киреевичь Казаньский») умер 11 июня 1566 г. в возрасте 17 с половиной лет ⁹⁹.

Целый ряд земельных владений был получен собором от частных лиц. Многие из них упомянуты в грамоте 1601 г. (док. № 7). Эта информация требует специального исследования. Впрочем, некоторые сведения поддаются уточнению уже сейчас. Так, в грамоте 1601 г. фигурирует «селцо Нефедовское, а купил то селцо къ Архангелу в домъ протопопъ Григореи з братьею у Андрея Яковлева сына Ракова да у Василисы Михайловы жены Ракова и у ее детей, у Васки да у Куземки, да у Ивана Богданова сына Ракова». Купчая 1569/70 г. на сц. Нефедовское Боровского уезда была найдена и опубликована В. Д. Назаровым ¹⁰⁰.

Грамота ц. Федора Ивановича на с. Отцы Святые Московского уезда ¹⁰¹ (док. № 5) относится к периоду, когда после собора 1584 г. велась борьба с тарханными привилегиями монастырей и церкви. Вероятно, поэтому в ней отсутствует податной раздел. Судебный иммунитет в этой грамоте ограничен больше, чем в предшествующих грамотах Архангельскому собору («опричь душегубства и разбою с поличным»). В 1598/99 (7107) г. собор получил от царя Бориса Годунова с. Никицкое в Боровском уезде. Грамота на него не сохранилась, но упоминается в грамоте 1623 г. (см. док. № 8). [402]

Особняком среди публикуемых актов стоит жалованная грамота Бориса Годунова 1599 г. архангельскому архиепискому Арсению. Должность архангельского архиепископа возникла в конце 1596 или 1597 г. и занималась с перерывами до 60-х годов XVIII в. 13 архиепископами ¹⁰². По своему характеру она являлась синекурой, т. е. обычно не была связана с управлением какой-либо епархией и чаще всего замещалась иностранцами ¹⁰³. Первым архиепископом Архангельским стал грек, известный писатель Арсений, епископ Элассонский (епископия Элассонская находилась в Греции в составе Ларисской митрополии). Арсений родился в 1548 или 1549 г. и умер в 1625 или начале 1626 г. Он трижды приезжал в Москву и пользовался расположением царя Федора Ивановича и патриарха Иова ¹⁰⁴. Выдавая грамоту Арсению, Борис Годунов, недавно избранный на престол, хотел заручиться поддержкой этого влиятельного церковного иерарха. Земельное обеспечение архангельского архиепископа осуществлялось за счет Архангельского собора. Никаких иммунитетных привилегий в грамоте 1599 г. мы не находим. Возможно, сохранялся тот иммунитетный статус, который предоставленные архиепископу владения имели по грамотам, выданным на них ранее Архангельскому собору.

Жалованная грамота Бориса Годунова 1601 г. (док. № 7) фиксирует иммунитет Архангельского собора в весьма широком объеме, чего нельзя сказать о грамоте царя Михаила Федоровича 1623 г., в которой предписывается платить важнейший налоги (ямские деньги, стрелецкие хлебные запасы) и исполнять основные повинности (городовое, острожное дело). Из судебного иммунитета собора грамота 1623 г. изымает три категории дел: душегубство, разбой и татьбу с поличным (док. № 8).

Грамоты царя Алексея Михайловича расширяют архангельское землевладение в новом для него районе – Кашинском уезде. Никаких иммунитетных постановлений они не содержат (см. док. № 9, 10). Наконец, грамота Петра I 1710 г. восстанавливает принцип обязательного подчинения собору тех крестьян, которые раньше попали под власть архангельских архиепископов (док. № 11).

В заключение обзора документов обратим внимание на встречающиеся в публикуемых актах упоминания о писцовых описаниях, которые не получили отражения в перечне П. Н. Милюкова и дополнениях к нему М. А. Дьяконова и С. А. Шумакова ¹⁰⁵.

