ПИСЬМА РУССКИХ ГОСУДАРЕЙ И ДРУГИХ ОСОБ ЦАРСКОГО СЕМЕЙСТВА. DrevLit.Ru

№ 14.

1619 г., Августа 31. Письмо патриарха Филарета Царю Михаилу Феодоровичу, о Крымских послах, прибывших в Тулу, и об отписках, полученных из Крыма, от Амвросия Лодыженского.

Божиею милостию благородному и христолюбивому, Богом избранному и Богом венчанному Великому Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичю, всеа Русии Самодержцу, отец твои я богомолец Филарет, патриарх Московский и всея Русии, благословляю и челом бью. Августа Государь, в 30 день писал к тебе, к Государю, ис Крыму Обросим Лодыженской с служилым Татарином с Зянгиндеем Исеневым да с вожом с Ивашком Аристовым две отписки о Крымском деле; а про Крымских, Государь, гонцов Зянгиндей и лож Ивашко сказали, что они поставлены на Туле, а всего их десеть человек. И я, Государь, отец твой и богомолец, те отписки чел и бояром чести велел; и, запечатав те отписки своею печатью, послал к тебе, к Государю, с жильцом с Петром Нольдновым, Августа в 31 день. А для, Государь, Крымских гонцов велел послати до Тулы пристава, и велел с Крымскими гонцы быти к Москве, и корм им велел давати по прежнему твоему Государеву указу; а платья, Государь, встречю к ним не послано для того, что и прежде сего и не в одной посылке платье к ним не посылано, а давано им на Москве. А о Крымском, Государь, деле как вы, Великий Государь, укажете? А мне, Государь, кажетца, чтоб Крымским послом и гонцом сказать, что вы, Великий Государь, с братом своим, с государем их с царем в дружбе и в братстве стоишь крепко, и посланника с поминки и с запросом посылаешь и их всех отпускаешь вскоре; а будет им то надобно, и они б с тою вестью послали к своему царю от себя, ково они меж себя выберут, чтоб брату вашему, а их царю, ваше Царское жалованье было надежно, что ты, Великий Государь, к нему с поминки посылаешь вскоре. И о том бы вам, Великому Государю, помыслити, в той посылке твоей Государеве казне убытка не будет ли, что даты Татарину Московскому, которой пошлетца с Москвы с гонцами, подмоги, или что пошлетца с ним каких подарков? А будет, Государь, наперед в Крым гонцов не отпущати, и того б, Государь, и не объявляти, что от нас писано. Да и о том бы вам, Великому Государю, свой Государев указ велеть учинити, ково в Крым в посланникех с поминки послати, и велетиб ему сказать, чтоб он был готов. А посылку, Государь, рухледь и деньги, по твоему Государеву указу, я, отец твой и богомолец, приказал готовити по твоему Государеву указу. А милость Божья и пречистые Богородицы и великих чюдотворцов Петра и Олексея и Ионы и всех святых, и нашего смирения благословение и молитва да есть и будет с вашим Благородием ныне и во веки, аминь.

Подлинник писан столбцом, на трех листках. Па обороте первого надпись: Божиею милостью благородному и христолюбивому и Богом избранному и Богом венчанному Великому Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичю, всеа Русии Самодержцу. Тут же приложена красная восковая печать, до половины искрошившаяся.

Первое приложение к № 14-му

Донесение Русского в Крыму посланника Амвросия Лодыженского Царю Михаилу Феодоровичу, о переговорам с Крымским [15] двором и о неудовольствии Хана по случаю перемирия России с Польшей и по причине недоставления подарков.

