I. Посольской наказ Дворянину и Наместнику Болховскому Князь Михайлу Петровичу Борятинскому с товарищи, отправленным в Посольство к Персидскому Шаху 7126 (1618) года Маия 18 дня.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарищи говорити: Ведомо Государя вашего Послу Амир Али-Беку, какая смута была в Росийском государств от Польсково Короля и от Панов Рад: первое ворами, насылаючи, Московское государство разорял; а последнее с сыном за крестным целованьем хотел Московским государством сам к Польше и к Литве завладети. А как Посланники его пришли в Астарахань, а Астарахань в те поры была в смуте, и их из Астарахани пришед под Москву в табор к вору, которой назывался Царевичем Дмитреем, в первого вора в Растригино место; и будучи они под Москвою, и вражью прелесть и смуту всю видели сами на тех ворех, и пытати нечего: все было воровское, злое, разбойничье. А как вор из под Москвы побежал, и Польских и Литовских людей из табор выгнали, и Посла Амир Али-Бека и гонца Мегиб-Бека с людьми Царь и Великий Князь Василей Ивановичь Всеа Русии велел взяти и с табор к Москве, и на Москве им корм велел давати, и честь держати, как есть Великого Государя Послом. А быти им у Царя Василья не лучалось, что его Государя зашли многие скорби и кручины, видечи в государстве смуту и рознь. А хоти будет им в те поры в кормех недостаток был, и они сами видели, как было опустошено [71] и разорено, и царьствующий град Москва был в осаде, во всем было не достаточно. А как Царь Василей по челобитью Московских людей государство отставил, а изобрали на Московское государство Королевича, и что над царьствующим градом зделалось, то Шахов Посол Амир Али-Бек и гонец Мегиб-Бек сами видели, нихто был Московских Бояр в те поры не волен, что было делать. А как Посол Амир Али-Бек с Москвы от Польских и от Литовских людей ушел в полки к Бояром и Воеводам, и ему Бояре и Воеводы честь воздали, корм велели давать доволен, и отпустили его по его воле в Нижней, и там ему корм был доволен, и честь во всем по посольскому обычею; а гонец Мегиб-Бек сидел в Москве с Польскими и с Литовскими людьми в осаде, и до тех мест, как Царьского Величества Бояре и Воеводы царьствующий град Москву взяли. А как Москву взяли и гонцу Мегиб-Беку во всем честь же учинили и отпустили его с Москвы в Нижней по егож воле, и корм доволен велели давати; а хотели их отпустити к Шахову Величеству, да не отпустили за тем, что Астарахань в те поры была в смуте и дорога затворена. А какое будет бесчестье, или будет животы и товары, какие у Шаховых людей в таборах, и на Москве и в Колуге поимали воры, и то делали [72] Польские и Литовские люди и Московского государства изменники, которые разоряли Московское государство в таборех и на Москве вместе с Польскими и с Литовскими людьми, и того сыскать негде, то Шахову Величеству самому ведомо, какая была казна несчетная прежних Великих Государей Царей Росийских собранье от многих лет; всякие Царьские дорогие вещи, чаем ни в которых государствах таких дорогих вещей не бывало: то все Польские и Литовские люди Московского государства с изменники разграбили и к Королю отослали, а иное по себе разделили, и церькви Божии и чудотворные гробы разорили, а Московского государства Бояре будучи в неволе и за то не стояли, не токмо что было стоять за Послов или за купчин.

А будет Шах или Шаховы ближние люди учнут им говорити о Цесаревых Посланникех о Юзуфе, да о Адаме Дарне, что они посланы от Цесаря к Шахову Величеству, и Царского Величество для чего их в своем государстве велел задержати и к Шаху их не отпустить.

И Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити про Цесаревых Посланников про Юзуфа и про Адама Дарна Шахову Величеству, и им ближним людем объявляют: Как по милости и воле всемогущего Бога, и по племяни Великих Государей Царей Росийских, и по избранью и по челобитью всех [73] людей Московского государства, Великий Государь Наш Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь Всеа Русии Самодержец учинился на Своих великих и преславных государствах, и венчался Царьским Своим венцом и диадимою, по древнему Своему Царьскому чину и достоянию. И тогож лета пришед в Великого Государя Нашего государства Великого Государя вашего Шах-Аббасова Величества Посланник Муршу Кулы-Бек, а с ним вместе пришел от Цесаря Посланник Цесарев Юзуф. И приказывал тот Юзуф Царьского Величества Бояром, и в розговорех говорил, что он послан Великого Государя Нашего от; Брата, от Матьяша Цесаря, к Братуж Великого Государя Нашего к Шах-Аббасову Величеству в Послех, для великого доброво дела, которые годны всем Великим Государем; и Великомуб Государю Нашему, для Государя ево Матьяша Цесаря братцкие любви, пропустить ево к Шахову Величеству чрез свои великие государства. А шел он Юзуф в Великого Государя Нашего государства через злово Царьсково Величества недруга Польскую и Литовскую землю, и у Польсково Короля был. И Великому было Государю Нашему через Свои великие государства и пропустить не пригоже: потому что он шел через Польсково Короля землю, и у Польсково Короля был; а Польсково Жи— гимонта Короля многие неправды к [74] Великому Государю Нашему и к его великим государствам, ему Великому Государю вашему Шах-Аббасову Величеству, да и во всех окрестных государствах, ведомы. И Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, хотя с Братом Своим Великим Государем вашим с Шах-Аббасовым Величеством быти в крепкой братственной сердечной дружбе и любви, через свои великие государства пропустить было его к Шаху Величеству велел, и почесть ему велел чинити во всем по Посольскому обычаю, и отпустить ево велел Своего Царьского Величества в вотчину в Казань не на долгое время, покаместа к Шахову Величеству в Перситцкое государство дорога на Астарахань очиститца, и корм ему давать велел доволен. И тот Цесарев Посол Юзуф, будучи в Великого Государя Нашего государстве в Казани, почал делать не Посольским обычеем, лазучеством, учал к себе призывать Польских и Литовских людей, которые сидели Великого Государя Нашего государстве в Москве, и Московское государство разоряли, и кровь Крестьянскую невинно проливали, а ныне взяты в полон, и с ними почал о всяком зле на Великого Государя Нашего и на Его великие государства умышлять, и с Польским Королем грамотки и словесным приказом ссылатца, и в том на него многие Польские и Литовские люди, и его Юзуфовы [75] люди свидетельствовали, и обличили, и грамотки за его Юзуфовою рукою и печатью у него к Польскому Королю и к Паном Раде выняли. А писал Юзуф в тех своих грамотках х Королю и к Паном Раде изменою и воровством про Великого Государя Нашего государства, затеяв многие смутные речи, чего не бывало, и вперед по милости Божией и Великого Государя нашего щастьем не будет. Да и Великого Государя вашего Шах-Аббасов Посланник Муршу-Кулы-Бек, будучи на Москве и в Казани Царьского Величества к Бояром про того Юзуфа приказывал, что тот Цесарев Посол Юзуф идучи в Великого Государя Нашего государство Польскою землею у Польского Короля был, и пришел де он в Великого Государя нашего государство по приказу Польского Короля на смутуж, и к Брату Нашему к Великому Государю к Шах-Аббасову Величеству, проситца, хотя Великого Государя Нашего с Шаховым Величеством ссорить, а не для доброво дела. И Великому Государю Нашему того Юзуфа ныне и вперед, за такое его многое воровство и измену, к Шахову Величеству и к Государю ево к Цесарю из Своего государства отпустить никак не возможно, и к Государю ево к Цесарскому Величеству Великий Государь Наш про то ево воровство и измену писал. [76]

А Цесарской же Посол Адам Дорн пришел в Великого Государя Нашего государство, Царьского Величества с Переводчиком с Еремеем Еремеевым вместе; а посылан был тот Переводчик к Матьяшу Цесарю Царьского Величества от Бояр и ото всее земли, до обиранья на все великие Росийские государства Великого Государя Нашего Царя и Великого Князя Михайла Федоровича Всеа Русии; а та смута, которая учинилась в великих Росийских государствах от Польского Короля, в те поры еще не поминовалась, и дорога еще к Шахову Величеству в Перситцкое государство в те поры была не очищена: для того что по Жигимонтовеж Королевской ссоре и злому его умышленью, Царьского Величества отчина Астараханское государство было в смуте. Были в Астарахани воры Ивашко Зарутцкой, да Воеводы Сендомирского дочь воровская жена Маринка, и по Жигимонтову веленью смуту делали: а дорога к Шахову Величеству в Перситцкое государство из наших государств одна, рекою Волгою на Астарахань, про то Шахову Величеству самому ведомо. И Великий Государь Наш Цесареву Послу указал постоять Своего Царьского Величества в вотчине в Ярославле, и честь ему и береженье во всем велели держать, и корм доволен давать. И писал Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, к Брату Своему к Великому Государю, к Цесарскому [77] Величеству, о Посланника его Юзуфа воровстве и о Адаме Дорне, что его пропустить не льзя, дороги нет: и покаместа будет о том письмо к Царьскому Величеству от Цесарского Величества, до тех мест Адаму Дорну побыти в Великого Государя Нашего государстве.

А будет Шах, или ево ближние люди учнут Князя Михайла Петровича с товарыщи спрашивать про Ивашка Зарутцково и про Маринку, где они ныне, и смута их воровская уж ли поминовалась?

