ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ МИТРОПОЛИТА ИОНЫ

(1452/1453-1461)

Митрополит Иона, первый глава русской церкви, поставленный без санкции Константинополя, — значительная фигура в истории Московской Руси. Вступлению на престол Ионы предшествовали два события. В 1437 г. русским митрополитом стал грек Исидор, вскоре после своего приезда на Русь уехавший в Италию на церковный собор и принимавший активное участие в провозглашении Флорентийской унии (объединения) грекоправославной и римско-католической церкви; на Руси уния признана не была, и в 1440 г. Исидор был вынужден уехать. Другим важнейшим событием была феодальная война в Московском княжестве между Василием II (Темным) и его двоюродным братом и соперником Дмитрием Шемякой. В ходе этой борьбы Иона резко менял свою позицию: в 1446 г. он помог Шемяке захватить детей плененного Василия; но в 1447 г. перешел на сторону ослепленного князя и с его помощью стал митрополитом в 1448 г.

Летописные известия об Ионе небогаты и противоречивы. Новгородские и псковские летописи XV в. вообще не упоминают о нем. Митрополичий летописный свод первой половины XV в. — Софийская 1 летопись младшего извода (старший извод доведен только до 1418 г.) — сообщает только под 6954 (1446) г., что после пленения и ослепления Василия II Дмитрий Шемяка послал за его детьми Иваном и Юрием, бежавшими в Муром, “владыку рязанского Иону, он же шед взя их на свою душу, и князь великий Дмитрий Юрьевичь посади их с отцом вместе”, а под 6957 (1448) г., что “князь великий Василей Васильевичь постави себе митрополита на Москве Иону владыку рязаньскаго, сбора владыки” ¹. В наиболее раннем из великокняжеских сводов XV в. о неблаговидной роли Ионы сообщается еще подробнее: Дмитрий Шемяка, посылая его за детьми Василия в Углич, “обеща ему митрополию”, а после того, как Иона взял Детей “на свой патрахель”, Шемяка с тем же владыкою Ионою посла их ко отцу на Углечь в заточение”, за что и получил разрешение “сести на дворе митрополиче”. Затем уже в великокняжеском своде сообщается о поставлении Ионы в декабре 6957 (1448) г. на митрополичий престол с крайне странным и неопределенным указанием на то, что “преже того, коли в Цареграде был о исъправлении митрополит, и он от святейшего патреарха, и от всего еже о нем свещенного собора благовернаго после (список Л: послание) Сидора на митрополию” ². В более поздних летописях этот невразумительный текст был исправлен на “от... собора благословен последи Сидора на митрополию” ³, -то есть утверждалось, будто Ионе совершенно необычным образом была обещана митрополия после смерти или почему-то заранее предвиденного ухода Исидора с митрополичьего престола.

То же довольно странное объяснение избрания Ионы дается в двух памятниках, рассматривающихся обычно как документальные источники по истории этого избрания. Каждый из них дошел в двух версиях, и все эти версии противоречат друг другу. Первый памятник — грамота Василия II, адресованная в одном списке 90-х годов XV в. (РЫБ, Кир. Бел., 11/1088 конца XV в.) патриарху, а в другом, в летописном своде 1518 г., дошедшем в двух летописях XVI в. — Софийской II и Львовской — “царю” — императору (имена в обоих случаях не названы). Здесь еще ничего не говорится об избрании Ионы, а упоминается лишь Исидор, ездивший на “сборное путьшествия” и привезший оттуда “латыньские обычея”; великий князь просит, “да поставят нам митрополита на Русь” в соответствии с решением собора “русских епископов” ⁴. Судя по содержанию этой грамоты, она должна была быть написана еще до избрания Ионы — между 1441 и 1448 гг., однако в ней читается, что епископ рязанский Иона был послан в Царьград “по преставлении” предшествующего митрополита Фотия, но в Царьграде его не утвердили, ибо уже назначили Исидора. Между тем Фотий умер в 1430 г., а Исидор был назначен [8] митрополитом в 1437 г.; когда же, согласно этой версии, Иона ездил в Царьград? Кому была адресована эта грамота? Согласно одной ее версии (Кир. Бел. 11/1088) — патриарху в 1441 г., но патриархом тогда был Митрофан II, сторонник унии и обращаться к нему с резким осуждением всякого соединения с “латинами” было бы очень странно. Другая версия (в своде 1518 г.) адресована царю, т.е. императору, и может быть датирована 1443 г., но императором в этом году был Иоанн VIII Палеолог, подписавший унию, и обращаться к нему было также неуместно. О том, что грамота Василия II может рассматриваться в лучшем случае как неосуществленный проект, свидетельствует и свод 1518 г., где после грамоты и довольно фантастического упоминания о том, что “царь от иде в Рим на царьство и ста в латыньскую веру”, сообщается, что великий князь “посла послов възвратити воспять”.

