III. Статейной список Посольства ближнего Боярина и Наместника Вятского Бориса Петровича Шереметева в Кроков, Венецию, Рим и Мельту в 7205 (1697) годе.

Боярин же, выхваляя их славную военную храбрость и искусство, говорил: Что он приехал к ним не для их управления, но чтобы видети отважное их и храброе против неприятелей Креста Святого за все Христианство усердие; однакож по многим отговоркам, чтоб не быть Боярину на том караване Генералом, а быть бы ему под их командою, но никак никаким способом от того отговориться не мог, принужден был над всем караваном быть Генералом. И Малтийский Генерале Господин Спинола весь свой уряд отдал ему Боярину. И Божиею непобедимою помощию, за предстательством Его Пресвятые Богоматери и молитвами великого Пророка и Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, тот военный караван управлен к лучшей чести и к славе Преславного имени Великого и Премилостивейшего Нашего ГОСУДАРЯ. [372]

По том сторожевые увидели в далекости четыре корабля Турецких, о чем и сказали, и тогож часа ни мало не мешкав, подняв парусы на всех галерах и греблею, гнали не малые часы, построяся в ордер баталии, и уже не в великой далекости были, как притом же явилась Тартана, которая бежала из Александрии до Барбарии до города Туниса: и они Малтийцы знатно видя, что тех кораблей не догнать, поворотились за тою Тартаною, и в скорости ее почали догонять; а как приближились, стреляли по той Тартане из пушки с Генеральской галеры, и на той Тартане выставили флак Французского Короля, и те галеры оной Французской флак увидя отвернули, и сказали Боярину, что та Тартана Французская, везут де Французы Турецких купцов в Тунис, и повернув оные галеры пришли к тому урочищу, откуда погнали, на вечер не обедав: и тут Генерал чинил Боярину и братьям его во всем всякое удовольствование, и со всех галер Капитаны и знатные Кавалеры приежжали на Генеральскую галеру, и витався отдавали уклон Боярину, и поздравляли Боярина, приписуя то прогнание и страх неприятелям Его щастию, и ужинав говорил Генерал Боярину, якобы прося соизволения, итти с вечера чрез канал до Малта; и за час до вечера, подняв парусы, побежали, и ту [373] ночь бежали всю великою погодою, от которой погоды на галерах были в великом страхе; а фелюки, на которых Ехал Боярин, были привязаны к двум галерам, и едва их не потопило. Часу в другом дня прибежали к Малтийскому Порту; а как в Порт въехали, выстрелили с Генеральской галеры из вестовой пушки, и в том Порте встретил Боярина Гранд-Магистра Магистер Диказа, то есть Дворецкой, отдавая Боярину и братьям его от Гранд-Магистра поклон, притом спросил о здравии, и объявил Боярину о дворе, сказав, что Гранд-Магистер и все Кавалеры, почитая честь имени твоего, просят милость твою стать с братьями твоими во дворе бывшего Гранд-Mагистра, а не на постоялом. дворе, и Боярин за то благодарствовал.

А как приехали к пристани к городу, и Боярин поклоняся Генералу и Капитанам, пошел с галеры в барку; а как сошли с лесницы в барку, и в то время отдавая честь Боярину выстрелили из трех больших пушек: а к пристане Гранд-Магистер выслал с Конюшим своим три кареты, одна о четырех возниках, а прочие о двух; а как Боярин с братьями сел в карете, и въехал в город, то для въезду Боярского с верьхнего роскату выстрелили из девяти пушек, и [374] как улицами ехали, то смотрело людей премножество.

А как приехали к тому двору, где стоять, встретили тут и приняли Боярина и братьев его из кареты три Кавалера, из которых один был многие годы за Генерал-Командора; и уклоняся Боярину, спрашивали от Гранд-Магистра Боярина и братьев его о здоровье, и по том сказали, что им трем Гранд-Магистер и все Кавалерство повелели ему Боярину и братьям его во всем служить, и быть при них неотступно. Вошедши в палаты, отвели Боярину и братьям его и всем людем особые палаты с преизрядными уборы и постельми, всего с проходными 15 палат.

Оные Кавалеры говорили Боярину представляя прозьбу от Гранд-Магистра и от всего Кавалерства, чтоб Боярин изволил и братья его и при них находящиеся довольствоваться всеми съестными потребами, будучи в Малте, от их всякого удовольствования, а покупать бы ничего не изволили; и Боярин за любовь Гранд-Магистра и за приязнь всех Кавалеров благодарствовал, и просил их, чтоб ему будучи в Малте довольствоваться и покупать все своими деньгами, дабы тем им не учинить какого убытку, а они выслушав Боярскую речь ответствовали: «Милостию Божиею и Его Пресвятые Богоматери, молитвами же Патрона нашего Великого Пророка и [375] Предтечи Господня Иоанна, в законе нашем нужды никакие не имеем, но еще во всем имеем многое изобилие, и Его милостивого нашего Патрона о нас попечением вси Христианские Монархи не малыми богатствы и всякими удовольствовании нас снабдевают; и в том, что будем милость вашу довольствовать, убытка себе не вменим никакого, но еще то припишем себе к счастию и к доброй славе».

Просили еще Боярина, чтоб на то их прошение склонился, и презренных их не учинил, чтоб в том Гранд-Магистер и все Кавалерство оскорбления себе не имели: «да и закон наш, говорили, еще повелевает нам посещающим нас всякую показывать услужность и благоприветство, что и чиним ко многим по достоинству лиц, которые приежжают к нам и не из далеких Государств, а Вы Знатнейшая ваша Особа с братьями вашими приняли себе труд превеликий, приехали к нам из далекого и преславного Государства высокой фамилии Особы, наипаче же как мы слышали чрез многие известия и чрез листы Монархов о славной твоей Особе, и о преславных твоих над неприятельми Креста Святого военных победах, которые ты учинил, будучи за повелением твоего Великого ГОСУДАРЯ, Его Царского Пресветлого Величества, над войски Его [376] Генералиссимусом». И Боярин не хотя их тем оскорбить, сказал им, быть по их воле.

Тогож дня пред обедом прислал Гранд-Магистер Кавалера Дворецкого своего, и чрез его спрашивал Боярина и братьев его о здоровье; и по том говорил, чтоб Боярин изволил быть у них в Малте в веселии, и неудовольствия никакого не имел: еще говорил Боярину тот Кавалер тако: «Прислал со мною Его милость Гранд-Магистер до Знатнейшей вашей Особы трубача своего, который всегда трубил под час стола, во время обеда и ужины Гранд-Магистра: а ныне Его милость Гранд-Магистер, почитая высокость фамилии и достоинство чина твоего, просит знатнейшую вашу Особу, дабы милость твоя повелел тому трубачу всегда быть при себе, и значить чрез трубу время обеда и ужина твоего, чего Его милость Гранд-Магистер, до времени из Малта отъезда твоего у себя чинить не указал». И Боярин за такую любовь Его милости Гранд-Магистра благодарствовал, и тот день трактовали в обеде и в ужине преизрядными ествами и питием и конфектами разными: а те три Кавалера сидели с Боярином за столом, и трубачь трубил (Об оном в Малте Боярина Бориса Петровича Шереметева приезде упоминает Г. Аббе де Вертот в Книге под заглавием: Истории Кавалеров Странноприемных С. Иоанна Иерусалимского, в пятом томе, издания Парижского 1726 году, на странице 288. «1698. В Ризвике мир заключен между Франциею и Гишпаниею. Для оного случая общенародные увеселения в Малте. Борис Петровичь Шереметев Ближний Боярин Царский, приежжал посетить Гранд-Магистра с рекомендательными письмами от Папы и от Цесаря, где приняли его со всею честию, пристойною знатному его роду и его достоинству».). [377]

Маия 3 числа Боярин был в доме, никуда не выежжал.

Маия 4 числа был Боярин и братья его у Гранд-Магистра на аудиенции, а шли до двора его пеши, для того что в городе Малте улицы весьма чисты, и лучшее обыкновение у Кавалеров не ездить, а ходят все и высокородные пеши; и Боярин в каретах ехать не похотел; к томуж в то время многие Кавалеры пришли к Боярину, так и для их Боярин пошел пеш. А как шли улицами, то людей смотрело множество.

Как подошел Боярин ко двору Гранд-Магистра, то вышед о Гранд-Магистра многие Кавалеры к самым воротам, встретили Боярина, и уклоняся они пошли пред Боярином; по том по леснице также и в сенях встречали Боярина многие их Малтийские старшие Кавалеры, сам же Гранд-Магистер встретил Боярина, вышед за две палаты покоевой своей, и уклонився привитался с Боярином и с братьями его, и пошли чрез две палаты: пришедшиж, [378] во уготовленную палату, просил Гранд-Магистер Боярина сесть, но Боярин поклоняся, говорил стоя титло Государево: и Гранд-Магистер в то время стоял же сняв шляпу, а проговоря титло Государево, сели на стулах друг против друга оба под балдахином. И Боярин говорил речь сицевую:

«Бога единого во Троице славимого милостию Пресветлейшего, Державнейшего, Великого Государя, Царя и Великого Князя ПЕТРА АЛЕКСЕЕВИЧА, всея Великие и Малые и Белые России Самодержца, Московского, Киевкого, Владимирского, Новгородского, Царя Казанского, Царя Астраханского, Царя Сибирского, Государя Псковского и Великого Князя Смоленского, Тверского, Югорского, Пермского, Вятского, Болгарского и иных: Государя и Великого Князя Новагорода Низовские земли, Черниговского, Рязанского, Ростовского, Ярославского Белоозерского, Удорского, Обдорского, Кондинского, и всея северные страны Повелителя и Государя Иверские земли, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинские земли, Черкаских и Горских Князей, и иных многих Государств и земель, восточных и западных и северных Отчича и Дедича и Наследника и Государя и Обладателя Его Царского Пресветлейшего Величества я Ближний Боярин и Наместник Вятский Борис Петровичь Шереметев, [379] Вам от самого Бога Высокопочтеннейшему и Преславнейшему Воину Гранд-Магистру и всем во всех окрестных Государствах во славе, набожности и мудровоеннохрабрости сияющим, и всякие чести и хвалы достойным преславного сего острова и града Малта обывателям, прехвальнейшим Кавалерам, издавна желательнешее мое и всеусердное предлагаю поклонение; при сем же моем поклонении извествую Вашим Превелебностям, что понуди мя прияти труд пути сего.