И Князю Михайлу с товарыщи говорити: Как по милости Божией Московского государства Бояре, и Воеводы, и всяких чинов всякие люди всего Росийского государства, стоя под Московским государством, учали чинить Польским и Литовским людем утесненье великое, и Московского государства доступать, а вор Ивашка Зарутцкой в те поры под Москвою был с нимиж вместе; и узнав Росийсково государства Бояр и Воевод и всяких ратных людей крепкое стоянье и промысл, а Польских и Литовских людей против Московсково государства ратных людей изнеможенье и свое воровство, что он с Польским и с Литовским Королем и с Польскими и с Литовскими людьми на всякое зло Росийскому государству ссылался, ис под Москвы побежал, и взяв с собою прежних ведомых воров и богоотступников, которые по злому умыслу Польсково [78] Жигимонта Короля назывались Государскими детьми ложно, жену Воеводы Сендомирского дочь Маринку, и сбежал Царьского Величества в вотчину в Астарахань; а к ним в Астарахань пристали прежние воры, которые воровали в смутное и в безгосударное время, и воров Государскими детьми называли ложно с ними вместе: и будучи в Астарахани, хотели своим злым умыслом заводити такое ж воровство по прежнему. И Великий Государь Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь Всеа Русии Самодержец, учиняся на Своих великих и преславных государствах, посылал на вора и на изменника Своего Ивашка Зарулицково Бояр Своих и Воевод, Князя Ивана Микитича Одоевского с товарищи, с Своими многими ратными людьми, и Божиею милостию, а Ево Государским щастьем и бодроопасным содержательством, Царьсково Величества Бояре и Воеводы Астарахань взяли, и воров, которые были с вором с Ивашком Зарутцким в совете, и Польских и Литовских людей побили на голову; а вора Ивашка Зарутиково и Маринку с сыном и иных пущих воров поимали, и привели ко Государю к Москве; и по своим злым делам Ивашко Зарутцкой и Маринкин сын кажнены. И Божиею милостию, а Великого Государя Нашего щастьем отчина Его, Царьского Величества Астараханское государство от воровские смуты очистилась, [79] и воровская смута поминовалась вся; ныне в Асторохани и на Терке Воеводы и всякие служилые и жилецкие люди живут по прежнему.

Да память Послом Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарыщи: как будут с Шаховыми ближними людьми в ответе и учнут говорити о Государских делех; и будет учнут Шаховы ближние люди говорити о тех делех, о которых делех Шаховы Послы ко Государю письмо прислали и з Бояры в ответе говорили, а ответу на те дела у Бояр письменого не взяли, и в грамоте от Государя к Шаху о тех делех не писано; потому что от Шаха в тех, делех в грамоте ко Государю не писано, и на посольстве перед Государем Послы в речи того от Шаха не говорили.

Будет учнут говорити Шах сам, или Шаховы ближние люди: Приказывал к Царьскому Величеству Государь Шах-Аббасово Величество, чтоб Царьскому Величеству велеть по прежнему на Коисе и в Тарках, хотя и до Дербени, поставить городы; а в помочь Государь их Шах-Аббасово Величество к Царьскому Величеству пришлет своих ратных людей тысяч тритцать, или сорок, или сколько будет Царьскому Величеству годно: и о том Государь их приказал и ближнему своему Исуп Хану, только Царьского Величества из городов пришлют [80] Царьского Величества Воеводы о ратных людех, или о каких делех нибуди хоти стрельца; а Государю их Шах-Аббасову Величеству в те поры любо лучитца где вдали быть, и Исуп Хан бы, не посылая с тою вестью к Государю их, тот бы час ратных людей посылал в помочь к Государевым Воеводам, ис которых городов присылка будет. И Великому Государю Нашему, Его Царьскому Величеству, самому то надобно, что на Коисе и в Тарках городы поставить; да ныне того вскоре Его Царьскому Величеству за войною с недругом Своим с Польским Жигимонтом Королем и с его Польскою и с Литовскою землею учинити не мочно. Про то самому Государю их Шах-Аббасову Величеству и им ближним людем ведомо подлинно, что Царьское Величество, отставя всякие дела, ведет войну с недругом Своим с Польским Жигимонтом Королем и с его Польскою и с Литовскою землею; и ныне всего великого Росийсково государства всех городов всякие ратные люди против Польсково Короля и против ево Польские и Литовские земли стоят. А как по милости Божией, Царьское Величество с недругом Своим с Польским Королем поуправится, и Царьское Величество на Коисе, и на Сумше, и в Тарках, и в иных будет в которых местех пригоже, городы велит поставити тот час, и людей и запасы [81] в тех городех велит Государь устроить и учнет Его Царьское Величество на общих Своих недругов с Шаховым Величеством стояти за один.

А будет учнут говорити Шах, или его ближние люди, что Государь их Шах-Аббасово Величество хочет Великому Государю Нашему, Его Царь с кому Величеству Своих ратных людей в помочь давати, как Царьское Величество станет те городы ставить.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарищи Говорити и Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, то от Брата Своего от Великого Государя вашего Шах-Аббасова Величества приимает в любовь, и против того ему Брату Своему Великому Государю Шах-Аббасову Величеству также будет воздавать Своею Царьскою любовью, где будет Его Царьскому Величеству возможно. И будет Великому Государю Нашему в те поры, как Ево Царьское Величество те городы велит ставить, ратные прибылые люди надобе, и Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, о том с Братом Своим с Великим Государем вашим с Шах-Аббасовым Величеством вперед обошлетца.

А будет Шах, или его ближние люди учнут говорити, чтоб Великому Государю Кумытцким Князем и их людем ни в чем не верити; по тому что в них правды нет, и вперед [82] от них правды ждать нечего: один Кумытцких Князех у Государя их Шах-Аббасова Величества в послушанье Гирей Князь; и Царскомуб Величеству и тому верити не велеть, лишеб Царьскому Величеству велеть ему верить в том деле, о какове деле к Его Царьскому Величеству Государь их Шах-Аббасово Величество пришлет грамоту за своею малою печатью, которую он на своей руке носит. А только Государь велит поставить городы по старым местом; и Шах-Аббасово Величество Гирея Князя хочет перевести со всем Кабаком в свое государство в украинное место, чтоб от Кумык подале, и чтоб меж Царьского Величества и его Шах-Аббасова Величества государств иных суседей никого не было.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарищи говорити: В Кумытцких Князех и в Марзах при Великого Государя Нашего государстве никаких неправд к Его Царьскому Величеству не объявливалось, и к недругом Царьского Величества ни х которым не приставают, живут, и Царьскому Величеству служат во всей Царьского Величества воле; и в Государя Нашего отчину на Тереке к Царьского Величества Воеводам о всяких Его Государевых делех приезжают; и к Брату Своему к Великому Государю вашему Шах-Аббасову Величеству, Великий Государь наш грубостей их и неправд [83] ни которых при своем государстве не ведает же и не слыхал. А будет вперед в Кумытцких, или в Черкаских Князех перед Великим Государем Нашим, перед Его Царьским Величеством, объявятца какие неправды или ссоры, или учнут Царьского Величества, или Брата Его Великого Государя вашего Шах-Аббасова Величества к общим недругом приставать, или Великому Государю Нашему грубости или непослушанье которое похотят чинить: и Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, Кумытцким и Черкаским Киязем терпети не учнет, потому над ними смотря и наказанье им велит учинить, и з Братом Своим, с Великим Государем вашим, с Шах-Аббасовым Величеством, о том ссылатись учнет, как бы над ними Его Царьского Величества делом промышлять.

А будет Шах, или Шаховы ближние люди учнут говорити, что Шаховым торговым людем Царьского Величества от Астараханских Воевод, и от Дьяков, и от Толмачей, и от Таможенных Голов, продажа и обида великая: Таможенные бутто Головы емлют с их торговых людей пошлины не по Великого Государя Нашего указу, перед Рускими людьми вдвое.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарищи говорить: Как Обас-Шахова Величества Послы Кая-Бек, да [84] Булат-Бек, на Царьского Величества Дворе в ответе Царьского Величества з Бояры, з Боярином и Наместником Нижегородцам со Князем Олексеем Юрьевичем Ситцким-Ярославским, по Царьского Величества приказу, Его Царьского Величества Боярин и Наместник Нижегородцкой Князь Олексей Юрьевич с товарыщи Государя вашего Послов Кая-Салтана, да Булат-Бека допрашивали, чтоб они им про то объявили подлинно, хто Царьского Величества Воевод, и Дьяков, и Толмачей, и Таможенных Голов, Государя вашего Шах-Аббасова Величества торговым людем какое насильство и продажу делают, и кому ими нем какое насильство и продажу учинили, и у кого имянем у Шаховых людей Тамеженные Головы и с каких товаров пошлины вдвое взяли? И Великий Государь Наш Его Царьское Величество, для Брата Своего Великого Государя вашего Шах-Аббасова Величества братственые дружбы и любви, тот час про то про все Свое Царьское повеление пошлет, а велит про то сыскать накрепко; а по сыску велит над Воеводы, и на Дьяки, и над Толмачи, и над Таможенными Головами, хто Государя вашего Шах-Аббасова Величества людем обиды и насильства и продажу учинил, наказанье учинить нещадно.

И Государя вашего Послы про то имянно не сказали, в которое время, и которые Воеводы, и хто Царьского Величества [85] приказные люди, и Таможенные Головы, и хто Толмачи имянно так не гораздо делали: только Царьское Величество хотя вперед быти з Братом Своим с Великим Государем вашим Шах-Аббасовым Величеством в нелицемерной братственной дружбе, и любви, и в ссылке, Свое Царьское повеленье в Свои Царьские отчины, в Казань и в Астарахань и на Терек Своего Царьского Величества к Бояром и Воеводам и к Дьяком и ко всяким приказным людем послал с великим запрещеньем, чтоб они Государя вашего торговых и всяких людей ото всяких обид и насильств оберегали, и самим им никаких обид и насильств и продаж не делали, и тем меж Великого Государя Нашего, Его Царьского Величества, и Государя вашего Шах-Аббасова Величества, и меж их Великих государств ссоры и не дружбы не всчинали; а хто учнет Государя вашего торговым и всяким людем и Боярским и Дьячьим и всяких Его Царьского Величества приказных людей небереженьем чинить обиды какие и насильства и продажи, или сами они учнут им чинить насильстваж и обиды и продажи, а про то сыщетца и Его Царьскому Величеству учинитца ведомо подлинно, и им за то от Царьского Величества будет наказанье нещадно.

