КУРОСТРОВСКИЕ СТОЛБЦЫ XVI В.

В 1902 г. от академика А. А. Шахматова в Рукописное отделение Библиотеки Академии наук поступили в качестве дара Куростровские столбцы – документы из архива Куростровской волости, расположенной на одноименном острове вблизи Холмогор. Всего в этом собрании 43 документа, из которых 25 – середины и 2-ой половины XVI в. и 18 – конца XVII – нач. XVIII в. (Куростровские столбцы описаны В. И. Срезневским в кн.: «Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в Рукописное отделение имп. Академии наук в 1902 г. Спб., 1903, стр. 58-63. В настоящее время Куростровские столбцы хранятся в Архиве Ленинградского отделения Института истории СССР, ф. 177. АН СССР) В отличие от поздних документов чрезвычайно разнообразных, документы XVI в. представляют собой некоторую цельность: они относятся, в большинстве своем, к деятельности волостных учреждений – волостных сходов, выборных должностных лиц, волостных посыльных по разным делам и т. д. Поэтому мы считаем целесообразным опубликовать здесь из Куростровских столбцов именно документы XVI в.

Середина и 2-ая половина XVI в. – важный период в истории северной волости. Земская реформа Ивана Грозного формально закрепила волостное самоуправление и освободила волость от тягостного для нее кормленьщика.

Публикуемые документы освещают внутреннюю жизнь волости в этот период: взаимоотношения волости с наместничьим управлением, формирование органов земского самоуправления после отмены кормлений и действия этих органов.

Отнеся в комментарии характеристику содержания публикуемых документов, скажем здесь несколько слов об отдельных группах их.

Основную группу составляют розрубы – приговоры волостных сходов о раскладке между волощанами [399] государственных налогов, расходов, понесенных волостью при выполнении государственных повинностей, и всевозможных поборов на волостные нужды. Куростровские столбцы сообщают данные о 18 розрубах, из которых 8 (Семь розрубов публикуются под № 2) относятся к 40-м годам (№№ 2, 3) и 10 – к последней четверти XVI в. (№№ 6, 8 - 10, 12, 14, 18, 21, 22, 24). К этой же группе мы относим три памяти – платежные списки, поскольку они отражают также розрубы (№№ 13, 17, 19).

Розрубы не только выявляют технику мирской раскладки, окладные единицы, тяжесть налогов и всевозможных поборов, ложившихся на черносошного крестьянина, но и дают возможность взглянуть на социальное развитие волостного крестьянства, выявить поземельную и имущественную дифференциацию в его среде, почувствовать внутреннюю борьбу между отдельными слоями крестьянства. Розрубы характеризуют отношение правительственных учреждений к волости, использовавших волостную организацию прежде всего в фискальных целях.

Выборные списки или выборы следующая группа документов в составе Куростровских столбцов. Хотя их всего три (№№ 5, 16, 20), но они дают яркую картину волостных выборов, разных должностных лиц: земского судьи, сотского, пятидесятских и десятских. В выборных списках определяются обязанности должностных лиц, их ответственность перед волощанами. Особый интерес представляет выбор 50-х годов (№ 5), производившийся по царской грамоте (видимо, по Земской грамоте 1556 г.), в котором поименно названы сотский, пятидесятские и десятские, а также состав каждого десятка.

Как «розрубы», так и «выборы» показывают действие высшего органа волостного самоуправления – волостного схода. Перечни участников этих сходов, приведенные в документах, недвусмысленно свидетельствуют о ведущей роли в них волостной верхушки – богатых крестьян.

Три царские грамоты, посланные на Двину и сохранившиеся в архиве Куростровской волости (№№ 4, 7, 11), характерны однообразностью содержания – все они требуют незамедлительной присылки налогов. Как доставлялись налоги в Москву, можно судить по расписке одного крестьянина, взявшегося за это дело. Она печатается под № 1

Разрозненные грамоты: порядная 1587 г., явка о покраже денег 1599 г. и обыскной список о ремесленниках (№№ 15, 23, 25) содержат некоторый материал об экономической жизни и быте куростровцев в XVI в.

Документы печатаются по подлинникам. Большинство столбцов составлялось непосредственно на волостном сходе (розрубы, выборы), некоторые писались в волостной [400] канцелярии или в приходской церкви. Почти все имеют подтвердительные подписи писцов, в некоторых случаях и послухов. Розрубы «к старосте Игнатию» (№ 2) написаны на одном столбце и представляют собой несомненно современную копию всех 7 розрубов, по которым староста Игнатий должен был собирать деньги с волости. Две царские грамоты (№№ 7, 11) сохранились в подлинниках, одна (№ 4) в списке. 22 документа имеют точные даты. Приблизительно датированы №№ 5 и 24, первый – 50 годами XVI в., второй – концом XVI в. по совпадению имен. Свыше 20 крестьян, названных в № 5, упомянуты в розрубе 10 января 1549 г. (№ 3), ряд имен № 24 совпадает с именами, названными в документах конца XVI в. Память сборщиков Исака Онтоманова и Юрия Бутакова (№ 19) отнесена к сентябрю 1589 г. потому, что именно этим сборщикам было поручено собирать деньги по розрубу 17 сентября 1589 г. (№ 18). Мы попытались уточнить даты 5 розрубов старосте Игнатию (№ 2). Исходя из того, что деньги по розрубу 12 мая 1547 г. (I) брались «с великодонским кормом», можно датировать следующий розруб 7055 г. (II) также 1547 годом июнем – июлем, так как в нем предписывалось собрать деньги, расходованные старостой Игнатием при сборе «великоденских кормов». Следующий розруб 7056 г. (III) можно датировать ноябрем 1547 г., так как в нем определялось брать «корм рождественский». Так как старостины расходы, понесенные при сборе рождественского корма, были предметом раскладки следующего розруба (IV), то мы можем его датировать январем – февралем 1548 г. Розрубы VI и VII могут быть датированы: первый – апрелем – маем 1548 г. (в нем розрубался пасхальный великоденский корм) и второй июнем 1548 г. (в нем раскладывался петровский корм).

Порядок расположения документов хронологический, каждый под особым номером. Наши номера соотносятся с номерами архивного хранения следующим образом: 1 соответствует 1, 2–2, 3–3, 4–4, 5–24, 6-5, 7-6, 8-7, 9-8, 10-10, 9-11, 12-11, 13-12, 14-13, 15-14, 16-15, 17-16, 18-17, 19-22, 20-18, 21-19, 22-20, 23-21, 24-23, 25-31.

Документы печатаются по общепринятым правилам издания актов XVI в.

В заключение укажем, что ранее из Куростровских стобцов были напечатаны П. А. Садиковым 4 (№№ 1, 4, 7, 11) (П. А. Садиков. Очерки по истории опричнины. М.-Л., 1950, стр. 418-419, 428-431, 485-486, 492-493), а А. А. Морозовым девять (№№ 3, 6, 11, 12, 14, 17, 18, 19, 25) документов (А. А. Морозов. Юность Ломоносова. Изд. 2-е, Архангельск, 1958, стр. 527-531). [401]

ДОКУМЕНТЫ

1538 – 1539 гг. – «Запись» Гаврилы Михайлова сына Плешкова старосте Алимпию и Куростровской волости Двинского уезда в приеме для отвоза в Москву разных податей и поминков ¹

Се яз Гаврило Михайлов сын Плешков взял есми у старосты у Алумпея и у волости у Куростровской с полупятыдесять сох с сохою дань великого князя вести к Москве по книгам сполна: белошную дань и горностали, и обежную дань, и ямские деньги, и поральские, и за морской оброк, и вытные деньги и великого князя и бояром и диаком поминок по три деньги. А пищальных денег есми у волости не взял; а бити ми челом о тех деньгах великому князю по грамоте по пищальной; а что в том мне учинится убытка, и волости Куростровской свою доль сьимати им с меня, а мне сказать им по хрестному целованию. А та мне дань великаго князя сполна отдать на Москве великаго князя казначеем по книгам. А взял есми у них найму по четыре деньги на сошку. А пошнут даньщики земьское дело делать, и мне Гаврилу з земьскими дело всякое делать содного; а не учнут дела делать и что волости Куростровской в том доспеется, и мне Гаврилу то сьимать с волости те убытки. А на то послуси: Сидор Иванов сын Малас да Степан Левонтеев сын Бутаков. А запись писал диак святого Дмитреа Давыдец Михайлов сын лета 7047.

По сей записи яз Гаврило взял у старосты у Алунпея пищальных денег полпятидесят алтын денег да две деньги.

По сей записи яз староста Алумпей заплатил за волость за Куростровскую досталь пищальных денег и с ростом и з докладною Гаврилу Плешкову.

1547 – 1548 г. – Разрубные списки ² куростровских волощан для старосты Игната за 7055-7056 гг ³

I. 1547 г. мая 12.

Лета 7055-го мая в 12 день. Разрубили куростровскиа волощане брать старосте [Игна]тью соцкого размету, что соцкой разрубил месяца февраля в 7 с Ненокоской… торью дворною за два года прошлыя и с разбойничною ненокоскою проторью, … веди белыа и олени и иныя соцкого протори, и положено в той соцкой ро…си брати с сохи по 3 алтыны без денги да по четыре денги с человека. Да что соцкого… разрубу з Григорьева Морозова иску пошлины и прогоны московскиа, и что …делщиком и подьячему от правежю поминков того по алтыну с человека. И те сошныя три алтыны без деньги положили волощане старосте брати с сох с великоденским кормом. А те поголовныа обех соцкого разрубов поголовных, опричь сош…, разрубили брати старосте по семи денег с человека, а имать старосте денги за пешков на государях, у кого хто живет во дворе или на земли.

