[1659] V. Статейной список Посольства Дворянина и Боровского Наместника, Василья Лихачева, во Флоренцию, в 7167 (1659) годе.

Лета 7167 (1659) Июня в 23 день, указал Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайловичь, всея Великие и Малые и Белые России Самодержец, и многих Государств Восточных, и Западных, и Северных Отчичь и Дедичь, Государь и Обладатель, Дворянину и Боровскому Наместнику Василью Лихачеву, да Дьяку Ивану Фомину, быть у Флоренского Князя Фердинанда во Флоренске, а с ними из жильцов с верху: Никите Кишкину, да Подьячим Степану Палкову, да от Архангельского города из таможенной избы взят Подьячий же Панкрат Михайлов сын Кулаков, да Италийского языка Переводчику Тимофею Топоровскому, да Толмачу Алексию Плетникову, да со Двины [340] целовальнику за Государевою казною Андрюшке Комлеху.

И Посланнике Василий Лихачев, Дьяк Иван Фомин, приехали к Архангельскому городу Юля в 23 день, и били челом Государю, а в съезжей избе Стольнику и Воеводе Ивану Богдановичу Милославскому, да Дьяку Лариону Ермолаеву о Подьячем и о целовальнике, и Стольник и Воевод и Дьяк Подьячего из Таможни Панкрата Кулакова, да целовальника за Государевою соболиною казною Андрюшку Комлеху дали, да для Царского Величества чести и для провожания за Мосеев остров до кораблей сто человек Стрельцов с ружьем.

7168 (1660) года, Сентября в 20 день, быв в Соборной церкви Боголепного Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и молебное пение отпев, пошли на ладие за Мосеев остров на корабли; а Посланников провожали служилые люди с ружьем и иные многие всяких чинов люди. И за островом стояли и сряжалися три дни.

И Септемврия в 24 день пошли из Березовского устья в море, ко Флоренскому Князю Фердинанду, на двух Английских кораблях; у Англичан, у Ульяна Боннера, Посланник Василий Лихачев, а с ним из Жильцов Никита Кишкин, да крестовый Поп Иван Алексеев, да Подьячей Стефан Полков, Толмачь Алексей Плетников с сыном, да со Двины целовальник Андрей Комлеха, да Посланничьи люди. На другом корабле у корабельщика Юрья Бойса, Дьяк Иван Фомин, да Подьячий Панкрат Кулаков, да Италийского языка Переводчик Тимофей Топоровский: они же был и в Венеции с Иваном Чемодановым, да Дьячьи люди. А всех Русских людей пошло на двух кораблях во Флоренск дватцать восемь человек. А кораблей всех из устья вышло разных Государств [341] дватцать четыре: в море вышли Септемврия 24 числа, в субботу во втором часу дня.

Септемврия в 26 день на память Св. Апостола Иоанна Богослова, идучи против Лопской Земли к Поною, Государев Переводчик Тимофей Топоровский умер в 1 часу дня; и отпев над телом его надгробное пение и панихиду, тело его обвив в рогожку спустили в море в 4 часу дня: а Государев оклад ему был жалованья тридцать шесть рублей; и после его у всех у нас Италийского языка Переводчика не осталося.

Ноемврия 8 дня прошли Ирландский остров, от Архангельского города идучи на левой стороне. Того же дня прошли Скотский остров.

Ноемврия 9 дня шли мимо Английского острова; и того же дня дошли до Средиземного моря.

На том море дни стали светлы и красны, как у нас о Троицыне дне, а тут о Филиппове заговенье таков: дни и ночи одинаковы.

Того же дня на море стало волнение безмерно велико, и непогода страшна, морская вода на корабль и в корабельные палубы рядом лилася, а в корабле ночью 24 места перебросало.

Декемврия 1 числа пошли корабли к узкому месту, к Гирле, с великим опасением. На двух кораблях было 48 пищалей больших, а все заряжены и фитили зазжены, и чепи с корабля на корабль изготовили, и ружья росписали, и ведра, чем воду из кораблей выливать, сделали. Декемврия в 4 день пришел великий страшный вал, и скулу у корабля проломило и корабль раздробило, и работного человека Сару волною подняло и в море сбросило во мгновение ока, и утонул. Декемврия с 3 числа стала на кораблях водная скудость, а какова была, и того описать не умети: ставили под парусы котлы, воду пили горькую, да и то к одной выти, а к ночи был приставлен караул. И [342] изволением Божиим и Великого Государя щастием и молитвами, Бог сохранил: стала погода: противная, носило в море 3 недели, и не много не доносило до Андриянские пучины, за 25 верст; а в то время в Гирле взяли и разгромили Турские воровские люди 11 кораблей разных Государств.