1) 1553/54 г. – Книги Московского уезда дворцовых сел письма Ивана Шетнева и подьячего Якова Захарова лета 7062-го. – Уп. в грамоте 1585 г. (док. № 5);

2) 1554/55 г. – Книги калужских дворцовых сел письма кн. Данила Засекина и Никиты Верещагина с тов. лета 7063-го. – Уп. в грамоте 1564 г. (док. № 3);

3) вар.а: 1560/61 г. – Книги клинских дворцовых сел писцов кн. Ивана Засекина и Григория Кульнева с тов. лета 7069-го. – Уп. в грамоте 1582 г. (док. № 4);

вар. б.: 1560/61 г. – Клинские книги дворцовых сел письма кн. Льва Засекина с тов. 7069-го. – Уп. в грамоте 1599 г. (док. № 6).

Теперь необходимо остановиться на палеографических и кодикологических [403] особенностях того сборника, в составе которого дошли публикуемые копии док. № 2-11. Это огромное сенатское дело № 781 на 1749 листах, in-2°. Копии грамот находятся в последней части дела на л. 1654-1738 об. Они представлены беловыми копиями, написанными на л. 1654 — 1682 об., и черновыми, написанными на л. 1683-1738 об. Чистыми являются л. 1672 об., [1676 а – 1676 б об.] ¹⁰⁶, [1682 а – 1682 б об.], [1688 а – 1688 б об.], [1698 а – 1698 об.], 1713 об., [1713 а – 1713 б об.].

Все беловики написаны одним почерком (обозначим его I). Черновые копии написаны разными почерками, которые распределяются следующим образом: л. 1683–1684 об., 1704–1707 об. – поч. II; л. 1685–1688 об., 1697–1699 об., 1718–1720 об., 1725–1727 об., 1729 об. – поч. III; л. 1689–1696 об., – поч. IV; л. 1700–1703 об. – поч. V; л. 1708–1713 – поч. I; л. 1714–1715 об., 1730–1731 об. – поч. VI; л. 1716–1717 об., 1728–1729, 1729 об. (левый столбец) – поч. VII; л. 1721–1722 – поч. VIII; л. 1722 об. – 1724 об. – поч. IX; л. 1732–1735 об. – поч. X; л. 1736–1738 об. – поч. XI. Черновые копиии писались только в левой половине листа, правая оставлялась для внесения правки. Редакторская правка в виде дополнений пропущенных слов и пояснений писалась на правой стороне листов, кажется, одним и тем же почерком, не совпадающим ни с одним из почерков копий. Ему мы присваиваем номер XII.

Без нумерации оставлены нами почерки скреп. Беловые копии имеют лишь по одной скрепе – ключаря Петра Алексеева, черновики скреплены трижды: по боковому полю – секретарем Михайлой Володимеровым, по нижнему полю – все тем же ключарем Петром Алексеевым (скрепа ближе к корешку) и канцеляристом Козмой Васковым (справа от скрепы П. Алексеева). Все эти почерки не идентифицируются с почерками копий. В деле имеются прошения соборян, подписанные собственноручно девятью лицами (ключарь Петр Алексеев, иерей Иоанн Максимов, иерей Алексей Андреев, иерей Иоанн Стефанов, иерей Герасим Владимеров, иерей Алексей Васильев сын Соколов, диакон Конон Тимофеев, диакон Георгий Евсевиев, диакон Андрей Димитриев) ¹⁰⁷. Ни один из этих автографов с почерками копий, на наш взгляд, не отождествляется. Поэтому можно допустить, что копии изготовил не кто-то из соборных руководителей, а контингент писцов, занимавших более низкое общественное положение.

Надо сказать, что два прошения соборян 1733 г., обращенные к императрице Анне Иоанновне, были помещены в отдельной четырехлистной тетради перед беловыми копиями (л. 1650-1653 об.). Эти прошения написаны тем же почерком, что и беловые копии, т. е. поч. I. Заметка о подлинниках грамот и копиях, читаемая на л. 1739, после текста всех черновых копий, была написана поч. III. Предложенная классификация и нумерация почерков относится, разумеется, не ко всему делу № 781, где множество разнообразных почерков, а только к части, где находятся тексты публикуемых грамот.