II. 1547 г. июнь - июль ⁴

Лета 7055-го. Разрубили куростровскиа волощане старосте Игнатью брати дань великого князя по книге писма Тимофеа Михайлова сына Офонасьева с товарищи с полной по семи бел за горнастали, по 7 бел обежных, поралских по 2 денги, ямских денег по 6 алтын без денги, пищалных денег по 7 бел, а с оброчных деревень великого князя по 14 алтын с сошки за белку вытнаа и смотренаа по денги и [402] намет на поральскиа денги в той же денги. На поминки на московскиа по 4 денги, подьячему Мелентею на корм и поминок по 8 денег. Да что данщику ж корму шло до уряду и приход старостин к данщику по 2. Да что Макарья посылали к Москве да Федора Шишкина 5 рублев, да Федора Адашева подводы и суды того по полушесты денги с сохи. Кому дань вести да кому ехати к Москве мир явити с намесники того по полупята алтына с сохи. Старостина росходу Игнатьева за великоденьскими кормами и за мировыми по алтыну с сохи. Да что у Ивана занели 3 рубли в службу и тех денег брати пол 3 рубля по 11 денег, а полтина за Игнатьем, да рост на Ивановы денги и на Неверовы и что кого давали на поруку в мировых и недельщиковы люди. А всех тех денег брати с чернокуньской сохи по полтретьятцати алтын, а с княжищинной по рублю с гривною.

III. 1547 г. ноябрь.

Лета 7056-го. Разрубили куростровскиа волощане брати старосте Игнатью корм рожественской на оба двора наместничи по 2 алт. с полуденгою с сохи, на поминки по 2 алтына. Да соцкого розмету Шеляпина по его росписи по 3 алтыны без деньги с сохи да по денги. На Савку попа трехсвятительского по деньги с сохи, понамарь и подворской по денги, дрова по 2 алтына з десяти сох. Дьяка земского по 2 денги с сохи да з десяти сох по денге. Да Васильа Бачюрина розмету подводы и протори по его росписи с Рожества Христова по Спасов день по 3 алтыны, а по 4 денги что в Ненокоскую 15 рублев того в бор не положили. Да Васильева ж розмету брати емецких подвод Офонас счету по 4 алтыны без 2 денег с сохи. Да старостина росходу Игнатьева задняго по Рожество Христово по 3 алт. с сохи. Да Оксену полтина да Захару 2 гривны, да Матвею 2 гривны… по 4 денги с сохи. Дьяку руга по 2 денги, старостина найму по денги. И всего того брати с сохи по 20 алт. без полуосмых денег. Да по 3 алтыны, а куну въезджяго, да четыре алтын ездов и поминков по Иванове кабале, да пол 3 алтына намет на дровеныа денги да дьяка земского.

IV. 1548 г. январь – февраль.

Лета 7056-го. Разрубили куростровскиа волощане брати старосте Игнатью дань великого князя по книгом писма Тимофеа Михайлова сына Офонасьева с товарищи сполно по 7 бел за горнастали, по 7 бел обежных, поралских по 2 денги, ямских денег по 6 алтын без денги, пищалных по 7 бел, а с оброчных деревень по 14 алтын за белку, вытнаа и смотреная до денги и намет на поралские денги в той ж денги. На поминки великому князю и бояром и дьяком по 4 денги. Подьячему Василью корм и поминок по 8 денег. На отвоз дани по 3 денги. Нечаев объезд и вздьждьа по полуполтине. Шеляпина розмету по денге с человека то на сохи ж положено. Да старостина росходу за рожественскими кормами и что данщику ушло на приезде, и что доводчиком и тиуном как колмогорци искали, и что на старосте и на Васильи и на Даниле пропою взяли на оба двора, и старостин рубль за сена того всего по полуполтине с сошки. Да с княжщинной веревки по денге за пустую веревку за уткинскую. Оксену за все его боры и Игнатью по сесь счет. Да Тимофеа послали к Москве, того по 2 алтына с сошки ему 2 рубля, а на поминки рубль. А всего того брати с чернокунской сохи по рублю и по осми денег, а княжщинной по полтора рубля без 7 денег.

Лета 7056-го октября 10 день. Разрубили куростровскиа волощане брати старосте Игнатью соцкого розмету дворную проторь княж Дмитреева двора, и Морозова, и княж Петровой протори дворной и что князю Дмитрею дати, чтоб двора не ставити, да Ивана Глухова с [403] товарищи стояньа и поминки, и наем дворовой, и наем тем людем, которыа с теми обыщики ездили на Волок и в Орелское, и что Морозов стоял на Курострове, и что на старосте взял Федор Адашев два рубля и десять ал. за жаворонка и те все денги розачли брать старосте по полупятыя денги с человека. Да с сох брать подьячего Пятого по полторы денги с сохи. Да соцкого найму по полтретьи денги с сохи. Да на опрос ходили волощане и пропою по три денги с сохи да по полуденги с сохи Василью Бачюрину в данщиковы сторожи. Да старому старосте Оксену достоль его боров по 2 алтына с сохи. И всего того брати Игнатью по гривне без полуденги с сохи.

Лета 7056-го. Разрубили куростровскиа волощане брати старосте Игнатью корм великоденьской на оба двора по пол 7 денги, на поминки и на бораны по алтыну. Старостина росходу от данного счету по Велик день по алтыну, найму старостина по денги с сошки, соцкого найму по пол 3 денги. Да Офоня Манаков давал на поруку Коренника да Останю да Пантелеа того по полуденги с сошки. И всего брати с сохи по четыре алтыны без полуторы денги. Да соцкого размету Шеляпина дати князю Петру, чтобы двора не переставливал пол 25 рублев, да на бревна на княж Петрове ж дворе изба да клеть ставити, да на дворную проторь на заднюю с Рожества Христова и вперед по 3 денги с человека, да быстрокурскаа по 2 денги. Итого разочли брати старосте в своей волости по полчетверты денги с человека, а за пешки имати денги на государях хто у кого живет.

VII. 1548 г. июнь.

Лета 7056-го. Разрубили куростровские волощане брати старосте Игнатью корм петровской по 7 денег на оба двора, на поминки и на бораны по 8 денег, соцкого размету Шеляпина протори что у него шло подьячему данщику Василью Вражскому по пол 11 денги, пищалных денег по 8 бел, и в сей волости браны пищалныа з данью по 7 бел, а ныне брати по 2 денги, да за белку; что Федор Сукин взял на данщиках, того по 8 денег, да старостина Игнатьева расходу, что у него шло за великоденьскими кормами и приход к наместником и к пошлинником и к данщику и росты на денги все сочтено от Великодни по Петров день, итого стало по 4 алт. без денги на сошку, да старостина найму по денги. И всего того брати по 10 алтын с сошки.

1549 г. января 10. – Разрубный список куростровских волощан на волостные расходы ⁵

