АКТЫ XV-XVI ВЕКА ИЗ АРХИВОВ РУССКИХ МОНАСТЫРЕЙ И ЦЕРКВЕЙ

В настоящую публикацию вошли документы различных русских монастырей и церквей, обнаруженные преимущественно в делопроизводственных материалах Поместного приказа – центрального учреждения Русского государства XVI – начала XVIII века, ведавшего учетом и описанием поместно-вотчинных земель, контролем за движением феодальной собственности, судом по спорным земельным делам. Круг вопросов, входивших в сферу деятельности Поместного приказа, во многом предопределил нахождение в его материалах актов из монастырских, церковных и частных феодальных архивов, представленных в свое время духовными и светскими землевладельцами для подтверждения своих прав. В основном эти документы отложились в обширном комплексе столбцов территориальных столов приказа. Вновь открытые актовые материалы XV– начала XVII века из частных архивов русских служилых людей составили специальное издание ¹. Наиболее интересные из найденных монастырских и церковных документов XV–XVI века публикуются ниже. Это акты Переславского Успенского Горицкого (№ 1–13), Угличского Покровского (№ 14–20), Рязанского Рождественского Солотчинского (№ 21–23), Московского Чудова (№ 24–26), Галичского Успенского Паисьева (№ 27, 28), Суздальского Иоанно-Предтеченского Киберганского (№ 29), Вологодского Спасо-Прилуцкого (№ 30), Кашинского Акиманского (№ 31), Волоцкого Рождественского Возминского (№ 32) монастырей, Ржевской Спасо-Преображенской Пелагеиной пустыни (№ 33), Ростовской церкви Николы чудотворца (№ 34) и Унженского Архангельского собора (№ 35).

Данная грамота митрополита Фотия Переславскому Успенскому Горицкому монастырю 1420 г. (см. № 1) была впервые напечатана К. Н. Тихонравовым в 1858 г. во «Владимирских губернских ведомостях» по списку из дела Юрьевской провинциальной конторы 1747 г. Эта рукопись впоследствии была утрачена или не разыскана, и И. А. Голубцов при подготовке третьего тома АСЭИ был вынужден воспроизвести газетную публикацию 1858 г. При этом И. А. Голубцова смущали некоторые неясности содержания, потребовавшие специального примечания: «Отмеченный текст (о неотчуждении данных в монастырь земель и людей) выделяется неправильностями речи, в которой иногда трудно уловить и синтаксис и частью смысл отдельных фраз; можно думать, что этот текст является неискусным переводом греческого текста лицом, плохо владевшим [4] русским языком (м. б. самим Фотием ?)» ². Находка новых списков грамоты Фотия дает возможность более уверенно судить о содержании этого любопытного документа. Новые списки существенно лучше и полнее передают текст утраченного подлинника грамоты (в особенности это касается статьи о родственниках вкладчика) и в основном снимают недоумения И. А. Голубцова.

