ГАРКАВИ А. Я.

Дополнения к сочинению

СКАЗАНИЯ МУСУЛЬМАНСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ О СЛАВЯНАХ И РУССКИХ

Своему высокопочитаемому и сердечно любимому учителю, профессору Василию Васильевичу Григорьеву посвящается автором.

(Замечания и прибавления эти назначены были для одного ученого журнала в виде рецензии, но по разным причинам издаю их отдельно).

 В нижеследующем автор желает представить некоторые критические замечания на свое собственное сочинение. Такого рода рецензии, известные в Германии под названием Selbstanzeige, весьма обычны заграницей. Но я пишу настоящие замечания менее всего из желания подражать иностранным ученым порядкам. Единственная ноя цель — посильно исправить и пополнить мой означенный в заглавии труд, равно как и разъяснить некоторые пункты, до него касающиеся. Мне кажется, что в интересе науки весьма желательно, чтоб каждый автор, по истечении известного времени, представлял свои замечания на собственный свой труд. Ибо предмет, которому ученый раз посвятил свое время и свои умственный силы, остается навсегда близким его сердцу и открытым для его ученых наблюдений, и по известной поговорке dies diem docet предмет этот непременно должен все более и более разъясняться для самого автора.

Прежде всего мне необходимо сказать несколько слов на счета плана сочинения и объема его задачи. По этому [6] поводу в краткой библиографической заметке о моем сочинении, появившейся в «Русской Старине», между прочим говорится: «Пожелаем, чтобы автор продолжал далее свои извлечения и прибавил также сведения, почерпнутые из тех же авторов о народах, соседних с Россиею; как известно, из этих сведений иные (Масуди о Хазарах) в высшей степени важны» (Русская Старина, ноября 1870, библиографический листок на обертке). Против желания, чтобы к мусульманским сказаниям о Славянах и Русских были также прибавлены сведения о соседних народах, ничего, конечно, нельзя сказать; но каким образом удобнее исполнить это желание — об этом речь ниже. Гораздо решительнее эта мысль была высказана в Записках Академии наук А. А. Куником. По той причине, что «кроме изданных известий Арабов о Славянах и Русских, необходимо иметь еще сведения о Болгарах, Хазарах, Буртасах, Печенегах, Аланах и пр.», ученый этот говорит, что мой сборник, по своему плану, не может удовлетворить русского историка (См. его замечания на статью г. Погодина «О Волжской Руси г-на Хвольсона», стр. 18 отдельного оттиска). Никто, может быть, не чувствует лучше меня слабых сторон упомянутого моего сборника; но что касается замечания, сделанного почтенным академиком, то в этом отношении, по крайнему моему разумению, совесть моя может остаться спокойной. При всем уважении моей к глубокой и многосторонней учености г. Куника и при всей готовности моей учиться у него и впредь, я не могу однако разделить его воззрений на восточную литературу как на нечто совершенно особенное, которой следует заявить совсем новые требования и употреблять при ней [7] другие ученые я критические приемы чем при других литературах. Ибо если ученые рассматривали и рассматривают исторические известия об отдельных народах и племенах в других исторических литературах, то я не знаю почему бы нельзя было этого делать в арабской. Г. Куник говорит, «что свидетельства Арабов о Славянах и Руси только тогда могут быть приняты за вполне достоверные, когда вообще упрочится этнографическая и географическая терминология восточных писателей». Но будто кто старается доказывать полную достоверность всех арабских свидетельств без различия. Очевидно, что в арабской, как в любой древней и новой литературе, находятся много таких сказаний очевидцев, которых нет никакой возможности отвергать, и есть опять-таки довольно таких известий, подлинность коих никто из серьезных ученых не станет защищать. Для разъяснения же географической и этнографической терминологии, следует прежде всего обращаться каждый раз к тому самому автору, свидетельство которого приходится объяснить, или к источнику, где это свидетельство было почерпнуто. Так поступали и поступают все ориенталисты, так старался и я делать по мере сил. Насколько я успел познакомиться с предметом, мне кажется, что не следует питать никаких преувеличенных надежд на счет нового света, который сказания арабских авторов о Булгарах, Буртасах, Хазарах и т. д., — когда эти сказания не имеют прямого отношения к Славянам и Русским, ибо свидетельства, имеющие какое либо отношение к последним, включены в мой сборник — прольют будто на известия тех же авторов о Славянах и Русских. Что в отдельных пунктах последние могут быть разъясняемы первыми — в этом никто не сомневается. Но в общем и целом [8] между арабскими сказаниями о Славянах и Русских с одной стороны, и свидетельствами о Булгарах, Буртасах, Хазарах и пр. с другой — не существует большей взаимной связи, чем между сведениями обоих этих родов и арабскими известиями об Армении, Византии, Грузии, Табаристане, Франках и т. д. Если же в самом деле включить в предполагаемый сборник, кроме известий о Славянах и Русских, еще сведения об Абхазе, Аварах, Адербиджане, Алланах Армении, Арране, Баджгурдах, Баджнаках, Булгарах, Буртасах, Византии, Грузии, Гуззах, Дайлеме, Джилане, Джорджане, Каймаках, Кашаках, Маджарах, Санарии, Серире, Табаристане, Тагазгазе, Турках, Франках, Хазарах, Хирхизе, Хазлодже, Ширване и т. д. и т. д., из коих свидетельства о некоторых из исчисленных народностей сами по себе наполнят целые томы — то, кроме практического неудобства для специалистов по русской и славянской истории в употреблении такого многотомного сочинения, еще необходимо, чтобы многие ориенталисты в продолжение долгого времени исключительно посвятили себя исполнению этой громадной задачи. От ученого внимания А. А. Куника не ускользнуло впрочем, это обстоятельство; он посему советует «приложить старания к тому, чтобы означенная задача была исполнена в более обширном виде, что, конечно, возможно не иначе, как при участии в этом деле разнородных сил». (Академик А. А. Куник доставил мне следующую заметку: «На стр. 8 мне приписывается взгляд, которого я никогда не держался. [На упомянутой странице речь у меня идет не о взгляде многоуважаемого академика, но о логическом последствии его требования]. Мы историки, незнающие восточных языков, нуждаемся прежде всего в полном и критически обработанном сборнике известий восточных (т. е. арабских, армянских, сирийских, персидских, еврейских и грузинских) писателей о народах, живших на Руси и на севере от Черного и Каспийского морей. Аланы были включены в мой список потому, что часть их жила еще в XIII веке в Крыму. [Но я не вижу, каким образом без известий обо всех исчисленных мною народах, делая исключение только для одних Аллан, достигнется желаемое упрочение географической и этнографической терминологии восточных писателей. Между тем, только во имя такого упрочения А. А. Куник заявил свое требование] Собрание известий восточных писателей о Кавказе и Византии составило бы совершенно особую задачу») Но отложить дело до соединения, организования и совокупной деятельности этих разнородных сил не значить ли, как показывает опыт, отложить его ad саlendas graecas? Но предполагая даже, что дело это устроится без особых затруднений, что все или многие русские ориенталисты сойдутся и согласятся действовать общими силами в этом направлении, то и в таком случае, каждый [9] знакомый с этого рода занятиями, должен признать, что самый верный путь к удовлетворительному достижению цели будет распределение занятий таким образом, чтоб одному ориенталисту пришлось разработывать сказания о Славянах и Русских; другой взял бы на себя собрание и объедение известий о Византии; третий — о Булгарах, Буртасах и Хазарах; четвертый — о кавказских народностях; пятый — о туркских племенах и т. д. Если же, в чем мне трудно сомневаться, многоуважаемый А. А. Куник допускает это последнее, то тем самым допускает он, что означенным моим сборником исполнена часть, или пожалуй, частица всей задачи, в том обширном смысле, как он ее понимает. Во всяком случае, мне непонятно, почему в этом отношении я заслуживаю упрек в неудовлетворении русских историков больше, чем покойные ориенталисты Френ и Шармуа, издавшие один известия о Русских, а другой — о Славянах в самостоятельных трудах; неужели потому, что я соединил арабские сказания о тех и других в одной книге? Мне было бы желательно, чтобы и другие компетентные русские ученые высказали путем печати свое мнение об этом предмете.