Список с отписки:

Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, холоп твой Обросивико Лодыженской челом бьет, Июня, Государь, в 1 день приехал от тебя, Государя, в Крым станичная голова Янгилда Исенев с товарыщи; а привез ко мне, холопу твоему, твою Государеву грамоту, да к царю и х калге и к нурадыну грамоты и поминки, и к ближним людем жалованья, и з грамот списки и поминкам роспись. И я, холоп твой, к царю с иво ближними людми приказывал, что прислан от тебя, Великого Государя, служилой Тотарин Янгилда Исенев, а с ним к царю и к калге и к иурадьшу грамоты и лехкой поминок, и царь бы велел мне быти у себя. Июня ж, Государь, в 7 день прислал ко мне, холопу твоему, царь Ибреим пашу князя, а велел мне царь быти у себя: и я, холоп твой, у царя был и поклон от тебя, Государя, правил и грамоту подал и поминки явил. И царь спрашивал про твое Государево здоровье, и грамоты и поминки принял и на поминках тебе, Государю, бил челом. И речь я, холоп твой, царю говорил; и царь, речь выслушав, говорил мне, холопу твоему: вычетчи де Государеву грамоту, и обо всем Подумаю с ближними людми, и тебе де велю у себя быть без людей и с тобою де обо всем переговорю. А калга, Государь, был в те поры у себя на Солгири; и я, холоп твой, с иво ближними людми к калге приказывал, что от тебя, Государя, к калге грамоты и лехкой поминок, и калга б мне велел быть у себя. И калга, Государь, ко мне приказал: как де буду к царю, и я де велю тебе быть у себя. И быв я, холоп твой, у царя, велел толмачем Янгилде Исеневу да и Гилде Бинюкову проведывати у Татар и у Жидов и у Бусурманов, которые к царю ходят на двор, а у меня, холопа твоего, прикормлены: вычетчи царю твою Государеву грамоту, что с ближними людми говорил, и пойдет ли царь или калга в Литву? И Тотарове, Государь, и Жидове торговые люди и Бусурманы толмачом сказывали: вычетчи де царь Государеву грамоту, говорил: поминки де Государь отложил до зимы, а с королем де помирился и ко мне де о том не пишет, и чаю де Государь нас обманывает, до зимы де для тово поминки отложил, что нам зимою к Москве нелзя воивать иттить. И коли де Государь ныне летом поминков не даст, а зимою де и поготову ничево не даст; а опочинувши де, станет стояти на нас, сложась с королем. И царю де то стало за великую досаду, что Государь с королем помирился и поминки отложил до зимы; и приговорил де царь послати калгу к Москве войною, а сказати, что идет калга в Литву через Московское государство. И приезжал ко мне, холопу твоему, Ибреим паша и говорил мне, холопу твоему, от царя: пишет де Государь к царю, чтоб де царь пошел в Литву; и царь де посылает в Литовскую землю калгу, а итти де калге через Московское государство прямо к Москве. А меня де царь посылает с калгою ж для тово, пришедчи де калге под Москву, прошать калге у Государя летошних и нынешних поминков. И как де Государь даст поминки летошние и нынешние, и калге де пойтить в Литовскую землю на Можаеск да на Смоленеск; а меня де с казною калга отпустит в Крым. И я, холоп твой, сведав то, что царь хочет калгу послати в Московское [16] государство оманом воивать, и говорил я, холоп твой, Ибреим паше и ближним людем, чтобы они царю и калге говорили, чтоб царь калгу через Московское государство ее посылал; а послал бы царь калгу в Литовскую землю, не займуя Московского государства: а Великий Государь наш посланника по синему леду с поминки и по запросу деньги пришлет, и с царем и с калгою у Государя никакой недружбы не будет. Ибреим паша и ближние люди говорили мне, холопу твоему: Государь де с королем помирился, а поминки де отложил до зимы, а к царю де Государь грамоту пишет не по прежнему, а дружбы, Государь, и любви Государь к царю не пишет ничево и про королевской де мир не пишет же; и царю де то стало за великую досаду, что Государь с королем помирился и поминки отложил до зимы и грамоты пишет не по