Декемврия в 13 день пришли к Гирле, где узкое место поперег всего верст 6, и в широком 7. С правую сторону к Ливорне идучи, пошла Турская земля, а с левую Испанского Короля: над устьем две горы превысокие. А шли от Архангельского города до Гирлы морем 12 недель, не видевши ни земли, ни городов. От Гирлы до Ливорны осталось итти морем между землями 1200 верст: шли три недели.

Января 5 числа, в 8 часу дня, идучи к городу Ливорне, стала на море непогода зело страшна, такова и не бывала. Корабельные деревья все переломало и к воде склонило: по кораблю ходити было, не льзя, веревками перевязывались; а с кормы в казенку (каюта) в верхние окна волны и морская вода взливалися, и корабль раздробило; а город Ливорна уже в виду был, и только бы версты с три итти к городу, и корабль бы разбило.

Того же дня пришли под город в 8 часу дня, на каноне Крещения; и корабельщики Юрья Бойс и Ульян здравствовали Посланников, что Бог здорово принес под город Ливорну. В то время на море стояло 12 кораблей и с Посланничьи. Под городом Ливорною стоит 45 кораблей, а в самом городе Ливорне сквозь градскую стену и башню во рве стоит 120 каторг (галер) и яхт; а работных по 500 человек полоняников на каторге: а градская стена стоит в море; а и дальняя пристань от города за 2 версты. В том же, городе [343] стоит во рве на корабле мельница: а городе бесчисленно строен и люди тщательны.

Января в 6 день, в Крещение в день, стояли под городом Ливорною. Того же дня приезжали из Ливорны Арцы-Бискуп, да Писарь, и спрашивали о моровом поветрии: и у людей пострелов на теле досматривали и разболокали (раздевали).

По статейному списку Ивана Чемоданова, да Дьяка Алексея Посникова написано: от Архангельского города до Ливорны итти морем 7000 верст, от Флоренска до Рима 90 верст, а до Венеции 95 верст.

Января в 7 день Кавалере Иерусалимский, Полковник Флоренский и Воевода Ливорнский, Томас Селесторий, посылал из города Ливорны к Посланникам на корабли Капитана Федора Бока, да Порутчика и Италийского языка Переводчика Ивана Иванова сына Сакса, да икряного приема Гостя Карлуса, а с ними градских начальных людей человек с сорок, да с ними же шняк с сорок; а суда крыты были по каретному бархатом и подушки бархатные. И Посланникам челом ударили и о здоровье у них спрашивали, и витався с ними били челом, чтобы Посланники ехали в город.

И того же дня в 5 часу Посланники урядясь в Посольское платье, и сев в суда, поехали в город: в то время дождь был велик. А как поехали в город, с Английских двух кораблей выстрелили шестнатцать выстрелов; и с иных кораблей стреляли многожды; и с города Ливорны стреляли во весь день. А как приехали под город к пристани, встречал Воевода Селесторий с начальными и всяких, чинов людми. А служилые люди по обе стороны стояли и до Посольского, двора с портазаны и с аллебарды. А было торговые люди разных Государств: Греки, Жиды, Армяне, Арапы, Турки, Кизылбаши, Поляки и иных языков. [344]

В Ливорне церковь Греческая во имя Николая чудотворца: а Протопоп Афонасий; да в 9 Венеции церковь же Греческая, а больше того от Рима и до Кольского острога нигде нет благочестия.

Посланники, Дворянин и Подьячие и Толмачь в город ехали в двух Княжих коретах, крытых бархатом, а в корете по шести аргамаков, а Посланничьи люди шли за коретами пеши; а по обе стороны Посланников шли восемь человек с восковыми с витыми свечами. И как приехали к Посланничьему двору, и у двора встречали шесть трубачев; а стояли в Ливорне Флоренского Князя у подданного торгового человека у Карлуса, который принимает Государеву черную Армянскую икру; а жили три дни.