Отметим водяные знаки этой части книги: л. 1650-1653 (тетрадь, где помещены прошения о выдаче новой жалованной грамоты) – большой двуглавый орел и надпись «Бумага Тестова»; л. 1654–[1656 а] – герб Амстердама и неясные литеры (LIN, R?); л. 1657-1660 – герб Амстердама и крупные литеры ISRB; л. 1661-1668 – герб Амстердама и неясные литеры (TY? LY?); л. 1669-1672 – герб Амстердама (миниатюрный) и более мелкие, чем прежде, литеры ISRB, а также неясные литеры (С? VI?); л. 1673-1679 – герб Амстердама, неясные литеры (RIS? PLK? ITR?); л. 1680-1681 – герб Амстердама и неясные литеры (кажется, их три, и средняя I; м. б., RIS?); л. 1682, [1682 а, 1682 б] – герб [404] Амстердама; л. 1683-1738 – бумага несколько большего формата, чем в предшествующей части: л. 1683-1696 – ярославский герб и литеры З[Фита]Я; л. 1697–1703 – ярославский герб и литеры Я[Фита]З (на л. 1701 – З[Фита]Я); л. 1704-1707 – ярославский герб и литеры Я[Фита]З (формат меньше, чем размер л. 1697-1703); л. 1708–[1713 б] – картуш, увенчанный двуглавым орлом, в середине буквы Р[Фита], и другой, увенчанный звездой, лигатура РФ в середине; л. 1714–1731 – ярославский герб и литеры Я[Фита]З и З[Фита]Я; л. 1732-1735 – ярославский герб и литеры З[Фита]Я; л. 1736-1738 – ярославский герб и литеры Я[Фита]З. Предложенное распределение водяных знаков по листам сделано с учетом не только самих филиграней, но и формата листов, а также цвета и фактуры бумаги. Здесь мы, однако, воздерживаемся от реконструкции состава тетрадей. Дополнительным материалом для этого могут послужить такие признаки, как нумерация листов от 1 до 12 внизу правого поля на л. 1661-1672, от 1 до 29 в верхнем правом углу л. 1654-1682, наличие нити между л. 1722-1723, соотношение бумаги и состава копий и т. п.

Совершенно очевидно, что для беловых копий (л. 1654-1682 об.) была использована голландская бумага с гербом Амстердама и др., для черновиков (л. 1683-1738 об.) более грубая русская бумага рольных фабрик И. М. Затрапезнова и Т. Филатова.

Сама идея создания копий возникла в соборе в связи с намерением добиться от правительства выдачи новой жалованной грамоты, которая, как мы знаем, и была выдана собору 5 февраля 1734 г.

Известный интерес представляет соотношение черновых и беловых копий. В черновике прочерки в неясных местах делались, судя по цвету чернил, самим копиистом той или иной грамоты и им же потом вносились в текст нужные слова или буквы. Вместе с тем сами правильные чтения, которые надо было внести в текст, написаны на правом поле другим почерком, всюду одинаковым (поч. XII). Следовательно, можно думать, что после работы справщика (обладателя поч. XII) каждый писец вновь обращался к своему тексту и вносил нужные дополнения. Обладатель белового поч. I также участвовал в создании черновых копий. Им написана черновая копия грамоты 1601 г. (л. 1708-1713). Кстати, этой грамоте придавалось особое значение при сверке копий с оригиналами. В «сказке» ключаря Петра Алексеева, датированной 22 октября 1733 г. и написанной поч. III, говорилось: «...хотя де в копияхъ з грамотъ на пожалованные вотчины Архангелского собора протопопамъ з братиею, которые ныне из Санктъпитербурха ис правителствующаго Сената в Москву в Сенатскую кантору присланы за рукою ево, ключарскою, для свидетельства с подлинными грамотами, в некоторых по свидетелству за ветхостию в подлинныхъ явились в речах несходствы, но те речи в подътвердителныхъ последних грамотахъ 1108-го ¹⁰⁸ и 1109-го ¹⁰⁹ годовъ написаны, а те ж копии списываны у нихъ с копей же, которые копии у них, соборян, списываны до подтверждения техъ подлинных грамот и собраны в книгу, а оное повреждение грамотом учинилось до ево, ключарева, бытности» ¹¹⁰.

Следовательно, сверка производилась не только по подлинникам, но и по копиям. Собор имел копийную книгу грамот.

