СОБОР 1488 г. НА НОВГОРОДСКИХ ЕРЕТИКОВ

(по Посланию архиепископа Геннадия епископу Нифонту Суздальскому и грамотам великого князя Ивана III и митрополита Геронтия архиепископу Геннадию)

В 1487 г. новгородским архиепископом Геннадием Гонзовым в Новгороде было обнаружено еретическое движение, названное им ересью «жидовская мудръствующих». ¹ О своем открытии владыка немедленно сообщил великому князю Ивану III и, получив от него разрешение («И князь великий ко мне прислал грамоту, а велел ми того беречи, чтобы то лихо в земли не распростерлось»), начал расследование ереси. ² Он составил списки замешанных в ереси священников, диаконов и простых людей, записал показания свидетелей, нашел еретические псалмы и «тетради», по которым еретики «молились по жидовскы», и, сопроводив материалы Посланием, в 1487 г. отправил их в Москву великому князю и митрополиту. ³ Обвиняемых в ереси новгородских священников архиепископ арестовал и выдал на поруки, «и те еретики, поручников выдав, да збежали к Москве: Григорей поп с сыном с Самсонком, да Ереса поп, да Гридя диак Борисоглебской». ⁴

Московские власти не спешили с расследованием дела о новгородских еретиках, поэтому архиепископ Геннадий обращается за помощью к епископу Прохору Сарскому, проживавшему постоянно в Москве.

Послание Прохору показывает, что новгородский владыка был убежден в существовании ереси среди новгородского духовенства и по показаниям свидетелей и известным ему идеологическим принципам еретиков, на основании сочинений Епифания Кипрского и Тимофея, пресвитера Константинопольского, дал название еретическому движению в Новгороде, найдя в нем уклонение в иудаизм, смешанный с мессалианской и маркианской ересями. Перед своим сослужебником архиепископ Геннадий раскрывает всю [123] глубину идеологии новгородских еретиков и ее опасность для официальной религии Русского государства — православного христианства. ⁵

Между тем, несмотря на настойчивость новгородского архиепископа, московские власти не торопились расследовать дело новгородских еретиков, и это побудило новгородского владыку обратиться с Посланием к другому иерарху русской православной церкви, епископу Нифонту Суздальскому (январь 1488 г.):

«Геннадий архиепископ Великого Новаграда и Пскова святейшему и боголюбивому и о Святом Дусе брату и сослужебнику Нифонту епископу Суздальскому достойную и духовную любовь сиим нашим писанием въспосылаем боголюбию твоему, яко да будеши в здравии всесвященне и духовне и телесне.

Что есми послал государю великому князю и митрополиту грамоты да и подлиник о новгородцких еретицех, а Прохору епископу Сарскому грамоту есми о той же ереси послал же, а тебя тогды на Москве не было. И о сем твоему боголюбию въспоминаю, чтобы ecu посмотрел в владычню в Прохорову грамоту в первую, занеже тамо о их ересях пространно изъявлено. Да усердно о том потщание имея, споборствуя по Христе Бозе и Пречистыя Его Богоматери, яко же должно есть твоему святительству въспоминая государю великому князю да и господину отцу нашему Геронтею митрополиту всея Руси, чтобы тому делу потщался исправление учинити, занеже ныне как продлилось то дело — обыск ему не крепок чинитца». ⁶

Архиепископ Геннадий ставит в известность епископа Нифонта о существовании еретического движения в Новгороде и отсылает суздальского владыку к подлинникам, отправленным из Новгорода великому князю и митрополиту, а также к Посланию Прохору Сарскому с целью не столько поставить суздальского епископа в известность о ереси в Новгороде, сколько, указывая на его архиерейские обязанности, убедить Нифонта в необходимости принятия скорейших мер по ее искоренению, потому что «обыск ему (делу о новгородских еретиках, бежавших из Новгорода в Москву. — М. Ц.) не крепок чинитца». Видимо, Геннадий собирался сообщить это Нифонту в одно время с Прохором, но суздальского владыки тогда «на Москве не было».