прежнему. И я, холоп твой, ближним людем говорил, что Великий Государь наш к царю и о дружбе и о любви пишет по прежнему и с царем хочет быти в дружбе и в братстве по прежнему; а грамоту Государеву нешто будет дьяки перед царем чли негораздо: и царь бы Государеву грамоту велел перед собою вычести гораздо и выслушал любители? А про королевской мир Государь к царю не писал потому, что король Государева отца, преосвященново митрополита Филарета Никитича и бояр не отдал, и Полские и Литовские люди из Московского государства еще не все вышли; а учинил Государь с королем перемирья не надолго, для высвобоженья отца своего, преосвященного митрополита и бояр, которые были в Полше ото всего государства в послех. А как король отдаст Государева отца, преосвященнаго митрополита Филарета Никитича и бояр, и Полския и Литовския люди из Московского государства изо всех месть выйдут, и Великий Государь наш к царю отпишет о всем подлинно; а высвободя Государь отца своего и бояр, с королем велит опять войну печать. А поминки Государь отложил до осени потому, что собрата было поминков немочно. Москва была от Полских и от Литовских людей в осаде, да и за Москвою Полские и Литовские люди во многих местех и многия городы, откуду Государева казна збирывалась, разорили и запустошили и проезду ко мне во всю зиму никаким людем не была; а посадцкие и пашенные тяглые люди многие стали в стрелцы и в казаки, сами жалованья просят, и собрати было поминков ныне никоими обычаи немочно. Самому цареву величеству и калге ведомо, как мочно было собрать, и Великий Государь наш за то не стоял, поминки и по запросу деньги посылал всегды без переводу; и летось Государь поминки и по запросу деньги к царю и к калге и к нурадыну и к царицам и к царевичем и ближним людем жалованья послал все сполна, не оставя в своей Царской казне ничево. А после тово ныне в Государеву казну взятца нечему: война была безпрестанно и бои были с Полскими и с Литовскими людми ежеденныя. А ныне Великий Государь наш царю и калге и нурадыну и царицам и царевичем и ближним людем жалованья збирати велел; а собрав поминки, посланника Государь в осень по синему леду пришлет рано. И ближние, Государь, люди говорили: мочно де было Государю нынеча на одной Москве поминки собрать, Тотарове де сказывают, которые были на Москве, что ныне богатче люди старово на Москве; и толко де калга пойдет сам под Москву, и Государь де скорее поминки даст. И я, холоп твой, царевым и калгиным ближним [17] людем говорил накрепко, что калге через Московское государство иттить не мочно, потому что Московское государство от Полскнх и от Литовских людей люто городы разорены, а села и деревни вызжены и вывоеваны без остатку, и Татаром в Московском государстве прокормитца нечем, да и ходу ис Крыму через Московское государство до Литовские земли мало не вдвое: и царь бы калге велел итти в Литву, не займуя Московского государства. И ближние, Государь, люди мне, холопу твоему, говорили: царь де и калга со всеми людми приговорили, что калге иттить в Литовскую землю через Московское государство и поминки летошние и нынешние калге у Государя взять И я, холоп твой, царевым ближним людем говорил, что Великий Государь наш посланника по синему леду с поминки, что у Государя лучитца, пришлет, а под Москвою Государь поминков калге не даст. И за то я, холоп твой, стоял долго, чтоб калге под Москву нейтить. И за дорогу, Государь, я царю не имался для того, что проведал подлинно, что калга идет в твою Государеву землю оманом и хочет воевать; да и в наказе у меня, холопа твоево, не написано, что мне царя и калгу через твою Государеву землю звать в Литовскую землю. И царь ко мне, холопу твоему, приказал: коли де ты за дорогу не имаешся, и у меня де свои вожи есть, калгу деи мимо Москву проведут и Татарове добудут, чем кормитца. И отговорить, Государь, у царя калгина походу, чтоб ему не