Января в 8 день Флоренского Князя Фердинанда Воевода Селесторий прислал к Посланникам с кормом и с питьем, а говорил: прислал де Князь из города Пизы две кореты Княжие, а велел де им бити челом, как де вы изволите ехать в город Пизу? И они ехать хотели Января в 10 числе. Да Воевода же бил челом Посланникам, как де вы изволите по городу погулять и городского стройства посмотрети? И Посланники устроясь по Посольскому обычаю, сели в кореты, и поехали городом мимо Греческой церкви Николая чудотворца

Градское строение зело стройно, и людей изо всех Государств всяких чинов и торговых много. А в городе Ливорне ключевая вода приведена: приходили под город Ливорну от Турского Паши начальный человек со двумя Пашамиж начальными, или со ближними своими, и на приступе городском пленили и взяли их в Ливорну. И как уже они пропали (умерли), и Ливорнские жители вылили в их лика великие сидячие идолы сажени по три: и сидят и ныне [345] все трое перекованы; а у всех у троих беспрестанно день и ночь из ушей и изо рта течет ключевая вода: оттуду граждане и воду черпают. А вне города Ливорны сделаны две башни превысокие для бою; в одной горят фонари со свечами для корабельного прихода с моря.

Января в 10 день Посланники поехали из Ливорны в городе Пизу, а Флоренский Князь, он же и Гран-Дюк, и Княгиня и сын Косма, Царского Величества Посланников ожидали в городе Пизе четыре недели; да тут их и дождалися: а от Ливорны до Пизы 16 верст, а от Флоренска 40 верст.

И как Царского Величества Посланники приехали в город Пизу, и Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея Великие и Малые и Белые России Самодержца, и многих Государств Восточных, и Западных, и Северных Отчича, и Дедича, и Государя, и Обладателя, грамота и любительные поминки, 7 сороков, да две пары соболей отдано, и Царского Величества здоровье сказано было от Посланников Флоренскому Князю Фердинанду в городе Пизе. И Князь у Посланников принял Государеву грамоту и поцеловал ее, и почал плакать, а сам говорил чрез толмача по Италийски: за что меня холопа своего ваш пресловутый во всех Государствах и Ордах Великий Князь Алексей Михайловичь, всея Великие и Малые и Белые России Самодержец, из дальнего великого и преславного града Москвы поискал, и любительную свою грамоту и поминки прислал? А он Великий Государь, что небо от земли отстоит, то он Великий Государь: славен и преславен от конец до конец всея селенные; и имя его преславно и страшно во всех Государствах, от ветхого Рима и до нового и до Иерусалима: и что мне бедному воздать за его Великого Государя велию и премногую [346] милость? А я, и братья мои Матиас и Леополд и Ян Гратиян, и сын мой Косма, его Великого Государя раби и холопи: а его Царево сердце в руце Божией; ужто так Бог изволил. А как Князь с Посланники витался и говорил речь, тогда стояли по обе стороны многие Думные честные люди и служилые с нагим оружием, с протозаны и с аллебарды, да двенадцать человек дивных и сличных молодцов в золотом платье, а в руках держали свечи восковые витые. И изговоря речь, Князь пошел с Посланники в палаты. Князь Фердинанд бил челом, Царского Величества Посланникам, во Флоренск ехать прежде себя, для того, что де для вас будет стрельба многая, а сторонние подумают что для меня де стрельба, а не для вас будет.

И как поехали Посланники во Флоренск, и из Флоренска встречали Княжие братья Матиас, Леопольд, Ян Гратиан, сын Косма, а с ними градских начальных, торговых и всяких чинов людей корет со сто и больше. Января в 12 число, как въехали в город Флоренск, после встречи в город принял и на Княжий двор в палаты поставил, брат Княжий Матиас; и стояли на Княжом дворе неделю. А во дворе палаты о осми жильях, е 250, а во всех запоны драгие, и столы, аспидные, писаны золотом травы; а палаты подписана золотом, а чернильница, из чего писали, золотая, фунтов в тритцать, а вместо, песка руда серебреная. А кресла крыты, бархатом участочным; а отходы крыты бархатом Флоренским: выпражняют их по вся дни.

На том же Княжом дворе сад рыбный, рыбы живые, вода вверх взведена сажени с четыре, и устроен Иордан, и выше Иордана, сажени с две вверх, беспрестанно вода прыгает, на дробные капли, а к солнцу что камень хрусталь. А около Княжова двора древа [347] кедровые и кипарисные и благоухание велие; а о Крещении жары великие: у нас на Руси таково и о Иванове дне. Яблока великие и лимоны родятся по дважды годом; а зимы во Флоренске не бывает ни одного месяца.