Вероятно, в январе 1488 г. Геннадий еще не знал о степени покровительства еретикам в Москве при дворе великого князя. Поэтому он просит Нифонта напомнить («въспоминая») великому князю и митрополиту Геронтию о необходимости продолжения расследования дела о новгородской ереси, «чтобы тому делу потщался (видимо, митрополит Геронтий. — М. Ц.) исправление учинити». «Ино познают (великий князь и митрополит. — М. Ц.): еретикам ослаба пришла, уже ныне наругаютца христъянству — вяжут кресты на вороны и вороны. Многие видели: ворон деи летает, а крест на нем вязан деревян, а ворона деи летает, а на ней крест медян. Ино таково поругание: ворон и ворона садятца на стерве и калу, а [124] крестом по тому волочат! А зде се обретох икону у Спаса на Ильине улицы — Преображение з деянием, ино в праздницех обрезание писано — стоит Василей Кисарийский, да у Спаса руку да ногу отрезал, а на подписи написано: обрезание Господа нашего Иисуса Христа. Да с Ояти привели ко мне попа да диака, и они крестиянину дали крест телник древо плакун, да на кресте том вырезан сором женской да и мужской, и христианин деис тех мест сохнути, да немного болел да умерл. А диак сказываетъца племенник Гриди Клочу еретику, что в подлинник не писан. И ныне таково есть бесчинство чинитца над церковью Божиею и над кресты и над иконам и над христианьством. А толке не управит государь князь великий, а того накрепко не обыщеть, ино будет последьняя лесть горше первыя». ⁷

Трудно не согласиться с мнением В. И. Буганова, считающего, что поругание еретиками икон, насмешки над крестами «говорят, так сказать, о практическом иконоборстве. Оно принимало подчас весьма экзотические простонародные формы. Вольнодумцы въяве показывали окружающим мирянам, что иконы и кресты бессильны против тех, кто ими пренебрегает, смеется над ними, колет их и режет». ⁸ В то же время надругания над предметами христианского культа свидетельствуют об антихристианской направленности новгородской ереси и не имеют ничего общего с отношением простого народа «к официальной церкви, к иерархам с их поборами, грабежами и насилиями». ⁹ На этом примере архиепископ показывает тактику еретиков попов-духовников по привлечению в ересь своих духовных детей, о чем он писал епископу Прохору Сарскому в 1487 г. ¹⁰

Вместе с тем Я. Н. Щапов заметил, что «посечение крестов и порезы и надписи на стенах можно принимать как святотатство». ¹¹ В этом случае архиепископ Геннадий как новгородский архиерей, обязанный следить за соблюдением определенных правовых норм среди новгородских клириков, должен был принять меры для наведения порядка в епархии.

«И ты бы о том митрополиту явил, чтобы митрополит печаловался государю великому князю, чтобы поочистил церков Божию от тое ереси. А тому бы есте не верили (великий князь и митрополит. — М. Ц.), что ся они (еретики. — М. Ц.) зовут христиане, то они покрывают свою ересь тем, занеже то яз известно отведал на них (в Послании Прохору о мессалианстве и маркианстве новгородских еретиков. — М. Ц.). И твое бы боголюбие усердно попечение имел о церкви Божии и о православном християньстве. А милость Господа Бога Вседержителя и Его Пречистыя Богоматере и нашего смирения молитва купно же и благословение да есть всегда с твоим святительством и боголюбием. Аминь. [125]

Противень послал Нифонту епископу Суздальскому, да Филофею епископу Пермьскому в одны речи о еретицех с Семеном с Зезевитом. Лета 96 [1488] генваря». ¹²

Послания епископам Нифонту Суздальскому и Филофею Пермскому, как ранее и Прохору Сарскому, были написаны после бегства еретиков в Москву и имели целью не только поставить в известность церковных иерархов о существовании ереси в Новгороде, но и указать места в Кормчей с информацией о мессалианах и маркианах, идеология которых, по мнению новгородского архиепископа, совпадала с идеологией новгородских еретиков. Архиепископ Геннадий обратился к другим владыкам за помощью из-за промедления московских высших светских и церковных властей в деле расследования ереси в Новгороде. В этом Геннадий не был первым: за 1200 лет до него св. Григорий Богослов, отказавшийся от участия в Константинопольском соборе 382 г., «пытался на расстоянии способствовать его благополучному исходу, посылая письма своим влиятельным друзьям» Софронию-ипарху и Сатурнину. ¹³