А будет Шах, или Шаховы ближние люди учнут говорити, что приехал с [86] Государя с их Послы Государя их торговой человек Баирам, а с ним не много Шаховы казны товаров, и с того бутто Баирама Таможенные Головы взяли пошлину вдвое, а у него Царьского Величества жалованная грамота, что ему торговать беспошлинно на пять сот рублев.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи им говорити: Писали к Царьскому Величеству о том Баираме из Астарахани Воеводы Князь Ондрей Ондреевичь Хованской с товарыщи, что в прошлом 125 году приехал с Терки в Астарахань Терской жилец Баирам с товаром, а сказал им, что у него тот товар Государя вашего Шах-Аббасова Величества, а велел де ему тот товар свой продать, а грамоты де с ним о том товаре от Государя вашего нет, а пошлин с того товару довелось на Баираме взяти 94 рубли 32 алтына полтретьи деньги, и о они о том об указе писали к Великому Государю Нашему, к Его Царьскому Величеству, а пошлин с него без указу Царьского Величества приказные люди не взяли.

И по Царьского Величества указу, послана в Астарахань Его Царьского Величества к Воеводам ко Князю Ондрею Хованскому с товарыщи грамота, с Государя вашего Послы вместе, а велено про то сыскать, и Государя вашего торговое человека Баирама допросити [87] подлинно, прямоли те товары пришли Государя вашего, и для чего о тех товарех с ним Государя вашего грамоты нет, и не ложно ли тот Баирам называет те товары Государя вашего; да будет те товары Государя вашего, и Его Царьское Величество для Великого Государя вашего братственные дружбы и любви, с тех товаров пошлин имать не велел, да и сверьх тово свое Царьское повеленье в Астарахань и в Казань и на Терек к Бояром и Воеводам и к Дьяком и ко всяким приказным людем послал, чтоб они и вперед с Великого Государя вашего со всяких с его Шах-Аббасовых товаров, которые учнут приходити с его торговыми людьми, пошлин ни в которых городех не имали, про то и Послом Государя вашего объявлено, и грамоты Царьского Величества с нимиж посланы.

А в Астарахани Послом Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарищи о том Баираме Воеводам говорити, чтоб они по той Государев грамот Байраму указ учинили, чтоб им Послом было что, приехав, про то сказать Шаху, чтоб меж Государя и меж Шаха за то нелюбья и Государеву делу помешки не было, да что Баирамку по Государеве грамот учинят, и им потому и Шаховым людем сказать, чтоб то дело очистить, чтоб Шаху досады не было. [88]

А будет учнут Шах, или ево ближние люди говорити, что бутто в Астарахани зазвав к себе Воеводы Государя их Шахова Хож Сеитова человека, и подметя у него двесте рублев денег, обманули, и его крестили, а деньги взяли: и того малого привезли они с собою к Москве, и Царьского Величества к приказным людем для роспросу прислали: и Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: То делалося тем обычаем; в прошлом 125 году писали к Царьскому Величеству из Астарахани Воеводы, что тот малой пришол к ним, в розрядную избу сам, и сказался родом крестьянин Переславля Резанского села Петровского пашенного человека сын, а взяли ево в полон Нагайские Татаровя мала, и был он в Нагаех и в Черкасех, а ис Черкас продал ево в Шемаху, а в Шемахе жил у Тезика у Хози Алея, а Хозя продал ево Тезикуж Свиту, а Тезик Сеит прислал ево в Астарахань с товары, вместе з Гиреевым человеком Сеитом, и он де, испродав, все товары, из Астарахани назад в Шемаху ехать не похотел, и пришол к Астараханским Воеводам, и сказался родом крестьянин, и хочет быти в нашей православной Христьянской вере, и они ево дали под начало Царьского Величества богомольцу Астараханскому Архиепископу; да и сам тот малой на Москве Царьского Величества [89] приказным людем в роспросе сказал, что он родом Русак, уроженец Переславля Резанского села Петровского, и отца и матерь помнит, а взяли де ево в полон Нагайские люди мала, и в полону он был в Нагаех и в Черкасех и в Шемахе двенатцать лет, а в Астарахань приехал з Гиреевым человеком с Гилянцом с Сеитом, и как де он и сторговался, и он из Астарахани назад не поехал, потому что он бусулманской веры держать не похотел, а похотел держать нашу православную Христианскую веру, и пришед о том билчелом Царьского Величества Воеводам, чтоб ево приняли, и Царьского Величества Воеводы ево принели, и в Астарахани держали ево под началом, и крещен он опять в нашу истинную православную Християнскую веру; а из Астарахани он приехал с Государя Нашего Послы вместе, для того, чтоб ему быти в Росийском государстве в православной Христианской вере, и его было Царьскому Величеству из православной Христьянской веры Греческого закона назад отдать не мочно.

Да говорили Государя вашего Послы про деньги, что бутто с того малого взяли Царьского Величества Астараханские Воеводы двесте рублев, и то делалось так: Писали к Царьскому Величеству из Астарахани Царьского Величества Воеводы, как тот малой Лачинко отстав от [90] Тезика от Сеита пришел к ним в розрядную избу и сказался родом Русак, и хочет быти в православной нашей Христъянской вере, и они не веря тому малому в сносе, велели ево обыскать перед собою, и нашли у него в мошне семь золотых, да в рубашке у невож было зашито заповедных старых Руских денег пятьдесят один рубль с полтиною, да тот же малой им сказал, что Гиреев человек Сеит, с которым он приезжал в Астарахань, повез из Астарахани на себе тайно зашив в рубашке заповедных денег со сто рублев, и они по ево скаске посылали за тем Тезиком, обыскивать ево, на Бусу, и нашли де у тово Гиреева человека за шито в рубашке и привезли к ним сто тринатцать рублев старых Московских денег и они те деньги что сняли с малова и что нашли на Бусе у Гиреева человека, взяли в нашу казну, и после де того писал к ним с Терки Воевода Микита Вельяминове з Гиреевым человеком с Тумулдуком, да и Гирей от себя к ним в Астарахань с ним же с Тумулдуком писал, что тот малой збежал от человека его от Сеита, а снес с собою от того Сеита его Гиреевых да брата его Илдаровых шездесят четыре рубли денег да семь золотых, да с человека его Сеита снял евож Гиреевых да брата ево Илдаровых старых денег сто [91] дватцать рублев, и им бы того малого и деньги сыскав отдать человеку ево Тумулдуку: и по Царьского Величества указу, послан в Астарахань к Воеводам Его Царьского Величества указ, а велено те деньги и золотые что снято с малово, и что взято у Гиреева человека у Сеита, отослати к Гирею Князю, и те деньги и золотые отосланы к Гирею. Да и сам тот малой в роспросе Царьского Величества приказным людем сказал, что с него взяли Астараханские Воеводы семь золотых да пятьдесят один рубль денег, да и з Гиреева человека взяли сто дватцать рублев, бутто ево и Государь бывш Аббас-Шахово Величество, и они ближние люди тех денег спрашивали на Гирее Князе и на ево людех, с которым те деньги по Царьского Величества указу Астараханские Воеводы отдали.

А будет Шаховы ближние люди учнут говорити, что бил челом Царьскому Величеству Государяж их Посол Булат-Бек, взял де у человека его на Терке Царьского Величества Боярин и Воевода Петр Петровичь Головин триста рублев денег, и тех де денег и пося места ему не отдано, и Царьскомуб Величеству ево пожаловать те деньги сыскав велеть ему отдати.

И Послом Князю Михайлу с товарыщи говорити: Про те деньги сыскивано Царьского Величества Боярином и [92] Воеводою Петром Петровичем Головиным, а в сыску, Царьского Величества Боярин сказал, что он у человека ево ни каких денег в Царьского Величества казну не имывал, и человека ево никого не видал, а делалося де тем обычаем: в котором году того не упомнит, били челом ему Петру приехав на Терек из Астарахани Тезики на Терских стрельцов, а сказали ему, что бутто послали они с теми стрельцы из Астарахани двесте рублев денег, и они им не отдали, и он тем Тезиком на тех стрельцов давал суд, и на суде стрельцы в тех деньгах отвечали, что они у них денег двусот рублев не имывали, да слались на Астараханскую проезжую грамоту, что тех денег и в проезжей грамоте не написано, и он велел им положить перед себя проезжую грамоту, и Тезики де перед него Астараханскую проезжую грамоту клали, и он де Петр тое грамоты досматривал сам, и в той де грамоте товары все, которые пошли с ними на Терек, написаны имянио, а тех денег в проезжей грамоте не написано; и он де Петр тех Тезиков про то имянно допрашивал, для чего у них те деньги в проезжей грамоте не написаны, и по чему они в тех деньгах стрельцом верили; и. Тезики де сказали, что деньги у них в проезжей грамоте не написаны, а деньги они с стрельцы послали [93] веря им, что они Терские жильцы и с ними всегда знаютца; и он де Петр в тех деньгах Тезиком отказал, по тому что те деньги в проезжей грамоте не написаны; только Царьское Величество, для братцкие любительные любви с Шаховым Величеством, чего было и не довелось, сверьх Боярские скаски Петра Петровича Головина, мимо Петра велел про то сыскати на Терке приказными и всякими людьми накрепко, а как про то сыщетца, и Царьское Величество по тому и указ свой Царьской велит учинити.

А будет учнут Шаховы ближние люди говорити, что били челом Царьскому Величеству Шахов Посол Булат-Бек же, что в Астарахани не стало человека ево Хожа-Сухамбедина, а после того, человека взяли Астараханские Воеводы живота ево сто пятнатцать анцырей толку розново цвету, и ему де тово шолку и посяместа не отдано, и Царьскомуб Величеству ево пожаловати велеть тот шелк ему отдати.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, про тот шелк сыскали Своего Царьского Величества приказными людьми, что тот человека ево шелк в Его Царьского Величества казне в Астарахани, и ево пожаловал, тот шелк велел ему отдать, а будет тот шелк продан, и Его [94] Царьское Величество велели ему Булат-Беку за тот шелк заплатить деньги из Своей Царьской казны, и Его Царьского Величества повеленье в Астарахань к Воеводам о том послано с ним же Булат-Беком, и при них Царьского Величества Воеводы Булат-Беку шелк отдали, и будет деньги заплатят, как розделаютца с ним, так и сказати.