Лета 7057-го генваря в 10 день седели Куростровские волощане на розр[уб]е, а розрубали четырнатцать рублев без чети лисостровского иску да Шеляпины проторей четыре рубли без дву гривен, да старостина росходу пять рублев. И розрубили те деньги по царя и великого князя гра[мо]те по животам. И положил Василей Бачюрин рубль з гривною, Данила Бурого 20 алтын, Иван и Яков 8 гривен, Васелей Остафьев 4 гривны, Евстуфей 20 алтын, Металник 20 алтын, Павел Борадин полтину, Логин Исаков полтину, Ворона 5 алтын, Захар Дорошин 2 гривны, Яков Алексеев 2 гривны, Семен Нестеров 6 алтын, Петух гривну, Юрьа Удовкин 10 алтын, Фалелей Сивцов 10 денег, Степан Бутоков 4 гривны, Феш 4 гривны, Борис Гундырев 4 гривны, Бушко 2 гривны, Пантелей Голубин 10 алтын, Родивон з детьми 10 алтын, Онфилоф Нестеров и с племенником 10 алтын, Останя Тотаринов 4 гривны, Василей Тутуров 2 гривны, Сук 2 гривны, Гридя Басов 4 [404] алтына, Григорей з братьею Никитин 10 алтын, Иван Бородай 2 гривны, Гаврила Скрыпицын 2 гривны. Овдокимовы братеники 10 алтын, Ерыш 2 гривны, Иван Михайлов 2 гривны, Нечай Резанов з братом 2 гривны, Лушь Сидоров гривну, Тарутин 10 алтын, Агей Кукин 2 гривны, Кичига гривна, Всей Сидоров гривну, Овсей 2 гривны, Ивановы дети Тутурова 5 алтын, Иван Давыдов 2 гривны, Анфал 2 гривны, Дорошин гривну, Калина 2 гривны, Тимоня Тряблов 2 гривны, Иван Гвоздев 5 алтын, Алферовы 2 гривны, Тимоня Панков 5 алтын, Коренник 10 алтын, Офоня 2 гривны, Олеша Фешов 2 алтына, Кощуга алтын, Васко Фешов 5 алтын, Иван Лопаткин 3 алтына, Лобцовы 8 алтын, Болоболка гривна, Микша 2 алтына, Павел Захаров 2 гривны, Игнатей з братом 2 гривны, Фомин сын 7 бел, Оксен 4 алтына, Яков Александров 2 алтына, Федор Яша да Раздроба 2 алтына, Степанка 5 алтын, Сидор Минин 2 гривны, Пашко з детьеми 5 алтын, Миша Селюков 4 алтына, Гусь 7 бел, Макар 10 денег, Крыло з братом 3 алтына, Панко Лопаткин 2 алтына, Орлов сын 7 бел, Ермак Барыгин 4 алтына, Шумко з братом 4 алтына, Иванка Барыгин алтын, Сухой Тетерин гривну, Горох 3 алтына, Тарас алтын, Ефим Дедов з братом 2 алтына, Мишко Кривой алтын, Лунтушков гривну, Митя Ульянкин алтын, Родя алтын, Гаврила алтын, Осей алтын, Тит алтын, Утроба алтын, Окул Барыгин 7 бел, Евсей 2 алтына, Култа 2 алтына, Богатырь 10 денег, Истома 4 денги, Ушак Короваев 2 алтына, Захар Исаков алтын, Потаня Усачев алтын, Ушак Климов гривну, Шамахеин алтын, Костя Митрошин 5 алтын, Клиш Проскурин алтын, Обрюта 8 бел, Оска алтын, Трясцины 8 бел, Поздяк Степанов 2 алтына, Мохнач алтын, Поднебесный алтын, Барма алтын, Никифор алтын, Высокой гривну, Васко Чернавин 10 денег, Корень 10 денег, Трошко Самарнин 2 гривны, Устин 10 денег, Бабустя 4 деньги, Якуня Ондронов 2 алтына, Барабан 4 денги, Катицин алтын, Филя Бабин 2 алтына, Зенов 2 алтына, Феш Степанов 2 алтына, Задора 3 алтына, Нерон 2 гривны, Ильа Проскурнин 2, Филя з детми гривну, Чирухин 8 денег, Кушака 10 денег, Фешко Марин 3 деньги, Глядко алтын, Петр Вашко 3 алтына, Некрас скомарох 10 денег, Симака алтын, Проня 4 деньги, Конин да Раипин 4 деньги, Конуша 10 денег, Тимоня Щелконог 2 алтына, Осиф Тряблов 2 деньги, Васко Попов 8 денег, Шиндрик с сыном алтын, Зык с сыном алтын, Арсен 5 алтын, Ларюк Плешков 2 алтына, Истома Бабин 3 алтына, Истомко Мартинов 3 деньги, Оброс 3 деньги, Фирюл 10 денег, Фишин 2 деньги, Иванко Давыдов 2 деньги, Таврул алтын, Истома скомарох с сыном алтын, Нечай Клементьев 3 деньги, Панко Дубасов алтын, Гридя Дубасов 3 деньги, Сектун алтын, Глухой 4 деньги, Поздяк Малахин алтын, Якуня Кукин 4 алтына, Дрозд 8 алтын, Лыжин 4 гривны, Влас гривну, Невер гривну, Федко Воронцов 4, Лобанко алтын, Суета 4, Бакуня 3 деньги, Костя Воронцов 4 деньги, Васко Митрошин алтын, Тимофей Романов алтын, Булан 2 гривны, Останя Калинин 2 гривны, Ивоня з зятем 2 гривны, Копыс 3 алтына, Паршуня Тряблов 2 алтына, Осыка алтын, Офутя 4 деньги, Лука 4, Акат 3 деньги, Сеске алтын, Васка Карпигин 2 алтына, Савка Рагатинин 2 деньги, Коншак Суткуна 2 алтына.

1557 г. до 6 декабря. – Грамота земским властям Двинской земли о сборе и присылке в срок разных податей казначеям Ф. И. Сукину и Х. Ю. Тютину и дьякам Василию Мелентьеву и Дружине Лазареву ⁶

От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии на Двину, на Верхнюю половину, Василью Степанову сыну Настасьина да Василью Губанину и старостам и целовальником и сотцким и десятским и всем луччим людем и середним и молодым; да и на Нижнюю [405] половину, на Колмогоры, Олександру Омосову сыну Соломбалского да Филипу Родивонову и старостам и целовальникам и всем лутчим людем и середним и молодым, посадцким и становым и волосным; да в Двиньской уезд на Пенегу на Большую; да на Пенегу на Малую старостам и целовальникам и всем людем тех волостей. Послали есмяк к вам с сею грамотою недельщика Гаврила Железникова, а велели есмя ему Верхней половины и Нижней посадских лутчих людей и середних и молодых и становых и волостных, старост и сотцких и десятцких и всех волосных лутчих людей в своей дани подавати на поруки з записьми, что вам наша дань по книгам и по сей нашей грамоте собрати на Николин день на осенней всю сполна без недобору. И как к вам недельщик Гаврило Железников с сею нашею грамотою приедет, и вы б з Двины, с посадов, с обеих половин, и станов, и с волостей с черных и с церковных и с манастырских и з своеземцевых, и с Пенег с обеих, собрали нашу дань по книгам, по новому письму Ивана Петровича Заболотцкого с товарищи, и по сотным грамотам на нынешнее лета 7060 шестаго, с семидесят да з дву сох больших да с четырех сошек малых с полуобжею, опричь тех, которыя изо льготы вышли лета 7060 шестаго и лета 7060 пятого за белку и за горностали и обежную дань и ямские денги и за поральскую белку и за морской оброк с рек с Терские стороны и с варниц оброк и с тонь морских и с пустошей и с пожен и всякие оброки, шестьсот рублев да восмдесят рублев да два рубля и семь алтын без деньги, да и пищальные деньги да и загубьской оброк со всее Двинские земли сполна без недобору. Да и по книгам же Ивана Петровича Заболотского с товарищи собрали бы есте з Двины, с обеих половин, с посадов и станов и с волостей и с Пенег на нынешнее лета 7060 шестой год за нашь посыпной хлеб, за сто за шестьнатцать, четвертей ржи, да за двесте за тритцать да за две четверти ячмени, за рожь и за ячмень деньгами по той цене, как у вас нынешнего году хлеб купят. Да со всее ж Двинские земли, с обеих половин, с посадов и станов и с волостей и с Пенег, со всех сох с черных и с церковных и с манастырских и своземцевых, собрали бы есте за посошные люди и за городовое и за засечное дело з большой сохи по полутора рубля да за [е]мчюгу по полтине с сохи да приметных денег по полуполтине с сохи на нынешней лета 7060 шестой год. А собрав нашу дань по книгам и по сотенным грамотам, за белку и за горностали и ямские и пищальные деньги и за хлеб деньгами и с варниц оброк и с тонь и с рыбных ловль и мелких оброков и за посошные люди и за городовое и за засечное дело и приметные денги и за емчюгу, и казначееву и дьячу и подьячих пошлину по сей нашей грамоте сполна без недобору, привезли бы есте к нам на Москву и отдали казначеем нашим Федору Ивановичу Сукину да Хазяину Юрьевичу Тютину да дьяком Василью Мелентьеву да Дружине Лазареву на Николин день на осенней однолично без всякого переводу, вместе, а не порознь. А которые будут люди посадские и волостные в нашей дани и в ямчюжных и в посошных и в приметных деньгах и в посыпном нашем хлебе учнут ослушатись, и мы на тех ослушников дали вам приставством того ж Гаврила Железникова, а велели есмя, на тех ослушникех те недоплатные деньги доправливая, вам отдавати сполна. А над Гаврилом бы есте берегли того накрепко: на которых ослушниках учнет те недоплатные деньги правити, и у тех бы людей однолично посулов не имал, чтоб наше казна вся сполна без недобору на срок на Николин день на осенней к Москве поспела. А не будет та наша казна вся сполна на срок на Николин день на Москве и мне велети взяти на вас та своя казна, недоплатные деньги, вдвое без отдачи. А учнет Гаврило у тех ослушных людей от правежу у кого ни буди чего посулы и поминки имати, и Гаврилу от меня царя и великого князя быти кажнену. Да в книгах же в писцовых написано, в Верхней половине и вь Емецком стану и в Нижней половине и в Пенегах даваны деревни пустые и починки и пустоши на льготу на пять лет до лета 7060 шестаго, а тем деревням и [406] починком и пустошам послали есмя к вам книги, перечень с книг писма Ивана Петровича Заболоцкого с товарищи, и вы б с тех деревень и с починков и с пустошей со льготных собрали нашу дань за белку и за горностали и ямские и пищальные деньги и за посыпной хлеб деньгами сполно без недобору на нынешнее лета 7060 шестой год по книгам и по сотным и по лготным по их грамотам; и за посошные люди и за городовое и за засечное дело по полутора рубля с сохи, а за ямчугу – по полтине с сохи, а приметных денег – по полуполтине с сохи.

Запись на обороте: Дани всякие с сохи по рублю и по 2 денги, опрично хлеба.

XVI в. (50 годы) Выборный список крестьян Куростровской волости о избрании сотского, пятидесятских и десятских ⁷

По государеве и великого князя грамоте Куростровские волощане выбрали в своей волости соцкого Данила Федорова сына Бурого, пятидесятцким Данила Булана Федорова сына да Третьяка Андреева сына Стрюкова. Десяцкие: в Залывьи Григорей Никитин, в его десятке людей: Данила Федоров сын Бурого да Парфен Сметана, Иван Лыжин, Пантелей Голубин, Александр Гундырев, Остафей Тотаринов, Павел Петров.

