Судебники XV-XVI веков.

Подготовка текстов Р. Б. Мюллер и Л. В. Черепнина. Комментарии А. И. Копанева, Б. А. Романова и Л. В. Черепнина. Под общей редакцией академика Б. Д. Грекова. Серия «Законодательные памятники Русского централизованного государства XV-XVII веков». Академия наук СССР. Институт истории. Издательство Академии наук СССР. М.-Л. 1952. 615 стр.

История Русского централизованного государства в XV-XVII вв. принадлежит к числу важных проблем истории нашей страны. Советская историография сделала крупный вклад в разработку этой проблемы, чему способствовала публикация ряда актовых, летописных и других материалов, относящихся к XV-XVI векам.

Рецензируемая книга представляет собой комментированное издание основных памятников русского законодательства указанного времени и, открывая собою серию законодательных памятников XV-XVI вв., в какой-то мере является продолжением публикации памятников права древнерусского государства ¹.

Книга содержит тексты Судебника 1497 г., Судебника Ивана Грозного 1550 г. и две редакции (краткую и пространную) Судебника 1589 года. Судебники снабжены подробным постатейным комментарием, археографическим введением и научно-справочным аппаратом. В предисловии акад. Б. Д. Грекова дана сжатая характеристика значения судебников XV-XVII вв. как исторических источников.

Потребность в новой публикации судебников давно ощущалась в исторической и историко-правовой науке. Предшествующие издания этих памятников ни в коей мере не удовлетворяют современным научным требованиям. Так, до настоящего времени приходилось пользоваться изданием Судебника 1497 г., восходящим к публикации 1819 г. К. Ф. Калайдовича и П. М. Строева. Судебник 1550 г., правда, последний раз издавался по 18 спискам позднее — в 1841 году ². Однако это издание совершенно неудовлетворительно: издатели слили воедино три списка Судебника и искусственно издали новый текст памятника (ср. стр. 113). Не было и полного издания Судебника 1589 г., отдельные списки которого издавались после того, как этот памятник был в 1899 г. обнаружен С. К. Богоявленским ³.

Рецензируемая публикация судебников XV-XVI вв. является, безусловно, большим достижением всего коллектива историков, принимавших в ней участие.

Первым в книге помещён текст Судебника 1497 года. Поскольку памятник сохранился только в одном списке (начала XVI века), издатели поступили правильно, поместив наряду с транскрипцией текста его фототипическое воспроизведение, дающее читателю отчётливое представление о палеографических особенностях этого документа (текст подготовил к изданию Л. В. Черепнин). Германский посол С. Герберштейн, дважды побывавший на Руси в начале XVI в., включил изложение значительных отрывков из Судебника 1497 г. в свои Записки. Поскольку изложение Герберштейна помогает разобраться в сложных юридических нормах Судебника, оно (с переводами на русский язык) также помещено в рецензируемой книге.

Комментарии к Судебнику 1497 г., написанные Л. В. Черепниным, дают отчётливое представление об этом памятнике как документе классовой юстиции. Автор, посвятивший Судебнику 1497 г. специальное исследование ⁴, не ограничился в комментариях обзором воззрений своих предшественников, изучавших текст памятника. Анализ содержания памятника, произведённый Л. В. Черепниным, приобретает особенную убедительность как потому, что автор стремился вскрыть социально-экономическое, классовое содержание юридических норм Судебника, так и потому, что нормы Судебника сопоставляются с разнообразным актовым материалом, рисующим их в действии.

Судебник Ивана III — первый правовой кодекс Русского централизованного государства — отражал интересы господствующего класса феодалов. Разрабатывая процессуальные нормы земельных тяжб, Судебник (ст. 63) прежде всего охранял феодальную собственность на землю, являвшуюся основой феодализма. Введение в общегосударственном [114] масштабе Юрьева дня (26 октября), как единственного в году срока крестьянского выхода, укрепляло экономическую власть помещиков-крепостников над крестьянами (ст. 57). При феодальном строе, по словам В. И. Ленина, «законы сводились в основном к одному — удержать власть помещика над крепостным крестьянином» ⁵, Выступления крестьянства и низов, посада, особенно участившиеся к концу XV в., вызвали усиление репрессий со стороны правительства по отношению к тем, кто посягал на имущество и жизнь феодалов. Крестьянин, убивший своего господина, наказывался по ст. 9 смертной казнью.