Разночтения между черновиками и копиями не носят принципиального характера и сводятся в подавляющем большинстве случаев к орфографическим несовпадениям. Мы не отражаем из них те, которые связаны с разным употреблением устаревших букв (ять, «и» десятеричное, кси, фита, омега и др.) в беловиках и черновиках. [405]

Таблица 1

Размещение черновиков и беловиков грамот на листах сенатского дела № 781

В сенатском деле беловики скопированы в иной последовательности, чем черновики.

Весьма интересно, что в беловой части на последнем месте оказались грамоты 7108 и 7109 гг. Именно их упоминает в своей «сказке» ключарь Петр Алексеев, говоря о сверке текстов. Вероятно, черновики писались не подряд в книгу, а каждым писцом отдельно и лишь позднее были соединены. Довольно часто постраничное распределение текста в беловике и черновике оказывается одинаковым, т. е. страница беловика и страница черновика начинаются с одного и того же слова. Может быть, составление беловиков и черновиков велось параллельно, но беловики переписывались последовательно, а черновики разрозненно. О стремлении к соблюдению определенной последовательности в беловой части свидетельствует нумерация грамот не только цифрами, но и буквами. Заметим, что буквенная нумерация корректировала цифровую, восстанавливая хронологический порядок расположения грамот.

Хронологический принцип тут соблюден полностью, особенно если предположить, что авторы буквенной нумерации считали, что «и» десятеричное по алфавиту предшествует «и» восьмеричному. Трудно объяснить обозначение одной и той же грамоты двумя буквами (так, грамоте 7090 г. были присвоены литерные номера В и Г, грамоте 7108 г. – Е и Ж, грамоте 7109 г. – S и З). Вместе с тем указная грамота 7153 г. не была пронумерована вообще; впрочем, [406] в рукописи она не имеет и цифрового номера. Ее считали несколько сомнительной.

Таблица 2

Буквенная нумерация грамот в сенатской книге 781

Буквенный номер

Нумерация листов в книге в настоящее время новая, карандашная, расходящаяся со старой чернильной. Ни в той, ни в другой чистые листы не пронумерованы.

Дальнейшее кодикологическое изучение кн. 781 сможет, думается, пролить новый свет на проблему копирования старинных текстов доморощенными археографами первой трети XVIII в.

В настоящем издании вышедшие из употреблении буквы заменяются современными; буква «ъ» (ер) сохраняется в середине и в конце слов, если она имеется в рукописи, «й» не употребляется и во всех случаях заменяется буквой «и». Выносные перед согласными и в конце слова вносятся в строку без «ь», перед гласными смягчаются. Аббревиатуры раскрываются.

В публикации приняты следующие сокращения: вол. – волость; вын. – выносная (буква); вын. зн. – выносной знак; вын. знн. – выносные знаки; д.б.-должно быть; дббб. – должно было бы быть; дерр. – деревни; доб. – добавлено; дрб. – другая буква; дрбб. – другие буквы; дрп. – другой почерк; дрч. – другие чернила; зач. – зачеркнуто; испр. – исправлено; кв. ск. – квадратные скобки; крш. – карандаш; мбу. – могло бы уместиться; нап. – написано; оставл. – оставлено; отс. – отсутствует; подл. – подлинник; подпр. – подправлено; подч. – подчеркнуто; порв. – порвано; поч. – почерк; почч. – почерки; почч. – починки; публ. – публикация; пустт. – пустоши; ркп. – рукопись; след. – следующий; сохр. – сохранилось; ст. – стан; схп. – схожий почерк; схч. – схожие чернила; тжп. – тот же почерк; тжч. – те же чернила; у. – уезд; уп. – упоминание; уу. – уезды; черн. – чернила.

Авторы выражают искреннюю благодарность Л. В. Столяровой и М. В. Голикову за большую помощь в работе.

С. М. Каштанов, О. И. Хоруженко.

Комментарии

1. Каштанов С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века [часть I] // АЕ за 1957 год. М., 1958. С. 368. № 520.

2. РГАДА. Поместн. прик., столб, по Москве. № 32968. Ч. III. Л. 317-327.

3. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в. (далее – АСЭИ). М., 1964. Т. 3. С. 77-78. № 51. О грамоте 1601 г. см. также замечания В. Д. Назарова: Акты московских монастырей и соборов из архивов Успенского собора и Богоявленского монастыря. М., 1984 (далее – АММС). С. 237.