послати калги в твою Государеву землю, никоими обычаи не умел. И я, холоп твой, царевым ближним людем говорил, чтоб тебе, Государю, служили и царя и калгу утвержали, чтоб царь и калга на своей правде крепко стояли и правды своей и шерти не рушили: а в чем будет царю и калге на Государя нелюбье, и они б о том послали к Государю известить, а не обослався с Государем, нелюбья никоторого не учинили. А Великий Государь наш царя и калгу имеет другом, ничево от них худово не чает; и толко они доброе дело нарушат, и им то будет в грех и от окрестных государей укоризна, да и вперед верить нечему, толко царь и калга на своей правде не устоят. И ближние, Государь, люди то царю сказали, и царь отказал: наша де правда перед Государем есть, зимусь де калга ко Государю гонцов послал и службу свою писал; а сево де лета я к Государю гонцов послал, Резепа с товарыщи. А ныне деи никаков Татарин к Москве ехать не хочет в гонцех для тово, что Государь и гонцов наших жалует не по прежнему. И хотел, Государь, царь калгу послать в твою Государеву землю ныне на сноп, а хотел поминки нынешние и летошние взяти у тебя, Государя, угрозя; а Ибреим пашу и меня, холопа твоего, царь хотел послати с калгою ж. И как мне, холопу твоему, ближние люди отказали, что царь поминков до синево леду не ждет, а калгу хочет послать в твою Государеву землю: и по твоему Государеву указу говорил я, холоп твой, Ибреим наше и иным ближним людем, чтоб они тебе, Государю, служили и царя и калгу утвержали, чтоб царь и калга на своем слове и шерти стояли крепко, а в Московское б государство калги не посылал. А коли царю досадно стало, что Государь поминки отложил до синево леду: и царь б уложил срок, как мочно к царю помин-ком поспеть, а Государь к тому сроку посланника с поминки пришлет. И ближние, Государь, люди то царю сказали, и царь тому не поверил и сказал: гонца де я к Государю послал, и будет деи Государь [18] похочет со мною быть в дружбе и в братстве, и Государь де помин и по прежнему моему письму пришлет; а нынеча де толко срок положить, и Государь деи и досталь поминки отложит. И я, холоп твой, ближним людем говорил накрепко, чтоб они царю и калге говорили, чтоб царь и калга, не обослався с тобою, Государем, нелюбья никаково не делали и срок положил, как мочно с поминки поспеть. И царя, Государь, одва уговорили, что ему калгу послать в Литовскую землю, не займуя твоево Государева государства. И срок поминком положил, что прислать поминки ныне в осень, не втягивая в зиму: и как деи Государь перед посланником гонца пришлет, и царь деи на встречю против посланника и против поминков ближних своих людей пошлет по прежнему к Волуйке. Да Июня, Государь, в 25 день привели Татарова Черкашенина, а тот деи Черкашенин был под Москвою: и как де, Государь, твоим бояром был договор с королевичем о миру, и тот деи Черкашенин тут же был; и сказывал царю и ближним людем, что ты, Государь, с королем помирился на четырнатцать лет. И присылал ко мне, холопу твоему, царь Ибреим пашу; и говорил мне от царя: договор деи у нас был с Государем, что быти нам в дружбе и в братстве до веку и на всякого недруга стояти нам заодин, и с королем деи было не миритца, на том деи души свои дали. И царь де на своем слове устоял, с королем не мирился и Государю деи помогал, в Литовскую землю воевати ходил и братью свою посылал в Литовскую землю всегды; а король де хотел к царю прислать многую казну за то, чтоб царь и царевичи в Литовскую землю не ходили, а воевали б царь и царевичи Московское государство: и царь деи у короля казны не имал и к Москве войною не ходил; а Государь ныне на своем слове не устоял, с королем помирился. И я, холоп твой, Ибреим паше говорил: Великий Государь наш на своем слове стоит, с царем в дружбе и в братстве хочет быть до веку, и поминки и по запросу денги присылал ежегод; и ныне Государь посланника с поминки, что у