II. Статейной список Посольства Никифора Михайловича Толочанова в Грузию 7158 (1650) года.

А как Микифор и Алексей город Галат и в нем церкви и всякое [192] строение описали, и Митрополит Захарей прислал к Послом звать к себе за стол хлеба кушать. И Микифор и Алексей у Митрополита у стола были и сидели по левую сторону, а место Послом изготовлено, устлано коврами в той большой полате против Царева места, а в столе ествы подавали мясные, а Митрополит кушал еству постную, и в кушанье Митрополит вставал, и Царского Величества Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России, за многолетное здоровье пил чашу, и Послом подавал и всем Государевым и Александровым и своим людем подавал, и после стола Послы поехали к себе на стан в Кутатись город.

Июля в 15 день прислал Александр Царь Азнаура своего Пату к Микифору и Алексею, и говорил Царевым словом, чтоб стольной ево город Кутатись большой, и в нем Соборная церковь и Кремль город и ево Царев двор досмотрить и описать.

И Микифор и Алексей ездили и смотрили. Город Кутатись каменной, стены в вышину сажени в три, толщина городу в большую сажень, а на городе по стене против Соборной церкви четыре полаты больших, а сказывали, что в тех полатах жили Католикосы. Да по городу же и у башен больших и малых, и городовые стены и башни не в одном месте поразрушились, а [193] сказывали: в прежние де лета приходили Турские люди, и в приступное время тех стен и башен из пушек поразрушили, а ныне те порушенные стены и башни подделывают, а около большого города мерою 1230 сажен больших, а стоит город на горе над рекою Реонью высоко.

Да в том же большом городе в Кутатисе Соборная церковь каменная об одной главе, соружена пречудным образом, покрыта глава медью на шестнатцать граней, а церковь кладена большим тесанным каменьем в сажень и больше, а около той церкви по мере 86 сажен больших.

А около Соборной церкви ограда каменная в вышину сажени в две, в толщину в полсажени, по ограде стоят у Святых ворот три полаты больших сажен по осьми, да в городеж колокольня каменная кругла, а на ней один колокол пудов в восемь, в нем два языка, а около ограды 127 сажен больших.

А Соборная церковь во имя успения Пречистые Богородицы, а в ней было стенное письмо, а в церкве восемь столпов круглых, и сделано на тех стенах, построено под сводами каморы пречудные, и на те каморы из церкви всход, и сказывали, как в праздники бывает Царь и с Царицею у всенощного и у обедни, и Царица де с Боярони своими стоит на тех каморах, а пение слышать и [194] видеть на всех людей, а людем ее не видеть; да в церкви на правой стороне у столпа место Царево каменное, и писаны Цари, приход в тое Соборную церковь, и на том месте ставится, а против того места у стены олтарные образ местной Пречистые Богородицы Одигитрии поясной, венцы золоты, по венцом репьи писаны мусиею, а ризы у Богородицы и у Спаса и киот и затворы обложены серебром и золотом, и Господские праздники и Святые чеканены, а место устроено у образа и с киотом, киот же каменной, в вышину до образа как мочно рукою достать, и сделано до киота три ступени каменные, восходят ко образу как мочно приложиться. А от того образа к Царским дверям стоят два образа Спасов, да Пречистые Богородицы поясные, венцы и средина и поля обложены серебром и позолочено, по полям чеканены святые, промеж образов стоит крест серебрян литой, в длину в аршин, поперег в три четверти, украшен каменьем бирюзами и винисами, а в средине вылито распятие Господне, поверьх распятия сделан ковчежец золот, а в ковчежце сказывают часть животворящего древа креста Господня, а у ковчега затвор золот, украшен яхонты червчатыми, а в подножии у распятия ковчежец же серебряной, а в ковчежце крест не велик, сказали животворящего чрева, в длину вершка в два, а поперег [195] полтора вершка, сделан обл, и по средине креста обогнуто золотом, затвор у ковчежца серебряной, украшен камешками, и сказывал Митрополит, от того креста бывает проща.

На той же стороне у Царских дверей образ Пречистые Богородицы со превечным Младенцом Лахернские, местной, обложены венцы и средина золотом, по венцам писаны репьи мусиею, в венцеж у Богородицы яхонт лазоревой большой, да по сторонам прибиты два ковчежца золоты, а в них, сказали, мощи Святого Апостола Фомы, поля у образа и киот и затворы обложены серебром, чеканены по затворам праздники Господские, а по киоте праздники же и Святые, оклад позолочен; а сказывали, что тот образ Пречистые Богородицы привезен из Царя града, что стоял в Лахернской церкви, и тем де образом Царь Костянтин благословил дочь свою, как выдал замуж за Меретийского Царя Давыда, и принесли с собою в Кутатись, и от той де иконы бывает чудотворение большое, а было у того у образа прикладу гривен золотых и дробниц и всякие утвари с каменьем и с жемчуги много, и тот де приклад от того образа отнял прежней Католикос Артемон, и поделал себе в том золоте венец и посох, и шляпу обложил, и к саку и к поручам пуговицы, и сделав поехал из Кутатиса в Дияны, и то все повез с [196] собою, и на дорог де напали на него разбойники, и он Католикос от разбойников побежал и упал с лошади, ушибся до смерти, а с тою казною Дьякон и иные с ним ушли на горы; а Католикоса нашли мертва и привезли в Кутатиси, и похоронили того Католикоса в городе в Галате; а как венец и посох поставили в Кутатисе в Соборной церкви, и ныне в том саку и в венце служит Католикос. Да на левой же стороне образ местной Страстные Богородицы со превечным Младенцем; венцы у Богородицы и у Спаса золоты, по них писано мусиею, да по сторонам две дробницы золотые в четверть аршина, а на них написано Архангел Михаил и Гавриил мусиею, а средина у образа и поля и киот и затворы обложены серебром; а по киоте и по затворам чеканены Господские праздники и Святые, оклад золочен.

Да про тое же икону сказывали тое церкви Соборные Попы, черной Поп Гаврило, да дети ево Закхей, да Симеон: Наперед де сего та Богородицына икона была в Гурелех и стояла в Соборной церкве в городе Полестоне, и от того образа было явление тое же церкви Протопопу Селиверсту; а их сродичу прапращуру, или и дале, и во сне ему говорила: шел бы в Соборную церковь, и взял ее Пречистый образ, и велела вынести из того града Полестона вон, а граду де, будет погибель [197] потопление. И Протопоп тому сну не поверил, и после того явилась Богородица ему же Протопопу дважды, а говорила тож, что граду будет потопление, и он бы взял ее образ; и Протопоп и тому не поверил, и никому в те поры не сказал, а сам де Протопоп жил за городом у иной церкви; и как изволение Божие на тот град пришло, и весь город с людьми потоп, а та икона Пречистые Богородицы поведением Божиим от того потопа сохранилась, и сама о себе невидимою Божиею силою из града носима на воздусе, и тот же их сродичь Протопоп, увидя такое предивное и невидимое чудо, прибег ней, и пал пред чудным ее образом, со слезами учал милости и прощению о гресе своем просити, и пришед коснувся Пречистого образа ее, и образ Пречистые Богородицы с воздуха двигнувся к нему на руки; и во сне ему Протопопу еще явилась, и велела свой Пречистый образ нести в город Кутатись, и тот де их сродичь Протопоп принес ее Богородицын образе в Кутатись, и поставил в Соборной церкви, и с тех де мест и по ся места у того Пречистого образа род их живет беспеременно; а принес де тот образ Пречистые Богородицы в Кутатись город при Царе Георгие при внуке, или правнуке Царя Давыда; а сколько лет, того не упомнят, и покрыт образ по [198] верьх киота бархатом красным рытым, да перед тем же образом поникадило серебряное. И Дьяк Алексей спрашивал Митрополита Захария про тое Богородицыну икону, тако ли истинно те Попы сказывают, что она такое чудо свое показала, из Гурелей от потопления града Полестона на воздусе вышла, и сохранила свой Пречистый образ; и Митрополит Захарий Алексею, сказал: в письме у них в чудотворении написано против сих речей истинно.

В той же Соборной церкви в олтари на престоле срачица бархат золотной, крест низан жемчугом крупным с дробницами, на престоле Евангелие, обложены дцки золотом, вычеканено распятие, на другой дцке образ Спасов и Пречистые Богородицы, и Иоанна Предтечи стоящей, написаны по золоту мусиею, сосуды церковные все золотны, два кадила серебряных, посеред чепей кресты без кровель, а иное строение тое Соборные церкви писано выше сего б обеденной службе.

Да в том же большем городе в Кутатисе Кремль город позади Соборные церкви б углу четвероуголен, стены в вышину десяти сажен, в толщину поменьше сажени, около ево по стенам семь башен, в вышину сажен по двенатцати, около города двести две сажени больших, ворота у города одни, а затворы железные. [199]

В Кремле городе церковь каменная во имя Страстотерпца Георгия, в ней стенное письмо, а в церкви Посланники не были потому, запечатана Царевою печатью.

Царевы полаты устроены по городовой стене, в полатах бывало стенное письмо, перед по латами в сенях стоят три пушки волконеи.

Да у того же Кремля города в наугольной башне погреб за Царевою печатью Александровою; а сказывал городовой приказной человек, под тою башнею садится собою селитра, из года в год вынимают котлов по шти и больше, а котлы ведра по три; а как селитре время будет, и ее выбирают при Царице, и выбрав тот погреб Царь запечатает сам своею печатью в год до таковаж числа.

