СЛУЖИЛОЕ КАЗАЧЕСТВО В РУССКО-НОГАЙСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

По материалам Посольского приказа.

1534-1548 гг.

/Л. 10об./ Сеид Ахметово княжое слово, князю Ивану поклон, после ведомо бы было мы здесь поздорову, отца де твоего не стало. Ино ты бы здоров был, отца твоего с нами рота ³ была. Да на нем ся и отстала. Слава Богу на нас не отстала. А ныне еси приказал к нам, чтобы нам с тобою потому же в роте бытии. Как с нами отец твой был в роте. Отец твой роту свою порушщил. Яз от его земли Куряти ⁴ не веливал взятии. А он посылаючи своих мещерских казаков. /Л. 11/ На всякое лето тысячами у нас коней отганивали. Всякое же год Барак багатыря ⁵ в Казань было есми послал, всех их было шестодесят (так в тексте) человек, да на двести тысяч московских денег товару было есми с ними послал. Да четыреста поголовей коней у них было. Да у них мо тысяча была овец. То все у них поймали ваши казаки мещерские. Да у них же четырех человек [196] убили досмерти. Да дву человек положили и головами свели, да опрочь того наших людей сорок человек ис Казани шло. И мещерские же казаки у тех наших людей трех человек у них взяв головами свели. Да с Сарыем ⁶ шло восемьсот лошадей, да пятсот кафтанов. И будет хочешь со мною прямые роты и дружбы. И ты б то все поотдал. И прямым межо собя другом будешь. Взмолвиш же что /Л. 11об./ нет. И ты роту мою ко мне отошли. Да который наш человек толды (так в тексте) попал в руки Бешимом ⁷ зовут с товарыщы. И ты бы их ко мне отослал. Да что еси которые куны ⁸ царю посылал. И ты бы те куны ко мне послал з боярином своим. А которые куны шли от тебя Калге ⁹ Салтану, те бы еси куны к Ших-Мамай ¹⁰ мырзе послал. Братя мои и дети на вас были гневны. А мы против их стояли. И ныне боярина своего доброго с тем к нам пошлешь о чем есми писали. И учинишся с нами в друзьях. И ты б отца своего пансырь ¹¹, дай соболью шубу. Да золотом седло и узду, дай терлик стеган. После отца своего помяновене прислал, чтоб ты в том непригодство было. Да чтой ежегодов к нам посылаешь мелькое (так в тексте) что ¹². И ты б и за то нам непостоял. Да что бы еси прислал мне /Л. 12/ кречет ловец. Да девять сырдяков прислал. И только з Беляком ¹³ тех дву человек которые у Барака взяты нам не отдашь. Братом нам не будешь. Молвя грамоту послал есми. И верного своего карача ¹⁴ Кудояра послал есми правды для своей. И ты бы его дней десяти пятнадцати боле не задержав отпустил. Да брат бы мой его гораздо почтил. Всегды нашим послам у вас чти не бывало ¹⁵. Да прислал бы еси добру. А тем людям которые вашим людям в руки попали Козюмяр, Тилешь, Исенбакты, Чюваш, Ишоболды. Да Арачан, да Нопчан. Да послал есми казначея своего Карадувана с своими кунами. И ты бы те куны которых просил есми ему в руки дал. А отпустишь Кудояра. И ты бы с Кудояром и его отпустил. А не отпустишь Кудояра. И он бы с Кудояром то у тобя жил. Дай подводу бы еси ему дал. Да /Л. 12об./ Хошдостя багатырь ¹⁶ послал был тебе аргамака поминка ¹⁷. И он в Казань попал. Как против него поминок пошлешь, ты ведаешь. Да на тож и грамоте писано. Из дальние земли ближнею мыслью. От Уразбердыя ¹⁸. Сыну моему Есенбердею многом много поклон. Слово то, ведомо было тебе. У Мунмыша ¹⁹ у князя в Мещере сын мой Есенберды. А справедливому бы Федору ведомо было, не воевати ходил, торговати с Сарыем. И нам бы его отдали. А имя ему Кулдурас ²⁰. Каким ин есть случай юрт наш позыбался был. И ныне мне милостивый бог счасток дал. Доброй был мой слуга Курсей. И ты бы его мне отдал. Да которые в Казань шли, от тех попал человек Кудаерча-казар, тово бы еси велел отдати.