На другой более частный пункт, которого касается А. А. Куник, также считаю нужным заметить несколько слов, чтоб своим молчанием не давать повода к недоразумению. Предлагая вопрос: «Отчего у тех Арабов, которые писали ранее 860 года, постоянно речь идет только о Славянах и не говорится о Русских?», ученый этот прибавляет: «Гг. Хвольсон и Гаркави не очень затрудняются ответом на этот вопрос» (См. упомянутые замечания в Записках Академии Наук, стр. 17 отд. оттиска) [10] Что до меня, то я действительно не затруднялся ответом; но каков этот ответ легко видеть из моих слов в, объяснение 2-го отрывка из Табари, где, по поводу упоминания этим автором имени Русь в первой половине VII века по P. X., я между прочим говорил: «Этот вопрос тесно связан с двумя другими капитальными вопросами древнерусской истории, а именно, о происхождении Варягов и о черноморской Руси, так что решение его лежит вне области восточной науки. Ориенталист откровенно должен сознаться, что в его арсенале слишком мало оружья для того, чтоб явиться бойцом на этом поле» (Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских, стр. 77-78, 115). Это было высказано мною три года тому назад и я нисколько не переменил своего мнения по этому вопросу и ныне, не смотря на противоположное мнение, которое в последнее время так ревностно проповедывается у нас на всех углах. Мне даже кажется, что в этом отношении мнение г. Куника вполне совпадает с моим. По крайней мере, так можно заключить из замечания этого ученого несколько строк выше. «Г. Хвольсон», говорится там, «старается еще раз развить свою систему об отношении имени Руссов к имени Славян, опять-таки на основании сведений, сообщаемых арабскими писателями. Но это — способ доказательства весьма односторонний, которым он не убедит ни одного историка, могущего сопоставить арабским историкам славянские и византийские». Во всяком случае, не следовало бы ставить моего имени рядом с г. Хвольсоном в таком именно вопросе, где наши мнения прямо противоположны. По великой важности вопросов о способе разработки [11] восточных сказаний о Славянах и Русских и о значении этих сказаний для древнерусской истории, я счел необходимым говорить о них несколько подробно. Теперь же я перейду к частным замечаниям, причем буду следовать порядку авторов в моем сборнике.

К Аль-Ахталю.

(Стр. 3-4) За неимением арабских известий о раннему поселении Славян в Сирии, я должен был основываться на византийских показаниях о переходе Славян к Арабам во время халифа Муавии (в 664 году) и внука его халифа Абдуль-Малика (в 691 году). В настоящее же время мною найдено свидетельство Масуди о пребывании Славян в Сирии еще во время правления халифа Утмана, в 650 году. Показание это приводится ниже, в прибавлениях к Масуди (См. еще об Ахтале замечание академика Дорна, Melanges Asiatiques, Т. VI p. 352).

К Аль-Фазари.

(Стр. 7 и 285) Ибрагим аль-Фазари, о котором идет речь у Хаджи-Халифы, есть действительно, как я предполагал, отец нашего астронома Мухаммеда, от которого Масуди заимствовал приводимый мною отрывок о пространстве различных государств; см. статью г. Штейншейдера: Zur Geschichte der Uebersetzungen aus dem Indischen ins Arabische (Zeitschrift der deut. morgenl. Gesellsch., 1870, p. 834, 372-3). Я после нашел, что Масуди упоминает также Ибрагима под названием «Абу-Исхака (=Ибрагима) аль-Фазари, автора Китаб ас-Сиар (летопись)» (Prairies d'or, ed. Paris, Т. II, p. 340), из чего явствует, что под автором [12] Китаб аз-зидж и Касиды Масуди разумел Мухаммеда, сына Ибрагима аль-Фазари. Замечу еще, что Якут в Бол. Словаре (I, 27) также называет Мухаммедом автора Зидж.

К Аль-Кальби.

(Стр. 17-18) О значении арабской генеалогии вообще и свидетельствах Аль-Кальби в особенности ср. еще статью: die Genealogie Шпренгера (Leben und Lehre Mohammads, Berlin. 1869, Т. III, p. CXX flg.) и замечания Нельдеке (Noeldeke, Ueber die Amalekiter, Goettingen 1864).

(Стр. 22 прим. 2) Что Аумар в словаре Якута тождествен с библейским Гомером видно также из слов Масуди (Prairies d'or, Т. IV p. 52; ср. прим. издателя, там же стр. 460). Ибн-аль-Атир пишет это имя правильнее Джамер (Ibn el-Athiri Chronicon, ed. Tornberg, Т. I, p. 57).

К Аль-Фаргани.

(Стр. 28 и 286) Абуль-Феда, по замечанию А. А. Куника, заимствовал известие о Татарах у Ибн-аль-Атира, подробный рассказ которого о нашествии Татар 1221-го и следующих годов издан этим ученым в русском переводе (Ученые Записки Академии наук, т. II, 1854, стр. 640 и след.).

К Ибн-Хордадбе.

(Стр. 47) Что этот автор писал в 70-х годах IX столетия видно также из того обстоятельства, что Якут, при исчислении своих предшественников (I, 7), [13] ставит его на первый план, прежде Якуби и Джайгани, которые оба писали в конце IX века.

(Стр. 48 и 52) Вместо Булия, как читает французский издатель Ибн-Хордадбе, следует читать Тулия, (Thule, Скандинавия), как я доказал в статье: «Киев, Киевляне и Скандинавия в арабской литературе», которая будет напечатана в одном из изданий Академии Наук. Это известие заимствовано, по всей вероятности, нашим автором у Аль-Кинди; см. Бол. Слов. Якута (I, 500, 895) и далее в прибавлениях к Масуди. Посему все сказанное мною в объяснение этого показания Ибн-Хордадбе (стр. 52), как основанное на неправильном чтении Булия у французского издателя этого автора, должно быть вычеркнуто.

К Аль-Якуби.

