№ 132. 25 октября. Показания на смоленском следствии С. Грабовского о своем рейде внутрь Минской губернии

Допросами ж он показал, 1-е, что он находится в службе польской полковником, будучи произведен в сей чин Костюшкою и учиня присягу на послушание его повелениям. Что о клубе варшавском он услышал в первой раз по открытии возмущения, когда он уже находился в поле и не может знать, кто были во оном ревностнейшие вольнодумцы и какие употребляли способы к его распространению. Равномерно и сочинения под названием Брамина не читал и не видал и располагались ли в Варшаве, Вильне, Кракове, Гродне и в Курляндии какие меры для всеобщего рушения, также кто сочинял генеральной план о том всеобщем рушении или кто в сочинении оного участвовал не знает, ибо до открытия революции в Кракове он не ведал ни о каких относившихся до оной намерениях, а когда приехал в Краков Костюшка, то выдал универсал о войне с Россией, чтобы войски вооружались и были в готовности.

2-е. О посторонней помощи Польше утвердительно сказать не может, но по общим слухам надеялись на пособие Австрии, на двор саксонский и на французов, о которых говорили, что прислали уже и деньги к Костюшке. Сверх того думали, что турки и шведы объявят России войну.

3-е. Поелику он не входил в намерения главнейших людей, управлявших заговором, и занимался только должностию по его званию, то и не знает он, кто из жителей белорусских, малороссийских и нового кордона находились с ними и с Прозором в сообществе и сношении и делом или словом оному помогали. Что же касается собственно до Прозора, то и сам он и другие говорили, что он хотел в новом российском кордоне сделать возмущение и имел во оном своих сообщников по большей части в войске, но кого именно, не знает. И оный Прозор был полномочным от Костюшки при армии литовской в Вильне, долженствуя наблюдать за поведением, генералов и, пользуясь властию, отрешать их от должностей и предавать суду в случае таком, ежели бы оные оказались подозрительными. А переписывался ли он с кем из жителей российского кордона, того он, Грабовской, не знает. [146]

4-е. Что подобное польскому возмущение намеревались произвести в Белоруссии и новом российском кордоне - о том носились слухи, но было ли намерение учинить тоже и в других местах, того он не ведает. А последним предметом главных польских начальников по письменному объявлению Костюшки было отчаяние.

5-е. По занятии Вильны войсками российскими он, Грабовской, видя, что военные силы польские могли бы испровергнутся, представил генералу Велегурскому, дабы он дозволил ему с порученным отрядом для учинения диверсии войти в новый российский кордон, в которой и вступил по получении от него ордера, содержавший) в себе то, чтоб, вошед во оный, старался усилить себя принятием в службу тамошних жителей и произвел революцию.

6-е. Костюшко и Велегурский, может быть, имели надежду на кого-нибудь из жителей нового кордона Белоруссии, но он, Грабовской, об них не знал и намерение его, которое он производил во оном в действо, состояло в том единственно, чтоб движением бывшего в команде его отряда отвлечь из Литвы великороссийские (войски). А для произведения возмущения ожидал поверенного от Костюшки, к которому, чтоб испросить сие поручение, отправился минской староста Бржостовский. Хотя же во время движения его, Грабовского, по губернии Минской и был он у некоторых из тамошних обывателей, однако сие случалось не иначе, как во время обеда или ночлега. В прочем из подлых людей, иногда являвшихся у него с тем, чтоб вступить в службу, да и никого не принимал.

7-е. По общему воинскому обыкновению после держанного воинского суда с согласия его осуждены на виселицу два шпиона, которые были жиды и из них только один был из нового российского кордона, а другой из Литвы.

РГАДА, ф. 7, оп. 2, д. 2869, ч. 1, л. 163 - 164 об.