Царского Величества Посланникам бил челом Князь, чтобы они пожаловали посетили в палатах братию его и Княгиню и сына его Косму; и Посланники в палатах у них были и с ними виталися. Князь же принес к Посланникам на златой мисе шелк и бумагу, и велел жечь огнем, и шелк и бумага от огня не сгорела. А говорил Князь: вам то мнится, что де я волшебством делаю, а есть де у меня камень, тем де камнем шелк и бумагу потру, и огонь де не зжет. Да он же принес кубок воды и сказывал, что де я по сему кубку с водою узнаю, как у вас на Руси зима и весна и лето, и осень настанет, и коково слетье будет.

Января в 18 день, Царского Величества Посланников приказал Князь Латинского языка Переводчику Ивану Саксу возить по граду и смотреть градского строения и палат. И Посланники урядяся по Посольскому извычаю, сели в кореты, и поехали по граду Флоренску. А град безмерно строен, согражден палатами превысокими, а столпов превысоких сажен по 50 и больше, во Флоренске, с шесть. А кирки или мечети зело стройны, а иную делают уже лет 20, а еще делати лет 20; трут пилами все камень аспид/

Да близь Флоренска же, оn Княжова двора, на высокой горе сделан городок небольший, только крепок безмерно, и караул беспрестанно с ружьем. А Флорецек стоит межь великими и превысокими горами, а длина градскому месту и с уездом верст на 13, а то все горы. А извычай у жителей таков; мужи и жены честные, и дети ходят все в скуратах, [348] сиречь в личинах всяких цветов; а у жен сосцы голы, и на головах нет ничего. А как мертвого понесут, и которые за трупом идут, те все в саванах, да бегут скоро: такого обычая в иных градех нет. А вер разных много.

Иван же Сакс водил по граду и по палатам и казал; а от Княжего летнего двора до зимнего итти все палатами: а палат верхний ряд да нижний будет на версту. Да тут же казал казенные палаты: палата с сосудами однозолотыми и со свещами драгими; кресла Княжие с камением драгим и с жемчугом большим: жемчуг иной в орех есть. Палата с каменьем хрустальным: камень магнит в 10 фунтов; палаты, где деньги и ефимки золотые делают; палата Апофикарская, вещи драгие и масти; палата с саблями оправленными золотом и с иным воинским оружием; полата с латы и с пистоли; пять палат, а в них сосуды рыбьи точеные и хрустальные, и бархаты Флоренские и тафты и иные вещи драгие: небесное движение и круг, а в нем описание всего света и солнечный бег, а иного и описать не умети. Шкатулы, которые присыланы в дар от Испанского Короля и от Цесаря Христианского, и от Папы Римского, и от Венециян, и от Статов и Бурмистров Голландских, прехитрым драгим делом строены; а как их отомкнут, и почнут в них люди ходити, как быть живые. Палата, а в ней ружье, что у Турок взято, оправлено золотом Угорским, сабли и чепраки; а как у Турок взяли 20 кораблей, тому уже лет 30: лошадь приправная стоит, а у ней грива 7 аршин.

По граду же ездили на оружейный двор: палата великая, а в ней ружья: 400 пушек больших медных, и в том числе 5 пищалей больших, по 7 и по 6 саженей. 3 Палаты больших с латы и с ванделеры и с мушкеты на [349] 30000 человек готовы висят в палатах; а около тех палат обведен ров и башни с от ружьем.

Двор каменный конюшенный, а в нем иноходцев и аргамаков с 400.

Они же казали 2 льва, да 2 медведя живых, 2 птицы строфокамили: одна птица снесла яйцо, тому часа нет, а тянет полпята фунта. Князь послал к Посланникам, а величиною с шапку: яишницу ели 27 человек из одного яйца.

Флоренского Князя Княгиня Анна, выдает за муж, по вся годы, по сту девиц, безотечных и безматерних.

Флоренский Князь Фердинанд, с Папою Римским, да с Венецианцами отпущают повсягодно на Турского Султана по 30 каторг служилых людей с ружьем, кому что Бог поможет.