него, Государя, лучитца, пришлет. А с королем Государь (В подл.: Государем.) помирился не надолго, для высвобоженья отца своего, преосвященного митрополита Филарета Никитича и бояр, которые были в Полше у короля, а посланы были ото всего государства в послех за крестным целованьем; а не учинить было Государю перемирья с королем не мочно для того, что отец Государев, преосвященный митрополит в Полше и в Литве терпел утесненье великое. А друг королю Государь николи не будет: самим вам то мочно розуметь, как Государю с королем в дружбе быть, видячи его многие неправды и государству Московскому такое разоренье? И Ибреим, Государь, паша говорил: подлинно деи царь ведает, что Государь с королем помирился и с двема деи други нелзя в дружбе быть, лутчи деи было с одным другом дружитца. И толко деи король вперед с Государем роздор учинить, и царь деи Государю на короля не станет помогать. А дружился де царь с Государем не для поминков: толкоб де царь похотел корысти, и царь бы де ходил войною, ино бы деи черной всякой Татарин добыл полоняников пятшесть, и у царя б деи казны было много. Да писал деи Государь к царю, чтоб царь шел в Литву воевать, а Государь с своей [19] стороны также над королем станет промышлять: и коли деи Государь с королем помирился, и Государю деи как с своей стороны на короля послать? и то деи все неправда. И я, холоп твой, Ибреим паше и ближним людем говорил накрепко, что ты, Государь, с королем в дружбе никак не будешь за ево многие грубости и неправды, и поминки ты, Государь, к царю и к колге и к ноурядыну и к царицам и к царевичем и ближним людем жалованья пришлешь. И Ибреим поша мне, холопу твоему, говорил: я де Государю служю ото всево серца, и царю де про Государя говорю, что Государь с королем не помиритца, и с своею де братьею за Государя бранюсь; и царь де на меня кручинитца и своя братья на меня досадуют, что я за Государя говорю. А Государеве де грамоте царь не верит, а чает де от Государя неправды. И толко де Государь ныне летом поминки и денги нынешния и летошния пришлет, и я де царя удержу, к Москве де царь и колга не пойдут, а пойдут в Литву; а толко де Государь ныне поминков не пришлет, и мне де царя не удержать. А царю де то за смертною дасаду стало, что Государь с королем помирился и поминки отложил до зимы, я де одва ныне царя удержал: и толко де Государь ныне до зимы поминков, по цареву писму, не пришлет и на встречю мне Государь против казны не велит быть, и мне де вперед царю о Государевых делех и говорить нелзя, да и не поверит де мне царь ни в чем. И царь де велел тебе писати ко Государю накрепко: будет Государь похочет с царем в дружбе и в братстве быть, и Государь де бы поминки прислал вскоре, а встретить де бы мне посланника и с казною притти в Крым до зимы. А толко де Государь втянет поминки в осень позно, и царь де меня на встречю не пошлет, и дружбы де у царя с Государем не будет: и Государь де бы на меня в том кручины не держал, болши де мне того Государю служить нелзя, что нынешняя лето царя удержал. Да сегож, Государь, лета в Петрово говеина пришол на Днепр под Ачаков Искиндер поша с Турскими людми, да посылал под Каменец-Подсмской две посылки проведывать про Литовских людей: и первую де, Государь, посылку Литовские люди побили на голову и утеклецов мало было. Искиндер де поша послал другую посылку, и те де Турские люди видели под Каменцем-Подолским Литовских многих людей, а стоят де на трои таборы, да и Черкасы де на Днепре по перелазом многиеж. Искиндерь, Государь, поша присылал к царю и калге, чтоб царь и колга шли к нему со всеми с Крымскими людми, а итить бы им к Литовским людем под Каменец на прямой бой: и царь и колга к Искиндерю паше не пошли; а гонцу, Государь, Искиндерь пашину отказали, что им против таких многих людей на прямой бой итти не мочно, а пишем мы к Турскому, чтоб Турской сам пошол против Литовских людей, а