РГАДА. Ф. 127 (Ногайские дела Посольского приказа). Оп. 1. Ногайские книги. Кн. 2. Д. 2. Л. 10об. -12об. [197]

/Л. 65/ И мая 23 дня Кара Дуван на Москву приехал. И князь великий велел поставити на нагайском дворе ²¹. /Л. 65об./ И мая 27 дня велел князь великий нагайскому гонцу Кара Дувану быти на дворе, и Кара Дуван пришед к великому князю от Шийдяка князя и великому князю правил челобитье. Да подали грамоты. И князь великий Кара Дувана звал карашевати ²². И велел ему сести, и подал ему меду в стола место. Да сказали им еству. Да мед на подворье ²³.

А се грамоты с Кара Дуваном с товарищы.

Бог богатый и щедрый всех изобилуя. Победителя Сеид Ахматово княжое слово. Неправому верою Ивану ведомо б было, отец твой стар человек был. А с нами в правде был. И на наши улусы мещерских людей коней отганивати ни один человек не /Л. 66/ бывал. Так же и наши люди вашему одному Куряти не повинны. И после того отец твой Василий лет уже пять и шесть на наши улусы мещерян напустил, животину нашу поимали. И гости наши поидут и они у них так же животину крали. А в Казань посылали есмя своего посла Барака богатыря в головах, а с ним шестьдесят человек, а с ними было моей казны на двести тысяч алтын кун. И то твои люди мещерские у них взяли. И то наше слово не поспело отца твоего в животе не стало. А ныне ты остался, и яз к тебе посылал просити. И ты сказал что тем делом шерть ²⁴ учинена. Ино государь кунам тем быть коли яз шерть не учиню. А кто /Л. 66об./ поимал те куны. И мы того ли языком шерть учиним. И ты б те наши куны двести тысяч алтын отдал. И наперед сего покойник князь великий что имел своего взимка сто тысяч алтын. И ты те взимок отдай сполна. Взмолвишь же что нет. И ты кто тебя ежегод воевал Магмед Гирею царю ²⁵ что давал еси шестьдесят тысяч алтын и ты то дай. Учнешь жо спор, или затейку учините, отец наш праведной князь к вам до Москвы хаживал. А нас перед осенью тоже смотрити тобе надобе. Бог даст слава богу Темир Кутлуевы ²⁶ царевы дети нам повинилися. Иваков царев сын. И тот нам повинился со всеми своими товарищы, и слугами. Казатцой царь Хозя Махмет царь с пятнатцатью сынами у нас /Л. 67/ живет ²⁷. Триста тысяч моих казаков. И брате моей и детем моим всем им от пятинадцати шуб по клоку ся им достанет. От кольких (так в тексте) лет после царя которые куны давал еси ему тех забыл еси, и б тот юрт нам дал, и тот взимок нам даш (так в тексте) двести тысяч алтын кун. И мы на первом слове стоим. Взмолвиш (так в тексте) же что нет. И ты нам нашие правды поступился, и где хочешь бой поставити с нами на котором месте, и ты скажи, а которые наши люди к тобе пошли, и ты б их пятинадцати ден боле не задержав отпустил. А сего году Ивак ²⁸ мирзу в головах. Да [198] пошлинника своего Салтана в головах осенесь в Казань посылал есми, а с /Л. 67об./ ними триста человек. И то их побили. И триста тысяч алтын кун моих поимали. И ты бы их отдал. Да Бешимом зовут в головах осемьнатцать (так в тексте) человек с ним попало к вам в руки. И мы их посылали у тобя наперед сего просити и ты их не дал. И ты бы ныне дал. А имена их первый Хубин, да Бурднак, да Алеман, да Хошмагмет, да Алукман, да Байсуфу, да Четай, да Чюваш. А тобе Федору Карпову то ведомо. Какова правда наша была с Василием. И ныне бы те куны двести тысяч алтын Кара Дувану дали, а Карадуванову слову бы верили. А посол наш Зиенсуфу на свою пошлину пошел. А буде чево в сей грамоте не написано. И /Л. 68/ вы б Карадуванову слову верили. Молвя с Нишаном грамоту послал есми. Лета девятьсот четыредесят перваго, в начале марта месяца. Писано в Счастливом Сарае ²⁹. Да послал есми с Алишем с татарином седло литовское. А ему было его позолотити, да конь взял у меня. А прислати было ему мне узда. Да Федору Карпову поклон. Чего для меня с своим государем в недрузях чините. Чтобы штидесят (так в тексте) человек моих куны ко мне прислали.