Когда благоизволением Божиим, по воле же Превысочайшего и премилостивейшего моего ГОСУДАРЯ, Его Царского Пресветлого Величества был я над войсками Его Царского Пресветлого Величества главным Воеводою: тогда милостию Божиею, тепломолитвенным же ходатайством крепконадежные всех Христиан помощницы Пресвятые Богоматери, в военных промыслех над неприятельми Креста Святого Ханом Крымским и его Орды, и над Турецкими войска чрез девять лет многие стяжал победы, о которых Превелебностем Вашим, я чаю, есть известно. Под час же оных побед имел я себе всегда за патронов и помощников Божиих Верьховных Апостолов Петра и Павла; за их же такое превеликое чудодействие и помощь по обету моему ныне будучи в [380] Риме воздал им мое благодарствие, и Святым Их Мощем поклонился.

Еще же издавна вседушевно желал видети преславный сей обитания Вашего остров и град Малт, и в нем Вашу Превелебность во всякой славе и отважной мудровоенной храбрости сияющих, и нещадно, но всесердечно за Христа Бога и за все Христианство кровь свою изливающих, не токмо кровь, но и души своя всеблагоохотно полагающих: якоже самая Превечная Истинна Господь и Бог Пречистыми своими усты рече: Больше сей любви никто же имать, да аще кто душу свою положит за друга своего, чрез которых другов значатся вси во Христа верующий; такожде понудили мя прияти труд пути сего слышание о набожном во всем свете славимом Вашем жительстве. Ныне же Богу мне помогающу в преславный сей город Малт достигнуты сподобился, и видя Твое Высокопочтеннейшего Гранд-Магистра Пречестнейшее Лице, и Вас Преславных Кавалеров, знатных и превысоких фамилий Особы, возблагодарив Божеские щедроты, вседушевно радуюся; притом же и желаю Вашим Превелебностям обще всем получити от Господа Бога милосердия превеличайшего, здравия во благополучии долголетного; на враги же Креста Святого наищастливейших и наибольших преславных побед и одоления. За сим [381] же и меня самого вручаю в любовь и приязнь милости Вашей, и прошу вседушевно иметь меня в той любви и приязни Вашей никогда же отменна: аз же оную Превелебностей Ваших приязнь и любовь, которую уже одержал, и ныне приемлю, буду имети в незабытой памяти, и написанну на скрыжалех моего сердца; аще Бог изволит, я жив буду, и сподоблюся видети очи Превысочайшего и Премилостивейшего моего ГОСУДАРЯ, Его Царского Пресветлого Величества, изъяснительно о Вашем набожном жительстве и усердных годных всему Христианству храбрых Ваших военностях, паче же о всяком Вашем [якоже слышу] к Его Царскому Пресветлому Величеству доброхотстве, и о показанной от Превелебностей Ваших ко мне премногой приязни и любви, донесу Ему Великому ГОСУДАРЮ.

А когда Его Царское Пресветлое Величество по желанию моему изволил меня в сей мой путь отпустить, тогда соизволил послать со мною к Вам Высокопочтеннейшему Гранд-Магистру и всему Богом собранному Обществу Преславнейшим Кавалерам Свою Царского Величества любительную грамоту».

Встав Боярин принял у Маршалка своего Велик ГОСУДАРЯ грамоту, и подал ее Его милости [382] Гранд-Магистру, а Гранд-Магистер в то время стоял, и принял грамоту, поцеловал, и отдал своему Секретарю, а по том Боярин говорил еще:

«В провожденном же времени сего моего пути, в бытност мою в Вене при дворе Пресветлейшего и Державнейшего Великого Государя ЛЕОПОЛДУСА, Божиею милостию Избранного Цесаря Римского и иных, соизволил Его Цесарское Величество для содержания братской дружбы и любви с Премилостивейшим моим ГОСУДАРЕМ, Его Царским Пресветлым Величеством, а ко мне показуя особливую Свою Цесарского Величества превысокую милость, послать со мною к Вам Высокопочтеннейшему Гранд-Магистру Свою Цесарского Величества грамоту».

И ту грамоту подал Боярин такожде, а по том сели: и Гранд-Магистер встав, говорил Государево титло, а потом сел, и говорил речь тако:

«Преславнейшего, и Пресветлейшего, и Державнейшего Великого Государя, Царя и Великого Князя ПЕТРА АЛЕКСЕЕВИЧА, всея Великие и Малые и Белые России Самодержца, Московского, Киевского, Владимирского, Новгородского, Царя Казанского, Царя Астраханского, Царя Сибирского, Государя Псковского, и Великого Князя Смоленского, Тверского, Югорского, Пермского, Вятского, Болгарского, и иных: Государя и [383] Великого Князя Нова города Низовские земли, Черниговского, Рязанского, Ростовского, Ярославского, Белоозерского, Удорского, Обдорского, Кондинского, и всея северные страны Повелителя, и Государя Иверские земли, Карталинских и Грузинских Царей, и Кабардинские земли, Черкаских и Горских Князей, и иных многих Государств и земель, восточных и западных и северных Отчича и Дедича и Наследника и Государя и Обладателя: Его Царского Величества Ближний Боярин и Наместник Вятской и войск Его Генералиссимус Борис Петровичь Щереметев, зело прехвальное и побожное дело изволил еси учинить восприятием толикого твоего труда, ради отдания Богови благодарственные хвалы за его Божеское великое чрез тебя всему Христианству показанное милосердие, чрез ходатайственное помоществование Верьховнейших его Апостол Петра и Павла, которых ты имел себе за патронов, и превеликого их в помоществовании тебе чудодействия не положил предати молчанию, за что не точию зде от Христова Наместника и видимые главы церкве, и от Христианских Монархов и всего Христианского народа хваление восприимети: но вем известно, яко и в небе от Бога за сие многою мздою обогащен будети, еще же и наипаче зде Бог дерзновенна тя во многих победах над неприятельми [384] Креста Святого покажет, и многими воздаянии и милостию твоего Государя, Его Царского Пресветлого Величества, тебе возмездит.

За сие же, яко благоволил еси наибольшей труд прияти от морского обуревания, паче же и страх всегда ту бывающий от неприятельского нашествия ни во что же вменил, и возжелал видети нас убогих законников острова сего в сем малом нашем обитании, обще все тебе благодарствуем, и любезно кланяемся, и вседушевно радуемся, видя Особу твою посетивша нас из таких далеких стран державы Преславнейшего и Храбровоенного и мудрости Искательного ГОСУДАРЯ, Его Царского Пресветлого Величества, усердного и храброго войск Его предводителя, якоже о тебе слышали чрез многие известия и листы Монархов, Грамоту же Его Царского Пресветлого Величества с радостию приемлем, и любезно целуем: знатнейшую же твою Особу приемлем в любовь нашу, и просим обще все имети нас в любви твоей никогда же забвенных, наипаче надеемся, да чрез твою к нам любовь возымеем милость и от Государя твоего, Его Царского Пресветлого Величества, чего желаем всесердечно: на повеления же Его во всеусердном остаемся и желательном повиновении. [385]

Потом говоря еще, и посидев мало встал Боярин, и уклоняся пошел из палат: провожал Боярина Гранд-Магистер до той же третей палаты, а Кавалеры пре многие до ворот, а иные до двора, где стояли; и того дня банкетовали Боярина весьма преизобильно всяким удовольствием.

