Я, нижеподписавшийся, в лице его милости Игнатия Свидерского, гродского регента Лидского повета, следующим способом совершаю свидетельство моего брата вместе с присягой в акты счастливого восстания польского народа, союза краковского и виленского, правдивых обывателей, ведомых усердием на удержание отчих свобод, целости границ, всеобщего счастья и свержения с имени поляка возложенного ярма неволи, господства деспотизма, созданного двумя заграничными дворами, московским и прусским.

Когда по нанесении стольких уже поражений и бесчестий те же дворы дельную от веков прерогативу поляка, вольность и независимость, которые имя поляка привыкло с самого начала его существования беспрерывно ценить за всеобщий дар и охотно пользоваться, а всего более само существование поляка уничтожать и часть братьев нещадно угнетать через раздел края и обращать в неволю под господством своего деспотизма через принудительный с Москвой акт тарговицкой конфедерации, указанный акт восстания краковского и виленского народа своею дельностью возвращает Отчизну нашу к своей исходной святости и тем самым, поощряя [78] нас всецело достичь счастья, восстать из праха и залечить рубцы Отчизны, придвигает желанную пору, если только это мужество захочет и сумеет уважить.

Поэтому бдительный регент Свидерский, не желая быть равнодушным к утрате тех дорогих и себе служащих достояний, которые каждый должен почитать наравне с жизнью, кто только знает, как оскорбителен вкус неволи и как высоко следует уважать вольность народа и чтить святую католическую, господствующую, религию, чтобы не отдать ее под администрацию тех иноверных дворов, у которого в жилах течет та же самая кровь поляка, которым руководит та же дельность, которая сообщала нашим предкам общее счастье, те же помыслы интересами края, но, не будучи в состоянии прибыть в привычное место для исполнения такого своего намерения из-за обширной болезни и большой слабости здоровья и выполнить присягу сразу же во исполнение предписанной присяги по изданному универсалу, он рассчитывал выполнить ту обывательскую обязанность и тот святой замысел как только поправится здоровье.

Посему представляю нижеписанного в его вере и поддержке единодушной и общей обороны Отчизны и всего того, что тот краковский и виленский акт содержит, а равно список тарговицкой конфедерации, мнимый своими добротами к Отчизне, а по сути самой, как вытекает из итогов минувшей гродненской конфедерации, созданной обывателями, направлен на уничтожение польской вольности, на отдачу собратьев под московским принуждением под господство деспотизма, на ликвидацию народовой конституции, польских прав и доброго порядка, заменяющего каждому алтарь собственности, тот список, как противный восстанию, ни во что почитаю.

Данную присягу вместе с свидетельством регента Свидерского совершаю перед актами земства Лидского повета и тем исполнением своей охоты объявляю общественности, чтобы сей акт состоял в своей силе как согласный с доброй волей, и был признан уважающим народ. Адам Свидерский, регент порядковой комиссии Лидского повета.

НИАБ, ф. 1767, д. 122, л. 51 — 51 об. Перевод с польского ред.