4. К 7153 г. относятся две грамоты – жалованная и указная («отказная») (см. ниже, док. № 9, 10). В грамоте Анны подробно излагалась вотчинная часть предшествующих грамот.

5. См. ниже, док. № 2-11.

6. ПСЗ-1. СПб., 1830. Т. 9. № 6544. С. 263-277.

7. Лебедев А. Московский кафедральный Архангельский собор. М., 1880. С. 339.

8. Там же. С. 83.

9. См. ниже, док. № 2, 3, 5, 9.

10. См. ниже, док. № 8.

11. См. ниже, док. № 7.

12. Снегирев И. М. Архангельский собор в московском кремле. М., 1865; Недумов А. Московский Архангельский собор с описанием царских и великокняжеских гробниц, находящихся в нем. М., 1890; Извеков Н. Д. Московский придворный Архангельский собор. Сергиев Посад, 1916.

13. Ее возникновение относят к 1247 г. (см.: Лебедев А. Указ. соч. С. 13; Извеков Н. Д. Указ. соч. С. 3).

14. ПСРЛ. СПб., 1885. Т. 10. С. 174; Приселков М. Д. Троицкая летопись. М.; Л., 1950. С. 351; ср.: ПСРЛ. М., 1968. Т. 31. С. 81, 84, 131; М., 1978. Т. 34. С. 199, 204, 205 (Даниил похоронен в Данилове монастыре).

15. ПСРЛ. Т. 10. С. 189; Пг., 1921. Т. 24. С. 115; М.; Л., 1949. Т. 25. С. 167; М., 1994. Т. 39. С. 104; Приселков М. Д. Указ. соч. С. 357.

16. ПСРЛ. Т. 10. С. 206; СПб., 1910. Т. 23. С. 104; Т. 24. С. 116; Т. 25. С. 171; М.; Л., 1962. Т. 27. С. 238, 324; Т. 39. С. 106; Приселков М. Д. Указ. соч. С. 361. В Московском своде конца XV в. дата освящения – 28 сентября (ПСРЛ. Т. 25. С. 171), в то время как в других сводах указывается 20 сентября, с пояснением: «...на память святаго мученика Еустафья Плакиды» (ПСРЛ. Т. 10. С. 206; Приселков М. Д. Указ. соч. С. 361). Правильной датой является 20 сентября, на которое действительно приходится память св. Евстафия Плакиды (см.: Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Востока. М., 1997. Т. 3. С. 593). Сентябрь 6841 г. соответствует 1333 г. при мартовском стиле, характерном для этого пласта летописных дат (см.: Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 293-295, 351).

17. ПСРЛ. СПб., 1853. Т. 6. С. 50; СПб., 1859. Т. 8. С. 244; СПб., 1901. Т. 12. С. 258; М.; Л., 1959. Т. 26. С. 297; Т. 39. С. 176. В большинстве летописей это событие указано под 21 мая, только в Вологодско-Пермской летописи – под 23 мая (ПСРЛ. Т. 26. С. 297).

18. ПСРЛ. Т. 6. С. 52-53; Т. 8. С. 248; СПб., 1904. Т. 13, первая половина. С. 6-8; Т. 23. С. 197-198; Т. 39. С. 178.

19. ПСРЛ. Т. 6. С. 53; Т. 8. С. 249; Т. 13, первая половина. С. 10; Т. 23. С. 198; Т. 39. С. 179.

20. ПСРЛ. Т. 6. С. 54; Т. 8. С. 250; Т. 13, первая половина. С. 10; Т. 26. С. 300; Т. 39. С. 179. В литературе встречается утверждение, что Архангельский собор был закончен постройкой в 1509 г. (Недумов А. Указ. соч. С. 5; История Москвы. М., 1952. Т. 1. Период феодализма XII-XVII вв. С. 110; СИЭ. М., 1965. Т. 8. Стб. 58 и др.). Эта неточность связана, видимо, с тем, что об освящении Архангельского собора в летописях сообщается под 7017 г. (7017-5508 = 1509). Однако следует учитывать месяц, когда состоялось освящение, – ноябрь, для которого из 7017 надо вычесть не 5508, а 5509 (= 1508).