В Царской грамоте к Гранд-Магистру и к Кавалерам Малтийским писано тако:

Божиею милостию, МЫ Пресветлейший и Державнейший Великий Государь, Царь и Великий Князь ПЕТР АЛЕКСЕЕВИЧ, всея Великие и Малые и Белые России Самодержец, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский, и иных; Государь м Великий Князь Нова города Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кандинский, и всея северные страны Повелитель, и Государь Иверские земли, Карталинских и Грузинских Царей, и Кабардинские земли, Черкасских и Горских Князей, и иных многих государств и земель, восточных и западных и северных Отчичь и Дедичь и Наследник и Государь и Обладатель, Наше Царское Величество [386] Высокопочтенному МАГИСТРУ и всем Малтийского острова Кавалерам благоволение и всякое благо объявляем: напредь сего по общему Нашему согласию со Пресветлейшими и Державнейшими Братьями и друзьями Нашими с Цесарским Величеством Римским, и с Королевским Величеством Польским, и с Светлейшею Речью Посполитою Венецыйскою, имея о целости всего Христианства попечение, вели есьмы войну против неприятелей Креста Святого, Турского Салтана и Крымского Хана: и за Божиею помощию неравным временем войска Наши у Турского Салтана знатные города на реках, на Днепре Кизикермет, а на Дону Азов и иные близь моря Понтуса Евксинуса взяли. А ныне тоюж Божиею поспешествующею милостию для вящшей над темиж неприятели победы, учинили есьмы с Его Цесарским Величеством, и с Королем, и с Речью Посполитою Венецыйскою союзное постановление и укрепление; что, как с стороны Нашей, також и с их на тех неприятелей Турского Салтана и Хана Крымского войска Наши с разных стран водяным и сухим путем войною посылаться государство и юрты их наступательно воевать у доколе Вседержительная Десница Божия поведет; и надеемся МЫ, что по сему Нашему объявлению тот [387] случай в сие удобное время, и Вас славных Кавалеров против тех неприятелей наипаче прежнего охотных сотворит; понеже силы неприятельские морские могут быть на трое разделены, на Средиземное море, и на Понтийское, и Дунаем рекою в Венгерскую землю. Чему усердствуя МЫ Великий Государь отпустили к Вам на Малтийский остров Ближнего Нашего Боярина и Наместника Вятского Бориса Петровича Шереметева по Его охоте, которой когда к Вам прибудет, дабы ему для Нашего Царского Величества, явя Ваше усердие, у себя на Малте побыть со всеми при нем будущими людьми и вещми, которые с собою имети будет, сколько похочет, свободно и безопасно, и в требовании его со вспомогательством допустили; такожде и в воинских Ваших промыслех на море, е которые да сотворит Всемогущий Бог Вас против тех общих Христианских неприятелей дерзновенных, неотриновенно со всякоюж в требовании его повольностию быти ему с собою повольте. А когда он с Малты от Вас похочет отъехать, и его такожде со вспомогательством свободно отпустите, а у Нас Великого Государя, у Нашего Царского Величества, то Ваше доброхотение всегда в доброй памяти будет: при сем МЫ Великий [388] Государь, Наше Царское Величество, Ваше Вельможство Господу Богу в сохранение предаем. Писан Государствия Нашего во дворе в царствующем велицем граде Москве, лета от создания мира 7205, месяца Апреля дня, Государствования Нашего 15 года.

Маия 5 числа ходил Боярин с братьями своими и с Кавалерами смотреть крепости и всяких воинских припасов. Та крепость, в которой дом Гранд-Магистра находится, зело искусно сделана, и крепка, и раскатами Великими окружена, а паче же премногими и великими орудиями снабдена. А как Боярин пришел к верьхнему большему раскату, и в то время в честь ему выстрелили из пятнатцати больших пушек.

Маия 6 числа ездил Боярин с Кавалерами в Генеральской барке резной золоченой чрез канал смотреть трех крепостей, которые сделаны для защиты той большей крепости: сии крепости весьма крепки, и орудиев на них поставлено довольное число, а живут тут поочередно из Кавалеров особливые Воеводы с солдаты; и для чести Боярской в то время в сих крепостях стреляли из пушек и из мелкого ружья.

Тогож числа говорил Боярин тем трем Кавалерам, которые были к нему приставлены, чтоб доложили Гранд-Магистру, чтобы из Малта [389] Боярину выехать в предыдущий Воскресный день, чтоб за ним не учинилось каково медления шествию морского каравана в Морею; для того что сбирались пиши вскоре, а Генерал сказал, что Боярин из Малта провожден будет для опасения на галерах.

Маия 7 числа ездил Боярин к Генералу отдать визиту за его любовь, которую он оказал Боярину, будучи на галерах в караване, и приехав в Малт, был он у Боярина трижды.

Тогож числа присылал Гранд-Магистер к Боярину наивышшего Кавалера, спросить о здоровье Боярина и братьев его: потом оный Кавалер говорил Боярину речь такову:

«Прислал меня к знатнейшей Особе твоей Его Милость Гранд-Магистер, известно чрез меня чиня знатнейшей Особе твоей. Завтрашнего дня у нас по Римскому нашему календарю будет великий праздник, неделя Пентикостии, воспоминание о дне сошествия Святого Духа; а по древним нашим обыкновениям, и по должности закона нашего в той день Его Милость Гранд-Магистер и все Кавалерство бываем в церкве милостивого нашего Патрона Связного Великого Пророка и Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, и под час святые литургии все причащаемся Божественных Таин: и того ради просит Вас знатнейшую Особу вашу, [390] Его Милость Гранд-Магистер быть тебе в церкве под час той святой литургии, и видеть нате набожество; паче же увидишь, и сподобишься целовати руку святых мощей Его Божия Крестителя».

Боярин, благодаря за любовь Его Милости Гранд-Магистра, объявил, что он при том их набожестве завтрашнего дня в церкве будет.

Маия 8 числа был Боярин в церкве Святого Иоанна Предтечи, в которой того дня был Гранд-Магистер, и все Кавалеры слушали литургию, и все причащалися. А стоял Гранд-Магистер в той церкве на особливом устроенном месте, под балдахином: а Боярину сделано было особливоеж место по правую сторону Гранд-Магистра, и обито было коврами, а под колени положены были две подушки золотые бархатные, а братья Боярские стояли мало поодаль отделяся от всех Кавалеров, и положены им были подушки бархатные. По окончании литургии выносили с процессиею и пением руку святого Великого Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, и сподобилися все ее целовать. Та святого Предтечи рука по запястья, и видом мощи, весьма преудивительны являются., как будто недавно умершего человека. А выносили ту руку и целовали с великим благоговением многие и со слезами и радостию. Показуют [391] же оную руку всенародно годом не многажды.

По том привитався Боярин с Гранд-Магистром из церкви вышел, и тот день довольствование во всем было великое; и присланы были от Гранд-Магистра подчивать Боярина и братьев его и сидеть за столом два Кавалера, один Цесарец Венского Коменданта и полевого Маршалка сын, а другой Француз, также высокой фамилии.

Тогож числа по обеде присылал Гранд-Магистер к Боярину, старшего своего Кавалера просить чрез его к себе Боярина в завтрашний день на банкет: притом объявил Боярину, что завтрашнягож дня отпущен будет Боярин из Малта на двух талерах; и Боярин благодаря сказал, да будет по воле их.

Тогож дня послал Боярин дары Гранд-Магистру, мех соболей, ценою в триста рублев, два изорбата Персидских, во сто дватцать рублев, две лисицы черных самых добрых, ценою во сто рублев, пять пар соболей сто пятьдесят рублев, сто огонков собольих пятдесят рублев, пять сороков горностаев дватцать пять рублев, два косяка камок самых лучших дватцать пять рублев.

Генералу морского каравана господину Спинола, послано перстень золотой, в нем яхонт лазоревой и осыпан [392] алмазами, ценою в двести рублев, три пары, соболей, сто рублев.

Старшему всех Кавалеру и хранителю всех сокровищ святого Иоанна Предтечи, послано три пары соболей во сто рублев, мех горностаевой, косяк камки и мех белей, всего на тритцать рублев.

Маия в 9 день на память святителя и чудотворца Николая, пред обедом прислал Гранд-Магистер к Боярину три кареты с своим конюшим, чрез его означивая время обеда.

Боярин с братьями прежде оного обеда ездил, и смотрел Гошпиталя, где содержат во всяком довольствии больных Кавалеров и иных всяких чинов немощных людей. Сей Гошпиталь снабжен весьма изобильно всяким довольством, строением, живописью, постельми и всякими для больных нуждами: тут же имеются и аптеки преизрядные, а служат больным многие знатные Кавалеры: осмотрев все, поехал в дом Гранд-Магистра.

И как приехали к дому, то у вороте встретили Боярина многие Кавалеры, а старшие Кавалеры и чиновные встречали на крыльце и в сенях: сам же Гранд-Магистер встретил Боярина в тойже палате, где прежде встречал; и привитався взял Боярина за руку, пошли во уготовленную палату, а пришед в оную палату, взял Гранд-Магистер в [393] руки свои Кавалерской Крест алмазной весь золотой у одного Чиновного Кавалера, которой держал тот Крест на золотом не великом блюде, которому кресту присем прилагается точной рисунок, и держа Гранд-Магистер в руках своих той Крест, говорил речь такову:

«Сие знамение есть почестию нашего закона, о котором живем и движимся и есьмы. Сие знамение которое носим на одеждах наших телесных, носим же то и в сердцах наших, поминающе всегда спасительная о нас Господа нашего страдания; и за Его и за всех верующих в Его, не точию крови своя изливаем но и охотно умираем. Ни о чем же, точию о сем знамении наше хваление, якоже Апостол Святый Павел глаголет: мне же да не будет хвалитися, токмо о Кресте Господни. Сим знамением не точию в сем нашем малом обитании защищаемся, но исшедше многократно и побеждаем враги Его и всего Христианства. Сие знамение видяще на хоругвях наших они пресильнии неприятели многажды впадают в страх, и вдаются бегству. Сие-то есть знамение, которое на облацех видел Царь Константин, и слышал реченное: Константине! сим побеждай враги твоя. Сея ради хвалы, еже бы носити знамение сие на одеждах своих, и изливавши за Христа и за все Христианство [394] кровь свою, и полагати души своя, многие из многих государств Превысоких фамилий особы (якоже и знатнейшая ваша Особа), оставя родителей своих и пребогатые домы, приежжают в малое сие наше обитание, и вкупе с нами услугуют Христианству, отважася, и ни во что же вменив страх смертный, да едино только именование приобрящут, зватися Кавалером Христовым, и знамение его на одеждах своих носити, и мзду вечную от Его восприяти. Не точию же оные превысоких фамилий, но и от коронованных произшедшии сего от нас знамения приняти не отрицалися. Которое значение желаем, и просим знатнейшую Особу вашу, да от нас убогих благоволиши приняти и ты, и зватися братом нашим Кавалером самого Христа; и сие Его знамение всегда пред всеми непостыдно на одеждах своих носити даже до кончины жизни, твоея, и писати на особливых своих хоругвях и на всех случайных потребах, придав изобразительно к старожитным своим гербам; и иной же никто фамилии твоей да не дерзнет по смерти твоей сим знамением, тебе единому данным, гербовати и его носити; понеже честь сию даем твоего ради достоинства тебе единому, понеже многие усердные услуги к великому твоему Государю, Его Царскому Пресветлому [395] Величеству и ко всему Христианству во храбрых и отважных военных победах над неприятельми Креста Святого показал еси; о чем нам известно чрез многие ведомости и чрез листы Монархов. Еще же к тому паче ныне известнейше уведали о том чрез грамоту Цесарского Величества Римского, к сему же еще и сего ради, как нам возвестил о тебе Генерал морского нашего каравана, видя твое ревностное желание и охоту видетися военно с неприятельми Креста Святого, ныне“под час бытия твоего в военном морском нашем караване, что мы слыша, не мало порадовалися.

Восприяв же сие от нас знамение и честь, восприими наибольшую ревность и усердие в военных промыслех, и сим побеждай враги всего Христианства во преименитую славу твоего Великого ГОСУДАРЯ, Его Царского Пресветлого Величества, в пользу же всем Христианам; за что здесь от твоего Великого Государя, в небе же от Бога восприимеши многое воздаяние».

И изговоря оную речь Гранд-Магистер, положил тот Крест на Боярина сам, и положа обнялся с Боярином трижды, и здравствовал Боярину в Кавалерии. По том чиновные и прочие Кавалеры обнимались с Боярином, и [396] здравствовали, и все называли Боярина братом.

Боярин приняв Кресте говорил Гранд-Магистру, вменяя себя тому быти не достойна: а которые показанные ко всему Христианству его услуги приписывал то Божескому милосердию, счастию же и мудровоенному повелению своего Великого Государя, однакож за такую их любовь благодарствовал не помалу, и обещался ту их премногую любовь иметь всегда написанну во скрижалех своего сердца.

По том Гранд-Магистер подал Боярину грамоту к Великому ГОСУДАРЮ, Его Царскому Пресветлому Величеству, другую к Цесарскому Величеству Римскому, и лист привиллегированный Боярину за Кавалерскою печатью.

Перевод с грамоты Гранд-Магистра к Цесарскому Величеству.

Снисходительнейшее Вашего Цесарского Величества письмо, прошедшего Генваря 4 дня писанное, и Его Могущественнейшего Величества Московского ЦАРЯ, Ближним Боярином и Наместником Вятским Борисом Петровичем Шереметевым врученное весьма много мне, а приход к нам толь славного Полководца моим Кавалерам чести делает, и желание возбуждает, чтоб [397] он находился у нас чрез долгое время, дабы удобнее мне можно было доказать, с каким почтением принял я возложенную Вашим Цесарским Величеством на меня должность: а особливо по тому, что сие делается для такого человека, который своею чрезвычайною горячностию к защищению православной веры во многих случаях прославился, и по славным своим делам против неприятелей Христианского имени оказанным между Христианским обществом великие имеет заслуги. Но как он для его нужд должен в скорости отсюда возвратиться, то я оказав ему знак любви и почтения, сколько место и время дозволило, в пути его желая ему благополучие, молю Всемогущего Бога, чтоб как я его признаю достойным к побеждению неприятелей Христианского закона, так Он его бы к важнейшим делам сохранил, и войскам Его Царского Могущественнейшего Величества, которыми он повелевать будет, подавал бы частые победы, для приумножения славы Христианского имени: впрочем мои и моих Кавалеров услуги во всяком случае Вашему Цесарскому Величеству оказывать желая, прошу всех благ Подателя, дабы ко утешению Христианского общества подал Вашему Величеству невредимое здравие и над неприятелями [398] Христианской веры всегдашние победы. Писан в Малте 1698 года, Маия 16 дня.

Вел. Магистер Гошпиталя и Святого Гроба во Иерусалиме

БРАТ РАМОНД ПЕРЕЛЛОС и РОКАФУЛЬ

На пакете подписано:

Августейшему и Непобедимейшему ЛЕОПОЛДУ, Римскому Императору, Государю моему Премилостивейшему.

Брат Дон РАЙМУНД и РОКАФУЛЬ, Божиею милостию Священные Странноприимницы Святого ИОАННА Иерусалимского и воинского Ордена Святого Гроба Господня смиренный Магистер, и страж убогих Иисуса Христа, такожде и МЫ ближайший Министры, Приоры, Командоры и Братия, ординарный о Господе совет составляющие, Пресветлейшего и Державнейшего Великого Государя, ЦАРЯ и Великого Князя ПЕТРА АЛЕКСЕЕВИЧА всея Великие и Малые и Белые России и многих Государстве Самодержца, Ближнему Боярину и Наместнику Вятскому, Превосходительнейшему и Высокороднейшему Господину Борису Петровичу, Шереметеву здравствовать о Господе, иже есть всем истинное спасение. Знатность твоея [399] породы и воинское мужество нам давно уже известные, а наипаче снисходительное к Ордену нашему благоволение, тронувшее тебя из толико отдаленных стран приити сюда для посещения нас, и твоим присутствием просветит наше собрание, побуждают нас некоторое почитание к тебе и благодарного духа засвидетельствование изъявить, и тем самим подать тебе случай к усугублению любви твоея к нам, и за твои известные всему Христианству, а наипаче твоему Великому ГОСУДАРЮ, Его Царскому Пресветлейшему Величеству оказанные и ныне оказываемые заслуги тебя почтить. Чего для просим тебя, сей Крест, по подобию на одежде нами носимых сделанный, который тебе в знак нашего почитания дарствуем, как по себе драгоценный, так вящше и от прикосновения Святейшему Древу истинного Креста и Священной Руке Святого Иоанна Крестителя, Заступника Ордена нашего, которые в сокровищнице великие нашея церкви хранятся, благосклонным духом принять, и его или иной какой либо златой на шее из благоговения носить; [на что мы охотно позволение тебе даем] дабы ты сим Спасительнейшим знамением, преисподних духов устрашающим, огражден будучи, тем удобнее Турков, Татар и иных [400] Пресвятого Креста врагов, в славу Христианского имени и твоего Великого Государя, побеждати возмогл; и благосклонное нашего Ордена воспоминовение навсегда сохранил, сверьх сего МЫ отныне творим тебя участником всех благ духовных, которые в честь и славу Божию, как против врагов православные веры, так и в богоугодном странноприимстве и в богослужении бывают, и повелеваем всем и каждому помянутого Ордена нашего братиям, какогоб чина, достоинства и звания ни были, настоящим и впредь будущим, дабы тебя, яко Особу к Ордену нашему благоволения исполненную и любовию сопряженную, почитали и признавали. В засвидетельствование чего общая наша свинцовая печать здесь приложена. Дан в Малте в собрании нашем 18 дня, месяца Маия 1698 года.

Наместник Великого Канцлера БР. ДОН ПЕДРО де ГОНГОРАС.

На обороте

Контрерас Вице-Канцлер.

По том же просил Гранд-Магистер Боярина и братьев Его до стола, и взяв за руку Боярина, пошли во уготовленную палату, и пришед с Гранд-Магистер под балдахином, а Боярина посадил в стуле близь себя, а братьев [401] его поодаль: в кушанье и в питье многое было удовольствие и великолепность, также и в конфектах; под час же того стола служили знатные Кавалеры, а ествы носили покоевые знатных отцов дети, человек с дватцать, и ставили разом, переменяя Ествы шесть раз, и под час того стола в оной палате было премножество Кавалеров: и Гранд-Магистер подчивал Боярина сам, и говорил о многих военных делех и о войсках и о всяком военном Российском поведении.

По окончании стола встав Боярин и братья его благодарствовали за любовь Гранд-Магистра и всего Кавалерского общества, и просил Боярин Гранд-Магистра о позволении из Малта ехать в путь свой.

Гранд-Магистер просил Боярина о донесении Великому ГОСУДАРЮ, Его Царскому Пресветлейшему Величеству, дабы им за их всякое в намерении к Великому ГОСУДАРЮ во услугах доброжелание иметь к себе Его Великого ГОСУДАРЯ милость, и благодарствовал Боярину за принятие в таком продолжительном пути трудов и за посещение их в Малте; и говорил: «естьли они в чем Боярину не услужили, или чем не удовольствовали каким недоведением, чтоб то им отпустил, а показанную их любовь, елико могли, принял бы любовне».