Наконец дело сдвинулось с мертвой точки. В феврале 1488 г. великий князь Иван III и митрополит Геронтий прислали новгородскому владыке ответные грамоты. Здесь мы присоединяемся к мнению архиепископа Филарета, считавшего, что новгородский владыка добился успеха благодаря отсутствию Федора Курицына, находившегося в это время с посольством в Венгрии. ¹⁴ В то же время не можем согласиться с точкой зрения Я. С, Лурье, который полагал, что «две одновременных и сходных между собой грамоты Ивана III и Геронтия Геннадию о наказании новгородских еретиков — наиболее ранние источники, отражающие официальную позицию феодального государства и церкви по отношению к ереси. Сопоставление этих грамот с современными им Посланиями Геннадия свидетельствуют о том, что Иван III признал далеко не все обвинения Геннадия и не пошел полностью на предложенные новгородским владыкой инквизиционные меры». ¹⁵

Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Грамоты великого князя Ивана III и митрополита Геронтия архиепископу Геннадию Новгородскому

Наказание еретиков градской казнью подтверждается летописным сообщением, почему-то датированным 1487 г.: «Тое же весны биша попов новугородских на торгу кнутьем, присла бо их из Новгорода к великому князю владыка Генадей, что пьяни поругалися святым иконам. И посла их опять ко владыце». ¹⁸ Я. С. Лурье, опираясь на приведенное летописное сообщение и отсутствие в Послании великого князя перечня преступлений еретиков, делает вывод, что «великий князь отнесся к доносу Геннадия весьма прохладно. Он признал обвинение в иконоборчестве, а между тем это не единственное обвинение, выдвинутое Геннадием». ¹⁹ С этим выводом исследователя трудно согласиться, потому что недостающие в Послании великого князя обвинения еретиков восполняются митрополитом Геронтием в одновременном Послании Геннадию: «...поп Григорей Семеновской, да поп Ересим Никольской, да попов сын Григорьев Самсонко диак, и те, по святительским правилом и святых апостол и святых отець, достойни извержению и отлученью от святые церкви и проклятью подлежат, потому что на них в твоих спискех свидетельства есть о их ересех и хулах и о поруганьи...». [127]

Первое расхождение летописи с Посланиями («присла бо их из Новгорода к великому князю владыка Генадей» — «и те еретики, <...> збежали к Москве») устраняется повторным сообщением архиепископа Геннадия, уже митрополиту Зосиме, в 1490 г. о бегстве еретиков из Новгорода в Москву, ²⁰ побудившим новгородского владыку требовать от московских властей расследования новгородской ереси. В правдивости слов архиепископа можно не сомневаться, потому что он писал митрополиту перед собором 1490 г. и должен был предполагать вероятность прочтения всех своих Посланий на этом соборе перед иерархами и высшими должностными лицами русского государства, что и случилось на деле.

Вторую неточность летописи («что пьяни поругались святым иконам») исправляет грамота великого князя Ивана III к Геннадию: «...яз, с своим отцем с митрополитом и с епископы и со всем собором, по твоему списку, разсудили, что поп Григорей Семеновской, да поп Ересим Николской, да попов Григориев сын Самсонко диак, по правилом царьскым (Кормчей. — М. Ц.) дошли градские казни, потому что на них есть свидетельство в твоем списке...». Подробно вины еретиков раскрыты в грамоте митрополита Геронтия, который пишет, что еретики «достойни извержению и отлученью от святые церкви и проклятью подлежат, потому что на них в твоих спискех свидетельства есть о их ересех и хулах и о поруганьи...». Обращает внимание тройное наказание еретиков, в то время как церковные правила запрещают даже двойное наказание за одно преступление (исключение составляет 29-е Апостольское правило, извергающее из сана и отлучающее от церкви за приобретение священнического сана за деньги). ²¹ Это несоответствие объясняется при сопоставлении наказания еретиков («достойни извержению и отлученью от святые церкви и проклятью подлежат») и их вины («о их ересех и хулах и о поруганьи»). За ереси новгородские попы достойны извержения из сана; за хулы на Иисуса Христа, Богородицу, святых подлежат отлученью от святые церкви; за поругание икон и креста — проклятью.