Появление в митрополичьей канцелярии такого документа как публикуемая грамота характерно для деятельности Фотия. Митрополит был известен как сторонник принципиальной линии на сохранение церковными учреждениями своих вотчин от расхищения сильными мира сего, много потрудившийся на этом поприще. Неоднократно он писал об этом в своих посланиях ³. Время появления этого документа связано с сильной запутанностью земельных отношений в этот период. Обрушившийся на Русь во втором десятилетии XV в. сильнейший «мор» истребил массу населения, среди которого были как земельные собственники, так и крестьяне – «знахори», могущие подтвердить или опровергнуть законность владельческих прав на село, деревню, пустошь. Вероятно, опасаясь, что вотчинные права на село Славятинское могли быть оспорены посторонними лицами, инок Дионисий добился от митрополита выдачи специальной грамоты на вклад еще при своей жизни. Кто же такой был инок Дионсий, имевший возможность отдать в монастырь село с двумя деревнями? О его высоком положении говорит факт именования его митрополитом своим духовным сыном. Таким же «сыном» именовался в то время и сам великий князь Московский. Вероятнее всего из великокняжеского окружения происходил и Дионисий. С большой долей уверенности можно предполагать, что мирское имя Дионисия начиналось на ту же букву, что и иноческое. Как следует из нашей грамоты, его отчество было «Васильевич». Не звали ли инока Дионисия в миру Дмитрием Васильевичем? Боярин с таким именем упоминается в списке думцев Василия I, которых «заехал» при выезде из Литвы князь Юрий Патрикеевич. По сообщению одной родословной записи мужского потомства у Дмитрия Васильевича не было ⁴. Относительная щедрость вклада инока Дионисия как раз удобно объясняется отсутствием у него наследника. Более уверенно о личности Дионисия можно было бы судить по грамоте Дмитрия Донского на то же село Славятинское, подлинник которой хранился в архиве Успенского Горицкого монастыря. Однако монастырские описи 1686 и 1701 г., сохранившие упоминание об этой грамоте, к сожалению не передают имя получившего ее лица ⁵.

Купчая на село Юрьевское с деревнями (см. № 2) является очень интересным документом как по контрагентам сделки, так и по объекту купли-продажи. Покупатель села, Владимир Андреевич принадлежал известной и знатной фамилии [5] Челядниных и к 1513/14 г. был большим дворецким ⁶. Братья Ильины происходили из местного боярского рода и являлись потомками ростовского боярина Ильи Борисовича. Старший из братьев, Григорий Грязной, стал родоначальником Грязных, из которых наиболее известен его сын Василий, приближенный царя Ивана Васильевича времен опричнины ⁷. Акты Грязных (начиная с Ильи Борисовича), приложенные к родословной росписи конца XVII в., опубликованы нами в другом месте ⁸. Среди них имеется жалованная грамота, выданная от имени великого князя Василия Темного, но являющаяся несомненным фальсификатом позднейшего времени: «По отца своего приказу, великаго князя Василья Дмитриевича, се аз, князь великий Василей Васильевич, пожаловал есмь боярина своего Илью Борисовича в Ростовском уезде из дворцовых своих сел селом Зубаревым да селом Егорьевским в вотчины з деревнями: деревнею Кушниковым, да деревнею Мартюкиною, да деревнею Власковою, деревнею Ретивцовым, деревнею Городищевым, деревнею Вопчею, деревнею Куликовою, деревнею Заречье, деревнею Скомороховым, деревнею Хвастовым, деревнею Шихматовою, деревнею Ветлово, деревнею Гонково, деревнею Спириною, деревнею Степухою, деревнею Хвостовым, деревнею Паншиною, деревнею Куликовою, деревнею Филяковым, деревнею Пустошкою; а к селу Егорьевскому деревень: деревнею Микулиным, деревнею Горки, деревнею Нагинскою, деревнею Подлипным, деревнею Яксосерью; и велел есми владеть боярину своему Илье Борисовичу теми селы и деревнями в вотчину» ⁹. Судя по упоминанию «уезда», «дворцовых сел» и пожалования «в вотчину», возникновение этого текста возможно не ранее XVI в. ¹⁰ Заметно, что состав деревень, тянущих к селу Егорьевскому из этого документа (Микулино, Горки, Нагинская, Подлипная и Яксосерь) схож с составом вотчины братьев Ильиных села Юрьевского (Яксосерь, Ногинское и Подлипное). Синонимично одинаковы и названия сел – Егорий, Георгий, Юрий. В публикуемой далее меновной грамоте 1559/60 г. это же село Юрьевское называется Егорьевским. Таким образом, жалованная грамота Василия II Илье Борисовичу, несмотря на несомненную подложность, все же содержит достоверную информацию о былой принадлежности села Юрьевского (Егорьевского) роду Ильиных.