Да около города каменного большого Кутатиса и меньшего нижнего города Кутатисаж по обе стороны реки Реони обведен ров и сделана осыпь каменная, и по осыпи поставлены башни деревянные для приходу и бою ратных людей, и кругом около той осыпи по смете версты с четыре, а позадь осыпи версты по две и по три и больши, около осыпи пашут хлеб всякой, пшеницу и полбу и ячмень и просо и горох и бобы. Да около Кутатиса города верстах в пяти и восьми и в девяти и больши Азнаурские села и деревни многие; а в селех [200] церкви каменные и деревянные, и вместо городков ставлены у них башни каменные с бойницами, а селение их прьмеж гор, и посереди гор, и на горах, и по нижним ровным местом; а город Кутатись стоит от Диянского до порубежных мест в полднища летним времянем; а до Черного моря от Кутатиса рекою Реонью ходу два дни, а сухим путем день езду, и из Черного моря приходят рекою Реонью Донские козаки, и у Диянского Князя по вся годы емлют дань, а иные села и деревни громят.

Июня в 18 день приходили в Кутатись град из Полестины Афонские горы из монастыря два старца, одному имя Авесолом, а другому черному Дьякону Исав, и были у Послов у Микифора и Алексея, и сказывали: вотчины де их того Афонского монастыря в Царе граде, и в Грузех, и в Меретии, и в Диянех, и в Гурелех, а давали те вотчины в монастырь прежние Благочестивые Цари Греческие и Меретийские, а они де присланы в Меретийскую и в Грузи и в Дияны от Властей своих сбирать со крестьян оброки монастырские; а посылают их старцов из монастыря человека до два и по три, а белых у них слуг в монастырех не живет, а сбираючи оброки и хлеб, и изпродав, возят то собрание во [201] Афонскую гору в монастырь ко Властем, и во всем в том оброке по книгам отчет дают. Да они же сказывали Микифору и Алексею: Во 159 году были они в Дияне в монастыре в Хотейском, и в том де монастыре церковь во имя успения Пресвятые Богородицы каменная, доставление Царя Ираклия Греческого, и та де церковь сделана в камени мраморе. Да в том же монастыре сохранена Пречистые Богородицы срачица из древних лет, а принесена де та Богородицына срачица из Царя града книгохранителем в те поры, как было гонение на Святые иконы при Феофиле Царе; а сказал де им про тое Богородицыну срачицу Католикос Максим, да Голгофской Игумен Микифор в те поры, как он черной Дьякон Исав служил с Католикосом обедню, а та де срачица миткалинная, или кисейная, того гораздо не рассмотрели, потому что по ней кабы было писано, а срачица как сахарной цвет, и сохранена та Богородицына срачица в серебряном ковчеге, и стоит в той церкви в олтаре за печатьми Диянского Князя и за Католикосовою; а как старцом давал Католикос смотреть, и они старцы с тое Богородицыны срачицы сняли меру в длину и в ширину, и приносили те меры к Микифору и ко Алексею честно завертев в писчую бумагу, а сами они старцы тое меру носят на головах своих под комилавками. И Микифор и [202] Алексей у старцов с той срачицы сняли меры для ведома впредь.

И Алексей спрашивал про тое Богокродицыну срачицу Митрополита Захария, он ее видел ли и прямаяль Богородицы на срачица. И Митрополит сказал, он ее видел многажды, а принесена де она из Царя града книгохранителем в те поры, как было гонение на Святые иконы, и та де истинная Пречистые Богородицы срачица, и проща от нее бывала, только ныне все иссякло, потому что Диянской Князь отпал от веры в босурманскую веру.

Да в той же церкви мощи Святого Мученика Кирика рука правая по запясье в плоти, как есть живого человека; да тут же часть животворящего древа Господня и иных Святых мощи, и стоят де все в забвении без свечи и без пения; а проща от тое святыни бывает ли, того они не ведают, при них никакова явления и прощи не бывало; а от Кутатиса до того монастыря Хотейского езду два дни. И Алексей Митрополиту Захарию говорил, только де изволит Царское Величество отписать о том Александру Царю и к Католикосу, и Царь Александр и Католикос повеление Его Царского Величества совершит ли, и из Диян ее возмут ли и к Москве ко Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея России пришлют ли? И Митрополит сказал: Естьли будет [203] Царское Величество ко Александру Царю и к Католикосу отпишет, и то Его Царского Величества повеление исполнят.

Июля в 19 день приезжали в Кутатись Александра Царя Азнауры Косня, да Пата, и привезли Послом к Микифору и Алексею по листу, и Микифоров листе у Микифора, а что ко Алексею лист прислан, и в листу пишет:

Царь Александр Георгиевич превыше нас наипаче Великого Московского и всея России, и всем Христианом глава нашего Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России, Ево Государеву Послу Дьяку Алексею Ивановичу мног множеством челом бью. Стыдно мне вашего жалованья, и о том много поскорбев, что с вами долгое время не видался, и то было подобало, что было вам с нами быть, а нам было с вами також. Видит Бог, о том я зело скорбел, что вы живете себе, а я себе, потому что у наших ближних людей дел было много, и для того с вами у нас долгое расстояние было, и ныне Государевым жалованьем все дело совершится, потому ныне дву Азнауров послал к вам, и лошади с ними послал же к тебе, и к нам приедьте, что есть дело, милостию Божиею все здеся свидимся, потому что есть вашей рухляди, оставьте там, а тут никакой изтери не будет, а вы к нам други приедьте. [204]

Того же числа приехал из Диян в Кутатись Теймураза Царя Азнаур Ромазан, и был у Микифора; а что речей у Микифора с ним было, и то Алексею не ведомо; а сказывал, пришед ко Алексею Толмачь Астраханской Ивашка Тезиченок: приехал де из Диян Теймураза Царя Азнаур Рамазан, едет де ко Александру Царю Диянской Князь и хощет Александрова сына женить на дочери своей, и будет де Леонтий Князь на зговор ко Александру Царю сам. Да он же де Ромазан сказывал, ходили де Донские козаки к Царю граду, и многих де Турчан побили, и в полон взяли больши тысячи человек, а живота де взяли бесчисленно много, и тот де Турской полон у казаков Турские люди выкупали молодых робят и девок, давали золотых по двести и больши, а за старых мужиков золотых по сту, и богатством де обогатились большим. И как де про то прослышал Диянской Князь Леонтий, и почал быть от них в большей боязни, и чаят де того, что будет и он под Государскою рукою, только изволит Царское Величество на нево Леонтья Князя послать с Дону казаков, а Царь Александр от себя своих ратных людей пошлет.

Да он же Толмачь Ивашко Тезиченок сказывал Алексею, привез де из Диян он же Ромазан к переводчику к Ивану лист, и тот лист переводили сидя у [205] Микифора Иван переводчик, да Микифоров отец духовной, Поп Михайло; а что в листу писано, и того он Толмачь не слыхал, и подлинной де лист взял переводчик к себе, а перевод с того листа Попову руку взял Микифор; а как тот лист переводили, и по Алексея Микифор не присылал, и перевод с листа ко Алексею смотрить не прислал; а от кого тот лист послан, и кто к нему переводчику из Диян пишет, и о каком деле, того Алексею ничего не ведомо, и быв тот Азнаур Ромазан у Микифора и у переводчика Ивана, поехал ко Александру Царю в Скалду, а к Алексею не приходил.

Июля в 20 день Царя Александра Азнауры Каисей и Пата привели к Послом от Царя Александра лошади, и говорили: прислал де Александр Царь по вас Государевых Послов, чтоб вам приехать ко Александру Царю в город в Скалду для Государева дела. И Микифор и Алексей того же дни ко Александру Царю поехали, и стояли близь города Скалды, Микифор в шатре, а Алексей от Микифора недалеко стоял на Дворе, а от Александра Царя стояли с версту.