Ошибка летописца может объясняться тем, что сам он на соборе не присутствовал и не был знаком с его решением, возможно, сохранявшимся в секрете между участниками. Во всяком случае, представляется веским вывод И. П. Хрущева о том, «что и сам летописец в то время имел еще смутное представление о новой ереси». ²² В то же время как житель Москвы он мог знать объявленные простолюдинам причины и подробности казни «на торгу».

В своих грамотах новгородскому архиепископу великий князь и митрополит перечисляют обвинения новгородцев в ереси, находящиеся в подлинниках, присланных архиепископом Геннадием в Москву после обнаружения им ереси в Новгороде. ²³ Необходимо отметить в грамотах Ивана III и митрополита [128] Геронтия добавление к составу преступления еретиков поругание святых икон и отсутствие названия еретиков маркианами и мессалианами, определенного новгородским владыкой в Послании Прохору Сарскому. ²⁴ Возможно, обвинению в иконоборчестве послужил случай с бесчестием еретиками креста, описанный архиепископом Геннадием в Послании епископу Нифонту Суздальскому, или, помимо этого, информация об иконоборчестве была в подлинниках, посланных новгородским владыкой великому князю и митрополиту в 1487 г. В отношении же отсутствия названия еретиков маркианами и мессалианами можно утверждать, что оба эти обвинения объединены великим князем и митрополитом одним словом — ереси. Иначе трудно объяснить, почему великий князь и митрополит поместили слова «ересь», «хула» и «поругание» отдельно друг от друга, отделив ереси от хулы на Христа и поругания икон.

Для церковного наказания еретиков отправляют в Новгород к архиепископу Геннадию (великий князь подверг их гражданскому наказанию в Москве) в соответствии с правилами Кормчей книги, в которой, согласно 34-му Апостольскому правилу, епископу подобает «творити комоуждьдо елико к своей емоу области достоит и соуштим под нею страном». ²⁵ Поэтому еретики и были отосланы для церковного наказания к их областному архиерею, после соборного назначения наказания по Кормчей: извержение из сана, отлучение от церкви и проклятие — предание анафеме.

В заключение митрополит Геронтий советует архиепископу Геннадию продолжать расследование ереси совместно с наместниками великого князя, наказывая еретиков за духовные преступления церковным наказанием, а за гражданские отдавать для наказания великокняжеским наместникам ²⁶ как представителям Ивана III в Новгороде.

В том, что великий князь вместе с митрополитом судил еретиков, нет ничего удивительного: «...почти все свои распоряжения более важные, — пишет митрополит Макарий, — митрополит предпринимал не иначе, как с ведома, или соизволения, или даже по приказанию великого князя. Потому-то и епархиальные владыки, донося, например, о появлении ересей митрополиту, доносили вместе о том же и великому князю и, получая от митрополита какие-либо решения, те же самые решения получали и от великого князя». ²⁷ В 1488 г. в случае с делом новгородских еретиков была та же ситуация.

Вместе с тем в грамоте Ивана III архиепископу Геннадию прослеживается разделение обязанностей светской власти и церковной: князь казнит градской казнью, новгородский владыка должен наказать еретиков духовне, а митрополит Геронтий в своей грамоте отсылает Геннадия к «святительским правилом и святых апостол и святых отець», по которым еретики, осужденные на соборе, «достойни извержению и отлученью от святые церкви и проклятью подлежат, потому что на них в твоих (Геннадиевых. — М. Ц.) списках свидетельства есть о их ересех и хулах и о поруганьи; а по царскым правилом, от божественного писаниа, достойны градскыа [129] казни», понимая под правилами апостольскими, святительскими и царскими Кормчую книгу, содержащую помимо церковных правил, касающихся сугубо церковного суда, правила византийских императоров, предназначенные для совместного светско-церковного суда ²⁸. «Под градскими законами подразумеваются государственные законы Византийской (Ромейской) империи — императорские законы. Термин этот связан с восходящим к Римской республике отождествлением города (Рима) и государства. Константинополь — Новый Рим — подобно древнему (ветхому) Риму был изъят из общей системы администрации и находился в непосредственной юрисдикции императора и Сената (царя и Синклита), которая осуществлялась через префекта претории. Градские законы, включенные в состав "Номоканона в XIV титулах", и другие правовые сборники, которые переводились на славянский язык и заимствовались в Россию, являлись действующими правовыми актами в русской церкви, а через церковь частично также и в государстве». ²⁹

В конце XV в. система взаимоотношений государственной и церковной властей на Руси была сходна с византийской. Великий князь управлял всеми подвластными ему территориями через своих наместников, проводивших политику великого князя. Но если в Новгороде и других московских областях правили наместники, то в Москве сам великий князь мог принять решение, касающееся как Москвы, так и других московских областей, в том числе и по делу новгородских еретиков.

