ПОВЕСТЬ О НИЛО-СОРСКОМ СКИТЕ

«Повесть о преподобном отце нашем старце Ниле и о того честней обители...» единственное повествование о жизни Нило-Сорского скита является частью рукописного сборника (ГИМ, Щук., № 212). Отрывок из нее, где речь идет о самом Ниле Сорском, опубликован М. С. Боровковой-Майковой ¹. «Печатаем повесть из Музея Щукина, к сожалению, не полностью, — объясняет М. С. Боровкова-Майкова, — так как, за отказом П. И. Щукина выдать ее, мы не имели возможности более основательно ею воспользоваться» ². Изданный отрывок получил в науке оценку наиболее интересного из произведений, информирующих нас о Ниле Сорском ³, никто до сих пор, как ни странно, к рукописи повести после М. С. Боровковой-Майковой не обратился.

Текст, изданный М. С. Боровковой-Майковой, составляет меньше трети всего произведения, пропущено все вступление, где говорится о грехопадении человека, о пути его восстановления, о пошедших по этому пути апостолах, мучениках, святителях, преподобных отцах-пустынниках, о трех видах монашества: полном отшельничестве, скитничестве и общем житии «в домех иночьских». Так автор повести подводит нас к рассказу о Ниле Сорском, который хотя и «в последняя времена бысть», однако же «ни чим же убо онех великих мужей и древних святых богоносных отец мнее бысть...»; в основанной им пустыни «даже и до сего дне» соблюдается «скитское жителство по уставу и по преданию святых древних отец». «Отселе убо вам, — завершается вступление, — подражателем и рачителем пустыннаго и безмолвнаго жития и лобзающим покаяние, о той дивней пустыни сице поведати начнем». М. С. Боровкова-Майкова начала свою публикацию с конца этой фразы: «сице поведати начнем», будучи введена в заблуждение тем обстоятельством, что эти завершающие вступление слова выделены в тексте, написаны как бы с красной строки. Этот отрывок фразы она сделала началом повести, поместив его сразу после заглавия (стр. 14).

В опубликованном отрывке говорится о местонахождении Сорской пустыни, о том, что в ней стоит церковь Иоанна Предтечи, где под землей скрыты «мощи святаго отца нашего Нила». Сообщается, что, по слухам, Нил родился в Москве, был «судиям книгьчию чином» ⁴, постригся в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре, путешествовал в Константинополь и на Афон, поселился по возвращении на Русь в Сорской пустыне и умер 7 мая 7016 (1508 г.). Описывается далее лес вокруг Сорской пустыни. Затем говорится, что скит лишен каких-либо удобств, что в нем нет никакого скота, никаких «общежительных орудий», слуг «и ни иного чего, бываемого во общих житиях», ибо должно питаться только рукоделием. Нил заповедал также в пустыню свою «женам отнюдь входа не имети, такоже и мужеска полу младовидным, и от скот раждающих...». Это — все, что сообщает опубликованный М. С. Боровковой-Майковой отрывок.

Дальше, в неопубликованной части повести, продолжается рассказ о порядках в ските. Мы узнаем, что скитяне собираются в церковь только два раза в неделю: в воскресенье и в среду вечером на всенощную. В остальные же дни они «упражняются» по кельям. Живут в келиях по одному; расстояние между кельями большое. На территории скита запрещено рубить лес. Кроме монахов в ските живет одно светское лицо, которое о них заботится: «Имут же у себе и стража единаго токмо, иже и часы уставляет и в зимнее время притвор церковный нагревает и на кийждо день братию посещает, аще здрава суть; и по сих к настоятелю приходит и о здравии ему тех возвещает. Аще кому от братии случится в немощь впасти, то брату тому послужит, дондеже и создравеет». Кормятся и одеваются скитники «из казны великого государя» а, стало быть, уже не от «рукоделия», как им заповедал старец Нил.