(Стр.70 и 290) По поводу возражения г. Хвольсона, основанного на его находке в одной Берлинской рукописи, что Ахмед аль-Катиб жиль на Кавказе и посему мог хорошо знать Русов, — я уже выразил сомнение в тожестве этого Ахмеда с нашим Якуби (стр. 305 прим.), потому что Арабов-Катибов (писарей, секретарей) под именем Ахмеда довольно много (См. напр. Бол. Слов. Якута, изд. Вюстенфельда, I, 488, 563 III, 139, 243, 935 IV, 720, 849). Это отождествление стало для меня совсем невероятным с того времени, как я узнал, что Ахмед Берлинской рукописи носит прозвание Аль-Исфагани (Исфаганец, по городу Исфаган в Персии), ибо Якуби, как было замечено мною (стр. 59), прозывается у Масуди Ал-Мисри (Египтянин). А так как утверждение А. А. Куника (у меня стр. 305), что [14] Якуби писал о Кавказе (Про Якуби известно только, что он писал о Руме (Византии или Малой Азии).), и что он долго жил в Армении, основывается все на отождествлении г. Хвольсона, то я не нахожу в возражении почтенного академика ничего такого, что заставило бы меня взять назад предположение о вставке в тексте Якуби. Я должен однако заметить, что против довода, основанного на том, что Якуби, если б он упомянул имя Рус, должен был бы, подобно Ибн-Хордадбе и Мукаддеси, прибавить кое-что для ближайшего его определения (стр. 70, 289-90) — можно совсем основательно возразить, что в недостающем в нашем тексте « Книги стран» Якуби описании северной части света (Liber regionum Al-Jaqubii, ed. A. Juynboll, p. 11) имя Рус, быть может, было уже упомянуто и определено.

P. S. Написав это, нашел я у Якута (I, 222), что Ибн-Вадих аль-Исфагани был секретарем у многих армянских царей и жил долго в Армении. Я не сомневаюсь в том, что если вообще в какой-нибудь Берлинской рукописи находится что-нибудь похожее и если в памяти г. Хвольсона не смешан Якут с Берлинской рукописью — то во всяком случае оба эти показания об Ибн-Вадихе Исфагани тождественны. Так как тут вовсе не говорится, что имя этого Аль-Исфагани было Ахмед, то я не знаю, почему г. Хвольсон утверждает так положительно, что этот Исфагани тождествен с Якуби. С своей стороны я имею достаточное основание думать, что это две разные личности. Ибо прежде всего баснословный характер означенного показания Исфагани, напр. что в Армении 118 государств, что в Серире 18.000 селений (!), а в Арране — 4.000 селений, что вообще в этом крае больше [15] 4.000 государств — все это что-то не к лицу трезвому и точному Якуби, насколько мы его знаем из Книги стран. Во вторых, Якут два раза упоминает Якуби, при исчислении своих предшественников (I, 7) и еще один раз (II, 417), и оба раза, не под именем Исфагани, но под именем Ахмеда Ибн-Вадиха. Единственное известие, которое приводится в Бол. Словаре от имени Якуби (II, 417), относится к одной местности в Египте, что подтверждаете то, что нам уже известно из Масуди, а именно, что Якуби был Египтянином, а не Исфаганцем. Все, что г. Хвольсон мог бы привести в пользу тождества Якуби с означенным Исфагани — это прозвание Ибн-Вадих, которое они оба носят. Правда, что прозвание это не очень часто встречается, но опять-таки не так редко как, может быть, думает г. Хвольсон, ибо у одного Якута я нашел два или три лица с таким прозванием, и на одно из них у меня отмечено, что оно упоминается в Бол. Словаре III, 124, 142 IV, 975.

К Ат-Табари.

(Стр. 74 прим. 4) 22-й год гиджры начинается 30 ноября .642-го и оканчивается 18 ноября 643-го года по P. X. Посему неверно сказано у меня, что это происходило в 644 году.

(Стр. 75 прим. 4) У меня ниже (стр. 80) полагается Гурия. А. А. Куник предполагает найти в Джуране с вариантами кавказский Гуриель; ср. далее, в прибавлениях к Масуди, по поводу имени Хазран.

(Стр. 77 объяс. 1) Недавно я имел случай заме-тить (В статье: «Неизданное свидетельство Масуди о походе Русских на Цареград», которая будет напечатана в журнале М. Н. П.), что Табари заимствовал этот отрывок у [16] Саида Ибн-Мусаииба, умершего в 94 году гиджры = 712-13 по Р. X., ко времени которого хорошо идет выражение: «другие, нам неизвестные народы» про северо-восточную Европу, ибо в то время Арабы еще не успели познакомиться с Русскими, Хазарами, Булгарами, Буртасами и т. д.

(Стр. 80-1, объяс. 4) Мне неизвестно, на каком основании г. Куник говорит: «Точно также можно ожидать что находящаяся в Берлине XII часть арабского подлинника всемирной истории Табари, доставит ближайшие объяснения тому факту, что будто бы Арабы, в VIII веке, переселили 20.000 Славян в Грузию» (В замечаниях на упомянутую статью г. Погодина, стр. 18.). На косвенный же вопрос, предлагаемый мне там же этим ученым, почему я не сверил этого места с рукописью, я уже заметил в означенной статье, что во время моих занятий в Берлинской публичной библиотеке, в декабре 1868 года, рукопись Табари не была в библиотеке на лицо, а была кому-то выдана на дом.

К Ибн-Фадлану.

(Стр. 82 прим. 1) Якут упоминает еще раз писателя под именем Ибн-Фадлана (Бол. Слов. изд. Вюстенфельда, т. ІV, стр. 339, п. сл. Ладакия), но тот жил в XI веке и посему не может быть тождествен с автором «Записки» о посольстве в Булгар.

(Стр. 83 и 103-4) Кроме Якута, сведениями Ибн-Фадлана пользовались также Ибн-Даста (Сказ. мус. писат., стр. 261, 269, 270) и автор, служивший источником для известий о Хазарах у Истахри и Ибн-Хаукаля (в книге «Виды Стран»). [17]

(Стр. 98 прим. 2). О различных значениях арабского слова изар см. Dozy (Dozy, Dictionnaire des noms de vetements chez les Arabes, Amsterdam 1845 p. 24-38) и Шпренгера (Leben und Lehre des Mohammad, Т. III, p. 63 Anm. 1)

К Аль-Масуди.

(Стр. 118). Что большое историческое сочинение Масуди Китаб ахбар аз-заман состояло из тридцати частей (фунун) я после нашел в Золотым лугах (Prairies d'or, Т. I. p. 276). Относительно Венской рукописи я должен заметить, что по некоторым признакам мне кажется, что она не есть часть Китаб ахбар аз-заман, как полагают Кремер и Флюгель.

(Стр. 120). Книгу возбуждения внимания Масуди имел я, во время пребывания в Париже, возможность просматривать. Ниже помещены извлечения из нее, касающиеся Славян и Русских.

(Там же, прим. 4). В Золотых лугах Масуди упоминает, что он путешествовал по разным морям, по Китайскому, Румскому, Хазарскому и т. д. (Там же, стр. 234). Разумеет же Масуди обыкновенно под Румским Средиземное море, под Хазарским — Каспийское море.

(Стр. 121). К исчисленным (в 3 и 4 строках) авторам следует еще прибавить Ибн-Кутайбу (Там же, стр. 15).

(Стр. 129 прим. 4). Описание этих медных маяков у Гибральтарского пролива находится в Золотым лугах (Там же, стр. 257).

(Стр. 134) Между 15-м 16-м отрывками надобно [18] поместить следующее место из Золотых лугов, которое до сих пор ускользнуло от меня.