Июнь 9 дня князь великий Шийдяковых княжих людей Кара Дувана с товарищы к Шийдяку князю отпустил. А с ними вместе послал к Шийдяку князю своих казаков ³⁰ Янбулата с товарищы вожжа городетцкого с своею грамотою. А поехал Янбулат с товарищы с Москвы вместе с Шийдяковыми людьми.

/Л. 141/ Июля 2 дня велел князь великий нагайским гонцам Янсарыю князю с товарищы быти у собя.

И Янсарый пришед к великому князю от Келмагмед мырзы великому князю правил поклон.

/Л. 142/ И от иных мырз люди правили великому князю челобитье. А голова их ардобазарец ³² гость с ними же был вместе у великого князя челом ударити. Да подали гонцы грамоты. И князь великий звал их карашеватися. И велел им сести. И посидев мало. Говорили гонцы нагайские. Послали государи наши нас к тобе. И поминки к тобе государи наши с нами послали. И встретили нас казанцы государей наших недрузи. И твои. И нас розогнали. И поминки у нас пограбили что были государи наши к тобе посылали. И лошадей у нас поотняли. И мы ныне к тобе пошли /Л. 142об./ легким делом. И подавал им князь великий [199] мед. Да молвил к ним велел есмя вас пожаловати. И отпустил их на подворье.

А се грамота от Келмагмета с его человеком з Байтереком.

Келмагмет мырзино слово. Ивану князю многие Руси к государю. Другу моему много, много поклон. После ведомо б было. В нагайских людех яз тебе друг стою. От отцов наших, и дяд (так в тексте) наших /Л. 143/ рат (так в тексте) на тобя будет. Ино тобе яз друг твой прикажу, мы доколе здоровы будем Волги не покинем, моя тобе правда то. От Крыма рат будет поидут поидут на твою Украину. И будет мне сила. И яз их пришедша потопчю. А не потопчю. И яз к тобе весть пришлю. А однако великую дружбу учиню, да есмя к тобе послати за тем. Боярин твой был у Исмаил ³³ мырзы. Да там замолчал к нам не приехал. И мы за тем Тоюша ³⁴ не отпустили. Да нехотячи (так в тексте) во лжи бытии силою, его есмя отпустили. Чтобы /Л. 143об./ наша весть незамолчала. Молвя, да бьем тобе челом. Чтоб еси послушал, слух наш пришел. Что деи Крым на тобя пошел. И мы брата своего молодшего Янаи мырзу нарядив и рат есмя ему дав послали беречи. Да наперед того послышел есмя весть нам учинилась. И яз послал шестьдесят человек беречи того. А в головах Барак багатыря послал. И те люди посланы были беречи. Да встретились с твоими людьми да в руки к ним попали. И что у них из рук вашего взято. И ныне с тяжелым поклоном с легким поминком твоего здоровья отведати посла своего Байтерека /Л. 144/ послал есмя. И на правде моей, и дружбе знамя то, чтоб еси мне ту шестьдесят человек отдал. Да посла моего Байтерека гораздо бы еси почтил дай отпустил бы его немотчая (так в тексте). А ныне нам со отцы нашими. И дядями прямые речи меж нами есть, мы своих юртаулов уняли а ты своих мещерян не унял. И ныне дружба то чтобы еси их унял. Всякое же год в кунах правда такли (так в тексте) была. Казна было тобе порушита. И ты на том своем слове не устоял. И только тех людей не отпустишь. А мы как тобе молвили о Крыме /Л. 144об./ и о Казани на той правде стоим. И ты б к нам тех людей которые попали к вам в руки прислал. А не отпустишь к нам наших людей, и ты б нам правды своей отступился. Июля месяца 5 дня лета девятьсот сорок третье. Писана на Самаре.

