КНЯЖЕСКИЙ ПОМЯННИК В СОСТАВЕ КИЕВО-ПЕЧЕРСКОГО ПАТЕРИКА ИОСИФА ТРИЗНЫ

Киево-Печерский патерик в редакции настоятеля киевского Печерского монастыря Иосифа Тризны (1647-1655) был открыт в 1847 г. известным знатоком и собирателем рукописей В. М. Ундольским. То была пора увлечения проблемой Нестора и розысков новых материалов о древнерусском летописце ¹. Наиболее полные сведения о Несторе содержались в Киево-Печерском патерике. Долгое время последний был известен исследователям лишь в печатном виде ². Когда в конце 30-х гг. прошлого столетия обратились к рукописным спискам памятника, то сразу выяснилось, что патерик имеет целый ряд редакций, текст которых значительно древнее и первоначальнее печатного. Тогда были обнаружены Кассиановская I и Кассиановская II редакции патерика, а из Ржева от купца Берсенева был доставлен в конце 1836 г. в Москву для научных занятий древнейший из известных в настоящее время списков памятника — пергаменный 1406 г., написанный по заказу тверского епископа Арсения ³. [167] Находка В. М. Ундольского увеличила число рукописных редакций памятника, но разбора и оценки найденной переделки патерика в публикации В. М. Ундольского сделано не было. Исследователь напечатал лишь текст первых семи листов рукописи, содержавших название новой редакции и подробный перечень ее глав ⁴.

Передача текста оглавления сделана В. М. Ундольским довольно точно, но ошибки все-таки встречаются. Так, киноварный заголовок перечня: "Оглавление вещей, яже в книзе сеи" (л. 2) ⁵ оказался в публикации В. М. Ундольского пропущенным ⁶. Вместо слов "град Искоростинъ" (л. 2) подлинника у Ундольского напечатано "градь ихъ Коростинъ" (№ 8), вместо "на Трубежѣ" (л. 3) — "на Трубежѣ" (№ 2), "пречюдною иконою" (л. 4 об.) — "предъ чудною иконою" (№ 52), "истроши имѣние" (л. 5 об.) — "испроши имѣние" (№ 75) и т.д. ⁷ Во многих случаях В. М. Ундольский сокращал написания источника. В последнем, например, читалось "О святых преподобномученицѣх блаженных отцех Феодорѣ и Василии" (л. 5, заголовок гл. 66). В. М. Ундольский передавал этот заголовок так: "О св. преп. муч. блаж. от. Феодорѣ и Василии" ⁸. В оглавлении писец неудачно разделил на две части название гл.93, но на поле против заголовков киноварью пометил: "93", "93 ж" (л. 6). В. М. Ундольский не обратил внимания на второй номер 93 и в публикации обозначил другую половину названия одной и той же главы цифрой 94. Отсюда началось различие в нумерации глав у В. М. Ундольского и в подлиннике. Писец оглавления патерика Иосифа Тризны насчитал 104 главы, а В. М. Ундольский из-за указанной ошибки — 105. Говорить столь подробно о мелких недочетах публикации В. М. Ундольского приходится потому, что они позволяют прийти к одному немаловажному наблюдению. Оказывается, на протяжении нескольких десятилетий ученые строили свои выводы о Киево-Печерском патерике в редакции Иосифа Тризны не на основании знакомства с рукописью, а исключительно по публикации В. М. Ундольского. Об этом догадывался еще Д. И. Абрамович ⁹, но теперь это можно утверждать со всей определенностью, потому что погрешности публикации В. М. Ундольского, словно зеркалом, повторены его последователями. В этой связи меняется и оценка научной значимости их трудов.

В 1856 г. с обзором редакций Киево-Печерского патерика выступил винницкий епископ Макарий. Небольшой раздел своей работы он посвятил рассмотрению редакции Иосифа Тризны ¹⁰. По заголовку патерика, приведенному Макарием, по количеству насчитываемых им глав памятника [168] видно, что все сведения о нем он почерпнул из труда В. М. Уидольского ¹¹. Искусственно разделив содержание патерика на 5 разделов, Макарий пытался дать характеристику каждому из них и определить источники входящих туда глав. Последнее ему удалось в малой степени, потому что, не видя рукописи, он мог выявить источники не ближайшие, а весьма отдаленные, к которым известия патерика Тризны восходили опосредованно, через ряд промежуточных памятников и редакций. Так, главы об Исаакии затворнике и Нифонте, епископе Новгородском, помеченные в оглавлении патерика номерами 58 и 81, Макарий посчитал заимствованными из летописи ¹², хотя, как выяснилось позднее, они уже были в той редакции Киево-Печерского патерика, которая легла в основу переработки Иосифа Тризны ¹³. Интересуясь исключительно рассказами о первых киевских подвижниках, Макарий прошел мимо другого, значительно более интересного материала, содержащегося в патерике XVII в., а потому дал весьма пессимистическую оценку памятника: "редакция Иосифа Тризны есть одна из самых несовершенных: статьи, собственно составляющие патерик, здесь разорваны на части и перемешаны, а большинство статей вовсе к патерику и не относится" ¹⁴.

А. М. Кубарев, посвятивший разбору сочинения Макария специальную статью, при характеристике патерика Иосифа Тризны также исходил только из описания В. М. Ундольского ¹⁵. Однако внимательное ознакомление с публикацией последнего привело А. М. Кубарева к более содержательным заключениям, чем Макария. Весь труд Иосифа Тризны "по великому числу содержащихся в нем статей разного рода" он считал скорее сборником, чем патериком ¹⁶. Тем не менее А. М. Кубарев признавал, что это "действительно особенная редакция" памятника, что его составитель "имел свою особенную цель", т.е. считал сборник составленным не механически, а по определенному идейному замыслу. Конечно, незнание рукописи мешало А. М. Кубареву конкретно раскрыть задачи, поставленные перед собой составителем патерика, которого А. М. Кубарев признавал "человеком книжным и, по своему времени, образованным" ¹⁷, но сама постановка вопроса намечала верные пути дальнейшего исследования. А. М. Кубарев заметил также, что многие известия в патерике Иосифа Тризны "взяты из Несторовой и других летописей" ¹⁸. И он [169] справедливо заключил, что "отчетливое понятие" о летописных источниках патерика "весьма может быть полезно для изучающих летопись Нестора" ¹⁹. Что касается до определения источника житийных статей патерика Иосифа Тризны, то и здесь А. М. Кубарев сделал правильный вывод о том, что в их основе лежит Кассиановская II редакция Киево-Печерского отечника ²⁰.

Почти дословным изложением выводов Макария ограничила свои замечания о патерике Иосифа Тризны М. А. Викторова ²¹.

Ничего оригинального не внес в оценку редакции Тризны и В. А. Яковлев, хотя в своей работе "Древнекиевские религиозные сказания" он уделил патерику XVII в. целых 8 страниц ²², больше, чем его предшественники. По существу, В. А. Яковлев ограничился перепечаткой публикации В. М. Ундольского, повторив ее ошибки и сокращения ²³. Лишь в конце он сделал выводы о том, что "собственно патерик Печерский составляет только третью часть этого сборника (т.е. патерика Иосифа Тризны. — В. К.). Большинство других статей взято из летописи и часто не имеет ни малейшего отношения к Печерскому монастырю. В тексте статей собственно патерика удержаны вставки второй Касьяновской редакции..." ²⁴. Никакого самостоятельного значения процитированные выводы В. А. Яковлева не имеют. Они — механическая компиляция точек зрения на патерик Тризны Макария и полемизировавшего с ним А. М. Кубарева.

Долгое время после В. М. Ундольского никто из исследователей не занимался рукописью рассматриваемой редакции патерика. Лишь в 1880 г. Е. Е. Голубинский вновь непосредственно обратился к памятнику. Его заинтересовала лишь одна глава, содержавшая Уставную грамоту Туровской епископии. На нее обратил внимание еще Макарий, но в содержание грамоты не вникал, поскольку знал о ней только из публикации В. М. Ундольского ²⁵. В отличие от своего предшественника Е. Е. Голубинский просмотрел рукопись и поместил в своем труде отрывок из Устава ²⁶. Этим он и ограничился. Ни анализа Уставной грамоты, ни связи ее с другими главами патерика, что могло бы пролить свет на приемы работы Тризны и его сотрудников, в работе Е. Е. Голубинского сделано не было.

Наиболее обстоятельный из всех существующих к настоящему времени обзоров редакции патерика Иосифа Тризны был сделан в 1902г. Д. И. Абрамовичем ²⁷. Д. И. Абрамович последовательно рассматривал главы [170] или группы глав патерика и устанавливал их источники. В первую очередь его интересовали источники житий печерских монахов, помещенных в сочинении Иосифа Тризны. Д. И. Абрамович подтвердил догадку

A. М. Кубарева о том, что в основе этих житий лежит Кассиановская II редакция Киево-Печерского патерика ²⁸. Он указал также на связь переработки Тризны с последующими печатными изданиями патерика на русском языке ²⁹. В этом, по мнению Д. И. Абрамовича, и заключался весь научный интерес изучения этой редакции XVII в. ³⁰ Столь узкий подход к памятнику объяснялся вполне естественно. Из обзора Д. И. Абрамовича видно, что он хотя и просматривал рукопись, но просматривал бегло. Если исследователь находил в житии того или иного киевского подвижника, помещенном в патерике Иосифа Тризны, какие-то лишние по сравнению с Кассиановской II редакцией патерика исторические детали, хронологические пометы, то он лишь отмечал их наличие, не стараясь объяснить, откуда и как попали они в патерик. А определение Д. И. Абрамовичем источников заимствованных из летописей глав патерика Тризны было вообще методически беспомощным. В качестве источников этих глав он называет Густынскую, Ипатьевскую, Лаврентьевскую летописи, Летописец Переяславля Суздальского, Львовскую летопись, Никоновскую, Новгородскую I, Софийскую I летописи и Тверской сборник ³¹. Если поверить Д. И. Абрамовичу, то на полке у Иосифа Тризны должны были стоять почти все вышедшие к началу XX в. тома Полного собрания русских летописй. Дело, конечно, не только в сомнительной многочисленности предполагаемых Д. И. Абрамовичем летописных сводов, будто бы использованных при составлении патерика Тризной и его помощниками, но главное в том несистематическом, выборочном сопоставлении исторических данных патерика с летописями, которое он проводил. И хотя в изучении памятника исследователь сделал явный шаг вперед по сравнению со своими предшественниками, он оказался далек от решения тех задач, которые сформулировали относительно патерика Тризны еще B. М. Ундольский и А. М. Кубарев.

Много позднее Д. И. Абрамовичу пришлось вновь коснуться, правда, мельком, разбираемой переработки Киево-Печерского патерика. Теперь исследователь дал более интересную оценку всему памятнику, указав, что он является составной частью целого летописного свода, охватывающего события древнерусской истории до середины XIII в. ³²

Одна из последних работ, имеющих отношение к патерику Иосифа Тризны, принадлежит Я. Н. Щапову. Объектом его изучения явился не памятник в целом, а отдельные главы — церковные уставы и выписки из Русской Правды, включенные в патерик. Ценность исследования Я. Н. Щапова заключается в том, что он доказал древность основы двух текстов патерика — Уставной грамоты Туровской епископии и Туровской [171] Уставной записи о десятине ³³. Однако, не проанализировав источники патерика Иосифа Тризны в целом, характер работы его составителей, исследователь не смог выявить позднейших вставок в указанных источниках и неосторожно принял за туровскую переработку включенный в патерик церковный Устав князя Владимира ³⁴. Искусственным было выделение Я. Н. Щаповым целого комплекса статей, будто бы содержащих туровские уставы, разделенные летописным текстом ³⁵. На самом деле, в патерике Иосифа Тризны не летописные статьи вставлены в сборник юридических документов, по предположению Я. Н. Щапова, Туровских, а различные документы церковного права, в том числе и туровские, включены в отрывок из летописного свода, причем на основании содержавшихся в летописи исторических данных эти документы были подвергнуты обработке. Нельзя также согласиться с Я. Н. Щаповым в том, что летописные статьи, окружающие в патерике памятники церковной юрисдикции, близки Ипатьевской летописи ³⁶. В действительности, в патерике с л. 1 по л. 90 об. включительно идет выборка из весьма позднего так называемого Тверского сборника с несколько переставленными погодными статьями и перебитая на л. 68 об. — 70 и 73 — 74 указанными выше вставками, а на л. 74 — 74 об. вставкой об Антонии Печерском ³⁷.

Приведенный обзор научных мнений о патерике Иосифа Тризны и различных его составных частях показывает, насколько мало обследован этот памятник. Определены далеко не все его источники, почти не выявлен характер работы его составителей, а потому общая оценка памятника, зависящая от решения этих вопросов, оказывается у исследователей противоречивой и приниженной. Такое положение дела объясняется довольно просто. Редакция Киево-Печерского патерика Иосифа Тризны была открыта почти одновременно с другими, более старшими редакциями памятника. На них, естественно, и было обращено основное внимание ученых. Поздняя переработка XVII в. интересовала их мало. Между тем, анализ отдельных глав этой редакции патерика, в частности, содержащих Уставную грамоту Туровской епископии и Туровскую Уставную запись о десятине, свидетельствует о том, что при работе над ними были использованы редчайшие исторические источники. Выясняется, что в середине XVII в. в руках у архимандрита Киево-Печерского монастыря Иосифа Тризны и его сотрудников были такие материалы, которые дошли до нас только в единственном уцелевшем списке составленного ими "Патерикона". Подобное обстоятельство возбуждает повышенный интерес к памятнику, ставит его на особое место среди других произведений украинской общественно-политической мысли XVII в. Впрочем, точная оценка патерика Иосифа Тризны как историко-литературного явления своей эпохи может быть сделана только после внимательного источниковедческого, [172] а также идейного анализа всех входящих в его состав глав. При этом нельзя забывать, что характеристика каждой главы должна вестись с учетом общих результатов, полученных при изучении всего памятника. Только при таком подходе возможно разрешение довольно многочисленных частных сомнений, возникающих при разборе той или иной составной его части.

* * *

Пожалуй, наиболее интересной среди них является глава, которую, по ее содержанию, можно назвать княжеским помянником. В основу помянника были положены редкие летописные тексты. "Отчетливое понятие" о них позволяет не только решить, на каких летописных сводах базировались украинские историко-литературные сочинения XVII в., но и действительно оказывается "полезно для изучающих летопись Нестора" ³⁸, т.е. вопросы древнерусского летописания. Кроме того, в помяннике обнаруживаются уникальные исторические известия, а его источниковедческий анализ вскрывает те приемы составительской и редакционной работы, которые практиковали Иосиф Тризна и его сотрудники. В итоге при разборе помянника удается получить данные, значение которых далеко выходит за узкие рамки главы патерика Иосифа Тризны и даже за пределы самого патерика.

Необходимо сказать, что изучение помянника, т.е. части патерика Тризны, предшествовала работа по определению источников всего этого произведения ³⁹. Последнее обстоятельство значительно облегчает анализ помянника и, корректируя выводы, полученные на частном материале, делает их более точными и достоверными.

В тексте патерика Иосифа Тризны какого-либо заголовка княжеский помянник не имеет. Просто первые строки его текста написаны киноварью, что и указывает на начало особой главы. Но в перечне содержания, открывающем рукопись Тризны, помяннику дано название: "О создании церквей и монастырей в богохранимом градѣ Киевѣ от пресвѣтлых великих князей киевских самодержцевъ и гдѣ в которой положенъ бысть, извѣщение" (л. 6 об. — 7). Составлен помянник по определенному плану. В его первом разделе приводятся данные о распространении христианства среди древних руссов. Раздел начинается с легендарного известия о крещении части руссов во времена Аскольда и Дира. Далее в хронологическом порядке излагаются сведения о христианах среди окружения Игоря Рюриковича, о крещении его жены Ольги и, наконец, о принятии христианства князем Владимиром Святославичем.

После этого план главы меняется. Начинается новый раздел, в котором говорится в церковном строительстве Владимира и его сына Ярослава. Указываются церкви, поставленные в различных городах Владимиром, приводится перечень князей, похороненных в Десятинной церкви в Киеве и в церкви Спаса на Берестове. Затем даются сведения о церквах, [173] заложенных Ярославом Мудрым, и о княжеских захоронениях в киевском Софийском соборе и монастыре св. Георгия.

Далее следует третий, наиболее обширный раздел помянника. Композиция его отличается простотой и четкостью: сначала приводится свидетельство об основании той или иной церкви и далее сообщается о том, кто и когда был в данной церкви погребен. Таким образом последовательно описаны церкви в Киеве, точнее, под Киевом, в Чернигове, Переяславле Южном и Владимире на Клязьме. Из киевских церквей названы ветхая и новая Успенские церкви в Печерском монастыре, церковь Михаила архангела в Выдубицком монастыре, Андрея Первозванного в Янчине монастыре, Михаила архангела в Михайловском Златоверхом монастыре, Федора Тирона в Федоровском монастыре, Положения пояса Влахернской богоматери в монастыре на Клове и Кирилла в Кирилловском монастыре. Из церквей Чернигова, Переяславля Южного и Владимира на Клязьме упомянуты лишь их соборы. Перечень захороненных во всех этих церквях лиц включает только южнорусских князей, княгинь, их детей, а также некоторых бояр и церковных иерархов. Князья Северо-Восточной Руси в перечне не упомянуты, хотя их столичный собор в помяннике назван.

Уже характер заключенного в рассматриваемой части патерика материала, порядок его изложения позволяют обнаружить ту центральную идею, которой руководствовались составители данной главы. Их основная мысль заключалась в подчеркивании факта принятия Русью православия из Византии и его распространения по стране, правда, преимущественно в пределах древней "Русской земли". Показателем такого распространения и были церкви, поставленные Владимиром, Ярославом и их потомками. Подобный замысел не был ни нов, ни оригинален. В определенной степени он присущ всему патерику Иосифа Тризны. Сходные идеи, вызванные полемикой православной братии Киево-Печерского монастыря с католиками и униатами относительно древнейших судеб русской церкви, характерны и для более ранней редакции патерика Сильвестра Коссова ⁴⁰. Что касается подборки материала о строительстве церквей главным образом в Киеве, Чернигове и Переяславле Южном, то такая подборка объсняется тем пониманием Руси как географического объекта, которое было распространено среди печерских монахов и которое нашло свое отражение в изданном ими позднее первом печатном руководстве по русской истории — Синопсисе.

Хотя идеи, заложенные в княжеском помяннике его составителями, и представляют некоторый интерес для исследователей, значительно большая ценность данного памятника состоит в том, что в нем нашли отражение различные летописные источники, определение которых позволяет сделать ряд важных историко-литературных выводов. Однако прежде, чем переходить к рассмотрению того, откуда то или иное конкретное сведение попало в помянник, следует сказать несколько слов о методике выявления источников таких конкретных известий.

Неудача Д. И. Абрамовича в определении летописных сводов, из которых [174] делались заимствования в патерик Иосифа Тризны, объясняется тем, что он анализировал не все, а лишь отдельные, более или менее случайно выбранные в его тексте летописные вставки и не придал особого значения тем известиям в патерике, которые находят соответствие лишь в одной или некоторых из большого числа русских летописей. Поэтому для правильного решения задачи необходимо точно выделить все летописные заимствования в патерике Иосифа Тризны и по уникальным известиям среди них, находящим аналогию во вполне определенных летописных сводах, установить, что за летописные памятники были в распоряжении Тризны и его сотрудников. Только таким путем можно получить необходимый критерий для распознавания источников тех летописных сведений патерика, которые сами по себе не дают ясных указаний на свое происхождение, поскольку встречаются во множестве летописных сводов.

Что касается летописных памятников, использованных при сопоставлении княжеского помянника, то два из них устанавливаются совершенно точно на основании самого его текста. Под 6911 г. в помяннике описывается смерть великого князя киевского Скиргайла Ольгердовича, похороненного в Успенской соборной церкви Печерского монастыря (л. 365 об.). Рассказ патерика находит соответствие только в литовско-белорусских летописях ⁴¹. Под 6706 г. в патерике читается обширная статья о строительстве каменной стены в киевском Выдубицком монастыре, предпринятом великим князем киевским Рюриком Ростиславичем (л. 366-369 об.). Такая статья есть лишь в Ипатьевской летописи ⁴². Следовательно, Ипатьевская летопись явилась одним из источников, к которым обращались составители помянника. Определению третьего летописного источника анализирумой части памятника помогает то обстоятельство, что в других главах патерика Тризны ясно обнаруживаются заимствования из Тверского сборника, точнее, из отредактированного, видимо, в Киеве ростовского свода 1534 г., лежащего в основе первой части Тверского сборника. Так, в гл. 16 патерика Иосифа Тризны, в перечне содержания названной "О взятии Херсона, великого града греческаго, и о крещении Владимеровомъ в немъ и Вѣнчании со царицею греческою Анною, и вѣру ему предаша" (л. 2 об.), приводится известная фраза составителя ростовского свода: "нынѣ же азъ нача преписывати сие в лѣто 7042..." (л. 61 об.) ⁴³. Эта авторская ремарка не встречается ни в каких других сводах. Есть в патерике Тризны и многие их тех мест, которые издатели т. XV Полного собрания русских летописей справедливо считали уникальными, характерными только для Тверского сборника ⁴⁴. После этих предварительных замечаний необходимо обратиться уже непосредственно к конкретному определению источников исторических сведений, содержащихся в помяннике. [175]

* * *

В начале его указывается на крещение россов во времена Аскольда и Дира. Крестились они потому, что были поражены чудом, случившимся с брошенным в огонь и оставшимся неповрежденным евангелием. В тексте статьи есть ссылка, что обо всем этом речь уже шла раньше ("яко же выше рѣхом" — л. 361). Ссылка оказывается точной. Выше, на л. 358 об. — 359, в патерике помещен следующий текст: «В лѣто 6376. Начат царствовати во Грецѣх Василии Македонянинъ. При сем паки роди, нарицаемии Руси, иже и Кумани, живущии во Ексинопонтѣ, начата плѣнити страну Римлянскую. И хотяху поити и в Констянтинград, но возбрани им вышнии промыслъ. И тогда возвратишася тщии князи их Аскольдъ и Дир. Царь же Василии сотвори с ними мирно устроение. Они же восхотѣша креститися и просиша архиерея. И посла к нимъ царь. Они же паки уныша и рѣша ко архиерею: "Аще не видимъ знамения чюдна от тебѣ, не хощемъ быти християне". Архиерѣи же рече: "Просите, еже хощете". Они же рѣша: "Хощем, да вовержеши святое евангелие во огнь великъ". И воздѣ же архиереи руцѣ свои на небо и рече: "Христе боже, прослави имя свое!" И постави святое евангелие во огнь. И пребысть много время во огни, и не прикоснуся ему огнь. Сие видѣвши Руси, удивишася и мнози крестишася».