«Протяжение (Prairies d'or, Т. II, р. 317) рукава Кустантинии — 350 миль; по другим же — меньше этого. Ширина его в том месте, где он выходит из моря Маиотас — около 10-ти миль. Здесь находится жилища и румский (византийский) город, по имени Харсана (В напечатанном арабском тексте: Масна или Мосна, французские издатели пишут в переводе: Mosnat, в рукописи Китаб ат-танбих: Масия или Мосия) который удерживает (От нападения на Византию) приходящие этим морем корабли Русов и других».

Подобное же показание находится в другом сочинении нашего автора, в Парижской рукописи Китаб ат-танбих; оно было подробно разобрано мною в особой статье (Неизданное свидетельство Масуди и т. д. в журнале М. Н. П.) сущность которой приводится ниже вместе, с переводом этого показания. Настоящее же параллельное место, которое не было мне известно при составлении означенной статьи, во многих пунктах разъясняет более подробное показание в рукописи. Так напр. нам теперь, положительно известно, что речь в Китаб ат-танбихе идет о Константинопольском проливе, чего нельзя было узнать наверно из темного описания в этой рукописи. Теперь исчезает также всякая возможность сомневаться в тожестве имени Раус в этой рукописи с именем Рус. Но самый главный пункт, в котором отрывок из Золотых лугов бывает нам полезен, это открытие имени греческого города, имевшего специальное назначение воспрепятствовать нападениям Русских на Византию. В Парижской рукописи это имя гласит Масия и предлагаемое мною, в помянутой статье толкование, что речь идет о каком-нибудь [19] укрепленном городе в Болгарии = Мизии, нисколько не удовлетворило меня самого. Чтение же Масна или Мосна сначала навело меня на мысль о городе Мозинополе (Mosynopolis) в Болгарии, который по описанию византийских писателей должен был находиться в соседстве с Тралицей (Триадицей) (Muralt, Chronographie Byzantine, Т. I. p. 577 (в реестре ошибочно напечатано: 517) 586, 588, 599, 620). Но вскоре заметил я несостоятельность этого предположения. Ибо из слов Масуди в обоих параллельных местах ясно видно, что он считал Босфор Киммерийский (Керченский пролив) началом рукава Кустантинии, западная часть Черного моря и Босфор Фракийский продолжением и Дарданельский пролив концом его. Следовательно, местность, где этот рукав, по понятию Масуди, выходит из моря Маиотас и где находился означенный византийский город, не может быть другая чем Таврический полуостров. После этих соображений уже нетрудно догадаться, что тут идет речь ни о каком другом городе как о знаменитом Таврическом Херсоне, русском Корсуне, где тогда было средоточие сношений Русских с Греками и через который шел путь из Руси в Византию, где Константин Философ, по словам Паннонского его жития, нашел Евангелье и Псалтырь, писанные русскими письменами (Если даже нельзя будет считать данных этого жития вполне историческими, то уже одно возникновение подобного предания достаточно свидетельствует о существовании русских элементов в Херсоне, по крайней мере, во время составления жития и еще раньше), где Печенеги, во время императора Константина Багрянородного, брали товары для Руси и оставляли своих заложников, где Владимир принял крещение от Византийцев и т. д. и т. д.

В арабском же шрифте Харсона легко могло превратиться в Мсна или Масона, ибо буквы хр по недосмотру [20] переписчика могут подучить форму м; от формы Масона весьма понятен переход в Масия. Идриси (II, 395) называет этот город Карсуна, а Якут (I, 307) — Карасинда = Херсонида.

О другом заключении, которое можно вывести из нашего отрывка, будем говорить ниже, при объяснении параллельного места из Парижского рукописного сочинения нашего автора.

(Стр. 130 и 155-56). К исчисленным у меня ученым, представившим свои толкования имени русского племени Лудана у Масуди, следует прибавить еще П. С. Савельева, который, следуя мнению Френа, говорит: «Масуди называет Ладожан самым многочисленным родом Руси потому, вероятно, что причисляет к ним все подвластные Новгородскому князю земли, уже называвшаяся Русью в политическом смысле» (Мухаммеданская нумизматика стр. CLXXVII). Шармуа же принимает мнение Лелевеля, что под этим именем Масуди разумел Лучан (У Куника, sur l'expedition Russe, стр. 14 отд. оттиска). Разбор этих и других объяснений имени Лудана я представил в помянутой статье в Журнале М. Н. П., где обстоятельно изложены затруднения, возникающие от этих толкований. Найденное же мною показание Масуди о походе Русских на Византию доставило новое чтение имени русского племени, а именно, вместо Лудана с вариантами Лудая и Мудана, как имеют списки Золотых лугов, Парижская рукопись имеет Кудкана. Хотя чтение это само по себе также не объясняет вопроса, но оно доставило мне возможность напасть на следы истинного, как надеюсь, чтения, которое по моему мнению есть Куиабана, Киевляне. [21]

(Стр. 140). Между 22-м и 23-м отрывками следует поместить еще одно показание Масуди, которое я теперь только нашел:

«Утман (Prairies d'or Т. IV, р. 265) же написал (Муавии), чтоб он отправил его (Абу-Дарра аль-Гифари из Сирии), и он (Муавия) отправил его на верблюде с жестким деревянным седлом; при нем было пятеро Славян, гнавших его пока не прибыли в Медину».

В предыдущем Масуди рассказывает, что в 35-м году (= 655-6 по P. X.) причины неудовольствия мусульман халифом Утманом (Отманом) умножились, и что одной из этих причин было обхождение этого халифа с Абу-Дарром (Французский издатель пишет это имя в своем переводе: Abou-Derr, Вейль в Geschichte der Chalifen, Т. I. p. 169-70, имеет: Abu-Dsurr, Шпренгер в Leben und Lehre des Mohammad, Т. I. p. 368, 454 ect., пишет: Abu-Dzarr, с чем согласно чтение в арабском тексте Ибн-Аль-Атира, изд. Торнберга, т. III стр. 88-89). Гифари, одним из сподвижников Мухаммедовых и одним из самых старших мусульман (Его считают 4-м или 5-м обращенным в мусульманство). Сначала Абу-Дарр, за неприличное поведение в присутствие халифа, должен был удалиться в Сирию, где правителем в то время был Муавия, бывший впоследствии халифом. Затем, по доносу сего последнего об агитации Абу-Дарра, халиф велел выслать его оттуда, что Муавия исполнил вышеописанным жестоким образом, так что Абу-Дарр прибыл в Медину в сопровождении пяти Славян весь искалеченный.