Формирование централизованного государственного аппарата также нашло отражение в Судебнике, в котором «ярко проявляется тенденция к централизации суда, к стеснению власти наместников и к подчинению их контролю со стороны центральных органов» (стр. 39). Однако нельзя преувеличивать степень централизации в конце XV в.: статья I Судебника утверждает ещё в качестве высшего суда боярский суд; о приказах и их судебных функциях памятник ещё ничего не говорит.

В целом Судебник 1497 г. знаменует собой новый этап развития русского феодального права, показывает значительное развитие правовых взглядов и правовых учреждений па Руси в конце XV в., являвшихся составной частью феодальной надстройки, которая активно содействовала укреплению и развитию феодального базиса. Судебник 1497 г. — кодекс, свидетельствующий о единстве общерусского права. Характерно, что во многих странах Западной Европы (Франция, Германия и др.) в конце XV в. не было ещё единого национального права. Иностранные дипломаты и путешественники, побывавшие на Руси в XV-XVI вв., подчёркивали самобытность, простоту и национальное единство русских законов ⁶.

Укрепление централизованного аппарата власти, происходившее в середине XVI в. в условиях обострения классовой борьбы, поставило вопрос о пересмотре законодательного кодекса Русского государства. В 1550 г. был составлен новый Судебник, в котором были как бы подведены итоги сдвигам в социально-экономической и политической жизни Русского государства, происшедшим в первой половине XVI века.

Успехи в области русского законодательства подчёркивал К. Маркс, отмечавший при характеристике успехов внешней политики Руси середины XVI в., что «весь период этих успехов, так же как и в области законодательства, совпадает со временем управления Адашева [и влияния Сильвестра]» ⁷.

В рецензируемом издании Судебник 1550 г. подготовлен с учётом 40 списков XVI-XVIII вв. этого памятника (текст подготовила Р. Б. Мюллер) и сопровожден обширным комментарием Б. А. Романова, много лет изучавшего этот законодательный памятник ⁸.

Судебник 1550 г. отразил укрепление централизованного аппарата власти, рост значения дьяков и увеличение удельного веса центральных органов власти, подготовляя наряду с этим ликвидацию наместнического управления. Однако Судебник являлся одним из первых мероприятий среди реформ, проведённых правительством А. Адашева в середине XVI века. К тому же само правительство Адашева было правительством компромисса между отдельными прослойками класса феодалов, в том числе между дворянством и теми из бояр, которые понимали необходимость преобразований государственного аппарата. Поэтому Судебник 1497 г. прежде всего отвечал интересам класса феодалов в целом; он не имел ярко выраженной антибоярской направленности Приказы, о которых говорит Судебник, ещё не выступают как вполне сформировавшиеся центральные учреждения. Поэтому дворянский характер памятника не следует переоценивать ⁹. Особенно ярко компромиссный характер постановлений Судебника проявился, как это убедительно доказал Б. А. Романов, в вопросах феодального землевладения. Дворянству не удалось добиться решительного осуществления своих требований, направленных к дальнейшему ограничению боярского землевладения и закрепощению крестьян. Статья 85, подтвердившая право «родового выкупа», — одного [115] из устоев земельного могущества княжат и боярства, — была направлена в первую очередь против духовных феодалов и составляла лишь одно из звеньев в цепи мероприятии середины XVI в. по ограничению монастырского землевладения (приговор 11 мая 1551 г., ст. 43 Судебника и др.).