Вместе с тем распределение власти в церкви отличалось от распределения власти в государстве. Епископские права и обязанности были строго определены церковными правилами, изложенными в Кормчей. По ним церковные иерархи не могли вмешиваться в дела чужой епархии, население которой могло судиться по духовным делам только своим архиереем. ³⁰ Митрополит был старшим из епископов и имел определенные права и обязанности, и это соответствовало канонам; в епархиях он мог действовать только как высший административный орган, но не как архиерей, а «именно — не мог здесь ни рукополагать, ни учить, ни совершать каких-либо архиерейских действий, разве только с согласия местного епископа». ³¹ Свои святительские обязанности митрополит мог исполнять только в своей, Московской, епархии, будучи ее архиепископом. Об этом можно судить по следующим фактам: в духовной грамоте Софьи Витовтовны стоит подпись «смиренный Иона, архиепископ Киевский всея Руси», ³² в Еллинском летописце Ивана Черного говорится о «архиепископе Геронтии митрополите всея Россия», ³³ еретик Денис приносит покаяние «святейшему архиепископу Зосиме». ³⁴ Поэтому митрополит Героитнй не наказал виновных в ереси новгородских священников в Москве. Отличия, имеющиеся в распространении [130] власти великого князя и митрополита, отразились в определении наказаний еретикам светской и церковной властями: великий князь самолично определил наказание градской казнью, а для церковного наказания отправил преступников в Новгород в распоряжение новгородского архиерея — архиепископа Геннадия.

О разделении власти великого князя и митрополита речь идет в других юридических памятниках Древней Руси. Например, в «Уставе князя Ярослава» князь судит вместе с епископом и налагает наказание, выраженное словами «князь казнит». Эти слова по-разному толковались исследователями. Мы придерживаемся мнений К. А. Неволина, считавшего, что князь судит на основании греческих законов, ³⁵ находящихся в Кормчей, и В. О. Ключевского, понимавшего под казнью простое телесное наказание. ³⁶ Это мнение подтверждается летописным сообщением о битье еретиков кнутом на торгу.

Послание великого князя Ивана III — первый источник, называющий имена четверых новгородских священнослужителей, обвиненных в ереси новгородским архиепископом из числа бежавших от него из Новгорода в Москву в 1487 г. Трое из них, как сообщает великий князь новгородскому архиепископу, московским собором 1488 г. признаны виновными. Обращает на себя внимание факт непризнания собором вины дьяка Гриди Борисоглебского из-за недостаточности улик, представленных новгородским архиепископом в подлинниках показаниями только одного свидетеля — попа Наума. Принимая это решение, собор исходил из Второго правила Первого Вселенского собора гласящего: «...аште ли преходяштю времени дшевьно некое съгрешение обрящеться о лици обличен будет от девою ли трии послух да престанет таковыи от причьта»; ³⁷ «...аще же, в продолжении времени, душевный некоторый грех обретен будет в некоем лице, и будет обличен двумя или тремя свидетелями: таковый да будет исключен из клира». ³⁸ Несмотря на то что приведенное правило относится к церковному суду, а не светскому, нам представляется возможным привести его как правило, использованное в судопроизводстве собором 1488 г., во-первых, потому что суд вершился совместно великим князем и собором по одному своду законов — Кормчей, и, во-вторых, из-за существующей в церковном праве системы признания вины только по свидетельству не менее чем двух свидетелей. Видимо, в отношении вины других еретиков архиепископ Геннадий собрал достаточное количество доказательств, на основании которых великий князь осудил новгородских еретиков.