Очевидно, что Муавия потому дал Абу-Дарру славянский конвой, что не доверил мусульманам исполнения такого строгого приказания над приближенным пророка. Обстоятельство же, что Масуди не говорит об этой причине, [22] служит внутренним признаком достоверности факта, несмотря на то, что ни Табари (У Вейля, Gesch. Der Chalifen, T. I. p. 170, Anm.), ни Ибн-аль-Атир (Ibn-al-Athiri Chronicon, T. III p. 89), не упоминают о славянском конвое Абу-Дарра. Первый из них говорит даже, что Абу-Дарр не хотел взять у Муавии ни верблюда, ни дорожных припасов, но отправился пешком из Дамаска в Медину. При настоящем состоянии наших сведений, у нас не имеется средств для окончательного решения, чье показание вернее, Масудиево или Табариево. Но принимая во внимание великое негодование, которое, по единогласному отзыву арабских историков, обхождение с Абу:Дарром возбудило в мусульманском мире, так что оно служило одним из поводов к восстанию против халифа Утмана., и соображая, что Масуди имел уже пред собою историю Табари, которую он высоко ценит (Prairies d'or Т. I, р. 16) и не отступил бы от нее, если б не имел доброкачественных свидетелей — показание Масуди становится для нас весьма вероятным. Если же свидетельство Масуди верно, то это его мимоходное упоминание о Славянах имеет особое значение для нас. Ибо из показаний Баладури (Белазори) и Якуби нам известно про Славян, живших в Сирии в VIII веке (Сказания мус. пис., стр. 37, 63). Не имея никаких арабских указаний о переселение Славян в Сирию, я предполагал, что у означенных писателей речь идет о тех Славянах, которые, по византийским известиям, переходили к Арабам в 664 и 691 годах (Там же, стр. 4, 40, 65). Настоящее же свидетельство Масуди, если только оно достоверно, докажет, что уже за 14 лет [23] до переселений, о которых рассказывают византийские хронографы, Славяне жилив Сирии. Ибо если из слов Масуди, можно было бы заключить, что высылка Абу-Дарра из Сирии имело место в 35-м году гиджры = 655-56 по Р. Х., то свидетельства Табари и Ибн-аль-Атира ясно доказывают, что эту высылку следует отнести к 30-му году гиджры = 650-51 по P. X., и что означенный год у Масуди относится не к высылке из Сирии, а к изгнанию Абу-Дарра в Рабаду, окотором говорит Масуди в продолжении своего рассказа.

(Стр. 151 прим. 1). Для определения местности Хазрана (Джурзана или Джузрана) может служить показание Масуди в другом месте, что она находится в государстве Джурджин (Георгийцев, Грузин), и что река Кур берет там начало (Prairies d’or, Т. II p. 74) См. выше в прибав. к Табари и прим. французских издателей Масуди (Там же, стр. 444), где приводятся предположения Сен-Мартена, что следует читать Харс (Карс), и Рено, который видит в этом имени Хорзене Стравона.

(Стр. 157). Вместо 10.000 судов Игоря у Нестора, Кедрин и Зонара имеют 15.000, а Лиудпранд — только «более тысячи»; см. Карамзина, Истор. Гос. Рос. т. I, прим. 341.

(Стр. 159 сверху). Ср. однако замечание самого Шармуа в другому месте (Kunik, sur l’expedition Russe, (tirage a part) p. 19), где он говорит: Mas'oudy qui composa cette premiere edition de ses Prairies d'or depuis l’annee 332-943 de J. C. jusqu'au 336 ou janvier 948 ne pouvait, en raison de son eloignement du theatre de la guerre, avoir a cette epoque aucune connaissance de l’expedition de Berda'a en 332-943 de J. C. [24]

(Там же, прим. 4) что под Валандаром Масуди разумеет Адрианополь предполагал также Досcон (Peuples du Caucase. p. 259).

(Стр. 294) Я приписывал отожествление Баджгурдов, или Баджгардов, с Мадьярами г. Хвольсону; но после заметил, что это уже было высказано и хорошо доказано Доссоном (Peuples du Caucase, p. 257-259). Доводы сего ученого нисколько не ослаблены возражениями 3. Касселя (Magyarische Alterthuemer, Berlin 1848, p. 150-51).

(Стр. 295 в прибавлениях) Имя Норманнов встречается e Анны Комнины; см. место приведенное Кругом (Forschungen in die aelt. Geschichte Russlands, p. 214) и Гедеоновым (Изследования о Варяжском вопросе, стр, 13).

(Там же) Я не привел в доказательства знакомства Арабов с именем Новгорода тех мест, который приводятся Френом (Jbn-Foszlan, р. 46-47), потому что на самом деле в этих местах речь вовсе не идет об этом городе, как я доказал недавно в статье: «Неизданное свидетельство Масуди и т. д.»

Теперь я сообщу в русском переводе несколько отрывков из рукописного сочинения Масуди под заглавием Китаб ат-танбих вал-ашраф (книга возбуждения внимания и увещания), хранящегося в Парижской публичной библиотеке.

1. «Что (Китаб ат-танбих, № 901 du Supplement arabe Парижской публичной библиотеки (№ 337 Bib. St. Germain), листы 16-17) касается северной части света (Буквально: северной четверти (земли).), т. е. тех [людей], которые имеют солнце далеко от своего зенита, и которые углубляются далеко на [севере], (Слово север недостает в рукописи) как [25] то Славяне, Ифранджа (Франки) и соседние с ними народы, то, по причине удаленности солнца от них, его господство незначительно, посему холод и мокрота взяли перевес в их краях, появились у них снег и лед, стала незначительна у них примесь жары (Или: стали у них редки жаркие темпераменты). Их тела стали велики; их натуры — сухи; их характеры — жестки; их понятия — тупы; их языки — тяжелы; их цвет — чрезвычайно бел, так что перешел от белизны в синеву; их кожи — тонки; их мясо — толсто; их глаза стали также сини, так что не отличаются от цвета [лица]; их волоса — густы и рижы по причине преобладания мокрых паров. В их мнениях не бывает твердости по причине преобладания холода и недостатка теплоты. Тот из них, который углубляется в север, у того преобладает (Здесь следует слово, которого я не мог разобрать) ….. и скотство и потому удаляется все дальше и дальше к северу» (Последнее выражение в тексте кажется мне испорченным; я передал приблизительный смысл его).

Мы видели, что в Золотых лугах Масуди ссылается на место, где он объяснил причину образования цвета Славян, их румянца и рыжих волос (Prairies d'or Т. IV, р. 9; Сказания мус. пис, стр. 138, 169-70). Очевидно, что он намекает на одно место из первых своих сочинений, откуда был заимствован только что сообщенный отрывок. Об удаленности славянских стран от солнца говорят также Ибрагим Васиф-Шах, Ибн-аль-Варди и другие мусульманские писатели, показания коих будут собраны во втором томе моего сборника.

2. «Из (Китаб ат-танбих, л. 42-43; De Sacy, Chrest. Arabe, 2 ed. Т. II p. 17-18) страны Буртас вывозят меха черных [26] лисиц, которые составляют самый лучший и драгоценнейший меховой товар (Здесь говорится о разных сортах этого меха, и что иностранные цари носят шубы из этого черного меха) ….. Эти меха вывозятся в Баб-аль-Абваб (Дербенд), Бардаа и другие места из области Хорасана. Часто же их вывозят в страну Хазар (В рукописи: аль-джизи аль-Хазари, что Де Саси хочет читать ал Хирхиз; я же полагаю, что вторым словом копист исправляет первое, написанное им ошибочно. Ср. ниже прим. 62), затем в страны Ифранджи (Франков) и Андалус, пока эти черные и красные меха не приходят в страны Магриба (северо-западной Африки), посему многие думают, что меха эти (происходят) из Андалуса и соседних с ним стран Ифранжди и Славян».