В Нило-Сорском ските никого не постригают в монахи; принимают только иноков, прошедших прежде выучку в общих житиях. Принимают лишь грамотных. [13] Когда к скитникам приходит откуда-нибудь монах, «хотя с ними сожителствовати», настоятель и вся братия собираются и «сматряют брата того», причем стараются испытать его терпение: «аще мощно есть ему с ними и наедине в келии жити». Принятому в скит дается готовая келия «со святыми иконами и книгами и со всякою посудою и орудием келейным», но сначала, пока он ее не «приустроит», новичок живет у настоятеля. Иногда новичок оказывается не в состоянии «безмолвия... претерпели», «духом уныния скоро изгоним от скита бывает и во вселенную отходит». Если беглец возвращается, «вскоре брата того с радостию приемлют».

Таково, в основном, содержание этой повести.

Рукопись, в которой находится повесть, написана одним скорописным почерком, рукой, как это ясно из приписки, «грешного в человецех тотмянина дьячка Ивашки Иванова сына Плешкова» в 1674 г. ⁵ (стр. 15). Филиграни бумаги подтверждают эту датировку ⁶.

Содержание книги разнородно; видное место занимают здесь сочинения Нила Сорского (Предание, Устав, три послания и завещание, лл. 27-125). Некоторые другие статьи могут служить дополнением к занимающей нас повести. Таковы статья «О церковной службе в ските преподобного Нила» ⁷ (лл. 129-132), статья «Ведомо же буди, иже в которые праздники в ските бывают сходы в церковь, а в четверток отлагают» (лл. 132 об. — 135 об.) и статья «Жительство Ниловы пустыни», где говорится, как должен вести себя скитник в своей келии (лл. 207-208 об.).

Есть в рукописи и сочинения, типичные для келейного чтения монахов-созерцателей, такие, как «Поучение Илариона Великого ко иноком» (лл. 144-148), «От книг святаго Никона: образ молитвы и жития ошелником» (лл. 150-151), «Григория Синаита о безмолвии» (лл. 151 об. — 153), «Святого Григория Синаита о осми помысл» (л. 153) и т. п.

Судя по этой части содержания сборника, можно было бы подумать, что создателем книги был монах Нило-Сорского скита. Многое, однако же, в рукописи посвящено монастырской, а не скитской жизни. Мы уже знаем, что в Нило-Сорском ските не постригали, а здесь есть «Предание старческое новоначалним иноком» (лл. 159-207) и «[К] новоначалном наказание» (лл.219- 219 об.), где речь идет о пострижении и порядке определения новичка старцу в послушание. В Нило-Сорский скит неграмотных не брали, а здесь есть любопытное «Правило неумеющим грамоте» (л. 211). Есть здесь «Правило Иосифова монастыря в кельях у честных старцев» (лл. 211 об. — 212 об.). И, наконец, вся вторая часть книги (лл. 220-279 об.) посвящена хозяйственной жизни Кирилло-Белозерского монастыря. Ясно, что создатель этой книги хорошо знал не только Нило-Сорский скит, но и Кирилло-Белозерский монастырь. Однако же монахом он не был: в приписке он называет себя «грешным в человецех» (а не «во иноцех»), называет не только по имени (Иван), но и по отчеству («Иванов сын»), и по фамилии («Плешков»), и по месту происхождения («тотмянин»), и по званию («дьячок»).

Тот факт, что он был дьячком, т.е. чтецом, низшим членом церковного клира, может объяснить нам его пристальное внимание к распорядку и особенностям церковной службы в Нило-Сорском ските. Само собой напрашивается предположение, что он жил в этом ските. Но в таком случае он должен был быть как раз тем единственным светским лицом — стражем, истопником церковного притвора и человеком, ухаживавшим за братией, о котором нам сообщает повесть. Точно знать распорядок церковных служб в ските он должен был тогда не только как дьячок, но и как истопник.

Обратим внимание, что автор повести обращается к своим читателям-монахам как бы со стороны: «Отселе убо вам, подражателем и рачителем пустыннаго и безмолвнаго жития и лобзающим покаяние...», так же пишет вообще о монахах, о скитских иноках и о самом ските: «удовле им едина телесная немощь и безмолвие вместо всех правил», «тогда убо они оставляют еже в среды вечер бдение», «Келейное же им сицево бе житие», «Келия же от келии у них толико отстоит», «Правило же церковное в той Сорстей пустыни...» и т. п.