Если Судебник 1550 г, только открывал преобразования центрального и местного аппарата, то реформы середины 50-х годов XVI в. сделали новый значительный шаг в том же направлении (отмена кормлений, завершение земской и губной реформ и т. д.). Новые сдвиги в централизации аппарата нашли отображение уже в дополнительных статьях к Судебнику 1550 года. Судебник с этими статьями (в редакции 1606 г.) лёг в основу так называемого Сводного Судебника, представляющего собою интересный проект кодификации русского права начала XVII века. Этот памятник, к сожалению, в рецензируемом издании отсутствует, хотя он в известной степени подводит итоги законодательной деятельности Русского государства XVI века. Хотелось бы, чтобы этот пробел в следующем томе законодательных памятников был восполнен и советский читатель получил научное издание Сводного Судебника, предшествующие публикации которого (конец XVIII — начало XIX в.) устарели.

Последним из числа судебников, помещённых в книге, является Судебник 1589 г. (подготовка текста Р. Б. Мюллер, комментарий А. И. Копанева) в двух его редакциях — пространной и краткой. Судебник 1589 г., как убедительно доказал А. И. Копанев, представляет собой попытку приспособления норм Судебника Ивана Грозного к условиям русского черносошного севера. Произведена была эта попытка, очевидно, на Двине (стр. 419). Если в пространную редакцию Судебник 1550 г. входит как органическая часть её текста, то в тексте краткой редакции этот Судебник предшествует дополнению. На наш взгляд, издатели поступили неверно, поместив при публикации краткой редакции только эти дополнения и опустив текст Судебника 1550 года. Неправ и А. И. Копанев, считающий краткой редакцией Судебника 1589 г. только дополнения к нему (стр. 426). Ни в одном из дошедших до нас текстов Судебника 1550 г. дополнения не встречаются, да и сам Л. И. Копанев признаёт, что они в местном судопроизводстве применялись в качестве одного законодательного памятника (там же).

Судебник 1589 г. — один из ярчайших документов, характеризующих черносошное крестьянское землевладение (ст. 149-177). Буржуазная историография оказалась бессильной разрешить проблему характера землевладения волости-общины. В советской историографии черносошное землевладение до настоящего времени не было предметом специального исследования, и поэтому нужно считать заслугой А. И. Копанева то большое внимание, которое он уделил этому вопросу. Исходя из положения о том, что формы крестьянского землевладения являются компромиссом между общинным и частным землевладением ¹⁰, А. И. Копанев показал, как Судебник 1589 г. рисует частную собственность крестьян на землю (ст. 165). Вместе с тем деревня, по Судебнику 1589 г., выступает ещё как единое целое в поземельном отношении (ст. 159). Свои выводы из анализа Судебника автор очень убедительно сопоставляет с большим актовым материалом, значительная часть которого впервые извлекается им из архивов. Очень интересны соображения автора о волостной администрации XVI в., о судьбе губной реформы на русском севере и т. д.

«Судебники XV-XVI вв.», — бесспорно, полезная книга, которая подводит итоги изучению важнейших законодательных памятников Русского государства XV-XVI вв. и открывает новые возможности для их дальнейшего исследования. Вместе с тем она не лишена недостатков, порой весьма существенных. Прежде всего разочаровывают введения к памятникам. В них отсутствуют общие характеристики отдельных судебников, обстановки, в которой эти памятники сложились, а также оценка их содержания. Нельзя сказать, чтобы такие обобщающие характеристики вовсе не имелись в издании, но они помещены в комментариях к заголовкам памятников, к отдельным статьям и т. д. Сводить цели и задачи введений к чисто археографическому описанию отдельных списков памятника, безусловно, нельзя. Совершенно неудовлетворительно составлено введение к Судебнику 1550 года. Если даже оставить в стороне отдельные его промахи ¹¹ и ошибки ¹², [116] то все равно введение в целом не даёт представления о взаимоотношении сохранившихся текстов Судебника. Разбирая отдельные «группы» этих списков (стр. 114-116), Р. Б. Мюллер сводит их различия к отдельным опискам, пропускам и т. д. И это понятно: ведь она устанавливает их взаимоотношение в отрыве как от анализа непосредственно следующих за ними в текстах так называемых дополнительных статей, так и от анализа сборников, сохранивших тексты Судебника 1550 года. Вопрос о канцеляриях, где отложились протографы намеченных (порою весьма схематично) Р. Б. Мюллер групп, даже не поставлен во введении.

