№ 63. 19 мая. Оправдания жителей Рожанской парафии Лидского повета о своей медлительности в поддержку восстания

Очное свидетельство ставших при присяге именем их милостей нормального судьи Лидского повета Метеч Мурачевского, его милости Мокрецкого, Адама Хмелевского, Онуфрия Шпаковского, совершенное следующим способом. [82]

Когда актом своего восстания, совершенном 24 апреля, литовский народ из ярма неволи, края пропасти, пасти людоедов выбрался и выжил, когда тем днем, добытая предками от гнета врагов, от мести предателей, возродилась вольность поляка, когда народ по большей части тешился в триумфах, в радостях и восторгах, тогда мы и вся рожанская парафия, не ведая о восстании литовского народа, не имея никаких присланных универсалов, ни войска, ни вооруженного люда, обливались кровавыми слезами, ибо жестокие казаки и развратные солдаты, вторгшись 7 мая в рожанскую парафию, одних из нас мучили и жгли, били и насмерть убивали, наши деньги, серебро, золото, драгоценности, сукно, палаши, ружья, пистолеты, дедами и предками оставленные и своим трудом собранные, ибо дикий казак и озверелый солдат зверскими и позорнейшими муками забирал зерно разного сорта и урожая, также сено своим грабительским нещадием враг сожрал и растоптал, немало присвоил крестьянского и фольваркового скота, подданных и дворовую челядь, слуг и управителей бил, убивал, мучил и истязал, словом, одних из нас до гроба довел, а нас, живущих, до последней нужды, убожества и плачевного состояния распущенное казачество привело и ввергло.

Мы же, изведав побои и муки, из страха побросав свои дома, укрылись в лесах, степях и топких болотах, где, спасая свою жизнь в одной только рубашке и подлых лохмотьях, испытали великий голод. Словом, все те дни, которые мы провели с 7 до 16 мая по лесам и болотам, казались нам концом света и жизни, целым землетрясением. После же ухода неприятеля, вернувшись 16 мая из тех лесов, болот и дебрей в свои уже разоренные дома, поутру 17 мая мы узнали о восстании литовского народа и о совершенном светлейшей порядковой комиссией Лидского повета повелении всему Лидскому повету и обывателям явиться для возобновления присяги и для избрания генерал-майоров и поветовых ротмистров.

Посему мы с превеликою охотою ступая на поддержку Отчизны и акта восстания литовского народа, присоединяемся к тому акту, ему заново присягаем и обязуемся как можно точнее выполнять разные поручения, предписанные Наивысшей виленской радой.

Таковое свидетельство, совершенное с присягой на случай какого-либо перерыва из-за нашего опоздания, мы подаем для записи в земские протоколы Лидского повета и его подписываем собственными руками.

Онуфрий Шимковский, обыватель Виленского воеводства и Лидского повета, Ипполит Жаба, обыватель Лидского повета, Людвик Мокрицкий.

НИАБ, ф. 1767, д. 122, л. 54 - 54 об. Перевод с польского ред.