Процитированный отрывок представляет собой незначительную переработку статьи из Хронографа 1512 г. ⁴⁵ или восходящей к нему редакции ⁴⁶, но не из западнорусской редакции Хронографа, где подобная статья имеет иное окончание ⁴⁷. Выписав и несколько изменив статью из Хронографа, Иосиф Тризна или кто-то из его сотрудников при изложении тех же событий в помяннике сослался уже не на первоисточник, а на свою переработку первоисточника. Такой прием вторичного использования отредактированных текстов встречается в патерике Иосифа Тризны многократно.

Далее в статье сообщается об основании в Киеве соборной церкви св. Ильи (л. 361). То, что церковь была поставлена при Аскольде и Дире, несомненно, догадка составителя патерика. Но название церкви, определение ее как соборной заимствованы из летописи. Указание на местонахождение храма: "иже естъ над ручаемъ конец Пасынча Беседы", слово в слово совпадает с текстом статьи 6453 г. Тверского сборника, который, очевидно, и послужил источником всего сообщения ⁴⁸.

Последующие известия помянника о походе Олега на Царьград, о заключении им мира с византийскими императорами Леоном и Александром Васильевичами, о договоре с греками Игоря (л. 361) также заимствованы [176] из Тверского сборника, поскольку в нем есть все перечисленные факты ⁴⁹. Впрочем, такие же известия содержатся и в Ипатьевской летописи, но в ней в отличие от Тверского сборника не указано отчество Леона и Александра ⁵⁰. Заключающая весь отрывок ссылка Иосифа Тризны на Хронограф: "яко же хронограф свидѣтелствуетъ", не должна смущать, ибо Тверской сборник как раз и назывался хронографом ⁵¹.

Рассказ о крещении и смерти княгини Ольги (л. 361-361 об.) восходит к тому же Тверскому сборнику. Как и в Тверском сборнике, в рассказе ошибочно указано, что Ольга крестилась при византийском императоре Иоанне Цимисхии ⁵². В Ипатьевской же летописи, где также имеются подобные сведения, правильно сообщается, что принятие Ольгой христианства произошло при императоре Константине Багрянородном ⁵³. С Тверским сборником дословно совпадают и некоторые фразы рассказа: "нареченная во святомъ крещении Елена" ⁵⁴, "и не сыпаше могилы над нею, не велѣ бо и тризны творити над собою" ⁵⁵, "сеи похорони блаженную Ольгу" ⁵⁶. Определение непосредственного источника рассказа о княгине Ольге осложняется тем, что вся статья 6477 г. Тверского сборника, повествующая о смерти первой русской княгини-христианки, попала целиком в патерик Иосифа Тризны (л. 29 об. — 30 об.). Две мелкие особенности текста помянника сближают его именно с предшествующей главой патерика, а не с дошедшими списками Тверского сборника. Так, в помяннике говорится, что Ольга "по крещении поживъ лѣт 14" (л. 361; курсив мой. — В. К.). В тексте Тверского сборника читается "бывши въ крещении лѣтъ 14" ⁵⁷, а в предыдущем тексте патерика — "бывши по крещении лѣтъ 14" (л. 30 об.). В помяннике указано, что Ольга "преставися в лѣто 6477 мѣсяца июля въ 11 день" (л. 361 об., курсив мой. — В. К.), в печатном тексте т. XV ПСРЛ и Забелинском списке — "престави же ся... въ лѣто 6477 мѣсяца иула (иулия — Заб.) 11 день" ⁵⁸, а в статье 6477 г. патерика Иосифа Тризны — "престави же ся... въ лѣто 6477 месяца нуля въ 11 день" (л. 30 об.). Поэтому можно предполагать, что повествование о смерти Ольги в помяннике составлено по предшествующей главе патерика, влияние же Тверского сборника здесь было опосредованным. [177]

* * *

Сведения о крещении и церковном строительстве Владимира Святославича, которыми открывается второй раздел помянника, также восходят к Тверскому сборнику. Так, известие под 6496 г. о крещении Владимира и поставлении им церкви св. Василия (л. 361 об.) составлено по данным, приведенным в статье 6496 г. Тверского сборника ⁵⁹. Слова помянника "идѣ же стояше кумир Перун" точно повторяют слова указанного летописного свода. Однако тот же текст Тверского сборника уже был использован в двух предшествующих главах патерика: в летописной выписке из этого свода (л. 63) и в "Повѣсти о блаженѣмъ и великом князе Владимерѣ..." (л. 318). Сравнение помянника с обеими главами обнаруживает большее сходство помянника с текстом "Повести", чем с выпиской из Тверского сборника или самим Тверским сборником. В помяннике говорится, что Владимир поставил церковь "во имя свое святаго Василия" (л. 361 об.), в "Повести" — церковь "святаго Василиа во имя свое” (л. 318), в выписке (л. 63) и Тверском сборнике слов "во имя свое" нет ⁶⁰. Утверждение помянника, что церковь Василия была каменной — несомненный домысел составителя, но домысел этот в определенной мере основан на тексте "Повести", где вместо фразы Погодинского списка Тверского сборника о том, что Владимир "повелѣ церкви рубити и поставляти" ⁶¹, читалось "повелѣ церкви поставити" (л. 318), т.е. было опущено указание на то, что церкви были деревянные (рубились).

Известие 6477 г. помянника о строительстве Владимиром церкви Георгия (л. 361 об.) восходит к статье 6497 г. Тверского сборника ⁶², но заимствовано скорее всего из той же "Повести" о Владимире, где опущено указание на год построения церкви (отсюда, по-видимому, и хронологическая ошибка в помяннике — 6477 г. вместо 6497 г.) и не сказано, что эта церковь — первая из поставленных Владимиром, как утверждалось в Тверском сборнике. Роднит данное место помянника с "Повестью" и небольшое текстологическое совпадение: "ноевриа въ 26 день" (помянник, л. 361 об.) — "ноября 26 день" ("Повесть", л. 320 об.). В Тверском сборнике читается "ноебря (ноября — Заб.) 26" (нет слова "день") ⁶³.

Сообщение помянника под 6499 г. о создании Десятинной церкви в Киеве и окончании ее строительства в 6504 г. (л. 361 об.) более всего соответствует Ипатьевской летописи ⁶⁴. В последней, как и в помяннике, сказано, что церковь была каменной ⁶⁵. В Тверском сборнике такого [178] определения нет ⁶⁶. В "Повести" о Владимире, помещенной в патерике Тризны, хотя и говорится о том, что закладывалась каменная церковь, но дата ее постройки опущена (л. 321-321 об.). Таким образом, статья 6499 г. помянника составлена, по всем признакам, на основании данных Ипатьевской летописи.

Помещенные под 6504 г. упоминания о строительстве Владимиром каменной церкви в Василеве и церкви св. Спаса на Берестове сопровождаются в помяннике ремаркой: "яко же выше написано обрящеши" (л. 361 об.). Действительно, о василевской церкви Преображения в патерике говорилось ранее (л. 71 и 322) по Тверскому сборнику ⁶⁷. А в той редакции церковного Устава Владимира, что помещена в патерике, упоминалась и церковь Спаса: "от жита моего 10-я копа святому Спасу и святой Богородицы" (л. 69). Текст Устава Владимира в патерике Иосифа Тризны является переработкой южнорусской редакции Устава, в которой соответствующее место читается иначе: "отъ жита десятину чюдному Спасу и чюднои святѣи Богородици" ⁶⁸. Содержание последней фразы абстрактно. В ней говорится о том, что десятина должна жертвоваться в пользу бога и богоматери вообще, а не в пользу определенных церквей. Но поскольку под словами Устава "святая Богородица" почти всегда подразумевалась киевская Десятинная церковь Успения богородицы, то и в данном случае тождественное выражение было принято за конкретное указание на церковь. А возникшее при переделке Устава словосочетание "святыи Спас" по аналогии стало восприниматься как название другой церкви. Поскольку Устав был дан Владимиром, был сделан вполне естественный вывод о построении им церкви Спаса. Но почему именно в Берестове? Видимо, потому, что в более позднее время там находилась единственная Спасская церковь в киевской округе. Можно предположить, что подобные логические основания для заключения о заложении Владимиром церкви Спаса на Берестове были и у предшественников Иосифа Тризны, в частности, у польского историка Яна Длугоша, в сочинении которого, кажется, впервые сталкиваемся с подобным утверждением ⁶⁹. Впрочем, во времена Тризны в самой церкви имелась выполненная в 1643 г. по повелению Петра Могилы ктиторская запись, которая приписывала создание храма Владимиру Святому ⁷⁰. Запись была, конечно, известна Тризне, но он подкрепил заключение своего современника ссылкой на имевшийся в его распоряжении источник ("яко же выше написано...").

Источник статьи 6523 г. помянника о смерти Владимира Святославича (л. 361 об.) точно указан быть не может, поскольку все сведения статьи [179] имеются и в Ипатьевской летописи ⁷¹, и в Тверском сборнике ⁷², и в заимствованной из Тверского сборника одной из предшествующих помяннику глав патерика (л. 74 об. — 75).

Статья 6523 г. открывает перечень лиц, похороненных в киевской Десятинной церкви. Под 6519 г. сообщается о смерти жены Владимира Святославича греческой царевны Анны (л. 362). Известие целиком заимствовано из предыдущей статьи патерика (л. 74). Сделано лишь единственное добавление: греческие императоры Василий и Константин названы Багрянородными. Добавление исторически точное. Заимствовано оно, по-видимому, из Хронографа, который был в распоряжении Иосифа Тризны ⁷³, или же из помещенного в его патерике Устава Владимира (л. 68-68 об.). Вставка в статью торжественного эпитета византийских императоров показывает, насколько внимательно работали украинские историки XVII в., тщательно сопоставляя и сводя воедино исторические сведения, разбросанные в разных источниках. Что касается текста на л. 74 патерика, использованного при составлении помянника, то он восходит к Тверскому сборнику ⁷⁴, дополняя его известием о захоронении царевны Анны в Десятинной церкви. Известие это достоверно. Оно подтверждается немецким хронистом первой четверти XI в. Титмаром Мерзебургским, который указывал гробницу жены Владимира в Десятинной церкви ⁷⁵.

Статья 6509 г. помянника о смерти полоцкого князя Изяслава (л. 362) заимствована из Ипатьевской летописи. В последней, в отличие, например, от Тверского сборника, указано, что Изяслав был отцом Брячислава ⁷⁶. Такое же указание есть и в помяннике. Чтение "Брачиславль" помянника показывает, что при его составлении был использован такой список Ипатьевской летописи, который был ближе к спискам XII (Хлебниковскому и Погодинскому), а не к списку И (Ипатьевскому) этой летописи ⁷⁷.

Известие под 6511 г. о смерти сына Изяслава Полоцкого Всеслава (л. 362) также попало в помянник из Ипатьевской летописи ⁷⁸. Хотя такая же статья есть и в Тверском сборнике, но там приведено ошибочное отчество Всеслава — Мстиславич ⁷⁹.

Сообщение под 6515 г. о переносе тел Изяслава и Всеслава в киевскую Десятинную церковь (л. 362) взято из Тверского сборника, где статья 6515 г. следует сразу же за статьей 6511 г. ⁸⁰, как и в помяннике. В списках [180] XII Ипатьевской летописи статьи 6515 г. нет совсем ⁸¹, в списке И проставлены пустые 6512-6514 гг., а потому трудно понять, что известие под 6515 г. относится к умершим в 6509 и 6511 гг. полоцким князьям ⁸².

Статья 6601 г. о смерти Ростислава Мстиславича, внука Изяслава Ярославича (л. 362), выписана из Ипатьевской летописи, из списка, близкого к ХП ⁸³. В Тверском сборнике такой статьи нет ⁸⁴.

* * *

После перечня лиц, захороненных в Десятинной церкви, в помяннике приведены два известия о погребенных в церкви Спаса на Берестове. Первое из них датировано 6666 г. и сообщает о смерти великого князя киевского Юрия Долгорукого (Л. 362). Статья составлена по данным Ипатьевской летописи: приводится точная дата смерти Долгорукого — 15 мая в среду на ночь, назван день погребения — "заутра в четвертокъ" ⁸⁵. В то же время в статье указаны степени родства Юрия Владимировича, изображена трафаретная сцена похорон, чего в Ипатьевской летописи нет. Эти распространения принадлежат, судя по всему, самому составителю помянника, знавшему княжеские родословные (несколько таких родословных помещены в патерике — л. 356-360 об.) и начитанному в шаблонных описаниях княжеских отпеваний. Интересно, однако, то, что местом захоронения Долгорукого в помяннике названо Берестово. Последнее не упоминается в рассказе Ипатьевской летописи. Там указан только монастырь св. Спаса. Основания, которые позволили печерскому монаху XVII в. отождествить этот монастырь со Спасским монастырем на Берестове, были приведены выше, при разборе статьи 6504 г. помянника. Возможно также, что в XVII в. еще бытовала устная традиция, указывавшая могилу Долгорукого в Берестовском монастыре.

Второе известие помечено 6680 г. В нем говорится о смерти великого князя киевского Глеба, сына Юрия Долгорукого (Л. 362-362 об.). Статья представляет собой переделку сообщения Ипатьевской летописи под 6681 г. ⁸⁶ Видимо, на основании слов летописи, что Глеб был похоронен "идѣ же его отець лежит" ⁸⁷, в статью было включено указание на Берестово. Дата смерти Глеба Юрьевича, приведенная в помяннике: "генваря въ 22 день", ошибочна. В Ипатьевском списке Ипатьевской летописи указано, что Глеб умер "генваря въ 20 вь день святого отца Еуфимья" ⁸⁸. Действительно, день памяти Евфимия Великого приходится на 20 января ⁸⁹. В списках XII Ипатьевской летописи стоит та же дата — [181] "генваря вь 20 день" ⁹⁰. Откуда же появилась дата 22 января в помяннике? Из текста списков XII она не могла быть заимствована. Но если обратиться к приведенной выше цитате Ипатьевского списка, то при ее неправильном написании можно было легко получить испорченную дату 22 января. В этой фразе вместо слов "генваря въ к (20) вь день" следовало только написать "генваря въ кв (22) день", т.е. поставить под титло следующий за цифрой "к" (20) предлог "в", чтобы возникла ошибка. Скорее всего, дата 22 января и появилась в помяннике в результате простой графической описки в его летописном источнике. Но этот источник не мог быть ни Хлебниковским, ни Погодинским списком Ипатьевской летописи, поскольку там после цифры "к" нет предлога "в". Видимо, в руках Иосифа Тризны был особый список Ипатьевского свода, отличный от списков ХП.

* * *

Второй раздел помянника продолжается статьей о церковном строительстве сына Владимира Святославича князя Ярослава Мудрого (л. 362 об.). Указание на 6545 г. ведет к источнику всей заметки помянника -летописной статье того же года. Фраза помянника "и ины многи церкви постави и монастыри устрой" оказывается текстуально близкой фразе из статьи 6545 г. Тверского сборника: "и ины многы церкви постави, а манастыря устрой" ⁹¹. Отсюда становится ясным, что статья 6545 г. Тверского сборника послужила источником рассматриваемой статьи помянника. Но в последней упоминается об основании Ярославом Мудрым церкви Св. Ирины. Известия этого в Тверском сборнике нет. Зато оно есть в статье 6545 г. Ипатьевской летописи ⁹². Очевидно, в помяннике скомпилированы данные двух основных летописных источников всего патерика Иосифа Тризны: Тверского сборника и Ипатьевской летописи. Самим составителем, кажется, добавлена лишь расшифровка названия церкви Ирины — "иже есть Мир Христа моего". Действительно, греческое ειρήνη означает мир или богиню мира (в античных текстах).

Статья помянника о смерти 20 февраля 6562 г. Ярослава Мудрого (л. 362 об.) повторяет сведения статей того же 6562 г. Ипатьевской летописи ⁹³ и Тверского сборника ⁹⁴, а также выписанной из последнего главы самого патерика (л. 161-161 об.). Поскольку все конкретные детали в названных трех источниках одинаковы, определить, какой именно из них повлиял на данную статью патерика, трудно. Нужно заметить только, что в данной статье несколько поновлена лексика. Вместо "в рацѣ мороморянѣ" источников здесь читается "во гробѣ мраморне".

Известие помянника под 6558 г. о смерти жены Ярослава Мудрого (л. 362 об.) весьма любопытно. Одним из его источников была статья 6558 г. Тверского сборника, где говорилось, что "того же лѣта преставися [182] великаа княгины (княгини — Заб.) Ярославля февраля вь 10 день" ⁹⁵. Первая часть статьи 6558 г. помянника довольно точно соответствует приведенному тексту Тверского сборника, однако вместо "Ярославля" в помяннике стоит "Ярославля жена". Возможно, последнее слово добавлено под влиянием Ипатьевской летописи, в которой известие о смерти жены Ярослава Владимировича читается следующим образом: "В лѣто 6558. Преставися жена Ярославля княгини февраля вь 10" ⁹⁶, Если такое добавление действительно имело место, то список Ипатьевской летописи, имевшийся в распоряжении Тризны, должен был отличаться от списков ХП, в которых вся статья 6558 г. выпущена ⁹⁷. Но не только словом "жена" разнится статья 6558 г. помянника от текста Тверского сборника. В помяннике приведено имя супруги Ярослава Владимировича — Елена и указано место ее захоронения: "въ церкви святыя Софии вкупѣ со своим мужем княземъ Ярославом". Последняя запись не могла быть современна самому событию. Жена Ярослава Мудрого умерла на 4 года раньше своего мужа, и ее никак не могли положить в один гроб с ним в 1050 г. Запись могла появиться только после 1054 г., когда скончался Ярослав. Но появилась ли она в XI в. или в XVII столетии, сказать трудно. Однако в достоверности записи едва ли можно усомниться. Дело в том, что вскрытие в январе 1939 г. мраморного саркофага Ярослава Мудрого в бывшем Софийском соборе в Киеве обнаружило в гробнице останки самого Ярослава, маленького ребенка и пожилой женщины ⁹⁸. Поэтому указание патерика Иосифа Тризны на захоронение жены Ярослава вместе с самим Ярославом надо признать точным. Особый интерес возбуждает приведенное в помяннике имя жены Ярослава — Елена. Западные источники, самые ранние из которых относятся к XIII в., женой Ярослава Мудрого называют Ингигерду (Инграду, Ингарду), дочь шведского короля Олафа ⁹⁹. В. Н. Татищев высказал предположение, что на Руси Ингигерду звали Ириной, поскольку Ярослав поставил церкви Георгия и Ирины, т.е. в свою честь (крестильное имя Ярослава было Георгий) и в честь своей жены ¹⁰⁰. Догадка В. Н. Татищева, которую принимал даже чрезвычайно скептично настроенный к нему Н. М. Карамзин ¹⁰¹, блестяще подтвердилась почти столетие спустя, когда А. В. Горским была обнаружена и опубликована древнейшая редакция "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона. В этом памятнике жена Ярослава Мудрого прямо называлась Ириной ¹⁰². Поздние русские источники содержат и другое имя жены Ярослава Владимировича — Анна. Это имя встречается в новгородских [183] летописях и служебниках ¹⁰³. Анна была захоронена также в Софийском соборе, но не киевском, а новгородском ¹⁰⁴. Н. М. Карамзин отождествлял Анну с Ингигердой — Ириной, полагая, что Анна — это имя Ирины после ее пострижения перед смертью ¹⁰⁵. Теперь, когда подтверждается правильность известия о захоронении жены Ярослава Мудрого в Софии Киевской, такое отождествление принять невозможно. Речь должна идти о двух женах Ярослава, причем Анна должна, очевидно, считаться первой женой, а Ингигерда — второй ¹⁰⁶. Ее-то и имеет в виду разбираемая запись помянника, давая ей имя Елены. Едва ли это имя Ирины, принятое ею после пострижения. Обычай пострижения перед смертью распространился на Руси позже, в XI в. его еще не было. Но вполне допустимо, что Елена — результат описки в слове Ерена, Ерина. Последнее написание встречается в источниках нередко ¹⁰⁷, а при письме буквы "р" и "л" путались ¹⁰⁸. Установить источник, откуда Тризна заимствовал имя жены Ярослава Мудрого, с абсолютной точностью трудно. Скорее всего, имя второй жены знаменитого русского князя читалось в том списке Ипатьевской летописи, который был в распоряжении составителей патерика.