мы де с Турским пойдем. Искиндер, Государь, поша без Крымских людей к Литовским людем на бой не пошел; и стоит де, Государь, Искиндерь поша на Днепре под Очаковом, а дожидаетца от Турсково указу. А царь де, Государь, ныне летом колги в Литву не посылает для тово, толко де пойтить калге к Литовским людем на табары, и ему де людей много потерять. И как де Литовские люди испод Каменца розойдутца и приходу де ис Крыму не почают, и калге б де Днепр перелезть в осень теплою водою до заморозов, да и в войну б де пойтить; а из войныб де пришотчи, [20] Днепр перелесть по синему леду. Да Обреим же поша говорил мне, холопу твоему, от царя: преже де сево посылывал царь ко Государю гонцов своих, и Государь де их жаловал на приезде и на отпуске своим Государевым жалованьем, шубами; а нынеча де Государь жалует царевых гонцов не прежним, адинова на приезде, а на отпуске де у Государя не живут и жалованья им на отпуске нет же. И то де от Государя к государю нелюбов, что гонцов жалует не по прежнему; а царь де и колга Тотар в гонцех неволею не посылает, а ездят де Тотаровя в гонцех для Государева жалованья охотою. И толко де Государь гонцов станет жаловать не по прежнему, и царь де гонцов ко Государю не станет посылать; и нынеча де одва добыли, ково в гонцех послать, а вперед де никаков Татарин в гонцех ко Государю не поедет. Да Обреим же, Государь, говорил Янгилде Исеневу: царь де проведал подлинно, что Государь с королем помирился и королю де Государь на помочь дал многих людей, и то де Государева нелюбовь к царю, что королю Государь дал людей своих на помочь. Да Июля, Государь, в 7 день велел мне, холопу твоему, колга быть у себя: и я, холоп твой, у колги был и от тебя, Государя, колге поклон правил и грамоту подал и поминки явил и речь по наказу говорил. И калга, Государь, твою Государеву грамоту и поминки принел и на поминках тебе, Государю, бил челом и речь выслушел; и, выслушев речь, говорил мне, холопу твоему: мы де на своем слове стоим крепко, с Государем в дружбе и в братстве хотим быти до веку; а Государь бы де также на своем слове стоял, поминки присылал попрежнему, а ко мне де было Государю мочно за мою службу поминков прислать и с прибавкою, а от нас де нарушенью шерти не будет. А толко де Государь на своем слове не устоит, поминков ныне не пришлет, и шерти де нарушенья будет не от нас. Да калгаж, Государь, говорил: послан де от меня ко Государю в гонцех Ромозанби, и ево де взяли на Елце Литовские люди; и Государь бы де ево для меня пожаловал, велел ево окупить или вымелить, а мне де он всево болнея. А толко де Государь ево не пожалует, не велит акупить или выменить, и мне де то будет за великую досаду. Да приехали, Государь, в Крым ис Казыива улуса Нагаи а сказывали царю, что в Болших Нагаех Иштерека и Яштерека нестало, и в Нагаех де, Государь, чают ныне розни. Да говорил мне, холопу твоему, Ибреим паша от царя: ходили де летось Крымские Тотаровя на Днепр языков добывать, и от тех де Татар заблудился на поле Тотарин и ево де наехали на поле Нагаи, а пошли де те Нагаи на Русь и тово де Тотарина взяли с собою силно; и на украйне де тово Татарина взяли в языцех. А имя тому Тотарину Мустофа. И Государь бы де того Татарина пожаловал велел отпустить к царю; а тот де Тотарин был на украйне неволею. А как, Государь, сей весны пришел царь ис Кизылбашь и как проведал, что ты, Государь, с королем помирился, и хотел весною на твои Государевы украйны послати воевать калгу. И как я, холоп твой, про то проведавши, к царю с ближними людми приказывал, чтоб царь на твои Государевы украйны калги воевать не посылал. И о том я, холоп твой, к тебе, Государю, писал преж сево с толмачем с Федором Семеновым; а про ближние, Государь, люди, хто у царя внове ближних людей, писал к тебе, Государю, с Федором же. Да послан, [21] Государь, ныне от царя в гонцех Тотарин Сефилла, а с ним 12 человек.