21. Мощи в. кн. Юрия Даниловича, погребенного в деревянном соборе первой трети XIV в., сюда не попали. Они дважды (или трижды: начиная с XIV в. ?) перезахоранивались в Успенском соборе (ПСРЛ. Т. 6. С. 34.; Т. 8. С. 171, 203; Т. 12. С. 145, 193, 196; ср.: Снегирев И. М. Указ. соч. С. 21-22; Лебедев А. Указ. соч. С. 387).

22. Извеков Н. Д. Указ. соч. С. 23-24, 63.

23. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950 (далее – ДДГ). № 4а, б. С. 16, 19; ср.: Снегирев И. М. Указ. соч. С. 41 (под 1366 г.); АММС. С. 15.

24. О последнем понятии см.: Stengel Е. Die Immunitaet in Deutschland bis zum Ende des 11. Jahrhunderts. Forschungen zur Diplomatik und Verfassungsgeschichte. Diplomatik der deutschen Immunitaets-Privilegien vom 9. bis zum Ende des 11. Jahrhunderts. Innsbruck, 1910. S. 556, 589-598.

25. См.: Marx K. Secret diplomatic history of the eighteenth century. L., 1899. P. 76.

26. ДДГ. № 8. С. 28.

27. AMMC. С. 15.

28. ДДГ. № 61 б. С. 199.

29. Дату его смерти – 7 октября 1422 г. – указывает М. Д. Хмыров по источнику, который нам неизвестен (синодик?). См.: Хмыров М. Д. Алфавитно-справочный перечень удельных князей русских и членов царствующего дома Романовых. СПб., 1871. Первая половина. А–И. С. 138. № 820; ср.: Baumgarten N. de. Genealogies des branches regnantes des Rurikides du XIIIе au XVIе siecle // Orientalia Christiana. Roma, 1934. Vol. XXXV – 1. № 94. P. 33-34. Table VI. № 1. B. 1422 (6930) г. на Руси был большой голод (см., например: ПСРЛ. Т. 25. С. 245; т. 39. С. 142).

30. ДДГ. № 28. С. 72. В духовной говорится далее: «А святому арханьилу Михаилову Чюду дала есми села Сесипетровьское да Козиньское и что к нимъ потягло, ини поминаютъ наши душы» (Там же). В указателе к ДДГ «Архангел великий Михаил чудо» определяется как «соборная церковь в Москве», и все ссылки на Архангела Михаила и на Чудо Архангела Михаила объединены в одной статье (Там же. С. 527). Однако под Михайловым Чудом подразумевается, видимо, Чудов монастырь. Поэтому пожалование Михайлову Чуду сел Сесипетровского и Козинского едва ли можно считать вкладом в Архангельский собор. Аналогичным образом и дача 10 р. вкладом к «Михайлову Чюду» в духовной грамоте волоцкого кн. Федора Борисовича (около 1506 г.) должна рассматриваться как пожалование Чудову монастырю, а не Архангельскому собору, тем более что Михайлово Чудо фигурирует тут в окружении московских монастырей: Спаса Нового (Новоспасского), Симонова, Рождества Пречистой на Рве (Там же. № 98. С. 409).

31. Там же. № 17. С. 46.

32. АММС. С. 16.

33. АСЭИ. Т. 3. № 51. С. 17-18; ср. ниже док. № 7.

34. Хмыров М. Д. Указ. соч. С. 112. № 694.

35. Baumgarten N. de. Op. cit P. 28. Table IV. № 2.

36. ПСРЛ. Т. 6. С. 170; Т. 8. С. 109-110 и др.

37. См., например: ПСРЛ. Т. 8. С. 121; Т. 12. С. 74; Т. 25. С. 270; Т. 26. С. 208;Т. 27. С. 115; Т. 39. С. 146.

38. Хмыров М. Д. Указ. соч. С. 59-60. № 496; Baumgarten N. de. Op. cit P. 28. Table IV. № 1; Зимин A. A. Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в. М., 1991. С. 131.

39. См.: Baumgarten N. de. Op. cit P. 28-29. Table IV. № 1.

40. ДГГ. № 4, 12, 58,6 2. C. 15, 17, 33, 181, 200.

41. Там же. № 29, 45, 56, 58. С. 74, 130, 132, 135, 138, 170, 173, 180, 184.

42. Там же. № 61, 89. С. 194, 355.