Июля в 22 день Александр присылал к Послом к Микифору и к Алексею звать за стол, и Послы ко Александру Царю к столу поехали; и как Послы приехали близко Царевых шатров, [206] и приставы Микифора и Алексия остановили на площади, а в те поры прошел ко Александру Царю Теймураз Царь Грузинской из шатров своих со внучаты своими с Царевичем с Луварсафом, да с меньшим Царевичем с Николаем. И Александр Царь, вышед из шатров своих, встретил Теймураза Царя за шатрами сажени с две, и пошли в шатры вместе, и по том позвали Послов, и Микифор и Алексей пришли в шатры и поклонилися наперед Александру Царю, по том поклонилися Теймуразу Царю да Царевичем; а Теймураз Царь сидел на месте своем посередь за скатертью но конец по правую сторону, Александр Царь сидел за тою же с полсажени от Теймураза Царя, а по левую сторону сидели Царевичи двое их вместе, а сидели все по Кизылбашски на подушках, и позади их подушки же; а Послы сидели подле Царевичев близко с левую сторону на скамье, и вместо стола поставлена перед Послами скамья же и наслана скатертью; а Власти сидели по правую сторону, а Бояре и Азнауры сидели по прежнему по обе стороны, как было в прежних столах; а Цари кушали порознь, а Стольники и Кравчие были у Царей и у Царевичев особные, и как в столе роздали кушанье вполы, и Теймураз Царь и Александр Царь и Царевичи и Власти встали, и налив чаши, прислали к Послом Думного Дьяка Пешенгу, и говорил Микифору и [207] Алексею: Прислали де к вам Послом Теймураз Царь и Александр Царь, велели вам объявить, хотят пити про многолетное здоровье Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России Самодержца, Его Царского Величества, с большим повелением и с похвалою, такова Благочестивого и Боголюбивого Государя, Царя дал нам Бог невидимо; а мы раби Его Государевы, и наши головы в Его воле, и ради за него Государя головы свои складывать, и против Его Государевых недругов стоять и битца, и всякаяб Его Государева скорбь и кручина была на их головах; а он бы Великий Государь был здрав и многолетен на своем Царском престоле. И выпив про Государское здоровье, поклонилися в пояс, и после себя подали Послом из своих рук стоя, по том велели подносить Властем; а после Властей велели пить Бояром своим и Азнауром перед собою станицами; а как Власти и Бояре пили, и Царя и Царевичи, и Послы в те поры сидели, а поизгодя после того вышед Микифор и Алексей пили про здоровье Царя Теймураза, и про Царя Александра, и про Царевичев, и говорил Микифор речь и молыл: чтоб вы Цари и Царевичи были Царского Величества, Государя нашего, и многих государств Государя и Обладателя, под Его Царскою высокою рукою в милостивом жалованье и в призрении неотступно. И Цари, воздев руки, говорили, что они и со [208] всеми своими людьми Его Царского Величестна вечные холопи. И после стола Микифора и Алексея отпустили к себе по подворьям, и провожали Послов до подврей Азнауры; а что за столом Цари подавали из перед себя Послом кушанье, и те ествы прислали Цари за Послами к Микифору и Алексею на стан; а стоял Александр Царь под городом под Скалдою от города сполверсты, двор ево учинен на площади, на ровном месте поставлены поземные досчаные чердаки.

А город Скалда стоит на горе каменной, четвероуголен, высок, сажен в десять, по стенам четыре башни, а на башнях три пушечки волконейки небольшие.

Да в городеж церковь каменная без креста во имя Страстотерпца Георгия, в церкве стенное письмо, да в церквеж три образа Всемилостивого Спаса, да Пречистые Богородицы, да Георгия Страстотерпца, обложены серебром, в чекан позолочены, у Спасова образа венец золот, писан мусиею, да на городовой стене сделана полата большая на трех житьях, а в верьхнем житье лежит Царева казна, и что прислано к нему Александру Царю от Царского Величества жалованье, соболи положены в той же полате и стерегут того города и казны Тюфенчене, да в городеж анбар большой деревянной, насыпан полон хлеба, да вместо погреба вкопана в землю корчага большая, и налита виноградом на целой год для [209] осадного времени, а мерою того Города около ста дватцати сажен больших.

Да около же того города обрублены тарасы и насыпаны хрящем, а всход к городу один, и тот крут взять приступом ни которыми делы не льзя, гора каменная, да около обрубу на той же горе жилых дворов с тритцать, а иные дворы стоят под горами в стрельбище, и в два, и в полуверсте, и в больши врозни по крепким местам для приходу воинских людей.

А от стольного города Кутатиса до того города Скалды верст с тритцать, а места пришли низ и ровнедь с долинами версте на шездесят; а поперег От Скалды города до реки до Курлы версте с дватцать и больши; а места жилые городки и села и деревни стоят по крепким местам по речкам, и на томе ровном месте многие дворы устроены, а по другую сторону того ровного места под Гурелескими горами течете река Курла, а течет из Гурелвские земли промеж горе и вышла из гор во Александрову землю и впала в Реонь реку от Кутатиса верст с шесть, или с семь.

А на той реке Курде поде горами стоит Александраж Царя город Суер, а в нем церковь каменная во имя Пречистые Богородицы Одегитрия, образ местной обложен венец золотом и украшен каменьем, риза у Богородицы [210] вычеканены средина и поля и киот и затворы обложены серебром в чекан, по киоту и по затворам чеканены празднички и Святые золочены.

А сказывал Игумен Василей, которой был на Москве, тот образ Пречистые Богородицы чудотворной, без веры и не в чистоте никого к своему образу Богородица не припустит ни которыми мерами, да и в спорных делам расправа бывает людям перед тем образом; а город Суер стоит на высоком холму на камени, а всход к нему пешему человеку, и в том городе лежит казна Царя Александра, от города Суера рекою Курлою на низ до реки Реони верст з дватцать, а Реонь пала в Черное море, а из моря рекою Реонью ходят гребные струги до реки Курды.

Июля в 27 день приезжал к Послам от Александра Царя Думной его Дьяк Пешенгей, и говорил Микифору и Алексею Царевым Александровым словом: Приезжали де ко Александру Царю от Турского Царя Послы и на Посольстве говорили речью: наступили де на Турского Салтана Виницейские и Барабанские и Французские и иных многих земель Немцы, и у Турского де Салтана с ними бой, беспрестани, и чтоб де Царю Александру без его Салтанова ведома, ни х кому не откладыватца и с иными землями не дружитца и с ратными людьми не сбиратца, и на его Турские люди и под [211] городы не приходить и не воевати, и ни х кому не приставании.

И Царь де Александр Турским людям сказал, что он Александр Царь собранием своим на него Турского Салтана и на его людей войною не пойдет, и ни х которому босурманскому Царю не приложитца, а воли и повеления Турского Салтана творить и слушать не хочет.

А сказал им Турским Послом Александр Царь, что посетил его Бог милостию своею и изыскал себе Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России Самодержца, Московского и всея России, и бил ему челом Его Царского Величества со всем своим государством в вечное в подданство, и быть под Его Царскою высокою рукою во веки неотступну.

А хочет Ему Великому Государю служить и против Его Государевых недругов стоять и битца.

И то слово Турские Послы выслушав, говорили: Ты де Александр Царь соединился с Московским Государем в одну Християнскую веру, а от Турского Салтана отстал. И Царь Александр отослал их от себя, не пожаловал их ничем, и у стола им у себя быть не велел, и корму им давать не указал, и велел их отпустить тогож дни.

Да он же Пешенга сказывал Послам Микифору и Алексею: Посылал де Александр Царь под Шаховы городы [212] своих воинских людей отведать Царского Величества Ево Государские счастия, и милостию де Божиею и Великого Государя Царя, Его Царского Величества счастием, Царя Александровы люди под Тифлис ходили и Шаховых людей побили, и живых многих Кизылбашских людей поимали и привели в порубежные городы ево Александра Царя, и которые люди Христианские веры, и тех людей Александр Царь разослал по Азнаурским селам, и велел их кормить и беречь, чтоб ничем скудны не были; а которые босурманские веры люди, и тех людей велел Александр Царь разослать до городам, и велел посажать в тюрьмы до своего указу, и про тое де их посылку велел Александр Царь вам Государевым Послом объявить, да и впредь де Александр Царь вам Государевым Послом, надеясь на милость Божию и на Его Царское счастие, учнет против недругов Государевых и своих сам ходити, и ратных своих людей посылать, уповая на Бога и на Его Государское счастие.

Да он же Пешенгей говорил: Естьли де бы был сын ево Александра Царя Царевичь Баграт, или брат его Царевичь Мамука, и Александр бы де отпустил к Царскому Величеству брата или сына челом ударить, и только де изволит Бог отпустя к Царскому Величеству вас Послов и от себя своих Послов, пойдет Александр Царь [213] на Диянского на Левонтья Князя, прося у Бога милости и уповая на Государское счастие, собрав большое свое войско, и учнет выручать брата своего и сына; а как Бог помощи подаст, и Государское счастие поспешит, и брата и сына у Диянского Князя выручит, и Александр Царь к Царскому Величеству брата или сына отдаст, и отпустит тотчас к Государю.

Да Пешенга же говорил Микифору и Алексею: Царь Александр разослал во все свои городы к Митрополитом и ко Архиепископом и по монастырем и по всем церквам, чтоб молили Бога за Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России, о Его Государском многолетном здоровье, и во ктеньях во всех велел Его Царского Величества о здравии и о спасении имя поминать в первых.

Июля в 29 день присылал Александр Царь к Послом Азнауров своих Мамуку, да Каисея, и приехав говорили Микифору и Алексею: Прислал де к вам Александр Царь, чтоб вам Послом приехать ко Александру Царю в Посольском платье, и быть у него Александра ныне вам Послом у стола, и хочет с вами посидеть и о всем переговорить. И Микифор и Алексей, надев на себя охобни нарядные и шапки горлотные, и совсем изготовясь, ко Александру Царю поехали, и как приехали [214] близко шатров, с лошадей ссели, и Послов встретили Азнауры, и велели итти в шатры. И. Микифор и Алексей пришед к Царю Александру поклонилися; а Царь сидит на своем месте по прежнему, и велел Послам сесть от себя по правую сторону не далеко, а Власти сидели по левую сторону; Азнауров было у стола не много, и в столе было кушанье все против прежнего, и в кушанье Александр Царь встал и Царского Величества за Его Государское многолетное здоровье пил чашу, и Послом подавал сам стоя, а ко Властем велел подносить.