Боярин за всякое их преизобильное удовольствование благодарствовал [402] попремногу, и обещался ту, их премногую любовь иметь всегда в памяти своей незабытну: и Гранд-Магистер привитался с Боярином зело любовно, и трижды обнялся руками, и в рамена поцеловал, также и с братьями Боярскими привитался, по том пошли из палат, а старшие Кавалеры многие провожали до ворот, и зело любительно с Боярином виталися, и называли его себе братом; и говорили, чтоб Боярин усердные их любви к нему не положил в забвении, писал бы к ним в Малт о своем пребывании и о военных ведомостях, а они такожде взаимно чинить обещалися.

А как пришли на квартиру, и в то время приходили многие Кавалеры разных наций знатные Особы, и зело любительно отпуская Боярина виталися: истинно как будто кровного своего брата отпускали, и говорили так: «Зело в великое себе ставим щастие, что такова Преславного и Мудрохраброго и Охотновоенного Превысочайшего Монарха славного и усердного [якоже уведомихомся] превеликих Его Царского Пресветлого Величества войск Вожда Знатнейшую твою Особу мы убогие Христовы Кавалеры получили иметь себе братом, чему мы истинно все не помалу радуемся».

По том Боярин дарил тех трех Кавалеров, которые были в приставах, собольми на двести рублев; домовым же служителям Гранд-Магистра, [403] которые всегда служили при столе Боярину, дано три ста золотых червонных; Канцлеру собольми и иными вещми на сто рублев; на Канцелярию отослано сто червонных; в иных мелких расходах двести червонных, а в харчевые потребы не издержано ничего.

Пред вечером прислал Гранд-Магистер три кареты, в которых ехал Боярин с братьями и с Кавалерами до пристани; а как сошли со двора, и в каретах поехали, и в то время по повелению Гранд-Магистра, отдавая честь для отъезду Боярского, стреляли с верьхнего раскату из многих пушек редко, покамест приехали к пристани: а с галеры прислал Капитан барку, которая зело устроена резною работою и вызолочена весьма богато. Боярин вышед из кареты, витался с Кавалерами, которых провожало многое число, также и духовного чина со многими людьми; и по том сели в барку. А как сели, и в то время еще с другого раскату выстрелили из пяти пушек; а как Боярин вышел из барки, и вступил на галеру, и в то время стреляли на обеих галерах изо всех больших пушек, и выстреля, вынули якори и пошли греблею из Порту, из которого Порту на той галере провожали Боярина многие знатные Кавалеры и высоких фамилий Особы: и Капитан той галеры в оное время для провожания подчивал всех винами [404] и разными лимонадами; а как те Кавалеры проводя с галеры поехали, и те галеры мало вышед из Порта стали, и просил Капитан Боярина кушать, где удовольствование было во всем великое, и кушали с час. По том Капитан пришед к Боярину доложился, чтоб чрез всю ночь бежать парусом, чтобы к свету тот канал перебежать для всякого опасения, и подняв парусы побежали, и всю ту ночь бежали парусом; а как начало рассветать, увидели с тех галер четыре великие Турецкие воинские Окрента из Триполя и из Туниса, которые Окренты знатно прежде тех галер завидели, и гнали за ними подняв все парусы: на галерах же Капитаны воинских людей к бою во всем построили, а невольников перековали, и подняли великие парусы; к томуж еще и греблею бежали скоро к Порту Пассара, а Турки догоняли очень близко, в два или меньше перестрела пушечные гнали, и увидев Сицилийский остров; к томуж познав, что не догнать, начали отставать, и сошедшися те Окренты вместе, видно, что советовали: по том повернув мало к Барбарии, и парусы сняв, стали: а мы пришли к Порву, и тут у Порта обедали на галере у Капитана: а те четыре Окрента в оное время стояли же в виду и не в дальности, после того подняв парусы, пошли близь острова Сицилийского к [405] Барбарии. А Капитаны мало помедля послали наскоро в Малт к Гранд-Магистру в фелюке выборных людей, уведомить о тех Турецких Окрентах, и чтоб к ним ни мало не медля выслан был караван.

По том удовольствовав Боярина всяким изобилием, привиталися Капитаны и Кавалеры весьма любительно с Боярином и с братьями его, отпустили с галеры; а как Боярин вступил в барку, выстрелили на обеих галерах из десяти больших пушек, и в той барке отъехали до берегу. Откуда Боярин благодарствуя за любовь их милости Капитанов послал к ним по Турецкой пищале и по золотым часам, а на галеры ратным людем три ста пятдесят червонных.

Тогож дня Маия 10 о полудни от оного Порта в фелюках пошли в путь свой к Мессине, и того дня переехали 55 миль, ночевали на островке, называемом де Мангизи, минув город Сиракузы 15 миль.

Маия 11 числа из того Порта побежали рано, и выбежав в море, слышали с Тартаны пушечную стрельбу, которая Тартана выслана была из Сиракузы, для сторожи от воинских Турецких людей, а как на той Тартане из пушек выстрелили, и то услыша, стреляли со многих башен, которые учинены для сбережения по берегу моря, означивая о [406] приходе Турецких людей: и гребцы на фелюках, которые нас везли, за страхом хотели итти к берегу, однакож при помощи Божией прошли безбедно; и того дня перебежали 65 миль, ночевали в Порте Шардыня.

Маия 12 дня переехали 32 мили, приехали в Мессину, и тут в Мессине жили за некоторыми нуждами 13, 14 и 15 числа.

Маия 16 числа выехав из Мессины, перебежали 60 миль, ночевали в городе Тропеа.

Маия 17 числа перебежали парусом 80 миль, ночевали в городе Павля.

Маия 18 дня перебежали 30 миль, обедали в городе Бельведер, ночевали отшед 10 миль, в Порте Чирелла у башни в фелюках, для того что стать было негде.

Маия 19 числа в полночь, вставши побежали парусом, и перебежали 95 миль, ночевали в городе Лачарона.

Маия 20 числа переехали греблею только 18 миль, и за непогодою обедали и ночевали в корчме Лаликоза. Тут башня великая и всегдашней на ней караул, против которой башни небольшой островок, и у того островка хотели мы ночевать для тихости от погоды в фелюках; но стоять нам тут не велели, из той башни стреляли, чтоб отъехали прочь; а говорили, что де у того Порта многократно бывают Турки. [407]

Маия 21 дня перебежали канал 50 миль, ночевали в городе Амалфи, где мощи Снятого Апостола Андрея.

Маия 22 числа из того города приехали в Неаполь, и стали в прежней корчме.

Маия 23 числа в Неаполе будучи присылал Арцыбискуп Нунциус Папежской к Боярину объявить, чтобы того дня Боярин изволил ехать в Девичей монастырь, в котором, сказал, содержится кровь Святого Великого угодника Господня Ианурия, которая кровь у тех законниц в сокровищнице хранится с великим почитанием, и временем износят ее из сокровищницы с процессиею в церковь, и ставят на престол, и служат литургии. Многажды же во время святые литургии оная святая кровь пречудесно показуется кипением, аки бы жива. И прислал оный Арцыбискуп к Боярину свою карету о шести возниках, с Маршалком дому своего с Патром, которой ездил с Боярином. Как пришел Боярин в церковь, то мало подождав принесли оную святую кровь с великим благоговением и процессиею в церковь, и поставили на престол. Сия святая кровь хранится в малом хрустальном сосуде; в половину того сосудца видением, акибы запеклась, и тот сосудец повернули вверьх дном; кровь же не переливается, а видится, акибы засохла, и стоит вверьху того сосудца; а как почали служить [408] литургию, и как прочитали Евангелие, то оная святая кровь помалу начала опускаться вниз, и опустилась до самого дна, не распустившися во весь тот сосудец, но отстояща от всех боковых сторон почала кипеть и перебираться вверьх и вниз зело пречудесно и удивительно, что види все люди находившиеся в той церкве в великом были радовании, и по обыкновению Латинскому били в свои перси, премногие же плакали. По отправлении литургии оную святую кровь кипящую все целовали с великим страхом и слезами, благодаря Бога за такое превелие чрез оную святую кровь показанное чудодействование. По том отнесли опять с процессиею в сокровищницу. Сказывали тут в церкве Боярину Иереи, служители тоя церкви, что де оная святая кровь износится из сокровищницы не многажды в год, и показует де она тое чудо чрез кипение, иногда на первой литургии, иногда на второй и на третей, а иногда и на многих литургиях не показуется чудо, и то де приписуем мы тогда великому нашему согрешению, и молящеся чиним де процессии, и по том де видению того чудеси сподобляемся. Боярин и с ним бывшие самовидцы оного преславного чудеси.

Маия 24 число были в Неаполе.

Маия 25 числа поехали из Неаполя в город Бар, где лежат мощи чудотворца Николая: оставя все в Неаполе, [409] наняв три коляски, по осьми червонных за коляску: итого числа переехали 13 миль, обедали в местечке Чеметина, по обеде переехали 14 миль, ночевали в городе Авелино.

Маия 26 числа переехали 12 миль, обедали в корчме Лятавенда, по обеде тож переехали 12 миль, ночевали в городе Ариано.

Маия 27 числа переехали 18 миль, обедали в корчме Понте-Бувино, ночевали переехав 12 миль в местечке Ардона.

Маия 28 числа обедали в городе Чериньиола, переехав 12 миль, а ночевали переехав 18 миль в городе Барлетта.