А на отписке помета:

Указал Государь отпуск Крымской готовить тотчас совсем, по росписи и в запрос, как указано. Да ныне отпустить служилого Татарина с тем, что Государь хочет быть в дружбе и в братстве по прежнему, и посланников с казною отпускает тотчас по синему леду, и царь бы был надежен. А о миру с королем отписать от Государя, что Государь помирился с королем на время, для того, чтоб государя митрополита и бояр высвободить, а не вовеки. А поминки послать с гонцом лехкие, примерясь к прежнему, чтоб царя обнадежить, или против того, что послано с Янгилдею Исеневым. А тем Татаром, кого ныне пошлют, дать Государева жалованья поболши, чтоб от них ссоры не было: и про Государева посланника сказать, что отпускают, и имя иво объявить. А о розмене сказать Крымским послом, будет о том учнут говорить, что ныне николи быть розмене, потому что отпускают вскоре с казною; да и к Обросиму отписать против того ж, чтоб розмену однолично отговаривал. А будет Ибреим паша учнет о том говорить с болшою досадою для себя, и ему за то дать вполы того, что было дать на розмене, или как пригож, из запасного; а запасново уж послать слишком, да и к розмене рухледь всякая про запас велеть готовить. Любо притчею не уговоритца, или Ибреим паша придет к Волуике, и их бы тем не оскорбить и розмену б учинить, как бывало. А денги в Крымскую кладь збирать и казенные росходы давать изо всх Приказов, чтоб однолично ни за чем не стало; а отпустить гонцов вскоре, дни в два, или кончее в три.