И погодя не много, встал из за стола Митрополит Захарей, и пришед к Царю Александру, говорил: Пили де Царского Величества про Его Государево здоровье, а чтоб де выпить чашу про здоровье Государева богомольца Святейшего Иосифа Патриарха Московского и всея России, и Царь Александр встал, и велел пити наперед Митрополиту Захарею, и после понес Митрополит Царю Александру, и Александр Царь у Митрополита чашу принял, и пил за Патриархово здоровье стоя, и по том подносил Микифору и Алексею, и понести Послом, сел Митрополит на своем месте, и велел ко Властем и Столникам подносить, и за столом в кушанье Александр Царь был добре весел. [215]

А как Александр Царь про Государское здоровье пил чашу, и говорил про Царское Величество про Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея России хвальные слова, и применял к вышнему Богу: Бог де наш на небеси, а он Великий Государь на земли един Христианский и правоверный Государь, и иных Государей не приложитца верою и правдою нихто; он Государь велик и силен надо всеми босурманскими окрестными государствы; а яз Александр Царь не имею заступления себе ни от кого, опроче вышнего Бога, а потом ныне Его Царского Величества, и приложился аз с братом своим и с сыном и со всем своим Мелетийским государством душами своими и головами к нему Государю на веки, и ни х которым Царем не приставал, опроче Его Великого. Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России Самодержца; он Государь мне ныне заступник и помощник. А присылал де ко мне Александру Турской Царь и Кизылбашской Шах, чтоб, мне Александру Царю быть в их воле, и аз того не похотел, и Посольства их не принял, и во всем в том им отказал, и под их босурманскою рукою в покорении быть не хочет, потому от прародителей своих великих Греческих Царей из давных лет именуемся Христианские Цари; а ныне [216] изыскал себе Государя Христианского же благочестивого и милостивого Царя, и хочу Ему Великому Государю со всем своим государством служить во веки.

Да он же Александр Царь сказал Послом; Посылал де аз розных людей под Шаховы городы отведать Его Государские части, и милостию де Божиею и Его Государским счастием, Кизылбашских людей побили и многим поимали, и о том аз ныне радуюся и хвалю вышнего Бога, что мне дал Бог такого Великого Государя счастливого, да и впредь, надеясь на милость Божию и на Его Государское щастие, стану ходить против Его Государевых и своих недругов да Его Государским именем, и во всем на Его Государево счастие надежен.

И как Александр Царь сидел за кушаньем, и в те поры был добре весел и прохладен, и после стола Микифора и Алексея отпустил на стан, и провожали до стану Азнауры.

Августа в 1 день Александр Царь Послом Микифору и Алексею велел ехать из Скалды в город Кутатись и дожидатца в Кутатисе, а будет вскоре Царь. И Микифор и Алексей поехали из Скалды тогож числа; а провожали Послов приставы Захарей, да Закхей, и заезжали Послы в Егорьевской монастырь, а тот монастырь стоит на дороге от города Скалды верст с пять, [217] а на монастыре церковь каменная во имя Страстотерпца Георгия, а в церкви образ местной преподобного отца Савы Освященного в киоте, образ и киот и затворы обложены серебром, риза на Святом, и по полям Святые и по киоту и по затворам праздники Господские чеканные, окладе весь золочен, на левой стороне меж Царских и Сиверных дверей стоит крест большой в вышину в сажень, поперег побольши полусажени, обложен серебром, а по серебру чеканено житие и страдание Страстотерпца Георгия, позолочен и украшен камением бирюзами и винисами и хрусталем, да во главе у креста в гнезде камень кругол и чист, величиною с орех грецкой. И тое церкви Поп Сава с товарищи про тот камень сказали, называют его алмазом, а узнать было того камени не льзе, потому что высоко; да по верьх креста сделан ковчег серебрен велик, позолочен на шоломное дело, поверьх его крест золот, на нем вылито распятие Господне; а сказывал тот же Поп с товарищи, в том Ковчеге глава Страстотерпца Георгия, посередь креста устроен ковчежец же, а затвор у него золот в четверть аршина, и на нем вычеканен образ Спасов и Пречистые Богородицы и Иоанна Предтечи стоящей, венцы обнизаны жемчугом большим и украшены искры яхонтовыми. А сказали в томе ковчеге рука его же Страстотерпца Георгия, а главы и [218] руки Георгиевы Послом не показали, а сказали за Царевою печатью.

Да тот же Поп Сава сказывал про тот крест, что принесен он из Грузинские земли из Тифлиса города, тому лет с сорок, а наперед сего тот крест был в Грузех же в городе Валке, и тот город взял Турской Салтан; а тот крест унесли в Тифлис город; и как де учал Шах Абас старой Грузинскую землю пленить, и тот крест перенесли в Мелетию, и устроили в сем месте монастырь, и сказывали от того креста прощу большую и исцеление подает многим. А как Послы были у Александра Царя в городе в Скалде, и в те поры приезжал в тот Георгьевской монастырь молитца Теймуразе Царь, болен, а от креста поехал здоров; и Послы Микифор и Алексей, осмотря церковь, поехали в Кутатись Город, и приехали того же дни.

Августа в 5 день приезжал Пешенга от Александра Царя, да Думной Дьяк, и привезли лист, и речью говорили, чтоб вам Послов кручинным не быть, и очей ваших Александр Царь долго не видал, и делом Государевым долго замешкал; а как тому делу время будет, и Александр Царь сам в Кутатись приедет ко всем, и Государево дело совершит, и вас Послов отпустит не задержав. [219]

Августа в 26 день приехал от Царя Александра в Кутатись Казначей его Ламкац Джепариц, а говорил Послом: Прислал де его Александр Царь вам Послом подъявитца, и велел сказать, что посылает его Ламкаца Александр Царь к Царскому Величеству в Послех, а с ним будет товарищь Архимандрите Артемон, да с ним же Лакомцом приказал Александр Царь к вам Послом, чтоб де вы Послы приказали к нему Александру Царю, что к Царскому Величеству с тобою дары достойно прислать в дарех? и Микифор и Алексей Лакомце говорили: Александр Царь посылает к Царскому Величеству с тобою дары; а что даров посылает, того не ведомо; а буде Александр Царь к Царскому Величеству посылку даром объявит, и тому даст роспись, и против того Послы ему Александру Царю ведомо учинят и к нему прикажут, и после того Александр Царь роспись даром к Микифору прислал ли, того Алексею не ведомо; а слышал Алексей от Микифора, которые дары Александр Царь к Царскому Величеству посылает, и те де он дары все пересматривал, и роспись тому всему у него есть; а как он Микифор Царевы дары смотрил, того Алексею не ведомо.

Тогож дни Азнаур Закхей Алексею сказывал: посылает де Александр Царь к Царскому Величеству в дарех с [220] Послом своим с Лакомцом лошадей, и теб лошади отпустить наперед за горы на Черкаскую сторону в Болхары; а Государевым Послом и его Александровым Послом же ехать после, а те Государевы лошади отпустить бы для того, чтоб горы снегом не закинуло.

И Микифор и Алексей приказывали ко Александру Царю посылать к Царскому Величеству лошади наперед, а дело Государево не совершено, и только будет Александр Царь свою правду к Царскому Величеству покажет, и дело совершит все против своего письма и присылки, и по его Цареву приказу Послы то учинят, как ему Царю Александру, годно.

160 Году, Сентября в 1 день, Микифор и Алексей послали из Кутатиса ко Александру Царю переводчика Ивана, и велел говорить, чтоб Александр Царь перед Царским Величеством против письма своего и присылки показал правду свою и дело совершил, а их Послов отпустил не задержав.

Сентября в 3 день приехал из Скалды от Александра Царя переводчик Иван Боярчиков и сказывал Послом: Александр де Царь в Кутатись будет вскоре, а при нем де Иване велел Александр Царь написать роспись имянную Бояром своим и Азнауром, и послал по них, и велел им быть к себе на съезд в Кутатись, а Государевых де Послов ничем держать не станет, [221] дело де Государево совершу и их Послов отпущу вскоре, а с ними и своих Послов отпущу же.

Сентября в 8 день Александр Царь приехал и с Царицею своею в Кутатись, и прислал к Послом к Микифору и Алексею Думного своего Дьяка Пешенгу со здоровьем; и говорил Послом Царевым словом, чтоб вам Послом не покручинитца, а Александр Царь приехал в Кутатись с вами повидатца и Государево дело совершить, и прислал Александр Царь к Микифору и к Алексею с столом порознь, а не вместе.

Сентября в 13 день Александр Царь Прислал к Послом Бояром своим имянную роспись с Думным своим Дьяком с Пешенгеем, и те имяна написали в крестоцелованную запись.

Того же дни Микифор и Алексей посылали ко Александру Царю, чтоб Александр Царь пред Царским Величеством совершенную правду свою учинил, и велел написать свою запись по своему языку, и чтоб написал, что быти ему Александру Царю под Его Царскою высокою рукою с братом и сыном своим и со всем своим государством, и впредь хто у него детей будет, на веки в вечном холопстве.

И Александр Царь велел Думному своему Дьяку Пешенгею запись написать по своему языку, и прислал к Послом [222] к Микифору и Алексию тое записи смотреть, и в перевод записи написано: Яз Александр Царь с сыном своим и с братом своим с Мамукою и с братом и с Бояры своими и со всем своим государством холопи Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея России и детям Его Государевым вечные холопи, дондеже и свет стоит.