Следующая статья помянника сообщает о смерти в 6571 г. брата Ярослава Мудрого псковского князя Судислава Владимировича и захоронении его в киевском монастыре св. Георгия (л. 362 об. — 363). Сведения о Судиславе помещены под 6567 и 6571 гг. в Ипатьевской летописи ¹⁰⁹ и Тверском сборнике ¹¹⁰. Источником статьи помянника следует признать Тверской сборник, в котором под 6567 г. имеется указание на Псков, как место заточения Судислава. В Ипатьевской летописи такого указания нет, но текст последней, несомненно, первоначальнее. Судя по нему, Судислав сидел в порубе в Киеве, а не во Пскове, как показано в более позднем Тверском сборнике. Тем не менее, последнее указание попало в помянник. Очевидно, что составители патерика, тщательно сверяя источники, соединяя воедино их разнородные свидетельства, были не в состоянии отличить достоверные факты от недостоверных. Их работа над источниками носила еще механистический сводный характер, но источниковедческий анализ уже имел место.

Под 6586 г. в помяннике помещено известие о смерти и захоронении великого князя киевского Изяслава Ярославича (л. 363). Основное содержание статьи заимствовано из Тверского сборника, в чем убеждают текстуальные совпадения: "у села на нивѣ Нежатинѣ" — "у села на нивѣ [184] на Нежатинѣ" ¹¹¹ (в Ипатьевской летописи "на мѣсьтѣ на Нѣжатини нивѣ") ¹¹²; "и положиша его во святѣи Софии в Киеве, и бысть всѣхъ (лѣт) княжения его 24", "и положиша его въ (во — Заб.) святѣи (святей — Заб.) Софии вѣ Киевѣ, и бысть всѣхъ лѣтъ княжениа (княжения — Заб.) его 24 (двадъцать и чотыри — Заб.)" ¹¹³ (в Ипатьевской летописи местом захоронения Изяслава названа церковь Богородицы, которую исследователи несколько поспешно отождествляют с Десятинной, и не определено число лет княжения Изяслава ¹¹⁴). Вместе с тем, на статью помянника оказала влияние и соответствующая статья Ипатьевской летописи. В помяннике описывается, как с жалостью и плачем несли киевляне тело Изяслава, дается краткая характеристика погибшему князю. Более подробно обо всем этом сказано в Ипатьевской летописи ¹¹⁵, а в Тверском сборнике нет совсем. Фраза помянника о том, что Изяслав был "святому Феодосию зѣло любезенъ", написана явно под влиянием Киево-Печерского патерика, скорее всего, в редакции самого Тризны, где в житии Феодосия говорилось о приязни печерского игумена к киевскому князю (л. 112 об.). При передаче текста своих источников составитель помянника заменял менее понятные выражения на более ясные. Так, вместо фразы Тверского сборника о том, что киевляне тело Изяслава "възложше (возложише — Заб.) на сани" ¹¹⁶, понесли хоронить, он написал "возложиша на рамена своя".

Перечень погребенных в Софийском соборе продолжает в помяннике великий князь киевский Всеволод Ярославич. Известие о его кончине и похоронах вместе с кратким некрологом помещено в статье 6601 г. (л. 363 — 363 об.). Источником статьи явилась статья того же года Ипатьевской летописи, но ее данные изложены в помяннике не совсем точно. Так, в патерике указано, что Всеволод умер 14 апреля в великий четверг (т. е. в четверг страстной недели, который в 1093 г. и приходился на 14 апреля) и был похоронен в церкви св. Софии. Ипатьевская же летопись сообщает, что Всеволод умер 13 апреля, а 14, в великий четверг, его похоронили в Софии ¹¹⁷. Но большой отрывок статьи помянника от слов "Сеи благовѣрный князь Всеволод..." (л. 363) до слов "еже и збысться..." (л. 363 об.) передает текст Ипатьевской летописи довольно исправно. Имеются лишь следующие разночтения (на первом месте цитата из Ипатьевской летописи): вместо "набдя" в помяннике стоит "милуя", вместо "излиха" — "по премногу", "любимъ бѣ отцемъ своимъ" — "любим бѣ отцемъ своим Ярославомъ", "то ту лежеши" — "здѣ положенъ будеши", "паче братья твоея" — "паче всея братии твоея", "се же сбысться" ¹¹⁸ — "еже и збысться".

Из приведенных примеров видно, что в ряде случаев Тризна заменял [185] устаревшие выражения источника более современными. Сравнение отрывка помянника с известными списками Ипатьевской летописи показывает, что его текст ближе к спискам ХП, чем к списку И. Сходство обнаруживается в чтениях, отмеченных в издании 1908 г. Ипатьевской летописи вариантами 11, 13-16, 17 (текст в XII после правки), 19-20 на столбце 207. Заканчивается статья 6601 г. в помяннике указанием, что Всеволод княжил в Киеве 15 лет. Такой расчет лет княжения младшего сына Ярослава Мудрого есть в Хронографе ¹¹⁹. Поскольку какой-то Хронограф был в распоряжении Иосифа Тризны, можно думать, что в данном случае именно он явился источником хронологической выкладки.

Источники целого ряда сведений последующей статьи 6633 г. помянника о Владимире Мономахе (л. 363 об.) явно восходят к Ипатьевской летописи. Прежде всего об этом свидетельствуют слова помянника, что Мономах "загна Половцы за Обезы, Великого Дону воду пил шеломом золотым". Предание о разгроме Владимиром Всеволодовичем половцев, в результате которого половецкий хан Атрак вынужден был откочевать со своей ордой на Кавказ, помещено только в Ипатьевской летописи ¹²⁰. Фраза помянника "сеи бысть страшен сопротивным" также находит соответствие лишь в Ипатьевской летописи: "бѣ страшенъ поганымъ" ¹²¹. Из Ипатьевской летописи почерпнуто и сведение о том, что Мономаха похоронили в Софийском соборе ¹²². Однако все начало статьи, даже ее датировка 6633 г. (в Ипатьевской смерть Мономаха описывается под 6634 г.), заимствованы из Тверского сборника. В этом убеждает сопоставление текстов: "Преставися великии князь Киевский Владимер Мономах Всеволодич, внукъ Ярославль, майя въ 19 день, княжив лѣт 13, в Киевѣ" (л. 363 об.) — "Преставися князь великии Владимеръ, въ Киевѣ, Всеволодичь Манамахъ, внукъ Ярославль, маа (маиа — Заб.) 19, княживъ лѣтъ 13..." ¹²³. Из статьи 6561 г. Тверского сборника почти дословно выписано помещенное в помяннике известие о рождении Владимира Всеволодовича от дочери византийского императора Константина X Мономаха ¹²⁴.

Основные данные статьи 6601 г. помянника о брате Владимира Мономаха Ростиславе (л. 363 об.), могли быть заимствованы как из Ипатьевской летописи, так и из Тверского сборника, где о гибели Ростислава рассказывается под тем же 6601 г. При прочих равных условиях источник статьи помянника следует видеть в Ипатьевской летописи, в которой, как и в помяннике, указано место захоронения Ростислава — Софийский собор в Киеве ¹²⁵, чего в Тверском сборнике нет ¹²⁶. Обращает на себя внимание утверждение составителей помянника, что Ростислав был "единоматеренъ" Владимиру Мономаху. Правильность такого утверждения сомнительна. [186] У отца Владимира и Ростислава князя Всеволода Ярославича было по меньшей мере две жены. Первая, греческая принцесса, была матерью Владимира ¹²⁷. О второй в Повести временных лет впервые упоминается под 6605 г. В этой статье она названа "Всеволожей", т.е. женой Всеволода, которую Владимир Всеволодович чтил "акы матерь" ¹²⁸. Следовательно, вдова Всеволода была мачехой Мономаху. Ростислав Всеволодович родился на 17 лет позднее Владимира ¹²⁹. Столь большая разница в возрасте братьев объясняется тем, что Ростислав родился от второго брака Всеволода. Поэтому есть основания считать, что Владимир и Ростислав были не родными, а сводными братьями, и утверждение составителей помянника — ошибочно. Однако эта ошибка находит свое объяснение. В статье 6605 г. Тверского сборника, кратко излагающей статью 6605 г. Повести временных лет, при переделке текста более древних источников мачеха Владимира Мономаха превратилась в его мать ¹³⁰. Таким образом, у украинских историков XVII в. были основания считать, что у Всеволода Ярославича была одна жена, а отсюда следовал вывод о "единоматерности" Ростислава и Владимира.

Последняя статья второго раздела помянника сообщает о смерти в 6663 г. сына Владимира Мономаха Вячеслава, которого похоронили в том же Софийском соборе (л. 363 об.). Источником статьи явилась Ипатьевская летопись, в которой указано, где был погребен Вячеслав. Есть в помяннике и место, текстуально близкое Ипатьевской летописи: "идѣ же лѣжит Ярославъ, прадет его, и Володимер Мономах, отець его" (л. 363 об.) — "иде же лежить Ярославъ, прадѣдъ его, и Володимиръ, отець его" ¹³¹. Но в Ипатьевской летописи смерть Вячеслава отнесена к 6662 г., а в помяннике — к 6663 г. Под последним годом сообщение о кончине Мономахова сына читается и в Тверском сборнике ¹³². Поэтому возможно, что дата смерти Вячеслава заимствована в помянник из Тверского сборника.

* * *

Третий раздел помянника начинается с записей о соборах Печерского монастыря и захороненных там лицах. Открываются записи статьей 6570 г. об основании печерской церкви Успения богородицы, "иже наречена бысть послѣди ветхии монастырь" (л. 363 об.). Вся статья построена на данных, содержащихся в других главах патерика Иосифа Тризны. Дата строительства церкви и указание на ее основателя — Феодосия Печерского — заимствованы из Жития последнего (л. 107 об. — 108) ¹³³. Утверждение, что первая печерская церковь впоследствии получила название ветхий монастырь, взято из главы "[Ж]итие и подвизи преподобнаго отца [187] нашего Антония..." (л. 92, 93), которая, по справедливому замечанию Д. И. Абрамовича ¹³⁴, является известным "Сказанием, что ради прозвася Печерьскыи монастырь" ¹³⁵, получившим у Иосифа Тризны совершенно другое название.

Следующая статья сообщает об основани в 6581 г. новой церкви Успения "на другой горѣ". (л. 363 об. — 364). Указано, что о ее строительстве "извѣстися прежде". Действительно, все сведения статьи были изложены ранее в других главах патерика. Дата закладки церкви, ссылка, что это было при великом князе Киевском Святославе Ярославиче взяты из главы "О создании церкви Печерския..." (л. 175 об. — 176) ¹³⁶. Из "Жития" Антония заимствовано определение местоположения новой церкви — "на другой горѣ" (л. 93 об.) ¹³⁷. Вопреки утверждению более ранней главы патерика Иосифа Тризны, что Печерский монастырь поставлен не от царей и бояр, а "слезами и пощениемъ, молитвою и бдѣнием" (л. 94) ¹³⁸, составитель помянника считал, что "монастырь устроенъ бысть царьскии". К тому имелись веские основания: новый монастырь был воздвигнут на земле, отданной братии киевским князем Изяславом Ярославичем (л. 93 об.) ¹³⁹, и на средства (100 гривен золота), пожертвованные другим киевским князем Святославом Ярославичем (л. 176) ¹⁴⁰. Замечание статьи 6581 г. помянника, что в новом Успенском соборе Печерского монастыря "положены пресвѣтлые князи", основано на последующих записях помянника о погребенных в этом храме.

Список погребенных открывает Феодосий Печерский (л. 364). Дата его смерти — 6582 г., определение места захоронения заимствованы из предыдущих мест патерика (л. 139, 138 об., 107 об., 93) ¹⁴¹. Любопытно, что в данной статье помянника ее составитель, в явном противоречии с имевшимися в его распоряжении источниками, называет Феодосия не игуменом, а архимандритом Печерского монастыря. Сделано это было с умыслом. Очевидно, Иосиф Тризна и его сотрудники стремились таким способом указать на древность своей архимандритии ¹⁴².

Следующая статья 6599 г. о перенесении мощей Феодосия Печерского из пещеры в новый монастырский собор (л. 364) содержит факты, которые совпадают в основном с данными статьи 6599 г. Ипатьевской летописи ¹⁴³ и главы патерика, содержавшей Сказание Нестора о том же событии ¹⁴⁴. При прочих равных основаниях источником статьи следует все же считать патерик, но не в той редакции, что помещена у Тризны, а во II [188] Кассиановской редакции, которую Тризна положил в основу своей переработки. Дело в том, что в помяннике утверждается, будто перенесение мощей Феодосия произошло при игумене Феоктисте. Между тем, ни в Ипатьевской летописи, ни в Кассиановской II редакции Киево-Печерского патерика игумен, в настоятельство которого перенесли мощи, по имени не назван. В соответствующей главе патерика Иосифа Тризны имя игумена вставлено, и имя это Иоанн (л. 142 об.), а не Феоктист, как утверждалось в том же патерике далее. Думается, что к предыдущей статье патерика составитель помянника не обращался, иначе мотивы замены им имени игумена останутся совершенной загадкой. Судя по всему, он воспользовался источником, где имени игумена не было, т.е. или Ипатьевской летописью, или Кассиановской II редакцией патерика. В последней сразу же за Сказанием Нестора о перенесении мощей Феодосия шла выписанная из летописи статья 6616 г. о занесении имени Феодосия в синодик. С просьбой об этом к великому князю киевскому Святополку Изяславичу обратился печерский игумен Феоктист ¹⁴⁵. Очевидно, упоминание Феоктиста непосредственно после Сказания Нестора дало повод составителю помянника считать, что при Феоктисте произошло не только вписание в синодик имени Феодосия, но и перенесение его мощей. В таком случае именно Кассиановскую II редакцию патерика надо признать источником статьи помянника. В статье заметно поновление языка источника: вместо слова "рака" ¹⁴⁶ употреблено слово "гроб", вместо "на дѣсней странѣ" ¹⁴⁷ — "на правой сторонѣ".

Далее в помяннике повествуется о принесении варягом Симоном, сыном Африкана, венца, сосудов и золотого пояса Антонию и Феодосию Печерским. Пояс стал архитектурной мерой при построении новой церкви Успения в Печерском монастыре. В этой церкви Симон, до крещения Шимон, и был похоронен (л. 364). Основное содержание статьи заимствовано из первой части предшествующей главы патерика — "О создании церкви Печерския..." (л. 170 об. — 173 об.). Но есть и некоторые отличия. Так, Симон назван в помяннике князем, очевидно, потому, что князем в предшествующей главе патерика титулуется его отец (л. 170 об.). Далее в помяннике говорится о принесении Симоном в монастырь сосудов, вероятно, церковных. В источнике статьи ничего о таком вкладе не сообщается. Там указано лишь, что Симон "подавая имѣния многа" монастырю (л. 172). Вероятно, эта фраза и дала повод составителю помянника написать о сосудах, пожертвованных Симоном. Заключительные слова статьи "на лѣвой странѣ противу гробу святого Феодосия", определяющие местоположение гробницы Симона в Печерском соборе, принадлежат самому составителю помянника и основаны, по-видимому, как и некоторые другие замечания подобного рода, на его знакомстве с расположением захоронений в церкви своего монастыря. Но наиболее интересным отклонением статьи от ее источника является указание на год, когда Симон сделал свои вклады в монастырь. Вклады датированы [189] 6580 г. Думается, что такой даты в источниках помянника не было, она выведена искусственно на основании других хронологических помет патерика. В последнем, в частности, указывался год смерти Феодосия — 6582 (л. 139) ¹⁴⁸ и говорилось, что Феодосий умрет на второе лето по Антонии (л. 174) ¹⁴⁹. В главе "О создании церкви Печерския...", послужившей источником данной статьи помянника, рассказывалось о принесении Симоном венца и пояса (меры новой церкви) Антонию. Последний за строительство церкви не взялся, он передал дары Феодосию, сообщив при этом о желании Симона воздвигнуть храм. Из рассказа можно было заключить, что Антоний не взялся за строительство великой Успенской церкви из-за болезни и ожидания близкой смерти. Отсчитывая 2 года от 6582 г., когда умер Феодосий, составитель помянника и получал дату 6580 г., когда к Антонию явился Симон. Такая дата вполне соответствовала и времени закладки нового монастырского собора — 6581 г. (л. 175 об.).

Следом за известием о захоронении Симона Африкановича в помяннике помещена статья о поковании раки Феодосия сыном Симона Георгием, его смерти и погребении в Успенской церкви (л. 364-364 об.). Датирована статья 6630 г. Известие о поковании раки Феодосия Георгием Симоновичем читается в Ипатьевской летописи под 6638 г. ¹⁵⁰, но там не сказано, что гроб был посеребрен и позолочен. Сведения о пожертвовании Георгием 500 гривен серебра и 50 гривен золота содержатся в Печерском патерике, но там это событие не датировано ¹⁵¹. В предшествующей помяннику главе патерика Иосифа Тризны "О поковании раце преподобнаго отца нашего Феодосия Печерского" слиты известия Ипатьевской летописи и Кассиановской II редакции патерика (л. 147-149 об.). Эта глава и послужила, скорее всего, источником статьи помянника. Утверждение последней, что Георгий был "князь Суждальскии”, возникло, по-видимому, в результате осмысления сообщения другой главы патерика о посылке Мономахом Георгия в Суздальскую землю (л. 173 об.) ¹⁵². Что же касается до известия статьи о смерти Георгия в 6630 г., то оно является неудачным домыслом, причем дата возникла в результате простой описки (не дописана последняя цифра й — 8 в восходящем к Ипатьевской летописи годовом обозначении статьи). Указание на местоположение гробницы Георгия принадлежит самому составителю помянника.

Следующая статья помянника сообщает о смерти Марии, жены Яна Вышатича, в 6599 г. (л. 364 об.). Такая запись под тем же 6599 г. читается в Ипатьевской летописи ¹⁵³ и совершенно отсутствует в Тверском сборнике ¹⁵⁴. Ипатьевская летопись явилась, таким образом, источником данной статьи помянника... В последней, правда, встречается более древняя [190] лексика: Марию положили против гроба Феодосия "на шуеи странѣ ", тогда как в Ипатьевской летописи читается "на лѣвои сторонѣ" ¹⁵⁵. Оценка этого разночтения зависит от характеристики других отклонений помянника от своих летописных источников, а потому будет дана в конце работы. Указание статьи, что Мария была "мати преподобнаго Варлаама", основано на предыдущей главе патерика, в которой отец Варлаама киевский боярин Иоанн был отождествлен с Яном Вышатичем (л. 190 об.). Замечание, что Мария являлась женой киевского воеводы Яна ("Яневская воеводиная Киевская") основано, по-видимому, на следующей статье помянника.

Статья эта сообщает о смерти Яна Вышатича в 6614 г. (л. 364 об.). Такое известие из всех летописных источников, которыми пользовался Иосиф Тризна, есть только в Ипатьевской летописи ¹⁵⁶, причем фраза статьи: "у него же аз слышахъ многа словеса, яже впишах в лѣтописецъ. Бѣ бо муж благь и кротокъ и смиренъ, отгребаяся от всякия вещи" точно соответствует тексту названного свода ¹⁵⁷. Любопытно, что известие о смерти Яна было вставлено в патерик и ранее (л. 147), но там окончания приведенной фразы нет. Определение Яна Вышатича как воеводы киевского обнаруживает знакомство составителя помянника со статьей 6597 г. Ипатьевской летописи, где читалась фраза "воеводьство держащю Киевьскои тысящи Яневи" ¹⁵⁸. Указание статьи, что Ян был положен "в головах жены своея", заимствовано из текста патерика на л. 147.

Далее в помяннике читается сообщение, что "в се же лѣто" скончалась Ирина, сестра Владимира Мономаха (л. 364 об.). Если отсылку "в се же лѣто" понимать как указание на 6614 г., которым помечена предыдущая статья, то такое понимание будет ошибочным. Дочь Всеволода Ярославича умерла в 6616 г. Известие о ее смерти начиналось в Ипатьевской летописи словами "все же лѣто прѣставися Ерина" ¹⁵⁹. Очевидно, что начало статьи помянника представляет собой просто механическую выписку из Ипатьевского свода. Однако замечание помянника, что Ирина "положена в Печерском монастыри", в летописи отсутствует. Возможно, что это известие читалось в одном из письменных источников, бывших в руках Иосифа Тризны.

Такой же механической выпиской начинается и следующая статья анализируемого памятника. В ней говорится о пострижении в инокини "в то же лѣто" другой дочери Всеволода Ярославина — Евпраксии и о ее смерти 9 июля 6617 г. (л. 364 об.). Здесь слова "в то же лѣто" относятся к 6614 г. и повторяют начало заметки об Евпраксии Ипатьевской летописи ¹⁶⁰. Но даты пострижения Евпраксии в помяннике и летописи разные: 26 декабря и 6 декабря ¹⁶¹. Надо думать, что в помяннике сделана [191] описка ¹⁶². Все известие о смерти Евпраксии заимствовано из статьи 6617 г. Ипатьевской летописи, причем текст помянника от слов "и положено бысть тѣло ея" до конца статьи точно соответствует тексту источника ¹⁶³, кроме слова "вчиниша" (божницу), которое в помяннике заменено на более распространенное "сотвориша".

Следующая статья 6626 г. сообщает о смерти полоцкого княза Глеба Всеславича (л. 365). Слова "преставися великии князь Глѣб Всеславичь септеврия въ 13 день" являются некоторым распространением последующего известия статьи 6627 г. Ипатьевской летописи ¹⁶⁴. Указание на место захоронения Глеба, характеристика его как великого милостника Печерской лавры сделаны под влиянием следующей статьи помянника. Что касается расхождения в датировках рассматриваемого сообщения и статьи Ипатьевской летописи, то о нем речь пойдет ниже.