А подлинно о том Государь писал к святейшему патриарху в своей грамоте.

А подлинная отписка послана к святейшему патриарху с жилцом с Федором с Племянниковым, Сентября в 3 день.

Современный список писан столбцом, на девятнадцати листках.

Второе приложение к № 14-му

Донесение Амвросия Лодыженского Царю Михаилу Феодоровичу, о доставлении подарков Хану и вельможам Крымским.

Список с отписки:

Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, холоп твой Обросимко Лодыженской челом бьет. Прислана, Государь, ко мне, холопу твоему, с Янгилдем Исеневым на запас три сорока соболей, да пять шуб куньих, да пятнатцать шуб хребтовых бельих, да дватцать шуб черевьих, да дватцатеры цки хрептовые да тритцатеры цки черевьи; а велено мне, холопу твоему, те шубы и соболи давати царевым ближним людем, которые тебе, Государю, служат, а у царя блиско. И я, холоп твой, по твоему Государеву указу, хотел те шубы и соболи роздати царевым и колгиным ближним людем, которые тебе, Государю, служат, а у царя и у колги блиски. И присылал ко мне, холопу твоему, царь Абреим пашу князя, а говорил мне от царя: преж де сего присылка была от Государя с гонцы лехкой поминок к царю, да к колге, да к паурадыну да к ближним людем к дву, или к трем, и к тем де Государева жалованья давано тайно; а пынеча де от Государя прислано к ближним людем жалованья болши прежнего. И толко де тебе давати Государева жалованья ближним людем, ино де от Государя давати поминки царицам, и царевичам, и тово де им будет [22] мало да и вперед де им тово ж хотеть; а толко де давать Государева жалованья ближним людем выбором, а не всем, ино де на Государя будет шум от ближних людей, да и от колги де за ближние люди так ж шум будет. И ты де Государева жалованья ближним людем не давай никому, да и не сказывай де про то никому ж. А велел де то царь к себе прислать тайно, а дати де велел царь одной матери своей, что доведетца, и то де тайно велел дать; а ближпим де людем велел тебе царь дати от себя, от которых нелзе посылки утаить. И я, холоп твой, Обреим паше говорил, что мне, мимо Государева указу, учинить ничево нелзя и от себя мне ближним людем Государева жалованья давати не мочно, толко мне, мимо Государева указу, что учинить, и мне за то от Государя быти в опале: и царь бы мне велел Государева жалованья давати ближним людем, чем ково Государь пожаловал. И Обреим паша то царю сказал. И на другой, Государь, день присылал ко мне, холопу твоему, царь того ж Абреим пашу; а говорил мне, холопу твоему: Государь де присылает ближним людем жалованья, любечи меня, а у меня де люди все ровны, дать де одному, ино и всем дать, болшим поболши, а меншим поменши, а дать де всем. А не дать всем ж и толко де давать Государева жалованья царицам и царевичам и ближним людем, и тово де многим не достанет; и которым де Государева жалованья не достанет, и от тех де на царя шум будет, и мне де за то тебя выдать ближним людем головою: и толко де царю выдать тебя ближним людем головою, и за то де на царя Государь станет досадовать. И царь де сымает то все на себя, зделай де все по цареву приказу, а от Государя де за то на тебя опалы не будет. А царю де то будет от Государя в великую честь, что зделаешь по цареву приказу; а не зделаешь де по цареву приказу, и царю де за то на Государя досадовать, что ты царя не слушаешь. И я, холоп твой, царя роскручинити не смел, зделал по цареву приказу; и что было давать царевым ближним людем шуб и соболей, и то я послал к царю с Обреим пашею да и с толмачи. А послал, Государь, к царю два сорока соболей, да две шубы куньи, да дватцать шуб бельих хрептовых и черевьих да дватцатеры тцки белья; и отвезли, Государь, те шубы и соболи к царю тайно. И царь ко мне, холопу твоему, приказывал с Обреим пашею, что ему от тебя, Государя, то в честь, что я, холоп твой, зделал по государеву приказу. А достальные, Государь, шубы и соболи давал я, холоп твой, царевым и колгиным ближним людем тайно, которые тебе, Государю, служат, а у царя и у колги блиски. Да говорили мне, холопу твоему, колгины ближние люди Ишим мурза да Янтемир от калги: прислал де Государь те поминки все за летошнюю за Литовскою службу к одному колге, а ты де те поминки отдал царю да паурадыну. И я, холоп твой, колгиным людем говорил, что Великий Государь наш прислал служивого Тотарина с грамотами и с лехким поминком, что у Государя лучилось, к царю и колге и к наурадыну: и что прислано от Государя к царю и к наурадыну, и то я царю и неурадыну отдал, а что прислано к колге, и то у меня; а лишнево я царю и неурадыну не давал ничево. И колга б мне велел быти у себя, и я Государеву грамоту и поминки колге отдам. А царь ко мне, холопу твоему, то ж приказывал, что колга на меня гневен за то, что я царю соболи и шубы давал; и то, Государь, ко мне царь приказал же: с колгою [23] де меня не ссори, тово де не сказывай, что я у тебя тайно взял. И колга меня, холопа твоего, к себе не хотел взять: и царь приказал Абреим паше, а велел говорити колгинем ближним людем Абреиму от себя, чтоб меня колга взял. И колгу одва уговорили, что мне, холопу твоему, велел у себя быти. Да говорили, Государь, мне колгины ближние люди, чтоб мне колге прибавить к твоим Государевым поминкам, что ему дати дворовым людем: и я, холоп твой, хотел послати к колге десять пар соболей да десять шуб и цков бельих. И Обреим паша про то сказал царю; и царь и за то кручинился, что я тех соболей и шуб к царю не послал. И сказал матери своей: посланник де Государев поминков Государевых прислал к тебе мало, а посылает де все колге, и ты де пошли, вели те соболи и шубы у посланника взяти к себе. И царева, Государь, мать присылала ко мне Абреим пашу, а велела у меня те соболи и шубы взяти к себе, что было мне колге дать: и я, холоп твой, Абреим паше говорил, что колга на Государя досадует, что ему от Государя поминков ныне прислано мало. И тех шуб и соболей царевой матери не хотел дати, а хотел их отослать х колге. И царева, Государь, мать присылала тогож Абреим пашу, а велела у меня те соболи и шубы взять: я де в своих детех волна, хотя де и все Государевы поминки себе возму, и ты де за то не стой. И я, холоп твой, ис тех соболей и шуб, что было дати колге, послал к царевой матери пять пар, да две шубы бельи да двои цки; а до-сталь, Государь, отдал колге. А цареве, Государь, матери, опричь тово, дано шуба кунья, да две шубы бельих, да двои цки бельи да две пары соболей. А что я, холоп твой, к царю соболей и шуб и цков послал, и что колге дано и наурадыну и цареве матери и твоего Государева жалованья ближним людем дано, и тому я послал роспись с Янгилдем Исеневым да с вожом. Да как, Государь, приехал Янгилдей в Крым, и колга их со всею посылкою с дороги хотел к себе взять: и Янгилдей, то проведав, приехал ко мне ночью иною дорогою.

Современный список писан столбцом, на семи листках. Внизу последнего помета: А подлинная отписка послана к патриарху с Федором же Племянниковым.

Комментарии