Десятцкой Оброс Бутаков, в его десятке: Юрья Удовкин, Василей Тутуров да Нечай Иванов сын Тутурова, Тимоня Кучига, Агей Кукин, Иван Игумнов, Трофим Самарнин, Никан Привалов, Степан Бутаков.

Десятцкой Игнатей Павлов, в его десятке людей: Иван Давыдов, Федор Степанов, Истома Бачюрин, Булан Федоров, поп Иван, дьяк Гриша, Онфутя Федоров, Никита пономарь, Анцифор Овдокимов.

Десятцкой Павел Клементьев, в его десятке люди: Костя Митрофанов, Яким Овдокимов, Яков Авлокумов, Вла… Бажук Лобцов, Евстафей Остафьев, Иван Федоров, Поздей Ли…, Михаила Федоров серебеник.

Десятцкой Логин Исаков, в его десятке люди: Федосей Негушин, Никита Кореник, Третьяк Стрюков, Денис Стрюков, Никула Павлов, Никифор Метальник, Захар Дорофеев, Некрас Удовкин, Проня Ерышев.

Десятцкой Митя Сук, в его десятке: Тимоня Панфилов, Копос Владыкин (?), Истома Бизяев, Офоня Тетерин, Яков Федоров, Ефим Будырь, Семен Мокрецов, Петрок Анфилов, Останя…

Десятцкой Василей Родионов, в его десятке: Анфилофей Несте…, Тюня Тряблов, Гриша Роздробин, Тимоня Тряблов, Яков Иле…, Федор Лушов, Лев Оксенов, Павел Захаров, Некрас Сухой.

Десятцкой Нечай Резанов, в его десятке: Гридя Басов, Нифонт Родионов, Труфан Торутин, Иван Скрыпицын, Осей Лупозов, Ларюк Вляшков, Якуня Кукин.

1575 г. марта 16. - Разрубный список крестьян Куростровской волости на разные земские сборы за 7082-7083 гг. ⁸

Лета 7083-го марта в 16 день сотник куростровской Семен Васильев сын Бушков да пятидесятцкой Кирило Кузмин сын, да Субота Васильев сын Бачюрина, да Василей да Юрье Федоровы дети Бачюрина, да Федор Стефанов сын Бубнов, да Нечяй Никитин сын Пикишев, да Стефан Данилов сын Бурого, да Ондрон Павлов сын, да Аггей Аникеев сын, да Трофим Павлов сын, да Ждан Обросимов сын Бутакова, да Иван Пахомов сын, да Вешняк Павлов сын, да Назарья Вахромеев сын, да Нифонт Родионов сын, да Григорей Нечяев сын Резанов, [407] да Вахромей Иванов сын Резанова, да Нечяй Фролов сын, да Зеновей Тимофеев сын, да Дорофей Матвеев сын Демушин, да Никифор Яковлев сын, да Василей Бушко Родионов сын, да Наум Яковлев сын, да Иван Крыло Кипреянов сын, да Филипп Данилов сын Буланов, да Костянтин Митрофанов сын, да Панфил Федотьев сын Лопаткин, да Худяк Семенов сын Лобцов, да Симон Агафонов сын, да Василей да Потапей Павловы дети, да Поликарп Захарьин сын, да Никифор Карпов сын, да Карп Агафонов сын, да Оксентей Захарьин сын, да Семен Григорьев сын и все крестьяна Куростровские волости розрубили есмя в своей волости земского счету подводы всей земли собольников и кречятников, и лебедчиков, и Рюмы Иванова Козлова, и всяких государьских посланников, и дворовые наймы, и кормы, и поминки, и всякие земские протори за два года за лето 7082-го да за лето 7083-го. И тех есми проторей розрубили по алтыну с веревки со штисот веревок без пяти веревок и с выхожими веревками ⁹. И тот розруб велели есмя собрать нашему сотнику Семену чяса сего безсрочно. Розрубной список писал куростровской дьячек Ивашко Михайлов сын.

1577 г. октября 8. – Грамота из Дворовой Четверти дьяка Андрея Шерефединова на Двину с требованием немедленно собрать все подати и выслать их в Четверть ¹⁰

…дело и за поральскую белку и за морской оброк с Терньские стороны и з церковных земель за обежную дань и за посопной хлеб и всякие оброки и с пожен и с пустошей и непашенных дворов и с новых припашей и за рыбные ловли с рек и озер и с тонь морских и загубской оброк и казначеевы и диячие и подьячих и анбарные и пищальные и кормовые деньги и за мытные и судовые и людцкие и семожные и пудовые и пятинные и померные и подъемные и рукознобные и свальные и привязные и з гостина двора, поворотные и банные и таможные и явочные пошлины и за десятую рыбу оброчные денги по окладам и верного бранья на нынешней восмьдесят шестой год против прошлого восмьдесят пятого году все сполна, без недобору часа того. А собрав бы естя те наши всякие четвертные доходы все сполна, привезли к нам на Москву в Четверть к дьяку нашему к Ондрею Шерефединову в той ж день по Дмитрееве дни Селунского нынешнего восмьдесят шестаго году однолично безпереводно, не дожидая по себя пристава. А будет которые четверные доходы по вашему сыску прибудут из пуста в жило, и вы б и те прибылые доходы збирали на нас в правду по нашему кресному целованью да те прибылые доходы и которые неокладные пошлины привезли к нам на Москву на тот же срок. А не зберете тех наших наместничих и волостелинных оброчных и дани и ямских денег и всяких доходов против прошлого восмьдесят пятого году по окладу всех сполна и к нам на Москву на тот срок в той же день по Дмитрееве дни Селунского не привезете, и нам по вас послати ис прогонов и велети на вас те наши всякие доходы доправити и прогоны взяти вдвое, а самим вам от нас быти в казни. А грамоту б есте меж себя по станом и по волостям посылали не издержав ни часу. Да послали есмя в Двинской уезд в волость в Варзугу к данным целовальником и к старостам и к сотцким и к пятидесятцким и к десятцким и ко всем крестьяном нашу грамоту о таможенных и о рыбных и о волостелиных откупных оброчных денгах на нынешней восмьдесят шестой год, велели им, собрав денги, привести к нам на Москву на Филипова заговейно, - и вы б ту нашу грамоту в Варзугу к данным целовальником и к старостам и ко всем крестьяном отослали часа того с кем будет пригоже, не издержав не часу; а с кем именем отошлете, и вы б [408] о том к нам отписали. А не отошлете тое нашие грамоты в Варзугу часа того и у себя ее задержите и варзужские крестьяне с нашими оброчными денгами для того к нам на Москву на срок, который у них в грамоте писан, не приедут, и нам те оброчные денги и с прогоны велети взяти на вас. Писан на Москве лета 7086 октября в 8 день.

Внизу грамоты написано: Привез сее грамоту государев посланник Семейка Домнин октября в 27 день.

На обороте по склейкам: Ондрей Арцыбашев.

1578 г. ноября 12. – Разрубный список крестьян Куростровской волости о разверстке царева оброка «за наместнич доход», таможенного недобора и других платежей ¹¹

Лета 7087 ноября в 12 день сотник Куростровской волости Вешняк Павлов сын да пятидесятцкой Петр Еремеев сын, да и десятцкие Шестак Семенов сын Лобцов, Василий Кондратов сын, Худяк Александров сын Гундырев, Вахрамей Конанов сын да и люди добрые волостные: Стефан Данилов сын Бурого, Василей да Иван Федоровы дети Бачюрина, Василей Бушко Родионов сын, Вахромей Иванов сын Резанов, Григорей Нечаев сын Резанова, Нечай Двор, Яша Егоров сын, Илья Иванов сын Бурого, Матвей Копос Михайлов сын, Никифор Яковлев сын, Юрей Федоров сын Бачюрина, Агей Аникеев сын, Ондрон да Харитон, да Аверкей Павлова дети, Кондрат да Онфим, да Худяк Ивановы дети Лыжина, Иван Семенов сын Лыжина, Флор Карпов сын, Онцифор Июдин сын, Артемий Александров сын Гундоров, Агафон Поздеев сын, Григорей Остафьев сын Дубасов, Нечяй Никитин сын Пикишев, Леонтей да Орех, да Порока Григорьевы дети Пикишева, да Пахом да Василей Захарьины дети, Стефан Захарьин сын Привалов, Иван Никонов сын Привалов, Тимофей Самоилов сын Ушаков, Рыкало Данилов сын Буланов, Яков Михайлов сын, Тарасей Костянтинов сын, Безсон Селивестров сын, Заворсха Львов сын Третьяков, Поспел да Василей, да Якунька Васильевы дети, Ияков Овдокимов сын, Сидор Иванов сын Мохнаткин, Истома Федоров сын Шустилов, Наум да Трофим Яковлевы дети, Федор Алферьев сын, Иван Крыло Кипреянов сын, Иев Юрьев сын, Тихон Афонасьев сын Кубенин, Ермола Гаврилов сын, Роман Иванов сын, Андрей Максимов сын Бобров, Федяй Фомин сын Тряблов, Миня Онтипин сын, Зиновей Тимофеев сын Тряблова, Кузьма Яковлев сын пивовар, Кондрат да Ермола Федотовы дети, Федор Фомин сын, Верещага Панфилов сын, Ондрей Истомин сын, Лаврентий Анциферов сын Чирцов, Иван Кузьмин сын Бизяева, Филимон Матвеев сын, Иван Стефанов сын, Оксентей Захарьин сын, Фома Григорьев сын, Кирило Рех Кузьмин сын, Осиф Якимов сын, Созон да Сидор, да Стефан Костянтиновы дети, Леонтей Логинов сын, Анкидин Тарасьев сын, Семен Васильев сын Бушков, Иван Ермолин сын Грязной, Семен Григорьев сын перевозник, Меньшик Филипов сын, Кирило Калинин сын, Калина Еремеев сын, Собина Афанасьев сын, Нечай Гаврилов сын, Потапей Никитин сын, Трофим Павлов сын, Нечяй да Тимофей Ивановы дети Тутурова, Стефан Денисьев сын, Ефим да Озака Яковлевы дети, Харлампей Никитин сын Суков, Борис Леонтьев сын, Петр да Терентей Анфаловы дети, Андрей Ефимов сын, Потапей Павлов сын, Субота Васильев сын Бачюрина Куростровские волости крестьяна разрубили есмя в своей волости царев великого князя оброк за наместнич доход и их пошлинных людей, да таможной недобор по своим животам по оценке и по окладу наших оценщиков Ильи Иванова сына Бурого да Зиновья Тимофеева сына [409] Тряблова, да Пахома Захарьина сына с товарищи по алтыну с рубля поживотного в шездесят рублев и в семь рублев и в двенадцать алтын в оброк и в отвоз и в таможной недобор большие тамги и свальные. Да на выхожие веревки нашего стану положили есмя того разруба оброку и недобору по четыре алтына с веревки. И тот розруб собрати у нас и на выхожих нашему сотнику Федору Вешняку Павлову сыну. И собрав ему с нас те деньги и заплатити нашему выборному судьи Ивану Афанасьеву сыну Галушина да и платежница ему у него на те деньги взяти. А таможной недобор заплатити ему нашим таможникам Куростровские волости Нечаю Пикишеву да Карпу Огафонову, да Нечаю Тутурову их выти, да и записи ему на них взяти в тех деньгах. Розрубной список писал Куростровский дьячек Ивашко Михайлов сын.