Сентября в 14 день на Воздвижение честного и животворящего креста Господня присылал Александр Царь к Послом, чтоб быть в монастыре к Митрополиту Захарею к обедне. И Микифор и Алексей к обедне в монастырь поехали, и пришли в церковь, а Царь дожидаетца в церкви, и пришед Микифор и Алексей помолилися образом и Царю поклонились, и Царь Послов спрошал о здоровье, и говорил Микифору и Алексею: Чаю было вам Послом на меня кручинно, что яз с вами долго не видался, а ныне яз к вам приехал, чтоб Государево дело совершить, а вас Послов свободных учинить. И Микифор и Алексей Александру Царю говорили, то дело Божие и великое, что ты Царь Александр перед Царским Величеством правду свою совершенну учинишь, а нас от такового великого дела свободишь. И велел Митрополиту перед обеднею действовать и воздвизать крест, и Митрополит Захарей перед обеднею воздвизал животворящего древа [223] крест; а как воздвизал, и коим обычаем, и то писано под сею статьею.

Митрополит Захарей пошел в олтарь, и положил на себя поверьх манатьи амфор, согнув вдвое на оба плеча, и подняв со престола крест древян, сказывали, сделан от животворящего креста Господня, величиною в четверть аршина, на нем вырезано распятие Господне, и положил на блюдо духоватые травы, а поверьх травы положил крест, и подняв блюдо со крестом, поставя на главу свою, пошел от Царских дверей около престола против солнечного течения в северные двери, а самого Митрополита вели под руки два Дьякона, а перед Митрополитом идет Дьякон со свечею и с кадилом, и обращаяся кадил крест, а позади Митрополита шел Дьякон, нес сулею серебреную с водою; а как Митрополит поднял со престола крест, и Власти идучи за ним, учали петь крестные стихеры, и вышед из олтаря, стал Митрополит середи церкви, и поставили скамейку, и покрыт пеленою, и поставили на скамейке крест на блюде и засветили около креста четыре свечи, и взяв Митрополит кадило, и покадя крест обшед кругом, по том в олтаре престол и жертвенник, и вышед из олтаря, покадил образы, по том Царя и Властей и Послов и всех людей, и отдав кадило, взял с блюда крест и с травою обеми [224] руками под руки, и держал кресте против себя лицем к лицу, и поклонился к земли, не допуская до земли колен немного против Царских Дверей, и почали петь сам Митрополит и Архиепископы и все церковники по своему Господи помилуй, и первую статью пропели тихим гласом; а по том Митрополит поднялся со крестом не много пониже пояса, и учали петь тож не много погромчае того; по том в третьей статье поднялся со крестом выше пояса; четвертую статью приподнялся весь, только главы не всклонил, а пели то же, прибавливая голосу у всякой статьи; в пятую статью Митрополит стал прямо, и подняв крест выше своей главы, и пели тож Господи помилуй на всякой статье по 30 Господи помилуй; по том Митрополит зашел с полуденной страны, и воздвизал крест також, что и первое в пять статей, и на всякой статье пели тож; по том от Царских дверей третью статью тож, четвертую статью от северных дверей тоже совершил; в пятые зашел Митрополит от западных дверей против Царских дверей, совершил воздвизание кресту то же в пять подъемов, и пели во все подъемы Господи Помилуй по 30 по своему, меньшим и середним и большим гласом, от статьи до статьи гласу прибавливая. А как Митрополит воздвизал крест, и против его стоял Дьякон с сулеею, [225] и во все статьи в пять подъемов поливал в первых подъемах на крест воду, и говорил во ктенье имя Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея России; имя по том Александра Царя; и после воздвизания учали все Власти петь стихеры по своему, и пропев стихеры, пришед Митрополит, и взял з блюда крест под ручки левою рукою, а по правую руку кропило, и пошед в олтарь, окропил престол и жертвенник и олтарь, и вышед из олтаря, окропил церковь на все четыре стороны, и стал среди церкви, и приложился ко кресту сам Митрополит и покропил сам себя; по том пришел Царь, и наперед крест поцеловал; по том приложился, и кропил Митрополит водою, которую воду поливали на крест, и после Царя пошли Архиепископы, по том Микифор и Алексей и все люди, а держал крест Митрополит в левой руке под руки, а кропило в правой руке, и после крестного воздвизания начали обедню служить два Архимандрита, да белой Поп, да два Дьякона, а сам Митрополит Захарей обедни не служил, а пел на крылосе со Архиепископы и Игумены всю обедню.

И после обедни Царь Александре велел духовнику своему Митрополиту Захарью вынести крест среди церкви, и велел держать крест Архимандриту, и призвав Александр Царь Государевых Послов Микифора и Алексея, и [226] говорил им: Посылал аз Александр Царь к Царскому Величеству Послов своих, что быти под Его Царскою высокою рукою, и по моему Александрову письму и присылке Царское Величество изволит прислати ко мне вас Послов для моего утвержения и правды, и чтоб мне Царю Александру на своей праве Царскому Величеству крест поцеловать, и аз Александр Царь Государя своего Его Царское повеление при вас Послех совершу. И велел Послом принести Государеву крестоцеловальную запись, какова с Микифором и с Алексеем с Москвы прислана; и Микифор и Алексей, взяв у подьячего запись, поднесли Царю, и Александр Царь велел запись прочесть чрез толмача, и услышал Александр Царь последнее слово в записи на том на всем, как в сей записи написано, и велел подать свою запись, и положили обе записи под крест, и Микифор и Алексей, взяв обе записи, держали под крестом сами, Микифор с сторону, а Алексей з другую; и пришед Александр Царь ко кресту, перекрестился, и говорил Послом Микифору и Алексею: Яз Царь Александр целую сей святый и животворящий крест Господень и за брата своего Царевича Мамуку и за сына своего за Царевича Баграта, и с Митрополиты и со Архиепископы и с Бояры и со Азнауры и со всеми своими людьми, и за все свое Мелетийское государство на [227] том на всем, что мне Александру Царю с братом и с сыном и со всем своим государством быти Великого Государя моего Царя и Великого Князя Алексей Михайловича, всея России Самодержца, во всей его Государеве воле и в вечном холопстве во веки неотступным, и впредь кого Ему Великому Государю детей Бог Даст. И перекрестяся, поцеловал крест, и поклоняся перед крестом в землю, и воздев руки, прослезился и молил: подай Бог Великому Государю моему многолетное здоровье, и покори Бог вся супостаты под нозе Его, и велел итти ко кресту Митрополитом и Архиепископу и Властем и Бояром и Азнауром, и приходя целовали крест в церкве многие, и целовав крест, кланялися Послам об руку; и велел Александр Царь крест вынести из церкви на монастырь, и все люди приходя крест целовали з большею радостию, и говорили: дай Бог Московскому Государю, Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу, всея России, здорову быть на многие лета, а нас холопей своих жаловал и от своего Царского милостивого жалованья не отринул, а они Ево Государевы вечные холопи, и ради за него Государя головы свои складывать и кровь проливать.

И после крестного целования Александр Царь пошел к Митрополиту Захарию в чердак за стол, а Послом велел в те поры приводить всех [228] людей ко кресту; и как крест все поцеловали, и Александр Царь прислал звать Микифора и Алексея и всех Государевых людей к столу, и за столом Александр Царь сидел против Царского чину как преж того был; а Послам велел сесть от себя с правую руку не далеко, всего с полсажени, а Власти сидели по левую сторону, и в кушанье Александр вставал двожды и выходил из за стола с сажень, и пил чашу Царского Величества за Его Государево Царево и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России Самодержца, многолетное здоровье с великою радостию, и говорил речь: Был я Александр Царь до сей поры один Государь и самовластен, а ныне я себе изыскал Государя благочестивого и благоверного надо всеми Государи Государя и над Цари Царя, Властителя и Самодержца; по том де и аз Александр Царь, чаю себе от него Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России Самодержца, милостивого жалованья и заступления. А яз Александр з братом своим и с сыном и с иными детьми, впредь кого мне Бог даст, Ево Государев и Его Царских детей вечной и неотступной холоп, дондеже свет стоит.

И после себя подавал чашу Послом Микифору и Алексею стоя, по том Властем, и сел, и призывал к себе своих Бояр и Азнауров, и велел им [229] пити про Государское здоровье перед собою, и говорил им те же речи, что изыскал себе и вам благочестивого и милостивого Государя, и Бояре его и Азнауры про Государское здоровье пили с великим веселием и радостию, и воздевая руки вверьх, говорили: Подай Бог Государю нашему Царю и Великому Князю Алексию Михайловичу всея России надо всеми окрестными государствы и над босурманскими языки Его Царская рука была высока, и все бы страны от Его Царского имени страшны были, а мы раби и холопи Его во веки единой православной Христианской веры. И после стола отпустил Александр Царь Послов на подворьям, и велел их проводить Азнауром до дворов.

Да Александр же Царь прислал за Послами с столом, которые с стола подавал Царь из перед себя Микифору и Алексею порознь: а после того Александр Царь прислал к Послом Думного Дьяка Пешенгу, и говорил Микифору и Алексею: Царь Александр Царское повеление совершил, крест поцеловал, а вас Послов держати чрез вашу волю не хочет, и хочет вас к Царскому Величеству отпустить с честию по вашей воле, и подводы и люди провожатые все будет готово; и как вам Послом, ехать будет время, и вы о том ко Александру Царю прикажите, и Царь Александр отпустит вас тотчас не задержав. [230]

И Микифор и Алексей Думному Дьяку Пешенгею говорили: Александр Царь правду свою перед Царским Величеством показал, и до крестоцелованным записям крест поцеловал; аще бы Александр Царь правду свою совершенну учинил, х крестоцелованным записям руку свою и печать приложил, и Властем и Бояром своим руки велел приложити же.