Далее в помяннике помещен подробный рассказ о смерти в 6666 г. вдовы Глеба Всеславича, которая, по примеру своего отца и своего мужа, сделала большой вклад в Печерский монастырь (л. 365). От слов "преставися блаженная княгини" и до конца статья помянника повторяет окончание статьи 6666 г. Ипатьевской летописи, скорее всего, ее Хлебниковского списка ¹⁶⁵. Есть лишь три смысловых разночтения. Вместо слов летописи "съ княземъ въ гробѣ" в помяннике читается "со княземъ Глѣбом во гробѣ", вместо "и около Киева" — "и около Киева в монастырь Печерский", вместо фразы о смерти Глебовой "мѣсяца генваря въ 3 день, а въ час 2 нощи, а въ 4 вложена въ гробъ" в помяннике написано "мѣсяца генваря въ 3 день во 2 час нощи, а вложена во гроб во 4 день", что точнее, так как княгиню хоронили, конечно, не через 2 часа после ее смерти, как получается по летописи, а на следующий день. Не исключено, что такое уточнение могло появиться в результате позднейшего осмысления текста.

Заключает перечень погребенных в Успенском соборе Печерского монастыря имя великого князя киевского Скиргайла Ольгердовича (л. 365 об.). Как говорилось выше, текст статьи о смерти Скиргайла заимствован из литовско-белорусской летописи. Более всего статья сходна со списками Красинского, Археологического общества и Рачинского. Точно совпадает с текстом указанных источников фраза статьи "киянѣ вси понесли его на главах" и ее заключительное предложение ¹⁶⁶. Однако в трех названных списках нет материала, который объяснил бы заметку составителя статьи помянника, что Скиргайло был "вторые жены правовѣрныя сынъ Улияны, брат единоматеренъ Якгеилу, кралю Польскому". Такие сведения есть в других списках литовско-белорусских летописей ¹⁶⁷. Но дата смерти Скиргайла в них отсутствует. Мало того, в подавляющем большинстве так называемых западнорусских летописей нет разбивки на [192] погодные статьи. В помяннике же смерть литовского князя датирована средой 10 января 6911 гг. Хронологическое указание точное: 10 января сентябрьского 6911 г. или январского 1403 г. действительно приходилось на среду. Однако Скиргайло умер не в 1403 г., а в 1397 г. ¹⁶⁸ Тогда почему же смерть литовского великого князя отнесена в помяннике к 1403 г.? Оказывается, 10 января было средой и в 1397 г. Становится очевидным, что в той литовско-белорусской летописи, которой пользовался Тризна, обозначения года не было, в этом отношении летопись не отличалась от многих дошедших западнорусских летописей. Однако она содержала указание на число и день недели смерти Скиргайла: 10 января в среду. Пытаясь установить год кончины литовского князя, составитель помянника по вруцелета стал определять, в каком году 10 января было средой. Найдя, что такое совпадение имело место в 6911 г., он прекратил свои разыскания и обозначил вычисленным годом смерть Скиргайла. Так появилась столь странная дата в помяннике. Выяснение ее происхождения показывает, что Иосиф Тризна и его помощники не только кропотливо собирали исторические факты, сводя воедино данные из разных источников об одном и том же лице или событии, но и разрабатывали хронологию последних, стремясь установить даты событий или с помощью вруцелета, если даты были полными (т.е. указывались месяц, число и день недели, тогда выяснялась точная дата), или путем установления причинно-следственной связи между фактами (тогда, строго говоря, определялась относительная хронология событий, под пером книжников XVII в. принимавшая вид точной). Примером второго рода является определение Тризной даты прихода варяга Шимона к Антонию и Феодосию Печерским в разобранной ранее статье 6580 г. (л. 364).

* * *

Киноварные строки открывают новый цикл статей помянника — о киевском Михайловском Выдубицком монастыре. Первая статья цикла говорит о закладке церкви Михаила на Выдубичах в 6571 г. киевским князем Всеволодом Ярославичем и ее освящении в 6096 г. митрополитом Иоанном, епископами Лукою Белгородским и Исаием Ростовским при выдубицком игумене Лазаре (л. 366). Известия об этих событиях читаются под 6578 и 6596 гг. в Ипатьевской летописи и Тверском сборнике ¹⁶⁹, но в статье 6596 г. последнего нет упоминаний Луки, Исаии и Лазаря. Эти имена читаются в Ипатьевской летописи, которую и следует считать источником данной статьи помянника. Однако основание и освящение Михайловского собора датировано в помяннике иначе, чем в его источнике. Указание на 6096 г. явно ошибочно. Составитель (или переписчик) помянника просто по невнимательности не написал цифру ф (500) ¹⁷⁰. Думается, что и первая дата — 6571 г. — является результатом описки. В источнике стоял 6578 г., но последняя цифра й (8) была написана неясно, и [193] при составлении или копировании статьи помянника ее приняли за цифру а (1). Так получилась новая дата основания Выдубицкого монастыря — 6571 г. Явным анахронизмом является утверждение составителей помянника, что монастырь был заложен Всеволодом Ярославичем в бытность его великим князем киевским. На самом деле в 6578 г. Всеволод княжил в Переяславле. Но в 6596 г., когда освящали выдубицкий собор, Всеволод уже сидел на киевском столе.

После известия о заложении и освящении церкви Михаила на Выдубичах в помяннике помещена большая статья, по объему составляющая примерно треть его текста, о строительстве двух церквей в Белгороде и Киеве, а также каменной стены в Выдубицком монастыре великим князем киевским Рюриком Ростиславичем (л. 366-369 об.). Статья начинается словами "В лѣто 6706. Великому князю Рюрику Ростиславичю княжащу в Киевѣ..." и далее от слов "мѣсяца декабря въ 6 день" (л. 366) до слов "мѣсяца генваря въ 1 день" (л. 366 об.) точно совпадает с текстом статьи 6705 г. Ипатьевской летописи, именно с Хлебниковским списком последней ¹⁷¹. Далее от слов "в то же время" (л. 366 об.) до слов "нынъ и присно..." (л. 369 об.) идет текст, совпадающий с текстом статьи 6706 г. Ипатьевской летописи ¹⁷². Составитель помянника (или переписчик) читал текст своего источника с некоторым трудом. Так, в Ипатьевской летописи было написано: "али нъ дѣлу ятися 100 бо и 11 лѣт" (стб. 709). Вместо этого в помяннике оставлено чистое место в 14 букв, а далее следовало "100 бо и 18 лѣт" (л. 366 об.). Любопытно, что здесь в числах 11 и 18 произошла замена цифры а (1) на цифру й (8), обратная той, что встретилась ранее в дате основания Выдубицкого монастыря (6571 вместо 6578). Видимо, написания "и" и "а" в оригинале патерика или в списке Ипатьевского свода, которым пользовались Тризна и его сотрудники, были настолько близки, что эти буквы (и цифры) путали. Текст статьи правился, причем исправленные места точно совпадают с текстом Ипатьевской летописи. Так, в помяннике первоначально читалось "Давыду же кро" (л. 367), "род чюдеси" (л. 369), которые затем были переделаны в "Давыдову же кротость" и в "ради чюдеси", что стало соответствовать чтениям Ипатьевского свода ¹⁷³. Однако ряд мест статьи помянника, явно ошибочных по сравнению с текстом Ипатьевской летописи, остался неисправленным. В рукописи, например, ошибочно стоит "наполняя милость" (л. 366 об.) вместо "поновляя милость" (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 708), "божественный купли" (л. 366 об.) вместо "божественная купели" (стб. 708, вар. 68), "самовидцы" (л. 367) вместо "самодержици" (стб. 709, ср. вар. 10), "вѣ время" (л. 367) вместо "вѣсть время" (стб. 709) "хотѣние же и монастыремъ” (л. 367) вместо "хотѣние же к манастыремъ" (стб. 710); "их блаженства насытитася" (л, 368 об.) вместо "и блаженства насытитася" [194] (стб. 710, вар. 70, 71); "сѣчювственно" (л. 368 об.) вместо "съчювственно" (стб. 713, вар. 17); "и возводящаго от работы" (л. 369 об.) вместо "изводящаго из работы" (стб. 714); "Вавилонска наченания" (позднее исправлено на "начинания") (л. 369) вместо "Вавилонска нечааниа" (стб. 714, вар. 57). Приведем и все другие смысловые разночтения рукописи со списками Ипатьевской летописи: "препоминаемому монастырю" (л. 367 об.) — "преже поминаемому манастырю", (стб. 711), "та же помяну" (л. 368) — "таче помяну" — (стб. 711); "приуготованием" (л. 368) — "приготовлениемъ" (стб. 711, вар. 37); "накорми игумена з братьею всею" (л. 368) — "накорми игумены и со калоугѣры всими" (стб. 711, вар. 38-40); "еси послужив не лесно" (л. 368) — "еси послужилъ не лесто" (стб. 712); "писаниих вѣщая" (л. 368 об.) — "написаниихъ вѣщая" (стб. 713); "точию" (л. 368 об.) — "но точью" (стб. 713); "вѣрою радуются" (л. 369) — "вѣроующе радоуються" (стб. 714); "праведнику возвеселяся" (л. 369) — "правѣдномоу веселиться" (стб. 714-715); "присный господине" (л. 369) — "приспыи господине" (стб. 715); "вѣки вѣкомъ" (л. 369 об.) — "боддоущия вѣкы" (стб. 715),

В остальном текст статьи помянника о строительстве каменной стены в Выдубицком монастыре полностью повторяют текст Ипатьевской летописи, причем в целом ряде случаев он оказывается ближе к спискам ХП, чем к списку И. Со списками XII текст помянника совпадает в следующих чтениях, подведенных в качестве вариантов к основному списку Ипатьевской летописи в шахматовском издании т. 2 ПСРЛ: стб. 708, вар. 60, 61, 70-72, 81; стб. 709, вар. 2, 3, 5, 7-9, 11, 13, 21-23, 24, 26, 27, 30, 34-34, 35-37 (исправленный X), 40, 41-41, 42; стб. 710, вар. 47, 49, 50, 53, 56, 58, 60-62, 64, 68 (частично), 70, 72, 74, 75, 78, 79, 81, 84; стб. 711, вар. 3, 7, 9-11 (частично), 12, 15 (частично) — 17, 19-19, 21, 26-29, 30 (частично), 31, 34, 38; стб. 712, вар. 41, 42, 47, 48, 50-55, 60, 63, 64 (частично), 65 (частично), 66, 68-70, 71, 73, 75, 76-79; стб. 713, вар. 2 (частично), 3, 6, (частично) — 8, 10 (частично) — 16, 18, 19, 21 (частично), 23 (частично), 25, 26, 29-33, 35, 37, 38, 39; стб. 714, вар. 41 (частично), 44, 45 (частично), 47, 51, 52, 55, 61, 31 (так!), 65, 66 (частично), 68, 70, 72, 73; стб. 715, вар. 2, 3, 5-7, 9-11, 15, 17-20, 22, 23. Но в некоторых случаях текст помянника обнаруживает сходство только с Ипатьевским списком Ипатьевской летописи. Так, в помяннике читается "но не благоволи богъ" (л. 367), в Ипатьевском списке "нъ не благоволи богъ" (стб. 709), в XII "но не благоволи в них богъ" (стб. 709, вар. 27-28); в помяннике "и во своих си приятелех" (л. 367об.), в списке И так же (стб. 71), в XII — "въ своихъ си приателех" (стб. 711, вар. 4-6), в помяннике — "яже мы видѣхомъ" (л. 368), в И — "яже мы видихомъ" (стб. 712), в XII — "яже мы видѣм" (стб. 712, вар. 56); в помяннике "и дѣла благолюбъна" (л. 368 об.), в списке И "и дѣла благолюбна" (стб. 713), в XII "и дѣла боголюбна" (стб. 713, вар. 28). Все приведенные примеры ясно говорят о том, что при составлении рассматриваемой статьи помянника был использован летописный свод, чрезвычайно близкий Хлебниковскому и Погодинскому спискам Ипатьевской летописи, но в то же время и отличавшийся от них ¹⁷⁴. [195]

* * *

Киноварная статья об основании в 6590 г. киевского Андреевского монастыря великим князем Всеволодом Ярославичем и пострижении там его дочери Янки (л. 369 об.) открывает серию записей об этом монастыре. Все известия статьи заимствованы из статьи 6594 г. Ипатьевской летописи, причем отрывок от слов "и сотвори у церкви" до слов "по монастырьскому чину" за единственным исключением дословно повторяет соответствующий текст Ипатьевской летописи ¹⁷⁵. Единственное исключение — лишнее слово "дѣвичь" в сочетании "монастырь дѣвичь" помянника. В списках ИХП Ипатьевской летописи такого слова нет, но в списке, использованном в 1681 г. экономом Киево-Печерского монастыря Пантелеймоном Кохановским при составлении своего "Хронографа", оно есть ¹⁷⁶. В этом же списке, а также в списках XII Ипатьевской летописи читается, как и в помяннике, прозвище митрополита Иоанна — Добрый ¹⁷⁷. Таким образом, использованный в помяннике список Ипатьевской летописи несколько отличался от списков ИХП и был близок тому, какой позднее имел в своих руках печерский эконом П. Кохановский. Что касается даты основания Андреевского монастыря — 6590 г., приведенной в помяннике, то она, по всей вероятности, является результатом простой описки: опущения последней цифры д (4) при переписывании даты источника — 6594 г. Случаи подобного рода встречаются в помяннике неоднократно.

Запись помянника об освящении церкви Андрея в 6639 г. (л. 369 об.) также заимствована из Ипатьевской летописи ¹⁷⁸.

Следующее известие под 6619 г. о смерти жены князя Всеволода Ярославича и захоронении ее Владимиром Мономахом в Андреевском Янчине монастыре (л. 369 об.) крайне интересно. Указание на жену Всеволода, дата ее смерти — 7 октября, определение места погребения взяты из статьи 6619 г. Ипатьевской летописи ¹⁷⁹. Но имя Всеволожей — Евфросиния, замечание, что она была дочерью греческого царя Константина Мономаха, что княгиню хоронил ее сын Владимир Мономах, в Ипатьевской летописи отсутствуют. Несомненна связь этой статьи помянника с помещенными в нем записями о смерти Владимира Мономаха и его брата Ростислава (л. 363 об.). В частности, слова "дщи греческаго царя Константина Маномаха" анализируемой статьи точно повторяют текст статьи 6633 г. помянника (или источника последней — Тверского сборника). Видимо, те же самые основания, которые привели составителей помянника к выводу, что Ростислав был "единоматеренъ" Владимиру Мономаху (л. 363 об.), дали им повод заключить, будто в статье 6619 г. их источника — Ипатьевской летописи — речь идет о смерти первой жены Всеволода. Такое заключение было ошибочным. На самом деле Ипатьевская [196] летопись имеет в виду вторую жену Всеволода Ярославича, мачеху Владимира. Но поскольку составители помянника отождествили ее с греческой царевной, то под их пером, пером не вполне удачных компиляторов, Владимир Мономах стал сыном второй жены отца и даже принял участие в ее погребении. Что касается имени вдовы Всеволода — Евфросинии, то составителям помянника нельзя было, конечно, вывести его логически. Видимо, они основывались на каких-то источниках, возможно, синодиках ¹⁸⁰ или церковных записях. Не исключено, что это имя могло читаться в том списке Ипатьевской летописи, которым пользовались составители помянника. Однако, какую из жен Всеволода Ярославича звали Евфросинией, решить на основании помянника трудно. Если его составители нашли это имя в своем летописном источнике, они могли принять его за имя первой жены Всеволода, хотя в действительности оно было именем второй жены киевского князя. Если это имя внесено в текст статьи самими составителями помянника, то это, скорее всего, имя первой жены Всеволода. Правда, в других источниках она носит иные имена: на печати, приписываемой ей предположительно, Мария ¹⁸¹, а в поздней копии синодика киевского Выдубицкого монастыря — Анастасия ¹⁸². Не известно точно, и как звали вторую жену Всеволода Ярославича. В Хлебниковском списке к записи от 6619 г. о смерти Всеволожей сделана приписка: "Анна" ¹⁸³. Но приписка эта довольно поздняя. Она появилась после того, как с Хлебниковского списка сняли Погодинскую копию, ибо в последней имени Анны нет.

Следующая статья 6620 г. помянника сообщает о смерти сестры Владимира Мономаха Янки и захоронении ее в Андреевском монастыре (л. 369 об.). Текст статьи представляет собой весьма незначительную переделку соответствующего известия Ипатьевской летописи, причем некоторые чтения статьи совпадают со списками ХП, а некоторые — со списком И ¹⁸⁴. Свидетельство, что Янка была положена "близ матери великия княгини", добавлено, вероятно, составителем помянника по связи с предыдущей статьей и, возможно, в результате знакомства с положением гробниц в монастырской церкви.

Такой же незначительной переделкой источника — Ипатьевской летописи — является статья 6647 г. помянника о смерти великого князя киевского Ярополка (л. 370) ¹⁸⁵. По сравнению с Ипатьевской летописью в статье есть лишь два добавления: во-первых, приведено отчество Ярополка — "Володимерович Монамахов" и, во-вторых, более конкретно определено [197] место его погребения — "положенъ бысть с великою честию во гробъ каменный... близ гроба Янчина". Генеалогическое уточнение было основано на знакомстве составителей помянника, вероятнее всего, с предыдущими статьями той же Ипатьевской летописи; топографическое — на знании расположения гробниц в Андреевской церкви.

Последняя запись помянника о погребенных в Янчине монастыре сообщает о смерти в 6679 г. внука Владимира Мономаха князя Владимира Андреевича (л. 370). Статья содержит данные, извлеченные из статьи 6679 г. Ипатьевской летописи ¹⁸⁶. Однако к отчеству Владимира в помяннике сделано добавление: "Андрѣевичь Стратилата", которого в Ипатьевской летописи нет. Добавление свидетельствует о хорошем знании составителем помянника княжеских родословных. Прозвище отца Владимира Стратилат встречается в статье 6610 г. Тверского сборника ¹⁸⁷. Очевидно, отсюда оно и попало в помянник.

* * *

Следующая серия записей помянника посвящена Михайловскому Златоверхому монастырю. Первая из них содержит сведения о создании великим князем киевским Святополком Изяславичем церкви Михаила Архангела в 6606 г. (л. 370). Дата ошибочна. О закладке Михайловской церкви летописи, в том числе Ипатьевская и Тверской сборник, сообщают под 6616 г. ¹⁸⁸ Несомненно, что в тексте помянника просто недописана последняя цифра i (10). Источником статьи был Тверской сборник. Об этом свидетельствует тождественное выражение "во свои ангелъ" помянника и Тверского сборника" ¹⁸⁹. Крестильное имя Святополка — Михаил, внесенное в помянник, является или комментарием приведенного выражения, или заимствованием из других статей того же Тверского сборника ¹⁹⁰. Особого внимания заслуживает замечание составителя помянника, что, построив Михайловскую Златоверхую церковь, Святополк "нарече ю Фанарь свѣтлости ради". Это известие уникально. Сомнительно, чтобы оно читалось в летописных сводах, которыми располагал Иосиф Тризна и его сотрудники. Думается, источник известия — устный. Что о Михайловском Златоверхом монастыре в средние века рассказывали различные предания, свидетельствует Никоновская летопись ¹⁹¹. Достоверность занесенного в помянник второго названия Святополковой церкви вряд ли может быть заподозрена. "Фанарь" — это греческое ”φανάρι(ο)ν", "φόνος·", фонарь, свет, факел. Видимо, Михайловский собор со своим золотым куполом и воспринимался как яркий факел в общей панораме города. Даже в XVI в. позолоченный верх церкви обращал на себя внимание приезжавших в Киев иностранцев ¹⁹². [198]

Далее в помяннике сообщается о смерти 16 апреля 6621 г. великого князя киевского Святополка Изяславича, захоронении его в Михайловском Златоверхом монастыре, раздаче имения его вдовой (л. 370-370 об.). Текст помянника является переработкой отрывка статьи 6621 г. Ипатьевской летописи от слов 'а преставися благоверный князь..." до слов "никто же можеть створити" ¹⁹³. Переработка заключалась во вставке отчества Святополка и указания на то, что он был внуком Ярослава Мудрого. Шаблонные добавления сделаны также в летописное описание похорон князя.

Статья 6698 г. помянника о смерти туровского князя Святополка Юрьевича (л. 370 об.) представляет собой почти дословную выписку из Ипатьевской летописи ¹⁹⁴. Только вместо слов источника "месяца априля" ¹⁹⁵ в помяннике стоит просто "апреля" и к имени киевского великого князя Святополка Изяславича прибавлено его крестное имя Михаил ¹⁹⁶.

Последнее известие помянника о погребенных в Михайловском Златоверхом монастыре сообщает о смерти в 6703 г. брата Святополка Юрьевича, его преемника на Туровском столе князя Глеба (л. 370 об.). Текст помянника является несколько распространенным вариантом окончания статьи 6703 г. списков XII Ипатьевской летописи ¹⁹⁷. Распространения носят литературный характер, лишь одно дополнение фактическое: в помяннике митрополит, встречавший гроб с телом Глеба, назван по имени — Никифор. Свидетельство помянника верное. Имя русского митрополита приведено в той же статье 6703 г. Ипатьевской летописи ¹⁹⁸. Отсюда, очевидно, оно и попало в помянник.