Маия 29 числа переехав 18 миль, обедали под городом Джювенацо в корчме; тут сказывали, что сего месяца 25 числа Турецкие люди подбежав взяли с берега четырех человек. По обеде, переехав 12 миль, приехали в город Бар.

Маия 30 числа ходили в церковь, где лежат мощи Великого Чудотворца Николая: оные Святые Мироточивые мощи лежат в исподней церкве под престолом, которая церковь сделана под большою церковью в земле; престоле же, стоящий над Святыми Его мощми весьма украшен, сделан весь серебряный высокой работы, вокруг которого сделаны великие серебряные Ангелы, также кругом его поставлены многие великие серебряныеж шандалы и лампады: поверьх [410] престола сделан образ большой Чудотворца Николая весь серебряной сидячей, в одной руке держа Евангелие, а другою благословляет людей. В сем престоле приделаны дверцы сереребряныеж, которые всегда бывают заперты, а отпирают временно, когда случаются приежжие, чтоб им видеть Святые мощи; когдаж надобно их отпереть, тогда прежде Патры преклоняют колени и молятся, а по том отпирают. В оные дверцы лазят люди по пояс, и смотрят Святых мощей в окошечко, которое сделано над самыми мощми, а в то окошечко опущают маленькой шандальчик на цепочке, поставя в него свечку. Тех Святых мощей видна только одна нога, и то неявственно, для того что мощи опущены глубоко, а окошечко не велико; в сие окошечко опускным оным шалдальцем мало износят мира, и дают пить. Сказывали оные церкви Патры, что де того мира от мощей его чудотворных истекает из всех членов премножество, которого мира всем дают неоскудно великие сосуды; и Боярину и братьям его и при нем бывшим оного Святого мира наполнили многие сосуды. Тут в церкве слушали обедню и вечерню, а ввечеру приходили, и были в Сакристии, то есть в ризнице, в которой есть образ Чудотворца Николая стоящей, о котором уверяли, что писан в то время, как еще в [411] живых был Чудотворец Николай. Оный образ в великом у них имеется почитании и украшении, вкруг его поставлены многих Святых мощей части, а паче тут есть часть Ризы Господни, которую разделиша воини при Кресте Господни, и Игла Тернового Христова Венца, и часть Губы с оцтом. Оная Терновая Игла, сказывали нам, что де во время страстные недели бывает акибы кровава. Тут же Власы Пресвятые Богоматери, Рука Иакова Брата Господня по плоти, и иных многих Святых мощи: особливо же между ими есть часть небольшая Кости Святого Мученика Лаврентия положена в хрустале, а как поцелуешь, то сквозь хрусталь является тепло, чему есть не малое удивление; тут же имеются двои Ризы, которые прислали, держа веру к Чудотворцу Николаю, Гишпанской и Франзузской Короли, весьма драгоценноукрашенные каменьями и жемчугом: и велию веру имеют Латины к Чудотворцу Николаю, и приежжают к нему на поклонение многие. Тут же в церкве Гроб его Чудотворца Николая, в котором мощи его привезены из Мира града: сей гроб деревянной, разобран и положен в скрыну за стеклом, которая скрына украшена резьбою и позолотою, и в великом у них имеется почитании: тут же тоя церкви служители сказывали Боярину, как де строилась оная исподняя церковь, и [412] ставили в ней марморные столбы, на которых ныне стоит, и одного де столба не достало, о чем де здатели оного Храма весьма скорбели, что такого вскоре взять не где: после чего увидели в той церкве столб поставлен на своем месте, чему весьма удивились, и благодаря приписали то чудодействию Чудотворца Николая: по том подлинно сведали, что оный столб принесен невидимою силою из Мира града, в котором были мощи его, и сей столб в великом находится у них почитании; от мощей же Чудотворца Николая и доднесь коемуждо по вере многие бывают чудеса. Сей град Бар стоит на самом берегу моря, не велик, только крепостию очень крепок, и состоит под владением Гишпанского Короля.

Маия 31 числа из Бара поехали в Неаполь, и становились по тем же станциям, как туда ехали: а приехали в Неаполь Июня 4 числа, и тогож числа прислал к Боярину Арцыбискуп, Нунциус Папежский, Патра Маршалка своего, и чрез которого звал он Боярина видеть в Неаполе славной во всем Неаполитанском Государстве монастырь, как строением, так и житием там пребывающих законников, по которому прошению Боярин быть обещался.

Июня 5 числа прислал оный Арцыбискуп к Боярину две кареты, обе о шести возниках, с тем же Патром: [413] Боярин в тот монастырь с братьями своими ездил. Сей монастырь построен весьма на превысокой горе над самым Неаполем, и построен высокою работою, а наипаче церковь весьма украшена марморами разноцветными, живописью лучшею и резьбами предорогими, пол в ней сделан из розных марморов хорошими узорами: законники в оном монастыре называются Картезиане, и всего их 80 человек; устав содержат весьма твердо, из монастыря никогда не выходят, разве от начальствующих кто куда послан бывает, меж собою не говорят, а только сошедшися друг с другом скажут по Латыне, Memento mori, то есть помни смерть: в церквах же поют, книги читают, и проповеди сказывают, а отправя службу отнюдь не говорят, однакож имеют один день в неделе сходиться на поучение, и мал час поговорят между собою от писания, а по том расходятся; всякому особливые кельи по две и по три, а есть носят им всякому особливо, только в день недельный сходятся и обедают в трапезе: мяса никогда не ядят, для молитвы сбираются по четырежды в церковь каждой день, и в полночь встают, молятся в церкве три часа, также и перед светом сбираются. В сем монастыре по прошению начальника Боярин кушал, и для приезду Боярского соизволено было от начальника [414] трем человекам из них говорить, прочие же отнюдь не говорили.

Тогож числа звали Боярина Езуиты смотреть их Академию, в которой учат письменным всяким наукам и иным многим художествам. И Боярин ездил, а как приехали и вошли в Академию, тогож часа Ректор оной Академии просил Боярина сесть на особливоуготованном для Боярина месте, которое убрано было богато; по обеж стороны Боярина в особливых местах посадили братьев Боярских, и в то время премножество было людей в оной Академии, между которыми были знатные Особы и их дети Неаполитанского Государства, и сидели они поодаль в другом порядке от Боярина; по прошению же Боярскому они перешли и сидели в том же порядке по обе стороны Боярина: по том вышел из другой палаты одного Знатного человека сын, и став на высоком месте, поздравлял Боярина, говорил приветствие по Латыни.

Потом казали, как бивалися прежние богатыри копьями и саблями, убрав шесть человек в латы: по том многие Знатных отцов дети билися на рапирах, и выходили со знамены строем, и строй оказывали пехотной, и знамя уклоняли: по том поставя из дерева сделанную лошадь, всякие волтижирования оказывали, садяся на ту лошадь и через перескакивая, а наконец разные танцы [415] и миноветы танцовали. Всему этому учат особливые мастеры мирские люди, а не Езуиты; на дворе же ездили на лошадях, и показывали манеже учение конное. После чего Боярин привитався со многими знатными Господами, с Езуитами и с учителями, поехал до квартиры.

В бытность Боярскую в Неаполе тутошние жители два дни были в великом страхе и ужасе от горы Везувии, горящей непрестанно; потому что в те два дни превеликой из оной горы исходил огонь, был гром, треск и шум, и кидало вкруг горы мили на три и на четыре большие огненные каменья; многие же с той горы протекли огненные лавы, при чем живущих около сей горы пожгло, побило и переранило каменьями многих людей, также и всякие пожгло заводы, от чего в город Неаполь сбежалося народу с тритцать тысяч, которых сего города начальствующие Господин Вицерой и Кардинал три дни кормили своим коштом, давали им на день по тарину, а на Русские деньги по две гривны: раненых же приказали лечить: и в те два дни в городе Неаполе такой сыпало от оной горы пепел, что никак по городу ходить было не возможно, и насыпало того пепела во всем городе по всем улицам больше нежель на четверть аршина, от чего сделалась престрашная духота, от которые слабые люди почали было болеть, [416] что видя Вицерой и Кардинал, причли быти оному особливому на них гневу Божию, во удовлетворение чего и умилостивление Бога в третей день во втором часу утра чинили они процессию, ходили со Кресты изо всех церквей и монастырей по городу все духовные люди и сами Вицерой и Кардинал, и весь народ с женами и с детьми; а многие из мирских людей и из знатных Особ, показуя свои труды, носили в той процессии каменья великие и песок, как можно с нуждою человеку несть, убравшися в особливое белое платье, и покрыв лице, чтоб не узнали: после чего тоя ночи в полночь великой был дождь, и весь оный пепел в городе по улицам прибило; в горе же огонь так утих, что только дыму мало видно было, и от того все люди отраду восприяли.

Из Неаполя поехали в Рим Июня 7 числа, и становились в тех же местех, в которых стояли ехав из Рима.

В Рим приехали Июня 11 числа, и стали в том же доме, в котором прежде стояли; и того числа приежжал от Папы Боярин его Урбан Рочи, и спрашивал Боярина о здоровье, с ним же присланы Папежские кареты для Боярской в них езды.