Появление документа № 3 связано со смертью в начале 1516 г. В. А. Челяднина, после чего его мать (потерявшая в 1514 г. и другого сына – Ивана) и жена начали раздавать свои вотчины в монастыри. Кроме этого документа известна данная обеих вдов Троице-Сергееву монастырю на село Поречье Дмитровского уезда ¹¹. Как и наша грамота, данная датирована февралем (без числа) 1516 г., идентична ей по содержанию и по составу участников акта; характерно для [6] обоих документов отсутствие имен глав духовных корпораций – получателей вкладов. Возможно, существовала целая серия таких данных, оформлявших вклады вдов Челядниных монастырям в 1516 г.

В меновной В. Г. Грязного (см. № 4), известного деятеля времен опричнины и автора нескольких писем из крымского плена царю Ивану Васильевичу, интересно упоминание находящегося по соседству с его вотчиной села Зубарева, название которого совпадает с названием села, будто бы пожалованного Василием II Илье Борисовичу (см. выше). Поскольку упоминаемое в подложной грамоте село Юрьевское действительно принадлежало роду Ильиных, не исключено, что и село Зубарево некогда входило в состав их обширной вотчины. Правда ко времени мены село Зубарево уже входило в состав монастырских владений, а поступило оно в Горицкий монастырь еще в 1547/48 г. от вдовы С. Н. Бутурлина Марии ¹². Фигурирующее в меновной сельцо Никулское, вероятно, выросло из приселья села Юрьевского деревни Микулино, упоминаемого в той же грамоте Василия II.

В разъезжей 1559/60 г. (см. № 5) обращает на себя внимание упоминание крестьян села Дементьева, принадлежавшего известнейшему боярину середины XVI в. И. П. Федорову ¹³. И. Я. Чеботов, давший в 1566/67 г. Успенскому Горицкому монастырю свою деревню в Дмитровском уезде (см. № 9), был некоторое время в приближении у царя Ивана Васильевича. Боярский чин он получил еще в конце 1550-х гг., а к концу 60-х вошел и в состав опричной думы ¹⁴. Он был последним представителем своей фамилии.

Дата жалованной меновной грамоты угличского князя Андрея Васильевича Угличскому Покровскому монастырю (см. № 14) определяется упоминанием в 1475/76 г. предшествующего Серапиону игумена Паисия и 1491 годом, когда удельный князь был арестован ¹⁵. Вкладчик Покровского монастыря князь Н. В. Оболенский Хромой (см. № 15) менее чем через два года получил боярский чин ¹⁶. З. А. Сатин (см. № 15 и 16) в 1520–1530-х гг. был довольно видным служилым человеком, не раз бывал в разрядных назначениях и писцовых комиссиях. О его высоком положении свидетельствует и тот факт, что свою дочь он выдал замуж за известного боярина А. Ф. Адашева ¹⁷. В Андрее Дмитриеве сыне Давыдова, чью вотчину получили князь Н. В. Оболенский и З. А. Сатин, следует видеть Андрея Серко Дмитриева сына Давыдова Морозова, служившего в начале XVI в. угличскому князю Дмитрию Ивановичу Жилке. Данная старца Феодосия Сатина 1566/67 г. (см. № 18) содержит одно из самых ранних упоминаний о Стрелецкой избе. Особую интригу этому свидетельству придает тот факт, что по условиям данной вклад следовало зарегистрировать как в Поместной, так и в Стрелецкой избе.

