|
№ 37. 25 октября. Из показаний на
смоленском следствии шляхтича В. Лазаревича о
настроениях шляхты Минской губернии во время
диверсии М. Огинского.
... А допросами у генерала поручика и кавалера
Тутолмина признался, что во время проезда
ротмистра имел разговор, начатый сожалением, что
при мятежнических предприятиях поляки с самого
начала не вошли вдруг в новые российские пределы
и что к содействию в том с ними всякий был готов, а
потом судя, что все это оплошностию уже упущено,
кончил желанием, чтоб скорее восстал покой. И к
сим разговорам прибавил о слышанном от казака
проездом в доме отца его бывшего, что под Ивенцом
есть в лесу жолнеры или разбойники.
А в комиссии показал, что... означенного же
Шацилу, которой находится во услужении у
белорусского помещика Юдицкого, живущего близ
Рогачева, угощавшего бунтовщика Огинского
ужином и подарившего его дорогой цены лошадью,
как показывает ксенз Булгак, он на сторону не
отводил и таких слов – «Уважаю кровь твою
шляхетскую, остерегаю и советую недолго в
Римашах с провиантом мешкать, поелику от нас
недалеко жолнеры разъезжают» - не говорил. Что ж в
Несвиже в допросе его написано, что он, увидясь с
ним, Шаци-лою, начал разговор с сожалением, для
чего поляки с самого начала не вошли вдруг в
новые российские пределы и что к содействию в том
с ними всякой был готов, но все сие оплошностию
упущено, то он, Лазаревич, сказывал не таким
образом, а показывал, что сам он, Шацило, о том ему
Лазаревичу и радзивиловскому эконому Цвирко и
войту Римошевскому говорил, что ежели б поляки с
начала года за два в новые российские пределы
вошли, то б и они, белорусские жители, помогали, а
теперь надобно желать, чтоб был покой, что
слышали то эконом Цвирко и войт Римашевский.
РГАДА, ф. 7, оп. 2, д. 2869, ч. 1, л. 170 - 170 об.
|