А. Циглер, единственный автор, поставивший под сомнение грамоту 1441-1443 гг. и признавший ее “подделкой, восходящей к 60-м годам XV в.”, отметил также, что в этой грамоте император Иоанн VIII и патриарх, якобы отказавшие Ионе в поставлении, упоминаются без имен и в третьем лице, между тем как по смыслу здесь следовало бы употребить второе лицо или сказать (о патриархе) — “твой предшественник”. Он обратил внимание, кроме того, на явную связь между этой грамотой и более поздними памятниками: “Словом на латыню” 1461 г. и грамотами против киевского митрополита Григория, посылавшимися в Литву с конца 50-х годов ⁵.

Другая грамота Василия II в Константинополь, адресованная императору Константину, также дошла в двух версиях (помещенных в митрополичьих формулярниках первой трети XVI в.). Она сообщает о поставлении Ионы как о совершившемся факте и утверждает, как и летописные тексты после 70-х годов, что при назначении Исидора Иону объявили его преемником, если “божия воля о Сидоре поразмыслить или смертно скончается, или иначея что о нем будет...”. Но отсутствие Предшествующих сношений с Константинополем объясняется в одной версии — “в церкви божией разногласием” и “неудобопроходимым шествием”, а в другой упоминается поездка Исидора на собор и принесенное им “злочестие”. Никакого упоминания о первой грамоте Василия II в Константинополь в этой грамоте нет ⁶.

Явная противоречивость и сомнительность датировки дошедших до нас великокняжеских грамот, связанных с назначением Ионы, делает особенно интересными его собственные сочинения, связанные с этим событием. Это, прежде всего, грамоты различным иерархам, литовским и русским о непризнании соперника Ионы Григория, занявшего в 1458 г. митрополичий престол в Киеве и претендовавшего на всю русскую митрополию. В первых грамотах, посланных в 1458-1459 гг., Иона еще ничего не писал об обстоятельствах его собственного вступления на митрополичий престол — и лишь в послании к литовским епископам, не ранее 1460 г., появилась версия о том, что уже прежде (дата не названа) Иона “достигал” “Царствующего града” и получил “от святейшего царя и от патриарха Иосифа благословение” на митрополию “по Сидоре” — “зане уже тогда от них поставлен бысть Сидор митрополит” ⁷.

Странный и противоречивый характер известий о поставлении Ионы на митрополию побуждал историков искать какого-то объяснения обстоятельств, предшествовавших этому поставлению. Сам факт назначения Ионы преемником Фотия не вызывал у них сомнений — тем более, что на первый взгляд он подтверждался еще одним источником: грамотой Ионы в Нижний Новгород 1433 г., где рязанский владыка Иона именуется епископом, “нареченным в святейшую митрополию Русскую”. Исследователи, однако, не обратили внимание на то, что слова эти читаются в тексте, помещенном в митрополичьем формулярнике первых десятилетий XVI в. и притом не в основном комплексе документов XV в., а вне его, после грамот конца XV — начала XVI в., и вполне естественно считать поэтому приведенный текст более поздней интерполяцией ⁸. Е. Е. Голубинский доверял утверждению (содержащемуся в приведенных нами грамотах), будто Иона ездил в Константинополь за утверждением, и датировал эту поездку 1434-1436 гг. Эту же датировку приняли А. И. Плигузов и Г. В. Семенченко в одном из комментариев к осуществленному ими ротапринтному изданию митрополичьего формулярника ГИМ, Синод. 562 ⁹.

В настоящее время к числу сочинений Ионы, затрагивающих тему его поставления на престол (и, тем самым, начала автокефалии русской церкви), можно добавить еще один памятник. Это духовная грамота (завещание) [9] Ионы. Косвенное и довольно неопределенное упоминание о ней содержалось лишь в кратком добавлении к завещанию Киприана 1406 г., появившемуся в летописании, начиная с великокняжеского свода 1479 г.: “По отшествии же сего митрополита и прочия митрополита Русстии и до ныне предписывающе сию грамоту повелевают в преставлении свое в гроб вкладающеся тако же прочитати в услышании всем” ¹⁰. Комментируя эти слова, читающиеся и в Ермолинской летописи, основанной на общем протографе со сводом 1479 г., А. Н. Насонов датировал этот протограф временем “не ранее 1464 г. при митрополите Филиппе, так как Фотий сам писал прощальную грамоту, а Исидор бежал из России”; “следовательно, под “прочими” митрополитами могли разуметь лишь Иону и Феодосия” ¹¹. Действительно, если судить по единственно известной до сих пор духовной грамоте одного из преемников Киприана, Фотия, то грамота его оказывается не вполне идентичной грамоте Киприана, что, впрочем, не противоречит приведенному комментарию, ибо значительная часть завещаний Киприана и Фотия все же совпадает. В Софийской II — Львовской летописях, где сохранилась грамота Фотия, указано как раз, что она написана “по образу преждь сего бывшаго Киприана митрополита” ¹². Что касается Феодосия, то как митрополит, он едва ли вообще оставил завещание, т.к. был в 1465 г. лишен митрополичьего сана и прожил после этого еще десять лет.