* * *

Новый цикл записей помянника о захоронениях в монастыре Федора Тирона открывается киноварной статьей об основании этого монастыря в 6637 г. киевским великим князем Мстиславом Владимировичем (л. 371). Событие это отмечено под 6637 г. в Ипатьевской летописи ¹⁹⁹, которая и послужила источником помянника. Однако в Ипатьевской летописи не уточняется, в честь какого Федора назвал свой монастырь Мстислав. Федор было крестное имя Мстислава ²⁰⁰. По сфрагистическим данным его патроном был Федор-воин, но какой — Тирон или Стратилат — решить на основании печатей было невозможно ²⁰¹. Название основанного Мстиславом монастыря, читающееся в помяннике, не противоречит данным других источников, и в то же время позволяет сделать выбор между двумя [199] Федорами. Очевидно, что патроном Мстислава был Федор Тирон. Как попало это уточнение в помянник? Самое простое объяснение состоит в том, что Иосифу Тризне и его сотрудникам было хорошо известно, в честь какого святого назван сохранившийся до их времени Мстиславов монастырь. Что монастырь был посвящен Федору Тирону, писал в 1638 г. печерский монах Афанасий Кальнофойский ²⁰².

Далее в помяннике под 6641 г. помещено известие о смерти ктитора Федоровского монастыря киевского великого князя Мстислава Владимировича (л. 371). Из тех летописных источников, которыми пользовались составители помянника, сообщение о кончине киевского князя читается только в Ипатьевской летописи ²⁰³. Последняя и послужила источником данной статьи помянника. В статье есть лишь одно добавление по сравнению с текстом Ипатьевского свода: указано, что Мстислав был положен "во гробъ каменнѣ". Источник сведения указать трудно. Возможно, оно явилось результатом умозаключений Иосифа Тризны или его помощников, сделанным на основании других статей помянника, где каменные княжеские усыпальницы упоминаются неоднократно. Но возможно, что в середине XVII в. еще указывали каменную раку основателя Федоровского монастыря.

Под 6662 г. в помяннике сообщается о смерти сына Мстислава Владимировича великого князя киевского Изяслава (л. 371). Все данные статьи повторяют сведения статьи 6662 г. Ипатьевской летописи, в которой рассказ о кончине Изяслава подробнее ²⁰⁴.

Далее в помяннике помещена статья о смерти 14 марта 6676 г. киевского великого князя Ростислава Мстиславича и захоронении его в "отечном ему" Федоровском монастыре (л. 371). Все факты, за тремя исключениями, содержащиеся в данном тексте помянника, заимствованы из статьи 6676 г. Ипатьевской летописи ²⁰⁵. От своего источника статья помянника отличается указаниями, что Ростислав "княжив в Киевѣ 8 лѣт, а в Смоленску прежде много лѣт княжив". В Ипатьевской летописи во всех ее трех списках число лет княжения Ростислава в Киеве определено неверно — 50 ²⁰⁶. Лишь в одном Хлебниковском списке цифра н (50) была позднее исправлена на й (8) ²⁰⁷. Очевидно, что помянник отразил текст более древний, чем списки ИХП. Замечание о многолетнем княжении Ростислава в Смоленске отражает знакомство составителей помянника с текстом, вероятнее всего, той же Ипатьевской летописи за более ранние годы. Наконец, в помяннике традиционно указывается, что Ростислав был положен "во гроб каменный".

Следующая статья помянника содержит известие о смерти 7 марта 6678 г. бужского князя Ярополка Изяславича (л. 371). Более подробное сообщение об этом помещено под тем же 6678 г. в Ипатьевской [200] Летописи ²⁰⁸. Она явилась источником всей статьи помянника, в чем убеждает заключительная фраза последней, повторяющая фразу списков XII Ипатьевской летописи ²⁰⁹. Лишь одно добавление сделано составителем помянника. Зная княжеские родословные, он указал отчество отца Ярополка — Мстиславич.

Под 6682 г. в помяннике сообщается о смерти князя Владимира Святославича, в течение 4 месяцев сидевшего на златокованном киевском столе (л. 371 об.). Отчество "Святославич" явно расходится с указанием той же статьи помянника, что Владимир был похоронен "во отечни ему монастыри" Федора Тирона. Речь должна идти, следовательно, не о Владимире Святославиче, а о Владимире Мстиславиче, кончина которого отмечена в Ипатьевской летописи под тем же 6682 г. ²¹⁰ Важно подчеркнуть, что дата смерти Владимира Мстиславича в помяннике — 30 мая — совпадает с датой в Ипатьевском списке Ипатьевского свода. В списках XII стоит 10 мая, причем в списке X цифра i (10) была переделана из какой-то другой цифры ²¹¹. Таким образом, список Ипатьевской летописи, использованный составителями помянника, отличался в данном случае от списков XII и был сходен с основным списком Ипатьевской летописи.

Статья 6695 г. помянника о смерти вышегородского князя Мстислава Давыдовича (л. 371 об.) представляет собой почти дословную выписку из статьи 6695 г. Ипатьевской летописи ²¹².

Такой же почти дословной выпиской из Ипатьевской летописи является последняя статья помянника о захоронениях в Федоровском монастыре. Она сообщает о кончине в феврале 6702 г. князя Изяслава Ярославича Меньшого (л. 371 об.). Идентичное известие читается в Ипатьевской летописи, но под 6703 г. ²¹³ Видимо, хронология списка Ипатьевского свода, откуда черпал свои сведения составитель помянника, отличалась от хронологии известных в настоящее время списков Ипатьевской летописи.

* * *

Две статьи помянника касаются истории монастыря Влахернской богоматери на Клове. Первая сообщает об основании этого монастыря в 6590 г. изгнанным из Печер игуменом Стефаном (л. 371 об.). Все данные статьи, за исключением даты, содержатся в предыдущей главе "Житие преподобнаго отца нашего Стефана..." патерика Иосифа Тризны (л. 182-182 об.) ²¹⁴. Время основания Кловского монастыря по данным Повести временных лет и Киево-Печерского патерика приходится примерно на 6585-6599 гг. Стефан был избран игуменом Печерского монастыря по настоянию монастырской братии в 6582 г. ²¹⁵ В 6583 г. при Стефане [201] возобновили строительство новой Успенской церкви в Печерском монастыре и закончили его в 6585 г. ²¹⁶, видимо, при том же Стефане. После того, как Стефан был изгнан из монастыря, его преемником стал Никон ²¹⁷. Уход Стефана из Печерского монастыря следует связывать с каким-то крупным внутриполитическим событием в Древнерусском государстве. Таким событием явилось возвращение на киевский стол князя Изяслава Ярославина 15 июля 6585 г. ²¹⁸ В 6599 г. Стефан был уже епископом Владимирским, а Кловский монастырь к тому времени был построен ²¹⁹. Дата помянника — 6590 г. — не противоречит, следовательно, показаниям более древних источников, она их даже уточняет. Выдумать дату составители помянника не могли, характер их работы исключает такое предположение. Поэтому возникает естественный вопрос: не было ли этой даты (и соответствующей записи) в том списке Ипатьевского свода, которым пользовался Иосиф Тризна?

О захоронении в Кловском монастыре дорогобужского князя Давыда Игоревича в помяннике сообщается под 6619 г. (л. 371 об.). Это известие повторяет с некоторыми вариантами текст статьи 6620 г. Ипатьевской летописи о смерти Давыда Игоревича ²²⁰. В данном случае вновь наблюдается расхождение в датировке событий помянника и Ипатьевской летописи, что может свидетельствовать о различной хронологической сетке летописного свода, имевшегося в середине XVII в. в распоряжении монахов Печерского монастыря, и известных в настоящее время списков Ипатьевской летописи. Слова статьи о том, что Стефан был епископом Владимирским, основаны на данных главы патерика о Стефане (л. 181).

* * *

Заключают перечень погребенных в киевских монастырях статьи помянника о захоронениях в Кирилловском монастыре. Начальная статья, написанная киноварью, сообщает об основании монастыря в 6680 г. великой княгиней Марией "Всеволодовой" (л. 371 об.). Вторая — о смерти в 6686 г. великой княгини Мариам, жены Всеволода Святославича, дочери польского короля Казимира, и ее захоронении в Кирилловском монастыре, "его же бѣ сама создала" (л. 371 об. — 372). Обе статьи тесно связаны между собой по содержанию. Появились они в результате осмысления текста, близкого к Ипатьевской летописи. В последней под 6686 г. приведены два известия. Первое из них сообщает, что "въ то же лѣто приведе Святославъ за Всеволода за середнего сына жену из Ляховъ Казимѣрну во Филипово говѣнье" ²²¹. Во втором сказано, что "того же [202] лѣта нреставися княгини Всеволожая, приемьши на ся чернечкую скиму. И положена бысть в Киевѣ у святого Кюрила, юже бѣ сама создала" ²²². Видимо, Иосиф Тризна или кто-то из его сотрудников объединил в помяннике данные обоих известий своего источника, решив, что речь в них идет об одной и той же княгине, жене черниговского князя Всеволода Святославича Чермного. На самом деле об этой княгине, дочери краковского князя Казимира II Справедливого, говорит только первое известие. Во втором речь идет о бабке Чермного, вдове князя Всеволода Ольговича. Прибывшая в конце (после 14 ноября) 1179 г. на Русь польская княжна не могла, конечно, до августа 1180 г. ²²³ построить православный монастырь ²²⁴. К тому же Кирилловский монастырь упоминается в летописи раньше, под 6679 (1170)г. ²²⁵ Эти данные и не позволяют отождествлять двух княгинь Всеволожих. Тем не менее, в помяннике это было сделано ²²⁶. В данной связи приведенную в нем дату основания Кирилловского монастыря надо рассматривать как описку 6680 г. вместо 6686 г. из-за пропуска последней цифры. Но откуда появилось имя Мария ("Мариа[м]" второй статьи помянника — описка типа "отни[хъ]" вместо "отни" на л. 371) и кто носил его: польская княжна, жена Всеволода Святославича, или жена Всеволода Ольговича, дочь Мстислава Великого, внучка Владимира Мономаха ²²⁷? К сожалению, другие источники, более ранние, чем патерик Иосифа Тризны, не знают ни имени дочери Казимира II Справедливого ²²⁸, ни имени Мстиславны. В памятниках более поздних наблюдается разноречие. В Синопсисе, например, указывалось, что в 6686 г. умерла "Мария, жена князя Всеволода Святославича, а дщи короля Польскаго Казимира" и погребена была в соборе киевского Троицкого монастыря, причем этот "монастыръ, нынѣ зовомыи Кирилскии, сама построила" ²²⁹. Совершенно очевидно, что данное известие Синопсиса стоит в прямой связи с разбираемой статьей 6686 г. помянника. Оно или непосредственно зависит от патерика Тризны или восходит к общему с ним источнику, а потому не проясняет личности носительницы имени Марии. В Густынской летописи под 6686 г. читаются следующие два известия: "въ то жъ лѣто Святославъ Всеволодичъ Киевский поятъ за сына своего средняго Всеволода дщеръ короля Полского Казимера второго, реченного Справедливого", и "въ то же лѣто преставися благоверная княгиня Мария Всеволодовая, мати Святославля, [203] дщи Казимера короля Полского Мниха, иже пострижеся въ схиму и положена бысть въ церквѣ святого Кирила, юже сама создала бѣ" ²³⁰. Здесь Марией названа уже жена Всеволода Ольговича, а не Всеволода Святославича. Все исследователи принимают это показание Густынской летописи и в своих работах без тени сомнений пишут о том, что у Мстислава Владимировича была дочь Мария, выданная замуж за черниговского князя Всеволода ²³¹. Основание для такого вывода сформулировано еще М. А. Максимовичем, который писал относительно второго из помещенных выше известий Густынской летописи: «Выбросьте эту напрасную прибавку: "дщи Казимера-Мниха" и в словах Густынской хроники останется чистая историческая истина» ²³². Теперь столь решительная вивисекция источника удовлетворить никого не может. Необходимо более обстоятельно разобраться в свидетельствах Густынской летописи. Совершенно очевидно, что оба отрывка этой летописи представляют собой переработку процитированных ранее сообщений Ипатьевской летописи. Они дополнены сведениями о польских королях, заимствованными скорее всего из польских исторических сочинений. В первом случае "Казимѣрна" Ипатьевской летописи правильно определена как дочь Казимира II Справедливого. Но во втором случае Мария Всеволожая стала почему-то не дочерью Мстислава, а дочерью польского короля Казимира I Мниха. Ошибка усугубляется тем, что дочь Казимира I не могла родиться позже 1059 г. ²³³, а потому ее кончина в 1179 г. маловероятна. Появление такой нелепицы в Густынской летописи объясняется довольно просто. Несомненно, что в распоряжении составителя Густынской летописи имелся еще один памятник, где, как в помяннике и Синопсисе, были смешаны жены двух Всеволодов, причем жена Всеволода Ольговича была принята за жену Чермного и стала дочерью польского короля Казимира. Составитель Густынской летописи сделал попытку разобраться в противоречивых показаниях своих источников. В значительной степени ему это удалось. Он понял, что в 6686 г. умерла жена не Всеволода Святославича, а жена Всеволода Ольговича. Придя к такому заключению, он специально пояснил, что умершая княгиня была "мати Святославля", т.е. матерью Святослава Всеволодовича, отца Всеволода Чермного. Но из ошибочной записи о смерти в 6686 г. жены Всеволода Святославича он извлек указание, что она была дочерью короля Казимира. Это указание он поместил в своем труде, сопроводив его весьма неудачным комментарием, из-за чего бабка Всеволода Чермного, женатого на дочери Казимира II, стала дочерью другого Казимира-Мниха. Таким образом, обнаруживается, что текст Густынской летописи зависел от текста, близкого тому, который есть в помяннике и Синопсисе. Поэтому правильность помещенного в этой летописи имени жены Всеволода Ольговича — Мария — оказывается под сильным сомнением. Приходится делать вывод, что поздние источники также не проясняют [204] дилеммы, какую же из двух Всеволожих звали Марией. Остается анализировать только текст самого помянника, как наиболее ранний. Имя Марии могло появиться в нем или в результате отождествления Казимира, дочерью которого была жена Всеволода Чермного, с каким-то иным Казимиром, у которого также была дочь, но с известным именем — Мария. Или же оно было в том источнике типа Ипатьевской летописи, которым пользовались Иосиф Тризна и его сотрудники при составлении помянника. Во втором случае логичней думать, что имя Мария стояло в записи о смерти Всеволожей, а не о женитьбе Всеволода Чермного. Польскую княжну мало знали на Руси и едва ли были хорошо осведомлены о ее имени. Дочь Мстислава Великого, построившая Кирилловский монастырь в Киеве, была известна значительно лучше, и скорее ее летописец мог назвать по имени. Впрочем, здесь следует ограничиться только указанием на многообразные варианты решения вопроса. Что же было реальностью, выяснится лишь при обнаружении новых данных. Но при всех условиях можно сказать, что имя Мария попало в текст помянника из какого-то письменного источника.

Статья 6702 г. помянника сообщает о смерти князя Святослава, сына Всеволода Святославича, и захоронении его в Кирилловском "отечнѣ" монастыре (л. 372). Подробно о смерти Святослава Всеволодовича рассказано под 6702 г. в Ипатьевской летописи ²³⁴, откуда и взяты все основные данные статьи помянника. Обнаруживается и текстуальное сходство: словам "во отнѣ ему манастырѣ" летописи соответствуют слова "во отечнѣ ему манастыри" помянника. Однако в Ипатьевском своде речь идет не о кончине Святослава, сына Всеволода Святославича, которого никогда не было в природе, а о смерти Святослава, сына Всеволода Ольговича. Отчество Всеволода — Святославич, несомненно, было добавлено самим составителем помянника, твердо убежденного, что монастырь св. Кирилла основала жена Всеволода Святославича Чермного.

Последняя статья о Кирилловском монастыре упоминает о похороненной там в 6710 г. Елене, дочери Всеволода (л. 372). Запись, почти дословно совпадающая со статьей помянника, читается в Тверском сборнике: "Того же месяца (лѣта — Заб.) въ 30 преставися дщи Всеволожа, именемъ Елена, и положена бысть въ материнѣ манастыри (манастырѣ — Заб.)" ²³⁵. Это весьма неопределенное известие своего источника составитель помянника воспринял как еще одно свидетельство о захоронении в Кирилловском монастыре. Действительно, многое сходилось: Елена была дочерью Всеволода, ее похоронили в "материнѣ" монастыре, а Кирилловский монастырь, согласно предыдущей выписке, но из иного летописного свода, был основан женой Всеволода. Бестрепетной рукой вставил печерский монах XVII в. указание на церковь св. Кирилла в статью помянника. Однако его заключение было ошибочным. Туманное сообщение Тверского сборника восходит к тексту Лаврентьевской летописи, где под 6711 г. сообщалось о смерти Елены, дочери Всеволода [205] Большое Гнездо ²³⁶. Она действительно была похоронена в монастыре, который основала ее мать, но не в киевском Кирилловском, а во владимиро-залесском Успенском княгинине ²³⁷. Интересно, однако, что смерть Елены помечена в помяннике 6710 г., почти совпадая с датировкой в Лаврентьевской летописи — 6711 г. В сохранившихся двух списках Тверского сборника, Погодинском и Забелинском, это известие читается под 6702 г. ²³⁸ Разницу в датировке нельзя объяснить палеографической ошибкой, превращением цифры в (2) в i (10). Видимо, у составителя помянника был такой список Тверского свода, который отличался от дошедших до нашего времени.

* * *

Большая киноварная статья о заложении Спасо-Преображенского собора в Чернигове в 6540 г. братом Ярослава Мудрого Мстиславом (л. 372) начинает подраздел помянника о княжеских захоронениях в Чернигове. Статья сообщает также о разделе Киевского княжества "по Днѣпръ" между Мстиславом и Ярославом "под Листвином у Городца за Оручемъ". Последние слова очень похожи на маргинальную запись, попавшую с полей в текст рукописи. Но эта глосса свидетельствует о знании написавшим ее некоторых исторических фактов. Под Лиственом в 6532 г. Мстислав одолел Ярослава, а у Городца близ Киева братья в 6534 г. заключили договор о разделе Русской земли. Оба известия есть в Ипатьевской летописи и в Тверском сборнике ²³⁹, а также в одной из предшествующих помяннику глав патерика (л. 89 об. — 90). Но что означают загадочные слова "за Оручемъ" помянника, расшифровать не удается. Основное содержание статьи заимствовано из статей 6534 и 6542 гг. летописи, но какой: Ипатьевской или Тверского сборника, определенно решить невозможно ²⁴⁰. Дата закладки Спасского собора — 6540 г. — выведена в помяннике искусственно. По представлениям Иосифа Тризны и его помощников, князей должны были хоронить только в церквах. Под 6541 г. летописные источники, бывшие в руках у составителей помянника, сообщали о смерти сына Мстислава Евстафия ²⁴¹, а под 6542 г. — о том, что Спасский собор был возведен лишь частично ²⁴². Если Евстафия захоронили в соборе, то к закладке собора приступили раньше 6541 г., но не намного, в 6540 г. Примерно такой ход мысли привел к появлению в помяннике даты основания черниговского собора св. Спаса.

Следующая статья 6542 г. помянника весьма подробно повествует о смерти черниговского князя Мстислава Владимировича (л. 372-372 об.). [206] Источники статьи — Ипатьевская летопись и Тверской сборник. Текст статьи от слов "бѣ бо создано ея при нем..." до слов "ни ядения не браняше" совпадает с текстом Ипатьевской летописи, именно Хлебниковского и Погодинского ее списков ²⁴³. Слова "и милостив бяше ко всемъ (всѣм — Заб.), служащимъ ему" выписаны из Тверского сборника ²⁴⁴. Но большой отрывок статьи от слов "преставися к вѣчнымъ обителемъ" до слов "вземше на рамена своя и принесше" не находит аналогии в известных летописях. Стиль изложения, упоминание черниговского епископа, князей и бояр, будто бы провожавших тело Мстислава, указывают на позднейшую вставку, сделанную, скорее всего, самим составителем помянника. В самом деле, во времена Мстислава черниговская епископия еще не существовала, не было и служилых князей. Тем не менее едва ли киевского монаха можно заподозрить в умышленном искажении исторической действительности. Просто стремясь к большей выразительности, он нарисовал типичную сцену княжеских похорон, в которой обязательно фигурировали духовенство, знать и, конечно, множество народа. Нарочитое оживление рассказа приводило к смещению исторической перспективы, появлению в раннем периоде черт более поздней эпохи. Впрочем, своим литературным вставкам составитель помянника не придавал цены исторических свидетельств. Буквально тут же он написал, что Мстислав, основав церковь Спаса, только "нарещи ю хотяще епископию", нимало не смущаясь тем, что упоминание черниговского епископа в его вставке заставляло, по логике, писать не о намерении Мстислава, а о выполнении его желания еще при жизни.

Статья 6541 г. помянника сообщает о смерти сына Мстислава Владимировича Евстафия и его захоронении в черниговском Спасском соборе (л. 372 об.). Если первая половина сообщения основана на Тверском сборнике или Ипатьевской летописи ²⁴⁵, то вторая основана на убеждении, что князей хоронили только в церквах. Но в какой черниговской церкви могли похоронить Евстафия, если, судя по источникам, Спасский собор был древнейшим в городе?