Нетрудно заметить, что занимающая нас повесть говорит главным образом об организационной стороне жизни скита. Здесь нет даже намека на «духовно-портретные» зарисовки подвижников, какие бывают, например, в патериках. Зато с большим знанием дела говорится о расстановке келий, о снабжении, о лесе, о ягодах, о том, где можно и где нельзя рубить деревья, т.е. о том, о чем должен был думать истопник-страж скита, а не хранящий безмолвие и практикующий «телесную молитву» инок-скитанин. [15]

Что и писец рукописи был именно «хозяйственником», красноречиво говорит вся вторая часть книги (лл. 220-280). Здесь мы видим «Книги кормовые Кириллова монастыря» (лл. 224-260), где подробнейшим образом расписано, чем и когда надо кормить и поить иноков. Например: «На воздвижение честнаго креста: колачи, по чаше квасу медвянаго, шти с перъцом, икра, лапша;... на ужине — колачи или хлебы белые, шти, по ставъцу квасу медвяного» (л. 241-241 об.). Здесь записано сколько надо покупать на год меду («1200 пуд, а иногда и болши»), масла («200 пуд, а иногда и болши»), соли, рыбы — стерлядей («200, а коли бывает лов, ино купят и болши»), лососей, сигов, осетров, судаков, щук, семог, «лещевого», окуней, «белые рыбицы», нельмы...

Здесь находится также «Книга келарская росходная: поколко по службам дают запасу» Кирилло-Белозерского монастыря (лл. 260 об. — 279) ⁸, где расписано, сколько кому в каких случаях и какого следует выдавать и посылать продовольствия. Например, «На Рождество Христово посылают на Вологду рыбы поминочной: владыце — 40 судоков, 10 стерлядей; двема городчиком — 10 судоков, 5 стерлядей; наместником — 10 судоков; правезщику — 3 судока; дворецко[му] — 7 судоков; четырмя доводчиком — 12 судоков; двемя тивуном — по 7 судоков; владычним четырмя боярином — по 7 судоков; в таможню — 10 судоков; да Нилу Норыгину — 7 судоков; Матфею да Истоме Охлопковым — 20 судоков» (л. 262 об.); «Отпущают старца на Улому сено косити, дают ему 3 полти ветчины, 4 косяки солонины, 20 пластей суща язевого и лещевого, 4 прута семжины и лососины...» и т. д. и т. п. (л. 264). «На весне дети ратаи взорют и целизну и яровое поле посеют, и паренину взорют и посеют: и чем их кормят, и старцу, который за ними ходит — и что ему дают» (л. 222, 266), «Как ловцы изловят Бабье и Уломские озера, и что им бывает потчивания» (лл. 222 об., 267), и далее в том же духе.

Здесь находятся также записи некоторых соборных монастырских решений, касающихся хозяйства (например, о сборе по праздникам «во всех селех монастырьские вотчины» яиц, сыров, овчин...).

Описывается здесь и процедура встречи и приема в монастыре в 1622 г. архиепископа вологодского и великопермского Корнилия и (в том же году) боярина князя Ивана Васильевича Голицына.

Эта вторая часть сборника, где говорится главным образом о продовольственных делах Кириллова монастыря, отличается от первой части по филиграням (см. прим. 6). В начале второй части помещено ее оглавление — как отдельной книги: «Главизны книги сея» (лл. 220-224 об.). Вторая часть, видимо, была написана несколько позже, чем первая. Но не исключено, что дьячок Иван Иванов сын Плешков уже служил в Кирилло-Белозерском монастыре, когда писал и первую часть своей книги. Но когда-то прежде, несомненно, он жил и в Нило-Сорском ските.

Что перед нами именно оригинал, а не копия книги монастырского хозяйственника, показывает и ее внешний облик. Книга заключена не в доски с застежками, как это обычно для библиотечных, предназначенных для книжных полок [15] рукописей, а в мягкий кожаный переплет с клапаном, как у конверта, с опоясывающей кожаной же завязкой. Это книга, которую удобно было и, судя по характеру записей, нужно было носить с собой, чтобы иметь в любой момент возможность справиться, какая предстоит служба или чем снабдить отправляющихся в Москву старцев, чем накормить рыболовов и пахарей, что выдать для приготовления обеда для братии, какие сделать закупки... Мягкий кожаный переплет книги потерт: ею долго пользовались.