Июня 12 числа ездил Боярин для поклонения Святому месту, на котором Святого Апостола Павла отсечена была глава; и на том месте состроена [417] церковь, в которой близь престола стоит столп каменной невысокой ниже пояса, на котором столпе Святая Апостольская глава отсечена: во время оного усечения та глава трижды от столпа рядом скочила длиною сашени на четыре, и в тех местах, где останавливалась глава, пречудесно явились три колодязя воды, кои и доднесь всем видимы, и вода в оных колодязях очень вкусна, только видом она кажется не одинаким. Оное место посечения Святого Апостола Павла от Рима отстоит мили с две; тут же близь сего места есть место, на котором неблогочестивые Римские Цесари премножество Святых мучеников замучили, и землею премногих подавили. Сказывают, что и до днесь находят многие части Святых Мощей, когда изволит приказать искать Папа.

Июня 13 числа ездил Боярин во многие монастыри для посещения Святых мест и гошпиталей.

Июня 14 числа был Боярин на аудиенции у Папы, на которой от Папы получил благоприятственное снисхождение и милость, также как и прежде; отпущен же Боярин из Рима от Папы с великим удовольствованием и честию.

Тогож числа к Боярину прислал Папа с Боярином своим Урбан Рочи две грамоты, одна к Цесарскому Величеству Римскому, другаяж к Великому нашему ГОСУДАРЮ, Его Царскому Пресветлому Величеству. А в них пишет: [418]

Грамота от Папы к Церарю Римскому.

УЛИС ИОСИФ ГОДЗАДИН.

На конверте подписано:

Возлюбленному во Христе Сыну Нашему ЛЕОПОЛДУСУ, Венгерскому [419] и Богемскому Королю, Избранному Римскому Императору.

Перевод с грамоты, какова писана к Великому ГОСУДАРЮ, Его Царскому Величеству от Папы.

Торжественна во всем свете Храброго и Пресветлого Твоего имени слава, такожде пресветлая (ею же издаешь) мужественной воинской добродетели хвала, кроме пространнейшего Государствия Твоего власти и державы, достойне учиниша, яко с великою сердца Нашего радостию прелюбезнейше восприят бысть от нас Ближний Боярин и Наместник Вятский Борис Петровичь Шереметев, которого такожде светлые хвалы изрядных ради над злейшим Христианского имени неприятелем учиненных побед, Его же и рассмотрительное в вещех творительных остроумие издавна познахом, и сего ради ему не токмо свободно приходити, пребывати и во своей воле преходити чрез все Наши владетельства, по повелению Вашего Величества вся учинихом, но еще оного многая Нам поведавшего любезнейше слышахом, и многая Пастырской Нашей к Тебе зело склонной воли с означностию отпустихом. Прочее же, будем прилежно молити Наивышшего Отца светов, дабы света Своего лучи влиял Твоему разуму, и Тебя [420] совершенною Нам и Католической Церкве любовию соединил. Дан в Риме 14 Июня, 1698 года.

На пакете подписано:

ПЕТРУ АЛЕКСЕЕВИЧУ, Великому Государю, Царю и Великому Князю всея Великие и Малые и Белые России и Великих государств восточных и западных и северных Отчичю и Деди чю и Наследнику, Самодержцу, Государю и Обладателю.

Июня 15 числа из Рима поехали во Флоренское Государство.

Римское Государство со Флоренским граничит город Ценцино, а в нем река Тримза, чрез которую сделан каменной мост, а посреди оного моста с Римской стороны Герб Папежской; с Флоренской же стороны Герб Флоренской.

Во Флоренцию из Рима приехали в осьмой день, то есть 22 числа Июня. Флоренция город великой больше Венеции, палаты в нем деланы особливым строением, а не так как в Римской и Венецианской областях: сквозь город Флоренцию течет великая река, называемая Арно, через ее четыре моста великие с разными фигурами. Палаты Гранд-Дюка Флоренского великие и зело украшенные; тут есть превеликая церковь, вся сделана от земли и до креста из разных марморов, а простого камня нигде нет. В оной церкве, сказывали, был Собор Флоренской, и [421] есть книга за руками всех тех, которые были на том соборе в церкве; и Боярину сию книгу показывали. Колокольня сделана вся из белого камня в резных столбах, а на ней Крест на одном виноградном дереве, какого виноградного дерева нигде не обретается.

Другая церковь строится, где стояли гробы Гранд-Дюков Флоренских, вся из разных драгоценных марморов, каковой церкви нигде не наежжали; а как сию церковь начали строить, тому 120 лет, а только еще в половину состроена: и всегда непрестанно строится, и превеликая, сказывают, на нее тратится казна. Флоренской Гранд-Дюк есть дедичной Князь и самовластной, не так как Князь Венецианской.

По приезде во Флоренцию взяли квартиру на постоялом дворе, и тогож вечера о приезде Боярском сведав Гранд-Дюк, прислал к Боярину часу в третьем ночи Аббата Патра Франциска, которой приехав говорил Боярину:

«Пресветлейшего и Державнейшего Великого ГОСУДАРЯ, Его Царского Пресветлого Величества Московского и “иных премногих и преславных Государстве Автократора и ИМПЕРАТОРА Ближний Боярин и Наместник Вятской Борис Петровичь Шереметев, и войск Его великий Генералиссимус прислал меня до знатнейшей Особы Вашей Пресветлейший Гранд-Дюк Флоренский [422] КОЗМУС ТРЕТИЙ де МЕДИЦИС, повелел Тебя спросить о здоровье, и чрез меня нижайшего своего раба предпосылает Тебе свое поклонение; радуется же тому не мало, что дождался в свое государство вашу милость такова приятного Гостя, точию о сем скорбит, что не сделав о себе известия к нам благоволил прибыти без учинения всякой подобающей Твоему славному и высокородному имени чести: однакож и то рассуждает, что знатнейшая Твоя Особа учинити то благоволила по своей воле, и приписует то мудрым твоим поступкам; а мне приказал служить твоей милости и каретами своими со служительми и со скороходами, и где угодно, изволь в них ездить; притом же просит Его Светлость о том, чтобы где ваша милость изволил сам видеться с Его Светлостию Гранд-Дюком».

И назавтра ездил Боярин с братьями своими и с Аббатом Патром Франциском в двух Дюковых каретах, и был в оных двух вышепомянутых церквах, по том были во зверинце, и видели больших львов и львице и по полугоду молодых львов, также барсов, медведей, волков, лисиц, песцов белых, котов морских и великих орлов.

Июня 24 числа ездил Боярин в тех же Княжих каретах и с тем [423] же Аббатом во дворец к Гранд-Дюку; и как приехали ко всходу в палаты, встретили тут Боярина многие Его Министры, а сам Гранд-Дюк встретил в другой палате, и привитался любезно, взял Боярина за руку, и повел в свою палату по правую себя руку, и говорил. «Зело радуюсь, видя в доме моем такого приятного Гостя, которого слыша содержала путь свой в Италианских краях и далее, попремногу всесердечно желал видети, которого моего желания ныне не лишился». Против чего также пристойным образом Боярин ему благодарствовал.

По том Гранд-Дюк прежде всего изволил казать Боярину печатанную на листе Персону Его Царского Величества в Немецком платье, и говорил: «На сию Его Царского Величества Персону смотря как на самого Его, истинно чиню всегда Ему почтение». Также казал ландкарты Черного моря, и говорил, «что оную ландкарту Его Царское Величество благоволил сочинити сам своими руками». И водил Боярина в другую палату, в которой показывал камень алмаз граненой, величиною с лесное яблоко со все стороны равен, также премногие разные драгоценные запоны, и множество бурмицкого жемчугу: иной жемчуг величиною есть с Руской орех, и в одной запоне казал висячей красной лал, величиною с большое лесное [424] яблоко, и многие другие вещи показывал, и много разговаривая о воинских делах Боярина отпустил, и проводил до той же палаты, где встретил. Тогож дня ездили в монастырь законнице Кармалитанок: тут в церкве лежат мощи Святые Мученицы Марии у положены под престолом, и видимы за хрусталем нетленные. По том были в казенных в одиннатцати палатах. В первой палате показывали бывшего во Флоренции Собора описание на великом листе, на котором Цесарь Греческий, и все, кто были, на оном Соборе, подписали свои имена своими руками: в прочих палатах показывали премногое сокровище золота, серебра, дорогих каменьев, разных шкатул с каменьями, разных живописных картин, ружья и седел разных государств, в чем состоит великое богатство, и наблюдается чистота.

Тогож дня ввечеру Гранд-Дюк прислал Боярину в дарах с тем же Аббатом шкатулу из разных каменьев: оная шкатула резная, оправлена серебром, а в ней два ящика со многими лекарствы. С ним же Аббатом прислал список с книги Флоренского Собору; и Боярин оного присланного дарил две пары соболей, да косяк камки, ценою все пятьдесят рублев, а возницам Княжим и лакеям и скороходам дано дватцать червонных.

Июня в 25 день поехали из Флоренции на Болонию: а в Венецию [425] приехали Июня 30 числа. В Венеции жил Боярин ожидая по письму своему от великих и полномочных послов отповеди Августа по 10 число, шесть недель: и в оную бытность Боярскую в Венеции во всякие росходы, всем, кои приходили от Сенаторов и из Академии по своим обыкностям, с поздравлением, и в харчевые потребы издержано две тысячи сто червонных, за наем от Рима чрез Флоренцию до Венеции дано фурмакщикам от Особ и за рухлядь сто девяносто червонных.