А нечто Шах или Шаховы ближние люди учнут говорити, что присылал к Царьскому Величеству Крымской Шангирей Царевичь Посла своего о том, чтоб Царьское Величество учинил ему помочь из Астарахани и с Терки, доступати ему отца своего Крымского Юрта, да и Шахова Величества грамота к Царьскому Величеству о том с Шангиреевым Царевичевым Послом былаж, да и сам Шах из своих уст о том к Царьскому Величеству с Посланником с Федором Левонтьевым приказал, и что на то Царьского Величества воля, с чем Царьское Величество к Шангирею Царевичю Посла его отпустил, учинит ли ему помочь отца его Крымского Юрта доступать?

И Послом Дворянину и Наместнику Болховскому Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарыщи говорити: Царьское Величество о Шангирее Царевиче пожалел, что он Царьской сын отца своего Юрта отбыл, только ему [95] Царьскому Величеству помочи никоторые учинити не возможно: ведомо Шахову Величеству самому, что Царьское Величество ныне долгое время войну ведет с недругом своим искони вечным, с Польским Жигимонтом Королем, отставя всякие дела.

Да память Послом Дворянину и Наместнику Болховскому Князю Михайлу Петровичю Борятинскому, Дворянину Ивану Ивановичю Чичерину, Дияку Михайлу Тюхину: будет Шах или ево ближние люди учнут спрашивать, как Государь Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь Всеа Русии с Турским Салтаном и Крымским Царем и с Цесарем Римским и с Датским, и о Аглинским, и с иными Государи о которых спросят?

И Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: Сами они ведают и они им сказывают, что прежние Великие Государи Наши Цари Росийские, со всеми Великими Государи были в миру и в ссылке, а ныне как по воле Всемогущего Бога, и по сродству прежних Великих Государей Наших Царей Росийских, и по избранию всяких людей всех городов всего великого Росийского Царьствия, учинился на Владимерском и на Московском государстве, и на всех великих Государствах Росийского Царьствия Государем Царем и Великим Князем Всеа Русии Самодержцем, Великий Государь Наш Царь и Великий Князь Михайло [96] Федоровичь Всеа Русии, и Ему Великому Государю Нашему недружбы никоторые со всеми великими пограничными Государи нет; все Его Царьские дружбы и любви с собою желают, и на всякого Его Государева недруга стоять с Ним Великим Государем хотят за один. А как Великий Государь Наш Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь Всеа Русии Самодержец, на Московском государстве учинился, на Своих великих и преславных государствах Росийского Царсствия, и Царьское Величество к Аббас-Шахову Величеству, так и ко всем Государем, и к Цесарю Римскому, и к Аглинскому, и ко Франзузскому Королем, Государство свое обестити посылал Послов своих и Посланников, и те все Государи Крестьянские Царьского Величества присылали поздравлять на Его великих и преславных государствах, своих Послов и Посланников, а Поморские Государи, и Голанские и Недерлянские Владетели, и Арцыкнязи и Курфирсты Саской и Брамдеборской и Опалинской, и многие Князи Немецкие реши, сами без Царьского Величества присылки присылали к Царьскому Величеству Послов своих и Посланников поздравляти Царьское Величество на Его великих государствах, и просят все Крестьянские Государи, чтоб Царьское Величество принял их к себе в дружбу и в любовь, а Князей в свое Царьское любительное жалованье, а [97] они все Ему Царьскому Величеству ради, и тому обрадовались, что на тех великих Росийских государствах учинился Он Великий Государь, от прежних Великих Государей Царей и Великих Князей Росийских племяни, и все Ему Царьскому Величеству хотя против недруга Его Польсково Короля, за его неправду способствовать, опричь Цесаря Римсково, а Цесарь Римской потомуж с Царьским Величеством в ссылке и в любви.

А. Крымской Джан-Бек Гирей Царь, к Царьскому Величеству поздравлять Его Великого Государя Нашего на Его великих и преславных государствах присылал же, и ссылка меж Царьского Величества и Крымского Государя была в порубежных делех, которые ссоры делаютца в украинских городех, да и о том Царьское Величество с Посланником его писал, чтоб Крымской на Царского Величества землю войною не ходил, и с Польским Королем управливатца не помешал, а вперед дружбы и любви меж Царьского Величества и Крымского не будет.

А с Турскими Салтаны прежним Великим Государем Царем и Великим Князем Росийским, и дяде Великого Государя Нашего Царю и Великому Князю Федору Ивановичю, Всеа Русии Самодержцу, о дружбе и о любви ссылки не бывали; а как Великие Государи учинялись на [98] своих великих государствах, и они к Турским Салтаном государство свое обестити посылывали; а Турские Салтаны учинясь на государствах, к Великим Государем Нашим государство свое потомуж обестити присылали, а Великий Государь Наш Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь Всеа Русии ныне учинился на своих великих и преславных государствах Росийского Царствия, потомуж посылал к Турскому государство свое обестити и Польского Жигимонта Короля неправды объявити.

И будет Шаховы ближние люди учнут говорити, что им самим то ведомо, что у Государя Вашего Турского Посланник на Москве был, и Государь Ваш того Посланника к Турскому отпустил, и своего Посланника к Турскому о дружбе и о любви послал.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: Мы вам сказываем: Как Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, учинился на своих великих и преславных государствах Росийского Царствия Великим Государем Царем и Великим Князем, Всеа Русии Самодержцем, и Он Великий Государь Наш по прежнему обычаю, как велось от прародителей Его, и ото всех Великих Государей также во обычаех бывает, посылал к Турскому государство свое обестити Посланников своих, и Турской Царьского Величества [99] Посланников отпустил, и своего был Посланника Алея Чеуша к Царьскому Величеству поздравляти Его Царьское Величество на Его великих государствах послал, как ведетца и у всех Великих Государей, что и к другу и к недругу государство, свое обещевать досылают, и тот Турского Царя Посланник пришед на Дон умер, и к Царьскому Величеству, не дошол; а были на Москве Арменья купецкие люди, а не Турского Царя Посланники, а купецкие люди и во все государства ходят безвозбранно; а ныне Великий Государь Наш Его Царьское Величество, своего сына Боярского з грамотою к Турскому Царю послал о том, что Казыева улуса Мурзы учинились под Великого Государя Нашего, Его Царьского Величества высокою рукою, и он бы в них не вступался, да о обидных и о купецких делех, что в безгосударьное время Турской из Азова Казаком, которые на Дону служат Московскому государству, многие обиды чинил, и Турской ныне того сына Боярского и многих Государевых торговых людей Московского государства задержал, и посяместа их к Государю не отпустил, и вперед с ним Царьскому Величеству дружбы за то не чаять, потому что он Государева Посланника задержал, и торговых людей посяместа не отпустил., и с Донскими Казаками всегда у Турских людей бой и война, под Турского городы, под Азов, [100] на Дону и на море многую шкоту Царьского Величества Донские Казаки Турским людем починили, и ныне чинят.

А будет о том их не спросят, и им самим о том однолично не говорити.

А будет Шах, или Шаховы ближние люди учнут спрашивати, как з Государем Царем и Великим Князем Михайлом Федоровичем Всеа Русии Свейской Король.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити, что с Свейским Адолфом Королем Великий Государь Наш Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь Всеа Русии, Его Царьское Величество, по ево присылке, и третьеваньем Великого Государя Якуба Короля Агликсково и Шкоцкого, учинил вековечное мирное постановенье, и записьми и крестным целованьем Царьского Величества Послы и Свейского Короля Послы то вековечное мирное постановенье меж их Государей на обе стороны закрепили на том, что Свейскому Королю быти с Великим Государем Нашим, с Его Царьским Величеством, в соседственной дружбе и в любви на веки, и на всякого Государева недруга, а имянно на Польского Короля, стояти с Его Царьским Величеством за одно, и Царьского Величества отчину великой Новгород со всеми пригороды и уезды, что было за Свейским, Королем в безгосударьное время, Царьскому Величеству отдал, и [101] Послов своих великих Густава Стенбука с товарищи закрепляти того вечного миру, при Его Царьском Величестве, его Королевскою душею, к Царьскому Величеству прислал, и те Послы будучи у Великого Государя Нашего, то вечное мирное постановенье при Ево Царьском Величестве Государя своего Густафа Адолфа Короля душею закрепили.

А будет спросят про Нагаи, как ныне в Государеве жалованье большие Нагайские Князи и Мурзы и Казыева улуса.

И Послом Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарищи говорити: Нагаи Задонские издавна служат Великим Государем Нашим, а ныне Великому Государю Нашему Царю и Великому Князю Михайлу Федоровичу Всеа Русии большие Нагаи Иштерек Князь з братьею и з детьми и с племянники, со всеми своими улусы, и свыше прежнего учинились во всей Царьского Величества воле, и шерть и утверженье Царьскому Величеству дали, перед Царьского Величества Дворяны, Иштерек Князь з детьми и братьями перед Сунгуром Соковниным, а после того перед Офонасьем Нармацким с товарищи, и Послов своих с тем к Царьскому Величеству присылал, что они Ему Государю правду дали на Куране, шерть учинили, что учинились в прямом холопстве на веки неотступно, и Царьскоеб Величество их держал в своем Царьском жалованье попрежнему, [102] и Государь их Послов пожаловал к ним отпустил, и своих детей Боярских к ним с сбоим Царьским жаловальным словом послал, что их Государь пожаловал по прежнему, и ониб Царьскому Величеству служили, и во всем на Его Царьскую милость и жалованье были надежны: и ныне Нагайские, люди, Иштерек Князь и Нурадын Шайтерек Мурза з братьею и с детьми и с племянники в Царьском жалованье и в повеленье, потомуж как был при прежних Великих Государех Царех и Великих Князех Росийских.

А будет Шах, или Шаховы ближние люди учнут говорити, что сказывают, что Нагайские люди Князи и Мурзы служат Государю в Его Царьском повеленье; а ныне им ведомо учинилося, что сыштерекова Княжева повеленья приходили Нагайские Мурзы в Кабарду, на Казыя Князя Шептукова, и его убили, и Кабардинскую землю многие места повоевали, и толькоб Государю служили Нагаи, и ониб Государевых холопей не воевали.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: учинилась меж их ссора с улусными людьми, то делалось еще до тех мест, покаместа Иштерек Князь и Мурзы Царьскому Величеству не шертовали.