Тем более заслуживает внимания обнаруженная несколько лет назад духовная грамота Ионы. Она читается в сборнике РНБ, Q.I.1468, середины XVI в., включающем также философско-грамматическое “Лаодикийское послание” Федора Курицына и связанные с ним памятники ¹³.

Как и духовная Фотия, завещание Ионы в значительной степени написано “по образу” духовной Киприана. Для грамоты Ионы, как и Фотия, характерны те этикетные черты, которые уже отмечались в научной литературе, как “традиционные элементы” духовных завещаний церковных иерархов; 1) “исповедание веры — в начале” и 2) “просьба о прощении собственных согрешений с одновременным разрешением грехов своей паствы” — в данном случае “царя” (императора), великого князя, великокняжеской семьи и прочих лиц — в конце ¹⁴. В обеих грамотах преемники Киприана ссылаются на болезни, “человеколюбие” посланные “от бога”, “ничто же ми ино возвещающе, разве что смерть”; как и Киприан, они в связи с этим излагают исповедание веры. Заимствованы из грамоты Киприана и подробные перечисления всех, кому умирающий святитель дает “прощение”, “мир и благословение” — “правоверным царям христианским”, митрополитам, великому князю всея Руси, великим князьям и великим княгиням, архиепископам и епископам, священникам и монахам; освобождаются от “епитимьи” все те, на кого ее возложил митрополит. Как и Киприан, Фотий и Иона “приказывают” свою душу и “дом Пречистыя (святыя) Богородица” великому князю ¹⁵.

Различаются эти заимствованные тексты только расположением. У Киприана они охватывают, в сущности, весь текст духовной; упоминание о болезни и исповедание веры непосредственно переходит во всеобщее прощение, освобождение от епитемий и завещание великому князю. Фотий начинает с длинного автобиографического введения, упоминая свое происхождение “изо Амморейские земля”, послушничество у старца Акакия и рукоположение на “митрополиа Руския” от императора Мануила и патриарха Матфея. Упоминая великого князя Василия Дмитриевича как “преставльшегося”, он адресует благословение “возлюбленному сыну” Василию Васильевичу, а также его дядям — Андрею Дмитриевичу и Константину Дмитриевичу (Юрия Дмитриевича, восставшего после 1425 г. против племянника, Фотий не упоминает!) и “благородному и благоверному князю Ивану Юрьевичу” ¹⁶. Кончается духовная Фотия подробными рассуждениями о сохранении имущества “церкви божией”, отсутствующими в грамоте Киприана ¹⁷.

Духовная Ионы начинается, как и грамота Киприана, с упоминания “частых и различных болезней”, ведущих к неизбежной смерти, и с исповедания веры. Автобиографическая часть следует после этого введения: Иона утверждает, что принял рукоположение на епископию Рязанскую еще от Фотия (следовательно, до 1431 г.). Далее он переходит к своему поставлению на митрополию “по изволению” Василия Васильевича “от боголюбивых епископ”. Деликатный вопрос об отсутствии патриаршего благословения отводится ссылкой на “раздирание церковное и възначающих ересей” и “долгому пути”. Далее следует “прощение”, “мир и благословение” “правоверным царям христианским”, [10] князьям и церковнослужителям (среди которых упоминаются, как и у Фотия, “архимандриты”, отсутствующие у Киприана). Ближе к тексту Киприана читается у Ионы формула перехода от снятия епитемий к отдаче “дома Богородицы” под покровительство великого князя. Близок к тексту Киприана и подсчет лет пребывания на митрополичьем престоле у Ионы: “А понеже... сочтох..., обреташась третие на десять лето течет от месяца докамврия”... Киприан утверждал, что пробыл митрополитом 30 лет (“тридесятое лето”), т.е. считал свое пребывание на престоле непрерывным с 1376 г., хотя на Москве в это время был другой митрополит — Алексий (умерший лишь в следующем 1377 г.) и лишь в 1390 г. Киприан прочно занял митрополичий престол. Иона же упоминал “третие на десять” лето — т.е. тринадцатое, считая от 1448 г. — реального года своего вступления на митрополию.