/Л. 45/ И Сары с товарищы выслушав запись говорил. Написано то не в записи. Что государя вашего людей на Поле и на Волге не имати и не грабити. А ваши мещерские казаки за все на поле государя нашего [200] людей насильства чинят великие татьбою и грабежи. И нам на том правды учинити нельзя. А учинили мы правду на тех делех. И государь бы царь и великий князь унял своих мещерских казаков. А государь наш Ших Мамай и мирзы на своей правде устоят. Ни на которое зло не помыслят. И людей своих уймут. А учнетца которое лихо от мещерских казаков или от наших людей. Ино то на том шерти с которые стороны лихо учинитца, а он не уймет. /Л. 45об./ И Иван Третяков и Федор Сукин ³⁵ Сарыю с товарищы говорили. В записи написано о тех людех которые будут на Волге или на Поле государевой посылкою, а не о мещерских казаках. А мещерским казакам государь наш прикажет накрепко. Что б однолично лиха от них никакова не было. А которые учнут которое лихо чинити. И государь тех велит доискиватись. Да велит тех казнити. А вы которых лихих изымаете. И вы их секите и вешайте. А государь за лихих не стоит. А ты Сарый и сам гораздо знаешь в великих государствах без лихих не бывает. И которых лихих доищутца и тех казнят. А без ведома которое лихо учинитца ино тех где доискива-ти? /Л. 46/ И Сары с товарищы говорили. То такие лихие везде ести. И убереч от них не мочно. Да только б государь велел мещерским казакам приказати накрепко что б не воровали. А мы шерть дадим на сей записи на всех тех делех, что в записи писано. Да и дали послы шерть на записи.

РГАДА. Ф. 127 (Ногайские дела Посольского приказа). Оп. 1. Ногайские книги. Кн. 3. Д. 2. Л. 45-46.

Комментарии

1. Шийдяка (Саид-Ахмед) - сын бия (князя) Ногайской Орды Мусы. Один из основателей ногайской государственности. Саид-Ахмед предпринял попытку объявить себя ханом. Но он не принадлежал к династии Чингизидов, поэтому ни крымский хан, ни московский великий князь, ни османский султан не признали за ним этого ранга.

2. Кудояр - ногайский посол, начавший свою дипломатическую карьеру еще при князе Мусе. Упоминается в русско-ногайских документах с 1508 г.

3. Рота - тюркский аналог русского термина «правда» (соглашение, договор, присяга).

4. Курятя - не установлен.

5. Барак богатырь - ногайский посол.

6. Сары-мурза - ногайский посол.

7. Бешим - не установлено.

8. Куны - выплаты, подарки.

9. Калга - высшее должностное лицо в Крымском ханстве, замещавшее хана в его отсутствие.

10. Шейх-Мамай - второй сын князя Мусы, глава Ногайской Орды с 1541 г.

11. Воинами-кочевниками широко применялись панцири типа куяков, составленные из узких пластин. Ногайцы применяли разного вида кольчуги – с металлическими рукавами и без них, специальные наплечники. Оружие, в том числе и доспехи, часто были предметом торга ногайской знати и русского государя.

12. Ногайская знать ожидала от московского государя подарков (поминок), при этом они иногда выдвигали очень детальные требования, а еще нужно было помнить и об их женах, сыновьях и племянниках. С точки зрения Н. М. Рогожина, поминки можно расценивать как трансформацию дани, наследие связей Руси с Золотой Ордой. В. В. Трепавлов считает, что функция их совершенно изменилась по сравнению с ордынскими временами: с помощью даров появлялась возможность склонять мурз на свою сторону, раскалывать антимосковские группировки, предотвращать грабительские набеги. Так постепенно вырабатывалась гибкая политика по отношению к Ногайской Орде, которая сохранялась вплоть до XVII в. (См.: Рогожин Н. М. Посольские книги России конца XV - начала XVII. М., 1994. С. 97; Трепавлов В. В. Указ. соч. С. 608).

13. Беляк Кипов - российский гонец в Орде.

14. Карача - должность в Ногайской Орде.