1580 г. ноября 1. – Разрубный список крестьян Куростровской волости о разверстке царева оброка, «за наместнич доход»

Лета 7089 ноября в 1 день сотник Куростровские волости Семен Парфеньев сын Сметанин да пятидесятцкой Иван Семенов сын Лыжин, и десяцкие Михайло Поздеев сын, Пимин Нечяев сын, Василей Ефимов сын, Иван Грязной Ермолин сын, Трофим Яковлев сын, да и люди добрые волостные: Зеновей Тимофеев сын Тряблов, Обросим Левонтьев сын Бутаков, Ермола Павлов сын, Нечай Никитин сын Пикишев, Григорий Нечяев сын Резанова, Нифонт Родивонов сын, Субота Васильев сын Бачюрин, Агафан Онтоманов сын, Никифор Яковлев сын, Семен да Кузьма Васильевы дети, Пахом да Василий Захарьины дети, Василей да Потапей, да Трофим Павловы дети, Созон да Сидор, да Стефан Костянтиновы дети, Шестак Григорьев сын Стрюков, Юрей да Василей, да Иван Федоровы дети, Вахромей Иванов сын Резанов, Левонтей да Орех Григорьевы дети, Мина да Пентелей Онтипины дети, Агей Аникеев сын, Вешняк Павлов сын, Назарья Вахромеев сын, Андрей Осипов сын, Лаврентей Анцифров сын Чирков, Иван Кузьмин сын, Худяк Семенов сын Лобцов, Матфей Михайлов сын Копос, Нечяй Двор, Яша Фролов сын, Карп Трифонов сын, Симан да Карп Агафановы дети, Кондратей Иванов сын Лыжин, Анцифор Июдин сын, Худяк Александров сын, Иев Юрьев сын, Тихон Афанасьев сын, Кондрат Федотьев сын, Наум Яковлев сын, Федор Алферьев сын, Ермола Федотьев сын, Харлампей Никитин сын, Ермола Гаврилов сын Плешков, Борис Левонтьев сын, Левонтей Логинов сын, Анкидин Кушака Тарасьев сын, Иван Матвеев сын Демушина, Федор Худяк Евсеев сын, Петр Никифоров сын Метальников, Терентей Анфалов сын, Ермола Агеев сын, Роман Иванов сын швец, Петр Иванов сын, Безсон Селивестров сын, Петр Еремеев сын, Федяй Фомин сын Тряблов, Созон Сампсонов сын Сивцов, Ширяй да Кирило Калинины дети, Епифан Остафьев сын, Кирило Кузьмин сын, Фрол Карпов сын, Кипреян Федотьев сын Гостев, Родивон Федоров сын Бубнов, Хабар да Климентей Ивановы дети, Ушаковы дети, Иван Никонов сын Привалов, Григорий Остафьев сын Дубасов, Оксентей Захарьин сын, Никифор Селиванов сын Сорока, Тимофей Самойлов сын Ушаков и все крестьяне Куростровской волости разрубили есмя царев и великого князя оброк за наместнич доход и их пошлинных людей по своим животам и по промыслам и по пашням полюбовно по три алтына с полуденьгою с веревки с наших веревок со всех и с церковных со всех и с выхожих потомуже. И собрати у нас тот государской оброк нашему сотнику Семену Парфеньеву сыну Сметанину. И собрав ему тот оброк нашему сотнику Семену и заплатити нашему выборному судьи Дорофею Матфееву сыну Демушина да и платежница ему у него взяти на те деньги, да с нами со всеми волощаны сочестися. Разрубной список писал Куростровской волости диячек Ивашка Михайлов сын. [410]

1581 г. июня 29. – Разрубный список крестьян Куростровской волости о найме судов и подвод под «государскую казну», привезенную из Испании гостем Иваном Девелом ¹²

Лета 7089-го июня в 29 день сотник Куростровской волости Семен Парфеньев сын Сметанин да пятидесятцкой Иван Семенов сын Лыжина да и люди добрые волостные Онтоман Агафонов сын, Зеновей Тимофеев сын Тряблова, Обросим Леонтьев сын Бутаков, Субота Васильев сын Бачюрина, Нечяй Никитин сын Пикишев, Стефан Данилов сын Бурого, Ермола да Василей да Трофим Павловы дети, Иван Федоров сын Бачюрина, Полиект Федотьев сын Гостев, Родион Федоров сын Бубнова, Нифонт Родионов сын, Григорей Нечяев сын Резанова, Иван Крыло Кипреянов сын, Иван Пахомов сын, Яков Васильев сын, Симан да Карп Агафоновы дети, Никифор Яковлев сын, Семен да Кузьма Васильевы дети Бушкова, Дорофей Матфеев сын Демушин, Левонтей Логинов сын, Агей Аникеев сын, Созон Костянтинов сын, Андрей Осифов сын, Иван Кузмин сын, Матфей Копос Михайлов сын Копос. Безсон Селивестров сын и все крестьяна Куростровской волости разрубили есмя в своей волости в судовой наем и в казачей наем в подводы под государьскую казну под медь и под свинец, и под серу горячюю, что привез ко государю Шпанские земли гость Иван Девел. И тое протори разрубили есмя по деньги с веревки з земли своих пашен и с выхожих земель нашего стану и с церковных опричь поповы и дияковы и проскурнины земли и пономаревы церковных земель. И собрати у нас те деньги велели есмя нашему сотнику Семену Парфеньеву, и собрав ему те деньги и суды и казаки наймовати и до рубежа отпущати государьская казна с осными сотники с волостными по розчету. А собрати ему те деньги безсрочно. А которой нас крестьян не учнет того разруба денег платить сотнику или учнет теми деньгами волочити со дни на день и нашему выборному судьи по сему розрубному списку на том деньги без суда правити Онуфрею Яковлеву сыну безпенно для государьские казны, кое б государьская казна не застоялась ни чясу. Розрубной список писал Куростровские волости дмитреевской церковной диячек Ивашко Михайлов сын.

Комментарии

1. Куростровская волость, как самостоятельная платежно-налоговая единица в 46 сошек, должна была сама доставлять налог в Москву, нанимая специального посыльного и неся, следовательно, дополнительный расход: «наем» – по 4 деньги на сошку, и какие-то деньги на «поминки» московским приказным. 46 сошек числилось в Куростровской волости по книгам Т. М. Афанасьева (см. № 2, II, IV). В дальнейшем количество сошек возросло. Через 50 лет после описи Афанасьева писец И. П. Заболоцкий в 1552 г. насчитал 57 сошек (из них 16 – дано Заболоцким на льготу). К 1559 г., по описи Василия Гагина, более половины сошек (29 сошек 1 2/3 обжи) запустели (см. ЦГАДА, ф. 137, № 2. Платежная книга Двинского уезда 1560 г., лл. 139-141, 149-150). 184 деньги, собранные волостью, вряд ли покрывали расходы на поездку от Холмогор до Москвы и обратно, поэтому можно предположить, что Плешков брал деньги и от других волостей, доставляя налоги в Москву.

Плешков в Москве выступает как ходатай по волостным делам: он должен был хлопотать об освобождении волости от платежа пищальных денег, что ему не удалось. Как показывает припись, он вынужден был уплатить их, заняв деньги под проценты. В Москве собралось несколько двинских даньщиков, в хлопотах «по земским делам» они выступают все вместе. Все расходы, понесенные при этом, оплачиваются волостью, но ущерб, причиненный волости по нерадивости или оплошности даньщика, он обязан возместить.