И Александр Царь приказал Микифору и Алексию Пешенге говорить, что он Александр Царь грамоте не умеет, а приложит к записям печати; а Митрополитом и Бояром велит руки приложить.

И Микифор и Алексей приказывали с Пешенгою говорить Александру Царю, чтоб прислал к Послом печати своей посмотрить, что на ней нарезано. И Александр Царь з Думным своим Дьяком Пешенгою к Послам печать прислал, а на печати нарезано крыж, около крыжа его Александрово имя. И Микифор и Алексей приказывали с Пешенгеем Царю говорить, что тою печатью записи печатать не пристоит, чтоб Александр Царь велел печать сделать новую.

И того же числа прислал Александр Царь к Послом духовника своего Митрополита Захарья, и говорил Микифору и Алексею Царевым словом: Как вы Государевы Послы прикажите ко Александру Царю печать сделать, а на ней что вырезать, и по приказу вашему Александр Царь так [231] учинит. И Микифор и Алексей велели написать на образец, что вырезать на печати: Царь Александр з братом своим Царевичем Мамукою и с сыном своим Царевичем Багратом и со всем своим Меретийским государством Государя Царя своего, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея России вечные холопи. И Александр Царь против того образца велел печать сделать золоту, и то письмо вырезать на печати велел.

Сентября в 23 день присыла Александр Царь к Микифору, чтоб велел Попу своему Рускому отпеть у Митрополита Захария обедню. И Микифор по приказу Царя Александра Попу своему обедню петь в монастыре у Митрополита велел, а у обедни, был Александр Царь и Митрополит и Архиепископы и Бояря и Азнауры; и будучи Царь Александр у обедни с Митрополиты и со Архиепископы, расспрашивали Микифора про обеденное пение, и Микифор рассказывал, а переводчик Иван толмачил; и Александр Царь и Митрополиты и Архиепископы похвалили, воздевая руки, и говорили: истинная де прямая совершенная литоргия, а пред обеднию за просвиромисанием у Попа смотрили же, и то Митрополиты похвалили же.

А после обедни у Митрополита Захария был на Царя Александра и на Послов стол, и были за столом Власти и Бояря и Азнауры, и Царь сидел по [232] прежнему своему Цареву чину, а Послы сидели с правую сторону от Царя недалеко, а Власти и Бояря и Азнауры сидели по левую сторону, а за столом Александр Царь про Государское здоровье пил чашу в два пойма. Выходя из за стола, говорил про Царское. Величество похвальные слова, и предает себя в Его Царского Величества волю з большим покорством на веки, и во весь стол гораздо был весел, а после стола Александр Царь отпустил Послов ко двору, и провожали Азнауры.

Октября в 6 день Микифор и Алексей посылали ко Александру Царю переводчика Ивана, чтоб Александр Царь велел Послом видети очи свои. И переводчик ходил, и пришед к Микифору и Алексею, сказывал: к Царю Александру его не пустили, а выходил де к нему от Царя Азнаур, и говорил ему: ныне де Александра Царя видети не возможно, не время; Царица его недомогает.

Октября в 7 день приезжал Александр Царь к лобному месту, а с ним Митрополиты и Архиепископы и иные Власти и Бояря ево и Азнауры, и ево Александровы Послы Ламкац Джепариц и Архимандрите Артемон, и прислал Послов по Микифора и Алексея, чтоб вытти ко Александру Царю к лобному месту. И Микифор и Алексей к лобному месту вышли, и Царь Александр говорил Послом речь: Прародители мои, прежние Меретийские [233] Цари, чтоб им быть под державою Царей Московского государства, и времени такового не получили от супостат своих, а пребывали особе до ныне, и ни х которым Царем, ни х Турскому, ни х Кизылбашскому, ни к иным босурманским Царем преклонны не бывали. А ныне аз Александр Царь уведал и услышал от тестя своего Теймураза Царя Грузинского про державу Царского Величества, Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России Самодержца, что он великий преславный Государь, Царь Християнский и Обладатель многими окрестными великими и пре славными государствы, а яз Александр Царь от прародителей своих, Великих Греческих Царей, православных же Християнские веры, и призвал меня тесть мой Теймураз Царь Грузинской под Его Царского Величества высокую руку; и ныне яз прибег к Государю своему Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу, всея России Самодержцу, и к Его Царской воле з братом своим с Царевичем с Мамукою и с сыном своим с Царевичем з Багратом, и с монастыри и с церквами, и с Митрополиты и со Архиепископы и с Бояры своими и со всеми своими людьми и со всею своею Меретийскою землею, и главы свои Ему Великому Государю до земли приклонили, и за полу Его Государеву ухватились, и во веки учинились Ему Великому Государю, Царю и Великому [234] Князю Алексею Михайловичу, всея России, и Его Государевым детям, ково Ему Государю впредь Бог даст, вечные холопи до скончания века, дондеже и свет сияет; и что Его Государево повеление будет ко мне, и аз Александр Царь со всеми людьми своими готов против Его Государевых недругов стоять и битца до смерти. Да посылаю яз Александр Царь к Царскому Величеству Послов своих Казначея Ломкацу Джепариц, да Архимандрита Артемона, и к Его Царскому Величеству дары, и вам Послом их объявляю, и вы Царского Величества Послы Послов моих примите, и до Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России, до Его Царского Величества довезите, и Ему Великому Государю моему Послов моих объявите. И объявя Александр Царь Микифору и Алексею Послов своих, и выговоря речь, поехал по Майдану гулять с Митрополиты и з Бояры и со Азнауры, и гулял до обеда, и до обеденного кушанья послал к Послом с дачами и с питьем Микифору и Алексею порознь.

Октября в 8 день посылали Послы ко Александру Царю переводчика Ивана Боярчикова говорить, чтоб Александр Царь крестоцелованную запись совершил, печать свою и руку приложил, и Властем и Бояром своим к записи руки велел приложить, и отпустил бы их Послов к Царскому Величеству не [235] задержав; и переводчик пришед, сказывал, Александр де Царь к себе ево не пустил, а выслал к нему переводчика. Пешенгу, и сказал, будет де Александр Царь на лобное место, и запись довершит.

Октября в 9 день присылал Александр Царь по Микифора и Алексея Думного Дьяка Пешенгея, чтоб Послам быть в город Кутатись к Соборной церкви; а Александр Царь придет в Соборную церковь, и хочет Государево дело совершить, и крестоцелованную запись запечатать и отдать вам Послом.

И Микифор и Алексей в город к Соборной церкви приехали, и не много погодя, пришел в Соборную церковь Александр Царь, и помолился образом, и вышел из Соборной церкви во ограду под навес, и призвал к себе Послов, и спросил Микифора и Алексея о здоровье, и говорил Послом: Посылал по вас для Государева дела, чтоб Ево Государево дело совершить у Соборной церкви, и крестоцелованные записи запечатать, которую аз Александр сделал при вас Послех на Государево имя по вашему веленью. И Микифор и Алексей поднесли Александру Царю крестоцелованные записи, и Александр Царь, приняв записи, отдал печатнику своему, и велел запечатать; и как записи запечатали, и поднес печатник ко Александру Царю, и приняв записи, говорил Послом: [236] учинился аз Александр в Его Царского Величества воле и в вечном холопстве, и на печати моей вырезано: аз Царь Александр и брат мой Мамука и сын мой Баграт холопи Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России. И поцеловав в печать, отдал записи Послом Микифору и Алексею, и отдав, поклонился низко, и записи у Царя Микифор и Алексей приняли оба вместе, да Александр же Царь говорил Послом речь: До сех мест был аз Александр Царь Самодержавен и ни х которым босурманским Царем не приставал, и совету их не принимал, против их стоял, и с ними за православную веру Христианскую бился, и в поругание святых Божиих церквей не давал и царство свое и людей оберегал; а ныне приклонил главу свою пред ногами Царского Величества Государю своему Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу, всея России Самодержцу, з братом своим с Царевичем Мамукою и сыном своим с Царевичем Багратом и с монастыри и с церквами и с Митрополиты и со Архиепископы и з Бояры своими и со всею Меретийскою землею ухватился за Его Государеву полу, и учинился Ему Великому Государю вечной холоп, дондеже свет стоит и солнце сияет, и Его Царского Величества воля над моею головою и над братом и над сыном моим и над всем Меретийским государством; и что [237] Его Царское Величество мне Александру повелит делать, и аз воли Его Государские супротивен не буду, а супротив Ево Государева недруга аз Александр з братом и с сыном своим и со всеми своими людьми на Его Государеву службу готов; а к Турскому и к Кизылбашскому и к иным Царем ни х кому не приложусь; а чтоб Его Царское Величество впредь возрил в мое Александрово Меретийскбе государство, и прислал бы в стольной город Кутатись от своего Царского Величества от близости своей Воеводу, кого Он Великий Государь изволит прислать, и государство его от недругов оберегати, и во всем управу чинити, и он бы Александр Царь стал государство свое очищать, а недруг де ему Александру Диянской Леонтей Князь, и людем моим зло деет на пашнех и на издельях, крадучи и обманом в полон берет и босурманит, и в Турки продает многих; а слышал де Александр Царь, что есть у него Великого Государя вольные люди, живут на Дону казаки, а приходят они часто в Дияны, часто села и деревни у него громят и откупы емлют, и только изволит Царское Величество тем своим Государевым вольным людем казаком итти Черным морем и на Диянского Князя и на его владение, и те казаки Его Царского Величества повеления послушают, и на Дияны пойдут; а я бы де Александр, совестяся с [238] ними у пошел на Дияны, собрав войско большое своей стороны, и тем бы его Диянского устрашили, и чаял бы быть ему Диянскому под Его Государевою высокою рукою в вечном же холопстве, а православные люди обратятся в прежнее благочестие, и познают истинную православную Християнскую веру.