В этом отрывке из грамоты Ивана III примечательна обращенная к архиепископу Геннадию оговорка: «и толко не покаются и (выделено мной. — М. Ц.) перед тобою в той ереси». Союз и позволяет сделать предположение о непризнании еретиками своей вины на соборе 1488 г. или об их нежелании покаяться в ереси. А тот факт, что, несмотря на это, они были все же наказаны в Москве кнутом на торгу, свидетельствует скорее о доверии, чем о недоверии, по мнению А. И. Клибанова, «выраженном Геннадию» великим князем. ⁴¹

Великий князь выполнил свои обязанности в отношении еретиков в Москве. Теперь в свою очередь новгородский архиепископ должен, собрав собор в Новгороде, судить по церковным правилам виновных в ереси священников, и не только четверых присланных из Москвы, но и остальных, если такие будут обнаружены в Новгороде, а после подвергнуть наказанию церковному. Для светского наказания — градской казни — еретиков нужно отправить к наместникам — представителям великого князя в Новгороде. Таким образом функции великого князя в Новгороде должны были выполнить его наместники. На них возлагалась обязанность суда вместе с архиепископом и обязанность подвергнуть виновных наказанию, если те не покаются. [132]

«А остатки бы ecu поповы Григорьевы, и поповы Ересимовы, и Самсонковы диаковы, послав своего человека, — а наместьникы мои пошлют с твоим человеком своего человека, — да велите переписати, да переписав, да список ко мне пришлите. А которых иных попов и диаконов и диаков, да и простых людей, в том деле обыщете и дойдут градские казни, и наместники мои велят их казнити, а остатки их переписав по тому же, да списки ко мне пришлите.

А князь великий и митрополить прислал с Кривоборским о еретицех в лето 96 [1488] февр. 13». ⁴⁴

Сообщение великого князя о переписывании имущества еретиков вызвало волну возмущения среди светских исследователей. По этому поводу А. И. Клибанов высказал мнение, что великий князь, «как показывает текст, имел ясное представление о скрытых пружинах православной ревности Геннадия», ⁴⁵ вероятно, намекая на сребролюбие владыки. Но в уже упомянутом Уставе князя Ярослава установлен порядок, по которому судимые князем и владыкой преступники платили своим судьям определенные суммы. ⁴⁶ Это правило существовало и в случае с судом над новгородскими еретиками. Их имущество конфисковывалось в пользу великого московского князя и новгородского архиепископа. Поэтому и роспись остатков должны были производить представители обоих судей — Ивана III и Геннадия.

Собор 1488 г. выполнил все требования новгородского архиепископа Геннадия в отношении еретиков. Владыка добился соборного осуждения ереси, признания великим князем и собором всех выдвинутых им обвинений против новгородских попов, возвращения бежавших из Новгорода еретиков, наказания их градской казнью и приказания великого князя расследовать ересь совместно с наместниками. В то же время главным достижением архиепископа стало оповещение через собор духовенства всей Руси о существовании ереси в Новгороде.

Комментарии

1. Послание Геннадия Прохору Сарскому // Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV — начала XVI века. М.; Л., 1955. С. 310 (далее — АЕД). По этому вопросу сеть разные мнения. Например, А. И. Клибанов считает, что уже в 1485 г., когда архиепископ Геннадий был назначен на новгородскую кафедру, «еретическое движение не составляло секрета ни в Новгороде, ни в Москве», более того, сам Геннадий своими действиями по переписыванию церковных престолов в Новгороде и Пскове способствовал вспышке ереси (Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XV — первой половине XVI вв. М., 1960. С. 188). Это мнение исследователя вызывает сомнение. Во-первых, непонятно, зачем понадобилось архиепископу писать в Послании митрополиту Зосимс в 1490 г. об обнаружении им ереси только в 1487 г., если и в Новгороде, и в Москве знали об этом еще до отъезда Геннадия в Новгород в 1485 г.? Ведь в этом случае о ереси знал бы и Геннадий. Во-вторых, пьянство еретичествующих новгородских попов трудно назвать вспышкой ереси.

2. Послание Геннадия митрополиту Зосиме // АЕД. С. 375.

3. Послание Геннадия Прохору Сарскому. С. 310.

4. Послание Геннадия митрополиту Зосиме. С. 375.