2. Куростровские разрубы – важный источник для изучения способов раскладки внутри волости государственных налогов и других сборов. Подати и повинности, налагаемые на волостные миры по писцовым податным единицам, раскладывались миром по хозяйствам в соответствии с их экономическим состоянием. Для XVII в. принципы волостной раскладки изучены А. С. Лаппо-Данилевским (А. С. Лаппо-Данилевский. Организация прямого обложения в Московском государстве. Спб., 1890, стр. 285 и след.) и специально для северных волостей – М. М. Богословским (М. М. Богословский. Земское самоуправление на русском Севере в XVII в., т. II. М., 1912). Куростровские столбцы отодвигают границу на 100 лет – в XVI в. Куростровские волощане руководствовались следующими принципами обложения: 1) раскладка «по сохам» или «по веревкам», 2) раскладка «по животам» и 3) раскладка «по головам». Основой для раскладки во всех трех случаях была экономическая состоятельность хозяйства, обеспеченность землей – в первом, количество имущества – во втором и количество рабочей силы – в третьем.

Волость располагала соответствующими документами. Для раскладки по земле она руководствовалась так называемыми веревными книгами, в которых фиксировались земельные владения каждого двора. В 1575 г. в Куростровской волости насчитывалось 595 веревок (№ 6), о специальных веревщиках, которых волость нанимала, свидетельствует разруб 1585 г. (№ 14), волостные веревные книги упоминаются в порядной 1587 г. (№ 15). В ранних разрубах – 1547 г. и 1548 г. (№ 2) поземельная раскладка производится «по сохам» (брать с сохи столько то). Но соха крупная единица и поэтому сумма, положенная на соху, разводилась по дворам с помощью более мелких единиц – веревок (См. прим. 8, 9, 17).

При раскладке «по животам» руководством служили оценные книги, составленные особыми выборными комиссиями из крестьян. Оценка производилась через определенные сроки иногда даже через 2, 4 года. Так разруб 12 ноября 1578 г. производился в Куростровской волости «с рубля по животам», «по оценке и по окладу волостных оценщиков Ильи Иванова с. Бурого, Зиновия Тимофеева с. Тряблого, да Пахома Захарьина с товарищи», общая оценочная сумма достигала тогда примерно 2200 р. (№ 8), 7 января 1582 г. раскладка по животам производится уже по новой оценной книге выборных оценщиков Ивана Федорова с. Бачурина (№ 12), оценочная сумма равнялась тогда 1759 рублей. Примером такой оценной волостной книги является Оценная книга Кемской волости 30-х годов XVII в. (Оценная книга Кемской волости опубликована нами в кн. «Материалы и сообщения по фондам «Отдела рукописной и редкой книги Библиотеки Академии наук СССР», М.-Л., 1966, стр. 147-150, 186-198). В оценной книге имущество каждого домохозяина выражалось в рублях; оценке подлежали постройки, скот, промыслы и другое имущество – «животы». На сумму оценки не влияло количество земли, которую владел крестьянин. Это видно из порядной грамоты 1587 г. (№ 15), где специально оговаривается, что животы порядчиков оценке не подлежат, а разрубы с них берутся только «по веревной книге по волостной» (См. прим. 15).

Разруб по головам довольно частое явление в Куростровской волости. Так как при разрубе по головам сумма раскладывалась на всех работоспособных мужчин, то выходило, что окладу подлежали те же жители волости, которые не имели ни земли, ни животов. Это – пришлые люди в волость, обедневшие крестьяне и т. д. В Куростровских разрубах они названы пежками или пешками. Так в разрубе 12 мая 1547 г. семь денег поголовных предписывалось брать и «за пешков на государях, у кого хто живет во дворе или на земле» (№ 2, 1), точно такая же формула о поголовном разрубе употреблена в документе следующего 1548 года (№ 2, IV). Еще точнее выразился разруб 22 декабря 1593 г., по которому «на безпашенных людей и на пежков», налагалась особая сумма, которая собиралась поголовно. Здесь пежки, живущие у государей, т. е. наймиты уравнены с беспашенными крестьянами (№ 22).

Крестьяне прибегали к тому или иному способу раскладки в зависимости от платежа: дань, поборы в пользу наместника всегда разводятся на сохи или веревки, мирские сборы – «поголовно», или «поживотно». Часто в одном и том же разрубе применяется раскладка по земле и «по головам» (см. № 2, I, V, VI).

3. Разрубы 1547 – 1548 гг. содержат материал о взаимоотношениях волости и кормленщиков накануне уничтожения этого института. Данные разрубов конкретизируют постановления Двинской уставной наместничьей грамоты, выданной Иваном Грозным после 1547 г., но до 1550 г. (А. И. Яковлев. Наместничьи губные и земские уставные грамоты Московского государства. М., 1909). Так в уставной грамоте предписывалось давать корм наместникам три раза в год натурой или в переводе на деньги, в разрубах же никаких натуральных кормов не указывается, все три корма: Рождественский, Великоденский и Петровский раскладываются на деньги – около 7 денег каждый (№ 2, III, VI, VII). Вместе с кормом собираются и «поминки». Как «кормы» так и поминки берутся на «оба двора» (Известно, что на Двине было два наместника).

Уставная двинская грамота обязывала двинян ставить для наместников, тиунов и доводчиков дворы (в Холмогорах, Неноксе, Уне) и содержать их (ремонт, обеспечение дровами, хозяйственной утварью). Волостные расходы на дворы кормленщиков постоянная статья разруба: то раскладывается «дворная проторь» (I, V, VI), то расходы на дрова (III), то на постановку избы для наместника (VI), то наоборот, собираются деньги, чтобы откупиться от постройки двора (V, VI). Волость покрывала, путем разверстки, расходы, связанные с приездом кормленщиков. Так 10 октября куростровцы собирали деньги в счет расхода «что Морозов стоял на Курострове» (V), а чуть позднее по полуполтине на «Нечаев объезд» и въезжее и по полуполтине на тиунови доводчиков, приезжавших в волость по судебному делу, причем среди статей расхода указаны пропой «на оба двора» и сено (IV, V). Из разрубов видно, что любое соприкосновение волости с кормленщиками не обходилось без расходов. Так, видимо, даже доставка корма сопровождалась дополнительными расходами, потому, что староста почти всегда ставил на разруб ту или иную сумму «расходу» за «великоденским» или «рождественским» или «петровским» кормами (II, IV). Еще больше возникали расходы, когда наместник переносил дело в Москву. Тогда от волости, за ее счет посылался ходок, который почти всегда вез деньги «на поминки», т. е. «на посулы» (взятки) для приказных чинов. (Например, по делу об иске со стороны наместника Григорья Морозова собирались деньги на взятку для облегчения правежа – «от правежа поминков» (I)). Осенью 1547 г. в Москву был направлен с данью волостной посыльщик, которому поручалось так же «мир явити с наместником». Ему было собрано с сошки по 4 1/2 алтына. Размирие куростровцев с наместником выражало борьбу крестьянства против отживающего феодального института – кормлений.

Куростровские столбцы называют наместников на Двине в 40-х годах XVI в.: Григория Морозова, князя Димитрия и князя Петра.

4. Разрубы государственных налогов 40-х годов производились в Куростровской волости по 3-х обежным сошкам. Таких разрубов сохранилось два: 1547 г. и 1548 г., по формуляру они идентичны (II, IV). Основой для них являлись писцовые книги Тимофея Афанасьева, составленные еще в конце XV в. нач. XVI в. (Об описаниях Двины см. А. И. Копанев. К вопросу о структуре землевладения на Двине в XV – XVI вв. в сб. «Вопросы аграрной истории», Вологда, 1968, стр. 442, пр. 1). Указание разрубов на наличие в Куростровской волости сох «чернокунских» и «княжщинных» важно для истории землевладения на Двине, так как свидетельствует о существовании здесь в 1-ой пол. XVI в. земель черносошных и земель оброчных (На существование оброчных земель на Двине указывал А. И. Андреев в своей работе об отступных грамотах. (А. И. Андреев. Отступные грамоты. К истории крестьянского землевладения на Севере в XVI в., Прг., 1916)). Налоговый оклад с них был различен. С чернокунских сох бралось 79 денег, с оброчных (с «княжщинных») – 104 деньги (При расчетах мы принимали алтын за 6 денег, белку – за 2 деньги (см. VII)). Увеличение происходило за счет добавочного платежа с оброчной сохи «по 14 алтын за белку». В отношении остальных поборов оброчная соха ничем не отличалась от чернокунской: на нее накладывались в равной доле и кормы наместникам и сборы на мирские потребности и все другие расходы. Это доказывается тем, что в конце обоих разрубов подводится итог всем платежам отдельно по черноукосной и по княжщинной сохам, в который входят как государственные налоги, так и все прочие сборы.

В дальнейшем разница между сохами чернокунскими и княжщинными исчезает. И. П. Заболоцкий в своем описании 1552 г. не знает совсем этой терминологии. Все сошки (тоже трехобежные) им обложены одинаково: в среднем по 150 – 160 денег (московских), лишь церковные и монастырские сошки облагались меньшей суммой – по  80 – 90 денег. Сравним здесь налоги, их названия и размеры по разрубам и по писцовым книгам Заболоцкого (Так как писцовых книг И. П. Заболоцкого не сохранилось, мы берем здесь данные о налогах из сотной на Емецкий стан с книг Заболоцкого. Сотная напечатана в сб. «Вопросы аграрной истории», стр. 453-462 в качестве приложения к ук. статье А. И. Копанева).