Под 6546 г. в помяннике сообщается о смерти "в Заболочи" князя Глеба Святославича и погребении его в соборе св. Спаса (л. 372 об.). Текст статьи от слов "Бѣ же Глѣб милостивъ" до конца повторяет текст Ипатьевской летописи под 6586 г., обнаруживая сходство со списками ХП ²⁴⁶. Лишь вместо слов "мѣсяца июля" летописи в помяннике стоит просто "июля". Название места, где был убит Глеб, в рассматриваемой рукописи искажено: "в Заболочи" вместо "в Заволочьи". Искажена и дата: 6546 г. вместо 6586 г. Искажения — результаты описок (в последнем случае были смешаны цифры п [80] и м [40]). Хотя в Ипатьевской летописи сразу же за известием о смерти Глеба говорилось, что на его месте в Новгороде сел Святополк Изяславич ²⁴⁷, в помяннике Глеб назван князем Смоленским. Возможно, его приняли за смоленского князя Глеба [207] Святославича, сына Святослава Ивановича, жившего во второй половине XIV в. Любопытно отметить, что в литовско-белорусских летописях Глеб Святославич Смоленский упоминается непосредственно за рассказом об отравлении великого князя литовского Скиргайла Ольгердовича, рассказом, использованным при составлении помянника ²⁴⁸.

Известие помянника о смерти в 6584 г. великого князя киевского Святослава Ярославича (л. 372 об. — 373) с несущественными смысловыми разночтениями повторяет статью 6584 г. Тверского сборника ²⁴⁹. По сравнению с последним в помяннике после слова "Ярославич" добавлено "внук Володимера Великого", вместо "въ святѣмь Спасѣ" написано "в церкви святаго Спаса", а после слов "4 лѣта" (лѣть 4 — Заб.) стоит "в Киевѣ". Дополнения свидетельствуют о знании составителем помянника княжеских родословных и биографии князя Святослава Ярославича.

Далее в помяннике под 6623 г. читается известие о смерти сына Святослава Ярославича черниговского князя Олега (л. 373), прозванного в "Слове о полку Игореве" "Гориславичем". Запись почти точно копирует текст сообщения списков XII Ипатьевской летописи под 6623 г. ²⁵⁰ Разночтения невелики. К имени Святослава в помянник добавлено "внукъ Ярославль", вместо "месяца августа" летописи в помяннике читается просто "августа", вместо "отца своего" — "отца его", а вместо "у святого Спаса" — "в Чернигове в церкви святаго Спаса". Интересно, что в Хлебниковском списке после всего известия позднее было сделано такое же добавление: "в Чернѣговѣ" ²⁵¹.

Под 6631 г. в помяннике сообщается о смерти черниговского князя Давыда Святославича, захороненного в Печерском монастыре в приделе св. Стефана (л. 373). Известие 6631 г. о кончине Давыда есть в Ипатьевской летописи ²⁵² и в Тверском сборнике ²⁵³. При прочих равных условиях источником статьи следует признать Тверской сборник, где, как и в помяннике, есть указания на деда Давыда Ярослава Мудрого и сына Давыда князя Николу-Святошу. Но Тверской сборник и Ипатьевская летопись не упоминают, что Давыд "положен бысть честнѣ в Печерскомъ монастырѣ в предѣлѣ святого первомученика Стефана", как отмечено в помяннике. В обоих летописных сводах местом смерти Давыда назван Чернигов, из чего можно было заключить, что там он и был похоронен. По-видимому, это обстоятельство, а также принадлежность Давыда к черниговским князьям и определили помещение записи о смерти Давыда в гот подраздел помянника, где говорилось о погребенных в Чернигове, а не в Печерском монастыре. И все-таки местом захоронения черниговского князя составитель помянника назвал предел первомученика Стефана в Печерском соборе. Правда, может зародиться подозрение, не относится ли это указание к сыну Давыда, князю Николе-Святоше. Дело в том, что процитированный отрывок помянника следует сразу же после слов "отецъ [208] Николы-Святоши", а Никола-Святоша был постриженником Киево-Печерского монастыря, там он умер, там и был похоронен. Однако по свидетельству Киево-Печерского патерика, в редакции самого Иосифа Тризны Святоша ископал себе гроб в пещере (л. 262) ²⁵⁴, а не в церкви. Захоронение Николы в ближних пещерах показывали и в 1638 г., и в 1825 г. ²⁵⁵

Приведенные данные заставляют признать, что указание на захоронение черниговского князя Давыда Святославича в Печерском монастыре заимствовано из какого-то древнего источника, возможно, из летописи, близкой к Ипатьевской, и является достоверным. Необходимо напомнить, что духовным отцом Давыда Святославича и его жены был игумен Киево-Печерского монастыря Феоктист, поставленный затем в епископы Черниговские ²⁵⁶. Следует обратить внимание и на еще один любопытный факт. В Киево-Печерском патерике князь Давыд Святославич упоминается лишь однажды, в Послании Симона Поликарпу, где Симон рассказывал о сыне Давыда Николе-Святоше. У Святоши был врач-сириец по имени Петр, который осуждал своего князя за то, что тот постригся в монахи. "Который убо князь створи? — вопрошал Петр. — Или блаженыи отець твои Давидъ или дѣдъ твои Святославъ?" ²⁵⁷ Кажется несколько странным, что князь Святослав Ярославич, дед Святоши, пожертвовавший и землю Феодосию, и деньги на построение монастырского собора, блаженным здесь не назван. Высокий эпитет приложен к его сыну Давыду. Не объясняется ли это знанием Симоном того факта, что Давыд не был посторонним печерской братии и был погребен в Печерском монастыре? Правда, указание на придел первомученика Стефана несколько сомнительно. При позднейших перестройках Успенского собора Печерского монастыря это название закрепилось за северо-восточной пристройкой к основному зданию. Едва ли эта пристройка существовала в первой четверти XII в., хотя археологически придел Стефана еще не изучен ²⁵⁸. Но не располагался ли в древности придел Стефана в основном здании?

Следующая статья помянника сообщает об убиении в 6655 г. киевлянами своего великого князя Игоря Ольговича, о похоронах его в Симеоновской церкви г. Киева и переносе праха в черниговский епископский Спасский собор (л. 373). Приведенные в помяннике данные заимствованы из статьи 6655 г. Тверского сборника и статей 6655 и 6658 гг. Ипатьевской летописи. Выражение "во церкви святаго Симеона" идентично фразе Тверского сборника ²⁵⁹. Отрывок помянника от слов "бѣ бо тот монастырь..." до слов "на конец града..." основан на тексте Ипатьевской летописи ²⁶⁰. [209] Указания, что Игорь был братом Святослава, что Святослав перезахоронил останки Игоря в Чернигове "в церкви святаго Спаса... в теремѣ", взяты из статьи 6658 г. Ипатьевской летописи ²⁶¹. Замечание составителя помянника, что черниговский собор был епископией, основано на предыдущих статьях помянника и почерпнутом из своих летописных источников знании, что собор св. Спаса в Чернигове был кафедральным.

Известие помянника об убиении в 6659 г. на рати черниговского князя Владимира Давыдовича и его погребении в Спасском соборе (л. 373) восходит к Тверскому сборнику ²⁶². Пространное сообщение о гибели и похоронах Владимира помещено в Ипатьевской летописи ²⁶³, но там, в отличие от помянника и Тверского сборника, не указано, где именно был положен Владимир ²⁶⁴.

Последним черниговским князем, захороненным в Спасском соборе, в помяннике назван Ярослав Всеволодович. Смерть его отнесена к 6706 г. (л. 373 об.). Известие почти дословно совпадает со статьей 6706 г. Ипатьевской летописи, Хлебниковского и Погодинского ее списков ²⁶⁵.

Далее хронологический порядок в помяннике нарушается. Помещена более ранняя статья 6704 г. о смерти черниговского князя Всеволода Святославича, знаменитого "буй-тура" "Слова о полку Игореве". Указано место его погребения — церковь св. Богородицы (л. 373 об.). Основные факты, содержащиеся в записи, восходят к статье 6704 г. Ипатьевской летописи ²⁶⁶. Однако определение в помяннике Всеволода Святославича как князя черниговского неверно. Всеволод никогда не сидел в Чернигове, его городами были Трубчевск и Курск ²⁶⁷. Возможно, черниговским он назван в помяннике потому, что принадлежал к роду черниговских князей. Не находит подтверждения в тексте Ипатьевской летописи и замечание составителя помянника, что церковь Богородицы в Чернигове была монастырем ²⁶⁸.

После статьи 6704 г. в помяннике следует пять очень коротких записей о смерти главным образом черниговских князей без указаний на места их захоронений. Под 6707 г. упоминается о смерти племянника Всеволода Большое Гнездо князя Ярослава Мстиславича (л. 373 об.). Ярослав ни разу не княжил в Чернигове, а умер в Переяславле Южном ²⁶⁹. В список черниговских князей он попал явно по недоразумению. Известие о его смерти заимствовано из статьи 6707 г. Тверского сборника ²⁷⁰. К тексту источника составитель помянника сделал одно добавление: он пояснил, что [210] Ярослав был сыновцем Всеволода "Великого Гнѣзда Юревича". Пояснение свидетельствует о знании составителем княжеских родословных.

Известия помянника о смерти в 6708 г. князя Ярослава Всеволодовича, в 6709 г. князя Владимира Всеволодовича и в 6710 г. князя Игоря Святославича (л. 373 об.) дословно выписаны из соответствующих статей Тверского сборника ²⁷¹. В первом известии опущено только ошибочное указание Тверского сборника на отчество отца Ярослава Всеволодовича — Святославич ²⁷².

Последнее известие помянника о черниговских князьях сообщает о смерти в 6712 г. князя Олега Святославича (л. 373 об.). Как и четыре предыдущие, оно взято из Тверского сборника, причем с характерной для последнего ошибкой: Олег назван внуком "Святославль Ольговича" (в летописи — "Олговича Святослава") ²⁷³, тогда как на самом деле дедом Олега был Всеволод Ольгович ²⁷⁴. Очевидно, список Тверского сборника, которым пользовался Иосиф Тризна или кто-то из его помощников, имел в данном месте такое же искажение, что и Погодинский список этого летописного свода. В Забелинском списке все упомянутые статьи 6707-6712 гг. опущены ²⁷⁵.

* * *

Несколько записей помянника посвящены князьям, захороненным в Михайловском соборе Переяславля Южного. Как обычно, киноварная статья сообщает вначале об основании церкви. Под 6598 г. в помяннике читается, что переяславский епископ Ефрем "сооружи церковь каменну святаго Михаила архистратига" (л. 374). Рассказ об этом событии, восходящий к Ипатьевской летописи, помещен в одной из предшествующих глав патерика Иосифа Тризны (л. 196). Из него была заимствована в помянник процитированная фраза, а также и все остальные данные.

Далее под 6622 г. в помяннике сообщается о смерти переяславского князя Святослава Владимировича, погребенного в церкви архангела Михаила (л. 374). Источником статьи послужило первое известие статьи 6622 г. Ипатьевской летописи ²⁷⁶. В помяннике даже удержана дословная фраза из нее: "ту бо отецъ ему дал стол".

Известие помянника о смерти в 6695 г. Владимира Глебовича Переяславского, захороненного в переяславском соборе (л. 374), основано на статье 6695 г. Ипатьевской летописи, где рассказ о кончине Глебовича более подробен ²⁷⁷.

Следующая статья 6658 г. помянника о смерти старшего сына Юрия Долгорукого Ростислава (л. 374) дословно совпадает с последним известием [211] статьи 6658 г. Ипатьевской летописи, именно Хлебниковского и Погодинского ее списков ²⁷⁸.

Под 6649 г. в помяннике читается известие о смерти князя Андрея Владимировича, сына Мономаха (л. 374). Начало статьи до слов "генваря въ 22 день" включительно повторяет с незначительными отступлениями текст статьи 6649 г. Ипатьевской летописи ²⁷⁹. В помяннике вместо "благовѣрныи” летописи читается "боголюбивыи", вместо "мѣсяца генваря" — "генваря", а к имени князя добавлено "Монамах". Действительно, Андрей был сыном Мономаха ²⁸⁰. Добавление лишний раз свидетельствует о хорошем знании составителем помянника княжеских родословных. Окончание статьи (указание, что церковь Михаила была кафедральный) основано на статье 6598 г. (л. 374).

Наконец, последняя статья помянника сообщает о князе Изяславе Глебовиче, который в 6692 г. участвовал в походе Всеволода Большое Гнездо на волжских булгар и "тамо устреленъ бысть стрѣлою под сердце". Похоронен Изяслав был во Владимире Залесском, в Успенском соборе (л. 374-374 об.). Известие об этом событии под 6692 г. читается в Тверском сборнике ²⁸¹ и под 6690 г. в Ипатьевской летописи ²⁸². Тверской сборник послужил основным источником рассматриваемой статьи. Свидетельством тому служит не только одна и та же датировка события в Тверском сборнике и в помяннике (6692 г.), но и текстуальное совпадение помянника с этим сводом: Изяслава убили "стрѣлою под сердце" ²⁸³. Однако заключительная фраза статьи составлена под влиянием Ипатьевской летописи: указание на г. Владимир, определение церкви Богородицы как Златоверхой ²⁸⁴. Такие данные в Тверском сборнике отсутствуют.

* * *

Анализ княжеского помянника вскрывает сложную и кропотливую работу украинских историков XVII в. по его составлению. Чтобы написать эту часть своего патерика, Иосифу Тризне и его помощникам пришлось выбрать, а затем свести воедино большое количество почерпнутых из разнообразных источников биографических сведений о древнерусских князьях и некоторых других лицах XI-XII вв. некняжеского происхождения. Действительно, если обратиться к рассказам помянника о Ярославе Мудром (статья 6545 г., л. 362 об.), Изяславе Ярославиче (статья 6586 г., л. 363), Владимире Мономахе (статья 6633 г., л. 363 об.), Яне Вышатиче (статья 6614 г., л. 364 об.), Мстиславе Владимировиче (статья 6542 г., л. 372), можно совершенно точно убедиться в том, что в каждом из них соединены данные и дословные выдержки из различных летописных сводов. Принцип редакторской работы Тризны наглядно иллюстрирует также [212] статья 6519 г. (л. 362), где одно дополнительное по сравнению с источником слово — "Багрянородных" — показывает, насколько тщательно, буквально по крупицам, собирали составители помянника интересовавшие их исторические сведения и дополняли ими уже готовые тексты.

При выборке и сведении воедино разбросанных в разных памятниках или в разных местах одного памятника сведений Иосиф Тризна и его сотрудники чаще прибегали к прямому цитированию своих источников и реже — к их пересказу. В первом случае на подходе к материалу украинских историков XVII в. сильно сказался прием обработки источников, унаследованный ими от средневековых хронистов, которые просто цитировали источники и компилировали цитаты. Пересказ уже в значительно большей степени включал в себя элементы анализа и отбора фактов, это был новый шаг в развитии историографии. Свое переложение источников составители помянника строили со строгим учетом содержавшихся в них фактов. Литературные распространения при пересказе были редки. Лишь в сообщениях помянника о кончинах Мстислава Владимировича (статья 6542 г., л. 372 об.), Святополка-Михаила Изяславича (статья 6621 г., л. 370), Юрия Долгорукого (статья 6666 г., л. 362), Глеба Юрьевича Туровского (статья 6703 г., л. 370 об.), Ярополка Владимировича (статья 6647 г., л. 370) встречаются интерполированные описания княжеских похорон, принадлежавшие перу авторов XVII в. Что эти описания являются литературными вставками, а не восходят к неизвестному источнику, доказывается их стилистической однородностью и тем, что они читаются в статьях, которые построены на данных разных летописных сводов.

Но цитируя или пересказывая свои источники, по-новому группируя содержавшиеся в них сведения, составители помянника не задумывались над тем, насколько достоверны показания имевшихся в их распоряжении материалов. В этом отношении отбор и обобщение фактов Тризной и его помощниками носили механистический характер. Вот почему в помянник иногда попадали поздние и искаженные факты (отдельные сведения о церковном строительстве Владимира Святославича — л. 361 об. и др.), хотя в распоряжении составителей помянника были свидетельства более древние и достоверные. Проблему достоверности Иосиф Тризна и работавшие с ним книжники Киево-Печерского монастыря понимали довольно примитивно. По сути дела, критерием достоверности, как позволяют судить наблюдения над характером их работы, они считали само наличие источника. И если источник сообщал о каком-то факте, этот факт воспринимался уже как вполне реальный. Сказанное не означает, что украинские историки XVII в. вообще не имели никакого представления о достоверности. Сами они, видимо, осознавали, что фактов изобретать нельзя, и в своей работе опирались на источники. Плодов воображения и досужей фантазии в их писаниях найти нельзя.

Однако даже самый простой отбор и соединение фактов уже подразумевали какую-то их интерпретацию. И при составлении помянника Иосиф Тризна и его сотрудники не могли, конечно, избежать анализа и интерпретации собранных сведений, напротив, они стремились к этому. В результате такой работы получались исторические выводы, которые киевскими книжниками XVII в. не отделялись от фактов источника, а для [213] последующих исследователей сливались с ними. Вот почему при анализе помянника иногда нелегко бывает распознать, где кончаются сведения первоисточника и где начинаются выводы авторов. К тому же выводы последних нередко бывали ошибочными, что придавало им вид новых неизвестных ранее фактов. Ошибки проистекали от двух причин. Во-первых, оттого, что ошибочный факт уже имелся в источнике. Так появились в помяннике утверждения о крещении руссов во времена Аскольда и Дира (л. 361), о смерти греческой принцессы — матери Владимира Мономаха в 6619 г. (л. 369 об.), о том, что Ростислав и Владимир Мономах были кровными братьями (статья 6601 г., л. 363 об.). Другой причиной ошибок была недостаточность знаний самих составителей помянника. Здесь уместно напомнить о целой цепи неверных умозаключений в серии статей о киевском Кирилловском монастыре (л. 371 об. — 372), о неправильно рассчитанной дате смерти литовского великого князя Скиргайла Ольгердовича (л. 365 об.). Однако, и в том, и в другом случае Иосиф Тризна и его помощники все равно отталкивались от источников.

Что же они понимали под источником? Прежде всего и главным образом, конечно, памятники письменности. Но эти памятники они воспринимали и использовали недифференцированно. Для них было равнозначно, процитировать ли древний летописный текст или привести выдержку из собственного труда. Прямые ссылки на предшествующие главы патерика встречаются в помяннике неоднократно: "яко же выше рѣхом" (л. 361), "яко же выше написано обрящеши" (л. 361 об.), "яко же извѣстися прежде" (л. 364). Их проверка показывает, что в соответствующих статьях помянника действительно использован материал, обработанный теми же составителями ранее. Этому материалу почему-то оказывалось предпочтение перед первичными письменными источниками, содержавшими аналогичные сведения. Чтобы ответить на это "почему-то", нужно признать, что ученые люди XVII в. еще не понимали разницы между историческим источником и историческим трудом. Видимо, определенное доверие составители помянника питали и к устным преданиям, также рассматривая их, и вполне справедливо, как источник исторических сведений.

* * *

Теперь, уяснив принципы работы Иосифа Тризны и его сотрудников, их подход к имевшимся у них источникам и содержавшимся в последних фактам, следует перейти к оценке и характеристике этих источников и тех сведений помянника, которые не встречаются в других памятниках, являются уникальными.

Как уже отмечалось, при составлении помянника были использованы данные предыдущих глав патерика. Их влияние особенно сильно сказалось на первом разделе помянника, где говорилось о начале христианства на Руси, и на той части третьего раздела, где речь шла о Печерском монастыре.

К другим письменным источникам, привлеченным при работе над помянником Иосифом Тризной и его собратьями, относятся Кассиановская II редакция Киево-Печерского патерика, Хронограф, литовско-белорусская [214] летопись в особой редакции, киевская обработка ростовского летописного свода 1534 г., которая составляет первую часть так называемого Тверского сборника, и свод, близкий к Ипатьевской летописи. К первым трем источникам составители помянника прибегали редко. Кассиановская II редакция патерика была использована при составлении статьи 6599 г. о перенесении мощей Феодосия Печерского (л. 364), Хронограф — для написания статьи 6601 г. о великом князе Всеволоде Ярославиче (л. 363- 363 об.), а белорусско-литовская летопись — в рассказе о литовском князе Скиргайле Ольгердовиче (л. 365 об.) и, возможно, в известии о смерти в Заволочии князя Глеба Святославича (л. 372 об.).

Тверской сборник (именно свод, составляющий его первую часть) был использован в гораздо большей степени. В помяннике помещены прямые выдержки и данные, заимствованные из следующих статей этого памятника ²⁸⁵: 6415, 6453, 6463, 6515, 6542*, 6545*, 6558*, 6561*, 6567, 6571, 6584*, 6586*, 6605 (косвенное влияние), 6610, 6616*, 6631, 6633*, 6655*, 6659, 6663, 6692*, 6702* (в помяннике — 6710), 6707*, 6708*, 6709*, 6710* и 6712*. Список ростовского свода 1534 г., бывший в руках у Иосифа Тризны, больше совпадал с Погодинским списком Тверского сборника, чем с Забелинским. Только в Погодинском списке читаются статьи 6707-6712 гг., которые есть и в помяннике (л. 373 об.). В Забелинском же списке их нет из-за утраты листов в его оригинале. Но несохранившийся киево-печерский список свода 1534 г. несколько отличался от Погодинского списка Тверского сборника. Смерть дочери Всеволода Большое Гнездо Елены в нем была отнесена к 6710 г. (л. 372), а в Погодинском — к 6702 г. Последняя дата есть и в Забелинском списке. Очевидно, что тот список свода 1534 г., который в середине XVII в. хранился в библиотеке Киево-Печерского монастыря, отличался не только от Погодинского, но и от общего протографа обоих сохранившихся списков Тверского сборника.