Духовная Ионы датирована мартом 6969 (1461) г., но в ней мы не находим того обоснования его права на митрополичий престол, которое появилось в грамоте литовским епископам, датируемой обычно 1460 годом, — здесь нет ни слова о поездке Ионы в Константинополь сразу после назначения Исидора в 1437 г.; нет даже упоминания о “повелении святаго царя” и “благословении святаго и вселенскаго патриарха”, на которые ссылался Иона в грамоте литовским князьям, обычно датируемой 1448 г. В духовной Ионы дается только одна из двух мотивировок, знакомых нам по грамотам великого князя в Царьград, читающимся в формулярниках и рукописной традиции: избрание Ионы митрополитом епископами в соответствии с правилами “святых апостол и богоносных отець” ¹⁸.

Несмотря на то, что духовная датирована 1461 г., в ней не только не упоминается завоевание Царьграда турками, но об императоре Константине XI говорится как о благополучно царствующем и недавно вступившем на престол: “А как ныне слышим, что божией благодатию и его неизреченной милостию в Цариграде дал бог святой царь Костянтин православен, а и патриарха собе такова же православия поставити хочет, а и весь Царьствующий град во изначалном православном христианстве живет, а окааннаго Исидора изгнаша... Ино и сын нашь, великый князь, а и наше смирение по изначальству хочем и требуем благословенна от святей нашей зборныа апостольская святыа Софиа...”. Чем это объясняется? Очевидно, несмотря на дату, проставленную сразу после смерти Ионы, завещание его было составлено уже заранее. Фактическая дата составления духовной легко определяется по содержащимся в ней упоминаниям о константинопольских событиях. Очевидно, оно составлялось после того, как патриарх-униат Георгий Мамма отказался от престола в 1450 г. ¹⁹ и до 1453 г., когда Константинополь пал.

Подтверждением этой датировки может служить еще одна особенность завещания Ионы. Среди других князей Иона дает “благословение и прощение” “князю Ивану Андреевичю” Можайскому, бежавшему в 1454 г. в Литву, и “Василию Арославичю” Серпуховскому, заточенному в 1456 г. Это объясняется, по всей видимости тем, что во время написания духовной оба князя (в отличие от Дмитрия Шемяки, бежавшего в Новгород и умерщвленного в 1453 г., и его сына Ивана Дмитриевича) еще благополучно правили в своих уделах.

Кроме того, как отметили А. И. Плигузов и Т. В. Семенченко, включившие обнаруженную автором этой статьи духовную Ионы в ротапринтное издание митрополичьего формулярника, здесь упоминается о сыне Василия II Андрее Меньшом, родившемся 8 августа 1452 г. ²⁰ Следовательно, духовная Ионы была составлена в своем первоначальном виде между 1452 и 1453 гг. а официально объявлена в 1461 г.

А. И. Плигузов и Г. В. Семенченко объясняли расхождение между временем составления и окончательного оформления духовной тем, что “либо сам Иона дополнял исходных вид духовной, либо это делал кто-то другой уже после смерти митрополита”, и склонились “ко второй гипотезе”, определив памятник как “компиляцию, составленную на основании духовной грамоты митрополита Ионы” между 60-ми годами XV и 20-ми годами XVI в.” ²¹. Мы считаем возможным, что завещание оформляли после смерти Ионы, но не видим в этом расхождении ничего экстраординарного: духовная, естественно, составлялась завещателем заранее, но вступала в силу лишь после его смерти. Вряд ли после кончины митрополита было обязательно срочно переделывать его духовную — достаточно было проставить лишь дату смерти.

Духовное завещание Ионы представляет собою весьма ценный исторический источник. Этот важнейший документ, [11] подводящий итоги святительской деятельности Ионы, доказывает, в частности, явную недостоверность версии, содержащейся в более поздних источниках и широко распространенной в исторической литературе ²², — о поездке Ионы в Константинополь перед назначением Исидора, о санкции на его избрание, заранее данной в Константинополе и т.д. Обо всем этом сам Иона в духовной не говорит ни слова. И такое умолчание, конечно, очень важно. Если бы Иона в 1434-1437 гг. ездил в Царьград и получал там условное “наречение” на митрополию после Исидора и если бы великий князь писал об этом в Константинополь в 40-х годах, то почему же о своих поездках туда умолчал Иона в завещании? Даже если дошедший до нас текст был составлен неизвестным компилятором XVI в. из двух вариантов (1452-53 и 1461 гг.) завещания, то зачем было бы этому компилятору уже после осуществления автокефалии русской церкви умалчивать о поездках Ионы в Константинополь — если бы они действительно происходили? Поэтому мы можем считать, что версия о поездках Ионы была выставлена лишь в последние годы его пребывания на митрополичьем престоле, в связи с назначением его соперника на митрополию в Киеве. В завещании Ионы, подготовленном в 50-х годах, она, во всяком случае, еще не отразилась. Вероятнее всего, легенду эту следует относить ко времени, близкому к 1467 г., когда православный патриарх, оставшийся в Константинополе (Стамбуле), признал законным претендентом на митрополию всея Руси киевского митрополита и отлучил от церкви его московского собрата (их) был с 1464 г. Филипп I) ²³. В ответ на это Иван III в 1470 г. объявил “изрушившимся” само греческое православие ²⁴.