3. «Описание (Китаб-ат-танбих л. 44) четвертого моря, которое есть Бонтас. Четвертое море Бонтас, которое есть море Бургар-Булгар (Здесь опять-таки вторая форма исправляет первую; или служит ему объяснением), Русов (В рукописи: Руас) и других народов, простирается от севера, от местности города по имени Лазика (Prairies d'or, Т. I p. 260, написано: страна Ладика или Ладзика (с буквой даль с точкой).), который находится за Кустантинией. Длина его — 1.300 миль (Prairies d'or, там же: 1.100 миль). [С ним] соединяется озеро (небольшое море) Маиотас (В рукописи: Макотас), которого длина — 300 миль и ширина — 100 миль. Оно находится на конце обитаемой земли на севере, и часть его находится под северным полюсом. Близ него находится город, за которым нет больше обиталищ, по имени Тулия (В рукописи: Нулия)».

Это место любопытно в том отношении, что оно наглядным [27] образом представляет всю сбивчивость воззрений Масуди на северо-восточную Европу. Более подробное описание Черного моря находим в XIII главе Золотых лугов (Prairies d'or, Т. I p. 260-262), но там наш автор избегает однако разных здешних промахов. Вместо города Лазика нашего отрывка в параллельном месте, как я уже заметил в выноске, написано: страна Ладика или Ладзика, что французские издатели Золотых лугов объясняют именем «Laz», под которым они бессомненно разумеют древнюю Колхиду или часть ее, носившую у Римлян и Византийцев название «Lazica». Посему определение длины Черного моря, как оно написано в Золотых лугах: от Лазики на востоке до Константинополя на западе, довольно точно. Неверно же описание Масуди в нашем отрывке, что означенное море простирается с севера от местности города Лазика, который находится за (вара) Кустантинией. Показание Масуди здесь, что море Маиотас (Азовское море) находится на конце обитаемой земли и частью под северным полюсом, противоречит его же собственному утверждению в означенной главе Золотых лугов, что река Танабис (Танаис, Дон), изливающаяся в помянутое море, населена по обоим берегам, на протяжении 300 миль к северу от Маиотаса, потоками Яфета. Впрочем, мне весьма вероятно, что переписчиком рукописи Масуди пропущено здесь по недосмотру одна или несколько строк, где речь шла о море Тулия (Балтийское море), так что начиная от слов: «Оно находится на конце и т. д.», все относится к этому морю, а не к морю Маиотас. Ибо город, о котором говорится здесь, что он находится на конце обитаемой земли, есть Тулия, Thule средих веков (Скандинавия), а не Нулия, как [28] имеет Парижская рукопись, как в этом легко убедиться сравнивая наше место с показанием Аль-Кинди в Бол. Словаре Якута (I, 500, 895). Это показание, преимущественно во втором месте, слово в слово согласно с нашим отрывком из Масуди. Посему если только означенный Аль-Кинди тождествен с знаменитым арабским философом и переводчиком Птоломеевой географии, известным под прозванием Аль-Кинди, то не может быть сомнения в том, что у него то Масуди и заимствовал настоящее сказание. Если же окажется что Аль-Кинди этот не есть известный философ, а другой позднейший, то придется допустить, что не Масуди у него, а он заимствовал у Масуди, что ничего не переменяет в сущности дела. А так как в показании Аль-Кинди у Якута говорится про море Тулия, то и тождественные слова Масуди относятся к этому же морю, а не к морю Маиотас. Ср. еще сказанное мною выше, в прибав. к Ибн-Хордадбе, и мою статью под заглавием: «Киев, Киевляне и Скандинавия в арабской литературе».

4. «Между (Это место было сообщено уже Доссоном в французском переводе, откуда я заимствовал его в моем сборнике (стр. 140-41); здесь я даю более точный перевод с арабского оригинала, находящегося на 45 листе парижской рукописи) большими и известными реками, изливающимися в это море (Речь у Масуди идет о море Бонтас), находится великая река Танаяс (В рукописи написано: Таянас, что не отмечено у Доссона; в Золотых лугах это имя пишется Танабас (т. I, стр. 204 и 260).) на севере. По берегам ее находятся жилища Славян и других народов, углубляющихся в севере. Из больших рек (Впадающих в тоже самое море) есть также река Рина и Балава (У Доссона первое имя написано Рита, но третья буква в рукописи не имеет различительных точек и может, следовательно, быть и н, и т и т. д.); [29] это имя она имеет и по-славянски. Она большая река, имеющая больше трех миль в ширину, и находится (несколько) дней пути за Кустантинией. По ней находятся жилища Бамджин и Морава из Славян. Многие из Бургар жили также по ней во время принятия ими христианства. Утверждают, что от него (От моря Бонтас?) берет начало река Барак (Тарак или Буг? Доссон не приводит этого предложения), т. е. река Шаша».

Подобное описание реки Танаис находится, как мы видели выше, в XIII главе Золотых лугов. Наш отрывок доказывает, что под потомками Яфета в последнем месте Масуди разумеет Славян. Что под испорченными именами Рина (у Доссона: Рита) и Балава скрываются Дунай и Морава — хорошо видел Доссон. Из текста однако видно, что Масуди считал обе реки за одну; вероятно потому, что Морава есть приток Дуная и служит как бы продолжением последнего. Довольно любопытно замечание Масуди, что река носит это имя и по-славянски, хотя в том виде, как имя это написано в рукописи, замечание это не совсем верно. Что именем Бамджин обозначаются здесь Богемцы (Чехи), соседи Моравы (Моравлян), а не Немцы, как полагает Доссон — уже было замечено при объяснении этого места в моем сборнике. Какую реку Масуди называет Барак трудно узнать. Если вм. Брк будем читать Трк и разуметь Терек, то сомнительное выражение нашего автора относительно впадения этой реки вполне понятно, ибо на самом деле она впадает не в Черное, но в Каспийское море. Но может быть, что вм. Брк следует читать Бук, Буг, [30] который действительно впадает в Черное море. Во всяком случае, мне неизвестно, что это за город или местность Шаш (или Альшаш), по которому была названа означенная река, ибо, кроме известного города Шаш в Мавараннагре (Трансоксиане), мне нигде не встречалось такое имя.

5. «Третий (Там же, в рукописи лист 53; Сказания мус. пис. стр. 140, неполно по Де Саси) народ составляюсь Юнанийцы (древние Греки), Рум (Римляне и Византийцы), Славяне, Ифранджа (Франки) и соседние с ними народности на севере. У этих народов был один общий язык и один царь».

Как видно из этого краткого показания, ожидание мое; на основании одной цитаты у Рено, найти здесь подробности о языках, верованиях и местностях, обитаемых народностями, составляющими третий древний народ по Масуди (Сказания мус. пис. стр. 175) не оправдалось. Но и это краткое известие, что Греки, Римляне, Славяне, и Франки (Европейцы в общем смысле) имели когда-то один общий язык и составляли одно государство, весьма интересно в том отношении, что оно наглядным образом представляете воззрение Масуди на Славян и блистательным образом оправдывает мой тезис, что писатель этот, вопреки мнению всех моих ученых предшественников, не признавал Славян и Турков единоплеменниками. Кстати приведу здесь отрывок из нашей рукописи о пятом народе, Туркских племенах, который заключаешь в себе интересное показание о Хазарах. Вот этот отрывок:

6. «Пятый (Там же, в рукописи лист 54) народ составляют племена Турка, как [31] то Хазладжия (В рукописи: Хуладжия) Гуз, Каймак, Тагазгаз (В рукописи: Тааргар),Хазар — по туркски они называются Ясир, а по персидски: Хазаран (В рукописи: Хаваран), т. е. племя внутренних Турков, но имя их арабизовано и гласит Хазар — и другие. У них язык одинакий и один царь».