43. Там же. № 12, 29. С. 33, 34, 74; ср. № 4. С. 15, 17.

44. Там же. № 45, 56, 58, 62. С. 130, 132, 135, 138, 170, 173, 180, 181, 184, 200.

45. Там же. № 61, 89. С. 194, 355.

46. Дебольский В. Н. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник. СПб., 1901. С. 12-13. Рис. № 12.

47. ДДГ. № 45. С. 130.

48. Там же. С. 135.

49. ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 115.

50. ДДГ. № 12. С. 35 (вторая духовная Дмитрия Донского).

51. Там же. № 29. С. 74.

52. Там же. № 45. С. 130,138; ср. С. 132, 135.

53. Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV вв. М.; Л.. 1948. Ч. 1. С. 140; ДДГ. № 45. С. 129.

54. Зимин A. A. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV-XV вв. // Проблемы источниковедения. М., 1958. Сб. 6. С. 309.

55. Там же. С. 309, 323. № 45.

56. Там же. С. 323. № 45.

57. Назаров В. Д. Дмитровский удел в конце XIV – середине XV в. // Историческая география. XII – начало XX в. М., 1975. С. 56.

58. АСЭИ. М., 1952. Т. 1. № 191. С. 136-137; ср: Назаров В. Д. Указ. Соч. С. 56. Примеч. 61.

59. АСЭИ. Т. 1. № 180. С. 130.

60. АСЭИ. Т. 3. № 294, 297. С. 321, 324 – 326; Акты феодального землевладения и хозяйства XIV – XVI веков (далее – АФЗХ). М., 1951. Ч. 1. № 232. С. 203 – 204.

61. Перед этим текст утрачен; по данным издателя, на недостающей части строки могли бы уместиться около 4 букв. Возможно, было «на площади».

62. ДДГ. № 57. С. 177. Снегирев упоминает это пожалование под 1462 г. (см.: Снегирев И. М. Указ. соч. С. 41).

63. АСЭИ. Т. 3. № 49. С. 74-75.

64. ПСРЛ. Т. 8. С. 147; Т. 12. С. 112; Т. 25. С. 275.

65. Там же. Т. 8. С. 150; Т. 12. С. 115; Т. 25. С. 278; в АСЭИ днем смерти Василия Темного названо, по ошибке, 17 марта вместо 27 (см.: АСЭИ. Т. 3. № 49. С. 75. Примеч.). В надписи на надгробии указано 28 марта 6970 г. (Снегирев И. М. Указ. соч. С. 24).

66. Ср.: Каштанов С. М. Русская дипломатика. М., 1988. С. 160-161.

67. АСЭИ. Т. 1. № 280. С. 201; ср.: Там же. Т. 3. № 49. С. 75. Примеч.

68. См.: ДДГ. Ms 61 б. С. 199.

69. АСЭИ. Т. 3. № 49. С. 75. После букв «Арханг» текст неясен; буква «е» помещена в начале следующей строки.

70. См. ниже, док. № 3.

71. АСЭИ. Т. 3. № 51. С. 78; ср. ниже, док. № 7.

72. Так (мн. ч.) в ркп.

73. «Городовое дело» – термин XVI-XVII вв. В грамоте XV в. должно было бы быть «городное дело». Но это не признак неподлинности самой грамоты, а признак неточности списка. Позднейшие писцы часто заменяли «городное дело» на более привычное для них «городовое дело».

74. АФЗХ. Ч. 1 № 103. С. 97; АСЭИ. Т. 1. № 347, 471. С. 254, 357; Кочин Г. Е. Материалы для терминологического словаря Древней России. М.; Л., 1937. С. 145; Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1980. Вып. 7. С. 206.

75. Кочин Г. Е. Указ. соч. С. 145; Словарь... Вып. 7. С. 206.

76. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб., 1893. Т. 1. Стб. 1400.

77. См.: Срезневский И. И. Указ. соч. СПб., 1912. Т. 3. Стб. 1637.

78. АММС. № 5, 8. С. 49, 58.

79. АСЭИ. Т. 3. № 51. С. 78; ср. ниже, док. № 7.

80. АСЭИ. Т. 3. № 50. С. 75-77.