Полнее всего в помяннике был использован свод, близкий Ипатьевской летописи. Текстовой и фактический материал был извлечен Иосифом Тризной или его сотрудниками из следующих статей этого свода: 6499, 6504, 6509*, 6511, 6542*, 6545*, 6558, 6578, 6586*, 6594*, 6596, 6597, 6599, 6601*, 6614*, 6616*, 6617*, 6619, 6620*, 6621*, 6622*, 6623*, 6627, 6631 (?), 6634, 6637, 6638, 6639, 6641, 6647*, 6658*, 6662*, 6666*, 6676*, 6678*, 6679*, 6680* (6681 — в списках ИХП), 6682*, 6686*, 6690*, 6695*, 6696*, 6702*, 6703*, 6704*, 6705*, 6706*, 6709.

Многочисленные примеры показывают, что текст этого летописного памятника, хранившегося в XVII в. в Киево-Печерском монастыре, был чрезвычайно близок Хлебниковскому списку Ипатьевской летописи ²⁸⁶. Как известно, Хлебниковский список сохранил более древний текст, чем Ипатьевский список Ипатьевской летописи ²⁸⁷. Следовательно, тот свод, [215] который был в руках Иосифа Тризны, отразил старшую рецензию Ипатьевской летописи, точнее, турово-пинской обработки галицко-волынской летописи конца XIII в. ²⁸⁸ Однако этот свод не был копией с Хлебниковского списка. В помяннике встречается ряд чтений, совпадающих с текстом Ипатьевского списка Ипатьевской летописи и чтений, которые могут быть объяснены только из этого списка ²⁸⁹. Указанные особенности текста летописного свода, послужившего источником помянника, показывают, что по крайней мере в основе этого источника лежал такой список южно-русского свода, который отличался от Хлебниковского и Ипатьевского списков Ипатьевской летописи. В этой связи особый интерес представляют два совпадения текста памятника с правленным текстом Хлебниковского списка. В одном случае совпадает указание на г. Чернигов как место захоронения князя Олега Святославича (статья 6623 г., л. 373), в другом — идентичен расчет лет княжения в Киеве князя Ростислава Мстиславича (статья 6676 г., л. 371), причем расчет этот (8 лет), конечно, точнее расчета в других списках Ипатьевской летописи, где показана цифра 50 ²⁹⁰. Весьма трудно допустить, чтобы свод, имевшийся в распоряжении составителей помянника, правился по правленному Хлебниковскому списку. Гораздо вероятнее, что источник помянника как-то связан с тем сводом, по которому корректировался Хлебниковский список. В таком случае, указание на 8 лет княжения в Киеве Ростислава, сохранившееся в помяннике, свидетельствует о том, что свод, послуживший источником патерика Иосифа Тризны, имел чтение более старшее, чем чтение общего протографа сохранившихся списков Ипатьевской летописи. В этой связи весьма показателен и следующий факт. По сравнению с источниками в помяннике заметно поновление языка. Устаревшие слова и обороты заменялись более употребительными и распространенными. Так, вместо слова "рака" в XVII в. писали "гроб" (статьи 6562 и 6599 г., л. 362 об. и 364), вместо "набдя" — "милуя" (статья 6601 г., л. 363), вместо "вчиниша" — "сотвориша" (статья о Евпраксии Всеволодовне, л. 364 об.), вместо выражения "на дѣсней стране" — "на правой сторонѣ" (статья 6599 г., л. 364) и т.д. Но в статье 6599 г. помянника о смерти Марии Яневой сказано, что она была положена против гроба Феодосия Печерского "на шуеи странѣ" (л. 364 об.). Во всех же списках Ипатьевской летописи вместо этого читается "на лѣвои сторонѣ" ²⁹¹. Первый оборот более архаичен. Мысль, что в данном случае составители помянника сознательно подделали язык под старину, парируется указанием на многочисленные примеры поновления языка, и ее надо совершенно отставить. Несомненно, что перед нами чтение, попавшее в помянник из источника. И оно оказывается древнее чтения протографа Ипатьевской летописи. К тому же, что особенно примечательно, чтение помянника совпадает с чтением Лаврентьевского списка Лаврентьевской летописи ²⁹², где по сравнению с Ипатьевской летописью отразилась [216] более древняя редакция Повести временных лет. Итак, в помяннике обнаруживаются следы свода, который был старше, чем Ипатьевская летопись.

Не исключено, что у Иосифа Тризны было два списка свода, близкого к Ипатьевскому. Один из них был поздним. Дело в том, что статьи по-мянника о Давыде Игоревиче, Глебе Всеславиче, Глебе Юрьевиче и Изяславе Ярославиче, совпадающие с Ипатьевской летописью, помечены соответственно 6619 (л. 371 об.), 6626 (л. 365), 6680 (л. 362-362 об.) и 6702 гг. (л. 371 об.), т.е. на единицу меньше, чем во всех списках Ипатьевской летописи. Если о статьях 6626 и 6680 гг. еще можно сказать, что проставленные в них даты появились случайно: 6626 вместо 6627 потому, что были перепутаны последние цифры з (7) и s (6), такая путаница наблюдается в источниках, а 6680 вместо 6681 потому, что число единиц было просто опущено в помяннике (примеры подобного рода уже встречались), то появление дат 6619 (вместо 6620) и 6702 (вместо 6703) случайностью объяснить нельзя. Речь идет об иной, по сравнению с Ипатьевской летописью, хронологической сетке источника, текстуально с этой летописью совпадавшего. Известие о смерти Давыда Игоревича в Ипатьевской летописи помечено 6620 годом мартовским ²⁹³. Мартовской является и статья 6703 г. Ипатьевской летописи ²⁹⁴. Если обе статьи обозначены в помяннике соответственно 6619 и 6702 гг., то такое обозначение свидетельствует о применении ультрамартовского или сентябрьского счета лет. И ультрамартовский, и сентябрьский годовые стили являются более поздними по сравнению с мартовским ²⁹⁵. Таким образом, возможно, что в распоряжении Иосифа Тризны было два списка Ипатьевской летописи, один из которых имел позднюю хронологическую сетку.

* * *

Особый интерес возбуждает вопрос об источнике или источниках уникальных сведений помянника. Последних сравнительно немного. По своему содержанию и возможному происхождению они довольно четко делятся на шесть групп. Это обстоятельство значительно облегчает их анализ.

К первой группе можно отнести свидетельства о захоронениях князей в каменных гробницах. Такие свидетельства есть в статьях о смерти великих князей киевских Ярополка Владимировича, захороненного в Андреевском Янчине монастыре (6647 г., л. 370), Мстислава Владимировича и Ростислава Мстиславича, погребенных в монастыре св. Федора Тирона (6641 и 6678 гг., л. 371). Тексты всех трех статей помянника совпадают с [217] текстом Ипатьевской летописи, но в ней указаний на каменные гробницы нет. Происхождение таких известий в помяннике может быть объяснено двояко. Или они появились в результате умозаключений по аналогии Тризны и его помощников, знавших из своих источников, что князей и других лиц хоронили в каменных раках ²⁹⁶; или же здесь отразилось знание составителями помянника действительных фактов. В Киеве в середине XVII в. еще могли показывать каменные гробницы или остатки каменных гробниц великих князей XII в. Решить вопрос положительно в ту или иную сторону без дополнительных данных в настоящее время не представляется возможным.

Более многочисленны свидетельства патерика о расположении княжеских погребений в монастырских соборах. Под 6620 г. указывается, что сестра Владимира Мономаха была похоронена в Андреевском монастыре и "близ матери великия княгини" (л. 369 об.). Под 6630 г. сообщается, что ростовский тысяцкий Георгий Симонович был положен в Успенском соборе Печерского монастыря "подлѣ отца своего Симона" (л. 364 об.). А несколько ранее, в статье 6580 г. говорилось, что отец Георгия Симон был положен в той же церкви "на лѣвой странѣ противу гробу святого Феодосия" (л. 364). Наконец, под 6647 г. отмечено, что Ярополк Владимирович был погребен в Андреевском монастыре "близ гроба Янчина" (л. 370). Тексты указанных статей восходят к предшествующим главам патерика Иосифа Тризны и Ипатьевской летописи. Возводить отмеченные сведения к тем летописным памятникам, какими пользовались составители помянника, вряд ли возможно ²⁹⁷, хотя по содержанию своему они и кажутся древними. Трудно также считать эти известия результатом выводов книжников XVII в. В их источниках оснований для подобных заключений не было. Вероятнее поэтому думать, что сведения о положении гробниц в Печерском и Андреевском соборах основаны на реальном или опосредствованном знакомстве составителей помянника с некрополями в обоих храмах.

Устную традицию надо признать источником сообщения помянника о втором названии Михайловского Златоверхого монастыря — "Фанарь", которое дал ему его основатель князь Святополк Изяславич (л. 370).

В помяннике приведены имена трех княгинь: Елены, жены Ярослава Мудрого (л. 362 об.); Евфросинии, греческой принцессы, жены Всеволода Ярославича (л. 369 об.); Марии, жены Всеволода Ольговича или Всеволода Святославича (л. 371 об.). Эти имена Тризна и его помощники могли извлечь только из письменных источников. Можно предположить, что они пользовались какими-то церковными источниками типа синодиков или служебников, где встречались княжеские имена ²⁹⁸. Но возможно и [218] другое объяснение, именно то, что имена княгинь читались в том летописном своде, который был древнее Ипатьевской летописи и выдержки из которого составили значительную часть помянника.

Пожалуй, наиболее ценны сведения помянника о местах некоторых княжеских захоронений. В нем сообщается о погребении в Десятинной церкви греческой царевны Анны, жены Владимира Святославича (л. 362); о захоронении в киевском Софийском соборе в одной гробнице с Ярославом Мудрым его жены Елены (л. 362 об.); о захоронениях в Киево-Печерском монастыре сестры Владимира Мономаха Ирины Всеволодовны (л. 364 об.) и черниговского князя Давыда Святославича (л. 373). Достоверность первых двух и последнего известий констатировалась выше, при разборе соответствующих статей помянника. Что касается третьего известия, то стоит припомнить, что примерно год спустя после смерти Ирины в тех же Печерах была похоронена ее сестра ²⁹⁹, известная Евпраксия — Адельгейда. Эта связь семьи Всеволода Ярославича с Печерским монастырем в период княжения в Киеве Святополка-Михаила, а также характер работы Иосифа Тризны и его сотрудников над источниками заставляют принять известие помянника. Каково же происхождение перечисленных уточнений? Ближайший источник первого из них указан — это предшествующий текст самого патерика. Туда оно могло быть заимствовано из устной традиции: остатки гробниц Владимира и Анны в XVII в. еще сохранялись. Характерно и выражение помянника об Анне: "положена есть", а не "бысть". Преданию могло быть обязано своим появлением на страницах помянника и известие о захоронении в Софии второй жены Ярослава Мудрого. Такое предание существовало и в XIX в. ³⁰⁰ Но оба известия могли быть и в том древнем своде, которым пользовались при составлении помянника. Больше оснований возводить к этому своду последние сообщения помянника о погребении в Печерском монастыре Ирины и Давыда. Сам характер сообщений свидетельствует о том, что гробниц Ирины и Давыда в XVII в. уже не знали. Едва ли к этому времени могло дожить предание о месте захоронения этих лиц, если его нельзя было привязать к конкретному, сохранившемуся с давних пор месту. Логичнее думать, что указания на Печеры были в той ранней летописи, которая хранилась в XVII в. в библиотеке Печерского монастыря.

Наконец, к той же летописи следует отнести и сообщение об основании Кловского монастыря в 6590 г. ³⁰¹ бывшим печерским игуменом Стефаном (л. 371 об.). [219]

* * *

Подведем некоторые итоги. Изучение княжеского помянника в составе патерика Иосифа Тризны доказывает существование в середине XVII в. в Киево-Печерском монастыре целого ряда различных летописных сводов. В распоряжении ученой братии монастыря были Хронограф, литовско-белорусская летопись особой редакции, Тверской сборник или его источник — ростовский свод 1534 г. в киевской обработке, наконец, летописный свод, близкий Ипатьевской летописи и, возможно, не в одном списке. Установление круга источников, которыми пользовались Иосиф Тризна и его сотрудники, представляет значительный интерес для определения материалов, которые легли в основу других сочинений, вышедших из стен Печерского монастыря, в частности, первого печатного труда по русской истории — Синопсиса. Связь Синопсиса с патериком Иосифа Тризны или с источниками, использованными Иосифом Тризной, несомненна. Она доказывается той путаницей сведений о скончавшейся в 6686 г. княгине Всеволожей, которая есть и в помяннике, и в Синопсисе.

Но особое значение представляет определение источников помянника для истории древнерусского летописания. Речь идет о своде, близком к Ипатьевской летописи. С бесспорной очевидностью устанавливается, что в этом источнике помянника отразилась старшая рецензия Ипатьевского свода. К тому же в нем обнаруживаются чтения более древние, чем чтения протографа сохранившихся списков Ипатьевской летописи. Нельзя не поставить в связь с этим сводом и содержание в помяннике ряда уникальных сведений по истории Киевской Руси XI-XII вв. Далеко не случайно, что такой свод хранился в Киево-Печерском монастыре. Последний в XI-XII вв. был центром древнерусского летописания. Анализируя Киево-Печерский патерик в редакциях 1460 и 1462 гг., А. А. Шахматов пришел к выводу о наличии в XV в. в Киево-Печерском монастыре древней печерской летописи, в которой имелись сведения, отсутствующие в древнейших сохранившихся до настоящего времени летописных сводах ³⁰². Древние источники были в этом монастыре и в XVII в. В Синопсисе содержится ссылка на свидетельства "харатейныхъ древных лѣтописцевъ" ³⁰³. Смыкая приведенные факты, следует прийти к выводу о сохранении в Киево-Печерском монастыре в послемонгольское время очень ранних материалов, которые отразились в произведениях, созданных учеными книжниками этого монастыря в XV-XVII столетиях. Если до последнего времени изучение древнерусского летописания базировалось в основном на изучении летописной традиции Северо-Восточной Руси, то теперь удается отыскать следы иной, южнорусской традиции. И здесь перед исследователями открывается заманчивая перспектива выявления и реконструкции новых редких памятников в составе произведений украинской литературы и историографии позднего средневековья.

Комментарии

1. Сам В. М. Ундольский предварил публикацию своего сообщения о патерике Иосифа Тризны красноречивым замечанием: "История составления Патерика Печерского тесно связана со многими вопросами касательно подлинности самой летописи Нестора". Ундольский В. М. Иосиф Тризна, редактор патерика Печерского // ЧОИДР. 1846. Кн. 4, отд. 4. Смесь. С. 5. Слова В. М. Ундольского очень точно формулируют ту конечную цель, которую ставили перед собой исследователи Киево-Печерского патерика в то время.

2. Об изданиях Киево-Печерского патерика в XVII-XVIII вв. см.: Украiнськi письменники: Бio-бiблioграфiчний словник. Киiв, 1960. С. 120-121.

3. Кубарев А.М. О Патерике Печерском // ЖМНП. 1838. Ч. 20. С. 8, примеч. А.М. Кубарев первым из исследователей указал на существование нескольких рукописных редакций, или "рецензий", как он их называл, Киево-Печерского патерика. Он изучил 12 списков памятника и предложил делить их на три "рецензии". К первой он отнес Арсеньевский список, к третьей — редакцию, впоследствии получившую название (по предложению самого же А.М. Кубарева) Кассиановской II, а ко второй — редакцию, в которой от Послания Симона к Поликарпу были отделены Сказание об основании печерской церкви и статья о поковании раки Феодосию, причем последняя была помещена за Житием Феодосия. Кубарев А .М. Указ. соч. С. 7-9. Отмеченные А.М. Кубаревым особенности второй "рецензии" патерика являются признаками Кассиановской I редакции. Ср.: Макарий. Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних // Изв. имп. Академии наук по отделению русского языка и словесности. СПб., 1856. Т. 5. Стб. 152; Абрамович Д.И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902. С. 67-87. Макарий предположил, что под второй редакцией А.М. Кубарев разумел редакцию, помещенную в софийском экземпляре Великой Минеи Четии за май месяц. Сам Макарий отнес эту редакцию к третьей редакции XVI в. Макарий. Указ. соч. Стб. 159. На самом деле список Киево-Печерского патерика в указанной минее представляет не особую редакцию, а извод Кассиановской I. Абрамович Д.И. Указ. соч. С. 84. И хотя впоследствии А. М. Кубарев признавался, что Кассиановская I редакция не была ему известна, на самом деле он был знаком с нею, но по-видимому, не знал списков с записью о написании этой редакции в 1460 г. Ср.: Кубарев А. М. О редакциях Патерика Печерского вообще... // ЧОИДР. 1858. Кн. 3, отд. 1. С. 105.

4. Ундольский В. М. Указ. соч. С. 5-10.

5. РГБ. Ф. 304. № 714. Здесь и далее ссылки на листы рукописи приводятся в тексте.

6. Ундольский В. М. Указ. соч. С. 6.

7. Там же. С. 6, 7, 8, 9. Проставленные в скобках номера обозначают номера указанных в оглавлении глав.

8. Ундольский В. М. Указ. соч. С. 8.

9. Абрамович Д. И. Указ. соч. С. 98.

10. Макарий. Указ. соч. Стб. 160-163.

11. Так, в заголовке патерика В. М. Ундольский допустил небольшое отступление от памятника. Вместо слов "приложи нѣкоих жития" (л. 1) рукописи он напечатал "приложи нѣкиихъ жития" (Ундольский В. М. Указ. соч. С. 5). Опечатка В. М. Ундольского повторена Макарием. См.: Макарий. Указ. соч. Стб. 161.

12. Макарий. Указ. соч. Стб. 162.

13. По наблюдениям А. М. Кубарева и Д. И. Абрамовича (подробнее см. ниже), в основу редакции Иосифа Тризны была положена Кассиановская II редакция, где были и рассказ об Исаакии, и рассказ о Нифонте. См.: Патерик. С. 128-131,71-73.

14. Макарий. Указ. соч. Стб. 163.

15. Кубарев А. М. О редакциях патерика Печерского вообще, в ответ на статью "Обзор редакций Киевопечерского патерика, преимущественно древних" // ЧОИДР. 1858. Кн. 3, отд. 1. С. 95-128 (далее — Кубарев А. М. О редакциях...).

16. Там же. С. 100.

17. Там же. С. 103.

18. Там же.

19. Там же.

20. Там же. С. 100. А. М. Кубарев пишет здесь о Кассиановской редакции, имея в виду свою классификацию "рецензий" патерика. По современной классификации она стала Кассиановской II.

21. Викторова М. А. Составители Киево-Печерского патерика и позднейшая его судьба. Воронеж. 1871. С. 29.

22. Яковлев В. А. Древнекиевские религиозные сказания. Варшава, 1875. С. 54-62.

23. Ср. передачу заголовков у В. А. Яковлева гл. 8, 20, 52, 66, 75, о которых речь шла выше. Заголовки этих глав см.: Яковлев В. А. Указ. соч. С. 55, 56, 58, 59.

24. Яковлев В. А. Указ. соч. С. 61.

25. Макарий. История русской церкви (2-е. изд.) СПб... 1868. Т. 1. С. 195. Примем. 305.

26. Голубинский Е. Е. История русской церкви. М., 1880. Т. 1, первая половина. С. 561.

27. Абрамович Д. И. Указ. соч. С. 98-109. Примеч. 138 на с. 98 (дата доклада Д. И. Абрамовича о патерике Иосифа Тризны).

28. Там же. С. 100, 101, 102, 104, 106, 108.

29. Там же. С. 106, 107, 108, 109.

30. Там же. С. 108.

31. Там же. С. 100, 103, примеч. 146.

32. Абрамович Д. Киево-Печерьский патерик. Киiв, 1930. С. XVII.

33. Щапов Я. Н. Туровские уставы XIV века о десятине // АЕ за 1964 г. М., 1965. С. 254-256.

34. Там же. С. 253-254.

35. Там же. С. 253.

36. "Комплекс Туровских уставов в Патерике находится среди летописных статей, близких к тексту Ипатьевской летописи..." (Там же. С. 253).

37. Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 16-146.

38. Кубарев A. M. О редакциях... С. ЮЗ.

39. Краткие выводы этой работы, носящие предварительный характер, опубликованы в статье: Кучкин В. А. Фрагменты Ипатьевской летописи в Киево-Печерском патерике Иосифа Тризны // ТОДРЛ. Л., 1969. Т. 24. С. 196-198.

40. Rogov A. Maciej Stryjkowski i historiografia Ukrainska XVII wieku // Slavia Orientalis. Roc. XIV. 1965. N 3. S. 313-317.

41. ПСРЛ. Т. 17. Стб. 81, 95, 169, 204, 277. 327, 388, 452, 515.

42. Здесь и далее Ипатьевская летопись цитируется по изд.: ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2. (2-е изд.). Стб. 708-715.

43. Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 108; то же и в Забелинском списке Тверского сборника (ГИМ. Муз. № 2886. Л. 44 об. (далее — Заб.).

44. ПСРЛ. Т. 15. С. V; Стб. 112-113, 146; Заб. Л. 46, 46 об., 59. В патерике Тризны соответствующий текст читается на л. 64 об., 65 об., 90 об.

45. Ср.: ПСРЛ. Т. 22, ч. 1. С. 353.

46. Тот же текст имеется, например, в Хронографах 1599 и 1601 гг. Ср.: ГИМ. Увар. № 23. 1°. Л. 693-694; ГИМ. Увар. № 16, 1°. Л. 409; РГБ. Ф. 37. № 21. Л. 471-371 об.