Публикуемые акты Рязанского Солотчинского монастыря (см. № 21–23) ранее были известны только по упоминаниям монастырской вкладной книги 1691 г. и позднейшей краткой записи ¹⁸. Обнаруженные списки были [7] представлены в Поместный приказ солотчинскими властями по тяжбе об угодьях с другим рязанским духовным землевладельцем – Богословским монастырем. Традиционным для рязанских актов является включение в формуляр имен местных думных чинов. Упомянутый в жалованной грамоте Федора Ольговича (1402–1427 гг.) окольничий Андрей Романович подругам источникам не известен. Возможно он приходился родным братом рязанскому боярину того же времени Семену Романовичу ¹⁹. Семен Глебович – предок Петровых, Соловых и Леонтьевых, известен как чашник и окольничий рязанского великого князя Ивана Федоровича (1427–1456 гг.) ²⁰. Яков Назарьевич – боярин рязанского великого князя Ивана Васильевича (1483–1500 гг.), а также великих княгинь Анны Васильевны и Аграфены Васильевны в 1497–1506 гг. ²¹ В публикуемой обыскной грамоте он впервые упомянут как казначей. В свое время И. А. Голубцов отождествлял Якова Назарьевича с рязанским боярином Яковом Бурминым, упомянутым в записи о построении церкви Иоанна Златоуста в Переславле Рязанском ²². Однако, как сомнительный характер сведений, отраженных «записью», да и само ее происхождение, так и полное отсутствие в источниках каких-либо данных о рязанском боярине Я. Бурмине не позволяют согласится с таким отождествлением. В действительности Яков Назарьевич происходил из рода Денисьевых и Булгаковых и был сыном Назария Юрьевича – известного боярина рязанского великого князя Василия Ивановича (1464–1482 гг.) ²³.

Грамоты Московского Чудова монастыря (см. № 24–26) относятся к истории переславского села Филипповского, о котором мы уже писали ²⁴. Грамоты, настойчиво подчеркивая незыблемость прав монастыря на все земли в меже села Филипповского, отражают тем самым борьбу с реликтовыми пережитками «княжеских» прав бывшего владельца села – митрополичьей кафедры – на земли посторонних лиц в пределах этого владения. Власти Чудова монастыря настойчиво добивались упрочения своих вотчинных прав на село в течение всей первой половины XV в. ²⁵ Жалованная грамота Василия II публикуется впервые, а грамоты великих княгинь Софьи и Марии были известны ранее в небольших отрывках ²⁶. Боярин Иван Федорович, подписавший грамоту Софьи – Сабуров или Старков Серкизов.

Датировка актов из архива Галичского Успенского Паисьева монастыря (см. № 27, 28) обусловлена следующим. Время основания монастыря не [8] известно, но согласно житию преподобного Паисия, обитель существовала уже в конце XIV в. и называлась Николаевской. Именно к этому времени житие относит чудесное явление галичскому боярину Ивану Овинову иконы Успения Пречистой Богородицы. В честь иконы в обители был выстроен одноименный храм, а впоследствии и сама обитель стала называться Успенской. В начале XVII в. монастырские власти утверждали, что завещатель – инок Иона Ярцов приходился внуком Ивану Овинову (монастырская челобитная пересказывается в указной грамоте 1606 г., имеющийся в деле со списками публикуемых документов). На основании этого известия и упоминания Паисия в духовной без архимандричего сана, документ может быть датирован приблизительно 30-ми – 50-ми гг. XV в. Что касается данной Денисия Фоминича, то определяющими факторами в ее датировке являются именование документом Паисия в сане архимандрита, который он мог получить только в период нахождения Галича в сфере влияния Василия Темного (после 1450 г.), и время жизни самого преподобного (Паисий умер 23 мая 1460 г.).