Публикуемая здесь духовная Ионы отражает иной период — до 1453 г. Составленное в соответствии с литературным этикетом данного жанра (в силу чего оно и могло считаться “преписанным” с духовной грамоты Киприана) завещание Ионы вместе с тем представляет собой оригинальный и весьма интересный памятник, отражающий ситуацию, создавшуюся тогда, когда самочинно избранный митрополит мог рассчитывать на признание со стороны императора, еще не утратившего свое последнее владение — столицу — и свой престол, и служившего в Святой Софии патриарха.

/л. 149/ Грамота духовная господина преосвященнаго Ионы митрополита Киевьскаго и всеа Руси

Во имя святыа и живоначалныа и единосущные и неразделимые и всемогущиа Троица — Отца и Сына и Святаго духа, аз раб божий худый и многогрешный и смеренный Иона, но и рекше и митрополит Кыевьскый и всеа Русии усмотрих яко постиже мя старость и впадаю в частыа и различные болезни от всюду съкращаем и немощию здержим есмь, человеколюбие от бога наказуем, грех ради моих, недугом на мя умножающимся и Старостин) отягчеваюся, и, яко же мню, по божию повелению и по человечьскаго рода естеству, ничто же ми ино возвещающе, то-чию смерть и в землю възвращение по изначалному, еже к прьвозданному божиею рукою и от персти створенному праотцу нашему Адаму, реченному от бога божественному словеси, яко “земля еси и пакы в землю поидеши”. И сих ради аз худый и достойно разсудих, яко в завещании ми некая потреб-нейшаа, вмале отча/л. 149 об./сти нечто писанием сим своим грубым изъявити. И первое убо исповедую святую богопреданную апостольскую веру и православна истинное благочестие, еже в святую Троицу, Отца и Сына и Святаго духа, и прочаа священнаапостольскаа и отеческая повеления, святыа божиа церкве преданна цела и неподвижна того благодатию съблюдати, яко же исповеданием моим ²⁵ и в поставлении моем имех написано.

Вънегда еще преже в начале рукополагахся епископ на святейшую епископью Рязаньскую от блаженнаго и приснопаметнаго, от святейшего митрополита Киевскаго всеа Русии, господина и отца моего кир Фотиа, потом же пакы и второе се по божьей воли и по благодати святаго духа и по изволению о святем дусе възлюбленнаго сына нашего смиренна, благороднаго и благовернаго великого князя Василья Васильевича всеа Русии и его матери, приснопамятные благородные и благоверные великые княгини Софьи и его братьи молодшиа, благородных и благоверных князей рускых, елицы в то время /л. 150/ прилучишась, и во единомыслие согласишася к тому нашему на святейшую митрополию Киевьскую и всеа Русии нашего смиренна митрополитом поставление, и всеа его великыа и честнейшиа полаты великаго синглита и [12] всенароднаго православнаго рускаго христианьства по желанию, възревше в святаа правила святых апостол и богоносных отець и обгадавше с нашею братьею, с рускыми епископы, елико их при том прилучишася близ живущих, а далних писанием обославше, тако же и с всеми архимандриты и игумены, священноинокы и со всем священством Рускыа земля совокупльшеся и обгадавше, яко за нужу, не токмо ради раздираниа церковнаго и възничющих ересий, но и за долготу пути, и мятежей ради земьскых достоит собравшеся епископом поставити себе старейшину и отца митрополита, яко же в самом Царствующем в Констянтине граде собравшеся митрополити за все поставляют патриарха собою. А и в сей Рустей земли, в Рустем господарьстве и преж /л. 150 об./ сего времени поставление епископы митрополита бывало и не единовы, но и дващи и три-щи. И сие убо пишу ни себе честь сотворяа, ни себе оправдаа, но и яко же есть достойно, яко от бога и святых апостол и богоносных отець священными правилы повелено есть. И того ради аз, смиренный, по святым правилом и за нужу бывшаго ради церковнаго мятежа в Цариграде в царех и в патриарьшьстве и за съединение их еже с латиною о вере и за въспоминание в святей зборней апостольстей велицей церкви в Святей Софии папина имени и за прихождение с неистиным и ложным и церкви божиа и всего нашего изначалнаго православнаго христианьства богопреданныа нам христианскыа веры чюжим и богомерьскым учением окааннаго и злоименитаго Исидора, повелением господина нашего и о святемъ дусе възлюбленнаго сына нашего смиренна, благороднаго и благовернаго великаго княза Василиа Васильевича всеа Русин рукополагахся от боголюбивых епископ земли нашея митро/л. 151/политом на Киев и на всю Русь. И сие убо створи сын нашь великый князь не кычением, ни дръзостию, но и поучение имеа о православной же христианьстей вере и своего спасения ища.