15. Московское правительство строжайшим образом относилось к соблюдению установленного этикета и требовало точного соответствия в посольском церемониале, чтобы русские послы были принимаемы также, как оно принимало ногайских. В наказах послам предписывалось следить за тем, чтобы ногайские князя и мурзы, при вопросе о царском здоровье, приподнимались и снимали шапку. Когда это не соблюдалось, русские послы тут же, на аудиенции, выговаривали это или сами, уходя, делали малый поклон. На то, чтобы русская грамота была принята самими ногайским князем или теми мурзами, к которым она была отправлена, равно как и ответная передача была ими же самими, обращалось особое внимание; послы отказывались принимать ее из других рук. Послы также внимательно следили за правильностью титула царя в грамоте, в случае неисправности настаивали на исправлении ошибки и отказывались, в противном случае, принять грамоту. Вообще, к обереганию царской чести послы относились чрезвычайно строго и ставили это на главное место. Это было вполне оправдано, так как государственный титул выражал формальное подтверждение конкретных прав. Умышленное изменение этого титула или пропуск составных его частей представлялось посягательством на чужую честь или отрицанием приобретенных тем или другим способом прав. Несоблюдение церемониала нередко приводило к конфликтам между двумя государствами. Столь же щепетильно следили и в Ногайской Орде за рангом царских посланцев. Ранг посла показывал оценку статуса мурзы в глазах Москвы и соответственно в глазах сородичей и в целом ногайской аристократии (См.: Белокуров С. А. О Посольском приказе. М., 1906. С. 69; Трепавлов В. В. Указ. соч. С. 608).

16. Хошдостя богатырь - не установлен.

17. Поминки - выплаты и подарки кочевым правителям - были существенным элементом русско-ногайских отношений. Как правило, ногайские и крымские послы привозили в Россию лишь аргамаков, а возвращались с целыми обозами, в которых везли меха, шубы, сукно, доспехи и многое другое.

18. Уразберды - не установлен.

19. Мунмыш - не установлен.

20. Кулдурас - не установлен.

21. По прибытии в Москву послов со свитой селили на особом Ногайском дворе.

22. При приеме крымских и ногайских послов встречается одна особенность, которой не было при других приемах: русский государь звал этих послов «карашеватись». Этот обычай карашевания состоял в том, что государь не давал мусульманским послам целовать руку, а клал ее на их головы. В записях об этом упоминается с 1535 г., а обычай на коленях править поклон - с 1536 г. По мнению В. В. Трепавлова, «карашеваться» - совершать восточный приветственный обряд, сочетавший объятие и рукопожатие (См.: Кусаинова Е. В. Русско-ногайские отношения и казачество в конце XV-XVII вв. Волгоград, 2005. С. 29; Трепавлов В. В. Указ. соч. С. 607).

23. В XVI в. послы часто приглашались после аудиенции к царскому столу. В конце аудиенции царь иногда угощал их медом (если переговоры были удачными). Но ногайских и крымских послов угощали медом всегда. Эти послы, выпив мед, посуду брали с собой. Зная это, им подавали мед в специально изготовленных в Англии медных сосудах с позолотой (См.: Белокуров С. А. Указ. соч. С. 94; Кусаинова Е. В. Указ. соч. С. 29).

24. Шерть - присяга. Шертные соглашения номинально были двухсторонними договорами, однако на самом деле являлись декларацией обязанностей младшего участника договора по отношению к старшему. Обычно шертные грамоты заключали обязательства выплачивать дань Москве, просьбы «не сводить с земли», иногда в них заявлялось «учинение в холопстве» у царя и великого князя. Но даже формула «холопства» не позволяла утверждать, что принесение шерти означало переход в русское подданство. Прекращение действия условий шерти под влиянием всевозможных политических обстоятельств позволяет трактовать шерть XV-XVI вв. как форму межгосударственных, а не внутригосударственных отношений. На период действия шерти младший партнер как бы переходил под покровительство России, но не включался в число подданных российского государя. Например, принятие шерти ногайским князем не означало немедленного прекращения военных действий ногайцев против России. В результате раздробленности Ногайской Орды, отдельные мурзы не спешили подчиняться своему князю в столь спорном вопросе, как мирное урегулирование русско-ногайских отношений. Несомненно одно: с принятием шерти Ногайская Орда формально признавала свою зависимость от Русского государства и была вынуждена сдерживать натиск наиболее враждебных России мурз. Таким образом, шертные грамоты позволяют в известной степени установить период мирных взаимоотношений Русского государства с Ногайской Ордой и, наоборот, отсутствие шертных записей позволяет сделать вывод об обострении русско-ногайских отношений в этот отрезок времени (См.: Трепавлов В. В. «Шертные» договоры: российский прообраз протектората // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Челябинск, 1995. С. 28; Кусаинова Е. В. Указ. соч. С. 15).