81. ДДГ. № 80 а-в, з. С. 302, 306, 309, 313-314; Снегирев И. М. Указ. соч. С. 41.

82. ДДГ. № 88. С. 352; Снегирев И. М. Указ. соч. С. 41.

83. ПСРЛ. Т. 8. С. 292; Т. 12. С. 90, 114-115; ср. Снегирев И. М. Указ. соч. С. 23. № XXVI.

84. РГАДА. ГКЭ, по Можайску. № 11/7615; ОР РГБ. Ф. 303 (Троице-Сергиева лавра). Кн. 527-529. № 305; Каштанов С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Часть вторая // АЕ за 1960 г. М., 1962. С. 133. № 612; Он же. Финансы средневековой Руси. М., 1988. С. 107.

85. Каштанов С. М. Финансы... С. 119-122.

86. Там же. С. 109.

87. Там же. С. 130-136, 161.

88. Там же. С. 141-145.

89. ПСРЛ. СПб., 1906. Т. 13, вторая половина. С. 372. В надписи на надгробии его смерть отнесена к 25 ноября 7072 г. (Снегирев И. М. Указ. соч. С. 17).

90. ДДГ. № 104. С. 440.

91. РГАДА. ГКЭ, по Калуге, № 1/5744; ОР РГБ. Ф. 29 (Собр. И. Д. Беляева). № 1618. Л. 15-19; Каштанов С. М., Назаров В. Д., Флоря Б. Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Часть третья // АЕ за 1966 год. М., 1968. С. 239. № 1-391.

92. Каштанов С. М. Финансы... С. 157-159.

93. ДДГ. № 102, 103. С. 420-426; ПСРЛ. Т. 13, вторая половина. С. 400.

94. ПСРЛ. Т. 13. Вторая половина. С. 400.

95. Зимин A. A. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. С. 290.

96. Зимин A. A. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 90.

97. Там же. С. 95.

98. Каштанов С. М. Финансы... С. 228-229.

99. ПСРЛ. Т. 13, вторая половина. С. 402; Снегирев И. М. Указ. соч. С. 31. [№ ] XLVIII.

100. Публикация осуществлена в приложении к монографии A. A. Зимина об опричнине (см.: Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. С. 482-483 № 2).

101. Об этом см., в частности: Токмаков И. Ф. Историко-статистическое и археологическое описание села Всехсвятского Московской губернии и уезда с 1398-1898 г. М., 1898. С. 5.

102. Лебедев А. Указ. соч. С. 61-64; ср.: [Оглоблин Н.] Арсений архиеп. Элассонский // Историческая библиотека. СПб. 1879. № 8. С. 18-19; Дмитриевский А. Архиепископ Елассонский Арсений и мемуары его из русской истории по рукописи трапезунтского Сумелийского монастыря. Киев, 1899. С. 30-31,205-208 и др.

103. [Оглоблин Н.] Указ. соч. С. 19.

104. Дмитриевский А. Указ. соч. С. 5 (Примеч. 1), 30-32; [Оглоблин Н.] Указ. соч. С. 4, 5, 29, 30 и др.

105. Ср.: Милюков П. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства. СПб., 1892. С. 157-173; Дьяконов М. А. [Рецензия на книгу П. Н. Милюкова] «Спорные вопросы финансовой истории Московского государства» // ЖМНП. 1893. № 7. Отд. 2. С. 225-226; Шумаков С. А. Обзор «Грамот коллегии экономии». М., 1917. Вып. 4. С. 219-220.

106. Листы, указанные в кв. ск., в ркп. не пронумерованы; мы нумеруем их условно, указывая номер предшествующего листа и дополняя его буквой.

107. См.: РГАДА. Ф. 248. (Сенат). Д. 781. Л. 1653-1653 об.

108. Вероятно, имеется в виду грамота Бориса Годунова 7108, т. е. 1599 г. (см. ниже, док. № 6).

109. Вероятно, имеется в виду грамота Бориса Годунова 7109, т. е. 1601 г. (см. ниже, док. № 7).

110. РГАДА. Ф. 248 (Сенат). Д. 781. Л. 1739.

111. В ркп. грамота не имеет номера.

Текст воспроизведен по изданию: Грамоты из архива Московского Архангельского собора // Археографический ежегодник за 1997 год. М. 1997