О Киберганском Иоанно-Предтеченском монастыре за древнейший период его существования практически ничего не известно. Данная попа Ивана (см. № 29) пожалуй единственно сохранившийся документ этой обители не только за XV, но и за XVI в. Полное отсутствие источников по истории землевладения Киберганского монастыря и их весьма ограниченный круг по Суздальскому региону за XV в. во многом затрудняют датировку публикуемого документа. Судя по довольно лаконичному формуляру данной, она относится к первой половине XV столетия. Более точная датировка была бы возможна при отождествлении упомянутого среди послухов некоего Петра Ивановича – явного представителя местного боярства. С таким именем отчеством за древнейший период известны только два суздальских землевладельца. Первый, это Петр Иванович Молвянинов – согласно родословной Молвяниновых он был боярином нижегородского великого князя Дмитрия Константиновича, он же упомянут в так называемой «местной» грамоте 1367/68 г. сомнительного происхождения ²⁷. Однако относить данную к столь раннему времени вряд ли будет правильно. Характер вклада – поминальный, то есть поп Иван в предверии скорой кончины, что называется, обустраивает свою душу. Вместе с тем в данной сообщается, что вкладная вотчина является куплей деда Ивана – Семена. Таким образом, если видеть в Петре Ивановиче – Молвянинова, приобретение Семеном вотчины следует относить к самому началу XIV в., что не совсем вписывается в общую картину развития частнофеодального землевладения в Северо-Восточной Руси. Второй суздальский вотчинник с интересующим нас именем отчеством – это Петр Иванов сын Кокошкин, который вместе с братьями Василием и Семеном в 1440-х гг. был вкладчиком Спасо-Ефимьева монастыря ²⁸. Полагаем, что будет корректным датировать данную только широким промежутком времени – 1410–1450-ми гг.

Правая грамота из архива Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря (см. № 30) датируется на основании известий о деятельности вологодских писцов Ф. Ф. Липятина и С. И. Чурляева в 1503 г. в качестве судей по земельным [9] тяжбам в Вологодском уезде ²⁹. Представляется интересным упоминание одной из тяжущихся сторон о способе приобретения вотчин Костровыми. Дед И. И. Кострова – Федор Костер еще лет за пятьдесят до тяжбы, будучи слободчиком великой княгини (вероятно, уже Марии Ярославны), – «збирал, господине, слободу на великую княгиню, да и детем своим, господине, те земли подовал».

Так называемая «бережельная» грамота Бориса Годунова из архива Ржевской Пелагеиной пустыни (см. № 33) отражает неординарный случай насильственных действий местного помещика Р. Г. Игнатьева по отношению к старицам. Необычность ситуации заключается в крайней форме, которую приняла борьба между светским и духовным землевладельцами за близлежащие земли, что придает публикуемому акту особый колорит.

При передаче текстов документов авторы руководствовались следующими правилами. Все вышедшие из употребления буквы заменяются буквами современного алфавита, слова под титлами раскрываются, выносные буквы вставляются в строку, пропущенная гласная после выносной согласной восстанавливается, мягкий знак восстанавливается только в положении перед гласной и на конце слова, твердый знак на конце слов и все надстрочные знаки не воспроизводятся, краткое «и» ставится по современному произношению, буквенная цифирь передается арабскими цифрами, присутствующие в тексте идеограммы передаются в круглых скобках, утраченные части текста воспроизводятся в квадратных скобках. В примечаниях оговариваются только описки, ошибки, случаи гаплографии и другие особенности текста.

Комментарии

1. АСЗ. М., 1997. Т. 1 (318 актов); АСЗ. М.,1998. Т. 2 (470 актов; в печати).

2. АСЭИ. М., 1964. Т. 3. С. 131. Сокращения слов в цитате принадлежат И. А. Голубцову.

3. Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М.-Л., 1947. С. 342; Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Вып. 2. С. 476.

4. Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 433. Предком Дмитрия Васильевича был Гаврила Алексич, родоначальник Пушкиных, Замыцких, Каменских и др.

5. АСЭИ. М., 1964. Т. 3. № 94а. С. 131 (№ 1); Антонов А. В. Перечни актов Переславских, Ярославских, Костромских и Галичских монастырей и церквей XIV– начала XVII века // РД. М., 1997. Вып. 1. С. 49. № 1. Очевидно, грамота была передана в монастырь Дионисием для подтверждения своих владельческих прав на село Славятинское.

6. Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев... С. 74; Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV– первой трети XVI в. М., 1988. С. 173, 174.

7. О В. Г. Грязном см.: Садиков П. А. Царь и опричник. // Века. Исторический сборник. Пг., 1924. Кн. 1. С. 36–78; Баранов К. В. Грязной Василий Григорьевич // Отечественная история: энциклопедия. М., 1994. Т. 1. С. 648, 649; также см.: АСЗ. М., 1997. Т. 1. С. 329–333. Комментарии к № 66-77.

8. АСЗ. М., 1997. Т. 1.№ 66–77.

9. Там же. № 67.

10. Ср.: Каштанов С. М. Формирование Ростовского уезда в XV–XVI вв. Часть I. Рождественский стан. // История и культура Ростовской земли. 1995. Ростов, 1996. С. 9. АРГ. М, 1975. № 132 и комментарий к нему.

12. Антонов А. В. Перечни актов Переславских, Ярославских, Костромских и Галичских монастырей и церквей... С. 54. № 58.

13. О нем см.: Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев... С. 93, 94.

14. Там же. С. 95; Кобрин В. Б. Состав опричного двора Ивана Грозного // АЕ за 1959 год. М., 1960. С. 83, 84.

15. АСЭИ. М., 1964. Т. 3. № 77.

16. О нем см. Зимин А. А. Формирование боярской аристократии... С. 47, 48.

17. Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев... С. 461

18. АСЭИ. М., 1964. Т. 3. № 341а, 327.

19. Кротов М. Г., Сметанина С. И. Источники по истории феодального землевладения великого княжества Рязанского в XV в. // CA. 1987. № 1. С. 67. № 1. Отнести боярина Семена Романовича к какому-либо известному рязанскому роду авторам публикации не удалось.

20. Сметанина С. И. Рязанские феодалы и присоединение Рязанского княжества к Русскому государству // Архив русской истории. М., 1995. Вып. 6. С. 71.

21. АСЭИ. М., 1964. Т. 3. № 346, 360-362, 369; АСЗ. М., 1997. Т. 1. № 175.

22. АСЭИ. М., 1964. Т. 3. № 343, также см. именной указатель.

23. Зимин А. А. Формирование боярской аристократии... С. 267, 268.

24. Антонов А. В., Баранов К. В. Неизвестные акты XIV–XVI века из архива Московского Чудова монастыря // РД. М.,1997. Вып. 2. С. 7-9.

25. Антонов А. В. Вотчинные архивы Московских монастырей и соборов XIV– начала XVII века // РД. М., 1997. Вып. 2. С. 80-84. № 7, 9, 10, 21, 29, 31.

26. Антонов А. В., Баранов К. В. Неизвестные акты XIV–XVI века из архива Московского Чудова монастыря... № 4, 6. Недостающие отрывки с текстом этих грамот, а также публикуемый текст грамоты Василия II по счастливой случайности были обнаружены среди россыпи в так называемых «безгласных» столбцах Поместного приказа. В настоящее время все найденные отрывки находятся под указанным при публикации архивным шифром.

27. Антонов А. В. Родословные росписи конца XVII в. М., 1996. С. 234. Примечание 19; АСЭИ. М., 1964. Т. 3. № 307.

28. АСЭИ. М., 1958. Т. 2. С. 440. Василий Иванович Кокошкин был боярином суздальской кнг. Марии, вдовы кн. Семена Александровича (см. там же).

29. АСЭИ. М., 1958. Т. 2. № 306–308. Принадлежность публикуемого документа к архиву Спасо-Прилуцкого монастыря определяется показаниями переписной книги этой обители 1701 г. из фонда Монастырского приказа и самим составом документов коллекции Н. П. Лихачева, где имеются и другие прилуцкие акты XVI в.

Текст воспроизведен по изданию: Акты XV-XVI века из архивов русских монастырей и церквей // Русский дипломатарий, Вып. 3. 1998