Января в 20 день, Царского Величества Посланникам бил-челом Князь за стол хлеба есть; и Посланники устрояся по Посольскому обычаю, пошли ко столу, а Князь встречал их с братьями в третьей палате. И пришед в палату, за стол сели Князь, а подле Князя Посланник Василий Лихачев, подле его Княжий брат Матиас; на другой стороне сидели Княжий сын Косма, подле его Дьяк Иван Фомин, подле его Княжий брат Леополд. На столе устроены три орла двоеглавные: первый орел сделан на сахаре вышиною в аршин, устроен жемчугом большим и камением драгим, в средине оного изображен великий Государь наш на аргамаке, в руке скипетр держит; другий орел янтарный с жемчугом и с камением; третий орел на белой тафте, так же с жемчугом и с камением. А яствы были на столе все деланы с вымыслом мастерским: звери и птицы и рыбы, а все с сахаром. А предстоящих перед Князем Стольников браных [350] молодцов в золоте человек с 200, а иных три палаты полны. А как дошло пити чаши, про великого Государя нашего, Царя, и про Царицу, и про Царевичев, и про Царевен, и Посланники вышед из за стола, с великим подобострастием, пили учтиво, а прежде питьи титлы говорили полные, про Государское многолетное здравие, и про Царицыно, и про Царевичев, и про Царевен; а Князь и братья и сын и все в то время стояли: в то же время играли по музыке и кимвалы и в органы, и два трубача и восемь гудцов. И быв Посланники, из за стола пошли к себе в палаты.

И после присылал Князь, Посланников к себе в палаты звати, а у него собрано больших Думных людей с женами с 400 человек, и ночь всю танцевали; сам Князь и сын и братья и Княгиня.

О комидиях.

Князь приказал играть: объявилися палаты, и быв палата и вниз уйдет, и того было шесть перемен; да в тех же палатах объявилося море колеблемо волнами, а в море рыбы, а на рыбах люди ездят; а в верху палаты небо, а на облаках сидят люди: и почали облака и с людьми на низ опущаться, подхватя с земли человека под руки, опять в верхе же пошли; а те люди, которые сидели на рыбах, туда же поднялися в верх, за теми на небо. Да спущался с неба же на облаке седе человек в корете, да против его в другой корете прекрасная девица, а аргамачки под коретами как быть живы, ногами подрягивают; а Князь сказал, что одно солнце, а другое месяц.

А в иной перемене, в палате, объявилося поле, полно костей человеческих, и враны прилетели и почали Клевать кости; да море же объявилося в палате, а на море корабли небольшие и люди в них плавают. [351]

А в иной перемене, объявилося человек с 50 в латах и почали саблями и шпагами рубитися, и из пищалей стреляти, и человека с три как будто и убили: и многие предивные молодцы и девицы выходят из занавеса в золоте и танцуют; и многие диковинки делали: да вышед малый и почал прошать есть, и много ему хлебов пшеничных опресночных давали, а накормить его не могли.

А та игра делана до Посланников за 8 недель, а стала де она в 8000 ефимков. Такова же комидия послана в дар к Испанскому Королю, как сын у него родился. А комидий было при нас во Флоренске три игры разных.

Князь же бил-челом Посланникам, на рынке гулять, и смотреть строю и игры ратного дела. И устрояся по Посольскому чину, сели в кореты: Посланник, да Дьяк, да Дворянин в корете; два Подьячих, да Толмачь в другой, а Посланничьи люди шли за коретами пеши. А на рынке устроено Посланникам место высоко, крыто бархатом; а на другой стороне против Посланников палат со сто, о трех и о четырех жильях; тут сидели Князь и Княгиня и сын и братья Княжие, а из всякого окна из палате развешены были ковры драгие. А игра была: поставлены были два шатра, и люди в доспехах и в панцырях и во шлемах: четверо карлов, шесть трубачев, шесть барабанов и Полковники, да с 400 человек изрядных молодцев и легких; а играли, мячем бросали, которая страна перемечет: и в то время были по 4 выстрела по всему городу. А Посланникам и игрецам от Княгини дары, тафтяные ширинки, а ратный строй на них напечатан: и быв, поехали к себе.

Флоренский Князь расспрашивал у Посланников и смотрел по чертежу, про Сибирское Государство, и по скольку которой зверь годом плодится, тому роспись взял. А Сибирскому [352] Государству и плоду соболиному, что их много, и куницам, и лисицам, и белкам, и иным зверям, зело дивился, как де их не можно выловити; а у них никакого зверя нет, но тому что места зело гористы, а не лесны, а лес все саженый.

Флоренского Князя Княгиня била-челом Посланникам, чтобы ей сделали по рускому обычаю две шубки, чем ей подарить новобрачную невестку свою, и они шубки сделать велели под камкою и под тафтою; у одной ис-под горностаи, а у другой белей: и вздела на себя и дивилася, что урядно выделали.