Мы видим, что основные налоги (деньги за горностали, ямские, поральские, пищальные) в обоих документах совпадают. Обежные деньги, фигурирующие в разрубе, по описанию Заболоцкого брались лишь с церковных и монастырских земель, черносошные земли их не платили. Зато они были обложены Заболоцким самым большим налогом «оброком за белки» (соха облагалась платой за 20 белок). «Оброк за белки» книг Заболоцкого почти равен по величине платежу, «по 14 алтын за белку» Куростровских разрубов. Поэтому можно предположить, что Заболоцкий распространил оброк, собиравшийся ранее только с оброчных земель, на черносошные земли, и тем уничтожил последнее различие между этими разрядами земель на Двине. В результате оброчные земли в книге Заболоцкого уже не упоминаются. Они, возникнув на Двине, как и в других Новгородских землях, после присоединения ее к Москве, в условиях господства черносошного – крестьянского землевладения сливаются с ним (Оброчные земли претерпели ту же эволюцию, что и своеземческие, которые так же на Двине перешли в разряд черносошных земель (см. А. И. Копанев. К вопросу о структуре землевладения на Двине в XV – XVI вв., стр. 446-449)).

Кроме материала о наместниках и государственных налогах, разрубы 1547 – 1548 гг. содержат много данных о жизни волости. Волость несла различные повинности: поставляла подводы правительственным агентам (например, для Федора Адашева – II), представляла постой для них (V, VII), поставляла птиц в Москву (V). На волость ложились расходы по найму старосты, попа, церковного притча, волостного дьяка (III, IV). Волость выплачивала проценты по кабалам, которые заключались ее представителями на волостные нужды. Многообразные финансовые дела волости свидетельствуют об активной деятельности выборных старост, сотских, пятидесятских и десятских. Просматривая разрубы чувствуешь приниженность крестьянского волостного мира. В любом деле, где волость сталкивается с правительственными агентами, будь то в Москве или на Двине, она начинала с «подарков», «поминков», т. е. взяток. Даже отвоз дани в Москву сопровождался раздачей поминков, хотя они в данном случае специально запрещалось правительством (Например в Пинежской грамоте 1552 г. сказано: «А приехав им к Москве с тем оброком посулов и поминков не давати никому ничего» (Исторический Архив, т. VIII, М., 1953, стр. 14)). Один разруб засвидетельствовал, что на двинских данщиках сумел поживиться даже высокопоставленный чин казначей Федор Сукин (VII).

5. Разруб 10 января 1549 г., произведенный по животам, очень важный источник для характеристики имущественной дифференциации в волости. В Разрубный список внесено 179 плательщиков с указанием для каждого суммы платежа. В списке несомненно перечислены все домохозяева Куростровской волости; это очевидно из того, что сумма, которая подлежала разрубу (22 р. 55 ден.) и сумма, собираемая фактически по разрубному списку (24 р. 7 ден.), почти совпали. Небольшое превышение второй суммы над первой может быть объяснено округлением дробных сумм при раскладе в строну увеличения.

Так как разруб был по «животам», то сумма платежа, падавшая на каждый двор, соответствовала его состоятельности (см. прим. № 2). Следовательно, благодаря разрубному списку мы можем представить себе относительную состоятельность всех дворов волости в 1549 г. Налицо разительные различия. Одни волощане платили около и свыше рубля, другие две, три, четыре деньги. Например, Василий Бачюрин уплатил 110 денег, Иван и Яков – 80 ден., Данила Бурого, Евстафий, Метельник – по 60 денег, Павел Бородин и Лотин Исаков – по 50 денег. В то де время 86 крестьян не платили и 10 денег. (9 ден. платили 7 хозяев, 8 – 2, 6 – 19, 4 – 10, 3 – 41, 2 – 7). Семь богатеев, составлявших 3,7% всех плательщиков, вносили 410 денег, а 86 крестьян – бедняков, составлявших 46,6% всех дворохозяев, платили 370 денег. Следовательно, оценка мощности 7 хозяйств превосходила значительно сумму оценки 86 хозяйств волостной бедноты.

Характерно, что имена богатых крестьян стоят в разрубе первыми. Можно себе представить, какая пропасть в экономическом положении была между этими богатеями и каким-либо бедняком, платившим 2 – 3 деньги!

Итак, из разруба видно, что небольшая кучка куростровских крестьян сосредоточивала в своих руках большие богатства, а большая часть крестьян бедствовала (См. прим. 17).

6. Присылка на Двину осенью 1557 г. недельщика с царской грамотой, понуждающей двинян к скорейшему сбору государственных налогов, свидетельствует о недоверии правительства новым земским властям. Чтобы обеспечить сбор налогов в срок «сполна без недобору», агенту правительства предписывается действовать традиционно: 1) взять поручные записи на лиц, которые ответственны за сбор налогов, 2) выколачивать дани и оброки на ослушниках с помощью правежа. Грамота показывает, следовательно, ту обстановку, в которой собирались деньги по волостным разрубам. Порука несомненно повышала активность волостных властей (старост, сотских, пятидесятских, десятских и т. д.), страх попасть под правеж к приставу усиливал внутреннее напряжение в волости.

В 1557 г. налоги собирались по книгам Заболоцкого, писавшего Двину в 1552 – 1553 гг. Это были: 1) денежные налоги, которые указаны в самих книгах Заболоцкого («за белку, и за горностали, и обежную дань, и ямские деньги, и за поральскую белку, и за морской оброк с рек с Терские стороны…, пищальные деньги, да и загубский оброк» – всего 50 –54 деньги с обжи (Размер каждого налога в деньгах указан в Сотной из книг Заболоцкого на Емецкий стан; по ней на черносошных землях на обжу падало от 50 до 54 денег, на церковных и монастырских землях от 26 - 29 денег. Загубский оброк определялся Заболоцким для всей Двинской области в 6 рублей. (См. Платежную книгу Двинского уезда 1560 г., л. 231)), 2) налоги новые, введенные после описания Заболоцкого – («за посошные люди, и за городовое и за засечное дело…, за емчюгу… да приметных денег» – всего по 15 денег с обжи (Эти новые налоги указаны в Платежной книге Двинского уезда 1560 г.), 3) платежей деньгами за посопный хлеб, величина которого зависела от цен на хлеб на Двине 4) оброки с промысловых угодий (Полный перечень оброков по книгам Заболоцкого приведен в Платежной книге Двинского уезда 1560, лл. 231-292). 5) Налоги, которые следовало взять с земель, вышедших из льготы (они даны были на льготу Заболоцким в 1552 г. на 5 лет), т. е. все старые и новые налоги и посопный хлеб.

Требуют объяснения некоторые цифры, упомянутые в грамоте. Общее количество сох на Двине – 72 большие сохи, 4 малых сошки, 1/2 обжи означает лишь те сохи, которые при Заболоцком оказались живущими, запустевшие сохи были отданы на льготу. Общее число сох по книгам Заболоцкого устанавливается по Платежной книге Двинского уезда, оно составляет 997 малых сошек или 99 больших сох и 7 малых сошек. Следовательно, Заболоцкий 27 больших сох и 3 сошки дал в 1552 г. на льготу, которая кончилась к 1557 г.

Посопный хлеб 116 четвертей ржи и 232 четверти ячменя указан в том же соотношении 1 к 2, что и в книгах Заболоцкого. Документы показывают, что посопный хлеб не всегда брался деньгами, но и натурой. Известно, что из двинских житниц выплачивалась руга монастырям. Наконец, припись к грамоте на обороте об общей сумме денежных платежей «с сохи по рублю и по 2 деньги», соответствует действительности, если под сохой подразумевать трехобежную малую сошку.

7. Начальная фраза выборного списка позволяет предполагать, что избрание сотского, пятидесятского и десятских производилось в соответствии с Двинской уставной грамотой 1556 г. В ней предписывалось двинским судьям в волостях «выбрати соцких и пятидесяцких и десяцких», которые б были «добры и прямы и всем крестьянам любы» (ААЭ, т. 1, № 250, стр. 272). Данный выбор интересен тем, что в нем указано распределение волощан по десяткам. Как видно, в десятке может быть и не десять человек, а больше и меньше. Институт сотских – древний на Двине. Сотский упоминается, например, еще в Двинской уставной грамоте 1397 г. (ААЭ, т. 1, № 13, стр. 8), о них говорится в двинских грамотах XV в. (ГВНВ, № 191 (стр. 226)). Основная функция аппарата сотского по Уставной двинской грамоте 1556 г. состоит в полицейском надзоре. «Тем сотником и пятидесятником и десятником, - пишется в грамоте, - всякому в своей сотни и в пятидесятни и десятни беречи того накрепко, чтоб у них … в волостех … татей и разбойников или кому лихим людем приезду, и корчем, и ябедников, и подписчиков, и всяких лихих людей, не было» (ААЭ, т. 1, № 250, стр. 272). Однако в условиях развития земских учреждений на Севере функции сотского и его аппарата усложняются. В следующем сохранившемся выборе 3 октября 1591 г. (№ 20) волостные крестьяне ставят в обязанность сотскому: 1) «всякие дела делати земские и волостные» 2) «розрубы волостные збирати» 3) «деньги займовати», «на каково дело земское приведетца» 4) «считатись во всяких проторех и в розходех» с ними волощанами. В этом же разрубе куростровцы предписывают пятидесятским и десятским «сотника во всяких земских делах слушати». Пятидесятским на земские дела «десятских свещати», а десятским «свещати» крестьян своего десятка. Как видно, аппарат сотского доходил до каждого крестьянина волости, десяток, как первичная, вероятно, круговой порукой связанная группа, был основой общественной и административной жизни волости.