Судя по этой книге, келарь-дьячок Иван Плешков был великим знатоком не только хозяйственной, но и церковно-обрядовой жизни монастыря. Он мог, например, проконсультировать игумена и старцев, как надлежит обращаться с ново-постриженным иноком, мог сам быть наставником новичку в келейной жизни — как грамотному, так и неграмотному. К нему можно было обратиться за целым рядом справок касательно правил монастырской и скитской жизни: ему достаточно было заглянуть в свою книгу. Он мог иногда и почитать по этой книге своим подопечным повесть о «ските преже бывшем Кирилова монастыря» — о любимой им «той дивней пустыни» Нила Сорского. Я думаю, что единственный список этой повести, содержащийся в его книге, есть авторский список. Келарь-дьячок мог написать эту повесть специально для монахов Кирилло-Белозерского монастыря.

С другой стороны, этим произведением Иван Плешков как бы дополнил имеющееся в книге собрание сочинений чтимого им старца Нила. О «премудрости и жития добродетели» Нила Сорского свидетельствуют, как написано во вступлении к повести, не только «главизны слога его», но также и уклад жизни устроенной им обители. Я думаю, мы можем, оценивая повесть, присоединиться к этому мнению. Она расширяет наше знание об основателе Сорской пустыни (очень важны, например, известия о расстановке келий и о том, что в скит принимали только грамотных).

Рукопись же, содержащая эту повесть, достаточно «лично-характерная», позволяет нам познакомиться еще с одним книжником последнего века «святой Руси» — чтецом-хозяйственником», сторонним знатоком и любителем монашеской жизни, Иваном Ивановым сыном Плешковым родом с Тотьмы.

Ниже публикуется «Повесть о Нило-Сорском ските» (лл. 135 об.-144) и оглавление «Главизны книги сея» — второй, хозяйственной части рукописи (лл. 220-224 об.).

Комментарии

1. М. С. Боровкова-Майкова. Нила Сорского Предание и Устав. ОЛДП, CLXXIX, 1912, Приложения, стр. XXIX — XXXI.

2. Там же, вступительная статья, стр. XXXVIII.

3. Я. С. Лурье. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV — начала XVI века. М. — Л., 1960, стр. 295.

4. Название должности заимствовано из Библии (Второзаконие, I, 15; книга Иисуса Навина, VIII, 33).

5. Описание этой рукописи см.: А. И. Яцимирский. Опись старинных славянских и русских рукописей собрания П. И. Щукина, I. М., 1896, стр. 306-309.

6. «Шут» (лл. 1-219): А. А. Гераклитов. Филиграни XVII в. на бумаге рукописных и печатных документов русского происхождения. М., 1963, стр. 166, № № 1194, 1195, 1674 г.; «герб Амстердама» типа: Е. Heawood. Watermarks. Hilversum, 1950, № № 342, 346, 1670-е годы; «петух» типа: Е. Laucevicius. Papierius Lituvoje XV-XVIII a. Vilnius, 1967, № 2832, 1679 г.; «бернский медведь» типа: Н. Voorn. De papiermalens in de provincie Noord-Holland. Haarlem, 1960, № 35, 1711 г. с примечанием о случайном позднем использовании бумаги (лл. 220- 282). За помощь в определении редких филиграней приношу благодарность Т. В. Диановой.

7. Это название написано на поле почерком XIX в., в тексте заголовка нет, но для него оставлено место.

8. «Книга келарская» (с пропуском статьи «После чюдотворца Кирилла игумены — сколко который жил», л. 277) напечатана И. В. Беляевым во «Временнике имп. Московского общества истории и древностей российских», кн. XXII. М., 1855, «Смесь», стр. 9-20 (в заглавии «книги» здесь ошибка).

Текст воспроизведен по изданию: Повесть о Нило-Сорском ските // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 1976. Л. Наука. 1977