Да Александр же Царь говорил про брата своего Мамуку, да про сына своего Баграта, что ныне они у Диянского, брат де ево Александров взят к нему на бою, а сына ево взял в аманаты, что было его Мамуку, отпустить, и тем его обманул, и держит ныне у себя обоих, и только Великий Государь брата и сына ево от Диянского свободит; и он Александр братом и сыном своим бьетчелом Ему Великому Государю, и пришлет их к Его Царскому Величеству к Москве.

Да Александр же Царь Микифору и Алексею говорил: Слышал де он про Царское Величество, что он Великий Государь тешитца птицы и соколы и кречеты, и жалуючи де посылает свое Государево жалованье, такие птицы к Турскому и Кизылбашскому в подарках, да и к отцу де моему Царю Теймуразу птицы присылывал же; а яз Александр к Его Царскому Величеству отписати не смел, а говорю вам Государевым Послом, чтоб Его Царского Величества вам Послом о мне доложить, и пожаловал он Великий Государь меня раба своего [239] своим Государевым жалованьем своей Царской потехи птицу, что он Государь изволит прислать, и яз бы де Его Государское жалованье, тое птицу, носил на своей руке беспрестани, и смотрил на нее, что на него Великого Государя, и Его Великого Государя моего Царя и Великого Князя Алексия Михайловича, всея России, жалованьем перед всеми людьми своими хвалился.

Да он же Александр Царь говорил Послом, чтоб Царское Величество ево Александра пожаловал, прислал к нему своего Государева жалованья ружья, пушек и пороху, и велел проводить до Зазарукины кабарды, а из той кабарды он Александр велит взять через горы, и перевести своими людьми, или изволил бы Государь прислать к нему Александру Царю пушечных мастеров; у него меди в Меретие много.

Да Александр же Царь Послом говорил, что к Его Царского Величества казне в, ево государстве какие товары будут годны, и он бы Великий Государь изволил к нему Александру отписать, и то Государево повеление все исполнит. И выговоря речь, пошел к Соборной церкви.

И пришед Александр Царь к Соборной церкви к западным дверем, и стал у порогу, и поклонился в церковь ко престолу трижды в церковной порог головою своею, и отшед от церкви, [240] оборотился к людем, и молыл всем людем из слух: Аз Александр Царь и з братом своим Царевичем Мамукою и с сыном своим с Царевичем Багратом, и, Власти и Бояре и все мои Меретийского Государства люди от мала и до велика Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России Самодержца, вечные раби и холоди. И стоя все люди подняли к верьху свои руки; и позвал Александр Царь Микифора и Алексея и всех Государевых людей к руке; и как Микифор и Алексей и все Государевы люди у руки были, и Александр Царь Послом говорил: поезжайте х Царскому Величеству, а к моему Государю, Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея России, и скажите Ему Великому Государю, и яз холоп Ево Александр Царь на Его Государской милости и на великом жалованье много челом бью, и поклонился низко, и поезжайте вы Послы к Государю своему здорово. И изговоря речь, пошел к себе, а Послы поехали на двор к себе.

А Властем и Бояром своим, которые в те поры были за ним, велел приезжать к Послом на двор их и к крестоцелованной записи велел прикладывать руки. И Митрополиты и Архиепископы и Бояре, которые в те поры в Кутатисе были, х крестоцеловальной записи руки, приложили, а Царя Александрову запись [241] на ставке закрепили Митрополит Захарей, да Давыд.

Да Послом же прислал Александр Царь з Думным своим Дьяком с Пешенгеем Меретийского государства имянным городам и монастырем роспись, а Бояром своим и Азкауром, и Тюфятчем и торговым и пашенным и всяким людем перечневую роспись, и подлинная роспись и с нее перевод у Микифора.

А в статейной список Алексей писал городы по роспросу пристава своего Захнея Кирсеванова, да толмача Безины, и сказывали они Алексею городы те, в которых городех приезд бывает Александра Царя, и местные монастыри и дворы ево Царевы для приезду построены.

Роспись городом Меретинские земли.

Стольной город большей Кутатись, Кутатись меньшой, Галат, Скалда, Шеуварий, Хренти, Катцки, Шеропан, Цери, Чхери, Суериухая, Суери, Уахая, Суисри, Уарды, Сабека, Знаиша, Куарачь, Хотенис, Минда, Садмели, Дехуири, Ашекаш, Чгиси, Куашцыбис, Ладжика, Харагеуль, Беретиси, Челахта, Мухар, Барчицы, Намашав, Тцерихи, Садтцали, Послеби, Чалатхи, Шупоры, Сачинши, Гоштиби, Вахани, Чарала, Храисти, Сазани, Мачютавра, Кутариз, Кегути, Ворзия, Табаки, Хидар, Сачини, Хетирь, Абрулав, Лехидири, Схова, Александрус, Цесырь, Рехуя, Жотагари, Хранти, Жожга, Калвани, [242] Сакацы, Ашцыши, Лечкоми, Ронхоты, Зегилев, Твериж, Суер.

И в тех де городех монастыри честные, и Александр Царь в те городы сам ездит и с Царицею; да ониж сказали мелких городков у Царя Александра, в которые он не ездит, а живут в тех городках приказные ево люди, и тех де городков больших Азнауров, да в городех местных монастырей в Кутатисе, большой монастырь Пречистые Богородицы, Митрополита Симона; монастырь Пречистые Богородицы Галатские Митрополита Захария; монастырь Пречистые Богородицы Герелиса, Архиепископ Гавриил; церковь Великомученика Георгия, Архиепископ Симон; церковь Чудотворца Николы, Митрополит Давыд; церковь Царя и Пророка Давыда Епископ Дементий; церковь Великомученика Георгия у Епископ Козма; монастырь Иоанна Предтечи, Архимандрит Симон; монастырь Иоанна Богослова, Архимандрит Андрей; монастырь Пречистые Богородицы, Архимандрит Артемон; монастырь Архидиакона Стефана, Архимандрит Дмитрей; монастырь Всемилостивого Спаса, Архимандрит Гаврил; монастырь Давыда и Констянтина единородных братий, Архимандрит Симон; монастырь Пречистые Богородицы в Кутатись у Архимандрит Григорей; монастырь Великомученика Георгия; Кутатись, Игумен Давыд. [243] Вознесенского монастыря Игумен Симон, Георгиевского монастыря в Сочинех Игумен Симон же, Преображенского монастыря Сколтмшева, Игумен Иосиф; Архангельского монастыря Михайла и Гаврила, Игумен Симон; монастырь Пречистые Богородицы в Арзисех, Игумен Филип; монастырь Мирский, откуду миро составляется, Игумен Николас; монастырь Всемилостивого Спаса в Гумех, Игумен Захария; монастырь Великомученика Георгия в Гегутех, Игумен Феодосей.

И сказывали, что де те монастыри и церкви степенные, а в иных Царя Александровых городех и Боярских и больших Азнаурских городах монастырей сказали с пять сот; да они же сказали, у Александра Царя Тавадей, по Руски Бояр и Думных людей, 100 человек, а у них испомещены Царевы Азнауры меньших статей, и из них Тавацских, или Боярских поместей и вотчин человек по пяти и по десяти и по дватцати и по тритцати и по петидесят у всякого Боярина, и живут у них; а как Царь пойдет на службу, и Бояре с теми Царевы Азнауры, которые из их поместей из помещеных ходят все в полку, а опроче Царевых службы доходов никуда не ходят.

Да у них же де у Тавадей, или у Бояр, своих людей устроено, которым ходить на службу за ними тюфянчеев, [244] такожде человек по пяти и по 10 и по 30 и по 50, а жалованье им дают Бояре, у кого они живут, и с Царем на службу ходят все, а за Тавадеями Царево жалованье в поместьях и вотчинах крестьян дворов по 500 и по 1000 и по 2000 и по 3000 и по 5000 дворов и больши за Боярином.

Да Царевых же жалованных помещиков и вотчинников Азнауров добрых Боярских детей по списку 1100 человек, а у них Царевых тюфянчеев, по Руски стрельцов, на их Азнаурском жалованье человек по 5 по 10 и по 20 и больши, и на службу ходят за Царем с ними Азнауры, да Государевых тюфянчеев жалованных 3000 человек, и те тюфянчеи в службе бывают около Царева двора.

Да Царевых же посацких и торговых и черных всяких людей тысячь с 60000, опроче Боярских и Азкаурских поместных и вотчинных крестьян и ево Царевых волостных крестьян.