Княжому сыну Косме готовили палату, написана вся золотом, а стены обивали, бархатом Флоренским полоса, а другая участки на золоте Турские; а длиною полосы в три сажени, а полос со сто, где быти с новобрачною.

Флоренский же Князь приказал племяннику своему Царского Величества Посланникам сказать и возити в сады, по потешным палатам, и смотрети двор Княжий, Княгинин, сына Космы, братий Матиаса, Леопольда, Яна Гратияна, и в них смотрели всяких вещей и садов и запон драгих. И Посланники ездили по потешным дворам и по палатам 8 дней; а во дворце нижних палат с 50, и верхних с 50; а в них стройство и вещи предивные однозолотые, янтарные, и хрустальные, и столы аспидные, навожены драгими травами с золотом; и во всякой палате стекла хрустальные, в виду весь человек аршина в полтара. Места и ковры и запоны драгие, разными образцы; и каковы палаты, таковы и запоны однотканые, а на них писаны бытия и иные вещи. А в иных палатах проведена вода прехитрым делом: отвернут щуруп, и всех людей в палате омочит; а идет вода на разные капли из камени из решеток железных, и капли идут [353] на конское побежите; а щуруп завернут, и воды станет только.

А в садах красота и благоухание ароматное, древа все кедровые и кипарисные. В Феврале месяце плоды зреют: яблока предивные и лимоны двои: одни величеством по шапке, и виноград двойный: белый да вишневый, и анис. А питья, вино церковное свежее, и белое французское, и малвазия, и аликант; а водок нет никаких, только лишь яковитка: пуще трояного вина, а пить дадут всего щуруп, или два сткляничных. А ягод винных и изюму нет, а иных овощей много: арбузы, груши, смоквы, а иных имен не знаю. А днем от солнечного зноя не можно ходить, и в Феврале все кроются в палаты; а красоту в садах не льзя описати: по тому что не бывает у них зимы и снега ни одного месяца. Рыбных садов много же, а рыбы дикие бесчешуйные. А за тем и игр, органов, кимвалов и музыки много; а иные люди сами играют в органы, а никто ими не движет; а иного описать не уметь: по тому, кто чего не видал, тому и в ум не прийдет.

И быв Посланники в садах целую неделю, по вся дни, приехали к себе в палаты, на другий Княжий зимний двор; и быв на том дворе три недели, почали говорить Князю об отпуске, чтобы их отпустил чрез горы на Амстердам, а не морем чрез Гирлу, для воровских Турских людей, и дал бы им к Великому Государю лист от себя за златою печатью. И Князь Посланникам говорил: отпущу де я вас вскоре, и лист вам к Великому Государю изготовлю; а как де я посылаю в иные государства листы, к Испанскому Королю и к Цесарю Христианскому и ко Французскому, и бывают листы за свинцовою печатью, а не за златою: и то де буди на вашей воле; лист де у меня будет за златою печатью. [354]

Княгиня присылала к Посланникам Боярина своего, а велела ему бити челом Посланникам, чтоб они посетили ее, и в палатах у нее побывали. И устроясь по Посольскому обычаю, и в палаты к ней пришли; а у нее в палатах ста с два Девиц и сенных Боярынь, и по своему извычаю Посланникам била-челом; а говорила; Божиею де милостию и Великого Государя вашего призрением, в последние роды посетил Бог и Великий Государь ваш, преславный и храбрый Царь, посетил из дальнего своего великого государства, прислал к мужу моему и к сыну и ко братиям любительные свои дары и Великого Государя свою грамоту; и таковым своим великим жалованьем нас холопей своих в великое удивление и в радость привел; по тому, как и свет стал, того не бывало. И мы, у вас Царского Величества у Посланников, милости просим и челом-бьем, не позазрите нам в нашем неразумии и простоте, в чем мы вам не уноровили и не учтили, и что будет не по вашему извычаю сделали, по тому что мы не ведаем, чем вам уноровить: помилуйте нас, покрыйте своим благоутробием и милостию, и Великому Государю вашему про наше тщание и радение и любовь скажите, и милости у него Великого Государя о нас попросите, чтобы он, Великий Государь, мужа моего и сына и братию впредь жаловал, а муж мой и сын и братия, вечные его раби и холопи: и о том вам челом-бью. И изговоря Посланникам речь, пошла к себе в палаты.

