№ 39. 9 ноября. Отрывок из признаний в смоленской комиссии поручика И. Копца о подготовке бунта в Пинской бригаде.

... Допросами же он, Копец, показал.

1-м, что... несколько эскадронов ушло в Польшу и там офицеры получили похвалу и подарки, а оставшихся назвали изменниками.

Потом, когда чрез несколько месяцев, не имея от казны никакого платежа, произошли новые побеги в Польшу, то вице-бригадир Сломинский и выступил в киевское полесье, но и там не получили ни жалованья, ни мундиров. А между тем генерал Кречетников скончался и они всей надежды лишены стали, ибо почти целой год не получали ни амуниции, ни платежа, ни же распоряжений. А сие самое заставило их думать, что то было средство для удаления их от себя. Около того же времени проезжавший чрез квартеры их Вечфинский открыл ему, Копцу, тайну, что в скорости [55] обнаружится в Польше рушение и ежели кто не приступит к ее защищению, тот, лишась имени поляка, наказан будет отнятием жизни и имения. О чем он открыл той бригады поручикам Корсаку, Короткевичу и хоронжему Карницкому. Потом с ожиданием прибытия от Прозора Косинского удостоверился от него как о действительности рушения польского, так и о том, что генерал, граф Суворов их раскасирует. И как прежде назначенного времени прибыл с двумя эскадронами поручик Коллантай в его, Копца, квартиры, уведомляя, что вице-бригадир Сломинский выехал в Житомир за ротами, чтоб их забрать, ибо о их условии уже узнал, то он, Копец, принужден был мгновенно выступить в поход, разослав записки, дабы немедленно догоняли его в марше и, соединясь в лесу за Ушомиром на тракте в Дубну, следовать в Кременец и там соединился с обозом Гроховского, основываясь на сем распоряжении, что ежели повстречается опасность, то, распустив войско, искать своего убежища в Галиции. Но, маршируя с Гроховским, соединился с войсками под Варшавою и там был с пруссаками в сражении. Потом отправлен с обсервационным отрядом против австрийских войск, а наконец употреблен Костюшкою к сражению с российскими войсками и, будучи ранен на месте сражения, взят в плен...

При выступлении Пинской бригады в Польшу находились во оной майор Корсак, поручики Лопата, Коллб, Шмигельский, Корзан, Короткевич, Шукевич, Глинский, Белозор и Осмаловский.

2-м, что при открытии ему Вечфинским тайны о восстании польском, хотя он, Копец, и спрашивал его о средствах к тому употребляемых, однако он сказал ему, что малых чинов людям всего знать не должно, ибо их дело состоит только в том, чтоб исполнять повеления, а кто в сем общем деле участия не примет, тот будет сожалеть и лишится имени поляка, но что турки и шведы объявят России войну, что с венграми сделан союз и что французы дали полякам миллион червонцев. Пред разговором же его с Вечфинским носился слух, распространенный от тех знатных поляков, которые питали в себе недоброжелательство к России, что в великую субботу во время всенощной, российские войски в Варшаве вырежут чернь, возьмут арсенал и все польские войски обезоружат. И сии известии выдавались за полученный чрез почту, но без подписания имен, и были, как из следствий видно, нарочно для того употреблены, чтоб распалить умы. Главные же начальники заговора были Колонтай, Закревский, Игнатий Потоцкий и другие, но о князе Адаме Чарторижском точно не знает, потому что он находился по большой части в Вене. Из Галиции присылано было много денег, а кем, того подлинно не ведает.

О самом начале заговора знали об оном только те одни, которые имели [56] ежегодного доходу не менее ста тысяч польских злотых. Известно ему, Копцу, было после выходу за границу от самого Костюшки, что в поколебании российского края имел он большую надежду на Прозора и Дзялинского, но что они испортили дело. А кто из обывателей российского кордона принимали в том участие, того он не знает. Косинского уверения содержали в себе опасность, что войски бывшие польские будут обезоружены и распущены, а сие казалось неизбежным и по словам российских офицеров, с которыми они иногда видались и разговаривали. Что около декабря месяца прошлого года Вечфинский привозил полученное от Прозора, которой был назначен начальником в воеводстве Киевском, а к нему доставленное от Костюшки повеление, что в Кракове скоро откроется конфедерация и чтоб все для спасения Отечества своего от неприятеля принимались за оружие, которому возвратится отнятая слава, лишь бы только все совокупились.

Выступая за границу, ни от кого из обывателей не имели они никакой помощи и что собственно до него, Копца, касается, то он употребил даже свои оловянные ложки, чтоб налить пуль. Дошедши же до Ушомира и не имея денег ни копейки, выпросил пятдесят червонцев у владельца сего местечка Богуша, которого, как человека робкого, страхом более к оказанию ему сей помощи принудил. Но кроме Вечфинского, Косинского, он, Колец, ни от кого не слыхал о возмущении, потому что стоял в отдаленном месте. Делали же кто и кому подобные внушения, о том он не знает.

РГАДА, ф. 7, оп. 2, д. 2869, ч. 1, л. 183 - 184 об. (На 2 апреля 1794 г. Пинская бригада состояла в 10 эскадронах в 13 обер-офицерах, 2 лекарях, 108 унтер-офицерах и 157 рядовых. Примечание ред.).