А Казыева улуса Нагаи те были поотступили от Великого Государя Нашего блаженные памяти Царя и Великого [103] Князя Федора Ивановича Всеа Русии Самодержца, и Великий Государь Наш блаженные памяти Царь и Великий Князь Федор Ивановичь Всеа Русии Самодержец указ свой Царской послал к большим Нагаем, а велел тех Казыева улуса Нагай посмирить; и Великого Государя Нашего, Его Царьского Величества, искони вечные холопи большие Нагаи на них ходили, и их повоевали и розгромили, и жены и дети и улусы их к себе поймали. А при Царе Борисе Астараханские Воеводы посылали, на достальных Казыева улуса на Мурз и на улусных людей больших Нагай, а с ними Астараханских стрельцов, и в те поры достольных всех Казыева улуса людей разорили, и не кочуют ныне тут нихто. А ныне услыша про Великого Государя Нашего Царя и Великого Князя Михайла Федоровича Всеа Русии Самодержца, что Его Великого Государя Бог учинил на Его Царьском престоле, на Московском государстве, Царем и Великим Князем Всеа Русии Самодержцем, Казыева улуса Князи и все Мурзы присылали к Великому Государю Нашему поздравляти Его Царьское Величество на Его Царьском престоле, и били челом Царьскому Величеству, чтоб их Государь пожаловал, велел им быти под своею Царьскою рукою, также как и большим Нагаем; и Великий Государь Наш Его Царьское Величество Казыева улуса Князей и Мурз пожаловал, велел [104] им быти под своею Царьского Величества рукою, и Казыева улуса Князи и Мурзы, со всеми своими улусы Великому Государю Нашему служат и прямят также как и большие Нагаи.

А будет Шаховы ближние люди учнут им говорити, что им то ведомо, что в прошлом в 123 году, Казыева улуса Мурзы приходили на Государя вашего землю, и воевали блиско Москвы по Турского Царя веленью, и ныне в Государеве земле ходят.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: Казыева улуса Мурзы на Государя Нашего землю войною не ходили, и блиско Москвы не бывали, то вам сказывал нехто не ведая; а как Царьское Величество послал Казыева улуса Мурзам свое Царьское повеленье, что они были под Его Царьского Величества высокою рукою, и на всякого его Государева недруга с своими ратьми ходили, куды им Царьского Величества повеленье будет: и больших Нагай и Казыева улуса Мурзы собрався тысячь их с шездесят, пришли блиско Государевых украинных Польских городов, которые подошли к Польской и Литовской земле, и прислали к Царьскому Величеству Послов своих, куды им Царьское Величество повелит итти, на которого своего Государева недруга, на Польского Короля землю, или и на иного которого своего Государева недруга; и Царское Величество [105] Послов их отпустил, и своих детей Боярских с своим Царьским повеленьем к ним посылал, а велел им всем итти войною на Польского Короля землю: и больших Натай и Казыева улуса Мурзы, со всеми своими ратными людьми, тысячь их с шездесят, по Царьского Величества повеленью ходили на Польского Короля землю войною.

А нечто спросят про Сибирь, как ныне Сибирская земля, по прежнемуль как была при прежних Государех?

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: Сибирская земля в Государеве жалованье, что и Московские городы, и многие в ней Государевы городы, и люди в них многие Государевы устроены ратные и жилецкие торговые люди, и пашни многие, и тамошние люди Сибирцы многие крестились; и как Царьское Величество учинился на Московском государстве, и в те поры на Москве были многие Сибирские люди, и они Царьское Величеству обрадовались, как есть Государевы прироженные холопи, что и Московскиеж люди; а как была в Московском государстве смута по греху, а в Сибири никак нихто не соблазнился, все было к Московскому государству.

Да как ож даст Бог Шах их отпустит, и пошлет ли с ними своих Послов и с ними казны Государю на вспоможенье, или казны не пошлет, и с чем с ними Послов своих [106] пошлет, и что о казне и о иных Государевых делех с ними Шах и Шаховы ближние люди поговорят.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи о том отписати к Государю наскоро, наперед себя, ис Кабарды, только пойдут на Кабарду, и с Терки и из Астарахани, чтоб Государю про то было ведомо.

Да память Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи: Как они при— душ— в Астарахань, или на Терек, а весть им учинится в Астарахани, или на Терке, или где в дороге у что Божиим судом Аббас-Шаха в животе не стало, а на его место учинился будет на государстве сын его, или брат, или племянник, и к тому новому Шаху итти. Да как им велит тот новой Шах быть у себя на посольстве, и Послом пришед говорити: Божиею милостию Великий Государь, Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь, Всеа Русии Самодержец, Владимерский, Московский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астараханский, Царь Сибирский, Государь Псковский, и Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятцкий, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Нова города, Низовские земли, Черниговский, Резанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Лифлянский, Удорский, Обдорский, Кондинский, и всея северные страны Повелитель, и иных многих государств Государь и Обладатель; Его [107] Царьское Величество, послал был нас к Брату своему, к Аббас-Шахову Величеству, с Послы ево, с Кая-Беком, да з Булат Беком вместе, о братственной дружбе и о любви, и о иных о добрых делех у которые пристоят обеим Великим Государем, и Их великим государствам к доброму делу, а о том нам Царьского Величества приказ есть: Будет судом Божиим Аббас-Шахова Величества не стало, а хто на ево место на Персидском государств учинился Государем, и нам Царьское Величество приказал тому Шаху посольство правити, и те дала о брацкой любви объявити. Да править им от Государя Царя и Великого Князя Михайла Федоровича Всеа Русии тому новому Шаху поклон, и грамота подати, и речь говорити, и поминок явити по Государеву наказу, как велено править и Аббас-Шаху.

И о всем будучи в Кизылбашской земле и у нового Шаха, делати и промышляти, и о чем их вспросят говорити по семуж Государеву Цареву и Великого Князя Михайла Федоровича Всеа Русии наказу, как им велено делати у Аббас-Шаха.

И будучи им в Кизылбашах, проведывати накрепко, как Шах с Турским Салтаном? и з Бухарским, в миру ль или не в миру? и внове хто х Кизылбашскому Шаху от Турского или от Бухарского Послы и Посланники [108] бывали ли? или будет были, и о чем приходили? и Кизылбашской Шах с чем их отпустил? и своих Послов и Посланников к Турскому и к Бухарскому послал ли? и с чем их послал? и вперед меж их чево чаять, мируль или войны? и которые городы поймал Шах внове у Турского? и будет поимал, и которые городы взял? и многаяль рать у Кизылбашского Шаха? как вся рать збираетца? и с иными с которыми Государи Шаху ссылка есть ли? и хто Шаху на Турского помогает? и как Шах ныне з Бухарским и с Юргенским и с Кумыцкими и Кабардинскими Князи? и которые Кумыцкие и Кабардинские Князи Шаху прямят? и Гирей Князь Кумыцкой Шахуль прямит, или служит Государю, и прямоль Государю служит, и хто ныне в Иверской земле Царь? крестьянскиель или мусулманские веры? и каковы которые государства силою и людьми и богатством, о том о всем подлинно проведав себе записати.

А приехав к Москве сказати о том Государю Царю и Великому Князю Михайлу Федоровичю Всеа Русии Самодержцу.

И о всем Послом, Дворянину и Намеснику Болховскому Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарыщи, Государевым Царевым и Великого Князя Михайла Федоровича Всеа Русии делом промышляти, дорогою едучи и в [109] городех и будучи в Кизылбашской земле Государевым делом промышляти, по Государеву Цареву и Великого Князя Михайла Федоровича Всеа Русии крестному целованью правдою, и по сему Государеву наказу, и как их Бог вразумит, и как бы Государеву имени к чести и к повышенью, а Ево Государеву делу было прибыльнее, и розниб меж их ни в чем не было; а сесь Государев Царев и Великого Князя Михайла Федоровича Всеа Русии наказ держати у себя тайно, а где будет грехом почают себе какова недобра где нибудь, и им сесь Государев наказ ухоронити, или изодрати, или сжечь, или в воду утопить, чтоб однолично сего Государева наказу не ведать никому, и держать им у себя сесь Государев наказ однолично тайно, чтоб опричь их нихто у них сего Государева наказу не ведал.

А о казне однолично Шаху и его ближним людем говорити накрепко, и промышляти всякими мерами, чтоб казны Шах с ними послал больши, тем бы им однолично Государю послужить.

А будет судом Божиим в Шахове земле из них ково в дороге до посольства или после посольства в животе которого из Послов не станет.

И Государево дело по сему Государеву наказу делать, которые останутца, к Шаху на посольство итти, и от Государя Царя и Великого Князя Михайла [110] Федоровича Всеа Русии Шаху посольство правити и грамота подати и речь говорити, и о всяких Государевых делех с Шахом и з ближними людьми о чем учнут спрашивать говорити, и о всем делании по сему Государеву наказу, как было им Государево дело делании вместе.

Да память Послом Дворянину и Намеснику Болховскому Князю Михайлу Петровичю с товарыщи: Послано с ними к Шаху от Государя в поминках двенатцать кречатов да восмь чегликов кречатьих; и только над которым кречатом или над чегликом в дороге учинитца, которой заболит, вести будет нельзе, или которой умрет.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарищи, в того кречета или в чеглика место, таких же птиц сыскивать в городех где кого найдут; а где у кого кречета или чегликз скажут, и им у того та птица взяти на Государя, и велети вести к Шаху в выбылые место; а где над которою Государевою птицею что учинитца, и у кого где в то место птицу возмут, и им о том отписати к Государю.