На поезде Царского Величества Посланников, Флоренский Князь дарил: Василию Лихачеву цепь однозолотую хитрым делом в 10 фунтов; Дьяку Ивану Фомину цепь золотую же в 8 фунтов; Алтабасу объяри золотой, бархату Флоренского, отласу, тафты и камки обоим по портищу. Дворянину дна перстня золотые рублей в тридцать, пару пистолей [355] рублей в тридцать. Московскому Подьячему каламан, по нашему чернилицу серебряную фунтов в семь, да два перстня золотые, рублей в полтретьядцать. Попу Ивану, Подьячему Панкрату Кулакову, Толмачу Алексею Плетникову по цепочке однозолотой фунтовых и по 20 золотников.

Февраля в 15 день, на память Святого Апостола Анисима, на Арцыуриеве неделе, из Флоренска поехали. Княжий брат Матиас провожал за город в третием часу дня. Посланники ехали на ослах, а иные все верьхом на лошадях; а жили во Флоренске полпяты недели.

Ехали до города Болонии полтретья дни, 58 верст; в городе Болонии жили день: город велик, красен и многолюден, и людей торговых и мастеровых много: больше и краснее Флоренска. От Болонии до Рима 150 верст. От Болонии до Модена 20 верст.

Моденский Князь, Дюк, в 25 лет, при нас был болен; встречал в корете брат его меньший; а кореты толь урядны, что и во Флоренске таких не видели. Княжих урядных молодцев в золотых юпках человек со сто, встречали с восковыми свечами. На Посланников и на всех стол был уряден, сахаров разных много: а город велик, кругом версты с 4, и люден.

От Модена до Рецы (Реджио), того же Княжества, 15 верст. От Рецы до Пармы города 15 верст. В Парме Флоренского Князя сестра родная, да сын у нее лет в 8. От Пармы до Плаценца 20 верст: за Пармским же Князем город велик, а не люден. От Плаценца до Лоды города 20 верст: город зело велик; мимо ехали, а в нем не были. От Лоды до города Медиолана: город велик, около его верст с шесть, а владеет им Испанский Король. Тут опочивает в костеле Амвросий, Епископ Медиоланский. Жили двои сутки: [356] торговых людей и мастеровых ко всякому мастерству много без меры. Из Медиолана до града Базилеи (Базель) наняли Посланники 31 лошадь, половину вьючных, а другую верховых, дали 582 и 3 четь ефимков крыжовых.

Февраля в 28 день ехали в судах рекою 8 верст, и приехали в Луган (Лугано). От Лугана ехали превысокими горами в верх 3 версты, да в низ 3 версты, а ширина горе 2 сажени. Из Лугана ехали в Швейцарскую Землю, в город Белонцу, превысокими горами 16 верст.

Марта в 1 день стан был в селе Чурнюке. Марта во 2 день стан был в гостиннице в селе Роле, в Швейцарской Земле, а ехали между превеликих высоких гор, и доехали до высокие снежные горы Сангутары: тут жили 3 дни до великое заговения, а жили для того, что делали чрез те горы дорогу; а по наш приезд чрез ту гору Сангутар никто не бывал.

Марта в 6 день, в чистый понедельник, Государеву казну и рухлядь, с того стана повезли на волах, а Флоренского Князя лист и статейный список несли Подьячие, для того что лошадей со вьюками, как ветр велик, бросает в глубокие пропасти; а в верх на горы итти 7 верст, а хребет у горы сажени с 3 и меньше: а Посланник Василий Лихачев и все шли пеши; а четверть часа повздымаются да и опочинут: на горы взнялись и обедали в гостиннице. С гор поехали на конях и на волах; ехали до села Урцара 17 верст, тут и ночевали.

Марта в 7 день отъехали 21 версту: стан был в городке Алторфе в гостиннице. Марта в 8 день отъехали 2 версты: стан был в селе Флер. С того стана сели в барки, ехали озером 21 версту до города Луцерна: городе зело строен: мост великий устроен в [357] глубине на дубовых козлах на полверсты. Марта в 9 день отъехали 18 верст; стан был в селе Сурце. Марта в 10 день отъехали 10 верст; стан был в селе Томарсель. Того же числа отъехали 5 верст до города Паисперна. От города Паисперна до городка Олтена 5 верст. Марта в 10 день ехали от Олтена 20 верст; стан был Швейцарские Земли в вольном городе Бализеи: начальный у них Бурмистр Клейштен; тут жили за судовым наймом 2 дни. Город прекрасен зело и строен больше Флоренска и Болонии; а стоит над Реною рекою: а у Рены реки вершина выше города Бализеи, впала за 40 верст. Из Бализеи наняли барку до града Колонии, дали 125 золотых Ингерских.