Все эти вопросы, на наш взгляд, нужно иметь в виду при издании следующего тома «Законодательных памятников XV-XVII вв.», в частности, при комментировании так называемых «дополнительных статей», одна из редакций которых, бесспорно, отложилась в государевой казне.

Текст судебников передан хорошо, хотя отдельных описок и опечаток издатели не избежали ¹³. Излишне усложнены условные обозначения при передаче текста за счёт введения звёздочек наряду с квадратными скобками (назначение последних, кстати сказать, не объяснено в археографическом введении) ¹⁴.

Хорошее впечатление оставляют комментарии к текстам. Однако общим их недочётом следует считать недостаточный историко-правовой анализ памятников. Разбору институтов права и форм судопроизводства по Судебнику уделено слишком мало места.

Нельзя, на наш взгляд, согласиться и с трактовкой А. И. Копаневым взаимоотношений между краткой и пространной редакциями Судебника 1589 г. (стр. 424-432). Автор полагает, что пространная редакция памятника появилась в результате переработки краткой редакции. Однако внимательное сопоставление текстов приводит нас к выводу, что, наоборот, краткая редакция появилась вследствие извлечения текста Судебника 1550 г. из пространной редакции памятника. При этом в краткой редакции не только остались следы Судебника 1550 г., но и прямые ссылки на его статьи (ср. ст. 9: «и про то писано назади в 52 главе»). Впрочем, и сам А. И. Копанев вынужден признать, что «документ, который явился источником краткой редакции» (на его взгляд это была уставная грамота царя Фёдора), «имел в своем тексте целый ряд мест, совпадающих с текстом Судебника» (стр. 431). Но если так, если в основе источника краткой редакции лежал не только памятник, имевший в своём составе ряд статей Судебника 1550 г., и притом если порядок расположения этих статей совпадал с порядком расположения статей в Судебнике 1550 г., то нет никаких оснований отвергать отождествление этого памятника с пространной редакцией Судебника 1589 года.

Наш вывод можно подкрепить сопоставлением ст. 17 краткой редакции со статьями 149-158 пространной. В настоящем виде начало ст. 17 бессмысленно: если истец или ответчик «оболживает» старожильца, то старожильца следует обвинить! Такая бессмыслица получилась в результате сокращения (или механического пропуска) части текста статей 151-153 пространной редакции, которая, следовательно, даёт первоначальный и более исправный текст Судебника 1589 года. О первоначальности пространной редакции говорят лучше всего чтения ряда статей (ср. ст. 155 со ст. 17 пространной редакции), а также сопоставление заголовков. Заголовок краткой редакции противоречив: вначале говорится, что перед нами «государева судебника новой приговор», то есть новая редакция Судебника 1550 г. (ср. ниже «уложыл сей Судебник»), что соответствует заголовку пространной редакции. Однако в конце заголовка указывается, что царь Фёдор составил только «новые главы к прежнему же уложению». Это соответствует нижеследующему тексту краткой редакции памятника, но находится в прямом противоречии с началом заголовка. Очевидно, заголовок краткой редакции, как и вся эта редакция Судебника 1589 г., [117] появился в результате переработки Судебника 1589 г. в пространной его редакции.