А как будут у Шаха, и птицы на посольстве отдадут, и нечто учнет к ним Шах присылати, как поедет тешитца, чтоб прислали к нему для птиц Государева кречатника, а его кречатники к тем птицам не приобычились. [111]

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи отговаривати: Кречатники посланы со птицами того для, чтоб их довести здорово; а ныне они у Шаховых кречатников, и Шаховы кречатники их приводите по своему как им надобно, а Государевым кречатником уж ныне што за дело? а в Государев наказе о том им не написано, что Государевых кречатников с Шахом посылати на потеху, и Шаховоб Величество того на них не пытал, чтоб им за то от Государя в опале не быть.

А будет Шах о том учнет приказывати накрепко, чтоб присылати к нему на потеху Государева кречатника:

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи отговорився всякими мерами, будет отговор не имет, Государева кречаткика послать, которой бы был досуж и навычен.

А будет учнут говорити накрепко от Шаха, чтоб велели Государеву кречатнику Государевых птиц к ловле приводити, а отговоритца будет не мочно, и Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи велети Государеву кречатнику птиц приводить по их обычью, как Государевы кречатники на то извычны

А будет Шах учнет говорити, чтоб оставити у него для птиц Государева кречатника или двух на время. [112]

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи отговаривати, о том у них Государева указу нет, без Государева указу ныне оставити не сметь, чтоб на них того Шахово Величество не пытал, чтоб им за то от Государя в опале не быть, только им учинить без Государева указу.

А будет Шах за то упрямитца, и учнет о том говорити накрепко, а Государеве ссылке будет рад, и во всем за Государем похочет быти в дружбе и в любви, ко всякому будет добру придвижен, и на помочь казны послати хочет.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи оставити кречатника которого одного из молодых, которой бы ко птицам знал гораздо, и во всем к тому делу был навычен, а оставити на время, и о том договоритца: как будет к Шаху иные Государевы Послы, или Посланники, или гонец, или от Шаха к Государю Послыж и Посланники, или гонец, и Шаху того Государева кречатника отпустить с ними не задержав.

А нечто Шах пришлет к ним свое жалованье платье на подворье, и велит им ехати в своем платье, и кого к ним о том пришлет.

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: То Государя вашего Аббас-Шахова Величества к [113] Великому Государю Нашему не любовь, а к нам то его не жалованье, бесчестье, что нам велит ехать в своем жалованье, в платье. У Великого Государя Нашего Царя и Великого Князя Михайла Федоровича, Всеа Русии Самодержца, в поведеньях ведетца, от предков Его Великих Государей Царей Росийских, всех Государей Послов и Посланников Государь жалует, велит на них Свое Государево жалованье класти при Своих Царьских очах. И толькоб Шах нас потомуж пожаловал, велел на нас свое жалованье положити перед собою, в том его воля; а ныне нам к Шаху ехати в его платье непригоже, тем бы нас не бесчестил, нашему закону противно, что ходити в платье не по своему обычью. А которые Послы и Посланники и гонцы бывали у прежних Великих Государей ваших Царей и Великих Князей Росийских, и ныне у Великого Государя вашего Его Царьского Величества, и те все видели Царьского Величества очи в своем платье, по своему обычаю, а не в Царьском жалованье: и Шах бы над нами также велел учинить. Да о днолично всякими мерами о том отгориватца, смотря по тамошнему делу, и к Шаху в Его платье не ходити.

Да память Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи: Будет которые торговые люди похотят с ними [114] ехати в Кизылбаши, или из которых понизовых городов:

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарищи взяти с собою торговых людей немногих, добрых, комуб можно верити, с поруками, хтоб был не вор и не бражник; а бражников, воров и иноземцов отнюдь никово не имати, а взяти с собою человек до семи и до осми, а больши десяти человеке не имати. Потом заказати, и самим того беречи накрепко, чтоб те торговые люди заповедных товаров, птиц никаких, и соболей и куниц и белок живых, и железа и воску, и никаких заповедных товаров однолично с собою не возили, и самим к Шаху в поминках птиц никаких, кречатов, соколов и ястребов в поминках не носити.

Да память Послом Дворенину и Намеснику Болховскому Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарыщи: Как они войдут в Шахову землю, и им идучи к Шаху Шаховою землею, и будучи у Шаха до посольства, проведывати того накрепко, как ныне Шах з Грузинским Царем и з Грузинскою и с Иверскою землею? Грузинской Царь ныне в своей ли земле, и нет ли ему от Шаха тесноты, и не сложилсяль Грузинской Царь и Грузинская и Иверская земля с Турским Царем и с иными государствы на Шаха, и Шаховы земли не воюют ли? Да будет они про то [115] проведают, что Грузинской Царь ныне в своей земле, и от Шаха ему и земле ево никоторой войны и тесноты нет, и с Турским Царем Грузинской Царь с своею землею на Шаха не сложился, и рати ево с Турсково Царя ратью нет; и Послом про Иверского Царя и про ево землю Шаху на посольстве или ево ближним людем в разговорех говорити: Как был от Царьского Величества у Шах-Аббасова Величества в Посланникех Царьского Величества Дворенин Федор Левонтьев: и Шах-Аббасово Величество приказывал с ним к Брату своему к Великому Государю вашему, к Его Царьскому Величеству, о Иверской земле, что Государь ваш Шах-Аббасово Величество за Грузинскую землю Царьскому Величеству не стоит, и воевать еа вперед не станет: и Царьское Величество от Брата Своего, от Великого Государя вашего, от Шах-Аббасова Величества, приимает то в великую братственную сердечную нелицемерную любовь, что он в Иверскую землю вступатися не хочет, и тем к Великому Государю Нашему, к Его Царьскому Величеству, братственную свою любовь и дружбу оказует. А то Великому Государю вашему, и вам его ближним людем и самим ведомо подлинно, что Иверская земля, Цари и Князи из начала православные Крестьянские веры Греческого закона, а были на Иверской земле Цари самовластны и [116] никем не обладаемы. После того, как извелись во Царе городе Крестьянские Государи и как учала быти в Иверской земле меж Царей и Князей рознь и несогласье, а Турской учал им многую тесноту чинить, и Иверской Александр Царь, видя себя беспомочна, и не хотя быть от Турского в разоренье, били челом блаженные славные памяти Дяде Великого Государя Нашего, Великому Государю Царю и Великому Князю Федору Ивановичю Всеа Русии Самодержцу, чтоб Он Великий Государь Царь и Великий Князь Федор Ивановичь Всеа Русии Самодержец, для Крестьянские веры принял его под свою Царскую высокую руку, и от Турского Салтана и от Шевкала обороняти ево велел; а он з детьми своими, с Царевичем Юрьем и со внучаты и со всею своею Иверскою землею от Великих Росийских Государей Царей не отступене будет на веки: и на том он Александр Царь, з детьми своими и со внучаты, и со всею своею Иверскою землею, блаженные памяти Дяде Великого Государя Нашего, Великому Государю Царю и Великому Князю Федору Ивановичю Всеа Русии Самодержцу правду дал, по нашей Крестьянской вере, кресте целовал, и тем себе вспоможенье и от Турских людей свободу получил, и никоторые их недруги не умели им никоторые тесноты во вся лета, при Дяде Великого Государя Нашего, при [117] Великом Государе Царе и Великом Князе Федоре Ивановиче Всеа Русии Самодержце, и при Царе Борисе, учинити. Да то и самому Великому Государю Аббас-Шахову Величеству ведомо, как Великий Государь блаженные славные памяти Дядя Великого Государя Нашего, Царь и Великий Князь Федор Ивановичь Всеа Русии Самодержец, на Терке и на Коисе городы велел поставить, и людей ратных в них устроити велел, для Иверские земли, Турским и Кумыцским людем теснити не дати, и против недругов их помогати; да и для того, что Турские люди многие годы ходили на Аббас-Шахова Величества землю войною, а проходили на Коису да на Терку да на Суншу: и по Его Царьского Величества повеленью, ис тех городов Терские и Волжские и Яицкие Казаки на Турские люди приходили, и на Сунше Турских многих людей побили, и вперед теми месты на Великого Государя Аббас-Шахова Величества землю Турские люди ходити не учали, и Великому Государю Аббас-Шахову Величеству тем великая помочь учинилась, да и многая любовь и братственная крепкая дружба Дяди Великого Государя Нашего Царя и Великого Князя Федора Ивановича всеа Русии Самодержца Великому Государю Аббас-Шахову Величеству была, о чем самому Аббас-Шаху подлинно ведомо. А как судом Божиим блаженные славные памяти Дяди Великого Государя [118] Нашего, Великого Государя Царя и Великого Князя Федора Ивановича Всеа Русии Самодержца в животе не стало, а на великих Росийских государствах учинился Царь и Великий Князь Борис Федоровичь Всеа Русии: и Иверской Александр Царь Царю Борису потомуж правду дал, з детьми своими и со внучаты, и со всеми думными своими людьми крест целовали, что им быти под Росийских Великих Государей Царей рукою, со всею Иверскою землею на веки не отступным; и по Александрову Цареву челобитью, Царь Борис ис понизовых городов Воеводам своим велел послати на Шевкала и на всю Кумыцкую землю ратных своих людей: для того, как Александр Царь с повеленья Царя Бориса был Аббас-Шахова Величества в рати, и Шевкалской по Турского веленью в ту пору Иверскую землю воевали, и многих Крестьянских людей в плен поимали: и Царя Бориса ратные люди Кумыцкую землю воевали, и многие городы и места поимали и разорили, и в Торках и в Торкалах городы поставили, и как Царя Бориса не стало, а в Московском государстве учала быти умышленьем Польского Короля смута и в людех рознь, и Кумыцкие люди сложась с Турскими людьми, которые в то время были в Кумыцкой земле, на Великого Государя Нашего людей приходили, и бои были многие, и многие крови на обе стороны пролились, а [119] все то для Иверские земли: и Шах-Аббасовоб Величество, по своему слову, как он к Брату своему к Великому Государю Нашему, к Его Царьскому Величеству, приказывал с Посланником Его Царьского Величества, с Федором Левонтьевым, так бы и вперед совершал, Грузинские земли воевать не велел, а Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, против того также учнет Шах-Аббасову Величеству воздавати своею братственною дружбою и любовью, где будет Его Царьскому Величеству возможно.