Марта в 13 день во сборное воскресение поплыли в судне из града Бализеи Реною рекою, и плыли две недели и два дни; а по той реке до Амстердама городов больших и малых с двадцать. А река зело красна и весела и пряма и быстра, так что воды пить не можно, вся с песком; а харч и хлеб ржаный тут почали покупать, и уксус ренский и пиво и ренское вино все на ней. А людей во всех городах много; а где городе, тут и живут, а из города в город не переезжают и не торгуют. В Бализее же Посланники выменяли у Иноземца икону преподобного Отца Александра Свирского, и оклад на ней был, да содран: промену дали пару соболей в 3 рубли. На Рене же реке город Колониа, велик добре и красен; в том граде в костеле опочивают волсви Персидские. На Рене же стоит башня, а сказывают, что в той башне Короля мыши съели. А в ином месте, стоит столп высок зело, а на нем устроено лунное и солнечное течение, и часы бьют на тридцать разных статей по кимвальному; да сколько дней в году, столько на нем и окон, 365. Не доехав до [358] Амстердама за 30 верст, город Утрехт, велик без меры и многолюден и торгов много. А Рена, не доплыв Амстердама, на правую сторону впала в море. От Колонии города до Амстердама дали провозу 125 золотых. А с Рены к Амстердаму пошла река копаная, вделаны трои ворота железные; а будет судно добре широко и в ворота не пройдет, и ворота первые с Рены отворят, и как воды накопят, так другие отворят и третьи. А суда тянут в Амстердам и из Амстердама лошадьми.

Марта в 27 день, на третий день Благовещения пресвятые Богородицы, на 4 неделе великого поста, во вторник в и часу дня, приехали в Амстердам, и стояли за городом 3 дни в гостиннице. Приходили из града к Посланником, челом ударить и о здоровье спросить, а принесли в подарок те торговые люди, Кондратий Юрьев сын Клиннин, Петр Мартынов сын Дай, Авраам Руланс, Матфей Варфоломеев и иные торговые люди, 130 докутанов, по 21 алтыну по 4 деньги докутан.

В Амстердам город Посланников приняли Марта в 30 день, и стойка на встрече была: служилые с ружьем, и Бурмистр, и торговые люди встречали многие. При нас под городом стояло кораблей с 3000, а дворе дан был Посланникам у рыбного ряда, от Думной полаты близко. А в Думной полате (Ратуша) всяких приказов и полат с 200 и больше, а еще при нас была не достроена. А в городе без меры людно, ни которой город так не многолюден; а города прибавляют к реке версты на две, а град делан: с морскую сторону бито зубье дубовое на кресте, да слан кирпич, а к ночи великие бревна, а на них биты великие железные гвоздья, и те бревна к ночи закладывают; да в том ярусе [359] стоят корабли, да за тем ярусом другий ярус также делан, и кораблей столько же. А город весь стоит на морской воде, на губе, а матерой земли под градом нет ни сколько: инде бывала корабленная пристань, а ныне тут стоят полаты. А трех вещей нет: хлеба, воды, дров; воду привозят с Рены. А людей богатых зело много, кирки высоки и стройны, а вместо моления, двои органы великие.

А к нищим и безотечным и ко всяким недужным попечения и строю ни в которых градех такого нет: двор каменный, и в нем полаты, а в них во училище человек с 400; полата, девиц с 300; три полаты с женщинами, а всем пища и одежда и места от Бурмистров и от торговых людей; да и рукоделие всем указано, кто что умеет; а делают на Бурмистров. Богодельня великая каменная; полата красная. Другая полата великая же каменная, где кладут корабельные снасти.

А рыбы свежой безмерно много, а все живая в садах; а в рыбном ряду все торгуют женский пол.

И жили в Амстердаме 3 недели. Христова дня, пошли из Амстердама на трех кораблях. У Клинкиных на двух кораблях Посланник Василии Лихачев, с людьми своими; у Гриши Девиса и Марселиса на корабле Дьяк Иван Фомин, да Двинский Подьячий Панкрат Кулаков. Вышли из устья Амстердамского в море Апреля в 28 день. Морем шли из Амстердама 7 недель, и в том числе стояли в Еконте, за льдом 10 дней.

К Архангельскому городу пришли на корабле же, Юня в 6 день.