Из Венеции отпустил Боярин к Москве Маршалка своего Алексея Курбатова, а с ним послал двух Арапов, трех невольников Малороссийских городов, искупленные в Малте и в Неаполе, и часть своего багажу, дано им на проезд до Москвы сто дватцать червонных.

Боярин из Венеции в Вену поехал Августа 11 числа, за провоз ланкучам от Венеции до Вены от Особ и за рухлядь за сто фунтов по полтретья червонных, всего дано сто восемьдесять червонных.

Августа 27 числа приехали в Вену, а стали в гостинном дворе в квартире; и тогож дня приежжал от Цесарского Величества к милости Его находящейся Езуит Фридрих Вольф, и говорил Боярину: «Цесарское Величество слыша от пре дальних краев славно [426] препроводивша тя путь твой, и уведав о приезде твоем в город сей в добром здоровье, радуется: а мне указал тебя спросить о твоем здоровье, жалуя же тебя соизволяет тебе Его Цесарское Величество в завтрашний день видеть свои Цесарского Величества очи приватным образом». И Боярин за превысокую Его Цесарского Величества милость благодарствовал.

Назавтра, то есть 28 числа Августа пред вечером Ездил Боярин с оным Езуитом Вольфом во дворец Цесарского Величества; а как пришел пред Цесарское Величество, то благодарил Боярин за Его Цесарского Величества милость, чрез которую будучи в Риме у Папы, получил от него всякое снисхождение и во всем у довольствование, и желания своего не лишился; также будучи в Малте, во всем всякое чрез упросительные Его Цесарского Величества грамоты принял по желанию своему удовольствие, и Цесарское Величество изволил говорить сам Боярину: «Зело радуюсь, видя Особу твою возвратившегося от претрудного твоего пути во всяком здоровье, и слыша препроводивша тя такий далекий путь в мудрых твоих и славных поступках в особливую славу твоего Великого ГОСУДАРЯ, Его Царского Величества, милостивно тя похваляю; принятием же за твое достоинство непобедимого Христова [427] Крестного знака Малтийские Кавалерии, любезно поздравляю, и желаю, да чрез оный Кавалерский знак, всемилостивый Бог вящшую пользу тобою устроит всему Христианству: ныне же приемля и отпуская тебя в настоящий твой путь, милостивно и благоохотно соизволяю тебе приступити ко поцелованию Моея руки». Сию Цесарского Величества речь переводил, и говорил Боярину по Польски оный Езуит Вольф; Боярин же выслушав речь, у руки был. По том Цесарское Величество изволил Боярина спрашивать о всяких поведениях и о бытности его во Италианских краях и в Малте, на что Боярин о всем чрез егож Езуита Его Цесарскому Величеству предложил изъяснительно; по том Боярин откланяся пошел.

Тогож дня был представлен Боярин Королевскому Величеству Римскому и Венгерскому, Его Цесарского Величества Сыну, и был у поцелования руки, и всякое милостивное от него получил благоприветство.

Августа 29 числа по указу Королевского Величества Римского приежжал к Боярину тот же Фридрик Вольф, и говорил Боярину: «Королевское Величество жалуя тебя Его Царского Величества Ближнего Боярина и Кавалера Малтийского, прислал со мною на знак особливой своей Королевского Величества к тебе милости, и в большую честь и славу твоей Кавалерии свою [428] Королевского Величества всегда на себе носимую шпагу, желая не точию врученными тебе войсками твоим мудровоенным рукоприводством врагов Креста Святого побеждати, но и властною твоею Особою чрез сию шпагу, от всежелательного и доброго Его Королевского Величества намерения тебе данную, нечто страшное и победоносное оным врагам от руки твоея показати, и тем большую славу храбрости и мужеству твоему пристяжати». И изговорив речь, подал Боярину шпагу: а Боярин приняв шпагу, за превысокую Его Королевского Величества милость благодарил: оная шпага оправлена вся в золоте, и осыпана дорогими каменьями алмазами.

По том Боярин был отдавая визиту Кардиналу Колоничю и Нунциусу Папежскому, а они взаимно у Боярина были же, воздав всякое любовное приветство, и обсылали они Боярина многими ествы, питием и конфектами; за что Боярин присыльных дарил неоскудно. И за некоторыми нуждами жил Боярин в Вене Сентября по 10 число.

7207 Года Сентября в и день выехал Боярин из Вены, и в Цесарской Шленские земли город в Раславль приехал Сентября 24 числа. Тут в городе Раславле для некоторых своих нужд, и ожидая с Москвы дому своего людей с нужными потребами и деньгами, жил Боярин по 8 число Ноября.

Ноября 9 числа из Раславля выехали, и в Польской город Замойсц [429] приехали Декабря 7 числа. Тут в Замойсце Панья Замойская Подскарбина приняла Боярина весьма любовно с великою честию и почтением. Звала к себе на банкеты трижды, в которых банкетах было во всем удовольствование великое, и увеселение разными музыками и танцами: тупи в Замойсце жил Боярине за трудным и неспособным к езде путем от заморозов две недели.

Декабря 22 числа из Замойсца выехали, и ехали до Киева с великою от дождей и заморозов трудностью, и в Киеве был Боярин, по обещанию своему в Печерском монастыре, где от находящихся тамо братий принят был с великою любовию, и многих от них сподобился удовольствований, не точию угощением столовым, но паче духовным поучением. И отпущен был от них Боярин с радостию их духовною и провождением. Также и от тамошних Киевских жителей, как то от Бурмистра и от всех прочих принят был Боярин с великою честию и почтением, и имел от них во всем великое удовольствование, встречали и провожали с великою честию. Из Киева ехал Боярин чрез Севск.

Февраля 10 числа приехал Боярин к Москве.

Февраля 12 числа сподобился Боярин видеть Пресветлейшие Очи Великого ГОСУДАРЯ, Его Царского Величества в [430] доме Генерала и Адмирала Франца Яковлевича Лефорта на банкет, на котором наиглавнейшие Его Царского Пресветлого Величества были Особы, и Цесарского Величества Резидент, Курфирста Брандебургского Посланник, и многие Иноземцы. Куды Боярин приехал убравшися в Немецкое платье по указу Его Великого ГОСУДАРЯ, имея на себе и данный ему Боярину в Малте от Высокопочтеннейшего Гранд-Магистра и всего Кавалерского Общества Кавалерский Малтийский Крест. Во времяж сего случая Боярин получил от Превысочайшего и Премилостивейшего Своего ГОСУДАРЯ, Его Царского Пресветлого Величества к себе милость превысокую принят был Его Царским Величеством милостивно, и допущен был Боярин до поцелования Его Царского Величества руки; при чем удостоился слышати от самых Его Царского Пресветлого Величества уст поздравление принятием Малтийские Кавалерии, и соизволение Его Царского Пресветлого Величества ему Боярину оный Кавалерский Крестный Знак всегда на себе носити. По том состоялся повелительный Его Царского Пресветлого Величества указ, чтоб он Боярин писался в своих титулах Малтийским свидетельствованным Кавалером, и тот Его Царского Пресветлого Величества указ в розряде записан тако: [431]

1701 года, Генваря 28 числа, Великий Государь, Царь и Великий Князь ПЕТР АЛЕКСЕЕВИЧЬ, всея Великие и Малые и Белые России Самодержец, указал в Своих Великого Государя указах, и в грамотах, и во всяких письмах, которые о полковых делах Боярина и Военного Кавалера Малтайского свидетельствованного Бориса Петровича Шереметева, писать Генералом и Военным Кавалером Малтайским свидетельствованным: и сей Свой Великого Государя указ в розряде записать в книгу, а к нему послать Свою Великого Государя грамоту. Таков Великого Государя указе за пометою Думного Дьяка Гаврила Деревнина.

И потому Его Великого ГОСУДАРЯ указу к Генералу и Военному Кавалеру Малтийскому свидетельствованному Борису Петровичу Великого ГОСУДАРЯ Грамота послана такова:

От Великого Государя, Царя и Великого Князя ПЕТРА АЛЕКСЕЕВИЧА, всея Великие и Малые и Белые России Самодержца, Боярину Нашему и Военному Кавалеру Малтийскому свидетельствованному Борису Петровичу Шереметеву, указали МЫ Великий ГОСУДАРЬ, тебя Боярина Нашего и Военного Кавалера Бориса Петровича в Наших Великого Государя указах и в грамотах и во всяких письмах, которые о полковых делех, писать [432] тебя Генералом и Военным Кавалером Малтийским свидетельствованным; и как к тебе ся Наша Великого ГОСУДАРЯ грамота приидет, и тыб Генерал Наш и Военный Кавалер Малтийский свидетельствованный Борис Петровичь о том Наш Великого Государя указе ведал. Писан на Москве лета 1701, Февраля в 12 день.

Артемьев.

Будучи он Боярин Борисе Петровичь по воле Великого ГОСУДАРЯ Его Царского Пресветлого Величества в сем вышеписанном пути, истратил кошту своего во всякие харчевые и иные нужные потребы, в наем постоялых дворов и фурманских подвод и с вышеозначенными дарами Монархам, Папе и прочим, всего по приезд свой к Москве дватцать тысяч пять сот пятьдесят рублев: чиня то для высочайшей чести и прославления Преславнейшего имени Великого ГОСУДАРЯ, Его Царского Пресветлого Величества, и всего Его Самодержавнейшего Государства от окрестных стран и Государств, в приумножение же большие славы, и в память своей Шереметевых фамилии.