А будет они проведают до пряма, что Грузинской Царь и Грузинская и Иверская земля, сложася с Турским Царем и с иными государствы, Шахову землю воюют, и рати его с Турсково Царя ратьми в Шахове земле есть: и Послом будучи у Шаха на посольстве и з ближними людьми в розговорех о Грузинском Царе и о Грузинской и о Иверской земле ничего не говорити.

А будет Шах сам спросит их на посольстве, или ево ближние люди учнут их в розговорех спрашивати про Иверскую землю: как был у него у Шаха от Царьского Величества Посланник Федор Левонтьев, и он говорил ему от Царьского Величества о Иверском Царе и о его земле, чтоб ему Шаху для братственные дружбы и любви в Иверскую землю не вступатись и ее не [120] воевать, и он Шах-Аббас приказывал от себя к Царьскому Величеству, с Федором же Левонтьевым, что он по Его Царьского Величества приказу, для братственные дружбы и любви, в Иверскую землю вперед вступатися и воевати ее не хочет, и Царьскому Величеству за Грузинскую землю не стоит; а ныне Грузинской Царь сложась с недругом ево с Турским Царем стоит на него, и землю его воюют, и Царьскому Величеству про то ведомоль, и ныне с ними про Грузинского Царя и про его землю что от Царьского Величества приказ.

И Послом Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарыщи, Шаху или ево ближним людем говорити: И нам было о Иверской земле Шахову Величеству для Крестьянские веры говорити наказано, а того Царьское Величество не ведал, и в Теймуразе Царе того не чаял, что ему приложитца Царьского Величества и Шах-Аббасова Величества к недругу к Турскому Салтану: и мы слыша Теймураза Царя неправды и грубости к Царьскому Величеству и к Шах-Аббасову Величеству, об нем ныне и не говорим.

А будет Шах, или ево ближние люди о Иверской земле не вспросят: и им самим про Иверскую землю не говорить ничего, только проведают, что сложился Иверской Царь с Турским. [121]

Да память Послом Дворенину и Намеснику Болховскому Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарыщи: И нечто их х какой мере в розговорех учнут спрашивати Шах сам или Шаховы ближние люди, для чего у Царьского Величества у стола не были Шаховы Послы Кая-Салтан да Булат-Бек, и иных Государей Послы у Царьского Величества у стола бывают ли?

И Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити: Искони у Великих Государей Царей и Великих Князей Росийских, у предков Великого Государя Нашего, также и у Его Царьского Величества, Великих Государей Послы и у стола бывают, как Его Царьского Величества не зайдут иные Их Государские великие дела; а коли в то время, как бывают у Его Царьского Величества Послы заходят их государственные и земские иные дела, и Его Царьское Величество посылает к Великих Государей Послом с столом, от Своего Царьского стола, с ествою и с питьем, Своих ближних людей Стольников; а как Великого Государя Шах-Аббасова Величества Послы были у Царьского Величества на посольстве, и в те поры Его Царьского Величества зашли иные государственные и земские дела: и Его Царьское Величество любя Брата Своего Великого Государя вашего Шах-Аббасово Величество, а Послов его жалуя, посылал к ним на [122] двор от своего Царьского стола с ествою и с питьем, Своего Царьского Величества Стольника, ближнего человека, великого роду, Князя Ивана Ивановича Одоевского, и потчивать ему Государя вашего Послов велел, и честь им чинити, как есть Великого Государя Брата Своего любительного Послов, потомуж как и у прежних Великих Государей Царей и Великих Князей Росийских в обычаех и в Их Царьского Величества поведеньях бывает.

Да память Послом Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарищи: Нечто будет им ведомо, что городы Шемаху и Баку и Дербень взяли у Шаха Турские люди, и для того им будет сухим путем на те городы итти нелзе, а поидут морем на Гилянь, и будет нечто по грехом их ветром занесет под Дербень, или на море их по грехом возмут Турского люди; и Послом Князю Михайлу Петровичю Борятинскому с товарищи наказ и речь и грамота Государева большая и рознись поминкам изготовя с каменем тайно, и обязав во что крепко, вкинуть в воду, чтоб никому не приметно стало, или приготовя огонь сжечь, или изодрать, чтоб однолично устроити, лише оставити у себя грамота к Шаху о торговом деле, что с ними послана на запасе. А где их в которой город к Турского Воеводам приведут, и учнут их [123] спрашивать Паши, или Салчеки, или судовые Капитаны, для чего они идут х Кизылбашскому Шаху: и Послом Князю Михайлу Петровичю с товарыщи говорити в роспросе, что послал их Государь Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь Всеа Русии к Аббас-Шаху о торговом деле, что присылал Аббас-Шах к Великому Государю Нашему Царю и Великому Князю Михайлу Федоровичю Всеа Русии Самодержцу Послов своих Кая-Салтана да Булат-Бека з грамотою; а в грамоте своей писал, чтоб ево торговым людем поволить приезжать с товары торговать в Государя Нашего государстве, в Казани и в Астарахани, и дорогаб им была отворена, и торг людем ево велеть давать полной по прежним обычаем. И Великий Государь Наш против того к Шаху писал, что преж сего Дядя Его Великого Государя Нашего, блаженные памяти Царь и Великий Князь Федор Ивановичь Всеа Русии посылал к Шаху в Перситцкое государство для своих потребных товаров купить, которые были годны к Его Царьской казне, с своею бологодетью со многою, людей своих торговых Дмитрея Ивашева да Федора Першина, и тех Великого Государя Нашего Дяди людей Дмитрея Ивашева на море, идучи в Шахову землю не стало, а Федора Першина в его же Шахове земле в Кабзине не стало, и тое Великого Государя Нашего Дяди Великого [124] Государя Царя и Великого Князя Федора Ивановича Всеа Русии бологодеть Шах велел взять Казначею своему на себя; и Великого Государя Нашего Дядя, Великий Государь Царь и Великий Князь Федор Ивановичь Всеа Русии, о той бологодети посылал к Шаху многижда, чтоб Шах тое бологодеть сыскав прислал, и Шах тое бологодети Великого Государя Нашего к Дяде не присылывал; и Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, и его Шаховых торговых людей пущать в свои государства не велел. А ныне Великий Государь Наш Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь, всеа Русии Самодержец, для тое бологодети послал к Шаху, с его Послы вместе, нас Послов своих, меня Князя Михайла Борятинского с товарыщи, и Шах бы тое Великого Государя Нашего Дяди бологодеть сыскав к Великому Государю Нашему с нами прислал; а как тое бологодеть сыскав к Великому Государю Нашему с нами пришлет, и Великий Государь Наш тогда по ево присылке его Шаховым торговым людем дорогу отворить велит, и в государства свои в Астарахань и в Казань его торговых людей пропущать велит: с тем мы от Великого Государя Нашего к Аббас-Шаху и посланы. Да и Государю вашему Ахмет-Салтану про то известно, что Великий Государь Наш с Кизылбашским Шахом ссылаетца по прежнему обычею [125] о торговле; а с Великим Государем Нашим ныне Великий Государь ваш Ахмет-Салтан в дружбе и в любви и в ссылке свыше прежнего. Как Великий Государь Наш Царь и Великий Князь Михайло Федоровичь Всеа Русии Самодержец учинился на своих великих и преславных государствах Росийского царствия Великим Государем Царем и Великим Князем Всеа Русии Самодержцем: и Его Царьское Величество, оказуючи к Великому Государю вашему к Ахмет-Салтанову Величеству братственную свою любовь, наперед всех Великих Государей обестить свое государство и о братственной дружбе и о любви, и объявляя перед собою Великим Государем и передо всеми Росийскими государствы Польского Жигимонта Короля неправды, Посланников своих Солового Протасьева да Дьяка Михайла Данилова: и Великий Государь ваш тех Великого Государя Нашего Посланников принял честно, и к Великому Государю Нашему отпустил их не издержав, и с ними вместе к Великому Государю Нашему о братственной же дружбе и о любви послал был Чеуша своего Алея, и его идучи к Великому Государю Нашему в дороге не стало, а которую грамоту к Царьскому Величеству Великий Государь ваш послал был с тем Чеушом своим с Алеем, и тое грамоту до Царьского Величества довезли люди ево, и в той грамоте Государь [126] ваш Ахмет-Салтан писал к Великому Государю Нашему, что Великий Государь ваш Ахмет-Салтан хочет быти с Великим Государем Нашим, с Его Царьским Величеством, в братственной дружб и в любви, мимо всех Великих Государей на веки неподвижен, и на всякого Его Государева недруга, а имянно на Польского Короля, хочет с ним Великим Государем Нашим стоять за одно; а о иных де многих государственных делех к Великому Государю Нашему от Государя вашего приказ был словесно; и про те дела Великому Государю Нашему не ведомо, потому что Чеуша ево в дороге не стало: и Великий Государь Наш, Его Царьское Величество, Государя вашего торговых людей, которые были с Чеушом, Касыма с товарищи, и Алея Чеуша людей, которые довезли до Великого Государя Нашего Государя вашего грамоту, пожаловал дал им видети свои Царьские очи, и пожаловал их своим Царьским жалованьем, отпустил их ко Государю вашему не издержав; а с ними вместе послал Великий Государь Ваш к Великому Государю вашему о братственной дружбе и о любви, и о тех делех, о чем Великий Государь ваш к Великому Государю Нашему словесно приказывал с Чеушем своим с Алеем, которово в дороге не стало, Посланников своих Петра Мансурова да Дьяка Семейку Самсонова, и ныне те [127] Государя Нашего Посланники у Великого Государя вашего; и вперед Великий Государь Наш, Ево Царьское Величество, мимо всех Великих Государей хочет быти с Великим Государем вашим с Ахмет-Салтановым Величеством в братственной дружбе и в любви и в ссылке на веки: и выб нас не держали, х Кизылбашскому Шаху нас пропустили, и наказу нашего и грамоты выслушали и посмотрили, а тем меж Великого Государя Нашего и Государя своево братцкой любви и ссылке порухи не учинили. Да о том Послом Кизылбашским и подьячим и толмачом и всяким людем своим и Кизылбашским наказали имянно, чтоб они в одно говорили со Князем Михайлом с товарищи, а не врознь. Подписал Диак Сава Раманчюков.