7. «Шестой (Там же, лист 83) узкий пролив известен под именем Абада (Город Абидос (Abydus) в Малой Азии. Узкая часть Геллеспонта носила у Греков и Римлян иаавание Абидосской (Abidu stena, Fauces Abydenae); см. еще Идриси (II, 135, 184) и Абульфеду (фран. перев. II, 41. 316).); это устье рукава, изливающегося в Египетское и Сирийское море. Начало его (По всему видно, что отсюда речь относится к Константинопольскому рукаву) от моря Маиотас (В рукописи: Манатас, весьма обыкновенный вариант), называемого (также) Хазарским морем (У Масуди мне неизвестно еще место, где Черное или Азовское море называлось бы Хазарским), Ширина его при начале — около десяти миль. Здесь находится румский (византийский) город под именем Харсана (В рукописи: Масия; в Золотых лугах Масана), который удерживаете приходящие этим морем корабли Куиабана (Въ рукописи: Кудакана) (Киевлян) и других племен Руса, (В рукописи: Раус) — Их называют также Русия (Я читаю в рукописи: Аль-Русия вм. Арусия), что значит множество. В настоящее время многие из них вступили сухим путем во все области Рума (Византии), и Бургар (Булгаре), (Полагаю, что следующие предложения надобно понимать так, что Булгаре и Печенеги участвовали в русском походе) который есть славянский [32] род, и Баджнак (Печенеги) из Турков, разрушили при их помощи многие из крепостей их (Византийцев), примыкающих к сирийской границе, подчинили себе Бурджан (дунайских Булгар), — и других народов (Мне кажется, что отсюда начинается продолжение после слова Руса), наводящих на них (Византийцев) страх и окружающих их государство».

Это Масудиево показание было рассмотрено недавно мною в вышеупомянутой статье: «Неизданное свидетельство Масуди о походе Русских на Цареград», куда и отсылаю читателя. Найденное же мною после составления означенной статьи параллельное место в Золотых лугах дало мне возможность лучше понимать некоторые пункты в нашем показании, на которые было уже указано выше.

Прибавлю еще здесь, что то обстоятельство, что в одном и том же описании Константинопольского рукава, где речь идет о румском городе, служившем оплотом против Русских, в одном сочинении Масуди, писанном в 40-х годах X века (в Золотых лугах), не упоминается еще о походе Русских на Византию, а в другом его сочинении, составленном в 50-х годах того же столетия (в Парижской рукописи), автор уже говорит о русском нашествии — это обстоятельство, говорю, служит еще одним доводом в пользу высказанного мною предположения, что в этом описании Масуди имел в виду Игоревы походы. Отдельно взятый, довод этот не имеет, конечно, большой силы, ибо свидетельства источника, откуда Масуди заимствовал показание о русском походе, могло относиться и ко времени Олега, но стало известным «нашему автору лишь по составлении Золотых лугов. Но в связи [33] с другими доказательствами, приведенными в упомянутой статье моей, и этот довод получает некоторое значение.

(Благодаря обязательному посредничеству А. А. Куника, я только что получил от д-ра Рие (Rieu) в Лондоне варианты к отрывкам из Китаб ат-танбих по другому списку этого сочинения (British Museum, Add. № 23, 270). Хотя вообще Лондонская рукопись гораздо хуже Парижской; однако варианты первой из этих рукописей во многих местах столь важны и существенны, что делают необходимым для меня еще раз возвратиться к этим известиям Масуди, что надеюсь делать в скором времени)

К Евтихию.

(Стр. 180) 0 Хазране см. сказанное мною здесь выше, к стр. 75 и 151.

(Стр. 181) Что Евтихий разумеет испанскую Галицию, а не Эльзас, догадался также Вюнстенфельд (Macrizis Geschichte der Copten, Goettingen 1845, p., 12).

Следует еще прибавить, что у Евтихия заимствовал это место безыменный арабский комментатор Пятикнижия (У П. де. Лагарда, Materialien zur Kritik und Geschichte des Pentateuchs, Leipzig. 1867).

К Аль-Истахри.

(Стр. 198) К вариантам имени Киева у арабских писателей следует еще прибавить Лудана, Лудая, Мудана (в Золотых лугах) и Кудкана (в Китаб ат-танбих).у Масуди.

О всех этих вариантах и о многих других говорится в упомянутой статье: «Киев, Киевляне и Скандинавия в арабской литературе».

(Стр. 201) Что Арта и Артания не суть Пермь и Пермяки, как полагает Рено и за ним Хвольсон, это видно из определения взаимного расстояния трех русских племен у Идриси (перев. Жобера II, 401), который заимствовал это показание у того же самого автора, у которого взял его Истахри; см. означенную статью: «Киев, Киевляне и т. д.», где высказано мною также предположение, что Берлинская рукопись Китаб ал-Ашкал [34] есть ни что иное как первоначальный текст сочинения Истахри. (Предложение мое, что Берлинская рукопись есть первоначальный текст Истахри, а издание Меллера — его сокращение, блистательно подтверждается изданием Де-Гуие см. Bibliotheca Geog. Arab, pars I, Lug. Bat. 1870)

(Стр. 297) О смешении Волги с Камой у Арабов еще раньше Хвольсона высказался Рено в переводе Абульфеды (II, 293 в прим.). A l’egard du cours du Volga, говорит этот ученый, on voit que, pour Ibn-Sayd, le veritable Volga est la Kama, et que ce qui est pour nous le veritable Volga, n'est qu'un affluent. C'est egalement l’opinion d'Edrisi (II, 332, 336, 403) et d'Alestakhry (p. 95).

К Аль-Мутанабби.

(Стр. 208) Об аллитерации в арабском языке см. еще примечание Деранбурга (Praires d'or, Т. I p, 399).

К Ибн-Хаукалю.

(Стр. 215 прим. 3) Относительно Кодамы следует заметить, что Масуди (Там же, стр. 17) упоминает, кроме Книги податей, еще историческое сочинение под заглавием Китаб загр ар-раби, книга Весенние цветы.

(Стр. 298 в прибав.) Что нельзя еще безусловно утверждать, вместе с г. Хвольсоном, что показание Китаб аль-ашкаль (Истахри и Ибн-Хаукаля) о наложении дани на румские области относится не к Булгарам, но к Руссам (См. известия Ибн-Дасты, стр, 173 и след.) — доказывает также следующее место из Масуди (Prairies do'r, Т. II р. 17-18): «Булгаре составляют великий, могущественный и храбрый народ, который подчинил себе все соседние [35] с ним народы. Один всадник из Булгар, принявших ислам вместе с царем своим (Что Масуди смешивает волжских Булгар с дунайскими см. Сказ. мус. пис, стр, 145-46),убивает 100-200 всадников из неверных. Жители Кустантины защищены в настоящее время от Булгар, благодаря лишь своим укрепленным стенам. Точно также все. народы этого края защищаются от них крепостями и укреплениями». Все это вполне согласуется с означенным показанием Китаб ал-ашкаль (Истахри и Ибн-Хаукаля), А так как у Масуди известие это без сомнения относится к Булгарам, то вероятно, что и у других упомянутых географов оно относится к этому народу.