А как ныне слышим, что божьею благодатию и его неизреченною милостию в Цариграде дал бог святый царь Костянтин православен, а и патриарха собе такова же православна поставити хочет, а и весь Царьствующий град во изначалном православном христианстве живет, а окааннаго Исидора изгнаша и в конечную погыбель душевъную отиде, олатынися всеконечне, и наше смирние зборне имеет его яко отступника православныа христианьскыа веры. А о Цариграде яко слышахом, аще есть ныне в древнем благочестии, ино и сын нашь, великый князь, а и наше смирение по изначальству хочем и требуем благословенна от святей нашиа ²⁶ зборныа апостольскыа ²⁷ церкви Святыа Софиа и святаго православнаго патриарха ²⁸ и от всего о нем же освященнаго сбора. А к тому право/л. 151 об./славному царю сын нашь великый князь по древнему ²⁹, хочет имети свою добрую любовь и приательство, яко же то и преже великаго их господства бывало прежепочившими святыми цари цареградскыми и святыми православными великыми князьми рускыми.

А о поставлении нашем, яко ж и выше писахом, богу благоволивъшему и благородному и благочестивому великому князю Василью Васильевичю самодержцу Рускыа земля тако поволившу и сие бысть в лето 6957 индикта 12 месяца декавриа в 15 день, и от того времени до настоащаго нынешнего летняго прихождения в лето 6969 индикта 9 месяца марта в 31 день уже свершившимся напрежде, пакы яко бог въсхощет, тако да будет.

Во временнем сем нашем смиренна пребывании, но и ради старости своеа и за приходящиа ми немощи писание сие написах ³⁰, требуа купно от всех благословенна и прощениа, а и сам тако ж подаа всем купно духовную любовь и мир и благословение и прощение и конечное /л. 152/ целование. Прьвое убо православным царем христианьскым, елицы отидоша сего житиа и елици еще живи суть, всем вкупе подаю, еже о святем дусе духовную любовь и честное прощение, к сим же и святейшим вселеньскым правоверным патриархом. Тако же и священнейшим правоверным митрополитом всем и преставльшимся и еще живым сущим, даю обычную любовь и последнее конечное целование и прощение, а и сам того же прошу от них получити. Тако же и ³¹ благочестивым, благородным ³¹ великым князем рускым и благочестивым великым княгиням рускым преж преставльшимся даю благословение и прощение и обычную духовную любовь. Тако же и боголюбивейшим правоверующим архиепископом и епископом, сущим под пределом нашиа церкве, и прочим епископом всем, преже преставльшимся и еще живым сущим, даю благословение и прощение и духовную любовь. А сам от них того же прошу /л. 152 об./ получити. Тако же и священноиноком и иноком и всему священничьскому чину иноческому, и елици у престола господня служат и служиша, елици уже преставишася, и еще котории живии суть, всем даю прощение и благословение и любовь. Тако же всем благоверным великым [13] князем и поместным князем и княгиням и боаром и боарыням и всем православным Христианом повсюду преставльшимся и в смертоносие, и иже от безбожных агарян избьеным и плененым, всем вкупе даю благословение и прощение и молюся господу богу, да им простит бог вся съгрешениа их, елика и ти яко человецы съгрешиша, а и сам аз грешный, того же от человеколюбца бога прошу получити. Благородному же и благочестивому, иже о святем дусе возлюбленному сыну нашего смиренна, великому князю Василью Васильевичю и с его благородною и благоверною великою княгинею и сь их сыном благородным и благоверным /л. 153/ великим князем Иваном и со всеми их чяды благородными и благоверными князьми, князем Юрьем, и князем Андреем, и князем Борисом, и княжною Анною и князем Андреем даю мир и благословение и последнее целование и прощение в сий век и в будущи. Тако же и о святем дусе сыновом нашего смиренна, благородным и благоверным князем, князю Ивану Андреевичу и князю Михаилу Андреевичю, и князю Василию Арославичю и сь их княгинями и сь их детми даю благословение и прощение и в си век и в будущий, и всем же купно. И благородным и благоверным великым князем и поместным князем, и сь их княгинями и сь их детми оставляю о Христе мир и благословение и прощение. Тако же и велможам и бояром всем и сь их женами и сь их детми и всему христианьскому народу оставляю всем купно мир и благословение и прощение и последнее конечное целование. А и сам смеренный от всех /л. 153 об./ того же прошу и отхожу господу и богу моему духом. Архимандритом же и игуменом и священноиноком и иноком, и священником, и всему причту церьковному, елици в различных местех живут, всем вкупе оставляю мир и благословение. Аще ли кого буду в епитемью вложил, или невъниманием, или пакы благославною виною, а будет не поискал разрешениа, а в том забытьи или небрежении учинилася кому смерть, или кого буду в чем понаказал духовно, а он будет в том нашего смиренна ослушался, и тех всех имею о святем дусе и благословеных и прощеных, и молю ся господу богу человеколюбцу, да отпустит им вся та их прегрешениа в сий век и в будущи.