ПРИБАВЛЕНИЕ

К Посольскому наказу, данному отправленным в 1618 году в Персию Послам Князь Михайлу Петровичу Борятинскому, Ивану Ивановичу Чичерину и Дьяку Михайлу Тюхину.

Выписано вкратце из Посольского архива.

Послы отправились из Москвы 23 Маия, 1618 году в судах, и пришли в Казань 11 Июня. Здесь сослались они с Персидскими Послами Кая-Салтаном и Булат-Беком, которые от Шаха Аббаса были в Москве, и из Казани ехали с российскими Послами вместе. [128]

Июня в 22 день вошли из Казани, и в Астрахань пришли 11 Июля, где жили три недели за тем, что для морского пути поделывали бусы.

Августа 2 пошли из Астрахани.

18. Пришли к Низовой деревне.

29. Пошли к Шемахие.

30. Пришли к Шемахие за две версты от города в деревню.

31. Пришли в город.

Шах Аббас был в Ардебиле, имея войну с Турками; к нему послали весть о приезде Послов, а от него в Шемахию получена грамота о тамошнем воинском состоянии. По сему известию, был Августа 19 числа между Ардебида и Тавриса с Турками бой, в коем Карчага, Воевода Персидской, Турков побил, и многих в полон взял. На том бою был и Хан Крымской Джан-Бек-Гирей, и Грузинской Царь Теймурас, про которого не знали, утек ли он, или убит.

Сентября 25 Послы отправились из Шемахии в Ардебил, и ехали до Ардебила полтретьи недели.

Октября 11 остановились за две версты до Ардебила в монастырской деревне Шах Сафире Келгарач, а по том приехали в Ардебил.

Ноября 2 приехали в Казбин.

4. Были на аудиенции у Шаха.

Шах Послом говорил: [129]

Отец мой и дед с Московскими Государи Вашими не ссылались, ссылка и братственная любовь и дружба не бывала, а почал ссылаться яс с Московским государством блаженные памяти с Царем и Великим Князем Феодором Ивановичем всея Руссии. Посол первый от Царя Феодора у меня был Григорей Васильчиков.

Шах между прочим сказал и то:

Известно Великому Государю Вашему, как в Московском государстве было великое разорение, а вор Заруцкой с женкою Литовскою с Маринкою да с робенком, прибежал в Астрахань, и в Астрахани воры к нему многие пристали, того Маринкина сына называли Царевичем, и ко мне Заруцхой и Маринка с сыном прислали от себя послов своих, чтоб мне им помочь учинить, а давали мне за то Астрахань, и я той их воровской смуте не поверил, и Астрахани у них не взял, и помочи им ни которой не учинил. А как учинился на Московском государстве Государь Ваш Царь МИХАЙЛО, и ко мне прислал гонца своего Михайла Тиханова, и я помнючи прежних Великих Государей Ваших братственную дружбу и любовь, и хотя быти с Великим Государем Вашим в братственной же дружбе и любви, Заруцкого послов с посланником Государя Вашего послал к Государю Вашему к Москве, а в [130] смутное время Астрахань перекормил, и пшено к ним посылал; а о том ни которыми делы не помыслил, чтоб Астрахань взять, и Астраханью завладеть. Да и ныне и до своего живота хочу с Государем Вашим быть в братственной любви и дружбе, и прошение Брата своего Великого Государя Вашего все, о чем вы ко мне присланы, исполню.

В Ноябре месяце Шах Аббас отправился из Казбина в Ферабат, а Послы остались в Казбине зимовать; на содержание дано им 100 тюменей, тюмень ценою 6 рублев.

Князь Михайло Борятинской скончался в Казбине 15 Декабря. С ним был племянник его Князь Фадей Борятинской и 29 человек служителей. При возвратной поездке посольства тело его отвезено в Москву.

В 1619, 23 Маия, получено в Казбине известие, что Шах Аббас из Ферабата поехал в Испагань, и указ, чтоб и Послы туда приехали.

26 Маия Послы в путь отправились.

5 Июня приезд их в деревню Урум, 15 верст от Испагани.

9 — Аудиенция их у Шаха.

Шах Послом говорил между прочим:

Приказывал де яс с Федором Леонтиевым к Брату своему Великому Государю Вашему, чтоб Великий Государь Ваш велел на Койсе, на Сунше и [131] в Тарках поставить городы, и людей посадить, а сколько в тех городах осадным людем хлеба надобно, и яс де велел к ним хлеб посылать, а яс де и людей в прибавку дам, а чтоб де промеж наших государств ни чьей земли не было.

Послы отвечали: Государь то делать намерен, но ныне в том препятствует война с Поляками.

Чичерин воспамятовал Шаху о главном ему порученном деле, просить у Шаха денежной помочи.

Шах отвечал, что пришлет с своим Послом, сколько теперь может, а с ним оные Руские Послы вскоре отправлены быть имеют.

Схватил Шах с Послов шапки горлатные, и спросил: сколь де у вас лисицы черные добрые дороги, и по сколько тюменей лучшую лисицу купят? И Послы сказали: купят рублев в полтораста, и в двести и больше.

Тогда же были в Испагане и Послы из Индии, из Ишпании, из Англии, и Мурза от Крымского Хана.

И Шах говорил:

Здесь у меня есть взятые на бою Крымского Царя ближные люди, Мурза Бек с товарищи, и велел Мурзу Бека позвать к себе, и велел ему сесть близко себя, и учал говорить: яс де того Мурзу Бека отпущаю к Крымскому Царю, и пишу де от себя, и речию [132] приказываю с Мурзою Беком, чтоб Крымской Царь со всеми своими ратными людьми пошел на недруга Брата моего Великого Государя Вашего на Литовского Короля, и в земле был, и воевал Литовскую землю без выходу. Да и о том отпишу к Крымскому Царю, чтоб он был с моим Братом, с Великим Государем Вашим наипаче в дружбе и в любви. И станем де три нас стоять на недруга с одного. И как де мы три нас, Великий Государь Ваш, да яс, да Крымской Царь, будем в дружбе, и в братстве, и в любви, и против де нас недруги наши не будут стоять, а на Литовского Короля станем три нас за один, и он де и в Польше от нас не усидит.

24 Июля отпускная аудиенция Российских Послов у Шаха в саду, на конях, как бы не нарочно. Они туды позваны были вечером, когда уже темно стало; дали им Персидские халаты надевать, в чем хотя отговаривались, что Российским Послам в чужестранной одежде ходить не прилично, но наконец оные приняли. Два кафтана озямское дело: один кафтан бархат Кизылбашской по серебреной земле; другой кафтан камка Кизылбашская по серебреной же земле. Дьяку дано: два кафтана, оба камчаты Кизылбашские по серебреной земле. Всем Посольским людем по различию их состояния. Шах повторял, что со [133] своим Послом пришлет теперь, сколько может, помошных денег; да притом твердил, что конечно надлежит на Койсе и в Тарках строить городы.

26 Июля Шах Аббас поехал из Испагани, расстоянием три дни Езды от города, в горы, для прохлаживания от жаркого воздуха.

24 Августа отъезд Послов из Испагани.

1. Сентября приехали в Казбин.

16. — Поехали из Казбина.

1. Октября приехали в Ардебил.

8. — Поехали из Ардебила.

23. — Приехали в Шемахию.

3 Ноября поехали из Шемахии, провожаемы будучи на версту расстоянием от города Ханом Юзупом, который был там главным начальником от Шаха.

7. — Приезд в Шеврань, где не останавливались.

10. — Приехали в Дербень.

12. — Отъезд из Дербени. Градоначальник Байгурда Салтан провожал их на три версты расстоянием.

И ехали Иван и Михайло из Дербени Шаховою землею через Каракамели до Уцмы, (Усмай) Князя Кайдацкого, а из Каракамелов ехали на Буйнаки, а из Буйнаков пришли 15 Ноября в Тарку, где владетелем был Кумыцкой Князь Илдар, которого имя в другом месте писано Айдаром. [134]

Крымский Царевич упоминается Шангирей именем, который тогда жительство имел в Кумыцких улусах, с таким обстоятельством, что прислал к Послам гостинцы съестными припасами.

(Он был Ханской сын из Крыму и сделался потом Ханом. По нем прозван был Шангирейской городок на Днепре, которой в 1695 году с прочими тамошними городками взят и разорен был Фельдмаршалом Графом Шереметевым. А имя обновлено в последнюю Турецкую войну, когда по овладении всем Крымом Генерал-Аншеф Князь Василий Михайловичь Долгоруков-Крымской, с большею частию второй армии, на сем месте, где уже при начатии похода ретраншемент был сделан, остановился, оной больше укрепил, и Шангирейским ретраншементом назвал, имев там даже до заключения в 1774 году мира свое пребывание.)

Отъезд из Тарку 19 Ноября. Амир Хан, Илдаров сын, провожал их до Култука Аксайского 70 верст, а приехали туды 25 Ноября.

По видимому считалась там тогда Российская граница.

В Терках Воевода Никита Вельяминов послал до Култука Послам встречу четыре струга, за неимением в Терках довольного числа подвод, на коих Послам и Персидскому Послу, и мертвому телу Князя Борятикского, и со всеми людьми уместиться. Он надеялся также, что восьлибо на тех же стругах и до Астрахани перевезтися могут; но по [135] приезде их 29 Ноября в Терки, море замерзло, и они там зимовать принуждены были. Персидской Посол, тот же, что прежде на Москве был, Бек Булат, ехал зимним путем, и приехал в Москву 25 Генваря, 1620 года; помочных денег он не привез, о коих и речи не было, уповательно по тому, что по заключении с Польшею мира в них больше и нужды не имелось. В Шах-Аббасовом листу, со многим уверением его дружелюбия, повторяемо только было прежнее советование о строении на реке Сунше города якобы единственно для того сие посольство отправлено было.

Г. Ф. М.