47. ПСРЛ. Т. 22, ч. 2. С. 153. Переделка окончания была отмечена еще А. Н. Поповым. См.: Попов А. Н. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в Хронографы русской редакции. М., 1869. С. 5. Примеч. 1.

48. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 56; Заб. Л. 32 об., 16 (здесь в Заб. перепутаны листы). О том, что церковь называлась в честь св. Ильи и была соборной, см.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 55 и Заб. Л. 32об.

49. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 37-38 (под 6415 г.); 50 (фраза "построити мира прьваго"), 55-56 (под 6453 г.); Заб. Л. 26-26 об... 30 об... 32 об., 16.

50. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 38: Заб. Л. 26; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 22.

51. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 1: "Хронографь глаголемый лѣтописець Рускыи". В Заб. эти слова на л. 2, а на л. 1 читается несколько иное заглавие; "Книга, глаголемая Хронограф, иже зовется по рускы лѣтописец", но л. 1 и 2 перепутаны.

52. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 62; Заб. Л. 18 (под 6463 г.).

53. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 49: "и бѣтогда цесарь Костянтинъ сынъ Леонтовъ". И в Ипатьевской летописи, и в Тверском сборнике крещение Ольги отнесено к 955 г., когда императором действительно был Константин Багрянородный.

54. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 69; Заб. Л. 20 об.

55. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 68; Заб. Л. 20.

56. Там же.

57. ПСРЛ. Т.15. Стб. 69; Заб. Л. 20 об.

58. Там же.

59. ПСРЛ. Т.15. Стб. 110: Заб, Л. 45.

60. Там же.

61. ПСРЛ. T.I5. Стб. ПО. В Забелинском списке читается "повелѣ церкви ставити и поставляти" (Л. 45). Здесь не затрагивается вопрос о том, насколько отвечало действительности приведенное утверждение составителей Тверского сборника. Следует указать только, что оно восходит к Начальному своду и есть в Повести временных лет. НПЛ. С. 157; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 118; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 103.

62. ПСРЛ. Т.15. Стб. 113; Заб. Л. 46 об.

63. Там же.

64. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 106, 108.

65. Там же. Стб. 106.

66. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 115; Заб. Л. 46 об.

67. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 117; Заб. Л. 47 об.

68. Памятники древнерусского канонического права//РИБ. Пг., 1920. Т. 36, ч. 2, вып. 1. С. 32, правый столбец.

69. Рогов А. И. Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения (Стрыйковский и его Хроника). М., 1966. С. 98.

70. Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., 1961. Т. 2. С. 374-375.

71. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 115-116.

72. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 121-122; Заб. Л. 49.

73. Ср.: ПСРЛ. Т. 22, ч. 1. С...364.

74. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 121; Заб. Л. 49.

75. Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. Киев. 1874. Отд. 2. С. 1.

76. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 114.

77. Ср.: Там же и вар. 46. Хлебниковский список датируется XVI в... Погодинский — 20-ми годами XVII в. Хлебниковский список был оригиналом Погодинского.

78. Там же. Стб. 114,

79. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 121. Примеч. 2; Заб. Л. 49.

80. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 121; Заб. Л. 49.

81. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 114, вар. 47-47.

82. Там же. Стб. 114.

83. Там же. Стб. 216 и вар. 51, 52.

84. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 182; Заб. Л. 73-73 об.

85. Ср.; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 489.

86. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 563-564. О том, что смерть Глеба Юрьевича в Ипатьевской летописи ошибочно отнесена к 6681 г., см.: Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М, 1963. С. 187-188.

87. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 564.

88. Там же.

89. Сергий. Полный месяцеслов Востока. Т. 3. С. 31-32.

90. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 564, вар. 46. Так и в Ермолаевском списке Ипатьевской летописи. Там же. Прилож. С. 44, вар. к стб. 564, строки 3-4.

91. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 147; Заб. Л. 59 об. (здесь несколько иное правописание).

92. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 139.

93. Там же. Стб. 150-151.

94. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 151-152; Заб. Л. 61.

95. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 150; Заб. Л. 60 об.

96. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 143.

97. Там же. Вар. 22-22.

98. Рохлин Д. Г. Болезни древних людей, М.; Л., 1965. С. 250.

99. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 306. Примем. 57.

100. Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1963. Т. 2. С. 241. Примем. 242; С. 243-244. Примем. 255.

101. Карамзин Н. М. История государства Российского / Изд. И. Эйнерлинга. СПб., 1842. Кн. 1, т. 2. Примем. 34.

102. ГИМ. Синод. № 591. Л. 193 ("виждь и благовѣрную сноху твою Ерину" — из обращения к Владимиру Святославичу).

103. Карамзин Н. М. Указ. соч. Кн. 1, т. 2. Примеч. 34; Новгородские летописи. СПб... 1879. С. 159, 160, 272.

104. НПЛ. С. 420 (под 6947 г.).

105. Карамзин Н. М. Указ. соч. Кв. 1, т. 2. Примеч: 34.

106. К такому же выводу приходит и В. И. Дрыгалкнн. Дригалкт В. И. До бiографii князя Ярослава Мудрого // Украiнський icторичний журнал. 1970. № 2. С. 95-96.

107. ГИМ. Синод. № 591. Л. 193; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 260 (под 6616 г.).

108. Ср. написание имени князя Олерко вместо Олелко: ПСРЛ. Т. 17. Стб. 415-416, вар. 13.

109. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 151, 152.

110. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 153, 154; Заб. Л. 61 об., 62.

111. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 174; Заб. Л. 70.

112. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 192.

113. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 174-175; Заб. Л. 70.

114. См.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 193.

115. Там же. Стб. 193-195.

116. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 174; Заб. Л. 70.

117. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 207. В Тверском сборнике приведена лишь дата смерти Всеволода -13 апреля. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 181; Заб. Л. 73.

118. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 207.

119. ПСРЛ. Т. 22, ч. 1. С. 382.

120. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 716 (под 6709 г.).

121. Там же. Стб. 289.

122. Там же.

123. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 194; Заб. Л. 78.

124. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 151: Заб. Л. 60 об. В Ипатьевской летописи текст иной: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 149.

125. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 212.

126. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 182; Заб. Л. 73 об.

127. НПЛ. С. 181; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 160; Т. 2. Стб. 149 — везде под 6561 г.

128. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 264; Т. 2. Стб. 238.

129. Мономах родился в 6561 г., Ростислав — в 6578 г. НПЛ. С. 181, 191; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 160, 174; Т. 2. Стб. 149, 164.

130. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 185; Заб. Л. 74 об.

131. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 473.

132. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 222; Заб. Л. 89 об.

133. Ср.: Патерик. С. 28, 152.

134. Абрамович Д. И. Указ. соч. С. 100.

135. Ср.: Патерик. С. 12, 13.

136. Ср.: Там же. С. 7.

137. Ср.: Там же. С. 13.

138. Ср.: Там же.

139. Ср.: Там же.

140. Ср.: Там же. С. 7.

141. Ср.: Патерик. С. 55. 54, 28, 13.

142. Та же тенденция просвечивает даже в оглавлении патерика Иосифа Тризны. Гл. 37. например, озаглавлена "Нестора мниха монастыря Печерского о пренесении мощей святаго и преподобнаго отца нашего Феодосия архимандрита игумена (sic!) Печерскаго" (л. 3 об.).

143. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 200-205.

144. Ср.: Патерик. С. 58-60.

145. Патерик. С. 60. В патерике Иосифа Тризны эта статья перенесена: ср. л. 145 и л. 149 об. — 150.

146. Патерик. С. 59.

147. Патерик. С. 60.

148. Ср.: Патерик. С. 55.,

149. Здесь цифра в (2) очень похожа на цифру ф. (9). В Кассиановской II редакции — 2. Ср.: Патерик. С. 6.

150. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 293.

151. Патерик. С. 62-64.

152. Ср.: Патерик. С. 5.

153. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 204.

154. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 181; Заб. Л. 73.

155. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 204.

156. Там же. Стб. 257.

157. Там же.

158. Там же. Стб. 199. В тексте патерика на л. 147 сообщалось о воеводстве Яна, но не говорилось, что он был воеводой киевским.

159. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 260.

160. Там же. Стб. 257.

161. Там же. Стб. 258.

162. Дата 6 декабря есть и в Лаврентьевской летописи. См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 281.

163. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 260.

164. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 285.

165. Там же. Стб. 492-493, вар. 63, 68.

166. ПСРЛ. Т. 17. Стб. 169. 277. 327; ср. сходный текст на стб. 81,95, 204, 388, 452, 515.

167. Там же. Стб. 337, 501 (упоминание о втором браке Ольгерда с тверской княжной Ульяной и перечисление их сыновей, среди которых названы Ягайло и Скиргайло). 498 (о правоверии Ульяны, но она здесь ошибочно названа витебской княжной).

168. Dworzaczek W. Genealogia. Warszawa, 1959.Tab. 16.

169. ПСРЛ. T. 2. Стб. 164, 199; Т. 15. Стб. 160, 176; Заб. Л. 64 об., 71.

170. Интересно отметить, что статья под 6595 г. в Ипатьевском списке Ипатьевской летописи помещена под 6095 г. В обозначении года здесь такой же пропуск числа сотен, как в помяннике: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197. Примеч. в.

171. Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 706, вар. 59, 60, 63, 66-68, 70; Стб. 707, вар. / (частично), 6-8, 14, 15, 17, 18 (частично), 21, 22 (частично), 23, 26. Помета "частично" означает, что между написанием слов в помяннике и в списках XII Ипатьевской летописи существует незначительная разница, например, "ъ" в списках XII вместо "о" в помяннике. Курсивом отмечены смысловые варианты.

172. Ср.: Там же. Стб. 708-715.

173. Ср.: Там же. Стб. 710, 714.

174. Интересно отметить, что в отдельных случаях текст помянника совпадает с правленным текстом Хлебниковского списка. Не правился ли Хлебниковский список по тому своду, который отразился в патерике Иосифа Тризны?

175. Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197.

176. РНБ. F. IV. 214. Л. 136 об. Об этом сборнике, ранее имевшем шифр Толст. 145, см.: Рогозинский А. М. "Кройника" Феодосия Сафоновича и ее отношение к "Киевскому синопсису" Иннокентия Гизеля // Изв. ОРЯС. СПб., 1910. Т. 15, кн. 4.

177. РГБ. F. IV. 214. Л. 136; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197, вар. 10.

178. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 294.

179. Там же. Стб. 273.

180. В поздних синодиках киевского Софийского собора и Киево-Печерской лавры упоминались в числе великих княгинь Евфросинии, однако, не представляется возможным решить, кто скрывался под этими именами. См.: РГБ. Ф. 256. № 387. Л. 33 об., 26.

181. Янин В. Л., Литаврин Г. Г. Новые материалы о происхождении Владимира Мономаха// Историко-археологический сборник. М., 1962. С. 216.

182. Брюсова В. Г. К вопросу о происхождении Владимира Мономаха // ВВ. 1968. Т. 28. С. 129.

183. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 273, вар. 14.

184. Там же. Стб. 273-274. Со списками XII помянник совпадает в чтениях, представленных вариантами 33 на стб. 273 и 34 на стб. 274, и расходится, совпадая со списком И, в чтении, отмеченном вариантом 30 на стб. 273.

185. Ср.: Там же. 2. Стб. 302.

186. Там же. Стб. 546, 548.

187. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 188; Заб. Л. 76.

188. Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 259; Т. 15. Стб. 189-190; Заб. Л. 76.

189. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 190 ("въ свои аггель"); Заб. Л. 76 ("въ свои аггелъ").

190. Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 189 (под 6614 г.), 190 (под 6621 г.); Заб. Л. 76, 76 об.

191. ПСРЛ. Т. 9. С. 141 (под 6617 г.).

192. Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. Киев, 1874. С. 18 (Эрих Ляссота), 24 (Рейнольд Гейденштейн).

193. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 275.

194. Там же. Стб. 665-666.

195. Там же. Стб. 665.

196. Ср.: Там же. Стб. 666.

197. Ср.: Там же. Стб. 694, вар. 49-52, 54.

198. Там же. Стб. 684 и др.

199. Там же. Стб. 293.

200. См. запись на Мстиславовом евангелии: Щепкина и др. Описание. С. 142.

201. Янин В. Л. Печати с надписью "Дьнѣслово" // Советская археология. 1962. № 2. С. 168, 174.

202. См.: Каргер М. К. Указ. соч. Т. 2. С. 429.

203. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 294 (под 6641 г.).

204. Там же. Стб. 469.

205. Там же. Стб. 532.

206. Там же. Стб. 532 и вар. 49.

207. Там же.

208. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 539.

209. Ср.: Там же. Стб. 539, вар. 18, 19.

210. Там же. Стб. 567.

211. Там же. Стб. 567 и вар. 18.

212. Ср.: Там же. Стб. 654-655.

213. Там же. Стб. 690.

214. Ср.: Патерик. С. 57.

215. ПСРЛ. Т.1, вып. 1. Стб. 187; Т. 2. Стб. 178.

216. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 198; Т. 2. Стб. 189.

217. Патерик. С. 43, 57.

218. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 199; Т. 2. Стб. 190; Патерик. С. 90-91. Связывать уход Стефана из Печерского монастыря с занятием киевского стола князем Всеволодом в октябре 6586 г. нет оснований, поскольку при Всеволоде Стефан стал епископом Владимирским. См. также: Абрамович Д. М. Исследование... С. VI. Примем. 22; Приселков М. Д. Очерки по церковнополитической истории Киевской Руси Х-ХII вв. СПб., 1913. С. 220.

219. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 210; Т. 2. Стб. 202.

220. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 273.

221. Там же. Стб. 612.

222. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 612.

223. О хронологии событий, отмеченных в статье 6686 г. Ипатьевской летописи, см.: Бережков Н. Г. Указ. соч. С. 197, 199-200.

224. Сообщение, следующее непосредственно за известием о смерти Всеволожей, датировано в Ипатьевской летописи августом месяцем.

225. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 544. Хронологический анализ статьи 6679 г. см.: Бережков Н. Г. Указ, соч. С. 181.

226. Это наиболее раннее из известных отождествлений жен Всеволода Святославича и Всеволода Ольговича. Ср.: Каргер М. К. Указ. соч. Т. 2. С. 442. Примеч. 6.

227. То, что жена Всеволода Ольговича была дочерью Мстислава Владимировича, было доказано М. А. Максимовичем. Макеимович М. А. О создании киевской церкви св. Кирилла // Максимович М. А. Собр. соч. Киев, 1877. Т. 2. С. 171.

228. Ваlzer О. Genealogia Piastow. Krakow, 1895. Tab. VI; Dworzaczek W. Op. cit. Tab. 3.

229. Синопсис. Киев, 1674. С. 101.

230. ПСРЛ. Т. 2 (1-е изд.) С. 317.

231. См., например, работу Н. Баумгартена. Baumgarten. Genealogies. II. Tab. III. N 34. P. 72.

232. Максимович М. А. Указ. соч. С. 165.

233. Казимир I Мних умер 28 ноября 1058 г. См.: Balzer О. Op. cit. S. 86-87.

234. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 680.

235. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 293; Заб. Л. 114 об. В Забелинском списке конец л. 113 и весь л. 113 об. оставлены чистыми. Видимо, переписчик догадывался о пропуске.

236. ПСРЛ. Т. 1, вып. 2. Стб. 421, примем, в; ср. стб. 418, примем, д. Дата смерти Елены в Лаврентьевской летописи ошибочна. На самом деле Елена скончалась в 6713 г. Ср.: Там же. Стб. 420, 421.

237. ПСРЛ. Т. 1, вып. 2. Стб. 415 (под 6708 г.), 424, 453 (под 6738 г.).

238. РНБ. Погод. 1414. Л. 106 об.; Заб. Л. 114 об.

239. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 135, 137; Т. 15. Стб. 144, 145.

240. Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 137, 138; Т. 15. Стб. 145, 146.

241. Там же. Стб. 138; Там же. Стб. 146.

242. Там же. Стены собора были возведены примерно метра на 4. До их верхнего края мог дотянуться рукой человек, вставший на лошадь. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 138.

243. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 138, вар. 27-33.

244. Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 146; Заб. Л. 59.

245. Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 146; Заб. Л. 59; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 138.

246. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 190, вар. 41; Стб. 191, вар. 3-4.

247. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 191.

248. ПСРЛ. Т. 17. Стб. 169, 277-278, 327 и др.

249. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 173, Заб. Л. 69.

250. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 282, вар. 46, 47.

251. Там же. Стб. 282, вар. 48.

252. Там же. Стб. 286.

253. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 193; Заб. Л. 77 об.

254. Ср.: Патерик. С. 85.

255. Описание Киевопечерской лавры. Киев, 1826. Прибавление. С. 153. № 45; С. 156. № 32.

256. ПСРЛ. Т. 2. С. 274 (под 6620 г.).

257. Патерик. С. 184 (Арсеньевский список 1406 г.).

258. Холостенко Н. В. Исследование руин Успенского собора Киево-Печерской лавры // Советская археология. 1955. Т. 23. С. 352.

259. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 210; Заб. Л. 85; иначе в ПСРЛ (Т. 2. Стб. 354 и вар. 52, 53).

260. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 354; иначе в ПСРЛ (Т. 15. Стб. 210); Заб. Л. 85.

261. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 408.

262. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 217-218; Заб. Л. 88.

263. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 438-140.

264. Ср.: Там же. Стб. 440.

265. Там же. Стб. 707, вар. 36, 40, 41.

266. Там же. Стб. 696.

267. Соловьев А. В. Политический кругозор автора "Слова о полку Игореве" // ИЗ. 1948. Т. 25. С. 74.

268. Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 652 (под 6694 г.), 696.

269. Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. М., 1855. Т. 6. С. 242-243.

270. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 288.

271. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 289, 290, 291.

272. Там же. Стб. 290. Примем. 1.

273. Там же. Стб. 301. Примем. 1.

274. Погодин М. П. Указ. сом. С. 105-115.

275. Ср.: Заб. Л. 114 об.

276. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 277.

277. Там же. Стб. 652-653. В других летописных источниках, которые были использованы Иосифом Тризной при создании своего труда, такого известия нет.

278. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 418, вар. 55 (предлог "в") — 58.

279. Там же. Стб. 309.

280. Погодин М. П. Указ. соч. С. 95-96.

281. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 268-269; Заб. Л. 107 об. — 108.

282. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 625-626.

283. Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 269; Заб. Л. 108.

284. Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 626.

285. Здесь и далее звездочками отмечены статьи, которые дословно цитируются в по-мяннике.

286. См. выше анализ статей 6509 (л. 362), 6601 (л. 362), 6601 (л. 363-363 об.), 6666 (л. 365), 6706 (л. 366-369 об.), 6619 (л. 369 об.), 6620 (л. 369 об.), 6703 (л. 370 об.), 6678 (л. 371), 6542 (л. 372 об.), 6546 (по ошибке вместо 6586) (л. 372 об.), 6623 (л. 373), 6706 (л. 373 об.) и 6658 гг. (л. 374).

287. Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII в. М, 1969. С. 227-228.

288. Насонов А. Н. Указ. соч. С. 230-231.

289. См. выше анализ статей 6680 (л. 362), 6706 (л. 366-369 об.), 6619 (л. 369 об.), 6620 (л. 369 об.), 6682 (л. 371 об.), 5558 (?) гг. (л. 362 об.).

290. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 532, вар. 49.

291. Там же. Стб. 204.

292. ПСРЛ. Т. 1. Вып. 1. Стб. 212; ср. вар. 53.

293. Шахматов А. А. Повесть временных лет: Т. 1: Вводная часть. Текст. Примечания // Летопись занятий Археографической комиссии. Пг... 1917. Вып. 29. С. 345-346, 402.

294. Бережков Н. Г. Указ. соч. С. 195. Статья 6627 г. Ипатьевской летописи также мартовская (Там же. С. 125), а статья 6681 г. превышает мартовский год на 3 единицы (Там же. С. 159).

295. Представляется, что ультрамартовский стиль в Древней Руси вообще не существовал. До сих пор не обнаружено ни одного акта с ультрамартовской датой.

296. Ср. записи о кончине Владимира Святославича и Ярослава Мудрого, а также известие о перезахоронении останков Феодосия Печерского — статьи 6523 г. (л. 361 об.); 6562 г. (л. 362 об.); 6599 г. (л. 364).

297. Ср. титулование в первом случае матери Янки великой княгиней, что указывает на весьма позднее происхождение записи.

298. Относительно возможного источника, из которого было заимствовано имя Мария, см. также выше при разборе статей 6680 и 6685 гг. (л. 371 об. — 372).

299. ПСРЛ. Т. 1, вып. 1. Стб. 283; Т. 2. Стб. 260 (под 6617 г.).

300. Закревский Н. В. Описание Киева. М., 1868. Т. 2. С. 818.

301. В тексте помянника последняя цифра указанной даты — ч (90) написана по цифре е (5). Возникает вопрос, почему ошибся писец, написав первоначально явно фантастическую дату основания Кловского монастыря — зфе (6505) год? Цифра е скорее всего появилась из греческой ζ ("коппы"), обозначавшей цифру 90 в древнерусских памятниках. Возможно, цифра е отразила написание старого оригинала, где цифра 90 была передана "коппой".

302. Шахматов А. А. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись // Изв. ОРЯС. 1897. Т. 2. кн. 3. С. 820-821, 827.

303. Синопсис. С. 114.

Княжеский помянник в составе Киево-Печерского патерика Иосифа Тризны // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1998 г. М. Восточная литература. 2000