При значительной дифференциации в среде волостного крестьянства, устанавливающейся и по Куростровским документам (см. прим. 5, 17), законен вопрос, не захватила ли крестьянская верхушка власть в волости. Куростровские столбцы не оставляют сомнения в этом отношении. Все главные выборные должности (земские судьи, сотские, пятидесятские, даньщики, оценщики и т. д.) заняты, как правило, представителями богатых крестьянских семей. Богатая волостная верхушка играла решающую роль и на волостном сходе.

Две функции волостного схода выявляются Куростровскими столбцами: выбор должностных лиц волостного самоуправления и разруб при раскладке налогов и других сборов между волощанами.

Формуляр выборных и разрубных списков обычно включает в себя перечисление поименно участников схода. В одних списках сначала указываются сотский, пятидесятские и десятские, затем за словами: «да и люди добрые волостные» (№№ 8, 9, 10) или «да и люди волостные» (14, 16, 18) перечисляются участники схода, в других – должностные лица не упоминаются, а перечень участников начинается со слов: «Люди добрые, большие, середние и молодшие» (№ 12) или «волостные крестьяне» (№№ 20, 22). В конце списка, за последним именем обычно добавляется «и все крестьяне Куростровской волости разрубили…» и т. д. Приведенные заключительные слова могут породить сомнение, что в список занесены не все присутствовавшие на сходе, так как «под всеми крестьянами» можно разуметь часть участников схода, не попавшую в список.

Однако эти сомнения нам кажутся необоснованными. Сход, производящий разруб или выбор, решает очень важный вопрос волостной жизни, который касается каждого волощанина материально. Занесение участников схода в его протокол преследовало цель закрепления решений, принятых на нем. Поэтому можно полагать, что в имеющихся у нас куростровских разрубах и выборах запечатлены все крестьяне, принимавшие в них участие. Таких документов у нас 12, сведем их данные в таблицу.

При анализе приведенных данных о присутствии волощан на сходах следует исходить конечно из общего количества дворохозяев в волости. Из разрубного списка 1549 г. (№ 3) известно, что в волости было 179 самостоятельных плательщиков, чему равнялось, вероятно, и общее число дворохозяев в волости (см. прим. 5). Для последующего времени таких полных списков не имеется. По разрубам 1586 г. устанавливается 126 плательщиков. Но это несомненно не полный список дворохозяев (см. прим. 17), которых, исходя из данных XVII в., было в конце XVI в. около 150 или может быть 200. Итак, из выше приведенных цифр мы можем заключить, что в волостных сходах участвовала редко половина волощан или около того, а чаще всего 1/5 или даже 1/6 их. Некоторые сходы проводились без сотских. Пятидесятские и десятские присутствовали также не на каждом сходе и в полном составе.

Итак, сход почти никогда не был собранием всех волощан. Из куростровских столбцов выявляется одна существенная черта сходов, имеющая общественное значение. На сходах, если сравнивать списки последовательно, главное место всегда занимают богатые крестьяне. Представители этих семей из года в год, из десятилетия в десятилетие всегда присутствуют на сходах. Волостной сход в том виде, в каком он проявился в куростровскнх документах, был формой господства богатой крестьянской верхушки.

8. Поставка охотничьих птиц была повинностью всей Двинской области – Куростровская волость в данном разрубе разложила свою долю расходов, падавших на нее «по земскому счету».

Важно указание разруба на количество веревок в волости – 595 веревок. Установить величину веревки точно невозможно. По расчетам А. Ефименко, веревка равнялась 16 000 кв. сажен или 7 десятинам. Однако она отмечала трудность таких расчетов, так как «простые сажени, из которых слагались веревные, были различны, заключая в себе различное число аршин, да и величина аршина была изменчива» (А. Ефименко. Исследования народной жизни. М., 1884, стр. 249). Поэтому веревка в различных волостях, или в одной и той же волости, но в разные времена имела разные размеры (А. И. Копанев. Куростровская волость во второй половине XVI в., стр. 147-149).

Сопоставляя количество сошек Куростровской волости с числом веревок, можно приблизительно установить величину последней. По Платежной книге 1560 г. в Куростровской волости числилось 57 сошек, а живущих из них – 27 1/2 (См. Платежная книга Двинского уезда). Если в 1575 г. 57 сошек составили 595 веревок, то величина веревки будет 4,5 десятины, если 595 сошек равнялись 27 1/2 сошкам, то величина их была ок. 2 десятин.

9. Термин «выхожие веревки» требует разъяснений. Из данного разруба видно, что выхожие веревки не включаются в число 595 волостных веревок. В других разрубах они прямо противопоставляются: собрать по 4 алтына с веревки «у нас и на выхожих» (№ 8), по 3 алтына с полуденьгою «с наших веревок со всех и с церковных со всех и с выхожих по тому ж» (№ 9), по деньге «с веревки з земли своих пашен и с выхожих земель нашего стану» (№ 10), по полушеста алтына «с веревки с своих деревень и с выхожих». Хотя «выхожие веревки» противопоставляются волостным, но оклад с них как видно из приведенных цитат один и тот же (см. так же №№ 14, 17, 18, 21, 22). В тех случаях, когда раскладка производилась по животам, тогда об окладе с выхожих веревок выносилось особое решение. Так при разрубе 7 января 1582 г. куростровские крестьяне постановили брать по животам – по 9 денег с рубля. «А на выхожие веревки розвели есмя тех денег по сошному разводу по 5 алтын по 3 деньги с веревки». Итак, владельцы выхожих веревок не подпадали под обложение при раскладке по животам, т. е. их хозяйства, их имущества были вне досягаемости волостной оценки. Это может случиться лишь при том условии, если хозяева выхожих веревок являются жителями других волостей. Подтверждение этому находим в памяти 10 марта 1582 г., в которой отмечено, что с выхожих веревок платил 8 денег холмогорец Василий Бурссов (№ 13). Следовательно, исходя из оклада по этому разрубу по 10 денег с веревки, у холмогорца было в Куростровской волости 4/5 веревки земли. Другой плательщик «с выхожих с дву веревок» Ондрей Васильев, отмеченный в той же памяти, не обнаруживается также в списке куростровских волощан. Высказанные соображения о значении термина выхожие веревки дает дополнительные данные для выяснения процессов земельной мобилизации черносошных земель. Разбогатевшие волостные или посадские люди могли приобретать земли в любой другой волости. Так как превращение этих земель в выхожие веревки, в выхожие земли не выводило их из фискальной зависимости от волости, то это отчуждение земель не встречало, вероятно, сопротивления с ее стороны.

10. Грамоты из Дворовой четверти 1577 и 1581 годов (№№ 7, 11), хотя и даны разными дьяками, но совершенно идентичны по содержанию и тексту; грамоты-напоминания о незамедлительном сборе всех платежей и о присылке их в Москву посылались, видимо, ежегодно и писались по одному формуляру. Сохранение постоянного формуляра в столь разновременных грамотах свидетельствует о устойчивом репертуаре налогов и повинностей, падавших на население Двины.

11. Размер оброка за наместничий доход был определен Уставной двинской грамотой 1556 г. в 20 рублей с большой сохи. Исходя из сумм, собранных по разрубам 12 ноября 1578 г. (67 р. 12 алтын, из которых часть за таможенный недобор) и 1 ноября 1580 г. (55 р. 7 денег – считая по 3 алтына с полуденьгою с 595 веревок) можно заключить, что в Куростровской волости в 70-х годах (№№ 8, 9) было около 3-х сох. Это заключение кажется подтверждается данными Платежной книги 1560 г., по которой в Куростровской волости было в живущем 27 1/2 сошек, т. е. менее чем 3 сохи.

Итак, данные разрубов о сборе оброка за наместничий доход, сопоставленные с Платежницей, позволяют предполагать: 1) наместничий окуп брался только с живущих сошек; 2) оклад его не менялся.

12. Иван Девель – антверпенский купец Ян де Валле, прозванный на Руси Иваном Белобородом, известен как агент испанского короля Филиппа II, действовавший в России (Я. С. Лурье. Английская политика на Руси в конце XVI в. «Ученые записки Лен. гос. пед. ин-та им. Герцена, т. 61, кафедра истории СССР», Л. 1947, стр. 131-134). Доставка в Москву меди, свинца и селитры, необходимых Ивану Грозному для ведения войны, была делом первостепенной важности. Куростровская волость была привлечена к этой повинности наряду с другими волостями «с остальными сотник волостными». Двинянам предстояло нанять суда и подводы, а также рабочих (козаков), которые должны были сопровождать груз.

Итак, волостной документ запечатлел интереснейший факт использования русским правительством соперничества Испании и Англии для прорыва экономической блокады.

Текст воспроизведен по изданию: Куростровские столбцы XVI в. // Материалы по истории европейского севера СССР. Северный археографический сборник, Вып. I. Вологда. 1970