А как де бывает служба большая, и в те поры збирается Бояр и Азнауров Царевых и Азнауров же, которые испомещены и Боярских поместей и тюфенчеев тысячь с 40000 и больши.

А городы стоят меж себя верст по5, по 10, по 15, и по 20 и по 30 и больши, в крепких и на высоких местех промеж гор и по горам при реках, или где родники. [245]

А села и деревни, и в селех и в деревнях дворы стоят врозни и по буграм и по долинам и посередь гор и на горах; где водные источники, тут их и селидьба и башня, а сидят не слободами, двора по два и по пяти и по десяти и по двадцати и больши, и то сидят врозни, двор от двора в полустрелбище, и около всякого двора обсажены овощным деревьем всяким и виноградом, и стоят что в лесу, не видно.

А пашню пашут плугами и копырялями, а хлеб у них пшеница, полба, ячмень, просо, бор, конопли, боб, горог, ярица.

А сымают хлеб по дважды летом, а овощного деревья яблоней, груш, дулей, армозов, слив, вишен, тулу, кизылу, орехов грецких и Руских, винных и винограду бесчисленно много, и всякой земляной ягоды малины и смородины и каманики и ежевики много же; деревья и Руской лес сосна, ель, береза, дуб, вяз, ясень, рябина, липа, ивняк и всякой Руской лес, и земля добра плодовита, только не пространно место меж гор.

А рек больших, Реонь с Москву реку, только быстра, немерными делы судами по ней ходить не льзе за быстриною, потому что бежит з гор.

Другая река Курла, вышла из Гулерские земли меж гор, и выпала близко Кутатиса в Реонь реку, от Кутатиса [246] верст с шесть, и до того устья, где впала, от Черного моря, подле Диянские земли ходят гребные струги, а только не ходят до Кутатиса верст с семь за порогом; а в реках рыбы мало, понтону кто быстры, а привозят рыбы с моря: осетр, шип, севрюга и иную белую рыбу, а малых речек много; а до Диянского рубежа от Кутатиса езду половина дни.

А до моря Черного езду рекою Реонью и сухим путем два дни езду, а приезжают в Кутатись город торговые люди розные, из Турок и из Кизылбаш, и из Азова, из Тифлиса, из Гурелей, и из Диян со всякими товары разные люди, Турки, Жидовя, Кизылбашеня, Арменья, Азовцы, и привозят бархаты Кизылбашские и отласы, и камки всякие, и дороги, и киндяки и всякую крашеную и белую парчу, только в цене Руского не дешевле.

А предают на тамошние деньги на золотые, на ефимки, на обасы, на бисти.

А золотой ходит в цене по рублю, ефимок по полтине, обаса по две гривны, бистя по грошу.

Да в Меретие же и в Диянех шолк сырец родится во всех городех, и промышляют им всякой человек свои собины, сколько кто может, и бывает дешев, купят пуд золотых в шеснатцать, или в семнадцать, и из Меретии его пронести через горы пешим людем мочно. [247]

А мед пресной бесчисленно дешев, мочно укупить Руской пуд в обасу и меньши, а обаса по две гривны.

Да у них же много бобров порешных, лисицы желтой и бурой, рыси оленей, лося, коз, свиней, буйлов.

А дворовой скотины лошадей, коров, овец, свиней, и того с копту у них много же.

И Послы Микифор Матвеевич Толочанов, да Дьяк Алексей Иевлев и все Государевы люди пошли из Мелетии Октября в 10 день из утра, и ночевали под городом под Скалдою, а из Скалды вели Послов по Царевым селам, где у него бывают потехи и звериные гоны.

Октября в 15 день приехали Микифор и Алексей Александра Царя к Таваде, а по Руски к Боярину его Кайхострову, и по приказу Александра Царя учинил Послом встречу, выслал перед собою Азнауров встретить версты за три, а за ними выехал встретить сам Кайхостров со Архиепископом с Симоном от села своего с версту, а встречал Послов сам и Азнауры в наряде, золотом платье и на аргамаках на добрых, и Послов звал к себе обедать, и Микифор и Алексей у него обедали, да тут же у него обедал Архиепископ Симон, и за столом было все стройно и чинно, и Послам был добре рад; и после стола говорили ему Кайхострову [248] Послы, чтоб он к крестоцеловальной записи приложил руку, и Кайхостров говорил: по приказу Александра Царя Царского Величества повеление совершу, и х крестоцеловальной записи руку приложил, и Послов от себя отпустил с честию.

Октября в 16 день приехали Послы Царя к Александрову же Боярину к Аристопу Папене, а у Царя ок Аристоп первой Боярин и честной человек, и встречал Послов от своего имения с версту, и звал к себе Послов обедать. И Микифор и Алексей и Ламкац Джепариц, Александра Царя Посол, у него Аристопа обедали, и за столом было стройно и чинно, и Послам был добре рад и приятен, а после стола Микифор и Алексей поднесли ему крестоцеловальную запись, и говорили ему, чтоб приложил руку; и Аристоп сказал: по приказу де Александра Царя Государское дело совершу, а то де дело великое и Божие, все мы тому делу обрадовались, что нам дал Бег Государя благочестивого, и к записи руку приложил, и Послов Микифора и Алексея от себя отпустил с честию, и провожал сам верст с пять.

Октября в 17 день приехали Послы в село к Лакомцу Джапарице; а как ехали к нему, и встретили Послов брат его Лакомцев, Архиепископ Симон, а с ним многие Азнауры, и того дни у Лакомца обедали, и х крестоцеловальной записи Архиепископ и [249] Лакомец и Азнауры руки приложили, и после стола Послов отпустили и провожали.

Октября в 18 день приехали в село Таирили, а в селе церковь во имя Архангела Михаила, и в той церкве лежат власы Динары Царевны, а сказывали, что от тех власов проща и исцеление больным бывает.

Октября в 19 день приехали Послы к Юрью Каншеву, что был у Послов пристав, и у него в селе ночевали, и от него Послы пошли, и пришли под снежные горы Октября в 20 день, и под снежными горами ночевали.

Октября в 21 день Микифор и Алексей пошли на снежные горы изутра. И Микифор того дни через горы не перешел и ночевал в полугоре, и Алексей с Лакомцем и с Архимандритом перешли с великою нужею и большою страстию позно вечера.

Октября в 23 день пошли Послы от снежных гор в Болхары, и Царя Александровых Азнауров, а Посольских приставов Мамуку, да Юрья Каншова отпустили ко Александру Царю, и с ними Послы приказывали, на его Цареве жалованье велели бити челом.

Октября в 29 день пришли Послы из Болхар к Зазаруке Мурзе к Анзарову, и жили у него в кабаках три недели за Тарковскою ратью; так стояли под Суменским городком, а Зазарука в те поры был в той же Кумыцкой рате. [250]

Ноября в 20 день пошли от Зазаруки из Кабарды к Терскому городу, и Зазарука Мурза провожал Послов до Казачьих городков и з братьями своими, и проводил здорово.

Ноября в 31 день Послы Микифор и Алексей и Мелетийские Послы приехали на Терек, и Терские Воеводы Василей Волынской с товарыщи высылали к Mелетийским Послом на встречу за мост Голову Стрелецкого, воина Голикова, а в городе в те поры была стойка, стояли пешие Стрельцы с ружьем от Мостовых ворот до Посольского двора всего с полгоны. С Терка Мелетийских Послов и Дьяка Алексея Иевлева Терские Воеводы отпустили в бусах, а Микифора, нарядя Вяцкой струг совсем, и отпустили с Терка на море Марта в 7 день в Зборное воскресенье, и к Волскому устью прибежали Марта в 14 день.

А в Астрахань Микифор и Алексей пригребли на Благовещение в день, и Боярин Князь Михайло Петровича Пронской с товарыщи Мелетийским Послам учинил встречу Марта в 26 день, а были на встрече Дворяне и Головы Стрелецкие и дети Боярские и Мурзы и посадцкие люди на конех в служивом платье, Стрельцы стояли от бусного пристанища, и до Посольского двора по обе стороны с ружьем, и встреча была добре стройна. [251]

А Боярин сам и товарищи смотрели из Васильева анбару Шорина, и Архиепископ Пахомей и Боярин Князь Михайло Петровичь Пронской посылали к Мелетийским Послам столы, а ествы носили хлебные, и постилы, и овощи, и вина двойные, и иные питья, а рыбных есть не посылали; был пост.

А после в Воскресной день посылал по них Послов Архиепископ Пахомей, и велел Послом быти в Соборную церковь к обедне, и Послы в Соборе были, и обедню слушали, и после обедни Архиепископ Послов благословлял просвирами и ручным крестом; а как были в Соборе Послы и Боярин и Архиепископ, посылали под них лошади свои, а в те поры в городе велел Боярин быти стойке всяким людем без ружья.

А из Астрахани Боярин Князь Михайло Петровиче Пронской с товарыщи Микифора и Алексея и Мелетийских Послов отпустили в Вятцких стругах Апреля в 19 день.

Микифор и Алексей и Мелетийские Послы в Казань пригребли Июля в 22 день, и Боярин Князь Никита Ивановичь Одоевской, да Князь Борис Ивановиче Троекуров посылали к Послом со здоровьем, и вместо стола с кормом, а посылал яловицы и бараны и питье, и из Казани отпустились в тех же стругах к Москве Июля в 26 день.