В комментариях к Судебникам 1497 и 1550 гг. встречаются отдельные спорные толкования терминов и объяснения статей. Так, на стр. 55 термин «статок» объясняется как имущество. Термин «статок» в XV в. заменил древнерусский термин «задница» и соответствовал понятию «наследство» ¹⁵. На стр. 85 термин «вина убитая» рассматривается как судебная пошлина. Речь идёт скорее о вознаграждении, дававшемся стороне, победившей на поединке: такое вознаграждение не платилось, если поединок не состоялся. Недостаточно чётко объяснена ст. 43 Судебника 1550 года. Читатель остаётся в неведении, является ли ст. 43 только декларацией или отмена тарханов действительно была произведена уже в середине XVI века. Для решения этого вопроса, очевидно, следует привлечь многочисленный сохранившийся актовый материал, и в первую очередь жалованные грамоты.

Все перечисленные выше недочеты в таком большом и, безусловно, ценном издании, каким являются «Судебники XV-XVI вв.», показывают сложность комментированной публикации памятников русского права. В целом же издание принесёт большую пользу историкам и особенно историкам права, изучающим законодательные материалы Русского централизованного государства. Следует только пожелать, чтобы начатая серия «Законодательных памятников Русского централизованного государства XV-XVII вв.» была продолжена публикацией дополнительных указов и указных книг XVI-XVII вв., потребность в научном издании которых давно уже назрела.

А. А. Зимин

Комментарии

1. См. «Правда Русская» под ред. акад. Б. Д. Грекова. Т. I. Тексты. М.-Л. 1940; т. II. Комментарии. М.-Л. 1947.

2. «Акты исторические». Т. I, № 153.

3. С. К. Богоявленский. Судебник Феодора Иоанновича 1589 г. М. 1900; А. И. Андреев. Судебник 1589 г. и его списки. «Известия Российской Академии наук». Л. 1924, стр. 207-224.

4. Л. В. Черепнин. Русские феодальные архивы XIV-XV вв Ч. II. М. 1951.

5. В. И. Ленин. Соч. Т. 29, стр. 445.

6. См. подробнее: Л. В. Черепнин. Русские феодальные архивы XIV-XV вв., стр. 385.

7. Архив Маркса и Энгельса. Т. VIII, стр. 165.

8. См. его работы: «Судебник Ивана Грозного». «Исторические записки», кн. 29; «К вопросу о земельной политике Избранной Рады» (там же, кн. 38); «О полном холопе и сельском попе в Судебнике Ивана Грозного». Сборник «Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия». М. 1952.

9. См. И. И. Смириов. Судебник 1550 г. «Исторические записки», кн. 24, стр. 317, 322 и др.

10. Ср, Ленинский сборник. Т. XIX, стр. 31.

11. Не указаны списки Судебника Государственного Исторического музея (ГИМ). Собрание Барсова № 2078 (XVIII в.) на 5 листах, содержащих ст. ст. 22-47; ГИМ. Уваров, № 593 (XVII в.), где на лл. 320-349 об. помещён конец Судебника (ст. 90 и сл.) с дополнительными статьями. О нём см. М. Н. Тихомиров. Новый источник по истории восстания Болотникова. «Исторический архив», кн. VI, стр. 91. Не указано, что конец списка № 40 находится в ГИМ. Собрание Барсова № 2077.

12. В списке Лихачёва №309 на лл. 44 об. — 111 помешена не Уставная книга Разбойного приказа, а новоуказные статьи. Непонятно, как список № 12 конца XVI — начала XVII в. мог быть списан с № 21 середины XVII в., и т. д.

13. Так, в рукописи отсутствует слово «судити» в начале ст. 62. Это в издании не отмечено. Там же напечатано «лутчим», в рукописи «лутчим б» (л. 32). В ст. 81 напечатано «не служивали», надо «и не служивали»; в ст. 79 «знахаря», надо «знахоря».

14. Непонятно также, к чему введены квадратные скобки в слове «ко[торо]го» в ст. 89.

15. «Памятники русского права». Вып. I, стр. 179, 194.

Текст воспроизведен по изданию: Судебники XV-XVI веков // Вопросы истории, № 10. 1953