А понеже сочтох лета своа, отнели же поставлен бых на святейшую сию митрополью рускую, и обреташась, яко третие на десять лето течет от месяца декамвриа пятнадесятаго, и толикым летом прешедшим, /л. 154/ и даиже и до сего нынешнего времени, аще и кто будет на мя в чем поробтал или пакы явно въстал будет, от епископьскаго ли сану, или от священническаго и иноческаго, или от мирьскых, кто совокупился будет с ними, и елицы от них познавшеся и пришедше ко мне исповедашася и приаша прощение и раздрешение, и тии прощении суть и благословении и разрешени от того часа, и да не вменит им господь греха, но да отпустит им. А елицы или стыдяся нас, или в забытьи приидоша, или не в брежение положиша, и всяк, кто ни буди, или священник, или инок, или мирьскый человек, мужеск пол и женеск, и да будут во всем прощении благословении, да не вменит им господь греха, занеже то наше есть, понеже в наше смирение претъкнушася и наше есть области то разрешити. А елицы же пакы возлюбиша нас, и помиловаша нас, и почтоша господа ради в каких-любо нужах наших и в путных хождениих и в различных землях, христо/л. 154 об./именитии людие, велможи, мужие и жены, да будут и ти вси прощени и благословени и помиловани от вседръжителя господа человеколюбца бога, и да въздасть им господь бог по сердцю их. А душу свою и дом Пречистыа богородици, о всем приказывают своему господину о святом дусе възлюбленному сыну нашего смиренна, благородному и благоверному великому князю Василью Васильевичю всеа Русии, так же и боар своих и детей боарьскых и священноиноков и черньцов и всех наших слуг, от мала и до велика, елицы послужиша богу и пречистей его богоматери, и нашему смирению и при нашей кельи быша, и как своего ради спасениа и своеа ради душевныа ползы от своей богомольи попечение поимеет, а тех пожалует поблюдет, как ему господь бог положит на сердци, и о том от бога и пречистыа его богоматери въсприимет стократную мзду, в сий век и в будущий, а от нашего смиренна и молбу и мир и прощение. А благодать гспода нашего Исуса Христа и милость да есть всегда с великым его господством и со всем православным его христианьством великыа его дръжавы.

³² А писана грамота сиа на Москве, месяца марта в 31 день на память святаго чюдотворца Ипатиа, в лето 6969 индикта 9, и преставись того же дни господин и государь нашь Иона митрополит Киевьскый и всеа Русии, во вторник на страстной неделе в 3 часа дню, а тогда был ³³ князь великый Василей Васильевич с своими детми с великым князем Иваном и с князем Юрьем в Володимери и весновал тамо.

РНБ, Q.1.1468, л. 149-154 об.

7. РИБ. Т. 6. № 87; ср. № 81-86. Датировка послания литовским митрополитам, предложенная Макарием (Макарий. История русской церкви. СПб., 1870. Т. VI. Кн. I, С. 43, прим. 66), основывается на том, что в послании упоминается посольство польского короля, предложившего Василию II признать митрополитом западнорусского кандидата на этот престол; такое же предложение короля упоминается в послании Ионы черниговскому епископу Евфимию (АИ. Т. I. № 273. С. 505; РИБ. Т. VI. № 88-II. Стб. 668-669), также не имеющем даты.

8. РИБ. Т. 6. № 61; РФА. Вып. 2. № 90 (ГИМ, Синод. 562. Л. 205-206 об.). Ср.: Писатели и книжники XI-XVII вв. // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40, С. 106-108. Другим свидетельством избрания Ионы на митрополию уже в 1432 г. представляется исследователем упоминание в духовной грамоте князя Юрия Дмитриевича Галицкого, что эта грамота “Ионе владыце явлена” (АСЭИ. М., 1952. № 108. С. 87; ср. РФА. Вып. 3. С. 647). Но “владыкой” Иону следовало именовать и как рязанского епископа, а сам Иона происходил из Галича и мог скреплять завещание галицкого князя.

9. Голубинский Е. История русской церкви. М., 1900. Т. II. Ч. 1. С. 415-421; РФА. Вып. 3. С. 647.

10. ПСРЛ. Т. 25. С. 236; СПб., 1910. Т. 23. С. 140.

11. Насонов А. Н. История русского летописания XI — нач. XVIII в. М., 1969. С. 272-273.

12. ПСРЛ. СПб., 1853. Т. 6. С. 144-148; СПб., 1910. Т. 20. С. 234.