25. Магмед-Гирей (Мухаммед-Гирей) - с 1515 г. крымский хан. Именно с этого времени крымские ханы ведут агрессивную завоевательную политику, направленную против Москвы, стремясь объединить под своим руководством все татарские государства, когда-то входившие в состав Золотой Орды. В 1518 г. Мухаммед-Гирей дал шерть русскому государю, выпросив для себя выплату больших поминок. В 1519 г. Мухаммед-Гирей и Василий III начали военные действия против Польши и Литвы. Однако в 1520 г. крымский хан заключил с Польшей договор о перемирии. В 1521 г. Мухаммед-Гирей совершил опустошительный поход на Москву. После захвата Астрахани в 1522 г. Мухаммед-Гирей погиб от рук ногайских биев, а Крым подвергся разграблению (См.: Хорошкевич А. Л. Русь и Крым: От союза к противостоянию (конец XV - начало XVII вв. ). М., 2001. С. 179-196; Кусаинова Е. В. Указ. соч. С. 37-38).

26. Тимур-Кутлук - ордынский хан (1396-1400).

27. Казахское ханство окрепло и усилилось к началу XVI в. На рубеже 1510-1520-х гг. в результате экспансии казахов ногайцы откочевали за Волгу. В 30-х гг. XVI в. ногайские бии сумели восстановить свою былую мощь и расширить пределы своего государства, подчинив своему влиянию казахов.

28. Ивак мурза - ногайский посол.

29. Сарай (Сарайчик) - столица Ногайской Орды, располагался на Яике.

30. Москва, не имея постоянных представителей в Ногайской Орде, ежегодно отправляла туда свои посольства - от одного до нескольких сот человек. В Орду отправлялись великие послы, посланники и гонцы. Во главе посольств назначались бояре, окольничие, стольники. Послы и посланники не имели полного представительства: они были только доверенными лицами государя, с которыми можно было вести переговоры и выработать проект договора, утверждение которого зависело от государя. Часто при переговорах, не предусмотренных наказом, они не принимали ни того, ни другого решения и обращались за этим в Москву. Обязанность гонцов - доставлять отданную им грамоту, в какие-либо дипломатические переговоры вступать им не поручалось. Личность посла считалась неприкосновенной, но во время военных действий это положение нарушалось. Послами в Орду направлялись представители аристократии, гонцами были служилые татары. Так, в 1504 г. в Ногайскую Орду послом был отправлен князь Тимур Якшенин. В. В. Трепавлов справедливо заметил, что выбор служилых татар был вполне естественным: татарское население занимало промежуточное положение в контактах России с мусульманским миром, большая часть его была знакома с языками и обычаями восточных народов; татары имели с ними общее вероисповедание. Кроме того, татарский язык был традиционным в отношениях Руси с Востоком (См.: Памятники дипломатических сношений // Сб. РИО. СПб., 1884. Т. 41. С. 136; Трепавлов В. В. Указ. соч. С. 606; Кусаинова Е. В. Указ. соч. С. 29).

31. Келмагомед (Кель-Мухаммед) мурза - представитель ногайской аристократии, заметная политическая фигура. Улусы этого мурзы располагались на Волге.

32. Ордобазарцы, «базарные (базарские) люди» - привилегированная социальная группировка. Они постоянно состояли при ногайском бие; полномочия на управление ими переходили к его преемнику. Ордобазарцы обслуживали товарами самого правителя и высших мурз, продавали товары от бия в Москве. Из среды ордобазарцев выделялись ордобазарские головы - предводители караванов и ответственные за заграничные торговые операции.

33. Исмаил - сын ногайского бия Шейх-Мамая. Его кочеья находились в непосредственной близи от русских границ, в волго-доских степях. Именно Исмаил, будучи сторонником дружественных отношений с Россией, неоднократно сообщал через русских дипломатов, находившихся в Орде, об антирусских планах турецкого султана и крымского хана, о возможных нападениях ногайцев на русские земли.

34. Тоюш - российский гонец в Орде.

35. Иван Третьяков и Федор Сукин - дьяки Посольского приказа.

Текст воспроизведен по изданию: Астраханское ханство по документам ногайской посольской книги за 1551-1556 гг. // Исторический архив, № 3. 2006