К Ибн-ан-Надиму.

(Стр. 242) По замечанию А. А. Куника, житие Кирилла, по своему сказочному характеру, не может служить опорой в вопросе о существовании русских письмен в IX веке. Этот же ученый замечает, что И. И. Срезневский еще не доказал, что договоры Олега были писаны по-славянски.

К Ибн-Кутайбе.

(Стр. 256) Сочинение этого писателя под заглавием Адаб-аль-Катиб находится в Парижской публичной библиотеке, Supplement arabe № 1348 (Journal Asiatique, Sept.-Oct. 1867, p. 343).

К Ибн-Дасте.

(Стр. 263) Сомнение на счет выражения «все из них», относится ли оно к Русам или Булгарам, [36] высказывают также гг. Погодин и Готвальд (В статье г. Погодина «о Волжской Руси г. Хвольсона», стр. 13 и 16). Последний ученый считает это место испорченным. Мне теперь вероятно, что место это следует перевести следующим образом: «Хазаре ведут торг с ними (Булгарами), равным образом Руссы привозят к ним. свои товары, и все народы (Слова арабского текста ва-куль мингум я приникаю в неопределенном смысле; и все они там, и все те, которые и т. д.) которые живут по обеим берегам помянутой реки, везут к ним (Булгарам) товары свои».

(Стр. 264) Под загадочным городом на границе Славянской страны Ибн-Даста вероятно разумеет Тулия о котором говорить Аль-Кинди, Ибн-Хордадбе, Масуди и Абульфеда; см. упомянутую статью: Киев, Киевляне и Скандинавия в арабской литературе.

(Стр. 268, прим. 4) Сулаймонова область отличалась по-видимому фабричным делом. Так напр. Ибн-ан-Надим в Фигристе, исчисляя все роды хорасанской бумаги, ставит на первый план Сулайманову бумагу (Sprenger, Leben und Lehre des Mohammad, Т. III, p. XCII).

(Стр. 269 прим. 1) Ср. подобное выражение: джамаа вахида каламатугум ва-айдигим (одно собрание, словом и рукою) у Шпренгера (Там же, стр. 21 прим. 1; ср. также еврейское выражение *** (одна рука), означающее согласие, действие общими силами).

(Там же) Сказанное мною во 2-м примечании следует исправить в том смысле, что табиб, мн. чис; атбау, кроме значения врач, имеет еще, как таб, значение gnarus, solers, industrius in aliquo opere. О табибе славянских царей говорится также у Димешки (Cosmographie de Dimichqui, ed. Mehren, p. 261). [37]

К Аль-Балхи.

(Стр. 272-3) Элиот в своей истории Индии приписывает составление Китаб аль-ашкаль не Аль-Балхи, но Ибн-Хаукалю. На это замечает Шпренгер, что, по его убеждению (nach meiner Ueberzeugung), окажется, что. сочинение это составлено Абу-3айдом,, аль-Балхи (Zeitscbrift der deut. morgenl. Gesellsch. 1870, р. 241). К сожалению, немецкий ориенталист не представляет никаких доводов, которые решили бы этот вопрос.

Из ссылок же Якута видно во-первых, что этот писатель имел пред собою более полный текст сочинения Истахри, чем изданный Меллером текст; во-вторых; что под сочинением Аль-Балхи он никоими образом не разумеет Берлинской рукописи Китаб ал-ашкал. Посему мне теперь вероятно, что последняя есть ничто иное как полный список сочинения Истахри, а издание Меллера — сокращение его. Прибавлю еще, что известие Френа о Книге прения между Аль-Балхи и Истахри находится у Якута (II, 122), где книга эта названа Аль-Китаб ал-Мутаназаа, что делает еще более вероятным мое предположено о значении этого названия: Спорная книга. Но означенная ссылка Якута указывает, также, что это была другая книга, а не известные нам сочинения по географии. Вообще же данный у арабских, биографов и библиографов об Аль-Балхи весьма запутаны, как свидетельствует между прочим и то странное обстоятельство, что на основании этих данных Хаммер делает из этого автора три разные личности! Так под № 2372 (Lit. der Araber IV, 283-4) говорится, что Аль-Балхи жил около 898 года, и насчитывается (по Ан-Надиму?) 43 составленных им сочинений, из коих 32-е есть комментарий книги Абу-Джафара аль-Хазина, т. е. [38] Берлинская рукопись по Шпренгеру; под № 2681 (IV, 510-2) говорится, что этот писатель умер в 933 году и вычисляется 21 сочинений (по Суюти), из которых большая часть тождественна с сочинениями, названными под первым номером; под № 4091 наконец (V, 326) сказано, что этот писатель есть автор сочинения о климатах (Verfasser der Erdguertel), которым пользовались Хамдуллах Мустауфи и Мукаддеси.

К Абу-Мансуру.

(Стр. 278-9) От более частого употребления Большого Словаря Якута я убедился в тождестве Абу-Мансура и Аль-Азгари.

К Аль-Мукаддеси.

(Стр. 280-83) Может быть, что писатель, от имени которого Якут приводит известие об острове Русов, не есть автор Берлинской рукописи, но Абуль-Фадль Ибн-Тагир Мукаддеси, о котором см. Бол. Слов. II, 949 III, 10, 44, 64 IV, 224, 257 и т. д.

- - -

Наконец, к числу 26-и авторов, сказания которых помещены в моем сборнике, надобно теперь прибавить следующих писателей:

XXVII. Саида Ибн-Мусаиба (ум. 94 = 712-3), показанием которого о потомках Яфета пользовался по-видимому Табари; см. выше в прибав. к этому писателю и Дорна (Melanges Asiatiques VI, 352 прим.).

XXVIII. Ибн-аль-Араби, известного арабского филолога (ум. 845); которым пользовался Абу-Мансур, как видно из Бол. Слов. (II, 213, 580, 585 III, 432, 468-9). Якут (III, 405) приводит от его имени, что Сиклаб значить белый человек. [39]

XXIX. Джайгани, писателя конца IX и начала X века, географическое сочинение которого было издано в сокращении, Ибн-Факихом Гамадани, где при описании Византии, речь идет о Славянских областях; см. бол. Слов. Якута (II, 863). По всей вероятности Истахри, Ибн-Хаукаль и Идриси заимствовали у Джайгани сказание о разделении Русских на три племени (См. об этом упомянутую статью: «Киев, Киевляне и т. д.»).

XXX. Гамадани (Ибн-Факих), живший в первой половине X века и о котором я только что говорил.

XXXI. Саадиа Аль-Фаиюми, еврейского ученого и образованного в арабском духе (ум. 941), который в своем арабском переводе Пятикнижия передает имя *** (Ашкеназ, кн. Бытия X, 3) словом Сакалиба (Славяне).

XXXII. Аль-Фараса, писателя X века и автора географического сочинения «Книги долгот». От его имени Абульфеда приводит определение географического положения города Киева (Geographie d'Aboulf., p. 223).

15 Марта 1871 года.

Текст воспроизведен по изданию: Дополнения к сочинению "Сказания мусульманских писателей о славянах и русских". СПб. 1871