5. Цветков М. А. Послание архиепископа Геннадия Новгородского епископу Прохору Сарскому в контексте с новгородскими кормчими конца XV — начала XVI вв. // НИС. СПб., 2003. Вып. 9(19). С. 179-196.

6. Послание Геннадия Нифонту Суздальскому // АЕД. С. 312-313.

7. Там же.

8. Буганов В. И., Богданов А. П. Бунтари и правдоискатели в русской православной церкви. М., 1991. С. 51-52.

9. Там же. С. 52.

10. Об этом подробнее в нашей статье: Цветков М. А. Послание архиепископа Геннадия Новгородского епископу Прохору Сарскому... С. 190-191.

11. Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси. М., 1972. С. 79.

12. Послание Геннадия Нифонту Суздальскому. С. 313.

13. Иларион (Алфеев), игумен. Жизнь и учение св. Григория Богослова. СПб., 2001. С. 90. Надо заметить, что свв. Григорий Богослов, Василий Великий и Иоанн Златоуст вызывали симпатию у архиепископа Геннадия. Наверное, не случайно в Послании епископу Прохору Сарскому он называет их как знатоков астрономии в противовес астрологическим занятиям еретиков (Послание Геннадия Прохору Сарскому. С. 311), ведь эти великие учители Православной церкви известны своей непримиримой борьбой с арианством и последователями этого учения, отрицавшими, как и новгородские еретики, божественную сущность Христа (Карташов А. В. Вселенские соборы. Клин, 2002. С. 134-141,213-227).

14. Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской Церкви. М., 1888. С, 112, примеч.

15. АЕД. С. 313.

17. Грамота митрополита Геронтия Геннадию// АЕД. С. 314-315.

18. ПСРЛ. СПб., 1853. Т. 6. С. 238.

19. АЕД. С. 112.

20. Послание Геннадия митрополиту Зосиме. С. 375.

21. Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая в XIV титулах без толкований. СПб., 1906. Т. 1. С. 67.

22. Хрущев И. Исследования о сочинениях Иосифа Санина, преподобного игумена Волоцкого. [СПб.], 1868. С. 112.

23. Послание Геннадия Прохору Сарскому. С. 310; Послание Геннадия митрополиту Зосиме. С. 375; Послание Геннадия собору епископов // АЕД. С. 379.

24. Послание Геннадия Прохору Сарскому. С. 310.

25. Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая... С. 68.

26. Грамота митрополита Геронтия Геннадию. С. 315.

27. Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. М., 1996. Кн. 4, ч. 2. С. 95-96.

28. Павлов А. С. Курс церковного права. Сергиев Посад, 1902. С. 87-90.

29. Владислав (Цыпин), прот., Макарий (Веретенников), архим., Турилов А. А. Комментарии // Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. М... 1996. Кн. 4, ч. 2. С. 271.

30. Павлов А. С. Курс церковного права. С. 240.

31. Там же. С. 254-255.

32. ДДГ. № 57.

33. Еллинский летописец Ивана Черного // ЛЕД. С. 279.

34. Покаяние попа Дениса // АЕД. С. 388.

35. Неволин К. А. О пространстве церковного суда в России до Петра Великого. СПб., 1859. Т. 6. С. 310.

36. Ключевский В. О. Русская история: Полный курс лекций в трех книгах. М., 1993. Кн. 1. С. 225.

37. Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая... С. 84.

38. Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского. СПб., 1911. Т. 1. С. 174.

39. Грамота Ивана III Геннадию. С. 314.

40. Грамота митрополита Геронтия Геннадию. С. 315.

41. Клибанов А. И. Реформационные движения в России... С. 190.

42. Грамота Ивана III Геннадию. С. 314.

43. Грамота митрополита Геронтия Геннадию. С. 315.

44. Грамота Ивана III Геннадию. С. 314.

45. Клибанов А. И. Реформационные движения в России... С. 190.

46. Ключевский В. О. Русская история... Кн. I. С. 223.

Текст воспроизведен по изданию: Собор 1488 г. на новгородских еретиков: по Посланию архиепископа Геннадия епископу Нифонту Суздальскому и грамотам великого князя Ивана III и митрополита Геронтия архиепископу Геннадию // Новгородский исторический сборник, Вып. 10 (20). СПб. 2005