13. Завещание Ионы содержится в шестилистной тетради (л. 149-154 об.), вплетенной в сборник Q. 1.1468; водяной знак — очень плохо различимая сфера типа: Лихачев, № 1910, 1911 = 1567 г. (ср.: Briquet. № 14008 = 1559 г.; № 14013 = 1570 г.). За помощь в установлении палеографических особенностей рукописи сердечно благодарю В. М. Загребина.

14. Понырко Н. В. Житие протопопа Аввакума как духовное завещание // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 39. С. 380-381; ср.; Лилиенфельд Ф. Ф. О литературном жанре сочинений Нила Сорского // ТОДРЛ. М.; Л., 1962. Т. 18. С. 95.

15. Духовную грамоту Киприана мы цитируем по древнейшему из дошедших до нас летописных текстов, содержащих ее, — Софийской I летописи (ПСРЛ. СПб., 1851. Т. 5. С. 254-256). В “Актах, относящихся до юридического быта Древней России” (СПб., 1857. Т. 1. Стб. 544-547), грамота издана по списку из сборника XVII в., принадлежавшего Н. Калачову. Текст завещания Киприана читался и в Троицкой летописи, так как на этот текст Троицкой ссылался Н. М. Карамзин (ср.: Приселков М. Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 464, прим. 1), но из двух летописей, наиболее близко отражающих Троицкую, Рогожский летописец не содержит текста 1401-1409 гг., а в Симеоновской летописи соответствующие годы дополнены по тексту, сходному с Московским сводом конца XV в. (включая отмеченную выше фразу о том, что после Киприана “прочий митрополити” переписывают его духовную грамоту).

16. ПСРЛ. Т. 6. С. 145-146. В “Указателе к осьми томам ПСРЛ” (СПб., 1875. Т. 1. С. 427) этот “Иван Юрьевич (Георгиевич)” определен как князь Зубцовский, сын тверского князя Юрия (Георгия) Александровича. Однако упоминание этого удельного тверского князя едва ли понятно среди членов московской великокняжеской фамилии. Заметим, что в той же летописи при описании похода Едигея упоминается, что “в осаде тогда седели” московские удельные князья и “князь Иван Юрьевич” (ПСРЛ. Т. 6. С. 136).

17. Там же. С. 147-148.

18. См.: РИБ. Т. VI. № 71. Стб. 583; № 62. Стб. 535; ср. № 64. Стб. 539-540 (РФА. Вып. 1. № 7.1).

19. Ср.: Успенский Ф. И. История Византийской империи. М.; Л., 1948. Т. III. С. 779-780.

20. Ср.: РФА. Вып. 3. С. 646.

21. Там же. С. 646-647.

22. Ср.: Макарий. Указ. соч. С. 8-12; Голубинский Е. История русской церкви. Т. II. Ч. 1. С. 414-416, 418-428; Рамм Б. Я. Папство и Русь в X — XV вв. М.; Л., 1959. С. 228. Несколько более осторожную позицию занял А. В. Карташев, считавший, что Иона в 1436 г. ездил в Константинополь, но характеризовавший утверждения, содержащиеся в грамотах, написанных после 1448 г., будто патриарх уже тогда назначил Иону преемником Исидора как аргумент “в пользу домашнего поставления Ионы” (Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. Париж. 1959. Т. 1. С. 348, 360-361; ср.: Борисов Н. С. Русская церковь в политической борьбе XIV-XV вв. М., 1986. С. 142). А. И. Плигузов и Г. В. Семенченко, считающие поездку Ионы в Константинополь реальным фактом (РФА. Вып. 3. С. 646-648), к сожалению, оставили без внимания и никак не прокомментировали такой важный факт, как полное отсутствие какого-либо упоминания об этой поездке и благословении патриарха в духовной Ионы.

23. Щапов Я. Н. Восточнославянские и южнославянские рукописные книги в собраниях Польской народной республики. М., 1976. Т. И. Прилож. № 52. С. 145-147; Белякова Е. В. К истории учреждения автокефалии русской церкви // Россия на путях централизации. Сб. статей. М., 1982. С. 155.

24. РИБ. Т. VI. № 100. Стб. 711.

25. Испр., в ркп. моих.

26. Испр., в ркп. шиа.

27. В ркп. вставлено на поле.

28. Испр., в ркп. пратриарха.

29. В ркп. буквы “вне” вставлены на поле.

30. Испр., в ркп. напих.

31-31. Испр., в ркп. благочестивых благородных.

32. В ркп. текст продолжен на левом поле листа.

33. В ркп. текст заканчивается на нижнем поле листа.

Текст воспроизведен по изданию: Духовное завещание митрополита Ионы (1452/1453-1461) // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 1993. М. Наука. 1994

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ МИТРОПОЛИТА ИОНЫ

(1452/1453-1461)

Комментарии